Текст книги "Санация (СИ)"

Автор книги: Александр Борискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Тоска, а не детство! Ладно, тащи тогда свои ходули к барной стойке. Тут моя песня любимая начинается.

Брюс остановил и напряг слух: песня оказалась хорошо знакома и ему. Ноги тоже служили ему верой и правдой. Саня встал перед дилеммой: повестить на провокацию самолюбия или продемонстрировать твёрдость принципов? "Нет, это было бы несправедливо к Щербакову. Наверное..."

– Ладно, "ходули" тебе придётся вернуть назад, – заявил Брюс.

Дождавшись проигрыша, Саня одновременно шагнул вперёд правой, а назад – левой ногой назад, после чего прокрутился на месте и, вскинув вперёд кисть, прокрутил её по часовой стрелке. Поманив девушку указательным пальцем, Брюс шаркнул правой ногой в сторону, доведя её до полусогнутого состояния, резко мотнул головой в том же направлении, отставил руки и проделал волну.

– И это всё, на что ты способен? Пижонские штучки? Не зацепил, – лениво зевнула Липкина, подходя к Брюсу.

– Ох, чувствую, я пожалею об этом, – буркнул себе под нос парень.

Обхватив правой рукой талию девушки, Саня образовал "краба" пальцами другой руки и начал кружить с Аней по танцполу...

Щербаков с негодованием пнул стул, на котором недавно сидел Брюс. Пальцы тотчас пронзила острая боль, левая нога медленно покрылась деревянной изморозью. Именно этого неприятного ощущения Монитор и добивался.

"Да он издевается! Говорит одно, а в следующую секунду уже себе противоречит!", – кипел Саня. Щербакова злило не только лицемерие Брюса, но и идиот Сид с глупыми советами, бессердечная воспитательница Аля и индюк Солодовников с дурацкими манерами. Весь мир, казалось, объявил Сане войну. Почему? Монитор искренне не понимал.

– Подержи, пожалуйста, пару секунд, – в лицо Щербакова, как дуло пистолета, направили гриф гитары.

– Мне некогда, – отстранился Монитор.

– О, Саня, привет! – неожиданно обрадовался обладатель гитары. – А ты что здесь забыл?

– Ходанович! – также благодушно отозвался Щербаков, пожимая приятелю руку. – Рад тебя видеть. Да вот, уходить собираюсь.

– А приходил тогда зачем? – удивился Даламбер.

– Свидание тут намечалось. Обломилось, – ответил тот, мстительно глядя на танцующих Брюса и Липкину.

– Не переживай, устроить личную жизнь в клубе – не такая уж и сложная задача, – заметил одногруппник.

– Ну и чем ты предлагаешь мне цеплять девушек? Кому тут нужны мои достижения в плавании, шахматах, борьбе?

– Никому, – усмехнулся Ходанович. – Зато ты... староста. Типа властный человек, все дела.

Щербаков впервые за день посветлел лицом. За сегодняшний день Даламбер был единственным человеком, который не капал ему на мозг, а просто пытался быть участливым другом.

– Да брось. Какими бы мы классными не были, нас всегда обойдёт прыщавый карлик с дорогим коктейлем и новой тачкой. Власть сейчас в деньгах, а деньги – в кошельке.

Парни ненадолго приуныли. Иногда Монитор поднимал действительно животрепещущие темы.

– Ты здесь в своё удовольствие пиликаешь или за деньги работаешь?

– Друга подменяю. Он здесь в группе играет на постоянной основе. Попросил меня подогреть публику к его прибытию. Слушай, тот парень с воротником...

Не раздумывая, Ходанович бросился в гущу толпы, увидев знакомое лицо. Щербаков замешкался. На холсте памяти мерзкой кляксой всплыли Танатос и слова Принца. Юля... "Надеюсь, это не тот случай", – подумал Саня, устремляясь за Даламбером...

Откуда Брюс понабрался танцевальных движений, современная история умалчивает. Руководствуясь информацией из непроверенных источников, автор бы предположил, что детство Сани протекало рядом с магнитофоном и теликом, где часто крутили попсу. Грани же отточила мама, которая, приятно удивлённая странным занятием сына, научила его некоторым премудростям парных танцев.

Переводя дух после разрывного куплета, Саня осторожно приподнял левую ногу девушки и, наклоняясь вперёд, сделал почти идеальный прогиб.

