Текст книги "Проклятая"

Черт возьми, если она будет продолжать в том же духе, то мне и самому вскоре понадобится психиатр. Очередной крик отдался резкой острой болью в виске и над глазом. Сергей сел в кровати.

Внезапно его переклинило. Он встал и уверенным шагом направился в комнату матери. Через несколько секунд он ворвался к ней, схватил за плечи потряс и заорал ей в лицо.

– Заткнись! Заткнись!

Мать замерла на секунду, но затем разразилась зловещим смехом. Сергей занес над ней руку. Она продолжала смеяться. Сергей шлепнул по дряблой щеке. Слегка, чтобы она одумалась. Эффекта удар не принес. И тогда он ударил сильно. Потом еще раз... И еще. Мать продолжала смеяться.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись ты, старая сука! – он оросил лицо старухи слюнями. – Заткнись или я клянусь Богом, я убью тебя!

Мать закатилась истерическим смехом и Сергей сел у ее кровати. Он сжал кулаки и закрыл глаза. Внезапно он почувствовал легкий ветерок. Посмотрел на окно. Он было открыто.

– Кто открыл окно?

Он встал и повернулся к матери. Она замерла.

– Кто открыл окно?

Он хлопнул рамой и вновь повернулся к матери. Теперь она молчала. Красные глаза следили за движениями сына.

– Кто открыл окно? – спросил он вновь.

Подошел к старухе совершенно не в себе.

– Я забыл закрыть. Я, – пробубнил себе под нос.

Послышался едва уловимый смех. Сергей помотал головой, стараясь сконцентрироваться на проблеме.

– Завтра... Завтра поедем в больницу, мам.

Он направился к себе. Вдруг сзади раздался голос матери:

– Хозяин.

– Что? – он подошел к ней. – Что ты сейчас сказала?

–Хозяин, – и засмеялась.

Сергей поднялся к себе. Хозяин. Какой хозяин? Не нужно воспринимать ее слова всерьез. Она же выжившая из ума старуха. Ты до сих пор не воспринимал ее серьезно. Что теперь заставляет тебя думать иначе?

В лесу появился новый хозяин.

Просто совпадение. Он не говорил этого вслух. Она не могла знать. О чем она тогда?

Достал из полки снотворное. Нужно хоть немного поспать. Иначе рядом с ней лягу в больнице. Завтра. Завтра в больницу.

Думаешь, это хорошая идея, пить снотворное сейчас? Кто-то ведь открыл окно в спальне.

Оно было открытым. Просто забыл закрыть. Все дни в последние три года настолько одинаковые, я просто перепутал. На самом деле оно было открыто. Нет никакого хозяина. Нет и быть не может.

Он все-таки не решился выпить снотворное и лег так. Снизу послышался глухой стук, но Сергей его больше не слышал. Он настолько устал, что уснул мгновенно беспокойным сном.

Он застонал. Что-то мешает спать. Будильник. Чертов будильник. Почему так быстро. Он приоткрыл глаз и понял, что в комнате царит тишина. Никакого будильника. От увиденного он весь мгновенно покрылся гусиной кожей. В дверях кто-то стоял. Сергей вскочил и подошел к окну. В руках у него оказалась тяжелая статуэтка. Затаив дыхание, он смотрел на силуэт несколько секунд. Вдруг он понял, что перед ним стояла мать. Он прислушался. Да. Ее дыхание. Мать со свистом втягивала в себя воздух и выпускала тяжелым кряхтением.

Сергей подошел к дверям и включил свет. Она была голая. Он по привычке, выработанной годами, устремил взгляд вниз, чтобы не видеть два обвисших морщинистых мешка похожие на презервативы на вялом члене, и пушистый седой треугольник под пупком. От яркого света она вдруг сморщилась и потеряла равновесие. Сергей успел подхватить ее в последний миг. Она положила голову ему на плечо и затем укусила. Зубы впились в ключицу. Сергей оттолкнул ее на кровать. Мать упала без сознания. Он увидел на ее шее две маленькие дырочки из которых сочилась кровь. Присмотрелся получше, но подходить не решился. Мать дергалась, но не просыпалась. Ее зрачки нервно бегали из стороны в сторону под веками. Капля крови из маленькой ранки упала на наволочку.

