Текст книги "Если ты умер[СИ]"

Автор книги: Александр Сергеев

– А работать то кто будет, умник? Только и слышу, Орден то, Орден се, раз они так хороши – что ж они войной идут? Сидели б себе, народ бы к ним сам тек, будь оно и вправду так хорошо, как ты баешь.

К сожалению, фанатики очень странно относятся к логике. Если факты противоречат их стройной теории, что ж, тем хуже для фактов.

– Ложь! Все ложь! Люди, вы не видите истинного света! Покайтесь! Милость Аллина велика, но страшен его гнев!

Наверное он бы распинался и дальше, да вот только светилу его речи как будто тоже осточертели, и оно стремилось поскорее скрыться за горизонтом. Когда стражники потащили пламенного революционера к плахе, он сменил тональность, продолжая обличать пленителей и грозя карами в посмертии. Лишь когда его притянули к колоде, он утратил членораздельность речи, усиленно брызгая слюной. Взмах топора и рухнувший вниз клинок наконец оборвал этот фарс. В памяти профессора Покровского отыскалось многое, человеком он был весьма образованным, так что подобное развитие событий оказалось совершенно типовым концом для большей части идейных революционеров. Различались только антуражем, кого-то ждала пеньковая петля, кого-то гильотина, кого-то расстрел, по результату впрочем, данные события ничем не отличались. Если бы меня спросили, испытываю ли я к ним жалость, ненависть или что-либо еще, ответ был бы один – нет. Они выбрали свою дорогу сами, став орудиями чьей-то воли, так что и ответственность так же, полностью принадлежит им. Sic vita truditur. ("Такова жизнь", лат.)

Экзекуция оставила достаточно тягостное впечатление. Нет, мысли о том, что данный деятель невиновен, не возникло бы даже у убежденного пацифиста, слишком уж тот рьяно сам себя изобличал. Не возникало жалости к человеку, чьи действия легко могли привести к многотысячным жертвам, и не среди солдат, которые именно тем и живут, а среди самых обычных людей. Есть в том что-то глубоко неправильное, когда кары обрушиваются правительством вслепую, на собственных граждан. Нет, эта тяжесть напоминала ощущение, когда гонишь давнего врага, влекомый местью, и уже после того, как он мертв, остается только опустошение в душе, которое, тем не менее, чертовски давит… Понимаешь, что иначе было нельзя, но это уже ничего не исправит.

Одолеваемый подобными мыслями я добрался до нашей части, где снова засел за подаренный самоучитель по основам темной магии. Да, многие оставались мне недоступны, поскольку львиная доля заклятий имела определенную "полярность", подпитывающуюся богом-покровителем, но кое-что, в особенности из некромантии, в самом простом виде, освоить удалось. С практикой как-то не срасталось, только, желающих предоставить свои тела в жертву науке, что-то не наблюдалось. Похоже, как обычно, будем экспериментировать в условиях дефицита времени. Тем более, что уже недолго осталось – на горизонте разгоралась заря нового дня… совсем недолго.

Сагитт. Вторая встреча.

После покушения на герцога, охрану его пришлось серьезно перетряхнуть. Посты во дворце теперь делили попарно, бойцы с револьверами и кавалергарды. Перетряхнули и караульный устав. Появились патрули внутри дворца, регулярные смены постов, суетились приглашенные маги, устанавливая обновленную систему безопасности, разработанную специально под запросы герцога. Шансов проверить эффективность нововведений покуда не было, но оно и к лучшему, на самом деле. Ответственным за кавалергардию назначили Флака, что и неудивительно, он посвятил этому подразделению по сути почти всю свою жизнь. А вот от стрелкового батальона ответственным командир О'Бурони, назначил Сагитта, чему тот несколько удивился, однако отказываться и не подумал. Наоборот, поскольку в городе ему появляться было не с руки, недавние события еще были живы в памяти слишком многих, и хоть и поговаривают, что Дядюшка свалил за кордон, но у него тут достаточно подхалимов, которые готовы оказать услугу прихлопнув давнишнего оппонента, в расчете на последующую благодарность или хотя бы мелкое вознаграждение. Порой удивительно, из-за каких мелочей человек может лишиться жизни.

