Текст книги "Если ты умер[СИ]"

Автор книги: Александр Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

08.05.2010. Полночь. Охота.

Попадание в меня не вызвало совершенно никаких эмоций. Ощущения – по нулям. Внешне, повреждения не были заметны, однако проблемой бронежилетов в частности и брони вообще, было не остановить снаряд, а каким то образом минимизировать запреградную травму. С другой стороны, мне то что? Я и так уже мертв. Значит минус одна проблема имеется. Осмотрев валяющееся тело, я изъял у него всю стрелковку, наконец обратив внимание на дробовик, по-прежнему зажатый в руке. Неплохая машинка. Своим знаниям, я уже решил не удивляться, в конце-концов одной странностью больше, одной меньше – если я буду задумываться о каждой, то свихнусь. Рано или поздно.

Патронов к нему было ровно четыре штуки, те что в подствольном трубчатом магазине. Надо же, даже удлинителя не потрудились поставить. Перебросив ружье за спину, я осмотрел куцего уродца в каком-то кошмарном подобии кобуры. Служебный вариант 'кедра', под еще более чахоточный патрон. Если бы я мог фыркнуть, сейчас то самое время, для того чтобы сделать это. С другой стороны, хоть и паршивое, но оружие, так что разбрасываться им не стоит.

Здесь, попутно нарисовалась другая проблема – с одеждой у меня некоторый некомплект. В принципе это не так уж важно, насколько я могу судить – не очень то оно мне и нужно, но нести все в руках, не годится, этак я лишу себя возможности быстрого реагирования. Посему пришлось снять еще и кобуру с бессознательного тела. Краем сознания я заметил, что группа из шестерых зеленых точек, упорно двигавшихся в направлении места событий, судя по радару уже добралась до входа. Ну что же. Немного поохотимся…

Там же. Тогда же. Алексей.

Его группа двигалась в направлении кабинетов руководящего состава, где и наткнулись на полулежащего у стены Павла в бессознательном состоянии.

Один из бойцов присвистнул:

– Ишь ты, как бы его не из дробовика угостили.

– Правдоподобно, – заметил Федоров, – похоже на то, что картечь прошла вскользь. Кстати, оружие забрали, так что смотрите в оба.

Убедившись, что стажер жив, а все травмы – это сотрясение и пара сломанных ребер, они двинулись вперед, оставив одного из группы позаботиться о раненом.

С экипировкой охранников было все довольно неплохо. Пистолет был у каждого, хоть и старенький, потрепанный годами службы, Иж-71, но был, как и запасной магазин к нему. А вот с основным оружием вышла некоторая промашка, в качестве оного им выдали ружья 'Рысь'. Да, для охранников 8 патронов – за глаза, как правило. Однако перезарядка этого шедевра – отдельное удовольствие, которое радует далеко не каждого. Да и работа механизма, требующая двигать цевье, для перезарядки, ОТ себя – не очень то здраво выглядит. Единственный, кто начисто отказался использовать это изделие, был сам Алексей, с ружьем которого отправили стажера, чему он был нынче совершенно не рад, все же свое оружие стало для него почти родным, так что удивительно ли, что он находился в крайне недобром расположении духа, грозящем нарушителю как минимум телесными повреждениями различной степени тяжести в ходе задержания.

Двинувшись вниз по лестнице, к лабораториям, группа попутно проверила все кабинеты. Обычная рабочая обстановка, царившая везде, никак не несла следов пребывания кого-либо постороннего. Как будто шли сюда совершенно точно зная за чем идут. Здесь то, внизу, сразу за первой гермодверью отряд и встретила первая проблема – гулко простучавшая в глубине коридора очередь, последствием которой стало то, что по пуле получил каждый. Большинство словило омедненные снаряды в бронежилеты, отделавшись гематомами. Буквально сразу же дружный картечный залп буквально вымел коридор, вырывая куски гипсокартона из перегородок, перемолов встретившийся на пути копировальный аппарат и разбрасывая клочьями бумагу из его верхнего лотка. Вот только разрушения привнесенные в интерьер помещения стали единственным достигнутым результатом.