– Скромняжка! Как грамотно строил из себя дерево! – похвалила Аня.

– Девица лёгкого поведения у тебя тоже выходит на "ура", – заметил Брюс.

– Наклони голову, у тебя лоб весь в крови.

– И не подумаю! Эй, убери от меня свои влажные салфетки!

Лишённый других объектов для наблюдения, Саня, чей лоб уже интенсивно вытирала Липкина, уставился на шею девушки.

– У кого-то резко случилось половое созревание? Мне даже неудобно от такого пожирающего взгляда, – усмехнулась девушка, увидев направление взгляда Брюса.

– Просто раздумываю над тем, куда ты подевала старое ожерелье, – объяснил Саня, прокручивая белые кубики на чёрном шнурке. – Хотя, не спорю, третий размер твоей груди меня занимает не меньше.

– Стоп, какие кубики? Не трогай их!!!

Из руки парня, сжавшей кубики, начал валить дым. Просачиваясь наружу сквозь поры на коже, клубы дыма поднимались вверх, из-за чего казалось, будто Брюс пылает в тёмном огне. Брюс на короткий миг ощутил себя выжимаемой половой тряпкой, вот только скручивало его самого вместе с внутренностями. В ужасе Саня попытался закричать, но дым повалил и из горла, а затем и из ноздрей. Уже задыхаясь, Брюс оторвал одеревеневшие пальцы от кубика. Однако тьма к этому времени успела добраться и до сознания. Наш герой схватился руками за голову...

"Ты вообще думаешь головой?! Ты совсем не любишь свою бабушку!"

"Как же я тебя ненавижу! Ты мне жизнь испортил, стукач!"

"Маленький воришка! Как смеешь ты трогать семейные деньги?!"

"Предатель! Вот и вали отсюда к своим лицейским друзьям!"

"Почему бы тебе просто не заткнуться и не дать слово другим, эгоист?"

– Хочешь попробовать? – спросил Ходанович, протягивая Щербакову гитару.

– Мои нежные пальцы не созданы для этих грубых струн, – заявил Монитор.

– Так нейлоновые же! Самое оно! – оскорбился Ходанович. – Давай я тебя научу!

Саня вежливо отказался. С преподавательскими навыками Даламбера Саня был знаком с первого семестра, когда тот в дружеском порыве решил объяснить Щербакову суть лабы по программированию. Отучил Ходанович как следует: опасаясь того, что строки кода будут запутаны так же, как и объяснения одногруппника, Монитор не запускал компилятор два месяца.

– С ним было такое раньше? – озабоченно оглянулся на Брюса Даламбер.

– Нет, вроде. Сейчас очухается и будет свежим, как огурчик, – заверил друга Монитор.

– Прив-е-е-е-е-т! – послышалось с соседнего столика. – Я Яна. А вы оба на гитарах играете или кто-то халтурит?

Голос принадлежал невысокой девушке с пшеничными волосами. Придирчивый Щербаков тут же озадачился над фигурой девушки: вроде бы и не пухлая, но и до топ-модели далековато. Наградив Гарулю скептичным "сойдёт", Монитор рискнул открыть рот...

– Я играю, но не на гитаре, а на кларнете, в университетском оркестре, – выдал исчерпывающую информацию Саня.

– Ух ты, круто! А я вот только в детском саду в треугольник била, – улыбнулась девушка. – А я ви-и-идела, что ты меня оценивал. Репетиторы всякие, посиделки за компом... Раньше хоть на пробежки бегала и танцы посещала, а теперь вот боюсь предстоящего ЦТ и объедаю холодильник. Но на самом деле я идеальная, только ты никому не говори! – поднесла палец к губам Гаруля.

Когда Яна говорила, то глаза её время от времени выпучивались, а щёки раздувались, что придавало ей сходство с рыбой-ежом.

– Я тоже идеальный. Во мне целый центнер идеального веса, – сказал Щербаков, похлопывая себя по животу.

Девушка засмеялась. Монитор почувствовал себя чудовищно остроумным.

– Так ты же жирный, получается! Но я сохраню эту тайну в секрете, – подмигнула Сане Гаруля.

