Текст книги "Все цвета радуги (Оракул Вселенной - 3)"

Автор книги: Александр Соболь

Соавторы: Валерий Шпаков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Как тебе удалось вырваться из плена и попасть сразу сюда? – изумленно спросил Рангар.

– Потом, потом, – отмахнулась от вопроса Дальвира, – удалось, раз я здесь...

И вдруг резко спросила:

– А где четвертый, что был с вами?

– Он исчез, – быстро ответил Зоров, – еще в городе. В Оранжевом мире он спас нам жизнь. Кто он?

– Но я чую его... – не ответив на последний вопрос Зорова, пробормотала она с явной злобой в голосе. Затем словно спохватилась: – Ах да, Саша... Это оборотень. Ваше спасение в Оранжевом мире – часть их дьявольского плана. И у них я столько времени провела в плену. И они убили Ольгерна Орнета.

– А может, все несколько иначе, Дальвира? А может, и не Дальвира вовсе? И оборотень отнюдь не я, и не я убил мага? А плена и вовсе никакого не было, а?

Дальвира при этих словах застыла с выражением лица, совершенно неописуемым. А из-за дальней колонны, одной из девяти; поддерживавших купол, появился Гор. Только теперь на нем была не военная форма Оранжевого мира, а белым перламутром переливающаяся тога, и глаза отсвечивали не мягким золотистым блеском, а вся нестерпимая яркость расплавленного металла плескалась в них. И сейчас это был настоящий великан ростом далеко за три метра.

– Именем Вседержителя я жду ответов и объяснений! – прогремел Гор.

Что-то темное вдруг проступило под белой кожей и голубыми глазами Дальвиры. За неуловимый миг – даже Рангар не смог отследить его – она тоже выросла и стала вровень с Гором.

– Здесь не действует власть Вседержителя! – выкрикнула она, бешено сверкая внезапно потемневшими глазами. – Здесь – Преддверие!

– Да, здесь Преддверие, – спокойно произнес Гор, но в голосе его нет-нет да и проскальзывали грозовые раскаты. – Но если ты попал сюда хитростью и коварством, используя таинственную мощь Ядра Демиурга... тоже, кстати, никому из твоей своры не принадлежащего – я не имею в виду вас, друзья мои, скоро вы все поймете (он мельком, с легкой улыбкой взглянул на разинувших рты от изумления Ладу, Рангара и Зорова), то я здесь на вполне законных основаниях... с разрешения сам знаешь кого.

Как ни был ошарашен Зоров происходящим, он все же отметил, что Гор дважды обратился к Дальвире в мужском роде, что лишь добавило загадочности происходящему.

Дальвира смертельно побледнела, отчего то темное, что таилось в ней, стало заметнее.

– Я не верю тебе!

– Это твое право. – Гор пожал плечами. – А мое – призвать тебя к ответу за бесчисленные злодеяния. И кстати, назвать одно из твоих настоящих имен. Например, ты, Александр Зоров, знал его в свое время под именем Фосс!

То, что произошло потом, Рангар и Зоров вспоминали как дикий, рваный, пестрый и жуткий кошмар. Лада в этот момент, к счастью, потеряла сознание и мягко осела на пол.

Лицо Дальвиры лопнуло, как надувная резиновая маска, и из-под нее проступила ненавистная Зорову физиономия Фосса. Но и она тут же лопнула, и черная голова кошмарного монстра закачалась на пока еще женских плечах... две темные молнии вырвались из черным огнем полыхающих глаз чудовища и вонзились Гору в грудь... он покачнулся с глухим стоном, но тут же слепящий белый луч ударил из перстня на его руке, нестерпимый для барабанных перепонок визг взорвал тишину... На месте того, что было вначале Дальвирой, а затем превратилось в жуткую тварь, возник бешено вертящийся черный смерч. Все убыстряя вращение, он двинулся на Гора, и тот в мгновение ока обернулся вихрем белым, ни скоростью, ни мощью не уступавшем черному.

