Текст книги "Все цвета радуги (Оракул Вселенной - 3)"

Автор книги: Александр Соболь

Соавторы: Валерий Шпаков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Фанатики... – содрогнулся Зоров. Глаза Рангара мрачно блеснули.

– У нас на Коарме в схожих ситуациях настоящие воины поступают так же.

Сзади раздался сдавленный храп. То ли вдохновленный примером телохранителей принца, то ли во всплеске отчаянной решимости, порожденной сознанием нарушенного воинского долга, пленный гвардеец повторил то, что перед этим сделали шестеро его коллег. Только вот способ самоубийства ему пришлось избрать не в пример более жуткий, учитывая, что руки его по-прежнему были связаны за спиной. Он воспользовался тем, что один из мечей, выбитый Рангаром из рук какого-то охранника во время боя, вонзился в стенку и застрял между кирпичами кладки. Пленник подошел, наклонился над застрявшим мечом и перерезал себе горло о его лезвие...

– Семь трупов, – угрюмо прокомментировал Зоров. – А ведь мы договорились не убивать без самой, самой крайней нужды.

– Не мы их убили, – произнес Рангар, впрочем, без особой уверенности в голосе.

– Не мы? – Уголки губ Зорова печально дрогнули. – Что ж, думай так, если тебе легче.

Принц спал так крепко, что даже не проснулся. На всякий случай Зоров сделал ему укол, гарантировавший полную бессознательность в течение восьми часов. Запаковав принца в ковер, они бегом вернулись к нише, где оставили оружие. В любой момент могла подняться, тревога.

– Ну что? – спросил Рангар. Братья посмотрели друг другу в глаза и все поняли без слов: никто даже подумать не мог об уходе, не побывав на смотровой галерее.

– Только очень быстро, – лишь буркнул Зоров, и они помчались, стремительно и бесшумно, как два призрака в мятущейся багровыми сполохами полутьме.

Вот и лестница, где они оставили одного связанного гвардейца. Он так и не пришел в себя, неподвижно скрючившись у стены.

Лестница. Один... два... три пролета. Галерея. Высокие перила ограждают провал на добрых двадцать метров. Так вот он какой. Пиршественный зал Всемудрейшего Харшу.:.

В центре исполинского помещения – громадный стол, уставленный разнообразными яствами и напитками. Вокруг стола – высокие стулья с резными спинками, и не сосчитать сколько. Большинство из них, однако, пустуют. Лишь у одного конца стола, где на резко выделяющемся своими размерами и богатством отделки стуле-троне восседает седой грузный мужчина в золотых доспехах видать, сам Харшу, – сидят люди числом не более двадцати. И среди них...

Только ценой невероятного усилия воли да прокушенной губы Рангар удержал в груди готовый вырваться стон...

По правую руку от Всемудрейшего восседал бывший Президент Академии естественных наук Крон-армара Балеар Коннефлет, за ним – бывшие Верховные Маги Пенелиан Дируит и Клеохар Беарлиф, а еще дальше... В глазах Рангара защипало и взгляд на миг потерял резкость... но он успел увидеть. Возле Клеохара высилась забранная в темный металл фигура Черного Гладиатора, к левому запястью которого цепью был прикован сын Рангара Олвар Ол. Заметил Рангар и восковую бледность тонкого, изможденного личика, и темную синеву под глазами, и сами глаза – безжизненные, остановившиеся.

Зоров не успел помешать Рангару, да и смог бы ли?..

Веер бешено вращающихся сюрикэнов метнулся косо вниз, и Пенелиан с Клеохаром, одинаковым жестом схватившись за горло, рухнули со стульев. Балеару сюрикэн угодил чуть ниже и, видимо, попал в поддетую под камзол кольчугу, так как тот вскочил на ноги и что-то громко крикнул на незнакомом, но нечто смутно Рангару напомнившем языке. И уж вовсе никакого вреда не причинили метательные снаряды земных ниндзя Черному Гладиатору, со звоном отскочив от брони.

