Текст книги "Если ты умер[СИ]"

Автор книги: Александр Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Махнув рукой второму отряду, после того как мои бойцы взяли под прицел окна, я дождался когда они доберутся до нас. Двигаясь вдоль кустиков, ребята инстинктивно пригибались, тыча стволами в стороны столь коварного особняка они поминутно ожидали очередного залпа. Однако же, никаких выстрелов не прозвучало ни с одной из сторон. Добравшиеся до нас солдаты были мокры от испарины, несмотря на легкий морозец.

– Как? – задал я единственный вопрос.

– Мертв. – сухо отозвался седоусый.

Я только кивнул. Не знаю, что вообще можно сказать в таких случаях. Кажется, что любые слова в подобной ситуации будут неуместны. Поднявшись, мы выстроились у дверей классическим уступом, в полной готовности нашпиговать свинцом любого противника. Приоткрыв дверь внутрь забросили гранату, затем тут же закрыли обратно, и лишь после того как грохнуло, распахнули створки и прошли внутрь. Никого.

– Сверкало шаманством справа, проверить надо.

Странно было идти по совершенно пустым коридорам, не встречая даже следов человеческого пребывания здесь. Пока наконец не уперлись в двери тронного зала. Запертые.

– Отойдите-ка, ребята. – попросил я своих, которые не замедлили с выполнением приказа, спрятавшись в ближайших комнатах. Вскидываю дробовик, делаю четыре выстрела по петлям. А затем легонько толкнул двери, вложив немного накопленных за сегодня сил. – Упс…

Перестарался, как есть. Двери не открылись, так велика была сила удара, что попросту вырвала аккуратный круглый кусок двери вместе с запорами, не потревожив сами створки. Толкнув их рукою, мы вошли внутрь. Никого, но на полу, среди полуразобранной плитки, красовалась медленно затухающая фигура плетения.

– Проверим верхние этажи.

А вот с этим вышла небольшая проблема, стоило нам вернуться в прихожую, как я учуял резкий холод, деранувший по коже.

– В укрытие! – только и успел, что предупредить.

К счастью, обучение в свое время не прошло даром, и удар, от которого содрогнулись стены дворца, пропал втуне. Мы же не стали медлить и рванули вперед. Замешкавшийся маг рефлекторно выставил щит, который остановил ровно одну выпущенную в его сторону пулю, после чего лишился жизни нашпигованный добрым фунтом свинца. А дальше, как прорвало. Солдаты Ордена выскакивали изо всех щелей. Мы едва успевали перезаряжать свое оружие. Несколько раз мне приходилось выпускать смерть на волю, которая стремительно иссушала тела противников, не разбирая живы ли они, или уже мертвы. Повернув за угол, мы столкнулись едва ли не нос к носу с группой совершенно недружелюбно настроенных типов. И что хуже всего, среди них была тройка магов. Секундная пауза, а затем пространство между этими двумя группами стало абсолютно непригодно для дальнейшего осуществления жизнедеятельности, будучи чрезмерно насыщенным свинцом и прочими, не слишком приятными для здоровья вещами. Солдаты Ордена погибли практически сразу, однако, исполнив свою функцию живого щита для магов, которые в ответ ударили так, что никто из отряда не устоял на ногах. К тому же, на них подняться было суждено не всем. Удар мертвящей энергии этих шаманов не смутил, хотя и заставил побледнеть и отшатнуться на шаг назад, но дал нам секундную передышку, которой хватило, чтобы взять их на прицел и спустить курки, послав более десятка свинцовых подарков, в добрую унцию весом каждый. Щиты, ослабленные недавним натиском, подобного количества снарядов остановить не сумели. Хрипя пробитыми легкими осел на землю один маг, рядом согнулся и упал вперед, словно получив удар по спине другой. Но третий, выжил, взирая на гибель соратников круглыми от шока глазами. Похоже, война никогда не подбиралась к нему так близко, и ограничивался он метанием огненных шаров издалека, находясь под прикрытием большого отряда. Не дожидаясь, когда он таки придет в себя, в пару прыжков я промчался рядом с ним, нанося удар палашом, вложив в него не только свою силу, но и массу тела. Клинок этот не отличался ни магией особой, ни даже каким-то особым качеством, просто тяжелый и кое-как заточенный кусок металла. Но вкупе со всеми прочими факторами, развалил тесак тело мага напополам с чавкающим, неприятным звуком. Я ожидал, что кого то из ребят стошнит, но похоже их нервные системы уже были перегружены обилием смертей тех, кого они неплохо знали, а лишний труп одного из противников никак не отразился на их самочувствии. Даже такой.

