Текст книги "Проклятая"

Автор книги: Александр Рубцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Рыбин отодвинул ее руки и отступил. Не говоря ни слова, он смотрел ей в глаза, готовые вот-вот взорваться потоками горячих слез.

– Прости, – выдавил он из себя и направился к двери.

– Андрей... – жена охрипла.

– Прости, я не могу так больше.

С этими словами он развернулся и вышел из дома. Он сделал выбор. Лена же, оставшись сама, села на пол и громко зарыдала.

Рыбин пробежал под плотным ливнем к машине, открыл дверь и запрыгнул в салон уже до нитки промокший. Сверкнула молния, осветив двор холодным светом. Громыхнуло. Он завел двигатель.

Аня сидела напротив двери, прислонившись затылком к стене, и смотрела на дверь. Сверкнуло. Вспышка осветила комнату, но не прихожую из которой доносилось кряхтение старухи.

Нога ныла, но уже не было острой боли. Аня все равно не питалась ложными надеждами, потому что понимала: стоит ей привести ногу в движение и снова станет невыносимо больно.

Страх исчез. Осталось лишь отчаяние, которое с каждой минутой росло в геометрической прогрессии. Она приняла факт того, что по соседней комнате бродит ее мать, восставшая из мира мертвых. Сейчас Аня пыталась принять тот факт, что ей суждено умереть этой ночью. Воображение рисовало образы: сначала Андрей Рыбин находит ее тело, потом приезжает Олег. Он, конечно, расстроен. Первые две недели. Потом жизнь пойдет своим чередом. Сергей узнает о ее смерти и завоет от тоски, нашептывая себе под нос: "Я ведь предупреждал тебя". Его никто не будет воспринимать всерьез, потому что для остальных он будет сумасшедшим. О матери (что произойдет с ней?) вновь начнут говорить шепотом. Ведьма. Извела парня, убила дочь. Как и Сергея, сельских жителей не воспримут всерьез. Будут смеяться над ними. И уже через пару лет вся эта история превратится в жуткую байку, которую будут рассказывать дети в летнем лагере. Вот только ее уже не будет. Нужно принять этот факт.

Надежда, теплившаяся в груди, отрицала смерть. Да и не доказательство ли все происходящее того, что со смертью не приходит конец?

Новая вспышка продлилась дольше секунды. Аня успела разглядеть силуэт старухи. Мать стояла перед дверью и смотрела на дочь. Аня завыла себе под нос. Прогремело. Последовала новая вспышка, такая же длительная. Мать стояла, еле заметно покачиваясь взад-вперед. Молния осветила ее лицо, и Ане вновь стало страшно. Взгляд старухи был прикован к жертве и он казался вполне осознанным. Кровавые ручейки, расчерченные по лицу придавали и без того зловещей картине еще более жуткий вид.

– Оставь меня! – крикнула Аня. – Оставь.

Старуха отреагировала утробным смешком и прошептала что-то невнятное. Ане показалось, что слова произнесенные ею не были пустыми звуками, но попыткой что-то сказать.

Новая вспышка осветила комнату и привлекла внимание Ани к кресту над дверью. А что если снять его и выбраться наружу с ним в руках. Ведь сейчас он действует подобно щиту, словно в дешевом фильме ужасов из девяностых. Но сможет ли он отогнать старуху? Она стоит почти под распятьем. А если крест в руках только усугубит ситуацию? Старуха не может войти, но окажись распятье в руках Ани, она не будет идти за ней по пятам. Придется ползти спиной вперед. Именно ползти – ни прыгать, ни хромать она не сможет. А значит мать сможет схватить ее за ногу. Новый взрыв боли и она потеряет сознание. А в ее случае это означало смерть.

Мимолетом она вдруг уловила движение тени ветвей, падающей на стену. Сначала она подумала, что это молния, но уже через секунду тень стала резкой и отчетливо видной. Это был свет фар, приближающейся машины. Послышался рокот мотора. Сердце, наполнившееся внезапно новой надеждой, отчаянно застучало. К горлу подкатил ком и она снова чуть не разревелась.

– Помогите, – что было мочи крикнула она. В горле запершило. – Помогите!

