Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга третья. Золотая лихорадка в русском варианте.(CИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

А я это услышать и пришел:

"Уже пол планшета зарисовал, а если завтра не все успеем, то руду для показа нарисуем точно. И в понедельник канавы с ВВ можно будет взорвать!"

.Вместе прошли к т. Николаеву. Он согласен с проведением взрывных работ с утра в понедельник. Решаем, что в поле будет работать только экскаватор – сразу же начнет расчищать первую взорванную канаву. Геологи устроят камералку, а канавщиков задействуют на хозработах.

Ну и все, можно домой. По пути заскакиваю во все комнаты и прошу жен, друзей и знакомых предупредить работающих у меня: в понедельник общий камеральный день.

Часть четвертая.

Опер. 30 июля, суббота.

Суббота. Для нормальных людей – начало отдыха. Но я в число счастливцев не попадаю. Есть дело – кое с кем из «отдыхающих» встретиться и поговорить. Так что в девять часов заскакиваю в трамвай, приближающий меня к улице Логовой, дом 5. Надеюсь застать соседей Амира Джафарова, что вчера удалось лишь частично, в лице женщины-бабули. Долго и с пересадкой трясусь в самом дешевом транспортном средстве, занимая сидячее положение. Народ по случаю нерабочего дня не совсем проснулся, массово никуда не спешит и трамвай полупустой. Наконец нужная остановка, десять минут пехом – и вот она, знакомая унылая трехэтажка.

Поднимаюсь на площадку и звоню в крайнюю левую дверь. Квартира Джафарова А. следующая правее, еще правее квартира женщины-бабули. После первой попытки за дверью никакого движения. Нажимаю кнопку и держу ее подольше. На этот раз легкий шум улавливаю, потом на пару секунд все затихает. Понятно, меня изучают в глазок. Сотворяю на лице благостное выражение и поворачиваюсь к глазку под выгодным ракурсом. Что бы благость мою заметили, не приняли за бомжа или бандита. Щелкнул замок, дверь открылась и передо мною нарисовался здоровый парень, какому бояться такого замухрышку как я, явно не с руки. Из одежды на нем домашние штаны, а по лицу видно, что человека только разбудили.

Парень молча уставился на меня, ожидая объяснений кто я и зачем вламываюсь в такую рань. Сразу успокоил: по поводу соседа, Амира Джафарова. Человек пропал, занимаюсь розыском, нужно поговорить, желательно сидя. Хозяин квартиры понял, что я из милиции, но никаких документов не потребовал. Молча провел на кухню и только там произнес первое слово: "Садитесь". И показал на табуретку у стола. Сам же подошел к окну, полуприсел на подоконник и не ожидая с моей стороны вопроса, задал его сам:

"Что, погорел Амирчик?"

"А было на чем гореть?" – ответил на вопрос вопросом.

Пароень пожал плечами:

"Да у всех что-то есть, только у одних ерунда, а у других – не приведи господи",

"А у Амира какое было?"

"И то, и другое", – хозяин помедлил и продолжил, – "Хотя что конкретно – я не знаю. Только живет слишком весело, не по заработку".

Увидев на подоконнике пепельницу, я попросил разрешения закурить.

"Давайте", – вместе со мной хозяин прикурил предложенную сигарету. Момент был подходящий, и я представился как Алексей; хозяин квартиры – Валерий. О соседе Джафарове отзывался неплохо, но кое-что ему в нем не нравилось. Прежде всего, жил не по средствам, даже если и прилично зарабатывал в автосервизе. Хорошо одевался, имел машину, белые жигули, в квартире обстановка и техника дорогие – импортные. Валерий видел это, когда иногда заходил к соседу по мелочам. Главное – почти каждый вечер проводил в увеселительных заведениях и возвращался домой в состоянии хорошего подпития качественными напитками, что легко определялось по исходящему от парня приятному аромату. И почти всегда в компании с женщиной, видно, что не с простушкой. Женщин менял часто, и после замены Валерий их больше не видел. Всех, кроме одной. Эта одна по приметам очень походила на Галю, о которой мне вчера говорили рабочие на автосервизе. Замечал ее Валерий уже больше года, и всегда с Джафаровым, одна здесь никогда не появлялась. Галя получалась не просто очередной дамой, а кем-то вроде постоянной подружки.