Наступившая затем тишина казалась оглушительной, но вот зашевелились люди. Кто-то сдержанно выругался, кто-то зашелся в кашле, растирая ушибленную магическим ударом грудь. На удивление, пострадавших оказалось не так много. Нескольких бойцов буквально испарило первым ударом, один, которого зацепило краем, практически обуглился.

– Черт возьми, даже не верится, что вот этой головешке я остался должен половину жалования. – проорал кто-то за моей спиной. Удивительно, какие мысли приходят людям в голову в стрессовых ситуациях.

На него зашикали. Похоже, что парня контузило. Жестами намекнув ему, чтобы ничего не говорил, я помог подняться некоторым, по прежнему пребывающим на полу. Затем добил патронов в магазин дробовика и убедился что все в норме.

– Живее, живее, не спим! – подгонял я ребят, стараясь не терять темпа движения. Не хватало еще чтобы нас зажали в каком-нибудь каменном мешке.

Дальше у нас сформировалась своеобразная тактика, солдаты концентрировали огонь на магах, игнорируя солдат, которыми занимался я сам. Результат был далек от эстетизма, но в целом получилось неплохо, если принять во внимание то, что более потерь с нашей стороны не было… Пока не поднялись по лестнице. Тишина царившая вокруг, казалась материальной и здорово давила на нервы. Тихонько скрипнула петлями дверь, дальше по коридору, затем где-то над нами издали странный скребущий звук перекрытия, высыпав на головы пригоршню деревянной трухи и снова ни шевеления, ни дуновения сквозняка, несмотря на то, что остекление мы попортили основательно, да и входная дверь похоже осталась открытой.

Пара человек осталась позади, у лестничного пролета, на всякий случай. Я же, с оставшимся десятком, двинулся вперед. Внезапный удар холода, заставил меня рявкнуть: "В сторону!", и буквально вжаться в стену. Нечто незримое пронеслось мимо, ударив воздушной волной, чтобы рвануть где-то позади. Кто? Ничего не вижу. Впрочем, в памяти всплыла мудрая солдатская поговорка: "Если сомневаешься – разряди магазин.". Что я и проделал, послав все шесть пуль вдоль коридора веером, в надежде если и не убить, то хотя бы проявить этого шамана. А он не дурак оказался, не только скрылся от зрительного обнаружения, но и щит выставил, не полагаясь только лишь на незаметность. Уже через долю секунды после того как вспышка от удара пули проявила месторасположение мага, я рванул к нему, отправляя в полет один за другим стержни, напитанные не самыми приятными подарками. Похоже, противник попался не только умный, но еще и достаточно сильный, раз уж оказался способен выдержать такое количество попаданий. Поравнявшись с по прежнему невидимым противником, я рубанул палашом изо всех сил по тому месту, где, по моим прикидкам, он должен был находиться. Чертов щит. В руке остался только сколотый огрызок клинка, едва в пару сантиметров от рукояти. Выживу, обязательно объясню местным, что такое концентратор напряжений и где его надо делать.

– К стене, командир!