В один из вечеров, обходя посты, он услышал всхлипывания в библиотеке. С одной стороны, его никто не заставляет вмешиваться, можно и пройти мимо, а с другой… что может быть для мужчины более тяжелым, нежели женские слезы? Даже если не он тому причиной. Иногда, не нужно даже никаких слов, достаточно просто быть в это время рядом, поддержать, это не так много, но порой так не хватает.

Тихонько скрипнула приоткрывшаяся дверь, и всхлипы немедленно прекратились. В его сторону настороженно смотрела юная девушка, с покрасневшими заплаканными глазами. Сагитт немедленно оценил статность ее фигуры и аристократичные черты лица, уж с женским полом у него проблем никогда не было, живой ум и толика природной наглости, подкрепленные бокалом вина действовали безотказно, редкую ночь он проводил в одиночестве. Впрочем, сегодня у него не было каких бы то ни было планов, лишь щемящее чувство жалости и желание немного приободрить ее.

– Простите, сударыня, мне показалось, что я здесь что-то слышал. Вы никого здесь не видели?

– Нет, – она шмыгнула носом, – я одна.

– Разумеется, прекрасная сударыня не будет возражать, если я осмотрю помещение, разумеется, для ее же безопасности?

– Валяйте, – она махнула рукой, совершенно не заботясь об имидже утонченной особы.

Сагитт прошелся за стеллажи с рядами книг на них, обернувшись и бросив завистливый взгляд на девушку, иметь такое богатство и сидеть лить слезы, нет это определенно безумие. Сам он владел двенадцатью книгами не говоря о некоторых, которые брал в городской библиотеке за небольшую плату, и подобная сокровищница его привлекала едва ли не больше, чем имперская казна. Несмотря на прошедшие годы он сохранил живость мышления и любопытство. Порой оно втравливало его в такие случаи, в которые ни один прижимистый крестьянин по своей воле бы и в жизни не влез, однако, оно же его оттуда и спасало, так что выходил он как правило не только не пострадав, но и с некоторым прибытком, тем не менее, давая себе зарок: "Никогда более!". Однако, так же, как у алкоголиков обещание не пить, держались эти уговоры ровным счетом до следующей авантюры.

Через пару минут Сагитт вышел из-за полок, задумчиво декламируя:

 
Какая страшная игра:
Играть со смертью в поединок.
Не дрогнет нерв, рука крепка.
В душе – осколки мертвых льдинок.
 
 
Бокал горячего вина:
И искушенье на пределе.
Но страсть сегодня умерла.
Мы от огня в огне сгорели.
Озадаченная девушка продолжила:
Ожесточенный и хмельной,
Стоишь пред тем, что было ране.
И ловит взгляд твой неживой
Судьба, сокрытая в тумане.
 
 
А ты стоишь и ждешь… себя,
Стоишь на согнутых коленях.
Какая страшная игра….
И трудно так в нее поверить!
 

И после продолжительной неловкой паузы, поинтересовалась:

– А откуда вы знаете автора этих строк, сударь? Он вроде бы не пользовался популярностью среди… – она замолчала.

– Не стесняйтесь, продолжайте. Среди черни, вы хотели сказать? Я не скрываю, что вышел из низов. Но знаете, среди моих… эээ… нанимателей, находились весьма странные личности. И вот один из них, как раз регулярно подбирал какие-то вирши к каждому значимому случаю. Редкостной сволочности был человек, но слова подбирать умел. Так что даже негодяи не чужды прекрасному. – усмехнулся Сагитт.

– Но вы то себя к таковым не причисляете, не так ли?

Немного замявшись, парень все же не стал привычно балагурить, а со всей серьезностью ответил:

– Не знаю, сударыня. Я ведь не святой, и в свое время немало крови попортил людям. Не скажу, что терзаем совестью, но кое-какие грешки за мной водятся. Да и в армию, поверьте, меня привели совсем не возвышенные мысли. Наверное, я не слишком похож на героя, но так скажу – если придется идти в бой, за страну, за людей, за вас – я постараюсь сделать все, что в моих силах. И еще немного сверху того.