Он остался стоять у дверей, поглаживая укушенное место ладонью. Теперь ему сделалось по настоящему жутко.

В лесу появился новый хозяин.

Сергей простоял так около пятнадцати минут, пытаясь переварить то, что он сегодня увидел.

11

Не смотря на то, что выпила Аня накануне всего один стакан вина, проснувшись, она ощутила острое похмелье. Кислый привкус во рту напомнил ей о том, что вечером она забыла почистить зубы перед сном. Точнее не забыла, а поленилась искать щетку в чемодане, собранному наспех. Голова болела. Всю ночь ей снились какие-то кошмары. Вспомнить сны она не смогла, да и не пыталась. Что-то связанное с кровью. По натуре Аня была очень впечатлительным и доверчивым человеком, поэтому старалась как можно меньше углубляться в приметы и прочие суеверия. Правду говорят: меньше знаешь – крепче спишь.

Она встала с кровати с тревожным предчувствием. Оно и понятно. Через час с лишним она встретится с Сергеем. В голове до сих пор не укладывалась мысль о том, что он мог убить мать. Среди них двоих это должна была быть Аня. Она вспомнила натянутые отношения после откровенного разговора и "исчезновения" отца. Так и есть. Сергей был тем, кто всегда безукоризненно выполнял все требования. Он был хорошим учеником в школе. Он был опорой матери. Он всегда помогал по дому, в отличие от Ани, которая при первой же возможности всегда отлынивала от работы. Он был тем, кто не боялся трудностей. И, наконец, он был тем, кто остался с ней, не смотря ни на что. В тихом омуте черти водятся.

Аня умылась холодной водой из рукомойника и почистила зубы. Завтракать не стала, обычно с утра ей кусок в горло не лез. Вернулась в комнату и села перед зеркалом с косметичкой.

Рыбин приехал за ней, как и обещал, ровно в восемь. Он посигналил и остался сидеть в машине. Аня вышла со двора и попыталась улыбнуться. Участковый прикрыл взгляд ладонью. Он неуверенно вышел из машины и сказал:

– Ань, ты прости за вчерашнее. Сам не знаю, что на меня нашло.

– Все в порядке. Забыли.

– Точно?

– Точно.

Они уселись в машину участкового. Он включил передачу и тронулся.

Сергея поместили в камеру предварительного заключения, по-простому в «обезьянник». Обычно человек находился там трое суток до предъявления обвинения. Затем его отправляли в следственный изолятор. По словам Рыбина его увезут в тюрьму через несколько часов. Андрей, имея кое-какие связи, добился встречи Сергея и Ани. Никто не был против: обвиняемый полностью признал свою вину. Ну, что он может теперь сделать?

Машина Рыбина остановилась у железных ворот широкого одноэтажного здания МВД. Андрей припарковался у самой стены, чтобы не мешать выезду и въезду машин. Он тронул растерянную Аню за плечо и еле заметно кивнул.

Аня вышла из машины. В животе стало тепло. Солнце, несмотря на то, что было еще довольно рано, уже плавило асфальт. Липкий душный ветерок неприятно поглаживал кожу. Она пошла вслед за Рыбиным окрашенной в синий цвет широкой двери.

Рыбин чувствовал себя тут, как дома. Он весело помахал дежурному на входе. Тот выписал пропуск и пропустил их внутрь. Они прошли по узкому коридору освещенному тусклыми лампами к железным дверям в конце и зашли в небольшой кабинет два на три метра. К ним присоединился мужчина в форме старшего лейтенанта и женщина в штатском. Старлей обыскал Аню и забрал ее сумочку.

– Ты ведь понимаешь, что с меня шкуру снимут, если кто узнает, – обратилась женщина к Рыбину. – Не подставь меня.

– У меня ничего нет, – вмешалась Аня. – Мне просто нужно увидеть брата. Все пройдет хорошо. Обещаю.