– На пол!!! – грянул голос Гора. Рангар и Зоров упали, закрывая своими телами Ладу, и в этот момент вихри столкнулись. Вибрирующий гул, начавшись с внушающих безотчетный ужас инфразвуковых подвалов, стремительно вознесся до раздирающих мозг ультразвуковых чердаков... и вдруг будто лопнула исполинская струна, точнее, множество разных струн, слившихся в одну... тугая взрывная волна вдавила человеческие фигуры в пол, вдруг показавшийся странно податливым и обретшим глубину...

И все кончилось.

Две могучие противоположные Силы взаимоуничтожили друг друга и, исчерпав все ресурсы, рассеялись в пространстве и времени.

Долго сидели Зоров, Рангар и Лада на полу возле двери, обессиленные и опустошенные. Наконец, превозмогая окостенелость мышц и языка, Зоров проговорил:

– Думаю, прежде всего нам надо посмотреть послание Гора... оказавшееся предсмертным. Выполняя его просьбу, подкрепленную паролем человека, которого я безгранично уважаю и которому в той же степени доверяю, я молчал раньше... но теперь уже можно.

Он достал из кармана визор и нажал маленькую кнопку. И тут же возникла голографическая картинка.

Гор выглядел так же, как и несколько минут назад – в жемчужной тоге, величественным и мудрым. Он сидел в удобном плетеном кресле, а за его спиной плескался необозримый зеленовато-голубой океан.

– Итак, друзья мои, если вы видите эту картинку, это значит, что меня уже нет – в материальном физическом смысле, во всяком случае. Что касается моей психодинамической информматрицы, то я, честно говоря, даже не знаю, что с ней произойдет. Ибо Преддверие – очень странное место (если слово "место" вообще употребимо в данном случае), и обычные законы ортогональности и сосуществования информационных и материальных структур любой степени сложности здесь почти не действуют. Увы, градации этого "почти" мне неведомы. Что произойдет со мной и моим противником в глобальном, так сказать, смысле, знает только Хранитель Пути, с которым вы уже встречались и, надеюсь, еще встретитесь. Кстати, Хранитель Пути – один из Предтеч, и за эту гениальную догадку благодарите Алзора. Я же, как вы уже наверняка догадались, скромный плюс-Посланник Вседержителя. То, что я оказался здесь и смог вам помочь, также почти стопроцентная заслуга Алзора. Не знаю, каким образом, но ему удалось выйти на связь с Хранителем Пути и очень аргументирование изложить свою просьбу о моем допуске в Преддверие. Он доказал Хранителю, что в противном случае произойдет то, чего так опасаются Предтечи – нарушение Равновесия. Ведь в самом деле, и Черный Гладиатор, и предатели с Коарма были всецело преданны Фоссу (я буду называть своего противника этим именем), поэтому перевес темных сил оказался очевиден. Теперь несколько слов о замыслах Фосса. Прежде всего ему удалось победить настоящую Дальвиру и закапсулировать ее матрицу. К счастью, это произошло в обычном космосе, и я уверен, что с Дальвирой будет все в порядке. Затем Фосс приобрел ее внешность и довольно легко стал командиром вашего отряда. И Александр Зоров, и Рангар Ол оказались, увы, слишком доверчивыми. (При этих словах Гора братья синхронно покраснели и опустили головы, как невыучившие урок школьники.) Единственным человеком, заподозрившим неладное, оказался Ольгерн Орнет. Когда Фосс понял это, то хладнокровно убил мага, воспользовавшись единственным благоприятным случаем переходом в Преддверие через Оранжевую Дверь. Это был особый переход, не такой, как другие, ибо во время него существенно менялась метрика пространства-времени... да вы и сами почувствовали его необычность. Так вот, и Фосс, и Ольгерн прошли переход вместе с вами. Но вы все потеряли на некоторое время сознание, кроме Фосса, и он застрелил бесчувственного мага из импульсного пистолета. Затем замаскировал тело, воспользовавшись прибором, делающим невидимым любой физический объект не особенно больших размеров. У Фосса был еще один такой прибор, и он им воспользовался, превратившись в человека-неведимку. Так что когда вы очнулись, то невидимый труп Ольгерна Орнета лежал буквально в нескольких десятках шагов, а невидимый Фосс устремился по следу своей группы, предусмотрительно оставив на видном месте роэдр для связи и контроля. Так что Фосс постоянно находился – только невидимый – со своей группой. И когда в Желтом мире один из сюрикэнов Рангара случайно попал ему в плечо, Фосс ответил мощным ударом психодинамического излучения, на некоторое время повергнув вас в состояние "кошмара наяву": естественно, он не мог допустить даже малейшей вероятности собственной дешифровки. Хочу еще ответить на вопрос, который сейчас неминуемо возник у вас: зачем Фосс все это затеял? Существует очень древняя легенда, почти ровесница Вселенной, согласно которой человек и вообще любое разумное существо, пройдя Преддверие и попав на Зеленую Дорогу, приобретает неслыханное, колоссальное могущество, сравнимое лишь с могуществом самих Предтеч. Однако в той же легенде говорится, что совершить это может либо сам носитель некоего "Ядра Предтеч", либо находящийся с носителем рядом, либо "осиянный Ядром". Что это значит и что представляет собой "Ядро Предтеч", я, увы, не имею ни малейшего понятия. Но у кого-то из вас оно есть, очевидно, и Фосс пронюхал об этом. Вот, собственно, и все, что я хотел вам рассказать. Конечно, у вас осталось еще немало вопросов, но я сказал все, что знал. Я, например, понятия не имею, кто скрывается под личиной Черного Гладиатора, и совершенно не осведомлен о тайных пружинах заговора на Коарме. Это уже вам предстоит выяснять самостоятельно. В заключение же, перед тем как попрощаться, скажу еще только одно. Да, я не зря принял облик Тангора Мааса. Ибо, как показали события, только это помогло мне попасть вместе с вами в Фиолетовый мир и защитить от Фосса. Очень надеюсь, что отблеск славы великого сына Коарма падет и на меня, и вы будете вспоминать меня с добрыми чувствами. Прощайте, и да пребудет с вами удача! Да, за колонной, откуда я вышел, лежит генератор энтропийного поля. Это единственное, что хоть как-то сможет помочь вам в страшном мире смерти – Красном".