Еще раз успел метнуть сюрикэны Рангар (а Зорова охватило некое странное, жутковатое оцепенение: он впервые не знал, как поступить, ибо рассудок и навыки профессионала требовали одного, а сердце, душа – совсем иного; зато он хорошо знал, что подобное раздвоение оказывается, как правило, для профессионала гибельным... и ничего не мог поделать). Еще несколько человек за столом упало, диким голосом завопил Всемудрейший, но по-прежнему, словно заговоренный, стоял Балеар, и вновь сюрикэны отскочили от доспехов Черного Гладиатора. Но теперь с каким-то непостижимым выражением лица – оно будто бы осветилось изнутри ярким светом – вскочил на ноги Олвар и вскрик "Папа!!!" птицей взметнулся под своды зала.

А дальше начался какой-то чертов бред, и ни Зоров, ни Рангар так и не составили ясной картины последовавших событий. Цепь отдельных, порой противоречивых фрагментов – и все.

...Вначале Черный Гладиатор с прикованным Олваром будто, бы метнулся в сторону, и огромный кусок пола под ним начал проваливаться. Затем, без всякого перехода, Рангар и Зоров ощутили себя в бессмысленно длинном, гудящем туннеле, где они бежали, спасаясь от преследовавших их жутких монстров с молекулярными дезинтеграторами в крючковатых когтистых лапах... Потом наступило отрезвление, но оно было связано с болью: толстые арбалетные стрелы осыпали разведчиков. Они не смогли пробить нифриллитовую кольчугу Рангара и сверхпрочную ткань комбинезона Зорова, но несколько стрел поразили незащищенные ноги одного, а ткань "камуфло", хоть и не разорвалась, растянулась и вместе с наконечником стрел вошла в тело... это было больно, очень больно... и только тогда наваждение окончательно пропало, и Рангар с Зоровым рванулись назад, к далекому тайнику с оружием и поясом-антигравом, который давал единственный шанс на спасение...

Дворец напоминал растревоженный улей. Рангар и Зоров уже не неслись подобно бесплотным призракам, а ковыляли, оставляя, вполне материальные кровавые следы, а сзади, спереди, справа, слева слышался грозный топот окружавших их стражников... Им еще раз пришлось вступить в бой – на последних крохах воли и усилий воистину запредельных, и они таки прорвались сквозь строй преградивших им путь гвардейцев... И рухнули, истекая кровью, в нишу, где лежало оружие и запакованный в ковер принц.

– Ну, с-суки... – пробормотал Зоров, неверной уже рукой доставая из свертка лазер. – С-сейчас...

У него уже не возникала глубокомысленная дилемма – считать или не считать врагами настигающих их гвардейцев, он действовал как автомат, боевая машина, но выстрелил все-таки лучом парализующего поля, а не смертоносным огненным шнуром.

Когда преследователи медленно осели на пол, Зоров мутно зыркнул на Рангара и проговорил, с трудом ворочая языком:

– Уходим!

И тут же понял, что Рангар потерял сознание. Тогда Зоров, двигаясь словно во сне, включил пояс-антиграв, не надевая его, а зажав в зубах. Сразу стало легко, и ему удалось взвалить на одно плечо почти невесомое тело Рангара, а на второе – принца. Затем Зоров непослушными руками привязал их к себе монопластовыми ремнями, выжег лазером дверь ближайшей комнаты и, переведя антиграв в режим горизонтального полета, с ходу вышиб стекло и оказался в спасительной темноте.

На свободе.

Приземлились они уже за городом в лесу. Зорову едва-едва удалось дотянуть до полянки – аккумуляторы антиграва дохли на глазах, и последние метры они скорее падали, чем летели. Но по-настоящему спасла их десантная чудо-аптечка Зорова. И уже через полчаса лечения Рангар, чье состояние внушало Зорову серьезную тревогу, открыл глаза.

– Ноги... что у меня с ногами? – были его первые слова.

– Уже ничего... страшного. Часа через два сможешь идти. А было скверно, конечно. Восемь арбалетных стрел... в одну ногу пять, в другую три. Аптечка впрыснула тебе комплекс сильнейших заживляющих и регенерирующих препаратов плюс обезболивающее и стимуляторы. Мне тоже досталось... но минут через сорок я уже смогу двигаться более или менее полноценно. Антиграв гавкнул. В моем лазере осталось около двадцати процентов заряда, в твоем примерно сорок пять. Энтропийное поле сожрало более половины емкости аккумуляторов.