Крик моих соратников заставил меня шарахнуться к противоположной от мага стене, и туда, где он стоял немедленно ударил залп изо всех стволов. Я даже подивился его силе, выдержать атаку целого взвода, частично лишившись щита, это очень серьезно. Пока же он спешно латал дыры, в надежде, что этот тип не может одновременно держать несколько направлений, я рванулся к нему, оттолкнувшись от стены. Врезался как будто в кирпичную кладку, с той лишь разницей, что через последнюю я едва ли смог бы продавить руку и рвануть гортань мага. В ту же секунду он рухнул на колени, после чего словил еще пару пуль и затих уже навеки.

– Вот дерьмо! – сплюнул на плиты пола седоусый, – живучий попался. Еще немного, и он бы нас всех тут угробил, скотина.

Остатки отряда молча выражали свое одобрение.

– Ладно, осталось немного. Пойдемте, пообщаемся с временным хозяином здешних палат, раз уж мы мимо проходили. – сказал я, вынимая барабан из револьвера. Потом пошарил на поясе и достал еще два. Пустых. В данный момент мне дьявольски захотелось повторить действие седоусого, но не судьба. Поискав взглядом дробовик, только кисло хмыкнул. При падении, я инстинктивно сжал его поплотнее, что вкупе с моим чудесным маникюром привело к тому, что отряд лишился немалой доли своей огневой мощи.

Войдя в кабинет герцога, многие сбились с шага, как будто запнувшись о несуществующий порог. Тху-Чен, коренной выходец провинции Авольса. Невысокий, жилистый мужчина, слегка за сорок. Тонкие аристократичные усы на лице типичного южанина. Безупречный камзол, с богатой вышивкой, я бы сказал – даже чрезмерной. Сорочка, столь же богато изукрашенная кружевами, с манжетами спускающимися едва не до кончиков пальцев, как бы свидетельствовала о том, что обладатель оной никогда не марает руки физической работой. Сидел он за мощным столом ручной работы, даже по виду которого можно было сказать, что второго такого в провинции не найти, спиной к окну и совершенно неспешно вкушал приличный стейк, весом в добрый килограмм, аккуратно отпивая из бокала. Казалось, что вся суета вокруг и в том числе наше вторжение, для него не более чем досадное недоразумение, которое вполне может потерпеть до завершения обеда.

Оторвав взгляд от тарелки и подняв таки глаза на нас, он отложил приборы, взял со стола салфетку, промакнул ею губы, и наконец соизволил изречь:

– Полагаю, господа, конструктивного диалога у вас не выйдет? – и не успели бойцы прореагировать на данную реплику, как по комнате вдруг прокатилась ледяная волна. Визуально это выразилось в том, что для них всех как будто кукловод бросил ниточки разом, так безвольно осели тела. – О! – он выразительно на меня посмотрел. – Кажется это будет интересно.

Здесь я уже вырвал инициативу, нагло пододвинув себе стул поближе к столу, и усевшись прямо напротив него. Глухо стукнул легший на массивную столешницу револьвер.

– Надеюсь не возражаете, если мы немного пообщаемся?

– Занятно, – он побарабанил пальцами по столешнице, – Я то, грешным делом, подумал что вы здесь исключительно в роли тарана, так сказать. Очень интересно. Не ошибусь, если предположу, что вы тот самый неучтенный фактор, который подвел под монастырь все перспективы Ордена здесь?

– Вроде того, – слегка склоняю голову в знак согласия, – А вы, стало быть, местный идеолог этого нелогичного образования?

Тот только хмыкнул, подняв бровь. Задумчиво взял в руки бокал, поболтав остатки вина, и так и не отпив, поставил его обратно на стол.

– Почему же нелогичного? Посудите сами – мы опираемся на чаяния и надежды самого широкого слоя населения. Понятно, что облагодетельствовать всех мы не можем, но задать общее направление, почему нет?

Я только скептически осведомился:

– Не задумывались, почему у вас так плохо с общим положением дел?

Мой оппонент лишь отмахнулся.

– Период становления. Потихоньку утрясется.

– А где же безошибочность Пророка и доказательства верности выбранного пути?

