Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга третья. Золотая лихорадка в русском варианте.(CИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

"Да в городе жить невозможно!" – Юра Валенов добавил, – "Не представляю, чем там можно заняться после работы. Посмотришь, как "козла" каждый вечер во дворе забивают – тоска берет!"

У меня тоски не случалось. А вот восторга от увиденного в поселке пока не испытывал. Игорь Георгиевич понял это по моему виду:

"Вначале все неприглядно, а со временем привыкаешь. Вот в Мирном побываете, походите – и поймете, почему даже женщины в город не рвутся",

"И почему?"

"Здесь в магазинах такое есть, чего в городе по блату не достанешь. Про больницу я не говорю: врачей переманивают – академиков почти! А что для женщины главное? Врач да учитель нормальные!" – в этом я с ним согласен, знаю, что в городских школах и больницах творится!

Обед был выше всяких слов. Всего понемногу, разное под каждую рюмку водки.Через час я собрался поблагодарить и откланяться, да не тут то было. Вывели во двор к низенькому столику и таким же низеньким скамеечкам в тени дома. Появились стаканы и трех литровая банка с пивом.Усадили, уверив что до конца обеденной программы еще далеко.

Пиво без разговоров и представить невозможно. О чем-то начали и незаметно перешли на тему о пропавшей руде. Это мне интересно: если местные деятели руду увезли, то они могли где-то здесь же ее перерабатывать. В подходящий момент прошу рассказать, как это делается, как из руды извлечь чистое золото и где это возможно.

У геологов только предположения. Но что нужно обязательно – руду измельчить, превратить в тонкий песок. Поэтому нужно искать места, где осуществляется дробление породы. В специализированных лабораториях, связанных с геологией, дробилки есть, но рассчитанные на обработку небольших проб, весом в несколько килограмм. А похитителям руды переработать нужно тонны, и здесь без горно-перерабатывающего предприятия обойтись сложно. Только на тех, что связаны с ценными металлами (и с золотом конечно), контроль и охрана на высшем уровне.

А вот в карьерах, где строительный камень добывают и дробят, можно и с рудой поработать. На таких карьерах никакой особой документации, а из охраны все тот же пенсионер с дробовиком. Ну а по знакомству и за деньги что сейчас не делается?

И еще вариант есть. Умельцы наши могут выброшенную в утиль дробилку отремонтировать и оборудовать в укромном месте. И работай на здоровье, никому не мешая. А еще лучше бомжа к делу приставить, за еду, бутылку и кровать прямо у агрегата. Правда, в отличии от предыдущего варианта, в который придется вникать и возможно что-то проверять, в этом случае даже где искать подобного подпольщика непонятно.

Совсем фантастику предложил Юра Валенов. Что такое тонна камней? Да ерунда, кучка маленькая. А в ней золото, иногда до сотен грамм. Сделай ступу железную помассивней, биту тяжелую по силе – и давай, молоти вручную. За день прилично перелопатишь. А можно к делу того же бомжа приспособить. Признаки, что подобное пытались осуществить, есть. В укромных местах в горках возле ведомственного асфальта, по которому руда вывозится к железной дороге, есть подозрительные кучи спекшегося шлака непонятного происхождения. И кое-кто из местных в состоянии "навеселе" поведал геологам, что это "золотишко" выплавляли. Может и врут, а может и правда. Тогда здесь же руду и дробили, больше негде. Поначалу в такое даже Игорь Георгиевич не поверил, но обсудив с Юрой Валеновым, согласился: да, запросто может быть.

Дальше мне объяснили следующую операцию: как раздробленную руду обогатить. И здесь, по словам геологов, проблем нет: золото в похищенной руде крупновкрапленное, при измельчении легко отделяется от пустой породы, а затем легко обогащается при простейшей отмывке, как это делают старатели в лотке. А обязательные возле подозрительных куч шлака лужи соленой воды косвенно подтверждают, что водичкой пользовались, и плавили обогащенную шихту, где золота по объему могут быть уже проценты.