Машина проехала дальше. Аня отчаянно застонала. Внутренний голос уверенно заявил, что просто так тут машины не ездят. Очень редко проезжают браконьеры или молодежь на отдых. Остальным, не считая, конечно, гостей Романовых и самих хозяев, делать тут было нечего.

И голос оказался прав. Машина остановилась возле самых ворот, судя по звуку. Из горла Ани вырвалось междометие полное радостной надежды. Двигатель заглох и Аня услыхала треск натягиваемого ручника. Хлопок двери. Она снова закричала. Какое-то время было тихо. Вспышка молнии.

– Помогите! А-а-а...

И только сейчас до нее дошло...

Андрей остановил машину возле ворот. Дождь немного ослабил свой напор. Он открыл дверь впуская в салон автомобиля свежий воздух. Вспышка молнии отразилась в огромной луже перед калиткой. Он выругался и вышел из машины. Подошвы мгновенно впитали холодную воду.

Внутри все еще горчил неприятный осадок от разговора с женой. Около часа он просидел в машине, не решаясь ехать к Ане. Но и возвращаться домой ему не хотелось. Он знал, что порыв вернуться к жене лишь временный и завтра, когда будет уже поздно, он сильно пожалеет, что упустил свой шанс вырваться из этой петли, в которой он застрял. Ему стоило больших усилий завести двигатель и поехать в сторону дома Романовых. И сейчас сомнения вновь овладели им. Он дошел до калитки в обход луже и вновь замер, не решаясь. Простоял так какое-то время.

Из дома не доносилось ни звука. Она спит, думал он. Какого черта? Она меня еще больше возненавидит, когда я постучусь среди ночи. Так ведь можно и до сердечного приступа довести. Тем более ее. Снизу стоит гроб с матерью, а в дверь стучат. Он уже почти передумал, когда изнутри послышался отчаянный крик.

В голове взорвалась мысль об ограблении или изнасиловании. Память нарисовала образы трех парней, которые привезли гроб сегодня днем. Черт! Он не взял с собой пистолет! Он толкнул дверь и вбежал во двор, зачерпнув и в без того полные ботинки воды.

Дверь дома оказалась запертой изнутри. Странно. Рыбин навалился плечом на край двери. Раздался треск ломающегося дерева и через секунду он был внутри. Проскочив в один шаг пристройку, он вломился в дом.

Внутри царила почти кромешная тьма. В последний миг Андрей заметил мимолетное движение краем глаза и выставил руки вперед. Он хотел предупредить о своем присутствии, добавив, что у него в руках пистолет, но успел только открыть рот.

Старуха набросилась на него сзади. Она обхватила его шею костлявыми руками и, прыгнув ему на плечи, впилась зубами в шею. Два выросших за ночь клыка перегрызли яремную вену. Боль была острой, шокирующей и обжигающей. Если бы Рыбин ожидал чего-либо подобного, то возможно и имел бы шанс. Но неожиданность сыграла роковую роль. Он, повернулся вокруг своей оси. попятился назад и, споткнувшись о крышку гроба рухнул на пол. Из комнаты рядом раздался крик Ани, но он уже не мог разобрать слов – боль поглотила все вокруг. Он почувствовал несколько горячих потоков, стекающих по шее вниз и злобное рычание над ухом. Старуха вырвала кусок мяса и отпустила Андрея.

Он так и не осознал, что умирает. Все случилось так неожиданно, что не было никакой догадки. Просто всепоглощающая боль и последующие за ней движения, которые он делал уже автоматически, следуя главнейшему из инстинктов – попытка выжить.

Лежа на спине, Рыбин отталкивался ногами и передвигался таким образом в сторону, из которой доносились крики Ани. Он оставлял за собой размазанную полосу бурой крови. К этому времени он почти потерял сознание. На глаза навернулись слезы. Он понял, что не может дышать.

Старуха прыгнула на него снова. Она вцепилась зубами в щеку и вырвала кусок. Рыбин же в последние секунды жизни вдруг дернулся и довольно легко сбросил ее с себя. Он перевернулся на живот и пополз в комнату рядом с ним.