...Очень долго никто не произнес ни слова, и лишь по словно бы внезапно постаревшему лицу Лады беззвучно катились слезы.

Глава 3

Красный мир встретил их тусклым, опускающимся за горизонт красным карликом и громадной – от горизонта до горизонта – пустыней. Правда, пустыня эта сильно отличалась от, скажем, Сахары или даже Гоби. Атомный жар термоядерных фугасов превратил ее поверхность в однородную стеклообразную массу, и вновь странным наплывом перехлестнулись у Зорова нынешние впечатления с виденным как бы в другой его – предыдущей – жизни. (Вообще говоря, Зоров различал сам для себя даже не две, а три жизни. Первая закончилась визитом Гордона Чалмерса в его крохотную квартиру на "Гее-6" и была невероятно, невозможно далека. Финишем своей второй жизни он считал финальный кошмар на Планете Карнавалов, а третья началась после пробуждения в марсианском бункере.) Часа через два быстрой ходьбы (Лада уверенно держала след) они приблизились к некоему, весьма непривлекательно выглядевшему объекту. Багровый нарыв на почти плоской стекловидной поверхности пустыни. Чудовищный фурункул, истекающий алым гноем. Заразная болячка на больном теле этого умирающего мира...

Но именно здесь зоркие глаза Рангара различили в красноватом сумраке три бредущие фигуры: высокую, черную; рядом мальчик, едва переставляющий ноги; наконец, еще один человек, странным образом искривленный, словно в неплоском зеркале.

– Я их вижу! – звенящим голосом произнес Рангар, и эти три слова открыли второе дыхание у Зорова и Лады.