Было интересно разговаривать с геологами, много нужного узнал. Но незаметно пиво кончилось, и ближе к вечеру меня отпустили. В гостинице разделся до трусов, плюхнулся на кровать, но легче не стало, и здесь донимала духота. Что-то делать, двигаться – сил не находил. Но немного поразмышлять можно и лежа.

Понятно, что суббота и воскресенье продвижения по расследованию не дали, но полезное кое-что услышал. Знаю, что преступники с похищенной рудой должны делать и на какие объекты ее везти для переработки и извлечения золота. Ну а если везли, то несколько машин с оригинальным грузом обязательно кто-то должен заметить, да и сами машины организовать не просто – вот и начну я с проверки грузового транспорта, начиная с Мирного, и далее по ближайшим населенным пунктам. Завтра с утра и определюсь, в какой последовательности и с кем в этом направлении работать.

Что касается смерти сторожа – пока полная неясность. Так же, как и по по "информатору" преступников в партии – в первой попытке его вычислить полный прокол, вторую не знаю как и начать.

Часть третья.

Геолог. 18 июля, понедельник.

Сегодня я при работнике милиции консультант по местным дорогам. Поэтому в поле не еду, но к пяти утра в камералку заглянул, дать последние наставления ребятам. Вообще то они прекрасно знают свое дело и волноваться нечего, но посмотреть канавы и керн на буровых кто-то за меня должен – не дай бог перекопают или перебурят, скандала не оберешься. Особенно касается буровых. Враг, то-есть т. Николаев, не дремлет. Назначаю ответственным в машине Александра, поручаю ему посмотреть все необходимое. Машина ребят увезла, и я вернулся в кровать на два часа.

В восемь часов в камералке узнал, что потребность во мне у работника милиции только с обеда. Отлично! У нас же сегодня по плану коллективная говорильня – наметить экскаваторные канавы! Побежал собирать бумаги, которые нужно посмотреть, Игорь Георгиевич начал освобождать у себя в кабинете столы от лишнего, потом пригласил главного геофизика Владимира Андриянова и старшего геолога Николая Матвеева. Разобрались за столом, и я, разложив геологическую карту, начал рассказывать особенности строения участка. Ввожу, так сказать, в курс дела. То, что нарисовано, все усваивают. Теперь самое сложное: по данным геофизики проинтерпретировать детали строения на глубину метров триста-пятьсот. То-есть, представить участок не только в плоскости поверхности, а и в объеме. Без чего перспективные места – мы их называем структурами – где должны продолжиться самые дорогостоящие буровые работы, выделить и максимально ограничить по площади невозможно.

И началось. На геологическую карту по очереди ложатся кальки вначале с данными гравиметрической съемки – а их штук пять, не менее, затем магнитной съемки, геохимии, радиометрии, и т.д., и т.п. И каждый высказывает собственную точку зрения, старается ее отстоять иногда с повышением голоса. Так проходим по кругу два раза.

К обеду одурели до предела. Но перспективную структуру, которую я как геолог давно выделил и сейчас представил для обсуждения, при общем согласии наметили вскрыть канавами экскаваторной проходки. Всего пять канав по двести-триста метров длиной.

С удовольствием бумаги собираю и уношу к себе в комнату. А потом успеваю поговорить с техником-геологом Наташей Луканиной, которая будет канавы документировать. Все, слава богу успел, и душа на месте.

Опер.

Как всегда на новом месте, проснулся рано. Позавтракал в столовой, прогулялся до здания управления. На крыльце стояла женщина со связкой ключей в руке. Со мной поздоровалась, показала где сейчас проводится планерка – совсем рядом, в гараже. Хотел прогуляться и до него, но начальник партии и инженер по технике безопасности уже шагали в нашу сторону.