Аня не видела того, что происходило в соседней комнате, но слышала болезненный стон Андрея Рыбина и с ужасом осознала, что мать напала на него. Судя по звукам, Андрей проиграл эту драку. Она слышала возню, затем глухой удар – Рыбин упал на пол.

Молния снова осветила комнату и Аня увидела ползущего к ней участкового. Он перебрался через порог, когда старуха начала грызть его ногу. Рыбин уже потерял сознание и ничего не чувствовал. Аня в отчаянии закричала и поползла в его сторону, не обращая внимания на боль в ноге.

Минуту спустя она была рядом с ним. Рыбин лежал на животе, уткнувшись лицом в пол. Из раны на шее, на щеке и рта, выливалась кровь. Аня попыталась подтянуть его к себе, но он был слишком тяжелый. Мать реагировала на попытки ей помешать подобно кошке: она щетинилась, скалилась и рычала.

Аня уперла здоровую ногу в дверной косяк и потянула Рыбина на себя. И ей это удалось. Старуха злобно заорала, но уже ничего не могла поделать.

Андрей закашлял, выплеснув фонтан крови изо рта. Аня беззвучно зарыдала, прижав его голову к груди. Он открыл рот и попытался что-то произнести. Аня вдруг вспомнила об аптечке и поползла к шкафу.

На все передвижения – до шкафа, найти бинт и обратно – ушло несколько минут. Отвлекшись, она на время позабыла о боли.

Было поздно. Когда она вернулась к телу Андрея Рыбина, тот был уже мертв. Она приложила ладонь к его губам и убедилась в том, что он не дышит. Горькие слезы обиды взорвались в переносице и полились горячими потоками из глаз. Она прижала голову Андрея к себе и поцеловала жесткий ежик волос. Просидела так несколько минут, затем аккуратно положила голову Рыбина на пол и отползла назад к стене.

В полной прострации она просидела там около часа. Она не спала и не бредила, как совсем недавно. Просто сидела, уставившись в дверной проем. Время от времени вспышки молний улавливали движение в коридоре и она видела силуэт матери, кочующей из стороны в сторону. Ощущений никаких не было. Ни страха, ни отчаяния, ни злости. Полное отсутствие каких-либо мыслей. Дождь за окном кончился и комнату осветил диск луны в очистившемся от туч небе.

Ее привел в сознание стук, раздавшийся в трех метрах от нее. Она вздрогнула и огляделась по сторонам, пытаясь понять, сколько времени прошло, пока она была в забытье, и что это был за звук. Может, ей показалось? Она прислушалась. Никаких звуков. А где старуха? Не слышно и ее тоже. Лунного света к сожалению не хватало на освещение коридора. Все, что она видела, была темнота в дверном проеме. Аня снова тихо заскулила.

Снова раздался стук. Аня настороженно огляделась. Что происходит? Несколько минут было тихо.

Она просидит тут до утра, подумала Аня. И если дневной свет не утихомирит зло, поселившееся в матери, то к обеду сюда придут первые гости. Надежда на дневной свет появилась у нее после того, как она сопоставила рассказ Сергея, люстры в сарае и лампы в зале. Бредовая мысль, но ничего другого в голову не приходило. Она посмотрела достаточно фильмов ужасов. Можно было бы списать на ошибку врачей, если бы она не видела труп матери вчера. Можно было бы предположить, что нескольких ударов ножом, нанесенных Сергеем не хватило, чтобы убить. Ее ошибочно признали мертвой. Паралич каким-то чудом прошел. Она сошла с ума и убила Андрея Рыбина.

(укусила!)

Тогда почему она не может пройти под крестом?

Бум!

Аня вздрогнула.

24

На улицу он так и не вышел. Просто-напросто побоялся. В доме он был под какой-никакой защитой, пусть упырь и разбил одну лампу. Если он выйдет наружу, то лишит себя и этого.

Груз прошедших дней навалился на него всем своим неподъемным весом. Он расслабился, хоть и понимал, что нельзя этого делать. Еще ничего не закончилось, твердил внутренний голос, и Сергей признавал его правоту. Только он до чертиков устал. Тварь может быть все еще живой. Скорее всего так и было. Наверняка упырь сейчас зализывает раны в своей норе и готовится к очередному бою. Мать спала в своей комнате. Она казалась совершенно спокойной и тихой, какой не была уже несколько долгих недель.