– А гравирезонатор?

– В порядке. Как ни странно, энтропийное поле совсем не повлияло на стерженек из таурида... интересная физическая загадка, кстати.

– Нам сейчас не о физических загадках думать надо, – хмуро бросил Рангар. – Жаль, что эта штука только на тебя настроена...

– А то бы ты с гравирезонатором наперевес пошел бы в атаку на дворец Всемудрейшего, – произнес Зоров с иронией.

– Знаешь что, брат... заткнись! Ты хоть знаешь, что такое семья, сын?

– А вот это удар ниже пояса, брат, – произнес Зоров, закусив губу. – Если ты думаешь, что я хочу спасти твоего сына меньше тебя, то, смею утверждать, ты ошибаешься. Только я не потерял голову и способен рассуждать здраво. И простая логика подсказывает, что Черный Гладиатор с твоим сыном и этим... как его... который уцелел...

– Балеаром, – угрюмо подсказал Рангар.

– Вот-вот, Балеаром, уже в очередном мире – Синем. И нам надо поспешить в страну Праведных, доставить Правителю принца, соединиться с Ладой и продолжить погоню. Заметь – у нас теперь численный перевес. Твои меткие броски отправили на тот свет двух магов-предателей.

– Пожалуй, ты прав, – после некоторого раздумья вынужден был согласиться Рангар. – Но как ты собираешься добираться до столицы Праведных?

– Пока пешком. Потом, если повезет, захватим лошадей.

– А этого что, на горбу переть? – Рангар кивнул головой в сторону рулона, в котором мирно покоился ничего не подозревающий о происшедших бурных событиях сын Всемудрейшего Харшу.

– Зачем на горбу? Скоро я его разбужу, уколю тетрабутал и пойдет, как миленький. Тетрабутал, знаешь ли, делает людей очень, ну просто очень послушными.

– Нам придется раздобыть местную одежду, – сказал Рангар. – Да и принца не помешает загримировать и переодеть... нас ведь ищут, не так ли?

– Это все так, но я не вижу нерешаемых проблем, – пожал плечами Зоров. – С нашей-то подготовкой... Что-то ты мне не нравишься, брат, – вдруг резко изменил он тему и внимательно стал разглядывать Рангара.

– Да я и сам себе не нравлюсь. – Рангар попытался улыбнуться, но у него не получилось. И тут его прорвало. Глаза полыхнули мрачным пламенем, кулаки сжались до белизны в костяшках пальцев и голосом, похожим на звук раздираемой жести, он проговорил: – Я знаю, что ты меня понимаешь... и я понимаю тебя, нам таки надо было уходить... но как подумаю... как подумаю, Саня, что Олвар у этих негодяев... на цепи, как берх... а он ведь позвал меня, позвал! Ты же слышал... и видел... на цепи...

Голос Рангара осекся, и он закрыл ладонями лицо.

– Успокойся, брат. – Зоров положил на плечо Рангара руку. – Если бы они хотели смерти Олвара, то давно бы убили его. Нет, он нужен им живым! И это дает нам и надежду, и шанс.

– Ладно, – глухо, не отнимая ладоней от лица, произнес Рангар. – Только этой надеждой и жить буду...

Путь до столицы Праведных Рангар запомнил плохо. В памяти остались лишь отдельные разрозненные эпизоды. Зато лицо сына – бледное, тонкое, прозрачное постоянно стояло перед внутренним взором. И еще застывшие, потухшие глаза Олвара с синими тенями под ними. А в ушах стоял его крик, давший выход неистовой вспышке надежды на освобождение... увы, пока оказавшейся беспочвенной. Ночью сон не шел к Рангару, и он лежал неподвижно и беззвучно плакал с сухими глазами... так может плакать только душа человека. И лишь однажды две слезинки скатились по потемневшим, заросшим многодневной щетиной щекам – когда они добрались-таки до дворца Всеправедного, и Рангар сжал в объятиях Ладу, зарывшись лицом в ее волосы.

– Ведь совсем рядом же был... мог по колонне спуститься... – бормотал он по-русски, и не понимая слов, но постигая чуткой женской душой смысл, Лада гладила его по голове, прижимаясь к нему, словно пытаясь забрать в себя всю его боль и все его отчаяние.