Девушка украдкой вытерла глаза и легонько улыбнулась.

– Спасибо, это очень лестное предложение, но я бы предпочла, чтобы никто не умирал. Я понимаю, что это не так то просто, но… Чего всем этим людям не хватает?

– Знаете, миледи, я и сам задавался этим вопросом, спрашивал даже у нашего командира. Он хоть и странный, но башкой варит крепко. И вот, он мне сказал, что люди склонны считать, что мир вращается вокруг них, что их мысли и идеи – единственно правильны. И если не пресекать этот процесс в корне, то рано или поздно, оформится какая-то объединяющая идея, которая разделит всех на тех кто "мы" и остальных. Причем идея может быть совершенно идиотской, последователи найдутся. Можно, например, объявить что все, с не тем разрезом глаз – Зло в чистом виде, или что хорошо жить достойны лишь те, кто работает руками, а все прочие – нет. Нет такой глупости, которая не собрала бы под свои знамена толпы последователей. А насчет убийств… поймите, не мы решаем, что они будут. Разве мы звали их на наши земли? Нет. Не мы решили, что кто-то умрет. Все что от нас зависит, так это то, чтобы этими погибшими оказались не мы.

– Да я понимаю, но все равно… Просто на днях смерть была так близко, буквально – протяни только руку.

Мысленно прокляв себя, что снова вернулся к тому же, с чего начал, Сагитт попытался еще раз отвлечь девушку от тягостных мыслей:

– Удивительно, я нахожусь в интимной обстановке в обществе очаровательной девушки. И чем занимаюсь? Обсуждаю какие-то политические казусы. Нет, армия определенно дурно влияет на манеры. – Он улыбнулся, приглашая поддержать его игру, – Сейчас бы неплохо бутылочку вина, да обсудить поздние труды Натте.

– Пожалуй, с вином я могу разрешить вашу заботу – грустно улыбнулась девушка, – позади вас находится глобус, он полый.

Продолжать ей не потребовалось. Откинув крышку потаенного хранилища, парень только присвистнул, обнаружив несколько вещей, о которых он только слышал. Привычным движением руки Сагитта вскрыли бутылку вина из герцогских запасов, после чего он выудил пару высоких стаканов, и плеснув немного сначала себе, а затем и собеседнице, предложил ей бокал, заметив:

– К счастью, я еще не слишком опустился, чтобы напиваться в одиночку, да и вам не помешает расслабиться, полагаю. Кстати, а я ведь вас помню, Мириэм. Мы с вами встречались, давным-давно, будучи еще детьми. На центральной площади, вас еще куда-то звали няньки.

– Да, действительно, – удивленно отметила она. – Так это вы, тот чумазый мальчуган? Надо же, как тесен мир.

– Действительно, – и отсалютовав девушке бокалом, предложил тост, – что ж, за второе знакомство!

Девушка не стала слишком протестовать, накопившееся напряжение настоятельно требовало выхода. Ну и разумеется, где один бокал – там и второй, а где два там и бутылка рядом. Когда же в наличии имеется интересный собеседник, то и просидеть за столом можно долго. Так что, до утра никто не беспокоил посты проверками, а в библиотеке ближе к утру уже не оставалось даже намеков на уныние.

Утром, Сагитт обнаружил себя полулежащим в кресле в совершенно неуютной позе. В попытках устроиться поудобнее, он сполз так, что ноги свисали через один подлокотник, а голова свешивалась с другой стороны. Затекшие мышцы шеи напомнили о себе тотчас же, как только он попытался посмотреть в сторону. Так что поворачиваться пришлось всем телом, раз уж голова не желает делать этого самостоятельно. Его давешняя собеседница уютно устроилась на кушетке у окна, стоявшей чуть сзади столика, на котором ныне покоился небольшой монумент из шести пустых бутылок, сложенных одна на другую. Понимая, что оставлять подобное безобразие будет не слишком красиво, Сагитт как смог постарался прибраться, сложив пустые бутылки обратно в глобус, дав себе зарок заменить их полными при первой же возможности.