Я давно понял, что в квартире есть еще кто-то: слышались шаги, шум воды в ванной, другие звуки. Сейчас дверь на кухню открылась, заглянула миловидная молодая женщина:

"Здравствуйте".

Валерий представил ее как жену Ирину, меня ей – как Алексея. И сразу спросил:

"Я так и не понял, зачем вам Амир то нужен?"

Пришлось врать, что человек пропал, нет ни дома, ни на работе, и ищу его по заявлению в милицию, от женщины. Эти откровения супружескую пару развеселили, потому что, по их наблюдениям как соседей, Джафаров часто пропадал на несколько дней, а то и больше.Так что и на этот раз с кем-то загулял, что не впервой. И зря женщина беспокоится, вернется Амир точно не к ней.

Я еще раз вернулся к подругам Джафарова, и Ирина подтвердила, что единственную, или лучше сказать – постоянную – действитьельно звали Галиной. Ира с ней даже познакомилась, когда однажды та зашла, попросила в долг пачку сигарет. До этого они несколько раз встречались как посторонние люди, потом уже друг другу улыбались, но знакомы не были.

Про мужчин, посещавших Джафарова, Валерий и Ирина ничего нового сказать не могли. Так же, как соседка по площадке женщина-бабуля, изредка видели молодого кавказца и все того же представительного мужчину средних лет с животиком. Ни имен, ни фамилий этих людей молодая пара не знала, но после наводящих вопросов Ирина вспомнила, что молодой кавказец обычно приходил к Джафарову один и пешком, а представительный мужчина подъезжал на синей иномарке и всегда вдвоем с их соседом. И только однажды подъехал на Уазике, на котором на борту была какая-то надпись и нарисовано что-то вроде герба. Но что точно – прочитать не могла, потому как все это видела издали из окна квартиры.

Очень меня интересовало, с какого числа Джафаров пропал и когда пропадал раньше, Последнюю пропажу молодые вспомнили – тринадцатого июля он точно в доме не появлялся и с этого дня его не видели. То-есть, в день смерти сторожа, на шахте он мог и быть. Получается, уже две недели мужика дома нет. Многовато, но соседи не забеспокоились, потому что и раньше так же пропадал. На мой вопрос "А когда?" – точно вспомнить не могли, но в середине прошлого месяца его дома не было. "А в начале этого? Числа первого-второго не пропадал?" – не дал я уйти от темы: эти даты хищения руды для меня были очень важны. Молодые подумали, но сказать уверенно не решились. Вроде у соседа в эти дни вечером было тихо, что необычно, а может просто от женщин сделал себе выходной.

Оставалось за разговор поблагодарить и попращаться, перед тем как посетить последнюю на площадке квартиру, в которой еще не был. И выходя спросил у Валерия, кто там живет. Оказалось никто. Жили старики, потом мужчина умер, а старушку забрали к себе дети. Но квартиру не сдают, наверное берегут для внуков и кого-то из них в ней прописали. Так что дела мои закончились по времени даже раньше намеченного.

По дороге домой разговор с Валерой и Ириной еще раз в голове прокрутил и нового для себя почти ничего не увидел. Но уже известные моменты подтвердились и кое в чем уточнились. Не сомневался, что представительный мужчина с животиком – хозяин автосервизного предприятия, где Джафаров работал. Только почему хозяин приезжает к рабочему домой, а не наоборот? Прощает длительные отлучки Джафарова, старается их не замечать и никого из рабочих на розыски не отправляет?

О молодом кавказце, навещавшем Джафарова, неизвестно ничего. Здесь если и можно на что-то надеяться, то только на Галину. Как подружка последнего, она должна знать и его приятелей. Не мог же Джафаров проводить время только с женщиной. Была общая кампания, гулянки и все за ними следующее, по другому не бывает. Получается, что понедельник нужно начинать с розыска Галины, что как я полагаю, трудностей не составит: имя есть, кое-какие приметы тоже, и даже приблизительный район проживания.