– И что мне делать? Влад сам постоянно пропадает на работе, а потом пилит меня по поводу того, что я, якобы, «шляюсь по тусовкам». Неужели так сложно понять, что мне просто не хватает его внимания? – «Барби» положила голову на барную стойку и сквозь гранёный стакан посмотрела на бармена.

– Войди в положение своего парня. Владу постоянно капают на мозги, вот он и старается меньше зависеть от семейного бюджета и торчит на работе сутками. Он тебя любит, дурочка, поэтому и опасается того, что вы с Гарулей в какую-нибудь историю вляпаетесь, – Ильющеня подошёл к Насте и отхлебнул глоток виски.

– Ди-и-им, ты такой мудрый, – сладко пропела девушка. Схватив бармена за руку, Настя начала тереться о неё щекой. – Странно, что у тебя до сих пор девушки красивой нет.

– С учётом того, что для большинства девушек я лишь душевный бармен, которому можно излить свои пьяные стенания об отношениях с парнями, то ничего удивительного, – горько заметил Дима, обращая внимание на Брюса. – О, чувак, поздравляю, ты восстал из мёртвых.

– Что со мной было? – спросил Брюс, с трудом поднимая свинцовую голову.

– Сначала ты зажигал с Липкиной, – в голосе Ильющени послышалось одобрение, – а потом резко упал и начал задыхаться. Никто так и не понял, что с тобой случилось. Аня куда-то исчезла, а тот удод, что устроил панику из-за коробок с выпивкой, и гитарист доволокли тебя до барной стойки.

– Удод, – улыбнулся Саня. – Где он, собственно?

– Сказал, что если почует от тебя запах алкоголя, то пропишет нам обоим с вертухи, – пояснил Дима. – А потом он совершил по неопытности самую опасную ошибку... Заговорил с Яной. Девушка она общительная, часто даже чересчур и себе во вред. Теперь сидят, воркуют во-о-о-он за тем столиком.

– Как же я тебя ненавижу! – застонал Брюс. – Сгораю от любопытства, но башка болит настолько, что не могу повернуть шею и увидеть это своими глазами.

– Уж поверь, там у твоего старосты всё в порядке, – заверил Ильющеня. – Тебе, может, пива налить? Бесплатно, не парься, тут Василёк сейчас меня чаевыми осчастливит. Правда, солнце?

– Бли-и-и-н! Дим, я ещё и спор профукала! Из-за этого чепушилы, между прочим! – подала голос Настя, с трудом выцеливая пальцем Брюса. – Ладно, пойду награ...дю поцелуями счастливчика, а то мне Яна потом всю жизнь этот проигрыш вспоминать будет.

– А так, думаешь, Гаруля забудет про твои пьяные выходки? – с иронией поинтересовался Ильющеня.

Василец развела руками. Дескать, такова жизнь в тех её проявлениях, когда на утро раскалывается голова.

– Значит, со мной она сюсюкает, а с кем-то пойдёт обмениваться слюной. Женское лицемерие, вот тебе прекрасный пример, – раздражённо махнул рукой Дима, подвигая кружку к Брюсу. – Ваш святой Грааль, сударь.

– Спасибо.

Взглянув на телефон, Саня обнаружил пять пропущенных звонков от Казака. Брюс даже слегка озадачился: прежде Вадик радовал его лишь смсками, и то в случаях, когда урна в коридоре утопала в горе мусора либо требовался один дежурный Сашик на отбеливание общажного трона.

– Ну? – поздоровался с соседом Брюс.

– Саши-и-и-и-ик? – тут же послышался знакомый голос из трубки. – А почему я так плохо тебя слышу?

– Потому, что уши иногда не мешает чистить от серы. Вдобавок, я нахожусь в клубе и мне тут, к слову, не до тебя.

– А-а-а-а! Лабы все сделал? А мама в курсе, чем ты там занимаешься? Я могу ей передать, если хочешь, – послышался издевательский смех в трубке.

– Ты бы психиатру показался, что ли, – посоветовал Брюс. – Говори, что нужно, и отчаливай.

– Я тут ключик от комнаты забыл в общаге. Теперь ты, Сашик, единственный обладатель драгоценной связки отмычек от нашего логова.

– Круто мне. Придётся тебе искать приют в другом месте. Зайди к Седельнику, ему полезен уход за домашними животными.

