Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга третья. Золотая лихорадка в русском варианте.(CИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Шеф мнение выслушал, поинтересовался им же у начальника отдела. Тот со мной согласился. В итоге решено пока никого не трогать. С моим отъездом из партии все потихоньку успокоятся, возможно предпримут какие-то действия, не проморгать которые наша обязанность. С этим шеф нас отпустил, а рабочий день благополучно завершился.

Таню я видел несколько раз, но как говорят "на бегу", и поговорить с ней нормально не удалось, то она была при деле, то меня куда-то тянули. Но самое важное все же узнал: увы, сегодня после работы занята, о чем очень сожалеет. И посоветовала мне устроить вечером "мальчишник" – не должна женщина мешать мужской дружбе. Правильно напомнила, я о друзьях забывать начал, после сплошных и без перерыва командировок.

В последний момент успел заскочить в комнату "угонного" отдела, пригласить на вечер Алексея Александровича и еще одного старого общего приятеля. И уже в коридоре почти случайно остановил Виктора, моего нового помощника из отдела по борьбе с организованной преступностью. Не мешало с ним познакомиться поближе в нерабочей обстановке.

По пути заскочили в магазин и я быстро отоварился спиртным. Ну а закуски у меня достаточно, заготовил к вчерашнему вечеру с избытком.

Отлично посидели, обо всем как в любой мужской компании поговорили, водочку и пиво выпили. Сухой сазан, который Юра вручил мне при отъезде из партии, всех привел в полный восторг и был употреблен очень качественно: на столе в остатках лежала лишь кожа да очищенные кости.

Геолог.

С Петром Пантелеевичем попрощался вечером. Мне в пять утра в поле, а ему к восьми в Мирный. Так что пусть положенное поспит спокойно. Тихонько встал, и никого не разбудив, из дома ускользнул. Еще издали увидел возле камералки старбура. Понятно, на буровой что-то случилось, сейчас меня начнут уговаривать скважину закрыть, даже если она нужные породы не пересекла.

Старбур с убитым видом сообщает: обрыв бурового снаряда. Глубина скважины почти проектная – двести десять метров, обрыв на глубине сто восемьдесят. Ликвидировать аварию не удается – специальным приспособлением захватить оставшиеся на забое тридцать метров буровых труб не получается.. Просит скважину закрыть, даже не актируя последние тридцать метров.

Случай типичный, и обнадежить старбура не могу, предлагаю проехать на участок. Вместе посмотрим, что можно сделать. Старбур молча кивает и идет к нашей машине. Все, кто собрался в поле, в ней уже сидят – опоздание даже на минуту считается большим грехом. Ровно в пять трогаемся.

Возле аварийной буровой объяснил шоферу, где меня искать в конце рабочего дня, и из кабины вылез. Старбур уже поднимался по дощатому трапу в помещение буровой.. Иду за ним следом в непривычной тишине – дизель агрегата заглушен, что случается крайне редко, буровой снаряд поднят – сто восемьдесят метров развинченных труб стоят на специальном месте под копром.

Еще раз мне объясняют, что авария неликвидируемая, легче рядом пробурить новую скважину. Но сто восемьдесят метров ствола промыто, приготовлено к геофизическим исследованиям. С надеждой смотрят, моля бога, что перебуривать я не заставлю.

Конечно, буровиков жаль, но и на меня возложены определенные обязательства. Поэтому зову всех на свежий воздух к стопе керновых ящиков и прошу их по порядку разложить. В другой ситуации сделать такое буровики не спешат, сейчас ящики расставляют моментально.

Просматриваю керн, поднятый после посещения буровой мною и Игорем Георгиевичем во вторник. Он из интервала, где в скважине оборванный буровой снаряд. Керн абсолютно не впечатляет: вначале слабо измененная порода, где золота точно не больше "следов", а последние метры вообще "дубовая", где и "следов" искать не стоит.