Женщина окинула Аню оценивающим взглядом, прошла к столу, уселась и буркнула:

– У вас минут двадцать. Разбирайтесь, прощайтесь и скажите спасибо, что у вас есть такие друзья.

– Вера, ты ведь знаешь, что я в долгу не останусь, – Рыбин взял ее за кончики пальцев и другой рукой нежно провел по коже от запястья к локтю.

Аня вновь подивилась ему. Вера была как минимум лет на десять его старше.

– Идите уже.

Она попала в распоряжения старшего лейтенанта. Он отвел ее в небольшую подсобку и удалился. У Ани дрожали плечи от напряжения. Она чувствовала себя так, словно только что выпила три-четыре кружки крепкого кофе и не могла устоять на месте. Ей в голову вдруг пришел вполне резонный вопрос: а хочет ли с ней видеться Сергей? Если рассудить логически, то ответ будет отрицательным. "Привет, Ань. Как дела? Я убил маму, но нас это никак не касается. Мы навсегда останемся братом и сестрой". Какая же ты дура! Зачем ты приперлась сюда? У него сейчас и так проблем хватает, а еще и ты хочешь устроить очную ставку. Надавить на болевые точки, чтобы окончательно сломать. Но теперь уже отступать поздно. С чего начать разговор? "Сергей, что ты наделал?" "Что случилось?" "Как ты мог?" "Привет, Сергей. Я, как только услышала, сразу же примчалась. Что случилось?" Что еще она может сказать? А там по обстоятельствам. Если в комнату зайдет уже незнакомый мужик со слюнями, стекающими по подбородку на плечо, то и говорить будет не о чем. Или же вдруг сюда зайдет психопат и начнет с криками кидаться на Аню, пытаться ее укусить или вырвать клок волос.

Она осмотрелась. Комната, которую им предоставили, была размерами в два раза меньше, чем та, в которой остались Рыбин и Вера. В углу стояли два стула, принесенные, видимо, для них. Аня поймала себя на том, что грызла ноготь.

Снаружи послышались шаги, и от напряжения у нее разболелся низ живота. Дверь открылась. В сопровождении знакомого старшего лейтенанта вошел Сергей.

Точнее, то, что от него осталось. Аня открыла рот от изумления. Перед ней стоял незнакомый сорокалетний мужик, похудевший до неузнаваемости, весь седой и покрытый сетью морщин. Он увидел Аню и в глазах его загорелся огонек.

Все, о чем она думала до его прихода, исчезло. Перед ней стоял ее младший брат. Да он плохо выглядит. Но это он. Это тот человек, с которым она провела детство. Братишка, которого она обожала, хоть и пыталась скрыть это чувство.

– Привет, – выдавила она из себя и разревелась.

Сергей подошел к ней. Большим пальцем он стер слезинку, бегущую по щеке Ани. Они простояли так несколько секунд. Вдруг Аня не выдержала и бросилась ему в объятия. На его рубашке остались следы теней. Сергей ответил ей сначала неуверенно, но уже через секунду прижимал ее к себе, что было мочи.

– Что ты тут делаешь, Ань? – спросил он.

– Вопрос в том, что ты тут делаешь? – она шмыгнула носом. – Что с твоим лицом?

На лбу Сергея зияла глубокая рана. На левой щеке темнели четыре полосы – следы, оставленные ногтями. Он грустно улыбнулся. Он вдруг поменялся в лице.

– Ты на похороны приехала?

– Да. И... И к тебе.

– Остановилась дома?

– Ну да. А что? – она растерла тушь по щекам.

– Тебе нельзя там оставаться.

– Что? Это еще почему?

– Потому что я не знаю, получилось у меня или нет.

– Что получилось?

Сергей вдруг "завис" уставившись в точку на стене. Аня нахмурила брови. Глаза брата нервно забегали из угла в угол – признак бурной деятельности в голове.

– Что должно было получиться? – повторила она вопрос.

– Не важно, – он вновь схватил ее за плечи. – Уезжай оттуда. Не ночуй там.

– Да что происходит? Может, посвятишь меня?

– Ты можешь хоть раз в жизни сделать так, как тебе говорят, не задавая вопросов?