– У меня есть одна идея, как в Синем мире попробовать избежать... э-э-э... всем известных нежелательных эффектов, – сказал Зоров, когда Всеправедный привел их в тайное святилище к уже привычному кубическому камню. После того как Зоров и Рангар доставили пленного принца. Повелителя Ура не покидало хорошее расположение духа – чересчур уж хорошее, если вдуматься. Но ни Зоров, ни тем более Рангар с Ладой не обратили на это внимания, мысленно уже продолжая погоню за врагами в Синем мире.

– Удачного пути вам, великие воины, – поблескивая маслянистыми глазками, выспренне произнес Ур. – Мне очень жаль, что вы покидаете нас, но уговор есть уговор. А то, что вы совершили, должно вообще очень быстро закончить войну.

И произнеся слова традиционного прощания, он удалился.

– Что ты предлагаешь? – спросил Рангар, пропустив, как и Зоров с Ладой, слова Всеправедного мимо ушей.

– Теперь мы не просто возьмемся за руки, но, максимально сконцентрировавшись, попробуем превратиться в единое целое. Мне кажется, это должно сработать. Не знаю, правда, как Лада... – Он с сомнением посмотрел на женщину.

– Она сможет, – уверенно заявил Рангар. – Кое-чему научил ее я, кое-что она знает сама... она ведь немного чародейка, не забывай. Думаю, все получится.

– Тогда начинаем, – сказал Зоров.

Они крепко взялись за руки, некоторое время постояли, закрыв глаза, и затем живой цепью и почти единым организмом – Рангар, Лада и Зоров – шагнули в расступившуюся твердь Двери.

Глава 5

Возможно, средство Зорова сработало: они не только не потеряли сознания, как при переходе в Голубой мир, но и оказались все вместе, в отличие от мира Желтого. Они очутились в весьма необычном, похожем на стеклянный колпак помещении; колпак накрывал квадратную черную плиту, на которой они стояли. Снаружи колпака имело место еще одно помещение гораздо больших размеров, со стенами матово-синего цвета. За прозрачной стеной колпака в мягком кресле вальяжно расположился худой мужчина в синем халате и рассматривал всех троих с каким-то лихорадочным и, как показалось Зорову, нехорошим интересом.

– Ну, чего вытаращился? – грозно спросил Рангар. – Убирай этот дурацкий колпак и встречай гостей. Разговор есть.

– Нет-нет-нет, – затараторил незнакомец и покрутил головой. – Каждый из вас должен научить меня хотя бы одному способу получения удовольствия, неизвестному в нашем мире. Тогда вам позволено будет выйти. Таков закон.

– Я научу тебя делать яичницу-глазунью, – мрачно пообещал Рангар и стукнул кулаком по колпаку. Тот загудел, словно был сделан из металла.

– О, удовольствие под названием "яичница-глазунья" мне неведомо, оживился абориген, и Зоров, не сдержавшись, хмыкнул. – Вам осталось сообщить мне еще два новых удовольствия, и я вас выпущу. А стучать по колпаку бесполезно, он сделан из материала крепче стали.

– Вот как? – недобро усмехнулся Рангар, вытащил из кобуры лазерный пистолет, прицелился и нажал на спуск. Через несколько секунд овальный кусок псевдостекла с пылающей окантовкой рухнул наружу, выбитый могучим ударом ноги, и Рангар первым вышел из колпака. Абориген закатил глаза и грохнулся в обморок.

– Чего это ты хлипкий такой? – почти ласково поинтересовался Рангар, схватив аборигена за шиворот и рывком поставив на ноги. Тот слабо пискнул.

– Ты не пищи, а отвечай, что спрашивать буду, – наставительно произнес Рангар. – Уразумел?

Абориген быстро и часто закивал головой, по-прежнему не открывая глаз.

– Вот и хорошо. Кто ты и что это за место?

– Это место – приемный пункт пришельцев из Иномирья, а я – его дежурный смотритель. Зовут меня Кун Даг. Как уже давно выяснилось, иногда к нам попадают иномиряне с очень интересными знаниями в области получения оригинальных удовольствий. Тогда и были построены эти пункты и принят закон... о котором я уже упоминал. Так в чем, простите, заключается удовольствие под названием "яичница-глазунья"?