Считаю, сколько керна поднято в процентах от максимально теоретически возможного. Получается шестьдесят процентов, сорок размолото, раздроблено и буровым раствором из скважины вымыто. Обычно в таком раскладе считаем, что керн надежно характеризует перебуриваемые породы, если в них золота нет. Если же есть – керна должно быть не менее восьмидесяти процентов. Сейчас скважина пустая, без золота, а потому можно закрыть. Придется только последний керн из интервала 180-210 метров, куда геофизическую аппаратуру не опустить, прослушать радиометром, показания прибора занести в журнал документации.

Принимаю решение о закрытии, и буровиков радую безмерно. Они начинают готовить агрегат к перемещению на новую точку, а я и старбур пешком отправляемся ее посмотреть, убедиться, что колышки "скважина" и "направление" стоят на месте. Как мне кажется, это будет последняя скважина на участке работ прошлого года. Следующую придется задавать для изучения "железной шляпы", которая на глубине выглядеть должна совсем по другому, но не менее впечатляюще.

Старбур новую точку посмотрел и ушел на буровую ждать вахтовку, а я наконец-то приступил к делу, ради которого и приехал. Еще весной на участке разбили сеть: в профилях через сто метров с юга на север в землю забили колышки через сорок метров друг от друга. На каждом колышке написан номер профиля и пикета. Теперь я подхожу к канаве, оглядываюсь и ищу ближайший колышек. Затем беру по компасу азимут и шагаю к нему, считая шаги.То-есть, привязываю вначале один, а потом и другой конец канавы к разбитой сети, которая у меня вынесена на планшете-картонке с наклеенной на нее миллиметровкой. Привязав одну, подхожу к следующей канаве и все действия повторяю. Работа нудная, канав и других важных для геологии обнажений много, а привязать нужно все. Два часа бегаю, потом решаю чуть-чуть передохнуть..

В удобном месте присаживаюсь. Когда искал колышки, дальше ста метров смотреть нужды не было. Теперь оглядываюсь пошире, и сразу отмечаю, что вокруг за последние дни все сильно изменилось. Раньше стояла тишина, за день если видел пару человек, то уже много. Ну экскаватор еще работал. Сейчас же вокруг копошились люди. Пять канавщиков в разных местах что-то расчищали либо копали, здесь же работал экскаватор, делал какие-то расчистки бульдозер, на моих глазах с длинным прицепом к одной из намеченных канав с ВВ подполз агрегат пневмоударного бурения и на остаток дня нарушил тишину ревом компрессора. Я не говорю о коллегах-геологах, которые крутились здесь же, документируя канавы, отбирая пробы, разбираясь с геологией. И вся эта орава трудилась в узенькой шестисотметровой полосе, внося посильный вклад в общее дело превращения выявленного объекта в месторождение промышленного масштаба.

Сидеть долго не пришлось. От агрегата пневмоударного бурения кто-то ко мне приближался. Догадываюсь, что попросят показать еще канавы с ВВ, что бы у буровиков был задел для работы. Пришлось подняться, идти и канавы показывать. Хорошо, все они рядом.

Потом снова привязывал и выносил канавы на свою картонку, кое-что рисовал из геологии. Раза два подходили канавщики, просили посмотреть, хватит ли им углубляться. В общем, время летело, а я крутился как белка в колесе. Хорошо, что скважину вовремя закрыли, и к концу дня успел проконтролировать постановку буровой на новую точку.

После возвращения в партию пришлось часа на полтора в камералке задержаться – на канавы, которые привязал и вынес на планшет, разнести геологию. А взять ее из журналов документации, сейчас они свободны, но утром их увезут в поле.

Когда все закончил, с облегчением вздохнул и пошел к Игорю Георгиевичу, показаться и поздороваться. Встретил меня улыбкой:

"А, наконец-то явился!" – кивнул на стул рядом, – "Сейчас буду тебя вначале огорчать, потом радовать".

Я тоже заулыбался: "Давай наоборот, вначале радовать!"