Быстрая перекличка показала, что раненых двое. Одного бойца зацепило рикошетом по шее, вызвав серьезное кровотечение, которое он сейчас и зажимал рукой. Второму прошило плечо, размозжив кость. Такое ранение начисто выводило немолодого уже сотрудника из строя и само по себе, но наложившийся поверх болевой шок добавлял забот. Бледное лицо, с расширившимися от ужаса зрачками и закушенной до крови губой, яснее ясного говорили что он едва не теряет сознание. Алексей принял решение отправить обоих назад, как раз оставшийся с Павлом сотрудник должен был вызвать ему скорую. И Федорова не покидало ощущение, что она потребуется сегодня еще многим. Встряхнувшись, они двинулись дальше, хотя и в несколько усеченном составе.

– Шеф! – обратился один из отряда, – здесь куча гильз. И кое-что еще.

Заинтересовавшись, он подошел ближе, и высветил узким лучом фонаря среди горки лакированных гильз сплющенные свинцовые комочки. Выругался. Похоже не одни они здесь в бронежилетах. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Однако, желая немного приободрить своих ребят, Алексей усмехнулся:

– Кажется мы его задели, ребята. Продолжаем движение, этот засранец где-то здесь, другого выхода отсюда точно нет.

И словно в ответ на эти слова из глубины коридора прилетел системный блок компьютера, сметая оказавшегося на его пути бойца. Быстро произведя в ту сторону пару выстрелов, Алексей решил больше не рисковать, но не успел он выразить свои соображения, как его слегка опередили:

– В гробу я видал подобную чертовщину! – высказался боец справа от него. – Отходим, шеф, засядем у выхода – и пусть только сунется! Мимо нас там не пройти, а рискнет – будет как на ладони, ну а там уж скоро подоспеет и бригада быстрого реагирования. Вот у них пусть и попляшет.

Приняв возражения коллеги, как резонные, Алексей скомандовал отход. Прикрывая отступление в одиночку, поскольку пущенный неизвестным доброжелателем электронный ящик сломал охраннику руку, и рассек щеку острым углом, так что второму сотруднику, пока еще целому, пришлось поддерживать его, чтобы не упал. Закрепились они на самом верху лестничного пролета, так что любому, желающему попасть наверх, пришлось бы сделать небольшую петлю, во время подъема, причем он был бы под обстрелом сверху, что явно бы не добавило здоровья никому из ныне живущих, будь они хоть трижды профессионалами.

Буквально через пару минут снизу слегка потянуло дымом. Переглядываясь, охранники просто не могли понять действий неизвестного противника. Вентиляция в подвале никудышная, пожар просто не сможет разгореться. Да и с топливом для огня там не очень. В основном металлы и тугоплавкие пластики, а бумаги едва хватит на небольшой костерок. Кроме того, автоматическая система пожаротушения сработает, как только температура превысит критическую, а для человека, добиваться ее срабатывания, чистой воды самоубийство. Инертный газ попросту вытеснит воздух, снизив долю кислорода до критического уровня, и не поможет никакой противогаз, даже если такой у него есть.

Заслышав топот множества ног из коридора, уцелевшие насторожились, но тут же успокоились, когда показались солдаты в знакомой форме.

– Свои, – устало выдохнул Алексей. Несмотря на краткость вылазки, он потерял ранеными две трети отряда, и чувствовал себя так, будто его прогнали через камнедробилку. Жуткий мандраж разбил, как обычно после окончания действий, так что попытка прикурить сигарету разбивалась сначала о выпавшую из пачки затем зажигалка никак не хотела выплевывать язычок пламени. Наконец, незадачливый командир охраны добился своей цели, параллельно обрисовывая старлею ситуацию, заодно, Алексей предупредил его о замеченных странностях. Тем самым он сложил с себя ответственность за происходящее.

Оставив наверху четверых своих бойцов прикрывать проход, чтобы никто не поднялся наверх без ведома, уверенный в себе офицер с шестнадцатью бойцами отправился в подвал, напоследок посоветовав частным охранникам выйти наружу, к машине скорой помощи, которая как раз должна была прибыть.

Там же. Тогда же. Прятки.