– Потом я тебе покажу... если будешь хорошо себя вести, – ухмыльнулся Рангар. – А пока отвечай: здесь появлялись недавно трое пришельцев достаточно необычного вида... один целиком закован в черный металл, другой худой, с рыжими волосами и зелеными глазами... и с ними мальчик лет двенадцати, с кудрявыми темными волосами?

– Увы, здесь пришельцев давно не было.

– Ты говорил о других подобных пунктах... Где они и сколько их?

– Их целых пять, кроме этого, и расположены они в разных местах столицы.

– Отведешь нас к ним. По очереди, – сказал Рангар.

– Нет-нет, что вы! Мне нельзя покидать пункт!

– Ты что же, хочешь, чтобы тебе негде стало дежурить? – зловеще осклабился Рангар, недвусмысленно потянувшись к кобуре.

Смотритель побледнел и снова торопливо закивал:

– Да-да, я отведу вас!

– Вот и славно. Веди! – приказал Рангар. В этом эпизоде "первым номером" был он, и роль этакого злодея, который ни перед чем не остановится, ему вполне удалась. Довольствовавшиеся ролями статистов Зоров и Лада восприняли происшедшее в целом положительно, но если в глазах Зорова читалось явное одобрение, то во взгляде Лады восхищение смешивалось с толикой опаски. Разного Рангара довелось ей видеть за двенадцать лет, но вот такого – впервые.

Столица Синего мира разительно отличалась от столицы мира Голубого. Там редкие созвездия дворцов тонули в океане почти девственного леса. Сейчас лишь нечастые скверы остались от былого великолепия местной флоры. Скачок к урбанизации оказался просто ошеломляющим: в глазах буквально пестрело и рябило от обилия ярких, разноцветных дворцов, многоэтажных домов и маленьких домиков. Причем даже крупный знаток, скажем, земной архитектуры смог бы лишь приблизительно выделить сходные архитектурные стили и направления, ежели бы его не хватил удар от их трудноописуемого взаимопроникновения и взаиморастворения. Здесь строгая готическая башня могла венчать здание странной яйцеобразной формы, сильно смахивающее на крышу китайской пагоды сооружение накрывало исполненный в затейливом и пышном стиле барокко дом, асимметричная орнаментация и изящество форм, характерное для рококо, соседствовали с вполне очевидным монументализмом в едином архитектурном ансамбле. Встречались и полностью непривычные, давящие на подсознание архитектурные композиции, вызывающие, невольный протест своей чужеродностью... На Зорова, Рангара и Ладу это произвело достаточно необычное впечатление, доминантой в котором была некая чрезмерность или даже, если так можно выразиться, "чересчурность" увиденного. Перебор в разнообразии возымел обратный эффект, рождая ощущение статики и бездвижности. Первым свои чувства облек в слова Зоров:

– Кто-то когда-то сравнил архитектуру с застывшей музыкой... Так вот тут она слишком уж застыла... заледенела даже.

Рангар согласно кивнул и сказал:

– Самый чудесный город, который мне довелось видеть, – это Валкар. Но даже Венда, даже Лиг-Ханор, Зирит в конце концов... все они оставляли ощущение жизни... эти города были живыми. А тут... демон знает что! Так и давит на черепушку...

Лада промолчала, но красноречиво поежилась.

Их провожатый взглянул на них с удивлением, но тоже промолчал, напуганный недавними суровыми речами Рангара.

Внезапно их взорам открылась площадь, в центре которой высилась башня ярко-синего цвета.

– Что это за здание? – спросил Рангар проводника.

– Храм Наслаждений, – с благоговейным трепетом произнес Кун Даг. – Наши ученые изобрели протрясающий способ получать наслаждения... невиданное, неслыханное, неописуемое наслаждение... и каждый стремится туда попасть. Увы, пока этой чести удостаиваются немногие. Дело в том, что наслаждение столь велико, что человек... как бы сгорает в его огне. Поэтому только тем из нас, кто получил карточку из Питомника, даруется счастье войти в Храм. Но получить карточку очень трудно... – На лице Кун Дага проступила грусть.

– Карточка из Питомника... что это? – спросил Зоров.