А пока впереди полтора дня честно заслуженного отдыха, и по пути домой делаю заранее запланированную остановку у городского рынка. По случаю субботы здесь многолюдно, а на входе в двух-трех местах поднимаются вверх небольшие дымки. У одного из них, после короткого разговора с хозяином шашлычницы покупаю полуфабрикат – двадцать шампуров с маринованным мясом барашка. Черноусый джигит затаривает полуфабрикат в полиэтиленовый пакет и вручает с напутствием: "Толька нэ пэрэжарь!" Завтра я в этом постараюсь, на пляже городского водохранилища. Если Танечка согласится сопровождать меня для постановки "шашлычного" эксперимента.

Остаток дня провели с Таней в парке. Гуляли, катались на лодке, пили сухое вино, охлаждались мороженным. И говорили, говорили. Вечером, когда стемнело, проводил Таню до самого ее дома. Когда остановилась и сказала – "Все" – то-есть отсюда пойдет одна, не стал сопротивляться, а предложил с утра махнуть на водохранилище. Таня идею поддержала, договорились о встрече утром у входа в парк, откуда ходят автобусы с желающими позагорать и покупаться.

Геолог.

В Уазике устроились, и я предложил проехать на участок другой дорогой. Старую за последние дни разбили окончательно, будем плыть в пыли со скоростью черепахи. По новой крюк километров двенадцать, но ее никто не знает, потому пыли и ухабов будет в меру. И по времени не теряем, а может и выиграем, учитывая что наш Уазик в колеи от ГАЗ-66 на старой дороге вписывается не очень.

Все на новую дорогу соглашаются. Шофер с радостью, ему лучше крюк, но поровнее. А Игорь Георгиевич – с хитроватой усмешкой: он то сразу понял, что не о комфорте пекусь – по пути есть место, очень удобное для изъятия из окружающего животного мира постоянной дани человеку. Это маленький родничек, о котором знают немногие. Рассчитываю вблизи его тормознуть и по следам на проселке определить, кто и сколько приходит утолить жажду. Если следов мало, то и ладненько, пусть живут, размножаются, будем искать другой вариант. А если много – одну особь изъять для собственных нужд не грех. Но посмотреть собирался при возвращении с работы, уверен, что и домой шофер повезет нас по новой дороге.

С комфортом катим, быстро и без пыли – под колесами не колеи, а заросшие травкой следы на выровненной твердой щебенистой основе. На почти незаметный отворот в сторону шофер не обратил внимания, а Игорь Георгиевич, зная что там родник, с переднего сидения ко мне обернулся. Я махнул рукой:

"Потом, когда домой будем ехать".

Он кивнул головой:

"Понял", – и продолжил уже на другую тему, – "После работы собираешься куда-нибудь?"

Конечно, только собираться не нужно, всегда готов:

"Жена из дома спроваживает, за рыбой. На озеро собираюсь".

Глаза у Игоря Георгиевича загорелись:

"Меня возмешь? Или уже места нет?"

"Есть место, с одним Пашей договаривался. Но с ночевкой едем".

"Еще лучше", – Игорь Георгиевич потер руки, – "а то с понедельника понаедут всякие, черт те что делать заставят. О рыбалке и думать будет некогда".

Это он заметил правильно, и мысли наши вернул к работе. Дальше о ней и говорили: что можно начальству показать, а что и придержать на всякий случай. Нельзя все идеи и то, что уже подтверждается, высказывать в один присест. Сразу поставят задачи новые и на полную катушку, считая что со старыми мы разобрались. Хотя там, как говорят, конь не валялся.