– Не иронизируйте, сударь. Плебсу необходима идеология и твердая рука. Вот увидите, мы еще объединим весь мир!

– Зачем?

Такой просто вопрос, но на него так сложно ответить. Ведь этот товарищ явно не верил в святость своего предводителя, да и на путь Ордена ступил лишь для достижения своих целей. Как я сильно подозреваю – далеких от альтруизма, что он и подтвердил.

– Видите ли. Жаль, не знаю вашего имени. – он сделал паузу, предполагая, что я ею воспользуюсь чтобы представиться, но немного обманулся в ожиданиях, – так вот, в мире много несправедливости. Одни тиранят и эксплуатируют других, с тем чтобы самим так же быть тиранимыми и эксплуатируемыми. Мы это упрощаем. Полностью избежать такого положения дел не получится, но Орден старается свести число таких высокородных к минимуму.

– В число которых, вы разумеется включили и себя?

Тху-Чен только развел руками, демонстрируя, что мол виноват, но как же иначе?

– Не хотелось бы вас расстраивать, сударь, но ваша затея обречена на провал. Да, вам будут удаваться отдельные дела, если вы бросите на них все свое внимание. Но то, что останется вне его – будет разваливаться. И вам придется увеличивать и увеличивать штат проверяющих и контролирующих. Затем штат тех, кто будет проверять проверяющих. Вы будете наращивать вооруженные силы, опираясь на них, даже достигнете какой-никакой безопасности, но крах придет не снаружи. Он грянет изнутри. А все потому, что вы повторяете системную ошибку – пытаетесь завязать на себя вообще все. Да, это дает вам огромную власть, но… впрочем не буду вас расстраивать раньше времени. Наслаждайтесь жизнью, быть может что вам удастся эта затея… – и уже глуше, практически себе под нос, – должна же она хоть раз сработать?

А в следующее мгновение мы ударили. Он швырнул в меня поочередно пару каких-то заклятий, рассыпавшихся брызгами, что по видимому основательно его удивило, а я в ответ использовал револьвер. Всегда говорил, что это не только шесть метких выстрелов, но и один удачный бросок. Да, в пули бы вложить энергии можно было бы много больше, позволяй их вес подобное, но и револьвер сгодился. В полете на его поверхности начали проступать руны, которые я долго вспоминал и вытравил в последний момент, выпуская оружие уже из руки. Все же смерть и тлен вполне годятся и на роль созидания. Надо просто взять что-то и, следуя заветам великих, отсечь лишнее. Практически беспрепятственно он преодолел щит и в панике Тху-Чен ударил последим, самым примитивным средством – телекинетической волной, которая смела стол, едва не расколотив его в щепу, отшвырнула меня, предварительно нафаршировав столовыми приборами. А вот тот коктейль, что я вбил в револьвер, сработал, разметав последнего аристократа Авольсы клочьями по всей комнате.

Подняться мне так и не удалось. Ирония судьбы, избежать удара могущественных заклятий направленных на творения местного демонического мира, только для того чтобы быть нашпигованным банальным столовым серебром. Никакого жжения, прохлады или каких-либо ощущений. Их и раньше то было небогато, но теперь я не чувствовал вообще ничего. Даже попытка пошевелить хоть чем-нибудь оказалась принципиально провальной. Единственное, что мне оставалось – любоваться картинами разрухи произведенной в кабинете и наслаждаться истеканием энергии из моего бренного тела, не в силах никак тому помешать. Да вот Седоусый, имени которого я так и не спросил, смотрит на меня укоряющим взглядом, неестественно вывернув шею. Похоже, что на тот свет я отправляюсь в душевной компании. И так эта мысль меня развеселила, что я рассмеялся, дребезжа дырявым нагрудником о сервиз, во всяком случае, это единственное что я пока могу делать, да и то, лишь благодаря тому, что это плетение было наложено давно и пока не требует подпитки.

Спустя семь лет.