Сейчас, после того, как битва была выиграна, все сверхъестественные события, произошедшие с ним, казались надуманной фантазией. Ему казалось, что на самом деле корова стоит в своем стойле, а свиньи рыхлят рылом собственный помет под редкое кудахтанье спящих кур. Не было ничего: ни одержимости матери, ни священника, ни упыря.

Осталась лишь сладкая истома. Приятная усталость. Сладкий вкус победы, который непосильным грузом давил на веки.

Он приготовил себе кофе в надежде продержаться до рассвета. Ему хотелось подежурить несколько ночей, и если тварь вернется, снова дать ей отпор. В этот раз он приготовится лучше и упырю не удастся ускользнуть живым. Теперь то он знал, что делать.

На практике просидеть несколько часов на одном месте, тем более в его теперешнем состоянии, оказалось куда сложнее, чем ему казалось. Он поставил стул в коридоре в середине комнаты, схватил ружье и сел. Горячий кофе взбодрил его. Он откинулся на спинку стула и расслабился.

Его внимание привлек шум, доносившийся со двора. Сергей напрягся. Глухой стук повторился. Он вскочил и выключил свет. Подошел к окну и одним пальцем отодвинул занавеску в сторону. Глаза, еще не привыкшие к темноте, сначала ничего не видели, но спустя минуту он смог разглядеть темный силуэт на земле возле будки. Сердце вновь бешено заколотило внутри. Без сомнений это был вампир. Изогнувшись в нелепой позе, он перебирал ногами и перекатывался из стороны в сторону. В этой жуткой агонии он напоминал умирающее хищное насекомое, которое, лишившись конечностей, еще цепляется за жизнь и в этот момент становится еще более опасным.

Живой. Тварь была жива. Она так и не смогла уйти далеко.

Что ни говори, но Сергей боялся этого. Одно дело защищать кого-то. И совсем другое – хладнокровно убить. Пусть даже и вампира. Тварь которая пыталась убить его несколько минут назад. Тварь, которая почти высосала жизнь из бедной парализованной старушки. Она не заслуживала жизни. Мертвый должен оставаться мертвым (он уже слышал эту фразу или, может, читал). Но тем не менее ему стало не по себе. Как и каждый раз, когда он забивал свинью или же курицу на обед.

А если он просто выманивает его?

Вопрос оказался вполне резонным. Сергей замер. Если упырь боится снова войти и устроил ему ловушку?

Нужно было что-либо предпринимать. Можно часами рассуждать – от этого ничего не изменится.

Он поднял топор с пола, поднял ружье, взял фонарь и снова подошел к окну. Луч пронзил стекло и упал светлой лужей у будки. Голова упыря была неестественно повернута в бок. Умирает. Стоит подождать до утра – он сдохнет сам.

А если нет? Если раны заживут?

Возобновившийся спор с самим собой порядком надоел. Как и бесконечные сомнения. Сергей толкнул дверь и вышел наружу.

Из перерубленного наполовину горла упыря исходили нечеловеческие звуки, больше похожие на скрип железа. Почуяв близость своего врага чудовище жалобно заскулило и попробовало отползти вбок.

Это не засада, подумал Сергей. И оно не регенерируется. Оно умирает.

Он смотрел еще какое-то время на ужасную, но в то же время привлекающую взгляд агонию. Занес топор над головой и обрушил всю его тяжесть на шею вампира. Следующим ударом перерубил сухожилья, которые еще держали голову. Тело замерло.

Сергей схватил кол и приставил к ране на груди. Удар обухом вогнал его наполовину. Еще один. Сергея обрызгало вязкой жидкостью. Запыхавшись, словно он перекидал вагон с углем он уселся рядом с трупом и тяжело вздохнул. Тело дернулось. Сергей вдруг вскочил и вновь замахнулся топором.

– Да сдохни ты уже, наконец! – выкрикнул он и принялся остервенело рубить.