После чего подобрал с пола полураскрытую книгу и положил ее в изголовье у девушки. Полюбовавшись от дверей на безмятежно спящую красотку, закрыл за собою створки, постаравшись не слишком скрипеть ими.

С того вечера они с девушкой стали хорошими друзьями. Сагитт впервые нашел собеседника, при общении с которым не нужно было держать нож за спиной и следить за каждым сказанным словом, а девушка в его лице обнаружила на удивление трезвомыслящего парня, в отличие от его сверстников из благородных семей выделяющихся некоторым инфантильством и чрезмерно раздутым эго, что делало его весьма интересным собеседником. Тем более, что насыщенная жизнь оного позволяла поведать о самых разных ситуациях, в которые большинство аристократов никогда не попадало.

Их встречи стали довольно регулярными, хотя и ограничивались пределами замка. Разумеется, ни парень ни девушка не помышляли даже о переводе отношений в иную, отличную от дружбы плоскость. Не говоря о том, что это было бы чудовищным мезальянсом, совершенно не одобряемым обществом, у каждого из них были свои мысли о том, почему это невозможно. Но общаться – кто им мог запретить?

Явет. Конец зимы.

После перевода войск в режим повышенной готовности, атаки со стороны повстанцев сократились, уже не было таких разрушительных нападений, однако по прежнему случались мелкие неприятности. Местные жители, воодушевленные хаосом, привнесенным рейдерским отрядом, получили пример для подражания. И недели не проходило, чтобы в патруль не прилетела очередная стрела, или же на тропе не появилась новая ловушка. Если ранее солдаты привыкли находиться в окружении не слишком довольных, но в целом покорных жителей, то откровенная враждебность местных – постоянно держала в напряжении. Несмотря на победу за победой, когда армии Ордена заставляли противника отступать, если не разбивали сразу, ситуация складывалась все более угрожающая. Непосредственные командиры отрядов жаловались на регулярное пьянство личного состава, ни одно утро не начиналось без порки очередного проштрафившегося поклонника Бахуса. Впрочем, Кай-Тем распорядился снизить число плетей до десятка, он как никто понимал, что не имея возможности спустить пар, люди пойдут вразнос. На той неделе, один из дозорных на стене едва не подстрелил соседа, потому как ему показалось, что это один из мертвецов, которые устроили бойню на подступах к Явету. По той же причине, командование закрывало глаза на самовольные карательные акции в отношении близлежащих деревень, предпринимаемые некоторыми отрядами, потерявшими соратников в результате действий партизан.

Все надежды Кай-Тема опирались на пополнение, обязанное вскорости прибыть из самой Авольсы. Переданное магами по спецсвязи сообщение, гласило, что две недели назад они выступили, и движутся к ним с целью наведения порядка на покоренных территориях. Если нигде не задержатся, то через полторы-две недели будут на месте, а это снимет с его плеч большую часть ответственности.

Пока же, он со вздохом осмотрел кабинет, который расположился в бывшем малом зале, заваленный бумагами и пропахший кабацкими ароматами. Нет, Кай-Тему не чуждо было сибаритство и любовь к роскоши, но зима выдалась суровая, а протопить большой зал было бы слишком расточительно. Запахи же и вовсе объяснялись просто. В прошлом кочевник, поступивший со своим кланом на службу Ордену, Кай-Тем снискал славу умелого и безжалостного полководца, и сейчас он чувствовал себя не на своем месте, среди всех этих бумаг. Отчеты и указы, прогнозы и сводки потерь… все они загоняли его душу в безнадежную депрессию, из которой он и выбирался старым добрым методом – нажираясь по вечерам местной табуретовки до беспамятства. Даже столь странное пристрастие было легко объяснимо, легкие вина и ликеры не почитались среди кочевников, а достойных крепких напитков во дворце не держали, так что приходилось поддерживать реноме бывалого вояки, неотрывно бытующего среди своих солдат, хотя от подобной настойки голова поутру трещала так, будто горский торговец принял ее за полосатую ягоду, и пробует на зрелость.