По знакомому коридору прошли кабинет начальника и остановились напротив таблички "Кабинет техники безопасности". Т. Мальков открыл дверь и вручил мне ключ с просьбой не потерять, объяснил, что кабинет предоставляется мне для работы. Павел Петрович добавил, что машина готовится, ее заправят и подгонят к крыльцу. Отлично! Оперативно и без напоминаний разрешены первые проблемы. Других просьб и пожеланий у меня не нашлось, и все разошлись. Я вернулся на крыльцо, надеясь перехватить главного геолога и Юрия Валенова еще на улице.

До начала работы оставалось пять минут, и теперь к зданию спешили молодые и моложавые мужчины и женщины. Стройные, загоревшие, в стильной легкой одежде, а женщины и с приятным для глаз макияжем. Прямо театр, а не геологическая организация. Все со мной здоровались и проходили в помещение, причем большинство поворачивало не в коридор, мне знакомый, а в противоположную сторону, в дверь с табличкой "Посторонним вход воспрещен", на которой красовался кодовый замок, и каждый входящий набирал на нем номер.

Ожидал я напрасно: Игорь Георгиевич появился из этой двери, позвал меня и провел внутрь. Дверь за нами сразу захлопнулась. Дальше шел коридор, как и перед кабинетом начальника партии, по обеим сторонам несколько комнат. Табличка "Главный геолог" оказалась в самом конце справа, напротив – железная дверь "Спецчасть" .Внутри кабинета два больших стола буквой Т, простые стулья, у одной стены металлический сейф, с другой книжный шпаф. На стене без окон ряды деревянных полок, заваленных папками, стопами ватмана. На столах тоже кучи планов и карт.

Не успел оглядеться, как зашел Юра Валенов. Поздоровались. После увиденного на крыльце не мог отмолчаться:

"Откуда у вас женщигны такие? Прямо топ-модели!"

Геологи заулыбались, нисколько не удивившись. Наверное такие вопросы слышали не один раз.

"Некрасивых не держим", – улыбнулся хозяин кабинета, – "А если честно – у женщин возможность есть красоту наводить. Делать после работы нечего, вот и шастают по парикмахерским, в бассейн, или на аэробику".

"А где все это?"

"Да в Мирном! Там спорткомплекс шикарный. Деньги за услуги конечно берут, так платит за все партия".

Юра Валенов считал по другому:

"Поле облагораживает, не дает лишним жирком обрастать. Главное – вовремя туда отправить, на излечение трудом".

Повезло геологам с Мирным, без него в такую дыру желающих вряд ли найдешь. Договорился с Юрой, что на шахту едем после обеда, а пока каждый занимается своими делами. Что и подтвердил, сразу же геологов покинув.

В Уазике возле крыльца сидел мужчина. Вручил мне техпаспорт, путевку, попросил подбросить до Мирного. Объяснил, как проехать к милиции, и от нее ушел по свом делам.

Милиция – одноэтажная пристройка к зданию администрации, с его тыльной стороны. На входе дежурного или вахтера не оказалось, свободно пошел по коридору, пытаясь по пути открыть двери с табличками "ГАИ, "Паспортный стол", и другие. Почему-то закрыто и никого не видно, но впереди голоса слышались. Пошел на них и очутился перед открытой дверью. За ней, в полумраке приличной по размерам комнаты, весь личный состав смотрел телевизор. Показывали любовную драму в очередном сериале, столь захватывающую, что единственный, кому не хватило стула – стоящий в дверях сержант с красной повязкой дежурного на рукаве – промокал платочком обильные слезы. Попытался привлечь внимание и дотронулся до сержанта рукой – бесполезно, тихонько его потряс – опять ничего. Пришлось вместе с физическим воздействием довольно громко себя проявить:

"Послушайте!"

Любитель сериалов, не отрываясь от телевизора мою руку отвел в сторону и прошептал:

"Еще чуть-чуть, через пять минут кончится".