В подвале кто-то хорошо порезвился. Распределительный щит был изуродован до неузнаваемости – вырвана с мясом была не только проводка, но и крепившие крышку болты. Судя по всему, их откручиванием никто не озаботился. Местами курились удушливым дымом наполовину обуглившиеся кучи бумаг и пластиковых ошметков, когда то бывших клавиатурами, канцелярскими принадлежностями и фурнитурой. Едкий дым заставлял слезиться глаза и затруднял дыхание, сполохи пламени, периодически вырывающиеся из куч тлеющих обломков давали засветку на приборы ночного видения.

Скрепя сердце командир приказал надеть противогазы. После чего людям стало немного полегче. Уже не ел глаза дым, хотя видимость по прежнему была паршивая, так что многие бойцы шумно запинались о разбросанные там и тут останки оргтехники, изорванные кресла лишенные обивки и прочий мусор. Разбивать отряд старлей не стал – нужды в том не было, ввиду того, что планировка этажа была предельно проста: Т-образный перекресток, в начале которого лестница на верхние этажи, в конце – главная лаборатория, а в отростках производственные помещения. Понимать это можно было как угодно – то ли хранилище швабр и моющих средств, то ли виварий для особо опасных тварей. В последнее верилось охотнее, особенно в свете происходящего.

Отношение кадровых военных к охране во все времена было сдержанно-презрительным, однако, тот факт что некто в одиночку устроил такое количество проблем для вооруженных и худо-бедно обученных людей, заставлял нервничать. Отряд ощетинился стволами во все стороны, пальцы подрагивали на спусковых крючках, готовые исторгнуть свинцовый град на источник малейшего шороха. Единственной проблемой, оказалось то, что они ждали человека, и готовились к именно этой встрече. То что свалилось им на головы, напоминало человека лишь поверхностно. Обрушившись на самый центр группы, существо немедленно постаралось устроить свалку. С немалым успехом, надо сказать. Обладая массой тела вдвое превосходящей самого здорового из бойцов, даже с учетом их экипировки, при этом не превосходя в размерах среднестатистического мужчину, оный субъект играючи расшвыривал солдат. Те же, опасались стрелять, рискуя задеть своих же. Попытки же бить создание прикладом успехом не увенчались, более того, тварь как будто их даже не замечала. Максимум что удавалось – это привлечь к себе внимание. Которому как раз никто рад не был. Четверо успешно справившихся с этой задачей уже не подавали признаков жизни, а зверюга металась среди отряда, раздавая удары направо и налево.

Командир, едва успевший подставить под удар вместо себя свой автомат, несколько секунд тупо смотрел на едва не располовиненную ствольную коробку, согнувшуюся дугой, с явственными бороздами от когтей разорвавших добрую миллиметровую сталь. Оцепенение охватившее его не было страхом, он придет позже, когда адреналин схлынет, вызывая дрожь в конечностях, общую слабость и беспокойный сон. Нет. Это было ощущение какой-то нереальности, чего то потустороннего. Но надо отдать должное взводному, стряхнув оцепенение, он подтянул к себе оружие одного из поверженных, и с земли дал длинную, в полмагазина очередь. Пляска пламенного цветка у дульного среза вызвала мельтешение зайчиков в глазах, звон в ушах даже и не думал затихать, да и прочие звуки доносились как сквозь вату. Стрельба в замкнутых помещениях имеет довольно неприятные последствия, однако иногда защитой слуха приходится пренебрегать.

Стоны и сдавленные матюки солдат на фоне отсутствия тела нападавшего никак не добавляли оптимизма. Старший лейтенант мог поклясться, что как минимум десяток пуль тот словил, так что тот факт, что это существо ушло на своих двоих, да еще никак не выказав неудобств, приводил едва ли не в панику. Краткий осмотр пострадавших показал, что из строя выбыло семь человек. Трое, увы, безвозвратно, даже штурмовые шлемы, в теории способные выдержать попадание пули, не спасали от компрессионного перелома позвоночника, вызванного чудовищным ударом. Четверо других получили травмы хоть и серьезные, но смертельными не являющиеся, при условии своевременного оказания медицинской помощи. Пока чувство долга в командире, требующее начать преследование немедленно, боролось с инстинктом самосохранения, которое, в свою очередь, тихонько нашептывало: "Семеро в минусе. Уверен, что хочешь продолжить?".