Выудив из ящика стола бутыль наполненную мутным содержимым и подавив спазм, Кай-Тем не глядя сделал хороший глоток, пролив немного за ворот, но даже не обратив на это внимания. Следом в глотку отправился наколотый на нож кусок мяса, раздобытый фуражирами, в какой-то из отдаленных деревень. Поправив таким образом здоровье, командующий армией вторжения все же занялся делами. Взяв в руки первый попавшийся лист, он несколько минут фокусировал зрение на расплывающихся строках, пытаясь вникнуть в суть написанного. Возможно, это бы ему удалось, не будь государственная деятельность прервана бесцеремонным стуком в дверь. И судя по шуму, от которого предводитель войск Ордена скривился, будто стучали изнутри его собственного черепа, били по двери как минимум ногами.

– Кого там демоны принесли? Я занят!

– Срочные вести, принципал Кай-Тем! Вестовые сообщают, что войска Вятиля движутся к столице!

Это была добрая весть, вскочив командующий ударился о стол, рассыпав стопки с документами, но не обратив на то внимания. Наконец то у него появился повод заняться более привычным делом. Резко распахнув дверь, он буквально за шиворот вволок солдата внутрь.

– Какая у них численность?

– Простите, принципал, я только уведомить вас должен был, вестовой внизу, ждет разрешения доложить.

– Разрешаю! И бегом его сюда! – рявкнул Кай-Тем, почуявший добрую драку.

Зная своего командира, приказ был исполнен дословно, грохоча сапогами по мрамору дворца вестовой, едва успевавший перебирать ногами, был фактически доставлен на руках караула, не желавшего вызывать гнев предводителя.

Втолкнув его внутрь, они покинули зал, закрыв двери. Кай-Тем, тем временем немного успокоился и подошел к делу обстоятельно:

– Давай парень, рассказывай, в чем там дело было. Подробно.

Тот кивнул, и начал с самого начала:

– Наш аванпост находился на самой границе с непокоренными землями. Четыре сотни бойцов, пятеро магов, даже банды не рисковали показываться в контролируемой нами зоне. А три дня назад, пропал разъезд. Как в воду канул, и лишь у коменданта треснул камень связи с магом тамошним. Никто не знал, что произошло, просто три дюжины бойцов и не самый слабый маг погибли, ничем иным это быть не могло. Естественно, что наш командир собрал отряд в полторы сотни, и направился на выручку. Мы остались в деревне, в качестве охраны. А затем, на связь вышел один из магов, с нашим, передал приказ всем отступать к столице, а потом связь прервалась.

– А сколько их, какие заклятья использовались?

– Не знаю, маг, который передал это сообщение был явно испуган, протараторил скороговоркой сообщение, и все.

Похоже, что и вправду у Вятиля появился нежданный союзник. Но кто? Эльфы? Они могли бы, да. Как раз их тактика, и с магами неплохо справляться умеют, и леса их дом родной… но у них нет связи с Вятилем, между их пущами и здешними землями горная гряда и вдается часть Грауса, провинции захваченной перед Вятилем, полностью подконтрольной Ордену. Гномы тоже едва ли, они хороши в замкнутых пространствах, или в сомкнутом строю, лес не их среда, совсем. Да и с магами у них всегда плохо было. Неизвестность порою страшит более, чем тысячи самых агрессивных и сильных, но знакомых врагов. Сейчас Кай-Тем перебирал один вариант за другим, и не понимал, что происходит. Как ему не хотелось переходить к обороне, но, похоже, что это был единственный разумный вариант. Взять осадой столицу будет непросто, а когда подойдут полки элитных войск Ордена, Вятильцам останется только молиться, зажатые в клещи между двух мощных сил, они будут полностью уничтожены.

Вызвав связного мага, командующий передал приказ всем отрядам немедленно двигаться к Явету и как можно быстрее.

Война народная.