– Иди ты в пень со своим кучерявым! Я хотел зайти к нему, а там за дверями кто-то воет! Мне страшно стало, понимаешь? Вот сижу на подоконнике, смотрю на клуб НЛО, плачу и думаю тебе...

– Это звучало бы мило, если бы я не знал человека на другом конце трубки, – скривился Брюс. – Так и быть, можешь оплатить вход и пройти внутрь за своим ключиком.

– Э-э-э-э! А ты меня бесплатно провести не сможешь?

– Ага, ещё и коктейлем угостить. Шевели поршнями, пока я не передумал.

– Жестокий ты, Сашик, – вздохнул Вадик. – Уйду я от тебя к другому нормальному соседу.

– Развод предлагаешь? Чудно. Два рабочих стола и любимая кроватка Казака, что может быть лучше?

На другой стороне воцарилось томное молчание, изредка прерываемое вздохами соседа. Саня послал Вадика в тропическую поросль и повесил трубку. Сделал – и осознал, что погорячился. Променял контакт с живым человеком на кружку пива. Глоток. Ещё один. Несмотря на свою мизантропическую хандру, Брюс очень боялся одиночества. Сейчас он был бы рад даже злополучной Липкиной, которая бы сидела рядом и просто молчала...

– А почему ты бороду не бреешь? – допытывалась Яна. – Или потом отрастишь длинные волосы, наденешь очки с большими стёклами и будешь важным программистом? Просто сейчас ты немного похож на козлика. Ла-а-адно, на милого козлика! Или... Подожди-подожди... Там же обычай какой-то есть что перед и во время сессии нельзя стричься.

– А ещё у нас пост во время сессии. Едим только воду и хлеб, чтобы держать организм в напряжённом состоянии, – поделился Щербаков.

– Я поняла-а-а-а! Вы просто экономите стипендию для того чтобы в конце сессии отметить, как следует! Это умно! Хотя я не пью почти. Только красное вино по праздникам, с родителями. Ну и водочку иногда с друзьями. С хорошими друзьями и всего одну рюмку, – поспешно поправилась Гаруля, прочитав укоризненный взгляд Монитора.

Ходанович нехорошо ухмыльнулся. Информация была взята им на заметку. Яна расшифровала выражение лица Даламбера по-своему.

– Не угадала? Или ещё хитрее: вы организовываете голодную забастовку, а преподаватели опасаются ответственности перед вашими родителями и ставят вам зачёты. А за что же вас тогда отчисляют в таком случае? Блин, ну что вы смеётесь?

– Слушай, а тебя болтливой никто не называл? – улыбнувшись, спросил Даламбер.

– Не болтливая, а общительная и ... Чёрт, слово вылетело из головы! Сейчас! – Яна подняла палец вверх и начала усиленно рыскать по чертогам разума. – Коммуналка, коммутативность, комендант, комар... А вот, коммуникабельная!

Между тем, Гаруля уже незаметно переместилась за стол парней и даже время от времени била Щербакова по руке, когда тот опускал неприкрытые подколки. Оба Сани уже смекнули, что для Яны эта степень доверия далеко не предел и с интересом ожидали от неё пикантных подробностей личной жизни. Прогадали: девушку безнадёжно унесло в жизненную философию.

– Вот вы думаете, что смех продлевает жизнь. Но ведь смеёмся мы чаще всего после шутки. А шутка – это набор забавных слов, то есть, в конечном счёте, продлевают жизнь именно слова. Если я несу чушь, то вы меня останавливайте, хорошо? В общем, говорите – и будете жить долго и счастливо. Хотя смеюсь я тоже много, – признала девушка.

– Слушай, а тебе в голову никогда дикие мысли не приходили? – Ходанович решил перенаправить Яну на нужную тему.

– Есть. Одна не даёт мне покоя с того момента, как я пришла на танцпол. Видите, там под потолком шар висит, который неоновые лучи в разные стороны выпускает? Мне сначала показалось, что в нём торчат... ну, мальчики, я же душу изливаю! ... джедайские мечи.

– Ты смотрела Звёздные Войны? – если бы оказалось, что Гаруля ещё и благосклонна к геймерам, Щербаков бы всерьёз задумался о предложении руки и сердца.

– Конечно! Три раза пересматривала! Мне было так больно смотреть на то, как тёмная сторона силы перетягивает на свою сторону Энакина...