Пришлось концовку драмы досматривать. Потом все с шумом и комментариями по сюжету поднялись и начали расходиться по кабинетам. Хорошо живут! Мне бы их проблемы! Внимания на меня никто не обращал, я дождался, пока дверь с табличкой "Начальник милиции" не открыл хозяин кабинета, и чуть помедлив, прошел туда же.

Представился, показал документы. Майор Симонов Иван Семенович с обидой сообщил, что знает о моем приезде, еще в субботу получил распоряжение об оказании мне возможной помощи и предоставлении в полное распоряжение сотрудника. И от себя добавил (вот где обида зарыта!), что не понимает, почему к ним геологи не обратились сразу. Ну, это не мои проблемы.

В кабинет вызвали оперативника, теперь моего помощника, молодого капитана Новикова Михаила Ивановича, втроем начали деловой разговор. Прежде всего, меня интересовали все автохозяйства в округе. Приличных нашлось четыре. Это в Мирном, в подобном ему шахтерском поселке Пионерном с ста километрах по прямой, в уже знакомом мне по прошлой командировке поселке Придорожном, и в артели старателей, добывающей руду в глухой и безлюдной пустыне у черта на куличиках. В них же было и несколько экскаваторов различных марок. Еще в округе, по данным ГАИ, зарегистрировано с десяток бортовых развалюх и экскаватор, оборудованный под сенопогрузчик, в мелких поселках пастухов и рыбаков вблизи шоссе и озера.

Определившись с автохозяйствами, распределили обязанности. Местный оперативник начнет разбираться с транспортом в Мирном. Машины задействованы на перевозке руды из мест добычи до железной дороги в одну смену, каждая с одним шофером, с девяти утра до пяти вечера. Затем возвращаются в гараж на стоянку, время отмечается диспетчером в специальном журнале. Так что выявить подозрительно задержавшиеся или отсутствовавшие сложности не составит. Если, конечно, вся документация соответствует истине, в чем тоже следует убедиться. Хуже с хозяйственным транспортом, часть которого работает круглосуточно и в гараже не появляется. Но таких машин немного, вот на них главное внимание и должно обращаться: что, где и как, четко по часам, особенно в ночное время.

Поселки Мирный и Пионерный – братья близнецы. Принадлежат одному ведомству, построены по схожим проектам для добычи золотосодержащей руды. Организация работ также практически одинаковая, и разобравшись в одном месте, будет легко разобраться и в другом. Так что Пионерный за моим помощником Новиковым Михаилом второй очередью.

Мне достается Придорожный, артель старателей и мелкие поселки в округе. И не только проверить автотранспорт, а и пораспрашивать местных жителей, работающих в степи и часто много чего интересного замечающих.

Встал вопрос, с какого числа начинать проверки. На этот счет маленькая зацепка была: день, когда умершего позднее сторожа привезли со смены в непонятном состоянии "отключки". Но он пока неизвестен, и я надеюсь завтра-послезавтра его узнать.

На этом с транспортом закончили и перешли к ЧП со сторожем. По словам т. Симонова, результат осмотра места происшествия в день смерти ничего не дал. Хищений нет, следов борьбы тоже, как нет и следов присутствия посторонних. Пустая бутылка из под водки, стакан и посуда находятся в милиции, но отпечатков пальцев на них не обнаружено. Что меня только насторожило – не были ли они стерты. На этом дела в милиции посчитал законченными, здание милиции покинул, и пешечком, расспрашивая прохожих, дошагал до поликлиники. Минут через десять в кабинете главврача, вместе с его хозяином и патологоанатомом, сидели за одним столом.