Представительный мужчина в солидном камзоле, строгого темно-зеленого сукна поднимался по лестнице Сената. Наметившийся животик пока скрывался удачным покроем, но он подумывал о построении на заднем дворе небольшой тренировочной площадки, иначе совсем уж потеряет форму. Хотя в последнее время дел становилось все больше, а времени на их разгребание по прежнему оставалось столько же. Сегодня он планировал освободиться пораньше и уделить немного времени своей жене и ребенку, тем более что заседание обещало быть совершенно неутомительным.

– Простите, сударь, О'Бурони, Вас ждут у второго подъезда. – протараторил малец-посыльный, в штанах от комбинезона не по размеру, надетом на голое тело и лихо заломленном картузе поверх чумазой мордашки.

Мужчина сдержанно поблагодарил пацаненка, наградив за старания мелкой монетой. Сам же направился в сторону второго подъезда, по сути – черного хода в здание Сената. Так бесцеремонно его вызывать мог лишь один человек, с которым они издавна общались достаточно тесно. Пройдя по аллее, плавно огибающей здание, данный солидный джентльмен вошел во внутренний дворик, где и остановился, неспешно осматривая пространство. Несмотря на высокий статус учреждения, здесь наблюдалась традиционная безалаберность, присущая любому государственному образованию. Все, что вроде как отслужило свой срок стаскивалось в самый дальний и темный угол, поскольку просто взять и выбросить даже откровенно негодную вещь не получалось, покуда она числилась на балансе. Снимать же ее – это процедура сродни борьбе с гидрой, ибо подписание одной бумажки порождало необходимость заверения ее еще в трех кабинетах. Так, помаленьку и копилось барахло в кладовках и на заднем дворе до какого-нибудь объявленного месячника по борьбе с мусором, когда все скопившееся торжественно приносилось в жертву чему-нибудь. Плану, рейтингу или просто как дань моде. Более менее свободной от вездесущего хлама был лишь пятачок в центре дворика, который по мере сил освобождали от мусора на случай ежели какой-либо деятель соизволит прибыть в Сенат или покинуть его не слишком афишируя данный факт, хотя он припоминал, что желтая пресса писала о том, что через второй подъезд прибывают заказанные сенаторами дамы легкого поведения и там же убирают тела неугодных, расправы над которыми чинятся прямо в здании Сената. Впрочем, всерьез эти записки не воспринимал даже охочий до сенсаций люд. И вот на этом самом месте его ждала новомодная самобеглая коляска, принесенная в дар гномами, в рамках программы обмена опытом, заключенной пару лет назад.

Улыбнувшись, поскольку его ожидания оправдались, мужчина прошел до тарантаса, кивком головы поблагодарил водителя, открывшего ему дверь и забрался внутрь. Салон, по подгорной традиции был богат и монументален. Никакого резного ажурного украшательства, все выполнено на века. Два дивана, лицом друг к другу, боковые окна задернутые шторами, бар за спинкой переднего сиденья. Расплывшись в довольной улыбке, джентльмен расположился напротив своего визави, пожилого, грузного мужчины.

– Как самочувствие, шеф?

– Да знаешь, Саг, как-то не очень, в последнее время. Я сейчас домой отбуду, там лекарь должен заглянуть, со своими чертовыми примочками, а ты уж тут потрудись, да пожестче с этими дармоедами, им всем лишь бы кусок побольше урвать… – он закашлялся, прикрыв губы платком, – порой я даже жалею, что не перенял в свое время кое-какие методы убеждения Ордена. Не понимают эти люди доброго к себе отношения.

– Не волнуйтесь, дядюшка, я с ними умею работать. – улыбнулся Сагитт. – Вы лучше скажите, как вам эта повозка?

– Отвратительно – скривился герцог Ольтир. – шумит страшно, на днях спугнула лошадь одного фермера и та понесла, пришлось скупить весь рассыпанный товар. Даже не знаю, что теперь с этой грудой овощей делать.

– Организуйте благотворительный обед для малоимущих. – невинно предположил Сагитт.