Он не останавливался, пока не отрубил поочередно все конечности упыря, оставив лишь обрубок перед собой.

Все, что произошло далее, почти не отпечаталось в памяти. Словно в тумане, он отнес тело упыря к яме, вырытой несколько недель назад для туши свиньи. Скинул труп туда. Закопал. Потом были водные процедуры посреди ночи. Отмыл себя, топор. Забросал землей кровь у будки, растоптал.

Теперь точно все. Все.

Когда он зашел, мать тяжело дышала. Ее глаза были широко открыты. Она уставилась в потолок. Сергей сел рядом. "Скорую" вызывать нет смысла – все равно не приедут. Он взял руку матери и крепко сжал. Вскоре дыхание старушки выровнялось. Сергей не решился отойти от нее и сел на стул рядом с ней. Откинулся...

Все кончено. Все кончено...

Проснулся он от шума. Огромным усилием воли он открыл один глаз и увидел мать, стоящую перед ним. Она стояла перед ним и смотрела на него налитыми кровью глазами, в которых не осталось ничего человеческого. Только злоба и главный инстинкт: голод. И несомненно: она «видела» сына. От неожиданности Сергей резко отпрянул назад и перевернулся вместе со стулом. Ружье выпало из рук и отлетело в сторону.

Мать неожиданно прытко перескочила через внезапно образовавшееся препятствие и приземлилась на грудь Сергею. Она схватила его за горло и наклонилась, чтобы впиться в шею. Сергей встал на мостик и старуха, еще не владевшая телом, которое оставалось неподвижным долгие годы, перевернулась. Сергей вскочил на ноги и побежал в сторону лестницы.

Она догнала его быстро и вцепилась в ноги. Гнилые зубы впились в бедро. Сергей закричал. Он резко дернулся и вырвался. Забежал на кухню.

Нож лежал на столе. Он оставил его днем, когда ел бутерброд.

Сергей схватил нож и повернулся. Старуха уже была в дверном проеме. Он выставил лезвие вперед.

– Не подходи, – выпалил он. – Не подходи я сделаю это.

Старуха не вняла его словам и прыгнула. В последний момент он передумал. Он отвел ее вес в сторону и проскочил в дверь и бросился к выходу. Но времени, которое ему понадобилось, чтобы разобраться с щеколдой и крючком, хватило старухе. Она накинулась на него сзади и впилась в плечо. Резким движением он сбросил ее и выставил нож перед собою.

Следующий ее прыжок оказался последним.

Старуха напоролась на клинок и замерла. Она посмотрела на рукоятку ножа, торчащую из груди. Сергей отошел на шаг назад. Немая сцена продлилась недолго. Лицо старухи вдруг исказилось в невероятно злобной гримасе и снова напала. На этот раз Сергей был наготове. Он вновь схватил ручку ножа и протолкнул ее вперед. Старуха закричала и повисла на ноже. Неся ее, Сергей прошел через всю комнату и вскоре очутился в комнате "наказаний". Старуха обмякла и упала на пол. Сергей резким движением вырвал нож из груди.

Что я наделал, подумал он, испуганно оглядываясь по сторонам. Мать лежала на полу в луже крови и не подавала признаков жизни. Сергей замер над ней с ножом в дрожащей руке и пробыл в такой позе добрых две минуты. Может быть это и спасло его, потому что старуха вдруг открыла глаза закричала схватила его волосы.

Нож вновь погрузился в тело матери. А потом еще раз.

Сергей не знал, сколько ударов нанес, но остановился он, когда грудная клетка превратилась в фарш. Старуха не двигалась. Он положил нож рядом и встал.

Что делать?

Похоронить ее рядом с упырем? А сам? Его ничто теперь не держало. Удариться в бега. И что дальше? Сколько он сможет бегать? Когда-нибудь люди поймут, что старушки нигде нет. Начнут искать. Приплетут доктора из больницы, священника, этого труса, который скорее всего скажет, что Сергей был не в себе. Потом обнаружат рыхлую землю в пятидесяти метрах от дома. А там они найдут два тела. С кем его будут сравнивать? С Ростовским душегубом Чикатилой или еще кем-нибудь не менее ужасным.