Медики повторили все, что я слышал в партии в день приезда, но кое-что удалось уточнить. Во-первых, смерть сторожа наступила не позднее девяти часов вечера 14 июля, то-есть, через четыре часа после заступления на дежурство. С учетом пересменки и первого обязательного обхода объектов, занимающего примерно час времени, у гр. Овечкина оставалось три часа напиться и умереть. Во-вторых, признаков отравления не обнаружено, но по моей просьбе обещено материал для более тщательного изучения приготовить и отправить в областной центр в криминалистическую лабораторию. В-третьих, на лице и в полости рта явных следов принуждения не замечено, хотя некоторые покраснения нельзя трактовать однозначно.

Ну что-же, что есть, то есть. На этом больницу покинул, успев слегка подивиться прямо не больничной чистоте, отличному оборудованию и относительной малолюдности. Дошел до Уазика, разглядывая все вокруг и удивляясь общей привлекательности. И никого не потревожив, отъехал в направлении на столовую в поселке геологов – время подходило к обеду.

После обеда едем с геологом на шахту. Не торопясь, внимательно рассматривая дорогу и окрестности. Вначале был ведомственный асфальт, через семь километров свернули налево на проселок, прилично в свое время разъезженный – сближенные колеи причудливо переплетались среди мелкосопочника, говоря что каждый водитель в свое время выбирал наименее разбитую. Но интенсивного движения давно нет, все успело подернуться травкой.

Наконец шахтные постройки: длинное одноэтажное здание с копром, рядом еще такое же, небольшой домик; в стороне кучи породы, выложенные правильными рядами за оградой из колючки. Геолог объяснил, что в здании с копром установлена лебедка для подъема из шахты клети с людьми или вагонеток с породой, в другом длинном здании раздевалка, душевая, комнаты геологов, начальника шахты, комната отдыха, и т.д.

Подъезжать к постройкам не стали – геолог предложил для начала их объехать, посмотреть, есть ли выездные следы тяжелых машин, раз мы их до сих пор не встретили. Резко повернули. Довольно долго свежих следов не было никаких, и появилось что-то на них похожее, когда мы оказались с противоположной от шахтных построек стороны. Это "что-то подозрительное" проглядывало в старом проезде от шахты к железной дороге, до которой, как выяснилось, всего три километра. Но определенно сказать, что здесь проехали машины похитителей, геолог не решался – в колее сплошная щебенка, на которой я вообще ничего не замечал.

По подозрительным следам от шахты выбравшись из мелкосопочника в долину, на проселок вдоль железной дороги. Это она постоянно попадала на глаза, когда меня везли из города в партию. Здесь остановились, договорились перейти на ты и больше не выкать.

Теперь Юра объяснил, что вдоль железки возят оборудование и инструмент ремонтные бригады этого ведомства, и для других целей проселок почти не используется. Он надеялся, что здесь, в песочке долины, следы тяжелых машин проявятся получше, поярче чем в сопках. Но не повезло: к ведомственному асфальту тяжелые машины точно не проезжали, а в противоположную сторону, на областной центр, проселок прижимался к сопкам, с щебенкой и камнями под колесами.

В глазах моего помощника появился азарт и желание не только объяснять, а и предлагать какие-то варианты. Я внимательно слушал, понимая что местность и дороги он знает отлично. Пусть пока командует.

Проехали вдоль железки в сторону областного центра с километр, до железнодорожного моста над небольшим сухим руслом. Следы подозрительные видели везде, но непонятно от чего. Они же уходили под железнодорожный мост. Остановились, вылезли из машины и под него прошли. Оценили ширину между бетонными опорами, высоту пролета. Возможно, машины проходят не все, большегрузные Кразы и Камазы могут не вписаться. На всякий случай замерили габариты проезжей части геологическим молотком, с отметками через десять сантиметров на рукоятке.

С другой стороны железнодорожной насыпи вдоль нее тянулся второй проселок. Дошли до него, посмотрели, и ничего подозрительного не заметили. А вот дальше по сухому руслу что-то подозрительное проглядывало в направлении к шоссе, которое, как я знал, должно быть в одном-двух километрах. Было желание к нему проехать, но сегодня на это времени не оставалось: нужно заехать на шахту, а потом попасть в отделение милиции Мирного в рабочее время. Так что все за мостом оставили на завтра.