На участок выехали не у буровых, а у самой дальней канавы, с другой его стороны. Остановились, и в приятной тишине и одиночестве – вокруг ни людей, ни техники – принялись за работу. Вдвоем все намного проще. Я беру азимут на колышки и считаю шаги, Игорь Георгиевич выносит на планшет канавы, дудки, обнажения. Сразу от канавы к канаве протягиваем руду – это я так "железную шляпу" начал называть, возможные ее осложнения секущими трещинами и разломами, которые где-то уже подтверждены, а где-то нами только предполагаются. Сегодня колотить камни и искать золото времени нет, как нет в этом и необходимости. Дмитрий Д., больше всех работающий молотком на бороздовом опробовании, такими красивыми и с золотом образцами камералку завалил – во всех канавах с "железной шляпой" их нашел благодаря своей исключительной въедливости.

К двенадцати часам все возможное привязали, нужные линии на планшете провели: сплошные – в чем точно уверены, пунктирчиком – где кое что нужно уточнить. Теперь на планшете рудное тело протягивалось толстой – до сантиметра – полосой больше чем на шестьдесят сантиметров. Осталось вынести места, где мы, а больше Дмитрий, отобрали образцы с видимым золотом. Но это придется сделать в партии, журналы документации канав с привязкой образцов лежат в камералке.

Можно возвращаться домой, но на буровые заскочили, керн просмотрели и убедились, что золота в обоих скважинах нет и вряд ли будет, и что закрывать их пока рано. Шофер без напоминаний от буровых вернулся в дальний конец участка, куда мы подъехали утром, и выбрался на новую дорогу в партию.

Смотреть по сторонам неинтересно, все видели утром, и что бы совсем в машине не заснуть, продолжаем разговор по работе. Теперь, когда хороший объект есть и оценка его началась, нужно подумать, куда моей группе двигаться дальше. Разведку объекта передадут Николаю Матвееву, у него это дело получается отлично. Любит человек в мелочах и деталях копаться, что при разведке необходимо. Так что сейчас намеченные канавы пройду, пару заверочных скважин пробурю – и все, нужно с объекта уходить и не мешать Николаю разбираться в вещах, от которых меня как говорят "воротит". Так бог считает, что должен я дело, то-есть поиски на новых площадях начинать, поэтапно работы на все более локальных площадях сосредотачивать. И в итоге либо выйти на очередной объект лет эдак через пять-семь, либо убедиться, что его здесь нет в природе.

Вот на тему, где в перспективе мне придется начинать с нуля, мы и говорили. Пока не добрались до родничка, с дороги незаметного. Здесь попросил остановиться, пять минут подождать, и бегом припустился к нужному месту, внимательно глядя под ноги. Все отлично, еще на подходе к роднику земля истоптана аккуратными копытами разного размера. Значит, ходит сюда приличное стадо, одну особь можно изъять.

Разворачиваюсь, до родника не добежав, и точно через пять минут, как и обещал, залезаю в машину. Игорь Георгиевич посмотрел на меня, кивнул вопросительно. Я ответил кивком утвердительным. Без слов поняли друг друга, в очередной раз удивив шофера, раньше своими разговорами по работе, а сейчас такими вот жестами..

В камералке с часок посидели, доводя планшет до приемлемого вида. Просмотрели журналы документации канав и вынесли места, где в образцах видимое золото. Когда подняли их ярко оранжевым карандашем, рудное тело заискрилось сплошной дорожкой оранжевых точек. Даже самим приятно смотреть на созданный шедевр, а уж начальство он должен прямо обворожить. В пол третьего работу закончили, разбежались по домам до четырех. Перекусить, переодеться, жен предупредить, что едем на рыбалку, и к ней подготовиться.

Ровно в четыре отъезжаем, а в половине шестого уже на своем законном рыболовном месте. Здесь кто-то есть: метрах в ста пятидесяти стоит мотоцикл Урал, а на воде между островками тростника крутится резинка с двумя мужиками. Озеро большое, мешать друг другу не будем, так что закуску на скорую руку организуем, по стаканчику наливаем – за удачу.

Когда лишнее в машину убрали и собрались приступить к делу – Паша удочкой ловить у берега, а я и Игорь Георгиевич накачивать резинки, хозяева Урала подплыли к берегу и подошли к нам. Конечно, общие знакомые: секс Володя и его друг, тоже рыбачат. Приехали раньше нас, поставили сети и сейчас первый раз проверили. Предложили воблу и подлещиков для наживки на перемет, прекрасно знают, как мы ловим рыбу. Я, главный переметчик, не отказался – времени уже мало, сами можем до темноты не успеть наловить. Мужики здесь же пригласили на уху – рыба уже есть, а варить безразлично, для двоих или пятерых. Соглашаемся, нам легче – уха будет пораньше, поспать после нее можно подольше. Как никак с четырех утра на ногах.