"Как хочешь", – Игорь Георгиевич нашел на столе листок бумаги, – "Сегодня позвонили из города, из лаборатории. Сделали предварительные анализы первых наших бороздовых проб. Я их просмотрел, к канавам привязал. Получается отлично", – он глянул на меня и убедился, что я весь во внимании, – "По первой канаве есть золото на шесть метров. Из них два метра содержания среднии, граммы на тонну, четыре метра богатые, более десятка грамм".

Я непроизвольно его перебил: "Для начала неплохо!"

Игорь Георгиевич поправил: "Не прибедняйся, отлично!"

Еще минут десять о приятном поговорили – давно такой хорошей руды у нас не было, потом главный геолог меня и "огорчил": в понедельник приезжает геологическое начальство из города. Будут смотреть материалы по новому объекту, проверять правильно ли мы ведем поиски и оценку. Ну и учить, как и что мы должны делать дальше. Возможно подкинут и денег на дополнительные объемы канав и бурения. Предупреждает: материалы еще раз просмотри. И поле на понедельник не планируй, будем начальству все показывать и обо всем рассказывать.

Рассказывать уже сейчас есть что, а вот показывать пока нечего. Не положишь же на стол карту, на которой наш объект тоненькая линия в шесть с половиной сантиметров длиной. А на картонку я еще и половины канав не вынес, и за оставшуюся пятницу многого не успею.

Ситуацию объяснил шефу. И хотя для себя решил субботу и воскресенье поработать, совсем не уверен, что план в нужном масштабе сляпать до понедельника успею.

Главный геолог подумал и высказал отличную мысль: в воскресенье отдыхаем, а в субботу устраиваем для себя и шофера геологического Уазика рабочий день. Как обычно, в пять утра едем в поле и вдвоем план в нужном масштабе доделываем. Главное – привязать все канавы, а геологию по ним разнесем в камералке из журналов документации. Они будут под рукой – в поле их в не рабочий день не увезут. Так и решили.

Часть третья.

Опер. 29 июля, пятница.

Ехать к «железнодорожнику», то-бишь Амиру Джафарову пришлось через весь город. Улица Луговая, дом 5 – от остановки трамвая пешком минут десять хода. Трех этажный дом, как и все рядом старой послевоенной постройки. Непритязательная архитектура, убогий по нынешним меркам внешний вид. Ближе к центру подобные строения начали сносить, но здесь окраина города и ему стоять и стоять.. По узкой лестнице поднялся на третий этаж. На площадку выходят четыре двери. Три оббиты кожзаменителем, четвертая, нужная мне, без оббивки, покрашена давно. На всякий случай решил позвонить, не исключено, что в квартире кто-то живет. Но кнопки звонка именно у этой двери не оказалось, пришлось стучать кулаком. Постучал раз, потом другой – никакого движения. После третьей попытки из соседней двери выглянула моложавая бабуля и сердито глядя на меня выразила неудовольствие

"Что стучишь, людей тревожишь? Нет там никого, гуляет хозяин!"

Я моментально придал лицу озабоченное выражение и взволнованно обратился к женщине, уже не решаясь считать ее бабулей:

"Извините пожалуйста, но хозяин мне очень нужен, мы все за него волнуемся!"

Женщина-бабуля решила проявить бдительность:

"А вы то сами кто?" – и подозрительно меня оглядела с ног до головы. Повидимому, мой внешний вид ее устроил, потому что добавила: "Мужчина вы вроде интеллигентный, что от этого обалдуя надо?"

Можно считать, что контакт установлен, и выдаю заранее придуманную историю: Амир и я работаем вместе, недавно товарищ отпросился на три дня. Но время прошло, а на работе не появляется. Вот и решили, что человек заболел, нужно навестить. Женщина тут же подтвердила, что сосед действительно пропал и до сих пор ни он, ни кто другой здесь не появлялся. Я, можно сказать, первый. Сразу же поинтересовался: может знает кого из близких или знакомых, я и туда схожу, если адрес будет. Женщина несколько человек вспомнила, но молодых и женского пола, потому как при их визитах в квартире соседа было немного шумновато и приходилось иногда делать замечание. Но ни имен, ни описания внешности, девки и все, крашеные и почти голые.