Теперь можно познакомиться с шахтой. Для начала завершили вокруг нее круг, подъехав к уже знакомому месту. Сторож стоял возле маленького домика с дробовиком в руках и посматривал в нашу сторону. Помнил про ЧП с коллегой, на всякий случай приготовился к обороне.

Подъехали. Что бы человека не пугать, я представился, показал красные корочки. Но больше успокоил его Юра – узнал и сразу заулыбался. Умершего коллегу он, к моему сожалению, не сменял и о ЧП с ним ничего прояснить не мог. Рассказал, что место здесь тихое, машины проезжают редко. Кроме своих, партийских, это обычно железнодорожники. Пришлых людей он не видел. По пути к шахте иногда подбрасывают кое-кого, да только они не доезжают до конца, выходят из машины раньше. На мой вопрос кто же это, сторож поежился и не очень естественно пожав плечами ответил, что не помнит. Собрался задать наводящие вопросы, что бы память освежить, но здесь Юра, до сих пор молча слушавший, сторожу улыбнулся:

"Ладно, колись! Знаешь ты все. А мы не инспекция, дело у нас другое!"

"Дык, закладывать не хотел парня", – откашлял тот, – "Колька Тимохин это, с ружьем был, браконьерствовал".

Поговорили про Кольку. Сторож вспомнил, что вылез тот на пол пути к шахте. И больше на глаза не попал, наверное вернулся в партию пешком. Но раз был Колька – могли быть и другие. Взял на заметку.

Осталось посетить площадку с рудой. Я осмотрел запоры и замок на воротах, поинтересовался, не был ли он когда– нибудь сорван или сломан. Оказалось что не был, такой здесь все время. Значит, при хищении руды ключ к замку у сторожа брали, а потом аккуратно вернули на место. И конечно, отпечатки пальцев стерли либо сами, либо те, кто обнаружил пропажу руды, когда за ней приезжали из партии.

Сторож открыл замок, прошли внутрь забора из колючки к длинным рядам из куч камней. Это и были рудные отпалки, каждая в отдельности. Между рядами машина проезжает свободно. В одном из них, ближе к дальнему концу, пустой проем – на месте похищенных отпалок. Видно, что грузили руду маленьким ковшем, следы от него остались, вернее их остатки. Экскаватор на резиновом ходу, на базе трактора Белорусского производства. Кое-какие следы машин тоже остались, но ничего не поймешь. В день, когда пропажа обнаружилась, бортовая из партии проехала несколько раз между рядами, и естественно, все затерли.

Возвращаться домой Юра предложил по другой дороге – вдоль железки. Так, не теряя времени покатили, и ничего интересного, кроме трех домиков на очередном разъезде, не встретили до уже родного ведомственного асфальта, на который выехали у переезда того с железной дорогой. Впереди знакомая перегрузочная площадка с рудой, и поворачиваем в сторону Мирного. Теперь смотреть не на что, и можно поделиться впечатлениями от увиденного и услышанного.. Прежде всего, я вспомнил Колю-браконьера, о котором так не хотел говорить сторож. Юра разъяснил, что на шахте изредка посторонние ночуют. Приезжают поохотиться, вместе со сменой, ночь поспали, со сторожем бутылочку или чайку выпили, а утром – по своим делам, и до пяти вечера. А там со следующей сменой уже домой.

Беру на заметку: шоферов и сторожей пораспрашивать – не подвозили ли к шахте кого-то лишнего. Объявится такой человек из местных – Юра и скажет, на охоту тот ездил или еще для чего, потому как всех охотников знает отлично. А если предположить, что гражданину Овечкину уйти на тот свет все же помогли, то этот помощник был ему хорошо знаком, то-есть из местных.