Паша уходит на любимое место, Игорь Георгиевич накаченную лодку стаскивает на воду и на ней устраивается, а я с мужиками иду к их резинке и отбираю несколько мелких рыбешек.. Теперь и мне можно выплывать, перемет растягивать.

В приличном полумраке наша команда собирается у машины, решаем перебазироваться к мотоциклу поближе. Я к нему подъезжаю, ребята подносят резинки, мою и Игоря Георгиевича.

Рядом с костром, над которым висит казан, расстелен брезент, на воткнутой в песок палке горит шахтерский фонарь. Устраиваемся по краю брезента, добавляем к "столу" свои припасы.

Уха на озере невкусной не бывает. Сейчас в этом убеждаемся в очередной раз. Кажется и рыбы было много, и юшки приличный казан. Но вот от рыбы остались кости, в казане уже нечего черпать, а три пустые бутылки валяются в сторонке. Как всегда, пришло время баек и анекдотов. Больше других говорит Володя, человек тертый и на зоне побывавший. Вначале смешит всех ядреными анекдотами, а потом с серьезной физиономией обращается к нам, геологам:

"Мужики! Я вам быль расскажу по жизни – закачаетесь! Только божитесь, что не проболтаетесь!"

Мы как по команде осенили себя крестным знамением и уставились на Володю в ожидании очередной хохмы. А он обвел всех взглядом интригующим:

"Знаю, мужики вы надежные, трепать не будете. Ну так слушайте". И рассказал детективную историю, в которой был главным действующим лицом.

В общем так. Приехал к нему в гости старший брат. Водочки два дня попили, и тот говорит: отвези на озеро, отмокнуть и отдохнуть, похмеляться надоело. Володя после работы и отвез его с Валерой Ковригиным, их с ночевкой, а сам до вечера. Но привез не сюда, где сейчас мы уху уничтожили, а как говорят, на "турбазу". Это десятка два щитовых домиков на двух-четырех человек на берегу мелкого залива. Здесь же что-то вроде столовой – стоят газовые плиты и желающие могут приготовить еду. Чуть в сторонке домик начальника и сторожа, а около него причал для моторки и нескольких прогулочных лодок. И все на берегу такого мелководья, что утонуть может только сильно пьяный – иди от берега хоть километр, воды будет по грудь, не больше.

Договорились, что завтра Володя за ними приедет после работы, а пока естественно "приняли", покупались, в карты поиграли. И все, больше делать нечего. Вспомнили, что начальник турбазы Володин одноклассник, по его словам, "по жизни гад последний".Компанией пошли просить моторную лодку на пол часа, покататься по заливу. "Гада" уговорили, со скрипом но лодку дал. А когда возвращались к причалу, Володя увидел торчащую из воды палку. Остальные в лодке рыбаками были так себе, на палку внимания не обратили. Но Володя знал отлично, что просто так торчать ничего не должно. Газ сбросил, около палки помедленнее проплыл и заметил, как вода возле нее пошла бурунами – кто-то большой к палке привязан. Никому ничего не сказал, но место приметил, решил "гада последнего по жизни" хоть раз "наколоть".

Лодку у причала поставили, начальника турбазы поблагодарили и в домик ушли ужинать. Уже в темноте Володя запасся куском шнура, кухонным ножем и полез в воду, к той палке, где в воде кто-то сидит. Место от берега в пол километре, но воды везде по грудь. Конечно, палку нашел не сразу, ну а когда нашел и увидел что к ней привязано, по началу не знал, что и делать. Три осетра, каждый килограмм по сорок, а у него примитивный нож и шнур. Измучился вконец, руки и тело ему осетры ободрали, нож в итоге сломал, но одну рыбину все же к шнуру привязал и к берегу приволок.