Ходанович удручённо вздохнул. Без шансов. Третий лишний. Парочка, скреплённая пассатижами интересов, могла мусолить фильмы Лукаса хоть до рассвета.

Даламбер умел проигрывать достойно. Саня достал гитару и с любовью прикоснулся к родным струнам. Инструмент ласково откликнулся на зов пальцев чистым звуком. Самоучка Ходанович достиг определённых успехов в игре: ноты он видел не только на бумаге, но и в мыслях, образах. Вот и сейчас композиция рождалась из ничего, нанизываясь на воздух переливами аккордов...

Саня достал из кармана футляр. Прошёл день с тех пор, как проклятая капсула не выходила из головы Брюса. Эффект «Санациума» – а именно такое странное название носила капсула – казался поразительным с точки зрения науки и пугающим с эволюционной позиции. Замедленное старение, иммунитет от всего спектра болезней, эволюция рефлексов и органов чувств. Даже Ницше не поспорил бы с тем, что капсула является мостиком между обычным человеком и его «сверхверсией».

Почему же Брюс не решался "прокачать" себя? Саня рубил с плеча, говорил всё на чистоту, допускал чёрствый сарказм, но понимал, что из-за своих действий становится всё дальше от общества. Возможно, Брюс был готов доверять людям и заботиться о ком-то, кроме себя самого, но огонь дружбы так часто затухал за восемнадцать лет жизни героя, что тот начинал потихоньку паниковать, ударяться в меланхолию и ощущать себя ненужным. "Что изменится, если я стану лучше?" Эта трезвая мысль останавливала дрожащую руку героя у рта, и капсула снова возвращалась в футляр.

Потому Саня старался избавиться от "Санациума": волны соблазна бушевали, а плотина здравомыслия начинала давать крупные трещины. Выкинуть же футляр Брюс считал поступком опрометчивым. Человека, которому капсула могла бы помочь, наш герой нашёл совершенно случайно...

– Дима, а что у тебя с носом?

– Сильно заметно? – ощупал переносицу Ильющеня. – Прилетело как-то в начальных классах. Смещение носовой перегородки, опечаленные предки, счастливый я. Драка тогда закончилась в мою пользу, так-то.

– Я про насморк, – уточнил Брюс.

– Ну ёпта! Хронический, хотя скорее сезонный. Летом вроде отпускает немного, а к середине осени опять начинается сопливая канитель.

– Лекарства пить не пробовал? Вдруг аллергия?

– Пробовал, – махнул рукой Дима. – С переменным успехом. Пользы сильной я в этих пилюлях всё равно не вижу, только деньги тратить понапрасну.

Последней фразой Ильющеня отбросил из головы Брюса остатки сомнений.

– Что-то уж слишком сильно тебя волнует моё здоровье. Может, ты разрабатываешь сценарий моего убийства?

– Лучше, я нашёл средство от насморка. Держи, – протянул футляр Саня.

– Очень щедро с твоей стороны. У тебя что, целый склад таких капсул? – поинтересовался Дима. – Ну, хрен знает, и раскраска странная, сто пудов иностранцы извращались! О, инструкция ещё есть...

С минуту Ильющеня изучал бумажку, то и дело поднимая глаза на Брюса, будто проверяя по его лицу достоверность написанных там слов. Затем долго крутил "Санациум" вблизи, пытаясь найти малейший подвох. Наконец Дима подошёл к Брюсу и положил футляр перед ним.

– Прости, чувак, я не могу это принять.

– Почему? Я же не прошу ничего взамен, – удивился Саня.

– Не надо. Не люблю быть обязанным. На своей шкуре знаю, каково ждать взаимности от другого человека, а в итоге получать лишь холодное равнодушие.

– Позволь мне помочь!

– Вот только не надо самопожертвованием заниматься! Сказал – не возьму, значит, так и будет! – раздражённо воскликнул Ильющеня, обратив на себя внимание других обитателей барной стойки.

Воцарилась гробовая тишина. Саня молча осушил стакан и лёг на него лбом, ощутив приятную прохладу. Настроение у Брюса резко ухудшилось.

Иногда у Димы, как у велосипедного колеса, бывали "прокруты". Приятный в общении и спокойный по характеру, на некоторые пустяки Ильющеня реагировал чересчур остро, даже грубо. Вот и сейчас парень запоздало подумал, что слегка перегнул палку.