О девках я непротив узнать и побольше, но не они были главными, меня больше интересовали посетители мужского пола. После настойчивых вопросов двух мужчин женщина вспомнила. Один – молодой парень такой как и сосед внешности, то-есть кавказец. Второй – представительный мужчина средних лет, русский. Из примет– волосы короткие русые, глаза голубые, рост средний, чуть намечается животик. Ни имени и отчества, ни фамилии бабуля не слышала, но спасибо и за то, что заметила. Соседку Амира Джафарова поблагодарил, попрощался и спустился вниз на улицу покурить, в книжечку кое-что для памяти записать. А потом поднялся назад с намерением посетить остальные на площадке квартиры. Но увы, не повезло, хозяева вероятнее всего на работе. Так что следующий визит придется планировать на вечер, когда работа кончается, или на выходные дни.

Время подошло к обеду, а после него у меня запланировано познакомиться с хозяином автосервиза, где Джафаров числился работником. Но вначале перекусить, и на пол пути к автосервизу на улице Парковой, где у меня пересадка с трамвая на трамвай, заскочил в первую попавшую на глаза забегаловку. Это конечно не партийская столовая, но тройкой сосисок и стаканом кофе аппетит перебил, до вечера можно потерпеть.

Автосервизное предприятие нашел в зоне отчуждения железной дороги. Кооперативные гаражи в оригинальном исполнении – квадраты по четыре бокса под одной крышей, с выездом от каждой пары в противоположные стороны параллельно дороги. Один квадрат и был автосервизом, о чем догадаться с первого взгляда сложно. Обойдя кругом и заглянув в открытые двери, увидел, что один бокс, оборудованный стеллажами, служит складом запчастей, во втором стоят станки – токарный, сверлильный, наждак, еще что-то мне непонятное. В двух оставшихся находились легковые: в одном машина на яме, в другом поднята подъемником на приличную высоту. Здесь же крутилось несколько человек, пока непонятно кто из них рабочие, а кто наблюдающие за ремонтом машин их владельцы. Начал расспрашивать и узнал, что хозяина автосервиза нет, если появится – только к концу рабочего дня. А может и вообще не появиться. Но каждое утро на родное предприятие приезжает обязательно, обеспечить всех работой и необходимыми запчастями.

Отсутствие хозяина для меня кстати, можно поговорить с рабочими без контроля с его стороны. Рабочих оказалось трое: два слесаря по ремонту, и завхоз, завсклад и мастер в одном лице. Представился работником милиции, которому поручено разобраться с заявлением от молодой женщины о пропаже Амира Джафарова, вроде бы здесь работающего. Вот я и пришел, может парень вовсе и не пропал, а женщина просто надоела и решил ее поменять. Как бы исчез, а сам время в приятной компании проводит. Мужики заулыбались и подтвердили – да, парень бабник, частенько в конце работы к нему дамы приходили, разные и очень даже ничего по виду. Но парень действительно пропал – отпросился на три дня и исчез, может быть, у очередной крали и затормозился. Один из рабочих поинтересовался, не Галька ли в розыск подала. Вот молодец, вопрос какой задал! Ответ вот он, прямо на блюдечке: нет, не Галя. А что, и такая есть? Тогда мне бы и ее навестить, вдруг у нее мужик и ночует, "полный счастья". Адресок мне не дали, но где примерно живет сказали, так что найти Галю будет не сложно. Начал потихоньку подбираться к хозяину предприятия: хороший ли мужик, платит как, что делать заставляет, можно ли свою машину отремонтировать, теперь уже по знакомству. Здесь отвечали поаккуратней, где нужно и подумав. Чувствовалось, что нужная беседа проведена – ничего лишнего не болтать. Они и не болтали, зная что я мент. По работе не болтали, а вот об отношении хозяина к пропавшему Джафарову посчитали возможным и сказать: хорошо относится, потому как другого уже и выгнал бы, не первый раз такие пропажи больше чем на неделю. А его не выгоняет, не очень и сердится. Потому что мужик нужный, хорошо клиентов находит и часто сам машины для ремонта пригоняет.