А дальше что делать? "Гад" утром заначку проверит и вот он, уже у них, кроме Володи никто рыбину умыкнуть не мог. В общем, осетра в мотоцикл погрузили, руками от турбазы в сторону откатили, что бы лишнего никто не видел и не слышал. И Володя уехал.

К рассвету все было шито-крыто. Брат и Валера Ковригин дремали в домике после бессонной ночи, а Володя с осетром давно был в партии. Когда оставшаяся на озере парочка принимала первые сто грамм на завтрак, разъяренный и с матом в домик ворвался "этот гад". Мужики "удивились" его требованию рыбу вернуть и уверяли, что ничего знать не знают и ведать не ведают, а Володя еще вечером их покинул, утром ему на работу. Улик не было никаких, и сделать "гад" ничего не мог. Хотя ушел уверенный, что провернуть такое только Володя и мог.

Мы хохотали как ненормальные, очень красочно все рассказывалось. Да и после, когда укладывались поспать, переодически вспоминали особо привлекательные места и не могли удержаться от смеха. Я нахохотался не меньше других, но одна серьезная мысль занимала: а когда все это произошло? В компании с Володей был Валера Ковригин, бывший горный мастер, подозреваемый как "информатор". И в подходящий момент – Володя отошел в сторону привязать лодку понадежней – к нему подошел и как бы невзначай поинтересовался:

"Слушай, а когда эта эпопея с осетром была?"

Он без задней мысли ответил:

"Да недели две назад. На следующий день твоя малолетка на меня бочку покатила, испугалась дура, что изнасилую!"

Устраиваясь в спальнике вспоминал, когда же этот день был. И перебирая в памяти дни последних двух недель, на него вышел. Света, молодой техник-геофизик, со слезами приходила в нашу комнату после поля в четверг четырнадцатого. А с пятницы я ее поменял с Катериной. Если так, то Валера Ковригин с утра в четверг был на озере, и в партию Володя привез его вместе с братом только в конце дня, обоих в состоянии хорошего подпития. Так что звонить в Придорожный и сообщать, что Павел Петрович выехал в город в милицию, он точно не мог. Какая-то у опера Алексея получается нестыковочка.

Уже засыпая решил проверить, действительно ли Ковригин Валера брал на четырнадцатое отгул, либо с работы отпросился. Если это подтвердится, буду звонить в город Алексею. Пусть разбирается.

Часть пятая.

Опер. 31 июля, воскресенье.

Из переполненного автобуса вывались на конечной остановке пошагали, по обоюдному согласию, вдоль берега подальше от многолюдного пляжа. Пока утренняя прохлада, шагалось легко и отошли мы прилично. Правда, хорошего песочка уже не было, в основном камни и камушки. Но вода та же, ласковая и освежающая.. Помня отдых с геологами на озере, я натянул что-то вроде тента, использовав обычное кроватное покрывало, убрал под ним торчащие камни и все засыпал песком, не поленившись собрать его в узенькой полосе прибоя. Получилось отлично, правда тент пришлось несколько раз передвигать, что бы тень от него постоянно накрывала обустроенный пятачек.

И мясо я зажарил, выложив шампуры на два ряда камней, заменивших шашлычницу. Без опыта первые десять на углях передержал, но с вином пошли за милую душу. Второй десяток получился на "хорошо". Думаю, что если бы я это дело продолжил, третья партия вышла бы на "отлично", но и двух порций по десятку оказалось многовато. Для полноты ощущений не хватило закуски под названием "Хе", но ее я приготовить точно не мог, даже если бы все необходимое оказалось под руками. Для меня это пока слишком сложно.

Купались, смеялись, обо всем говорили. Таня от всего в восторге. Перед сборами домой, когда лежали в избытке накупанные и прогретые солнцем, она, разглядывая тент над головой, спросила:

"Скажи пожалуйста, тебе очень нравится проводить время со мной?"

"Очень – не то слово. Бо-же-стве-нно! Жалко, его всегда не хватает".