– Слушай, та девушка у входа, это ведь ваша Юля? – всмотрелся Дима.

Брюс резко повернулся. У выхода начинались масштабные разборки...

– Что это было? – спросил Саша, размахивая забинтованной рукой перед Клеменцевой.

– У Щербакова был плохой день. Ты же показался ему в своих суждениях слишком резким, – пояснила девушка.

– Распустил клешни! Ничего, заживёт рука, и мы с этим чёртом поговорим! – не унимался "валик".

– Сань, если я узнаю, что Щербаков хотя бы чихнёт по вине одного из твоих микробов, то наше общение закончится, учти, – Кнопка не шутила. – Да и будь реалистом, ты программист, а не боец.

– Да что ты говоришь?! Сам знаю, какой я боец! И вообще, слишком много ты о себе возомнила, чтобы ставить какие-то условия! Без твоих компрессов обойдусь!

Хлопнула дверь. Юля особо и не расстроилась. С такой стороны Соловьёва она ещё не видела, да и наблюдать такие концерты повторно девушке не шибко хотелось.

"Сань, ты для меня действительно важен. Как замечательный чуткий друг, но не как парень на постоянной основе".

Эти слова должны были сорваться с уст Кнопки, если бы Щербаков остался и выслушал её. Юля не была уверена, что этих слов хватило бы Сане после его пламенного признания, но это, очевидно, было бы самое яркое проявление дружеских чувств к нему за всё время их знакомства. Клеменцева, безусловно, ценила Монитора, просто хорошее отношение к нему чаще подразумевалось, нежели озвучивалось. С опозданием героиня поняла, что ушами любят не только девушки...

Дальнейшие действия девушки были быстры и молниеносны, как будто бы выполнялись ежедневно. Юля собралась с невероятной скоростью, с которой не успевает догорать армейская спичка. Спустя десять минут Кнопка благополучно прошла спящего охранника и теперь тревожно осматривалась. Мысль о том, что в стрессовом состоянии Саня может натворить глупостей не выходила у неё из головы.

Нашла Юля парня почти сразу: звуки гитары Ходановича цепляли слух новых посетителей зала. Рядом с Монитором Клеменцева обнаружила незнакомую девушку.

– Привет, Юля, – поздоровался Даламбер, отрываясь от гитары. По приоритету Кнопка оказалась главнее музыки.

– Привет. Щербаков, мне нужно сказать тебе пару слов, – сказала Юля.

– Говори при ребятах. Между нами, Юля, – подчеркнул Саня местоимение "нами", – не было ничего такого, что стоило бы скрывать от других.

– Ты прав, – кивнула девушка. – Я лишь хотела сказать, что не могу ответить на твои чувства взаимностью, но это не отменяет между нами тёплых дружеских отношений...

– И-и-и-извините. Один момент, – почти рухнула на Клеменцеву светловолосая блондинка. – И чтобы ты, Гаруля, не говорила, я ... ик!... выполняю обещания.

Нетвёрдой походкой Василец подошла к Щербакову и, наклонившись, поцеловала его в губы. Ошарашенный Монитор на несколько мгновений замешкался, а потом с неожиданной прытью откликнулся на поцелуй. Глядя на Клеменцеву, Саня приобнял Настю и прижал её к себе.

– Ну всё... всё, сладкий, – захихикала "Барби", отстраняясь от Щербакова. – Я тут поблизости нахожусь. Чуть что, подходи, по-по-поболтаем.

Теряя туфли, Василец на автопилоте побрела к "заправке".

– И чего ты этим хотел добиться? – тихим голосом спросила Кнопка.

– Ничего особенного. Просто я теперь живу, как ты. У тебя – "валики", у меня – "валентины". Все счастливы.

– Я никогда не считала тебя "валиком". И прекрати употреблять это исковерканное Сидом слово, мне оно неприятно.

– А мне было приятно, когда я ходил за тобой, как собачка? Да любой "валик" из твоей коллекции получал в свой адрес больше теплоты, чем я! И за своё вырезанное из души признание мне в качестве утешительного приза предлагают звание хорошего друга. Спасибо большое, не прошло и года, очень признателен!!! – повысил голос Щербаков.