– Ха! – Хлопнул себя по колену герцог, – а у тебя есть хватка, парень! Но да ладно, тарантас этот не только шумный, но еще и медлительный. Верхом, в свое время я домчался бы вдвое быстрее, чем на этой рахобе. – Вздохнув, он продолжил, – Да вот только, годы уж не те, а так кареты или эта повозка, без разницы. Только вишь ты – я же вроде как покровительствую всем этим безумцам, посягающим на основы, будь они неладны, так что приходится держать марку. – Еще одна пауза, которой герцог воспользовался, чтобы отхлебнуть из фляжки и судя по его мимике, там была отнюдь не водица. – Чертов демон, и на хрена я его послушался?

– Ну надо признать, дядюшка, что он был не так уж и не прав. – Вступился за своего бывшего командира Сагитт.

– Да прав, прав! – отмахнулся Ольтир, – тысячу раз прав, но… – он замолчал, после чего продолжил уже гораздо тише. – вот только стар я уже, не поспеваю за всеми этими новинками. Ты вспомни, ведь когда начиналась эта война, эти Цуги лишь таскали руду из шахт вагонами, а теперь практически разорили тех караванщиков, что сотни лет доставляли товары в столицу из Круксау…

– Зато мы увеличили поставки продовольствия туда, а благодаря низким ценам можем теперь теснить конкурентов на внешнем рынке.

– Да знаю я. Знаю. Только ведь немалая доля этой прибыли оседает у бородатых. Эх, все не так, заветы отцов уже стали прахом, как над ними только не измываются нынче. Ты слышал, что одна барышня пристегнула себя наручниками к управляющему нашим банком? Нет? Ну вот представь, она требовала, чтобы ее взяли на работу. Женщина! Точно тебе говорю, мир сошел с ума.

Сагитт, тем временем доставший часы из кармашка на камзоле, убедился, что времени еще в достатке, и постарался успокоить своего сюзерена:

– Да ладно вам, такое всегда говорили, наверняка и ваш отец вас не раз корил за неуважение к традициям.

Герцог только хохотнул.

– Корил? Да нет, мальчик, он сразу брался за полено. Черт, я еще с тех времен благодарил всех богов за то, что они наделили меня крепким черепом! Ох, – он схватился за бок, – проклятая подагра. Ладно, давай, присмотри там за этими оболтусами. И да, постарайся не опаздывать, иначе дочка тебя с потрохами съест, она у меня боевая, сам знаешь.

Сагитт улыбнулся, уж свою то жену он хорошо изучил. За годы совместной жизни бывало всякое, но лишь один единственный раз он видел ее растерянной и в слезах. Как же давно это было. Сердечно попрощавшись со свои тестем, он выпрыгнул из тарантаса, сощурившись от непривычно яркого солнца, бьющего по глазам, после полутьмы салона вагена особенно сильно. Водитель козырнул ему, после чего выпрыгнув со своего места, принялся крутить маховое колесо движителя. Тихий посвист перешел в басовитый гул заработавшего алхимического конструкта. Запрыгнув обратно в кабину, водитель снял стопор, и самоходная карета с низким гулом, от которого начинали ныть зубы, вырулил на городские улицы, распугивая зевак резкими взвизгами парового свистка.

Проводив глазами экипаж, Сагитт направился в здание совета. Пусть в свой кабинет заглянуть он уже не успевает, но на заседание придет вовремя. Черный вход, как обычно оказался не заперт. Мысленно пообещав себе дать нагоняй ответственному за безопасность, он двинулся к лестнице. За поворотом на колченогом стуле со спинкой, прислонившись к стене дремал пузатый охранник, форменный китель которого был застегнут криво, с пропущенной пуговицей в ряду, отчего вся его фигура получалась комичной донельзя. Вздохнув и покачав головой Сагитт прошествовал мимо, сделав еще одну зарубку в памяти поговорить с офицером охраны на предмет несения службы его подчиненными, похоже, что тот стремительно катится к закату своей карьеры. В холле было уже достаточно шумно, собравшиеся в группы сенаторы обсуждали какие-то свои, животрепещущие вопросы и проходящий мимо них Сагитт порой выхватывал обрывки фраз из разговоров:

– … Да этот Орден в последнее время совсем свихнулся, пытается продавить Генивцам партию винтовок своего производства. Примитивные, но они их отдают едва ли не задаром! Надо бы против них какие-то пошлины ввести будет…

Сагитт только хмыкнул, особенно забавно было то, что это заявление звучало из уст лоббиста одной из весьма солидных мануфактур Вятиля, производящей в том числе и стрелковое вооружение, однако ведущую далеко не самую разумную политику найма сотрудников. Традиционная попытка придушить конкурентов руками правительства. Ему даже стало интересно, какую благородную причину озвучит он на этот раз, для прикрытия своих нанимателей.

– И вот значит, просыпаюсь, а рядом со мной крокодил!

И взрыв хохота от этой группы. Сразу видно, государственные деятели, радеют о благе народном. Впрочем, эта группа влияние имела небольшое, но шуму от них всегда было больше всех прочих.

– Постойте, подождите! Сударь!

Сагитт даже не сразу понял, что обращаются к нему. Однако в поисках источника шума все равно обернулся. Его взгляду предстала удивительная особа, в бесформенной хламиде, определенно это было представителем женского пола, но едва ли у кого то из присутствующих повернулся бы язык назвать это женщиной, и тем более испытывать к ней какие-то иные чувства кроме озадаченности и порой отвращения. С кипой бумаг под мышкой, роняя их на каждом шагу из-за того, что дамаа путалась в полах своего наряда, семеня эта представительница подскочила к Сагитту.

– Вы должны меня выслушать, это важно! Вот, здесь у меня есть бумаги… – голос ее становился все тише, пока не превратился в совсем уж неразборчивое бормотание.

Сагитт же закатил глаза к потолку, мысленно простонав. Эта барышня была уже легендой в здешних стенах. Являясь председателем общества "маги за сохранение Оведов", она всячески терроризировала Сенат требованиями профинансировать их начинания, покарать, досмотреть, навести порядок, и прочее. Вместе с тем, регулярно устраивала митинги, критикуя любые действия властей. Впрочем, отбиваться ему не пришлось, в кои то веки нарисовалась охрана в лице лично офицера службы безопасности и его подручного, которые и вывели под локотки барышню из здания.

– Может вписать в инструкции охраны пункт, позволяющий стрелять на поражение, если она решит приблизиться к зданию ближе чем на полста метров? – предложил кто-то со смешком.

– Ладно, господа, давайте занимайте свои места, мы и так с заседанием уже запаздываем. – пресек в корне обсуждение Сагитт. – Иначе мы так сегодня и не закончим, а моя жена еще сочтет, что мы здесь пьянствуем. Ночевать же в гостиной мне совершенно не улыбается.

Под смешки сенаторы собрались в зале, хотя добрых полчаса гам стоял несусветный, каждому не терпелось обсудить произошедшее с соседом.

– Как дети, право слово. – буркнул мужчина, делая знак распорядителю.

Последний грохнул о пол церемониальным посохом, объявляя заседание открытым. Хорошо поставленным голосом он зачитал:

– На повестке дня три вопроса. Нарушение магом-алхимиком Ронг границ земельного участка фермера Урри. Миграционная политика в отношении беженцев с земель Ордена и сопредельных, а так же меры по борьбе с преступностью в стольном граде Явете. Председателем заседания назначается Сагитт О'Бурони, временно исполняющий обязанности герцога Ольтира.

Второй удар посоха, и уже Сагитт ядовито осведомился:

– Итак, господа, кому это пришло в голову притащить сюда дело этих фермеров? Для решения гражданских исков есть суд, если кто не в курсе.