Таня улыбнулась и вздохнула: "Вообще-то скоро у меня его будет много. Не знаю только, нужна ли я тебе с большим лишним временем".

Я начал догадываться, откуда время может появиться, но уверенности не было. Потому и спросил:

"И откуда оно появится?"

"Появится", – произнесла серьезно, помолчала и добавила, – "Я подала на развод".

Для ответа нужные слова почему-то не находились. Я видел, что Таня их ждет, и заменил их другим: молча повернул ее к себе лицом, посмотрел в глаза и поцеловал. Что в этой ситуации, по моим понятиям, равносильно объяснению в любви со стороны мужчины.

Геолог.

Первым еще в темноте зашевелился Паша. Вылез из спальника, разжег костер и поставил на него котелок с водой для чая. Понятно, душа горит, жажда мучит. С ухой он по молодости водочки тяпнул прилично, не сравнить со мной или Игорем Георгиевичем. Вот и страдает. Только чаем не поможешь, нужно совсем другое. А те, с кем он травился на равных – экипаж Урала – так и ничего, дрыхнут и не шевелятся.

Изредка открываю глаза, на Пашу поглядываю. Когда котелок с огня он снял, вылез из спальника и я, оделся и прошел к машине. Есть заначка, на всякий случай. С бутылкой вернулся к костру. Игорь Георгиевич уже поднимался, а Паша встретил с радостью.

Я пью чай, Паша с вожделением похмеляется, Игорь Георгиевич чуть-чуть пригубивает. Услышав бульканье, два соседа в стороне зашевелились, и чей-то голос с хрипинкой прорезался:

"Мужики, пьете, что ли?"

"Давайте сюда, пока не поздно!" – откликнулся Паша.

Володя с другом ждать не заставляют, подходят, устраиваются поближе к бутылке. Выпивают, чем-то закусывают. Я чай проглотил, собрал удочки и иду к лодке. Почти рассвело, сейчас начнется самый клев. Игорь Георгиевич тоже идет к лодке, а троица остается у костра, сейчас для них бутылка важнее.

Клев отличный, не успеваешь менять червяка. Но крупная рыба не попадает – подлещики и вобла грамм по двести. Один раз крупняк зацепился, леску потянул на глубину. И... сошел, к величайшему моему огорчению.

Часов в восемь от берега отплывает резинка с Володей и его другом, рядом со мной начинают проверять сеть. Голова непроизвольно поворачивается в их сторону – что же попало? Попало много, но больших экземпляров не заметил. Ребята поплыли к другой сети и из вида исчезают за островком тростника.

По времени и мне пора снимать перемет. Сворачиваю удочки и гребу к приметному пучку тростника, где у меня начало перемета. Как всегда, он не подводит: стандартные тридцать-тридцать пять килограмм рыбы, чуть больше обычного за счет десятикилограммового сома. Этот экземпляр зацепился крючком за губу, очень живой и пришлось поводить, прежде чем поднял его в лодку. Тут же решаю просить ребят засчитать рыбину в мою долю улова. Подержу его в бассейне, до возвращения в партию Алексея. Надо же опера чем-то удивить.

На берегу прокалываю сому нижнюю губу, пропускаю шнурок и надежно привязываю к приличному камню. Бросаю крокодила в воду, пусть надышится, до нашего отъезда.

Часам к двенадцать наша троица готова ехать домой. Володя и его друг остаются до вечера, из-за другого подхода к рыбалке. По десять килограмм рыбы на брата для нас нормально, а им чем больше, тем лучше. В последний момент Володя одаривает каждого из нас сазаном, специально для "Хе" – этот вид рыбы на перемет не цепляется.

Берем, благодарим. Когда все готово к отъезду, вытаскиваю из воды сома, заворачиваю в мокрую тряпку и укладываю в багажник. Теперь вперед.

В партии развез ребят, сома бросил в бассейн и он на моих глазах быстро отдышался, нашел место у стенки в тени и замер. Все, теперь можно приступать к домашним делам.

Часть шестая.

Опер. 1 августа, понедельник.

Не успел устроиться с Виктором Рыбаковым за столом кое-что обговорить, как в комнату зашла Таня: меня просят к телефону, звонят из Мирного. Побежал в приемную.