Утро, когда мы выступили в полном составе, выдалось на удивление солнечное и безветренное, как будто сама природа благоволила к нам. Бравурный марш, исполняемый оркестром, вышагивающие стройные ряды в серо-синей форме, ощетинившиеся лесом пик, сияющие надраенными доспехами и печатающие шаг по мостовой, должны были по замыслу вселять в жителей уверенность в грядущей победе. В принципе, им это удалось. На их фоне наш отряд смотрелся бы немного нелепо, и совершенно точно не так эстетично. Впрочем, мы покинули город еще на закате, и сейчас, когда сверкающие колонны вятильской армии змеей выползали из городских ворот, наш отряд уже вовсю двигался в направлении фронта, выслав вперед арьергард.

Первые столкновения с противником начались третьего дня. Передовой дозор обнаружил разъезд противника, ушел с дороги и подпустив неполных четыре десятка почти в упор, ударили им во фланг картечью. Первый выстрел снес добрую дюжину седоков с лошадей, вызвав сумятицу в отряде, второй еще более усугубил дело, а когда дошло до револьверов – в рассеявшемся дыму, внезапно оказалось что боле не в кого стрелять. Когда я добрался до места событий, тела уже оттащили в сторону, чтобы не мешали прохождению войск. И лишь розовые разводы на снегу напоминали о произошедшем. В отличие от противника, с кавалерией у Вятиля было совсем плохо, потери в средствах передвижения восполнять вышло бы слишком дорого, поскольку пришлось бы закупать у соседей, но в обороне кавалерия бесполезна, а наступать, как то никто не собирался, до недавних пор, да и жрут эти копытные, как не в себя. Для меня же – это было только плюсом, доспехи доспехами, а вот запах не подделаешь. И что-то мне подсказывало, что животным этот аромат будет совсем не по нраву.

Следом за мною подошел Мбаи, на этот раз все же в неком подобии унт на ногах и солидной шубе, похоже он покуда решил не напирать на свою близость к природе. Внимательно осмотрел тела, после чего вернулся на дорогу с мрачным видом, и объявил:

– Там маг был. А на его теле печать подчинения, как и у всех них.

Признаться, многие моменты для меня еще оставались тайной, так что приходится многое уточнять:

– Ну и что это нам дает?

Мбаи на меня взглянул исподлобья, оценивающе:

– Для начала, это значит, что командир их знает о смерти своего мага. Как следствие, он может захотеть узнать, что здесь происходит, а затем заявится с более-менее крупным отрядом, полюбоваться, кто обижает его подчиненных.

– Насколько большим?

Шаман пожал плечами:

– Я что вам, экстрасенс что ли? Сколько есть, столько и возьмет. Может втрое больше, может вдесятеро. Мне то откуда знать?

Прикинув возможности отряда и сверившись с картой, я принял решение, которое и озвучил собрав импровизированное совещание.

– Сагитт, смотри, берешь пять взводов, и занимаешь позицию вот здесь, на вершине холма за поворотом, Мбаи вас прикроет, ведь так? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил – Моя светлость, и еще десять взводов сходим с дороги и двигаемся дальше, остальные – обосновываются лагерем чуть дальше, ваша задача имитировать случайный отряд напоровшийся на разъезд. Разумеется, при приближении противника подготовиться к обороне не повредит. Все, приступайте.