Сейчас бы задать еще два вопроса: когда Джафаров пропадал раньше, и когда последнии машины для ремонта пригонял. Но соблазн поборол, об этом спрошу в другой раз и в другой обстановке, более подходящей.

Попросил у мужиков домашние телефоны и записал два в книжечку вместе с фамилиями владельцев под благовидным предлогом: вдруг пропавший на работе появится, а я не буду знать. Поэтому по вечерам буду звонить, по очереди, что бы не надоедать. И поинтересовался, есть ли клиенты постоянные, ремонт и техобслуживание только у них делают. Если такие есть, то какчество работ хорошее, клиенты дружбой с ихним сервизом дорожат, и я при случае к ним подъеду, лайбу свою подшаманить. Мне тут же ответили и даже с гордостью: такие клиенты есть и много. Да весь дом, где ихний начальник – Панов Иван Николаевич – живет, только сюда и обращаются. Потому как все здесь делается хорошо и дешево.

Хорошие работяги у гр. Панова, прямо золотые. Если не знать, что их пропавший коллега, которому начальник так много прощает, не только член преступной организации, но и смерть в ней нашел жуткую. Этого я конечно вслух не сказал, а просто попрощался, пообещал при случае на ремонт к ним подъехать. И автосервизное предприятие покинул, решив что до конца рабочего дня еще успею подъехать на улицу Линейная, 32, где живет гр. Панов, с работниками которого я только что побеседовал. Но навестить намеревался не его, а жилуправление: взять список жильцов дома, что бы затем определить среди них владельцев машин и потенциальных клиентов автосервизного предприятия.

Список жильцов поимел, но попасть к себе в управление уже не получалось. Самые оптимистические расчеты говорили, что туда доберусь через пятнадцать минут после окончания рабочего дня. Пришлось с этим фактом смириться и срочно искать телефон-автомат. Здесь я успел: за пято минут до конца работы позвонил по нужному номеру и трубочку на другом конце взяла Таня. Наверное она была не одна, потому что говорила языком официальным. Но главное я понял: нужно добираться домой и сидеть там. Приедет она обязательно, но возможно немного задержится.

Получив ценную информацию, я бодро пошагал к трамвайной остановке, через полчаса был у дома и придумывал что прикупить необычное, способное женщину приятно удивить. Решил, что коробки хороших конфет и торта для этого недостаточно и побежал на Проспект Победы, где как я знал, в укромном месте постоянно сидели бабульки с цветами для столь же постоянных вечерних влюбленных. Теперь и я в их числе оказался.

Пока бегал, времени прошло больше, чем предполагал. Теперь с покупками и цветами я не шел к дому, а бежал. Но Таня опередила, сидела на скамейке у подъезда. Увидев меня встала и хотела что-то сказать, но я протянул ей цветы:

"Это тебе, такой же красивой, как и они".

Таня улыбнулась: "Спасибо, умеешь подлизываться!" – цветы взяла, понюхала, прижала к губам, – "Прелесть!" – потом серьезно поинтересовалась, – "Что делать будем? Может погуляем?"

Я удивленно на нее посмотрел: совсем недавно она не хотела, что бы нас видели вместе. Но сказать ничего не успел, Таня взяла меня под руку:

"Знаю, знаю, раньше боялась, а теперь можно!" И повела потихоньку на улицу. Я как автомат пошагал рядом, старательно приноравливаясь к ее походке, и только после слов – "Что молчишь?" – смог выдавить из себя похоже и некстати:

"Танечка, случилось что-нибудь? Ты такая серьезная".

Продолжая стучать каблучками и любоваться цветами – как это может делать только женщина – она немного помолчала, потом все так же серьезно и не глядя на меня ответила:

"Ничего не случилось. Просто теперь мне всеравно, где и с кем меня увидят", – обернулась ко мне уже с улыбкой, – "Лучше пусть твоей любовницей считают, чем мужней женой!"