Перешли к дорогам. Наше мнение в одном совпадало полностью: наиболее вероятно, что руду от шахты вывезли к железной дороге. Но вдоль нее в сторону перегрузочной площадки, как мы только что ехали, следов тяжелых машин нет, в противоположную сторону, на город они все же возможны. Тогда до областного центра ни одного населенного пункта, кроме редких разъездов. Если, конечно, где-либо не найдется нормального проезда под железкой, с выездом на шоссе. Возможность этого варианта нужно помнить, но в первую очередь убедиться, смогли ли машины похитителей вместиться в замеренный нами проезд под тем мостом, до которого мы уже добрались. Потому что если вместились и до шоссе доехали – это лучший для преступников вариант: до шоссе машины ночью видеть некому, а на нем никто и внимания не обратит, для того и построено, что-то возить.

Разбираться с направлением под железнодорожный мост будем завтра, но что бы не глотать пыль, решили сделать крюк: по ведомственному асфальту до областного шоссе, и уже по нему туда, где выходит проселок от железнодорожного моста. И по этому проселку пройти пешком.

В Мирном заскочил в милицию и попытался дозвониться до шефа в городе. К удивлению, удалось быстро, и минут семь я докладывал обстановку на месте и планы на ближайшие дни. Игорь Константинович меня не хвалил и не ругал, в кое-какой помощи не отказал: Алексей Александрович, мой коллега по "угонному" отделу, посетит автозаправки и КПП на въезде в город с нашего направления и попытается разузнать о любых машинах с каменным материалом в последние две-три недели. Естественно, Игорь Константинович предложил не забывать о возможном "информаторе" в партии, а по поводу смерти гр. Овечкина мои предположения посчитал возможными. На этом разговор закончился.

На сегодня оставалось решить последний вопрос, и подъезжаем к дому Павла Петровича. Юра уходит, а я договариваюсь с геологическим начальником, что завтра к концу работы он обеспечит явку в кабинет "Техники безопасности" всех шоферов, отвозивших на шахту смены в последний месяц, а также всех сторожей, кроме находящегося на работе, и с которым я уже поговорил.

Геолог.

Показать оперу дороги к шахте, выделить ту, по которой с точки зрения преступников вывезти руду максимально удобно, быстро, скрытно, безопасно – казалось мне легче легкого. Прекрасно представлял, что делает с проселочной, то-есть без искусственного покрытия даже одна полностью груженая машина типа Краза или Камаза. А их, по нашим прикидкам веса похищенной руды, было не меньше трех. И я не сомневался, что следы такой колонны мы не пропустим даже в сопках, среди камней и щебенки. Про долину у железной дороги, где песочек, я и говорить не хочу.

Надеялся зря. Катались целый день, но четких, надежных следов от тяжелых машин так и не увидели. Что-то подозрительное замечалось в проезде от шахты к железной дороге и дальше вдоль нее до небольшого моста, но там, где под колесами не песочек, а галька, щебенка и камни, на которых различить нужное не просто.

Уже дома после ужина попробовал заняться огородом – не получилось. Вспоминалось дело, не так давно провернутое ребятами из партии. Когда в после военные годы строили железку, для обслуживающего персонала через десять-пятнадцать километров сложили по два-три домика из кирпича. Но не на цементном растворе, а на глинистом, учитывая его дешевизну и сухость местного климата. Дома прослужили пол века, а после автоматизации движения надобность в них отпала, люди разъехались, строения пришли в запустение. И один из моих знакомых, буровой мастер, парень жох и проныра понял, что домики легко разобрать, поставить как дачи уже около города. Начал действовать, создав кооператив из трех человек.

Недалеко от железнодорожного моста купили два домика за символическую цену, и принялись за разборку. А вот как они материалы вывозили в город – я очень хотел узнать. Потому пошел к организатору кооператива и все у него выпытал.