– Простите, сударь. – поднялся со своего места Сенатор Чезарре. Весьма уважаемый джентльмен, он в свое время положил начало самой судебной системе Империи Людей, но после развала оказался не у дел. Однако после войны, герцог Ольтир пригласил его с целью привести законодательство своей провинции в более-менее приличный вид, что он с успехом и проделал. Пару лет назад он стал Сенатором от города Круксау, так что к его мнению стоило прислушаться. – Там ситуация необычная немного. Маг Ронг занимается исследованиями в области полетов аппаратов тяжелее воздуха, и вот его изобретение, некий конструкт основанный на взаимодействии элементалей воздуха и огня, взлетел, но затем возник между этими сущностями конфликт, что и привело к разрушению части конструкта и падению на территорию фермера Урри. Наши законы учитывают, что делать в случае нарушения границы по земле, но не когда этот самый нарушитель падает с небес.

– Ладно, и что вы предлагаете? – поинтересовался временно исполняющий обязанности герцога председатель.

– Я бы предложил комплексное решение, господа, – ответил тот, – в общих чертах это будет выглядеть так: Запреты на общественно опасные эксперименты вблизи поселений, соблюдение безопасности возложить на экспериментаторов. А в случае такого вот исхода – обязать мага окупить расходы на восстановление собственности пострадавшей стороны и взимать штраф в казну провинции, скажем в пять Стоунов.

– Хорошо, подготовьте законопроект к следующим слушаниям. У вас все? Хорошо, – и уже распорядителю, – запишите, пожалуйста. Так, что там дальше? А, миграционная политика. Хорошо. У кого есть какие предложения?

Осмотрев поникший зал, вздохнул, и постановил:

– Значит так, господа, к следующему заседанию я желаю услышать дельные и конструктивные предложения от каждой фракции. У вас есть неделя. Запротоколируйте. Дальше. Преступность. Угу. У нас уже что, стража перестала работать?

– Простите, – поднялся обрюзглый сенатор от Явета, – Дело в том, что стража не может быть везде. Мы и так утроили патрули, но видите ли, преступники стражи все же опасаются, и единственное, к чему это привело, это к тому, что они совершают свои злодеяния там, где наших патрулей нет. Кражи, ограбления, часто убийства, мы просто физически не можем поспеть везде.

– Хорошо. Как насчет магов, они у вас в штате есть?

– Разумеется, – даже возмутился сенатор, хотя и тут же стушевался, продолжив более ровным тоном, – но они и так на разрыв. У нас не так много платят, так что высококвалифицированные к нам не идут, а те что у нас есть далеко не всегда могут правильно установить причину смерти даже, если прошло более трех часов. Да и преступники тоже пользуются всяческими ухищрениями.

– И каковы же ваши предложения? – поинтересовался Сагитт.

– Нуу… – протянул сенатор, – нам бы еще финансирование увеличить, да штат пополнить.

– Скажите, Шмутц, за последние пять лет численность стражи выросла втрое, а преступность не снижается. Не кажется ли вам, что пора бы поискать качественно иные методы?

Озадаченный сенатор только почесал в затылке, наконец выдавив из себя:

– Какие?

– Ну например откройте центры по обучению граждан обращению с оружием, у нас ведь достаточно военнослужащих прошедших горнило войны. Обучайте женщин, в конце концов для владения револьвером не требуется многолетняя подготовка, а наши мануфактуры вполне способны освоить выпуск малогабаритных дамских револьверов. Изучайте где совершается больше преступлений, там и увеличивайте численность патрулей. Что толку от того что в складских районах гуляют они и в центре одинаково, если ни там, ни там преступности не бывает? В первых, ночью никого вообще нет, во вторых же – в основном солидная публика. Думайте же наконец!

Пылкая речь возымела действие, хотя и не совсем такое, какое рассчитывал Сагитт. Если вторая часть была принята без возражений, то вот первая не устраивала слишком многих.

– Да люди же уверятся, что мы фактически признаемся, что не можем справиться с ситуацией! – запаниковал Шмутц.