Сейчас я не знал, что и ответить, ну ничего хорошего в голову не приходило! Понятно, у Тани что-то случилось, но лезть ей в душу, тем более сейчас, было просто недопустимо. Что бы отвлечь от мыслей неприятных и тему разговора переменить, вернее отложить до лучшего времени, я с излишней бодростью предложил:

"Любовниц полагается в рестораны водить. Может и нам в какой-либо завалиться?"

Таня повеселела, я это сразу заметил:

"А что, и до ресторана дело дойдет. Только не сегодня, у меня наряд ресторану не соответствует. А вот в кафешку – запросто!" – посмотрела мне в лицо, – "Вино и там есть, надеюсь".

Вино в кафешке нашлось. Посидели, выпили по бокалу, съели по мороженному. Поговорили на темы легкие и веселые. Ну и серьезные конечно, но с Таниным замужеством не связанные. Потом вернулись ко мне домой, и уже там организовали полноценный ужин. Таня была веселой, но напряженность во всем – словах, поступках, даже внешнем виде, ощущалась.

Уже в конце встречи, перед тем, как встать с кровати и одеться, она повернулась ко мне, и легонько водя пальчиками по моим губам, лбу, подбородку, заставила покраснеть в смущении:

"И зачем только ты мне встретился, такой хороший, сладкий!"

"Это плохо? Без меня тебе было бы лучше?"

Таня вздохнула: "Да нет, не лучше. Ну может подольше с мужем прожила бы, и все".

"Ты его разлюбила?"

"Я и не любила никогда. Дура молодая была. Послушала папу с мамой, теперь не знаю, что и делать!"

"Так не живи с ним, разведись".

Таня перевернулась на спину: Я с ним и так уже пол года не живу. Сидим по своим комнатам, ни тем общих, ни разговоров, и детей даже нет. И счастья никакого" .

Конечно, я знал, что у нее не все ладно в семейной жизни. Но чтобы так.... И тут же повторил:

"Так разведись! Тебя же ничего не держит!" Таня вздохнула: "Конечно придется", – повернулась ко мне, поцеловала в щеку, – "а ты это дело ускорил, теперь точно разведусь. Так что тебе спасибо, только вот куда мне потом деваться!"

Как куда! Я даже побледнел от внезапного решения:

"Сюда придешь, дорогу ведь знаешь!"

Таня села на кровати и глядя мне в лицо, произнесла серьезно, но с дрожью в голосе:

"Врешь ты все! Но знаешь, очень приятно от тебя слышать! И давай пока эту тему оставим!" Возражать я конечно не имел никакого права.

Уходить она собралась позже обычного и на этот раз позволила проводить себя до трамвайной остановки. Вместе подождали нужный маршрут, и на прощанье она без стеснения поцеловала меня, тихонько прошептала:

"Спасибо за все твои слова! И вообще за все!"

Дома я долго сидел, в одиночестве пил вино и смотрел телевизор, не вникая что там творится на экране. Мысли были о другом: что же мне делать после Таниных слов, необычного для нее поведения и поступков. Ну нравилась она мне ужасно! Честно говоря, был влюблен и уже давно. Но если бы не это ее, как оказалось, дурацкое замужество, все было бы просто.Предложил бы руку и сердце. А сейчас непонятно что и делать. Предлагать при живом и законном муже я не могу, пока она не примет окончательного решения на развод. О нем она уже говорила, но это только слова. Получается, что мне следует еще немного подождать, продолжая наши отношения в том виде, как они сложились. И никакого с моей стороны давления, Таня сама все решит, и решит правильно. С этими выводами я и отправился в кровать, до утра.

Геолог.