– Ты меня пугаешь, Сергей.

– Она... Мама... Ты не понимаешь, – он принялся ходить из стороны в сторону. – Это была не мама. Понимаешь? Он приходил к ней по ночам.

Аня вновь зарыдала.

– Сергей, – протянула она.

– Ань. Просто пообещай, что не вернешься туда ночью.

– Перестань, Сергей.

– Пообещай, я прошу тебя! – неожиданно он встал на колени и схватил Аню за руку. – Ты обещаешь? Видишь, я даже встал на колени. Скажи, что...

– Сергей!

– Пообещай! – он сорвался на крик.

– Я обещаю! – сказала она. – Обещаю. Ты доволен?

Он встал с колен. Посмотрел в глаза Ане и тут же спрятал взгляд. Улыбнулся. В комнату вошел старший лейтенант. Он окинул обоих тревожным взглядом и спросил:

– Вас тут все в порядке?

– Конечно, – ответил Сергей и взял Аню за руку.

– Я не тебя спрашиваю, – грубо обрезал старлей. – У вас все в порядке, девушка?

– А? – Аня растерянно огляделась, не понимая, что от нее хотят. – Да, конечно. Мы уже почти закончили.

Старший лейтенант исчез с поля зрения. Сергей прижал сестру к себе.

– Все в порядке. Все в порядке. Главное, что все закончилось.

Это было последней каплей. Аня грубо оттолкнула брата и крикнула:

– Что закончилось, Сергей? Что? Ты совсем ополоумел? Что в порядке? Ты убил ее! Ты убил ее и сейчас говоришь мне о ком-то, кто приходил к ней по ночам. Ничего не закончилось! В лучшем случае тебе впаяют срок.

Она отошла назад. Сергей умиротворенно улыбался. Аня окончательно убедилась в том, что брат свихнулся.

– Ань, ты не держи на меня зла, – сказал он.

А у Ани вновь на глаза навернулись слезы. Она прошла к двери и постучала.

– Прощай, Сергей, – выдавила она из себя и вытерла щеку ладонью.

В комнату вошел старший лейтенант.

– Мы закончили, – сообщила она ему и проскользнула в коридор.

12

Рыбин сделал глоток крепкого чая, приготовленного сердобольной, надоедливой Верой и закрыл глаза от удовольствия. Вера – молодец! Вера знала, какой чай он любил. Стакан обязательно маленький; больше половины отвара черного чая; кипяток; сахар, две ложки; сливки – именно в таком порядке и никак иначе. Только тогда чай по-настоящему вкусный. Только тогда он бодрит. А бодрость ему нужна была, как никогда. Голова разрывалась с тяжелого похмелья. В последнее время после пьянок это становилось нормой.

Еще и стыдно за вчерашнее. Надо же так напиться и такое исполнить! Чертова шлюха Ирка! Откуда она взялась на его голову. Если бы не она, то глядишь все бы получилось вчера. Он не соврал Ане о своих чувствах. После того, как она уехала он часто представлял себе их встречу. Молодым парнишкой он действительно считал, что между ним и Аней что-то очень серьезное. Что-то достойное пера классика. Ее исчезновение разбило ему сердце. И вчера он действительно хотел признаться ей. Вот если б только не напился. Вот уж и вправду змий. А еще и чертова шлюха Ирка. Мало, что сама гуляет – привела еще и Тоньку с собой.

Рыбин вспомнил тот день, когда узнал об отъезде Ани. Он радостно бежал к Аньке Романовой, чтобы сообщить ей о том, что его приняли в школу милиции и что скоро жизнь наладится. Он уже строил планы на будущее. В этом будущем непременно фигурировала Аня. Обычно в его воображении он приходил домой, а жена встречала его с ребенком на руках и скромной улыбкой. Накоплю денег, куплю кольцо, думал он. Анька, она ведь падкая на все эти финтифлюшки, как и все бабы.

Со двора вышел Серега, тогда еще совсем мальчуган. Он был в шортах и сандалиях. Светил ребрами словно стиральной доской. Его волосы, выгоревшие на солнце, казались светлыми. "Анька сбежала", сказал он. И ушел, оставив Андрея Рыбина одного перед калиткой.