Набрали они материала на машину, наняли камаз-самосвал за пол цены, так называемым попутным рейсом, когда машина должна пустой идти в город. Тут то и выяснились неприятные детали. Домики оказались у железной дороги не на той стороне, прямо к шоссе не проедешь. Ребята торнулись под мост – предохранительный козырек над кабиной самосвала в габариты не вписывается. Попробовали ехать вдоль железки в направлении города, надеясь встретить мост побольше, с нормальным под ним проездом. И это не получилось: через пять километров встретили неодолимый для тяжелых машин пухляк. Пришлось возвращаться назад и делать крюк: вдоль железки до ведомственного асфальта, по нему до шоссе, ну а дальше уже в город. И из всего этого я понял: есть чем завтра Алексея заинтересовать. Или обрадовать?

Часть четвертая.

Опер. 19 июля, вторник.

Утром побежал в гараж на планерку. Нужен завгар – уточнить, какие машины не проходят под железнодорожным мостом. Через минуту узнал, что под «тем мостом из больших грузовых проходит только камаз бортовой, либо он же самосвал, но без защитного козырька над кабиной», который служит для предохранения ее от камней при загрузке экскаватором.

Оказалось, с проблемой моста столкнулись два года назад, когда шахту только начинали. Вначале к ней добирались так: по ведомственному асфальту до железной дороги, дальше вдоль нее по проселку. Позже, что бы не трястись в пыли вдоль железки, попробовали от шахты ездить под мост и на шоссе. Получался крюк, но почти везде был асфальт, и время поездок уменьшалось.

Так довольно долго возили смены и материалы, но появились другие сложности. Отрезок от моста до шоссе отличался слабым грунтом, глубокие колеи выбивались моментально. А весной в паводок проезда не было вообще. Пришлось пробивать дорогу свою, в сопках. По ней мы вчера с Юрой на шахту и ехали.

Поблагодарил завгара за важные сведения, на машине подъехал к управлению, или как Юра называл – камералке. Он ждал у крыльца, с рюкзаком и приличной по размеру канистрой в матерчатой обшивке. Поехали.

Пока добирались до места, Юра рассказал, как его приятели на полустанке разбирали домики и материалы везли в город. Отлично, что вдоль железки на город проскочить они не смогли. Значит, и наши клиенты так не проезжали, и остается проверить направление под железнодорожный мост, что мы сегодня и сделаем.

Съезд к нему с шоссе увидели издали. На обочине остановились, вылезли из машины, осмотрелись. Даже я понял, что съездом недавно пользовались, причем машина или машины были хорошо нагружены. Юра поковырялся в песке, выкопал в нем ямку до твердой основы и определил, что проезжали машины минимум неделю назад – отпечатки протектора уже сглажены "ветром и временем". Особо внимательно он осмотрел колеи на откосе насыпи шоссе. Подозвал, показал на что-то пока мне непонятное:

"Видишь, как перегиб сглажен? Так бывает, когда тяжелая машина поднимается на асфальт, может быть и с пробуксовкой".

"Юра, как ты такие мелочи замечаешь? Я не вижу ничего!"

Он еще что-то пощупал рукой, потом ответил:

"Я же геолог. Если детали не различать – грош мне цена". Помолчал и добавил: "Я всю сознательную жизнь только и делаю, что в мелочах ковыряюсь. Не видел ты камни, которые мы обязаны не путать – для тебя все будут одинаковыми, да и для многих геологов тоже. Ну а я и старшим стал, потому что получше других мелочи подмечаю", – прибедняется геолог, кроме как в камнях разбираться, нужно и знать больше других.

К мосту на железке у нас намечено идти пешком, но оставлять машину без присмотра не хотелось. Мало ли что. Поэтому с шоссе съехали, по целине – что бы ничего не затереть – проехали вдоль проселка метров двести до густых кустов. В них машина не просматривалась, отсюда и пошли.