– Сань, мне действительно жаль. Я не думала, что это тебя так задевает..., – пролепетала Юля. – Обещаю, я буду исправляться...

– Обойдусь без твоих обещаний, "валентина". Оставь меня в покое.

Юля укусила губу до крови. Как ни старалась девушка быть сильной, ранимая женская натура давала слабину. Ресницы сразу промокли от бусин солёной росы.

– Знаешь, Саня, а тебе прекрасно идёт роль нытика. Раздуваешь свои обиды до размеров планеты, чтобы все осознали насколько тебе, бедному, тяжело, – глотая слёзы, говорила Клеменцева. – Можно подумать, одному тебе бывает больно и сложно! Знаешь, почему ты не можешь стать моим парнем? Потому что ты не борешься за своё место под солнцем, а ждёшь у моря погоды.

Кнопка смахнула руками слёзы и побежала к выходу.

– Сань, ты же не прав, – вступился за Юлю Даламбер.

– Да знаю я, – нервно сказал Монитор.

– Чего ты ждёшь?! – спросила Гаруля. – Упустишь шанс сейчас, а потом будет уже поздно. Поторопись, если она тебе действительно дорога.

Щербаков проскрежетал зубами, но к совету Яны прислушался. Как назло, на пути Монитора постоянно вырастали люди, а перед Юлей они, наоборот, расступались, увеличивая дистанцию между героями. Судьба из женской солидарности играла на стороне Клеменцевой...

– А вот, собственно, и обидчик юной леди!

Перед Саней появилась знакомая личность в косухе. "Курица", к которой бугай так стремился, оказалась прикрытием сборища байкеров. Ярких ощущений компании явно не хватало, а тут вдруг замаячила перспектива мордобоя. Ещё и повод какой – защита чести и достоинства обиженной девушки!

– Свали с дороги, мужик, не беси! – прорычал Щербаков.

– Сейчас ты у меня перебесишься! Парни, давайте научим этого щенка хорошим манерам.

Монитор принял вызов с готовностью. Мощным ударом ноги он вдавил двух байкеров столом к стене. Схватив с одного из столов чашку кофе, он плеснул ей в лицо подскочившего к нему обидчика и, пока тот вытирал глаза, молниеносной подсечкой опрокинул его на землю.

Остальные байкеры оказались товарищами смышлёными. Пользуясь численным перевесом, они без особых усилий загнали Щербакова в угол, где и перешли к основной травле...

Брюс сразу определил в толпе драчунов ненавистную «лысину». Быстро соображая, он осмотрел содержимое бара.

– Мне нужна бутылка шампанского.

– За полной бутылкой нужно идти на склад, а бутылку, наполненную на две трети, могу выдать хоть сейчас, – предложил Ильющеня.

– Отлично, – кивнул Брюс, с усилием вдавливая пробку в горлышко.

– Чувак, только не твори глупостей.

– А вдруг я решил бокалом шампанского очаровать какую-нибудь девушку?

Дима иронично поднял брови вверх, широко раскрыл глаза и закивал головой. "Кому ты лечишь? Ты же без глупостей жить не можешь" – означал этот жест.

– Тогда это моё дружеское предупреждение.

– Уже дружеское? Не слишком ли резкий скачок для человека, который не терпит обязательств? – ехидно осведомился Саня.

На ходу наполняясь решимостью и гневом, Брюс устремился к широкой спине бугая. Отвесив тому с разбега крепкого пинка, Саня дождался, пока котелок байкера определит координаты раздражителя, и прокричал:

– Шампанское заказывал, ублюдок?

Сжав до упора горлышко, Саня сделал один прицельный замах. Бутылка раскололась о чугунный лоб бугая, обдав нашего героя сладкими брызгами...

2

Много ли драк было в жизни Брюса? При желании их можно было бы пересчитать по пальцам. Сломанных рук или ног, сотрясений мозга и прочих «радостей детства» в биографии нашего героя также не встречалось. По этим причинам Саня чувствовал себя ущербным и на подсознательном уровне тянулся к разборкам или являлся их зачинщиком.

Капля шампанского прочертила на лбу бугая мокрую борозду и, оторвавшись, от кончика носа, разбилась о пол на алмазные песчинки. Разумеется, байкер остался на ногах, невредимый и, пожалуй, преисполненный искреннего недоумения. Его лоб был укреплён тысячей щелбанов и фофанов, заработанных проигрышами в карты, и мог бы выдержать и столкновение с утюгом.