Внезапный порыв поднял его с места. Он прошел через прихожую и остановился у телефона. По памяти набрал номер Рыбина. Ответила его жена. Сергей подождал участкового.

– Рыбин, – довольно грубо ответили на той стороне.

– Андрей? – задал он глупый вопрос.

– Да?

– Это... Это Сергей.

– Что случилось, Сергей? – в голосе участкового появились нотки беспокойства.

– Я убил ее... – выпалил он и закрыл глаза. Все. Пути назад нет.

– Что? Кого? Кого ты убил?

– Ее... – ком подкатил к горлу. – Маму.

– Подожди, – после некоторой заминки проговорил участковый. – Ты ведь не серьезно сейчас? Серега! Что случилось?

– Я убил ее! – крикнул он и голос его сорвался.

– Ничего не делай, Сергей. Я буду через пятнадцать минут.

– Я жду, – на этот раз уже более спокойным голосом ответил Сергей и положил трубку.

Он простоял над телефоном несколько минут, подобно статуе даже не шелохнувшись и внезапно схватил аппарат и несколько раз ударил им об стену. Под пластмассовым корпусом загремели оторвавшиеся детали.

Сергей поставил телефон на место и пошел в комнату с матерью.

Он сел рядом и прикоснулся к окровавленным волосам старушки.

Теперь точно все кончилось, подумал он.

25

Ее обволакивала пугающая тишина. Лампы осветили комнаты, но от этого легче не стало. Аня прищурилась. Когда глаза немного привыкли, она увидела тело Рыбина. Он лежал лицом кверху. Из глубокой раны на шее успела вытечь вся кровь, очертив труп по периметру. На щеке зияла глубокая дыра. Вишневый след тянулся к середине коридора, в котором находилась мать. Старуха молчала. Она стояла перед дверным проемом и смотрела красными глазами на Аню.

Бум!

Аня поняла, в чем дело. От ужаса глаза начали вылезать на лоб. Дыхание снова сбилось. Сердце отчаянно застучало по ребрам изнутри.

Бум!

Это дернулась нога Рыбина. Страх подкатил к горлу и вырвался сдавленным криком. Аня прикрыла открывшийся рот. На глаза навернулись слезы страха.

Тело участкового снова дернулось. Через несколько секунд Андрей открыл глаза. Аня замерла. Участковый больше не двигался, лишь изредка моргал. Мать все еще стояла возле двери и смотрела на дочь.

Нужно достать крест! Аня посмотрела на распятье над головой участкового. Но как? Она в жизни не подойдет к телу Рыбина. Если так и дальше думать, возразил внутренний голос, то эта жизнь окажется очень короткою.

В голове Ани рождался безумный план. Для его исполнения ей придется забраться на второй этаж, потому что старуха не подпустит ее к входной двери. План заключался в том, чтобы добраться до ружья, которое она положила в дровнике. Оно заряжено. Старуха научилась ходить, но не имеет опыта в передвижении по лестнице. Если Ане повезет, то она сможет выбраться в окно и попробовать безболезненно спуститься. Рыбину же понадобиться еще уйма времени, на адаптацию.

Только для всего этого ей понадобится крест. Она вспомнила, как вешала распятье над дверным проемом. Тогда ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться. Сбить подручными средствами? А если поймать его не получится? Старуха непременно воспользуется ситуацией и прокусит Ане шею.

Она удивилась своей мысли. С какой легкостью она приняла ее и уже была практически уверена в том, что мать – вампир. И, похоже, что Андрей Рыбин становится таким же. Времени не осталось. Дождаться утра теперь не получится. Часть разума все еще пыталась найти рациональное объяснение происходящему. Почему старухе понадобилось столько времени на то, чтобы ожить (Сергей убил ее три дня назад), а Рыбин уже открыл глаза. Спустя каких-то полчаса! Ответ напрашивался сам собою. Матери понадобилось больше времени, потому что Сергей искромсал ее ножом; потому что она старая и слабая, а Рыбин – молодой человек, бывший полный сил еще час назад.