Давно такого не было: машины ГАЗ-66 для полевиков не хватает. В салоне сидячие места заняты, а возле нее три человека смотрят на меня, ждут решения – перевозить людей стоя не положено. Пришлось попросить из салона техника-документатора керна. На скважину попасть можно с вахтовкой в восемь часов. Днем конечно жарковато, но на буровой всегда есть и тенек, и водичка. На ее место усаживаю канавщика, тому точно в партии делать нечего. Пашу, геолога, тоже вытаскиваю из салона и отправляю в кабину. На его место садится второй канавщик. Ну а третьему, секс-Володе, разрешаю ехать стоя, в проходе между сиденьями. Надеюсь, на ухабах он не убьется.

Людей рассадил, машину отправил в поле. А сам иду к агрегату, имеющему в обиходе название "буростолбостав". Этот скорпион – чем-то похож на него внешне – на базе ЗИЛа имеет устройство вроде совмещенной складной мачты и ротора, с помощью которых проходят дудки, круглые дыры в наносах, глубиной до трех с половиной метров. Агрегат в геологии просто незаменим. На любой стадии изучения нужно отобрать по определенной сети образцы и пробы. Но не камни с поверхности, которые могут быть принесены бог знает откуда, а обязательно обломки коренных пород, для чего дудки и проходят. Обломки коренных поднимаются буром на поверхность, часть их идет в пробу, а часть изучается визуально на месте: что за порода, как название, какие есть изменения, видны ли признаки рудообразующего процесса, и другое.

Еще весной дудки пройдены по сети двести на сорок метров. Теперь для детального изучения шестьсот метровой структуры с "железной шляпой" этого недостаточно. Сеть дудок нужно сгустить, до ста на двадцать метров, иначе геологическое строение в нужной точности не установить, не хватает естественных и искусственных обнажений. И проб недостаточно для уверенности, что рядом – а это часто бывает – нет параллельной структуры с золотом, возможно с поверхности менее проявленной. Сейчас вместе с техником в кабину буростолбостава залезаем, шофер и машинист в одном лице трогает агрегат вслед за геологической машиной. По дороге диктую технику номера профилей и пикетов, где дудки должны быть пройдены, объясняю в какой последовательности это делать. Как и канавы, я должен их привязать, на планшет вынести, обломки коренных в каждой посмотреть и все увиденное использовать в рисовке геологии.

На участке шофер-машинист начинает готовить агрегат к работе – гидравликой поднимает в вертикальное положение мачту-ротор, техник проверяет прибор для замера радиоактивности на дне дудок, готовит мешочки для проб. А я направляюсь к очередной канаве, мною еще не привязанной и на планшет не вынесенной. Идти-то всего-ничего, двести метров.

Но, уже привычно покоя мне не дают. Не успел привязать один конец канавы – подходит техник-геолог, просит посмотреть и объяснить, что ему зарисовать, как породу назвать. Иду, смотрю, объясняю. Второй конец канавы привязал, с геологией в ней разобрался – подходит канавщик: работы мало, до конца дня не хватит. Иду с ним, работой обеспечиваю. Даже Дмитрий Д., уж на что мужик самостоятельный, тоже задержал, минут десять не то советовал, не то уверял, что тут – показывал рукой – бороздовые пробы отбирать не надо. Ну считаешь так – не отбирай, не смертельно. Если и ошибся – а я в это не верю, очень мужик дотошный – еще разок вернется, нужное доберет. Но в промежутках между консультациями, объяснениями я и свое потихоньку делал, на планшет канавы, дудки, обнажения привязывал и геологию карандашиком рисовал. Получалось, что к концу дня на половине планшета я все нужное сделаю и грубо, топорно геологию нарисую. На вторую половину планшета завтра с Игорем Георгиевичем тоже что-то вынесем, что-то нарисуем – уже будет что показать комиссии.

Экскаватор давно копал канавы между ранее пройденными. И все они радовали – "железная шляпа" вскрывалась везде, надежно прослеживалась, сохраняя мощность до десятка метров. Так от канавы до канавы я "железную шляпу" подрисовывал, выносил на планшет.