Я сознательно оголил в магическом плане основные силы. Как выяснилось чуть погодя – не зря. Противник купился на приманку, обнаружив несколько сотен человек, без прикрытия магов, вольготно расположившихся в стороне от места, где лишился жизни один из их магов. Возможно, будь предводитель несколько более опытный, он бы задался вопросом, почему это такой отряд расположился слишком близко от уничтоженного патруля, почему нет магов, и как такому отряду удалось проскользнуть незамеченным. Однако, стремление воспользоваться столь заманчивой возможностью избавило командира от критического восприятия действительности, так что бросив для самоуспокоения взгляд по сторонам, он ринулся в сторону лагеря, к этому времени обзаведшегося хорошим таким валом на направлении атаки. Маги, как и ожидалось, отстали от общей массы, им то не было нужды оказываться в первых рядах. На что и был расчет. Ударили первые выстрелы со стороны баррикады, пока еще не прицельные, просто по толпе. Однако двое магов пошатнулись и молча осели в снег, и лишь мгновение спустя донеслись резкие хлесткие выстрелы с позиций Сагитта. Двое других магов запаниковали, засуетились, что их и погубило, еще три выстрела сбили их наземь, и один из них еще подавал какие-то признаки жизни некоторое время. Нападение на укрепившихся бойцов оказалось совершенно провальным. Построенное вокруг внезапности, оно оказалось безнадежным, в отсутствие таковой. Первый же залп по наступающим вселил в них ужас, пули прошивали одоспешенные тела вместе со щитами, мгновенно выводя из строя солдат. Не существовало легких ран. Оставшийся в живых маг пытался выправить ситуацию, выставив щит, выглядевший как сгустившаяся туманная дымка, но этим только усугубил положение. Летящие со стороны противника стрелы увязали в этой завесе, а пули лишь немного теряли в скорости, что, впрочем, никак не облегчало положение нападавших. Так, не добравшись и на двадцать метров к позициям обороняющихся, солдаты Ордена дрогнули, рванув назад по дороге. Где мы их уже ждали.

Сагитт, сразу после боя занялся ранеными и убитыми, последних, к счастью, оказалось совсем немного, лишь трое несчастных умудрились попасть под шальную стрелу, да еще один вскочил под выстрел сзади стоящего товарища. А остальные пострадавшие отделались легкими ранениями, в основном касательными. Мбаи же, я встретил среди тел погибших бойцов ордена, где он склонился над телом мага, судя по обилию свисавших с шеи амулетов.

– Есть что-то интересное?

Не отрываясь от тела, шаман глухо пробормотал:

– Ничего особо хорошего, он не сразу погиб, и похоже успел что-то передать. Во всяком случае вот этот амулет связи он держал в руке до конца.

– Я то думал тут что-то серьезное, а так… Мбаи, я ведь и не рассчитывал, что удастся сохранить наступление такой армии в тайне. Хочешь поспорим, что максимум, чего нам стоит опасаться в пути до столицы, это нападения рейдерских групп, с целью немного нас пощипать?

Однако, похоже что некромант не разделял моего оптимизма:

– Имашшах, а ничего, что они запрутся в столице, за стенами, и мы так и простоим под ними, покуда не приковыляет лично Аллин и не надерет нам зад?

– Ну у нас ведь есть ты, Мбаи, – я усмехнулся, – справимся как нибудь, есть и с нами кое-какие сюрпризы в заначке.

Как я и предсказывал, до самого Явета не встретилось ни единого солдата противника, только покинутые квартиры. Поскольку мы шли неспешно, к десятому дню нас догнали остальные, более традиционно вооруженные части. А там уже и стены столицы показались, казалось бы невысокие, едва метров в семь но тем не менее неприступные, при наличии достаточного количества солдат у обороняющихся. При нашем приближении от Явета донеслись звуки труб, а на стенах пробежали блики от шлемов заполнивших их солдат. Да, такие высоты штурмовать непросто. Но мы и не собираемся.

Покуда солдаты разбивали лагерь, я обозревал окрестности. Одним краем крепость Явет омывалась водами реки, которая же питала и его ров, что еще более осложняло действия наступающих. Пригородные дома чернели обгорелыми остовами. Едва припорошенные снегом, сожженные еще в прошлую осаду, сейчас они являли собой мрачное и тоскливое зрелище. Без вмешательства человеческих рук пейзаж приобретал оттенок мрачноватой безысходности и усиленно навевал мысли о том свете. Весна это переборет, на пепелищах либо раскинут свои листья травы, либо позаботятся о разрушениях люди, если им доведется вернуться сюда.