...Они настигли их у подножия зловещего объекта, который оказался мощным скалистым плато багрового с оранжевыми прожилками цвета, выпирающим из тверди пустыни на несколько десятков метров. В каменных толщах пряталось всевозможное оружие, уцелевшее даже во время атомных бомбардировок; первыми "засекли неприятеля" и вступили в бой автоматические пулеметы крупного калибра; они словно взбесились и поливали смертоносным свинцовым дождем все пространство перед плато. Черный Гладиатор с Олваром на цепочке и Балеар Коннефлет остановились.

– Что, кончились твои штучки-дрючки? – злорадно усмехнулся Рангар, и мечи, не забытые им в Оранжевом мире и пронесенные сквозь мир Фиолетовый, оказались в его руках.

– Я убью твоего сына, – послышался глухой голос из-под забрала.

– Это не изменит твоей судьбы, – свинцовым голосом произнес Рангар. – Я давно похоронил сына в своем сердце, и теперь главное для меня – убить тебя. Надеюсь, ты не струсишь?

Лада рванулась вперед, и Зоров едва успел схватить ее за плечи.

– Тихо, тихо, – зашептал он ей прямо в ухо, – Рангар должен так говорить, он должен убедить Черного, что шантаж сыном не пройдет. А ведь это единственное, что осталось у них...

– Ну что ж, – в голосе Черного Гладиатора послышался явственный смешок. Раз ты так хочешь драться – я готов. Только бой должен быть честным – на мечах, значит, на мечах. Балеар, возьми щенка и перережь ему горло, если мой противник вздумает хитрить или если ему возжелают помочь его супруга или братец...

– Не тебе говорить о чести, похититель детей, – холодно произнес Рангар, на секунду превратив клинки в два туманных фиолетовых диска. Их лезвия вновь были идеально заточены – в помещении, в котором они очутились после перехода из Фиолетового мира, оказался действующий шлиф-станок с набором алмазных кругов.

Черный Гладиатор отстегнул от своего запястья цепочку и передал ее Балеару; затем из заплечных ножей извлек два меча и скрестил их на уровне груди.

Рангар едва заметными скользящими шажками начал медленно приближаться к нему.

Зоров, весь сжавшись, наблюдал за происходящим с горящими глазами, крепко держа Ладу за плечи. Но вот мимо уха свистнула шальная пуля, и это вывело его из своеобразного ступора.

– Погоди, Лада... я должен поставить энтропийный щит между нами всеми и этой чудовищной крепостью, начиненной, судя по всему, не только крупнокалиберными пулеметами.

Словно вторя его словам, из двух бойниц выплеснулись длиннейшие языки пламени, похожие на плазменные выбросы от маневровых двигателей десантного бота: автоматика крепости решила задействовать огнеметы как более действенное, по ее разумению, оружие.

Зоров метнулся по огибающей дуэлянтов и Балеара с сыном дуге, пока не занял место между крепостью и ними; Черный Гладиатор и Балеар Коннефлет, конечно же, заметили этот маневр Зорова, но мгновенно поняли его цель и даже одобрительно кивнули головами; энтропийный генератор уже работал, и пули бессильно падали вокруг свинцовыми трупиками, а огненные языки превращались в струи безвредного дыма. Зоров перевел генератор в режим направленного излучения и, максимально расфокусировав пучок, направил его в сторону нашпигованного всякой смертоносной дрянью скального массива. С энтропийным генератором он работал впервые, но управлялся тот на удивление легко; к тому же Гор явно позаботился о том, чтобы поменять на панели управления чуждую символику на земную. А тем временем компьютер крепости решил, что примененных боевых средств явно недостаточно, и в ход пошли уже и мощные лазеры, и атомные деструкторы, и управляемые снаряды. Но вся эта злая, нацеленная на уничтожение энергия рассеивалась, достигая безопасных плотностей и лишаясь смертоносной активности. Тем самым давая возможность Рангару и Черному Гладиатору все внимание сосредоточить на поединке.

Ни разу еще Рангар не начинал бой столь осторожно. Он уже знал силу Черного и понимал, что не имеет права на самую малую оплошность. Раньше тоже (практически всегда) получалось так, что цена его победы намного превышала стоимость его жизни как таковой, но никогда еще она не была столь высока неизмеримо высока.