Кун Даг объяснил, что такая карточка выдается как мужчинам, так и женщинам, и свидетельствует о том, что данный мужчина или данная женщина является отцом – или соответственно матерью – не менее двух генетически здоровых детей.

Зоров нахмурился – "объяснение" ему явно не понравилось. Несомненно, что-то крылось за этим всем – но что?

– А вот, уважаемые иномиряне, еще один Пункт. – Кун Даг протянул руку и указал на уже знакомый купол. Спутники оживились, но и здесь их ожидала неудача.

Лишь на четвертом по счету Пункте им повезло. Хотя можно ли было назвать это "везением" в контексте последующих событий? Да и каким словом определить ситуацию, в которой везение и невезение, удача и неудача, радость и боль перемешиваются в некоем неразделимом конгломерате, точно самые несовместимые вещества под воздействием гравитационного резонанса? Разве что рок, судьба...

"Повинуюсь року..."

Но ни Зоров, ни Рангар не желали ему повиноваться.

– Они появились вчера утром, – трясясь от страха, рассказывал дежурный смотритель этого Пункта, – и сразу уничтожили колпак... он просто рассыпался в пыль. А потом... – Смотритель запнулся, и глаза его стали совсем белые.

– Говори! – как бичом хлестнул Рангар.

– Потом... потом тот черный, в металле, спросил, как им уйти дальше... сказал, что не собирается здесь задерживаться... я ответил, конечно, нам не нужны тут такие чудовища... и они ушли, но вдвоем.

– Вдвоем?? Как это вдвоем?! – Рангар схватил описавшегося от страха смотрителя за грудки.

– Ну да, вдвоем... – Тут смотритель ко всему еще и заплакал, и Рангар с отвращением швырнул его в кресло.

– Погоди, Рангар, – шагнула вперед Лада, – так ты ничего не добьешься... Он же совсем одурел от страха.

Она подошла к смотрителю и спросила, медленно и спокойно выговаривая слова:

– С двумя взрослыми был мальчик. Что случилось с ним?

– Мальчика они оставили, а сами ушли. Только все произошло очень странно... вроде как во сне.

– Что ты имеешь в виду?! – не выдержал Рангар.

– Мальчик вначале был прикован цепью к руке черного... а потом вдруг везде стал красный свет, и мальчик в мгновение ока оказался вон на том диване... и он спал. А те двое ушли, только потом пропал красный свет.

– Где сейчас мальчик?! – Голос Рангара зазвенел, как сталь его клинков.

– Как где? Он же еще мальчик... вот и отправили его в Питомник. Так велит закон.

– Немедленно веди нас в Питомник! – приказал Рангар. В глазах его проглядывало с трудом сдерживаемое бешенство.

– Но туда нельзя никому, кроме рожениц, детей и Посвященных! – воскликнул смотритель в панике, которая на миг перевесила ужас перед Рангаром.

Рангар рванул из кобуры лазерный пистолет и на максимуме выходной мощности сжег ярко-синий купол Пункта. Зрелище получилось весьма впечатляющим.

– Мы отведем, отведем, – затараторил доселе молчавший Кун Даг, делая собрату-смотрителю отчаянные знаки – не спорь, мол.

– И чтобы без фокусов, – веско присовокупил Рангар. – Ясно?

Оба смотрителя суматошно закивали.

Питомник располагался за городом, на живописном высоком холме, крутые склоны которого покрывал кустарник в рост человека. К вершине вела широкая, закручивающаяся спиралью дорога, мощенная шестигранной каменной плиткой. Сама верхушка холма имела необычайно плоскую форму – будто ее срезали исполинским ножом. И только подойдя поближе, Рангар разглядел, в чем тут дело, – всю верхушку холма занимало циклопическое сооружение с плоской крышей, стены которого были сложены из огромных каменных блоков. Снаружи стены покрывал мох точно такого же синевато-зеленого цвета, какой имел росший на склонах холма кустарник, поэтому издали все сливалось и казалось, что никакого сооружения на холме нет.

Еще через пятнадцать минут быстрой ходьбы маленький отряд, ведомый насмерть перепуганными смотрителями, уперся во внушительные каменные ворота, каждая створка которых была высечена из цельной плиты. Один этот факт вызывал уважение, и хотя о толщине ворот можно было гадать, мысли и Зорова, и Рангара на эту тему были напрочь лишены оптимизма.