Разумеется, моего внимания не мог не привлечь холм через реку, всего в каких-то трестах метрах от юго-восточного крыла крепостных стен. Река, проложившая русло аккурат между двух холмов представляла собой отличную водную преграду естественного происхождения, непроходимую для не умеющих летать, а для катапульт или требушетов такое расстояние было излишне большим. А вот в качестве высоты для артиллерии – эта позиция подходила как нельзя лучше. С небольшим отрядом мы отправились на рекогносцировку. Наш проводник дал добро на переправу, оценив толщину льда, однако все равно порекомендовал воспользоваться веревкой для страховки и держать приличный интервал. Впрочем, мой избыточный вес лед держал, даже не потрескивая для приличия. Вот что значит экологически чистый мир, даже климат и тот приличный: если зима, то мороз, и никаких гвоздей.

Взобравшись на холм, я оценил открывшуюся перспективу, весь город был как на ладони. Отсюда он казался безжизненным, необжитым. Возможно, сказывалось отсутствие обычного движения на улицах, а может сказывалось и то, что большинство улиц было занесено снегом и ни единый след не нарушал белого безмолвия. Поземка метущая по нетронутому снежному покрову переулков создавала целые барханы, тот же ветер бросал пригоршни ледяной крупы в лицо нам, наблюдающим с холма. Сагитт явно чувствовал себя неуютно, прикрывая лицо ладонями в меховых варежках, пошитых под заказ, с отстоящим указательным пальцем.

Тревогу в Явете уже сняли, оставив на стенах лишь удвоенные караулы, однако уходить далеко от постов отряды не спешили. Похоже даже вариант перехода к обороне был предусмотрен их предводителями. Рассредоточенные вдоль всей протяженности стены, отряды в любой момент могли оказаться на ней в самые кратчайшие сроки, организовав оборону. А подкрепление подтянется чуть позже. Что ж, никто и не ожидал, что осада дастся легко. Напоследок, я оглядел окружающее пространство: вокруг, насколько хватало глаз, простирались поля, и петлявшая вокруг холмов дорога, тянувшаяся от горизонта, благополучно обрывалась у речного берега, передавая право на доставку путешественников уже паромной переправе и лодкам, ныне благополучно вмерзшим в снег на берегу. В крепость можно было попасть и по воде, но сейчас этот путь был перекрыт чертовски толстой решеткой, намертво зажатой в ледяные тиски. Аккурат над нею, выдавалась небольшая галерея, и меня не покидало ощущение, что в случае штурма с этой стороны защитники просто сбросят заблаговременно припасенный булыжник, и лодка, попавшая под него, и лед – окажутся раздробленными многопудовым сокрушительным ударом. А зимой оказаться в ледяной воде… в общем, будем считать, что с этой стороны они прикрыты надежно.

Спускаясь с холма, я осведомился:

– Итак, господа, есть ли у вас какие-то мысли, на предмет наших заклятых друзей?

Разумеется, первым отозвался Сагитт. Его ответ был весьма красноречив, но не слишком содержателен. Если перевести его длинную тираду на человеческий язык, то в основном оное высказывание касалось генеалогии представителей Ордена, особенностей климата и взаимосвязей тех и других с некоторыми представителями местной фауны. Мбаи только восхищенно цокнул языком, но от комментариев воздержался.

А в лагере кипела деятельность. Бойцы армии Вятиля ставили теплые палатки, собирали печки и дымоход в единое целое. Здесь так же не обошлось без эксцессов – в палатках не было отверстия под трубу, а материя оказалась довольно горючей, что и было экспериментально обнаружено одним из взводов, так что давать ей касаться раскаленного металла явно не стоило. Солдатская смекалка быстро обнаружила выход из положения – у магов всеми правдами и неправдами выторговывали клоки ткани, использующейся для пеленания саламандр. Намотанная в пару слоев на трубу, в месте контакта с тканью, эта материя превращалась в эффективный экран от жара. Пострадавших, спаливших свои палатки, расселили по соседним взводам, в каждом назначив ответственного за противопожарную безопасность. Кроме того, в лазарете уже отлеживались несколько бойцов заработавших во время перехода обморожения разной степени. В остальном, лагерь развернулся без особенных проблем.