Аня достала из кармана джинсов пачку "Ибупрофена" и закинула в рот сразу три таблетки. Она бы не отказалась сейчас от морфия – нога снова дала знать о себе тупой ноющей болью. Аня посмотрела на потолок и закрыла глаза в беззвучной молитве и поползла вперед.

Расстояние отделявшее ее от тела Рыбина медленно уменьшалось, в отличии от ее решимости, которая становилась меньше и практически полностью исчезло в двух метрах от цели. Участковый моргнул и издал тяжелый стон. Аня разглядела его глаза. Они еще не налились вишневым глянцем, подобно глазам старухи, но капилляры вокруг радужки полопались и превратились в жуткие кольца.

А может у нее получится вытолкнуть его, подумала с надеждой она, но тут же отбросила эту мысль: Рыбин весил по меньшей мере восемьдесят килограмм. В голове мелькнула мысль. Аня осторожно прикоснулась к ноге Рыбина и замерла в ожидании реакции. Ничего не произошло, он даже не поменялся в лице. Старуха же наблюдала за Аней с огромным интересом, согнув шею под неестественным углом. Аня подняла ногу Рыбина и положила ее в дверном проеме. Старуха никак не отреагировала. Аня дернула за штанину. Мать перевела взгляд вниз, но осталась стоять на своем месте.

– Ну бери же его! – взмолилась Аня. – Бери.

Ничего не произошло.

– Прости, Андрюш, – в отчаянии Аня промокнула руки в луже крови и испачкала штанину Рыбина. Крикнула на старуху: – Бери! Ты ведь этого хочешь?

Нога участкового дернулась и встала в первоначальное положение. От неожиданности Аня взвизгнула и откатилась назад, невзирая на жуткую резкую боль в ноге. Следующие десять секунд длились целую вечность. А может он еще живой и ты сама себе накручиваешь, подумала она. Чувство самосохранения помешало ей привлечь внимание Рыбина вопросом или прикосновением. Она передвинулась в бок и вскарабкалась по стене. Лицо участкового исказилось в болезненной гримасе. Он громко рыгнул и издал еще более непристойный звук. Штаны спереди окрасились в более темный цвет. В комнате тут же отвратительно запахло. В один букет смешались запахи мочи, пота, крови, одеколона и кишечных газов. Андрей застонал немыслимо жутким и тоскливым утробным голосом и вновь рыгнул. На этот раз ужин не остался внутри, расплескавшись по полу. Капилляры лопались, окрашивая белок в черный цвет.

Аня переместилась к двери. Остановившись посередине между двумя косяками, она оказалась лицом к лицу с матерью. Грудь сжало от страха и дурного предчувствия. В голове ее мысли приобрели форму и превратились в предложение: "Это твоя последняя глупость, Аня". Встав на носочки, она дотянулась до распятья и сняла его с гвоздя...

Теперь нельзя терять ни минуты. Старуха, кажется, почувствовала перемену в воздухе. Ее ноздри начали беспокойно расширяться и сужаться. Она сделала шаг вперед, но Аня тут же выставила крест перед собой. Мать попятилась назад.

– Уйди, – сквозь зубы проговорила Аня. Она старалась сделать свой голос более настойчивым (может, старуха чует ее страх?), но получалось плохо.

Мать отошла на шаг назад. Аня преодолела расстояние до лестницы, передвигая поочередно пятку и носок здоровой ноги. Повернулась задом к ступенькам. Теперь перед ней стояла более тяжелая задача – подняться наверх. Из соседней комнаты раздался жуткий вой Рыбина. В этот момент старуха бросилась на нее. Аня взвизгнула и больно приземлилась пятой точкой на ступеньки, ударив позвоночник об угол. Она прижала распятье ко лбу старухи и та истошно заорала. Словно ошпаренная, мать отпрыгнула, но тут же бросилась снова. Аня закричала. Ее голос сорвался, расцарапав гвоздями горло. Крест помог и во второй раз. Старуха отошла и замерла перед лестницей.