Черный Гладиатор также дрался на удивление сдержанно – видимо, и под черным шлемом бродили подобные мысли. Манера его движения и работы с мечом поразительно напоминали стиль Рангара; во время их первой стычки в пещере на Коарме они почти мгновенно поломали друг другу мечи (слава небу, у Рангара оказались запасные, как, судя по всему, и у Черного Гладиатора), и тогда Рангар не смог оценить того, что видел сейчас; порой ему казалось, что он фехтует если не с зеркальным отражением (они существенно различались по одеянию и комплекции), то уж точно с двойником – что касалось искусства фехтования. Что-то подобное уже происходило с Рангаром во время кошмарного прорыва к микроколлапсару с психоматрицей Джоанны, но тогда и теперь ситуации отличались принципиально. И Рангар знал, что сейчас он должен во что бы то ни стало убить своего врага. Хотя уже понимал, что сделать это будет невероятно трудно.

Первым к активным действиям перешел Черный Гладиатор: клинки его полыхнули багряным отсветом смерти в лучах заходящего красного карлика, и он неуловимо быстро приблизился на дистанцию поражения. Рангар столь же молниеносно ушел из зоны атаки и внутренне усмехнулся – нервы у его противника в этом бою оказались послабее, в отличие от схватки в пещере, где Рангар самонадеянно решил, что его первая атака станет последней для Черного... И кажется, он знал причину: кем бы ни был Черный Гладиатор, он ненавидел Рангара столь яростно, что ему не всегда удавалось удерживать эмоции в узде. Рангар чуть ли не физически ощущал этот слепой поток ненависти, направленный на него. Сам же Рангар смог на время поединка замкнуть свои чувства к похитителю и мучителю его сына в самых глухих колодцах памяти, и сознание его сейчас было ясным и холодным, каким и должно быть у великих мастеров воинских искусств. Как и во время памятного боя с полудемоном Глезенгх'арром, Рангар из человека превратился в совершенную машину для убийства.

Трижды накатывались мощные атаки Черного Гладиатора, и трижды Рангар уходил в изысканно-стремительной манере, постоянно финтя и имитируя контратаки.

По некоторым признакам, доступным только глазу высочайшего профессионала, Рангар определил, что четвертую атаку Черный Гладиатор готовит куда более тщательно и явно постарается разнообразить атакующий арсенал. Этого-то и дожидался Рангар: фехтовальщик, атакующий чересчур сложно, вынужденно ослабляет защиту. Тоже, между прочим, следствие из великого закона Равновесия... И на этом ослаблении защиты в угоду нападению и построил стратегию боя Рангар; тактически же он рассчитывал на один-единственный удар, который он изобрел самолично в предвидении вот такого поединка с абсолютно равным по силе и технике соперником. Рангар назвал этот удар "коготь дьявола", и непременными атрибутами его были быстрота и точность. Но быстрота должна была быть не просто быстротой и даже не сверхбыстротой – быстротой, запредельной даже для большого мастера. А точность такой, что эпитет "ювелирная" подходил к ней не больше, чем слово "теплый" годилось для описания звездных температур...

Черный Гладиатор метнулся вперед, и казалось, уже ничего не сможет сдержать бешено вращающихся клинков, к тому же совершающих дополнительные сложные движения... и в этот миг правая рука Рангара с немыслимой быстротой описала траекторию, отдаленно напоминающую вырезанный из поверхности двуполостного гиперболоида штопор... словно багряно-фиолетовая молния ввинтилась между двумя туманными кругами... звон трех лопающихся клинков слился в один (в этом и заключалась идея "когтя дьявола" – ценой одного своего меча вдребезги разбить клинки обоих мечей соперника). А второй меч Рангара, целый и невредимый, неудержимо устремился к голове Черного Гладиатора и, пользуясь его микрокоспическим замешательством, отсек ее у самого основания вровень с плечами.