Вначале он думал, что она вернется. Ей ведь всего шестнадцать было. Переходный возраст. Глядишь одумается. Голод, он ведь не тетка. Потом от Сергея узнал о каком-то интернате для сложных детей. Ее поставили на учет. Никакие угрозы не заставили вернуться в отчий дом.

А Андрей продолжал мечтать о ней и строить планы. Подружился с Сергеем. Какое-то время они были не разлей вода. Вообще, Серега действительно был неплохим парнем. Одним из тех, на кого всегда можно положиться. Однажды он доказал это на деле.

В тот холодный декабрьский день, на кануне новогодних праздников толпа пьяных отморозков окружила Рыбина. В одной из рук появилась заточка. Но пробыла она там недолго, ровно до тех пор, пока он не получил деревянным бруском по спине. Второго положил на землю уже сам участковый. Драка продлилась несколько минут. В итоге отморозки исчезли с поля зрения. Рыбин крепко сжал руку Сергею и чуть ли не разрыдался от счастья. Ведь не появись он там, исход был бы ясен.

Рыбин до сих пор чувствовал себя обязанным. Но жизнь расставила свои приоритеты. Быт заставил забыть о делах прошлых и думать о грядущем. Вскоре он забыл об Ане и женился на Лене.

Когда Сергей позвонил ему и сообщил о том, что убил мать, первая о ком подумал Андрей, была Аня. Уже тогда в голове зарождался нехитрый план о том, как вернуть свою любовь. Да жестоко, но по-другому никак. Ни о чем другом он и думать не мог. До вчерашнего вечера.

А теперь в голове осталось лишь чувство стыда, которое сжигало его изнутри. О, Боже! Напился и вел себя, как полная свинья. Сколько раз он зарекался пить? Сотню, а может и две сотни раз. В детстве это было весело. Но веселье кончилось, когда от спиртного на следующее утро не оставалось никаких воспоминаний. Если в двадцать лет спиртное развязывало язык, то в тридцать оно лишь заставляло его заплетаться, а мозг жестко зависать, заставляя вспомнить нужные слова.

Еще и эта Вера! И чего она не в духе? Аня уж точно не оценит по достоинству этот жест с поглаживанием руки Веры. Он сделал еще глоток чая. Изумительного чая, который могла готовить только Вера.

Прошло всего пятнадцать минут, когда Аня вернулась назад.

– Что-то ты быстро, – взглянув на часы, сказал Рыбин.

– Поехали. Меня тут больше ничего не держит.

– У вас там все нормально прошло? – Рыбин встал.

Аня посмотрела на него умоляющим взглядом и вдруг вновь разревелась.

– Ну тише-тише-тише, – он подошел к ней и обнял Аня не стала сопротивляться.

– У него крыша поехала, – прохрипела она.

– У него шок, – возразил Рыбин. – Это пройдет.

Старший лейтенант коснулся его руки.

– Что такое?

– Он очень просил вас зайти, – прошептал старлей. – У вас еще есть пара минут.

– Ты его не отвел в камеру? – нахмурился участковый.

– Нет. Он не буйный, вроде. И вроде, как ваш друг.

– Сейчас, – после короткой заминки сказал Рыбин и прошел за старлеем.

Сергей вскочил со стула, когда Рыбин зашел в подсобку. Они пожали друг другу руки. Участковый вновь ужаснулся тому, как Сергей выглядит. В отличии от Ани он полностью понимал, кто перед ним стоит. Этот человек убил мать. Пусть это был нервный срыв, временное помутнение или как это еще назвать, но это не оправдывает его. Поэтому Рыбин старался держаться как можно холоднее.

– Ты чего-то хотел? – спросил он.

– Да. Одна просьба, Андрей. Последняя просьба.

– Что за просьба?

– Я... Только что я не правильно себя вел, – Сергей спрятал взгляд в пол. – И... В общем, она думает, что я полный псих.

– Чего ты хочешь, Сергей?