Впрочем, решение пришло само. Со змеиным шипением с потолка ударили струи инертного газа. Оставаться в катакомбах, в которые превратился научный центр, стало бессмысленно. В быстром темпе весь взвод рванул назад, забрав с собой и раненых и убитых. Вылетев за гермодверь, старлей хлопнул по датчику аварийного закрывания рукой, отрезая за собой путь, после чего поднялся наверх, сорвал с себя противогаз, едва не оскальпировав самого себя, и шумно, с всхлипом втянул в себя воздух.

– Чертовщина какая-то. Что за хрень тут происходит? – Задал он в никуда риторический вопрос.

Придя в себя и немного отдышавшись, он уже двинулся наружу, где вовсю перемигивались огнями полудюжина машин скорой помощи. Добрался до рации и сообщил командованию что ситуация куда хуже, чем предполагалось. Получив приказание занять позицию, с которой никуда не рыпаться и ожидать дальнейших приказаний, он отошел в сторону, где заметил сидящим Алексея, начальника местной службы безопасности, стрельнул у него сигарету, на что тот только усмехнулся понимающе и помог ее прикурить. Затем старлей расположился рядом с ним, откинулся, прижавшись затылком к холодному металлу колесного диска БТРа и вполголоса прокомментировал:

– Спокойное же ты себе нашел место службы, Леха.

На что тот только хмыкнул.

Там же. Тогда же. В могильнике.

Итак, наконец меня оставили в покое. Странные люди. Так стремились сюда, и ради чего? Только для того, чтобы стремглав броситься обратно. По сценарию, здесь мне надо было бы злодейски рассмеяться, но известные ограничения немного мешают данному действу. В тишине и покое пришлось продолжить изучение перевода трактата с комментариями профессора. Отдельные моменты по прежнему ставили в тупик, хотя один забавный момент я таки выяснил: мне не требуется сон, не нужна и тварная пища, но законы физики неумолимы, а значит энергию брать где-то я все же должен. Для этого должен был быть создан второй прибор, который, как любезно подсказывает память покойного профессора Покровского, так и остался лишь проектом на бумаге. По прикидочным расчетам выходило, что моей «жизни», есть едва на пару недель. Впрочем, к этой бочке дегтя нашелся и половник меда. Я ломал голову, над тут и там встречающимся термином «Темная энергия», с массой вопросительных знаков, пока не сопоставил странное свечение вокруг умиравших солдат с нею. Не мертвая, дурень ты ученый, а «Мертвая» энергия это. Многое стало понятнее, если допущение верно. Это то, что мне и нужно для поддержания жизнедеятельности. Правда есть небольшой нюанс. Как я понял из жуткой мешанины расчетов – усваивается в «долговременный» запас едва один процент. Остальное, при некотором старании можно научиться улавливать для «оперативных» целей. То есть, одним этим боем, свою жизнь я продлил немного. На месяц, может два.

А вот затем мне попался преинтересный раздел. Там, в описании был указан принцип работы той машины-конвертера, что в теории, могла подпитывать меня. Решив попробовать (а чем моя экспериментальная тушка, собственно хуже бездушной железяки?), я направился в Виварий, зная коды уже не составило труда перейти туда. Взяв для эксперимента пару мышей приступил к изысканиям. Лишь с четвертой попытки удалось нечто похожее, я смог отобрать часть жизненной силы подопытного грызуна. По нему было заметно, что животное будто устало, едва передвигая конечностями мышь проползла от силы десяток сантиметров и рухнула, заснув еще в падении. Второй грызун пострадал сильнее, в попытке проверить возможности я слегка перестарался, и его тело, мгновенно ссохшееся, рассыпалось в прах прямо в моих руках. Зато мне удалось ощутить что-то вроде холодка, растворившегося в теле. Что ж, теперь хотя бы есть подтверждение работоспособности этого метода.

В процессе эксперимента выяснилась и еще одна вещь – если стремительно улетучивающуюся энергию поймать, и попытаться "переработать", то возникает определенный запас, который по видимому и является оперативным. Долго держать его невозможно, из-за огрехов в концентрации энергия все равно утекает. Однако, ее можно использовать сразу, что я и сделал, собрав ее на кончике когтя и коснувшись края стола. Даже этой крохи хватило, чтобы столешница из нержавеющей стали осыпалась трухой за считанные секунды.