Впереди метрах в трехстах к стоящему компрессору подполз агрегат пневмоударного бурения и начал работу. Прикинув, что он сделал за вчерашний день, понял, что сегодня-завтра канавы с ВВ будут готовы к взрывным работам. Значит, в понедельник нужно организовывать общую камералку, даже для канавщиков. Взрывные работы – дело серьезное и лишним во время их проведения здесь делать нечего. Если в понедельник все взорвут, то во вторник можно одну-две канавы расчистить, а в среду уже и точку под скважину наметить. К этому времени вторая буровая свою скважину закончит, и на новую точку ее можно будет поставить. Если конечно, начальство примет соответствующее решение – по плану бурение здесь должно начаться только с нового года.

После обеда, ближе к концу рабочего дня, вернулся к буростолбоставу и прошелся по только что пройденным дудкам. Привязал, вынес на планшет, просмотрел поднятые из них обломки коренных пород и кое-что подправил на планшете. Вскоре геологический ГАЗ-66 собрал людей и запылил в партию. Мы еще с пол часа трудились, пока шофер-машинист не выполнил норму дневной проходки, после чего покатили в партию и мы.

В камералке у двери в комнату услышал приглушенный смех. Что-то геологи мои развеселились – мелькнула мысль, когда открывал дверь. Паша и Александр, с улыбками смотревшие в сторону моего законного места, повернулись ко мне. А за моим столом с радостной улыбкой на лице сидела давно ожидаемый "дублер" в юбке! Нашлась наконец-то, и очень вовремя, когда и своих дел выше горла! Но поздороваться, кисленько улыбнувшись, пришлось. "Дублер", или кандидат наук, место мое освободила, присела на свободный стул в сторонке. И пока я выкладывал образцы, ложил на место сумку, молоток и планшет, в возвышенном стиле поздравляла с появлением нового хорошего объекта. Ну прямо как премию вручала, или похвальную грамоту! Присутствующие мужики ее с улыбками слушали, пока мне эти похвалы не надоели:

"Да бросьте вы! Мы все возможное делали, чтобы месторождение найти, и вы тоже! Считайте, сами себя хвалите!"

Кандидат наук стала серьезной: "Ну а я здесь причем? Это только ваша заслуга!"

Теперь улыбнулся я: "Да нет, ваши пробы тоже помогли площадь работ ограничить, и очень прилично. Особенно та, где вы зубы акульи, – название латинское еле-еле выговариваю, – "нашли. Правда, потом ее все же потеряли, ну да это уже неважно".

Ребята раскрыли рты, а кандидат наук тему сразу сменила. Поинтересовалась, чем она может нам помочь. Мне – так ничем, я кручусь среди пород, возраст которых уже установлен. Сообщаю об этом "дублеру" и вижу, что женщина погрустнела. Теперь добавляю: у Александра – а он бегает впереди всех, как бы в авангарде – возраст уточнить не мешает. С Александром на эту тему я уже говорил, и он тут же лезет за геологической картой. Повеселевшая кандидат наук подходит к нему, и вдвоем начинают намечать совместный маршрут, места отбора специальных палеонтологических проб. Все, больше я не нужен. Паше подмигнул и молча из комнаты вышел.

Игорь Георгиевич у себя в кабинете встретил тоже улыбкой:

"Ну как, виделся с "дублером"?"

"С Александром совместный маршрут обсуждают", – кивнул я головой.

"Ну и ладненько, при деле человек, может какая и польза выйдет", – главный геолог удовлетворен, и тему сразу меняет, – "Как на участке?"

Теперь я улыбаюсь: "Как Чингиз-хан прошел! Столько техники и людей крутится! Представляешь, что там наворочено?"

"Представляю, главное чтобы не зря!"

"Ну с этим отлично!" – не даю повода для тревоги, – "Руда (это я так "железную шляпу" первый раз назвал) во всех новых канавах прослеживается, выглядит не хуже".

Игорь Георгиевич выслушал с удовольствием:

"Отлично! Завтра, как договорились, едем".