Рангар не без основания считал себя человеком с крепкими нервами, но то, что произошло в следующий миг, заставило его отступить на несколько шагов, и в дальнейшем он не мог вспоминать случившееся без содрогания. Черный Гладиатор лопнул на две половинки, как яйцо, являя сложнейшую механическую и электронную начинку, а из самой середины, из полости, в самом деле напоминающей внутренность яйца, выскользнуло отвратительное нечто, похожее на помесь паука и змеи, мерзкого белесого цвета, с редкой щетинообразной шерстью, и бросилось прочь...

Дико вскрикнула Лада, и это привело в себя Рангара: он изо всей силы метнул меч и разрубил жуткую тварь пополам. Она, однако, оказалась поразительно живучей, половинки белесого туловища судорожно задергались, а затем на одной из них образовался чудовищный глаз, похожий больше на бельмо, а из щели под глазом раздался скрежещущий звук, в котором с трудом Рангар уловил слова на всеобщем языке Коарма:

– Радуйся, предатель. Ты победил, но все равно умрешь предателем.

Кем-кем, но предателем Рангара Ола еще не называл никто и никогда... Ярость кроваво-черной пеленой захлестнула ему глаза, он выхватил нож и устремился к издыхающей твари.

Предостерегающий крик Зорова, тоже наблюдавшего за происходящим с омерзением, но все же бывшего настороже, остановил Рангара вовремя: под плоской щелью псевдорта образовалось еще одно отверстие, на этот раз круглое и ярко-красное, и плюнуло чем-то вроде иглы дикобраза. Только феноменальная реакция спасла Рангара, и он едва успел уклониться; игла упала уже за его спиной, и в месте ее соприкосновения со стекловидной массой заклубился бурый дым. Из щели-рта раздалось яростное шипение.

– Живи, и будь проклят! – едва разобрал Рангар сквозь шипение и бульканье, и тогда его прорвало.

– Нет, сволочная тварь, изволь объяснить, почему ты назвал меня предателем?! Никто, никто во всей вселенной не имеет такого права!

– Я... имею... – шипение и бульканье становилось все тише. – Вспомни... Фишура и данное ему... слово, слово, которое ты так и не сдержал.

– Так, значит, ты...

– Да, я... тот пилот, которого... ты обрек... на невыносимые муки.

– Но ведь ты пропал!

– Тебя очень долго не было... и тогда появился Фосс... и спас меня. Я принес ему... клятву верности... и еще поклялся... убить тебя. Жаль... что... не удалось...

– Но каким образом... – начал было Рангар, но тут обе половинки существа дернулись в последний раз, вытянулись и застыли.

С глухим стоном Рангар опустился на стекловидный грунт, который, как ему вдруг показалось, обрел пугающую глубину. Он потряс головой, ощущая в груди холодную гулкую пустоту, где вяло копошились обрывки то ли чувств, то ли мыслей. Отчаянный крик Лады всколыхнул эту пустоту и заставил частично прийти в себя.

– Рангар, Рангар, смотри!

Он с трудом повернул тяжелую, чугунную голову, но то, что он увидел, заставило его тут же вскочить на ноги. Балеар Коннефлет, таща упирающегося Олвара, пробирался уже по склону массива с явным намерением попасть на плато.

– Стой, сука! Убью! – проорал Рангар, швырнув вдогонку беглецу свой нож. Швырнул как кусок железа, а не как грозное метательное орудие. Впрочем, в любом случае расстояние было слишком велико.

Зоров первым понял, что происходит с братом. Огромное физическое и моральное напряжение плюс страшный стресс, когда выяснилась истина с Черным Гладиатором, привели к утрате адекватного восприятия действительности. И если его сейчас не удержать на краю, он рухнет в пропасть под названием шизофрения... Зоров подбежал к Рангару и нанес несколько увесистых пощечин. И только тогда глаза Рангара обрели некую осмысленность... он огляделся... увидел бегущую к ним Ладу, всю в слезах... карабкающегося вверх Балеара с пристегнутым на цепочке сыном... и молча устремился в погоню. Зоров побежал рядом, "светя" энтропийным лучом в направлении их бега. Метрах в десяти от них, собрав все силы, мчалась Лада.