– Не знаю, справились бы тут даже большие стенобитные машины армии Императора, – пробормотал Рангар.

Зоров молчал, о чем-то напряженно размышляя.

Тем временем Лада заметила большое бронзовое кольцо и решительно дернула его. Где-то едва слышно бамкнул колокол – впечатление создалось такое, что звук донесся из самых недр холма, едва-едва преодолев многие метры земной тверди.

Некоторое время ничего не происходило, и Лада еще было потянулась к кольцу, но тут раздался голос – достаточно громкий, чтобы расслышать каждое слово, но совершенно лишенный интонации, словно механический. Заслышав голос, аборигены с белыми от ужаса лицами и полубезумными глазами вначале присели на корточки, прикрыв голову руками, а затем и вовсе пали ниц. Голос тем временем произнес:

– Вход в Питомник запрещен всем, кроме детей, рожениц и Посвященных. Среди вас нет таковых. Уходите.

– Здесь мой сын! – крикнула Лада. – Его привезли сюда вчера! Я должна его видеть!

– Никто не имеет право видеть ни своих, ни чужих детей до их совершеннолетия, – произнес бесцветный голос.

– Если вы не откроете ворота добровольно, мы войдем силой, – произнес Рангар, дрожа от ярости.

– Силой? – впервые в невыразительном голосе проскользнуло нечто, похожее на чувство. И это чувство не могло быть не чем иным, как насмешкой. Попробуйте. Ваши огненные лучи сильны, конечно, но и им не пробиться сквозь такую толщу камня.

Рангар, сжав зубы, рванул из кобуры лазерный пистолет.

– Погоди, – остановил его Зоров. – Этот кто-то прав. Мы посадим аккумуляторы и ничего не добьемся. Здесь надо кое-что похлеще... Отойдите от ворот. Все. – И начал медленно снимать со спины футляр с гравитационным резонатором.

У Рангара непроизвольно расширились глаза, и он потянул упирающуюся Ладу прочь. Кун Даг и его спутник по внушающему обоим невыразимую жуть путешествию проворно на четвереньках отползли за ближайший придорожный камень и смирненько прилегли там. А руки Зорова уже выполняли знакомые движения... дважды ему приходилось применять ГР в боевом режиме... первый раз, правда, на меркурианском полигоне, а вот второй... Да, никогда не забыть ему достопамятную экскурсию на Землю, с которой, собственно, и началось ВСЕ.

Зоров тяжело вздохнул – не лежала у него душа к тому, что он собирался сделать... Немного подумав, он выставил оба лимба выходной мощности на 0,01. На минимум. Для ворот любой толщины этого минимума должно хватить с избытком... и вот этот самый избыток не давал ему покоя. Поскольку, если кто-нибудь живой окажется за воротами хотя бы в десяти метрах от них...

Зоров вытер рукавом внезапно выступившую на лбу испарину (воображение у него было живое и ярко нарисовало картину, что произойдет с людьми, буде они окажутся в зоне поражающего действия резонатора) и вдруг сообразил, что надо делать. Подойдя к воротам вплотную, он лег на спину так, что коснулся их правым плечом. Затем поднял свое страшное оружие вначале вертикально... чуть наклонил ствол в сторону ворот... и нажал спуск. Импульс длился доли секунды, и, пожалуй, только Рангару удалось засечь, как из черного октаэдра, венчающего ствол, косо вверх метнулся неяркий световой канал, по которому тут же скользнула золотистая змейка дельта-плазмы... Зато мощный, низкий, вибрирующий гул услышали все. И так же все увидели, как очертания ворот словно бы дрогнули, расплылись... и их каменная масса опала серой пылью, которая тут же затвердела, сплавясь в сверхтвердый монолит гравинита...

Откатившись, Зоров стремительно вскочил на ноги и, продолжая в одной руке держать ГР, другой выхватил лазер.

Но, по всей видимости, нападать на них никто не собирался, хотя люди за воротами стояли. И достаточно близко. Так что если бы Зоров направил разряд резонатора перпендикулярно плоскости ворот, то пять находившихся за ними женщин так же опали бы серой пылью, как и сами ворота.