– Ради того, что мы с тобой пережили. Если в тебе наша дружба оставила хоть какой-то след... Помоги мне.

– В чем? – Рыбина начали раздражать эти разговоры вокруг да около.

– Присмотри за ней, пока она не уедет.

– За это не беспокойся. С ней ничего не произойдет.

– Ты меня не понял, – мне нужны стопроцентные гарантии. Ты должен проверить ее ночью. Я знаю, что она не послушает меня. Я повел себя, как полный кретин. Она думает, что я психопат. Но ей нельзя там ночевать. Напросись к ней в гости. Мать ведь привезут домой на ночь?

– Да.

– Вот видишь? Если она останется, ей грозит опасность.

– На ночь я не буду напрашиваться. Она меня уже отшила.

– Андрей, – Сергей выдержал паузу. – Приди и навести ее ночью. Это не шутка. Ей угрожает опасность. Ночью в дом могут ворваться.

– Кто? Ты забыл о чем-то нам рассказать?

– А если я скажу, что да. Ты сможешь организовать у меня дома засаду на ночь?

– Я вообще ничего не смогу. Я – участковый. Но могу оповестить определенные службы, если у тебя действительно что-то важное.

– Но ведь они не поставят засаду?

– Нет. Для чего?

– Тогда загляни ты ночью и убедись, что с Аней все в порядке. Иначе я расскажу о ремонте машины.

Кровь мгновенно прилила к лицу. Участковый почувствовал неприятный холодок, покрывший его гусиной кожей.

– Что ты сказал?

– Андрей. Просто приди и посмотри. Если Аня спокойно уедет из деревни, то можешь забыть о том, что я тебе сказал. Никто и никогда не узнает о том, что тогда случилось.

– Не нужно мне угрожать, Сергей. Ты забываешь, кто я. С твоей сестрой ничего не случиться. Я прослежу за этим.

Участковый развернулся и вышел из подсобки. Сергея вывели сразу же за ним.

– Андрей!

Рыбин обернулся.

– Спасибо тебе за все.

Андрей прошел дальше. Он был зол на Сергея. В памяти вновь всплыла неприятная история с отморозками. Одному из них удалось выхватить пистолет участкового. Отморозок убежал. Не долго думая, Рыбин сел за руль своей машины. Разговор с отморозком был коротким. Глухой стук, разбитое стекло и помятый бампер. Если с последними двумя вещами разобрался Сергей, то участковому пришлось приложить немало усилий, чтобы утрясти случай с глухим стуком и тяжелым сотрясением мозга. Дело можно было утрясти вполне официально, если бы оружие оказалось табельным. Вот только табельного оружия у него не было, а в связи с ростом неприязни к профессии "родину защищать" Андрею просто необходим "ствол".

И сейчас Сергей грозил вылить все наружу. Что у него вообще в голове? О какой опасности он говорит? Единственная опасность, угрожавшая Ане, шла сейчас по направлению к своей камере. А если он прав?

С этими мыслями он зашел в кабинет, в котором сейчас сидела Аня. Она уже пила чай. Самый вкусный чай в мире. Она мило улыбнулась Андрею. Под глазами до сих пор была размазана тушь.

О, Боже, какая же она красивая! Я обязательно проверю ночью, все ли с ней в порядке. Обещаю, Сергей.

13

Сергей сидел на стуле возле кровати матери и тупо смотрел в одну точку в полу. В руках его было распятие. Мать лежала на спине, уставившись в потолок. Глаза ее были налиты кровью. Она дышала прерывисто, с хрипами. Лучи солнце попадали прямо в лицо – Сергей специально отодвинул занавеску, чтобы проследить за реакцией. Капельки пота стекали по лбу болезненно-серого цвета.

Когда он вошел к ней утром, окно вновь было открыто. Хотя он специально спускался вниз вечером, чтобы еще раз все перепроверить. Ранки на шее начали затягиваться, но кожа старушки стала бледней.