Минут через пять стремительного бега, когда они уже вплотную приблизились к склону, больше половины которого уже преодолели Балеар с Олваром, Зоров чертыхнулся – вырубился, исчерпав свой ресурс, энтропийный генератор. Однако свое дело он сделал – практически вся боевая техника огромной естественной крепости вышла из строя, и недавний грохот и вой сменила тишина.

Балеар с упирающимся мальчиком двигался гораздо медленнее Рангара и Зорова, и плато они достигли почти одновременно. Глазам их предстала необычная картина. По периметру плато располагались круглые площадки около двух метров в диаметре из кроваво-красного металла; на одну из них Балеар толкнул Олвара и что-то сделал с зажатым в руке приборчиком, похожим на старинные часы-луковицу. И тут же кокон золотисто-алого свечения объял мальчика. Он застыл, прижав руки к груди, и только испуганно поводил глазами. Балеар истерически расхохотался и швырнул в сияющий кокон свой приборчик. Полыхнула оранжевая молния, и кусочек золотого, быстро догорающего огня упал к ногам Олвара.

– Все! Теперь все! – бесновался Балеар, делая неприличные жесты. – Оттуда вам щенка не достать! А ты, благодетельный Рангар, наверное, хочешь узнать напоследок, почему я, якобы так тебе обязанный, оказался с Фоссом? А тут-то и голову ломать нечего! Вся твоя сраная Академия не стоит и миллионной части того, что предложил мне Фосс. Он пообещал дать ВСЕ и СРАЗУ. Тайны Мироздания, способность вольно перемещаться по пространствам и временам Большой Вселенной... Но главное – ВЛАСТЬ! Несоизмеримую с властью любого императора! Жаль, что Фосс проиграл, и мечта о Зеленной Дороге так и останется мечтой... несбывшейся мечтой.

– Освободи сына, и ты увидишь Зеленую Дорогу, – быстро произнес Рангар. И я прощу тебе предательство. И дам все, что пообещал Фосс.

– Да неужели? Ха-ха-ха! Великий Рангар-благодетель прощает своего неверного ученика! Как трогательно и благородно! Да срал я на тебя и все твои предложения! Потому что ненавижу тебя! Твое высокомерие и покровительственные нотки в разговорах со мной!

– Ты не можешь так меня ненавидеть! – Рангар даже отступил на шаг.

– Не забывай о возможностях Фосса, – негромко сказал Зоров. – Одно-два психоволновых воздействия...

– Да, наверное. – Рангар кивнул и как-то сник. Со спины его можно было принять за глубокого старика.

И тут Лада медленно опустилась на колени и протянула к Балеару дрожащие руки. По прекрасному измученному лицу градом катились слезы.

– Умоляю тебя, Балеар, как только может умолять мать, – верни мне сына! Не губи ребенка! Он то ни в чем не виноват!

– Он виноват хотя бы потому, что произошел от семени этого... благодетеля.

– Хорошо, Балеар, скажи мне... – голос Рангара осекся, – существует твоя цена освобождения сына? Может, тебе нужна моя жизнь? Я готов.

– Вот даже как! – злобная, хищная ухмылка на миг исказила черты Балеара; Пожалуй, это было бы забавно – прирезать тебя, как грязного хрюла... А уж потом объявить, что не могу спасти щенка. Но нет, это было бы слишком хорошо для тебя. А так смерть его будет терзать тебя до конца жизни! А щенка я действительно спасти не могу – вы же видели, как я бросил туда ключ, и он сгорел.

– Ты умрешь страшной смертью... – выдохнул Рангар.

– Вот теперь ты заговорил своим истинным языком, – процедил Балеар. – Нет, демон тебя раздери, я умру той смертью, которую выбрал сам, – в Священном Огне Заори! А кто хочет составить мне компанию – милости прошу!