Узнаю голос Симонова И.С., начальника отделения милиции. После обычных приветствий интригует:

"Есть новости", – важно помолчал, пока я не попросил:

"Давайте, времени нет".

Новости интересные. Михаил Иванович, мой Мирненский коллега и помощник, поработал в поселках Солнечном и Пионерном. И раскопал, что Джафаров Амир побывал в последнем весной. И не просто пошатался по улицам, а работал шофером Камаза на перевозке руды от Пионерного к поселку Солнечный и далее до железной дороги, где руда пока перегружается в железнодорожные вагоны. Пока – это до завершения строительства перегрузочной площадки на полустанке у Придорожного, и ведомственного асфальта от него до Пионерного. Но и это не все. Работал Джафаров шофером подозрительно недолго, четыре дня, после чего из вида пропал. Сейчас Михаил Иванович продолжает разбираться в Пионерном, так что к телефону подойти не может. Времени осмыслить сказанное Симонов И.С. не дал: телефон дорогой, междугородний. И без паузы сообщил, что передает трубку моему помощнику из партии.

Услышал Юру. Не успел поприветствовать, как он начал выкладывать свое, меня озадачившее. Получалось, что бывший горный мастер не мог звонить начальнику дорожников , когда тот в день смерти сторожа на шахте приходил на вокзал к телефону. Физически не мог, потому что был во время важного для меня звонка в компании друзей и далеко от партии. Других подробностей Юра не сообщил, и вскоре разговор неожиданно прервался, а материал для размышления у меня появился объемный. Не зная с чего начать, решил все отложить до вечера – сейчас Виктор ждет, обменяться информацией, которую каждый получил в пятницу, а я частично и в субботу.

Информации пока кот наплакал, но в курс дел каждый вошел и несколько имен и фамилий в книжечку записал. Что бы помнить и не пропустить, если они из разработки одного попадут в поле зрения другого. Договорились завтра в конце дня встретиться, и разошлись.

Я засел за телефон и связался с жилищно-бытовым отделом в квартале с домами пять, семь, девять, одиннадцать по улице Красноармейской. Просьба – дать даты рождения, адреса и фамилии женщин с именем Галина. В ЖБО посмеялись моему "чрезмерному сексуальному аппетиту" и пообещали через час нужные фамилии сообщить, "раз милиции они так нужны".

Следующий звонок сделал начальнику ГАИ т. Шалову Н.А. С ним я чуть ли не в дружеских отношениях по недавней работе: у его клиентов машины угоняют, а я их усиленно искал. Так что встречались чаще, чем надо, и сейчас я слегка "обрадовал" человека, напомнил что жив и работаю, про него тоже не забываю. А потом продиктовал список из двадцати семи фамилий жильцов дома 32 по улице Линейной, с просьбой сообщить, у кого из них есть личный транспорт, какой и когда приобретен.

В ГАИ стоит компьютер, и долго ждать не пришлось. Через пятнадцать минут под диктовку написал одиннадцать фамилий владельцев машин, данные о марках и времени регистрации. Я полагал, что если у Панова или Джафарова есть друзья-сообщники, то ремонтировать личный транспорт в автосервизе у Панова и должны. То-есть, будут в числе постоянных клиентов, с ними мне и нужно разобраться. Надо же было с чего то начинать, и легче всего со списка, только что мне продиктованного – как сказали рабочие на автосервизе, все они "постоянные".

Вспомнив, что большинство домов по улице Линейной ведомственные, набрал номер телефона городского бюро инвентаризации. Хотел узнать, с каким примерно контингентом по профессиональной принадлежности придется разбираться, имея ввиду дом 32. Ответ заставил вмиг вспыхнуть жаром лицо. Я расстегнул ворот рубашки и начал обмахиваться бумажкой: дом 32 построен геологическим объединением, составной частью которого, как я прекрасно знал, была геологическая партия. Та, из которой я недавно вернулся продолжить работу в городе, и откуда вел единственный маленький след от целого букета серьезных преступлений.