Он был бы и рад, если бы все оказалось простым совпадением, глупым стечением обстоятельств. Был бы рад, если бы дело было только в его воспаленном воображении, которое нарисовало то, что хотело нарисовать. Вот только все говорило об обратном. Все говорило в пользу невероятной версии. Животные – они боялись. Они чувствовали, когда он приходил по ночам. Мать ходила. Это с ее ногами, тонкими, словно спичинки. Окно не могло открываться само по себе. За пределами дома мать чувствовала себя нормально, по крайней мере, неделю назад. Ранки на шее. Потеря веса. Отказ от еды. Он всегда добавлял чеснок в еду (может, и сказки о чесноке, но все равно плюс один к версии). И теперь самое главное...

Он поднес распятье к ее лицу. Старуха оскалилась и зашипела. Сколько злобы было в ее глазах. Если бы она могла, то непременно бы порвала сына на куски. Он убрал крест в сторону и мать вновь расслабилась.

Она просто свихнулась, и ты это знаешь, твердил здравый смысл. Но вот прислушиваться к нему уже не имело никакого смысла. О каком здравом смысле может идти речь, если мать начинает ругаться, как водитель грузовика с двадцатилетним стажем, стоит Сергею лишь опустить занавес и оставить старуху в теньке? Солнечный свет полностью парализовал ее. Плюс один к версии: она начала говорить. Пусть лишь непристойности и маты, но очень даже четко.

Утром он звонил в больницу. Сказал, что матери снова стало плохо, но ему отказали, заявив, что "в данный момент все палаты забиты до отказу". Прямо, как в военное время, подумал Сергей, хотя понимал, что тут кроется.

Он встал и закрыл штору. На этот раз мать не стала орать, как бешенная. Она посмотрела на сына с благодарностью. Он снова сел рядом с ней и ласково погладил по щеке. Если бы у нее оставались слезы, то она бы заплакала сейчас. Она смотрела на сына, не скрывая надежды. Зная, что теперь Сергей в курсе того, что за беда с ней произошла.

– Все будет в порядке, мам. Никто тебя больше не тронет.

Сергей стиснул кулаки. Им овладела ярость. Страх, который сжимал грудь еще рано утром, проел. Что это за монстр, который мучает старую парализованную женщину, живущую за пределами населенного пункта? Он явно чего-то боится. Боится, что его вычислят. И поймают. А значит он уязвим.

Сергей встал и вышел из комнаты. Он попытался вспомнить все то, что когда-либо слышал о них.

Пора смириться и начать называть вещи своими именами.

Но он не мог. Нужно быть полным кретином, чтобы поверить в вампиров, упырей, вурдалаков или как их там еще называют.

Стараясь больше не думать об этом, он прошел к чулану и достал с полки четыре крупных головки чеснока. В фильмах, насколько он помнил, головки оставлялись целыми, но он схватил нож со стола на кухне и решительно направился назад к матери. Разрезал одну пополам. Зубчики рассыпались в ладони. Комната мгновенно наполнилась резким запахом. Разложил по подоконнику. Проделал то же самое с оставшимися.

Мать изменилась в лице. Она принялась учащенно и хрипло дышать. Сергей снова отдернул занавеску, схватил старушку за лоб и тщательно растер зубчик по шее, вокруг ранок. Мать зарычала.

– Чертов ублюдок! – выдавила она из себя и затем осыпала вовсе уж трехэтажными матами.

– Это не ты, мама, – почему-то совершенно спокойно ответил он.

Когда он закончил, он вновь задвинул штору. Комната растворилась в полумраке.

В деревне не было своей церкви. Но даже если бы таковая и существовала бы, Сергей не пошел бы туда по такому вопросу. И дело было вовсе не в том, что он боялся прослыть сумасшедшим среди местных жителей. По большому счету, ему было глубоко плевать, что о нем подумает очередная тетя Анфиса. И та же тетя Анфиса была бы искренне удивлена, узнай она, что думает о ее мнении Сергей Романов. Просто со своими и не поговоришь на чистоту. Даже если все вылить и быть честным на сто процентов, тебя начнут переубеждать в обратном, чтобы самим в свою очередь не прослыть психами.