И с этими словами, вновь дико расхохотавшись, он шагнул прямо на стену золотисто-алого огня... вспыхнул огромной свечкой... и опал золотым пеплом. Но и Рангар, и Зоров, и Лада успели заметить, что, пока он горел, в сплошной огненной стене будто бы затемнился проход, полностью повторяющий очертания его фигуры. И сейчас Зоров усиленно размышлял, какой эксперимент мог бы дать ответ, была ли это оптическая иллюзия или проход существовал в реальности. Он поделился своими мыслями с Рангаром, и в глазах того затеплилась надежда. А глаза Лады так и вспыхнули:

– Да был, был проход! Я же видела!

– Видеть – это одно дело, а знать – совсем другое, Ладушка, – произнес Зоров озабоченно. – Глаза человека, увы, не слишком надежный инструмент. Надо все тщательно обдумать и подготовиться.

– Вот и думайте. – Лада занавесила глаза ресницами. – А мне дайте листок бумаги и карандаш, я пока напишу Олвару записку. Огненная стена хоть и почти прозрачна, но звуков не пропускает. А мальчика надо успокоить и предупредить, чтоб стоял в центре и ни в коем случае не касался огня.

Зоров достал из нагрудного кармана пачку листов, карандаш и протянул листок с карандашом Ладе (канцелярскими принадлежностями он предусмотрительно запасся на богатых складах Оранжевого мира). Остальные листы сунул назад и принялся обсуждать с Рангаром возможные варианты эксперимента.

Лада выбрала гладкий участок скалы, положила туда листок и набросала несколько строк. Затем приблизилась к огненной стене и, ободряюще улыбнувшись сыну, показала ему записку.

Не то, явно не то написала Лада, о чем сказала мужу и его брату, потому что в широко раскрытых глазах Олвара появились ужас и мольба, и он отрицательно покачал головой. Но мать лишь властно сдвинула брови, что делала чрезвычайно редко, и указала на последнюю фразу записки. В глазах мальчика заплескались слезы, но он – через силу – кивнул утвердительно.

И тогда Лада начала беззвучно, одними губами, считать, показывая при этом Олвару пальцы: один, два...

И на счет "три" шагнула прямо в золотисто-алую кипень. И вспыхнула, как совсем недавно предатель Балеар Коннефлет, но на этот раз темная фигурка Олвара метнулась в будто черным грифелем нарисованный контур ее фигуры... и громко рыдая, с опаленными вихрами, и тлеющей на рукавах и штанах одеждой, забился в объятиях мгновенно очутившегося рядом отца.

Шок.

Скручивающий в тугой узел все внутренности, все мысли, все чувства.

И ледяным дыханием пустых межзвездных пространств замораживающий этот страшный конгломерат.

Он обнимал сына – а перед глазами застыл черный силуэт на золотом и алом фоне, и огненный вихрь в последний раз взметнувшихся волос, всегда пахнувших свежестью, радостью... Любовью.

Он обнимал сына – и не чувствовал ничего, словно перед ним была холодная каменная статуя.

Но сквозь ледяную пелену в сознании настойчиво пробивался чей-то тоненький голосок... папа, папа, ну хоть ты теперь... ну не надо, папа... папа, милый, ну что же ты!.. – и медленно, медленно, но неотвратимо оттаивал смерзшийся ком, в который превратилось все его нутро... и вот он растаял вовсе, но ожидаемого облегчения не наступило, ибо стужу сменил огонь... всепожирающий нутряной огонь отчаяния и безысходности...

...почему, почему, шептал он истово, ведь и я так мог... а ты не подождала, не захотела подождать... почему, о небо?! Ведь, может, и обошлось бы все... что-то бы придумали и все в живых остались...

Он бессильно опустился вначале на колени, а затем сел на холодный, дочерна обожженный камень, и рядом примостился Олвар, прижавшись к сильному телу отца, а Зоров стоял чуть поодаль, опустив голову, и молчал... да и что он смог бы сейчас сказать? В горле у всех троих першило от слез, пролитых и непролитых... а может, от радиации, кто знает... но им сейчас было все равно.

Бесцельно побродив туда-сюда, Зоров заметил сиротливо белеющий клочок бумаги, отброшенный Ладой в сторону перед смертельным шагом, и поднял его.