Тем временем Аня поднялась на несколько ступеней наверх. В жутком порыве из ее головы совсем вылетело то, что нога сломана. Она уперлась больной ногой в вертикальный столбик перил и оттолкнулась. На это раз она заорала от боли, а не от испуга. В глазах потемнело и она выронила крест. Лишь испуг, внезапный приступ паники всплеск адреналина помогли ей снова удержать в себе сознание. Она скатилась вниз и схватила распятье.

Пять следующих бесконечных минут она поднималась наверх. Старуха так и осталась стоять снизу, придав Ане немного силы и бодрости. Ступень за ступенью она подымалась и вскоре очутилась на площадке второго этажа. Нога снова бешено пульсировала тупой болью. Ее импровизированный "гипс" размотался, и еще несколько минут ушло на очередную перевязку.

Старуха, похоже, за это время пришла в себя и возобновила попытки напасть на дочь. Аня видела, как мать ринулась к лестнице и вдруг споткнулась, нарвавшись на неожиданное для нее препятствие в виде ступеней. Споткнувшись, она упала и смачно ударилась лицом об угол. Нос матери хрустнул. Из носа двумя тонкими струйками полилась кровь. Но первая неудача не заставила ее отступиться от задуманного. Мать подошла к лестнице, на этот раз предельно осторожно и, выставив руки вперед, нагнулась и нащупала доску. Одна нога поднялась и встала на три ступени выше. Ей с трудом удалось удержать равновесие. Следом поднялась вторая нога. Старуха перехватилась за перила и все повторила. Паучья походка со стороны выглядела нелепо, но в то же время устрашающе.

Аня попятилась к комнате с генератором. Причиной такому выбору была плотно закрывающаяся дверь, защищающая от шума производимого машиной. Она услышала, как мать поскользнулась на ступенях. Раздался грохот. Аня надеялась, что мать приземлилась в самом низу. Не долго думая, она попятилась к заветной комнате.

Огонь!

Спасительная мысль пришла внезапно и заставила ее дернуться. Аня похлопала по карманам и нащупала зажигалку в переднем. Она вспомнила фразу из знаменитого голливудского фильма: "Надеюсь, что мы оба еще умрем от рака легких", и поблагодарила Бога за то, что не решилась отказаться от вредной привычки несколько недель назад.

Снизу послышался топот босых ног по половицам. Звук приближался и Аня с ужасом подумала, что на этот раз старуха забралась гораздо выше. Она стала передвигаться быстрее, хотя со стороны это, скорее всего, выглядело не увеличением темпа, а просто-напросто резкими дергаными движениями.

Через несколько секунд она прислонилась спиной к прохладной двери. Она потянулась к ручке и, спустя мгновение, была в комнате с генератором. Внутри пахло солярой. Аня с силой захлопнула дверь и подтянула тело кверху. Закрыла и едва сдержала себя, чтобы не закричать от радости.

Она зашла как раз вовремя, потому что через секунду в дверь врезалось плечо матери. Старуха злобно завопила с той стороны и принялась скрести когтями по краске. Аня осмотрелась. Канистра с дизелем стояла у самого генератора. Превозмогая ужасную боль в ноге, которая вновь била молотком по перелому, она подобралась к машине. Открыла крышку. Из жерла резко пахнуло.

Резкий удар в дверь заставил ее вздрогнуть. Аня услышала характерный хруст. Дверь ломается и не выдержит еще нескольких таких ударов. Следующий не заставил себя долго ждать. Дерево затрещало. Аня напряглась и перевернула канистру на бок. Из жерла полилась жидкость, размываясь бурым пятном по полу. Аня не успела отойти и промочила ноги. Новый удар почти выбил дверь. Старуха не переставала кричать.

Аня, перебираясь по стене, подошла к окну и посмотрела вниз. Дождь уже закончился. Вариантов спуститься вниз безопасно со сломанной ногой не было. Прямо под окном разлилась огромная лужа. Она подумала, что в ней может лежать камень, который сломает еще и ребра, а может и позвоночник. Но с другой стороны вода может и спасти – она не даст ей потерять сознания.

Пятно соляры растеклось по всей комнате, наполнив воздух отвратительным запахом. Аня убедилась, что ноги находятся за его пределами, открыла окно, нагнулась и чиркнула зажигалкой.