Что же, теперь стало ясно что я такое, в какой то степени, и в полный рост встал второй – что делать. Такой исконно русский вопрос. Интересно, а с чего бы мне себя ассоциировать именно с русским человеком? Ну да не важно. Сейчас не время для размышлений на отвлеченные темы. Если я хоть немного соображаю, то владельцы сего небольшого свечного заводика спешно стягивают к месту действия все наличествующие силы. И вероятнее всего следующего штурма не будет. Просто дадут залп из огнеметов и когда прогорит сметут все что останется в детское пластиковое ведерко. Как раз поместится.

Прорываться наверх? Плохая идея. Даже то, что по мне попало – оставило совершенно неаппетитного вида воронки, вырвав куски брони условно природного происхождения и обнажив сочащуюся какой то дрянью плоть. Впору порадоваться, что я не различаю цветов. Тем не менее, в пару стволов, при минимальном везении разберут на запчасти как нечего делать. Значит атака в лоб отпадает, за явной утопичностью. Дожидаться гостей – верная смерть. Ну не смерть, я же уже мертв, но, скажем так, окончательное прекращение существования. Что ничуть не лучше. И тут, тонким, как острие бритвы, мостиком возникла надежда, в виде еще одной подсказки из книги. Если отвлечься от недоумения профессора, а принять на веру только перевод, то данная хреновина, должна быть ничем иным, как порталом в некий Срединный Мир, или Равновесный, похоже Покровский и сам был не очень уверен в правильности перевода. Впрочем, правильность наименования сейчас меня заботит в последнюю очередь, да и в том, и в другом виде ясно главное – жить там можно, это не какая-нибудь "Адская Преисподняя", куда я бы ни за какие коврижки не полез. Точнее, схем было две. Но вторая – требовала точных измерений, на которые у меня тупо нет времени, и каких то совершенно потусторонних ингридиентов, а я тут как бы даже картофеля мешка не найду, кухня то – этажом выше. Так что, придется использовать ту что попроще, хотя за ней, кажется, есть какой-то подвох.

Перерисовав схему из гримуара флуоресцентным фломастером прямо на полу, я посмотрел на результат, и встал в небольшой тупик. Напитать схему энергией я попробую, допустим. Но где взять могущественный артефакт? Родившаяся идея меня несказанно порадовала – а чем этот гримуар не артефакт? Переживший добрую тысячу лет, неисчислимое число владельцев, насыщенный мощью по самое не могу. Вот его то я и разместил в фокусе рисунка, состоящего из огромного числа разнообразных символов, в центре которого было описано лишь пара кругов – один для артефакта, а второй для перемещаемого объекта. устроившись поудобнее я начал вливать в контур энергию. Накопленное за день улетучилось вмиг, а затем она начала высасывать запас моей жизни. Решив, что лучше уж рискнуть, чем с гарантией погибнуть пытаясь дать бой численно превосходящему противнику, я вдруг ощутил, что отток силы прекратился, после чего линии изображенной на скорую руку схемы налились зловещим светом. Единственное, что мне удалось в следующее мгновение успеть, так это прикинуть оставшийся запас – впору было повеситься от тоски, остатков едва хватило бы протянуть еще дюжину часов. Впрочем, в состоянии покойника есть определенные плюсы, например, можно повеситься совершенно спокойно. Хотя бессмысленность данного действия очевидна.

Резкий удар, вспышка врезавшая по глазам и я ощутил стоящим на твердой поверхности. Осмотр местности обнаружил вокруг, насколько хватало глаз, только голый камень, и лишь на самом краю "радара" светилось странное облако серо-зеленого цвета. Отвратительный оттенок, если честно. Встречаться с гнусью, которая выглядит подобным образом как то совершенно не хотелось. Но если бы у меня был выбор! Так что нехотя пришлось двинуться в направлении этого ориентира. Попутно провел инвентаризацию барахла, прихваченного с собой. Дробовик с все теми же четырьмя патронами. ПКСК с половиной магазина. И все. Остатки ноутбука были зажаты в руке. Н-да. Все таки хреново, когда не соизмеряешь усилий.