Все женщины были одеты одинаково – в глухих синих балахонах до земли с вышитой на груди непонятной эмблемой.

– Мы убедились, что вас ничто не остановит, пришельцы, – произнесла одна из женщин, делая шаг вперед. – Нам придется выбрать меньшее из зол: мы покажем вам мальчика и даже отпустим его с вами, если на то будет ваша воля. Ведь все равно вы, покинете наш мир.

– Значит, нам можно войти?

– Да. Посвященная Гдара проводит Вас.

Одна из женщин сделала приглашающий жест и направилась по проходу внутрь исполинского здания. Рангар, Лада и Зоров двинулись следом, инстинктивно сохраняя установившийся боевой порядок.

Вскоре они оказались в самом настоящем лабиринте, причем трехмерном. Каменные коридоры та разветвлялись, убегая лучами во все стороны, то сливались, образуя круглые залы, откуда многочисленные лестницы вели вверх и вниз. Анфилады богато убранных комнат сменялись мрачными туннелями, и от всего этого невольно рябило в глазах. Даже тренированному человеку заблудиться здесь было запросто, и Зоров время от времени незаметно ставил "радиоклопов". Странно, но за все время их путешествия им никто не встретился, и до них не донесся ни единый звук, кроме звуков собственных шагов. Вполне вероятно, подумал Зоров, что их специально ведут таким путем.

Наконец Посвященная привела их в ярко освещенный пустой зал с причудливой резьбой на каменных, гладко отполированных стенах. Из зала веером разбегались двенадцать радиальных коридоров, залитых, кроме одного; непроглядной тьмой. Над небольшим возвышением в центре зала воздух дрожал и переливался, а прибор на левом запястье Зорова тревожно полыхнул оранжевым светом, указывая на присутствие мощного источника неизвестной энергии...

– Это Око Всевидящего, – благоговейно пояснила Гдара, низко поклонившись возвышению. – К нему нельзя приближаться ближе, чем на пять шагов. Даже нам, Посвященным, опасно находиться вблизи. Идите за мной под стенкой.

– А что происходит с теми, кто подходит к Оку слишком близко? – с интересом спросил Зоров.

– Они Проваливаются в темную бездну Хоф, из которой никому нет возврата, с мрачной торжественностью произнесла Гдара. – Однако нам следует идти, мы у цели.

И она направилась в единственный освещенный коридор, по обе стороны которого в шахматном порядке располагались массивные деревянные двери. Одну из них проводница открыла и жестом предложила войти.

Единственной мебелью в комнате была узкая кровать, на которой...

Лада вскрикнула, бросаясь вперед с вытянутыми руками... упала возле кровати на колени... и с рыданием прижалась к глубоко спящему мальчику.

– Олвар... сыночек мой... солнце мое... – лепетала она, лаская руками и осыпая поцелуями родное личико, рассыпавшиеся на подушке кудри, мягкие ладошки... но мальчик даже не пошевелился, продолжая ровно и глубоко дышать.

– Таким... спящим... и принесли нам его вчера. С тех пор мальчик не просыпался, – сказала проводница.

– Что они с ним сделали?! – Лада повернула мокрое от слез лицо к Рангару. Тот молча опустился на колени возле кровати рядом с Ладой и осторожными, но быстрыми и точными движениями пальцев ощупал тело спящего ребенка.

– Переломов и явных травм нет... пульс ровный, наполнение хорошее... вегетативные рефлексы соответствуют состоянию глубоко сна... – и тут Рангар осекся. Его пальцы коснулись затылка мальчика, и в памяти немедленно всплыл эпизод... Около полугода назад, во время уроков фехтования в саду, Олвар оступился, споткнулся и упал на куст жиары... и острый шип растения глубоко рассек ему кожу на затылке. Обильное кровотечение заговорил немедленно вызванный придворный лекарь, который поклялся Рангару ничего не сообщать о случившемся жене. Тот же лекарь за несколько иттов затянул рану, от которой остался лишь небольшой розовый шрам, скрытый длинными волосами. Сейчас же чуткие пальцы Рангара нащупали на месте шрама совершенно гладкую кожу. Не доверяя своим тактикальным ощущениям, Рангар осторожно поднял голову мальчика, чтобы взглянуть на затылок.