Начальник разрешил взять "Волгу" с гаража, которую Сергей "поставил на ноги". Для этого пришлось пообещать ему кое-что. Сейчас он гнал по пыльной дороге в деревеньку, расположившуюся в тридцати километрах к югу. Солнце раскалило салон до невозможности. Даже открытые окна не спасали от невыносимой духоты. В горле все пересохло от пыли поднятой им в небо. Он сделал глоток противной теплой воды из пол-литровой пластиковой бутылки из под лимонада. По лобовому стеклу щелчком размазалось очередное насекомое. Машину отмывать придется основательно, подумал он.

Деревушка оказалась еще меньше, чем его родной поселок. Три улочки по десять дворов. В подавляющем большинстве это были осевшие деревянные срубы. Церковью здесь служил обычный дом молитв, и отличало его от других домов лишь большое деревянное распятье над крышей. Сергей остановил машину у ворот дома молитв и нервно застучал большими пальцами по рулевому колесу.

А может, ну его к черту, подумал он. Все равно ничего этот визит не принесет. Даже, если выслушают, то примут за сумасшедшего. И даже если не примут, помочь не смогут.

Просидев так несколько минут, он все же пересилил себя и вышел. Где-то рядом забрехала собака. Чем ближе он подходил к входу, тем неуверенней делался его шаг. Протянул руку и замер. Через секунду все же открыл дверь и зашел во двор.

Двор усеивали десятки грядок с цветами. Между ними проходили узкие тропинки. Одну из них мел мужчина среднего возраста в синем комбинезоне. Сергей замер, словно ожидая от незнакомца дальнейших инструкций, но тот лишь еле заметно кивнул и продолжил мести. Сергей прошел к дому и постучал в дверь, окрашенную в цвет какао. Ответа не последовало. Он дернул дверь. Открыто.

В церкви Сергей за всю жизнь был всего три раза, не смотря на то, что мать в последние годы перед болезнью принялась особо бурно замаливать грехи. Один раз он заходил в храм в областном центре с отцом. И еще два раза на похоронах. Его всегда пугала эта давящая тишина царящая внутри. Первый поход в храм произвел на него сильное впечатление. Он что-то спросил у отца, но тот дернул его за рукав, чтобы мальчик замолчал. Сергей хорошо помнил, как люди обернулись и посмотрели на него с укором. Не все, конечно. Была одна женщина, которая улыбнулась.

Дом молитвы мало чем отличался от храмов, виденных Сергеем ранее. Те же лавки и подиум; те же исписанные стены и потолок. Единственное, что народу почти не было. В углу перед молитвенником на скамье сидела бабушка.

В дверях за конторкой на подиуме показалось лицо священника. Это был мужчина пятидесяти лет с короткой бородкой в черной рясе. Сергей выдавил из себя улыбку, сел на лавочку и тут же снова встал. Подошел к священнику.

– Здравствуйте, – голос охрип. Он прочистил горло.

– Здравствуйте.

– Эм-м... Не знаю с чего начать, – он глупо усмехнулся. – Не могли бы поговорить с вами наедине?

– Вы хотите исповедаться?

– Нет. Я по другому вопросу.

Священник ждал, что скажет Сергей далее, но тот молчал. Неловкая немая сцена продлилась несколько секунд. Наконец, священник сказал:

– Пройдемте за мной.

Он повел Сергея к заднему выходу. Они прошли в дверь, через которую только что вошел святой отец, и оказались в узком коридоре с чередой дверей по правой стороне и окон – по левой. Они остановились, дойдя до середины коридора.

– Меня зовут Сергей, – после недолгой паузы представился Сергей. – Сергей Романов.

– Отец Алексей.

– Я не знаю, с чего начать. Все так запутано, – он почувствовал, как кровь приливает к лицу и что он становится пунцовым. – Скажите, а вы и вправду верите в Бога?

– Конечно, верю. Иначе, что мне здесь делать?

– Ну я не знаю, – пожал он плечами. – Может, тут хорошо кормят и платят, – глупо усмехнулся. Стал еще более красным. – Дело не в этом. Я сейчас имею в виду, что человек и вправду полностью верит в то, что написано в Библии. Ведь там столько всего... нелогичного.