– Тоже решил отхватить по роже? – пасмурно спросил бугай.

– За базаром следи, щенок! Рожа бывает у боровов, типа тебя, у остальных людей – лица! – с вызовом сказал Брюс.

Послышалось синхронное ржание. В открывшемся промежутке между плечами байкеров Саня увидел Монитора. Щербаков, как прожектор, светил подбитым глазом и рассечённой скулой. Лежал парень на животе, придавленный весом восседающих на нём победителей. Изредка он предпринимал попытки сбросить их с себя, но силы были явно не равны. Сбитые костяшки на кулаках указывали на то, что Щербаков успел наградить обидчиков парой-тройкой ударов.

Двинув плечом одного из подвернувшихся на пути байкеров, Брюс подошёл к другу и присел на корточки.

– Уходи, я это заслужил, – тихим голосом сказал парень. – Я обидел Юлю и получил по заслугам.

– Чушь только не неси! Искупление вины состоит не в том, чтобы получить трёпку от этих имбицилов, – Саня со злостью обернулся на банду байкеров. – От этого не станет легче не тебе, не Юле! Принеси ей извинения, и живите дальше, вычеркнув эту ссору.

– Не получится. Я назвал её "валентиной"...

– А я сейчас назову тебя безвольной тряпкой, если не возьмёшь себя в руки! Очнись, Саня! За счастье нужно бороться! Туши убрали с моего друга! – скомандовал Брюс.

– Неа, – лениво покачал головой парень с огненно-рыжими волосами. Его напарник, альбинос до кончиков пальцев, утвердительно кивнул.

– Не лезь, ты всё равно ничего не сможешь сделать, – грустно произнёс Монитор. Уткнувшись щекой в пол, Щербаков пустыми глазами смотрел на ботинок одного из байкеров. На лице героя читалось полное смирение.

– Я сам знаю, что могу, а что нет, – резко ответил Саня. Резко вскинув колено, Брюс тычковым движением пятки сбросил со Щербакова рыжего байкера. Его товарищ попытался возбухнуть, но Монитор оформил приём с локтя по почкам, и тот был вынужден пересмотреть свои взгляды.

Послышался звук столкновения двух тяжёлых предметов. К ногам Брюса рухнул ещё один член банды. Вопреки ожиданиям, никто из байкеров никаких действий пока не предпринимал.

– Хорошо хоть гриф не треснул, – с облегчением сказал Ходанович. – Твой ход с бутылкой... ну, в общем, круто.

– Я ещё удивился, как он осколками себя не поранил, – прокомментировал Щербаков. В себя он приходил очень быстро. Опираясь на плечи друзей, Саня принял устойчивое вертикальное положение.

– По сценарию лысый мужик должен был стать послушным бессознательным ковриком. Остальные же его дружки с криками "да он же чёртов псих!" разбегаются в стороны. Создатели фильмов – наглые вруны, не учитывающие человеческий фактор! – возмутился Брюс.

– Хорошо хоть не додумался кулаками махать, – заметил Монитор. – А то это была бы самая неудачная попытка стать героем.

– Я тебя умоляю! Какие кулаки? – поднял брови Борискин, устремляясь к пожарному стенду. – Я вот сейчас, например, понял, что этот огнетушитель можно было бы применить вместо бутылки. Голову ломать не обязательно, а вот остудить пеной...

– Саня, осторожно! – крикнул Ходанович.

– Какой из двух? – раздражённо спросил Брюс и тотчас рухнул на колени от удара в солнышко. Бугай поднял парня за волосы и откинул на баррикаду из "отвоевавших" столов.

– Слишком много тебя, пацан. Лезешь не в свои дела, грубишь старшим. Ты же понимаешь, что если я захочу, то размотаю тебя с пары ударов.

– С одного, если повезёт, – подтвердил Саня, озабоченно осматривая кулаки байкера.

– Видишь, полезно иногда башкой думать, – удовлетворённо сказал бугай.

– Чего ж ты сам не пользуешься своими советами? Может, поступил бы в вуз, стал важным политиком и не стал бы доказывать свою никчёмность угрозами подростку, – нагло осадил его Брюс.

– А я ведь предупреждал. Умеешь бросать панты...