Текст книги "Первокурсник (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Подождите! – вмешался Олег Иннокентьевич. – Саша, не горячись, пожалуйста! Вы сейчас идите домой, но разговор я не считаю законченным. Я вас в институте найду!

– Хорошо. Только я ничего переделывать не буду! Точка! Не будет соглашаться на эту интерпретацию, не тратьте время, чтобы нас отыскивать. Мы и без вас обойдёмся. До свидания!

* * *

– Огорчился? – спросила Катя. Они втроём быстро шли к автобусной остановке.

– Ну так… немножко… Я и предполагал нечто в этом роде. Трусоват этот главреж. Он, похоже, из блатных. Получил эту должность и теперь держится за неё руками и ногами.

– Почему так думаешь?

– Ну сама посуди: в музыке ничего не понимает, в хореографии тоже не разбирается. А в чём он тогда специалист? Его помощник – я имею в виду Олега Иннокентьевича – и старше его лет на десять, и разбирается во всём, а всего лишь помощник. Нет, явно блатной или выдвиженец! По партийной линии выдвинули, чтобы за порядком в театре присматривал! Знакомая вещь. Я с таким уже сталкивался.

Он сбоку заглянул в её лицо и усмехнулся:

– Да не огорчайся ты так! Сегодня не получилось – завтра получится! А если тебе деньги нужны, я тебе прямо сейчас полтинник ссудить могу. У меня как раз лишний образовался. Всё равно некуда тратить. Тётя Марина нас всем обеспечивает и ещё на карман немножко даёт.

– Я не поэтому… – ответила она.

– А почему тогда?

– Саш, пойдёмте к нам, а? Посидим немного. Не хочется прямо сейчас расставаться. Прямо сердце не на месте…

Все трое замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Иванка с сочувствием смотрела на Катю.

– К вам, говоришь? – задумчиво переспросил он и взглянул на свои часы. – Поздно уже… Твои соседки максимум через час спать соберутся.

– Не соберутся… – неуверенно возразила она. – Мы довольно поздно ложимся.

– Давай лучше ты с нами пойдёшь? – тихо предложила Иванка. – Я тебе на диване в большой комнате постелю. Марины Михайловны нет, а нам с Наташей ты не помешаешь. Общайтесь сколько вам нужно. Ты же с ним расставаться не хочешь?

Катя испуганно посмотрела на Сашу. Сердце её от этих простых слов заколотилось. Саша кивнул:

– Может, действительно, лучше ты к нам? Я только за. Но тогда тебе нужно будет взять с собой конспекты на завтра и ещё то, в чём ты обычно спишь. А концертное платье в общаге оставишь…

Больше они ни о чём не говорили. Быстрым шагом отправились кратчайшей дорогой к общежитию…

–

1 – см. роман «Танцевальный кружок»

Глава 17. Институт. Галя Воронова

30 сентября 1971 г. Утро

Они разделились ещё в автобусе. Это было желание Кати. Сказала, что не хочет, чтобы их видели вместе. Саша согласно кивнул и ответил, что и сам так считает. И от остановки к институту они шли разными дорогами. Саша сделал большой крюк, поэтому Катя не увидела того, что произошло с ним в вестибюле возле раздевалки…

Дождавшись, когда он сдаст одежду дежурному по гардеробу и спрячет номерок в карман, Галя подхватила его сзади под локоток, а когда он удивлённо оглянулся на неё, негромко сказала:

– Поговорить нужно. Отойдём?

Они отошли к стене.

– Не знаешь, где Катюша? – был её первый вопрос.

– Не знаю. Наверное уже в лекционном зале. А что?

– Она у тебя ночевала?

– Да, у меня.

– Тебе не стыдно?

– Чего я должен стыдиться? – он с интересом смотрел на неё.

– Вокруг тебя крутится слишком много девушек. Зачем тебе ещё одна?

– Затем же, зачем и остальные. Кстати, не так уж и много. Всего две. Сама Катя и ещё одна девушка с третьего курса.

– Тебе одной мало?

– Мне? Мне ни одной не нужно. Это им нужно. Что тебя смущает? Что твоя подруга влюбилась в мальчишку, который на два года младше её? Или что она вообще влюбилась? Насколько я знаю, вы с Мариной пытались её отговорить, но у вас не получилось.

– И тебе её совсем не жалко?

– Жалко. Именно поэтому мы с ней бываем вместе. Только не подумай, что я встречаюсь с ней из одной только жалости. Мне она интересна. У меня с ней даже что-то вроде дружбы наметилось. Не понимаю, что тебя смущает? Ей нравится быть со мною. Я ей интересен. Она мне тоже. В чём твоя проблема?

– Как ты не понимаешь? – нахмурилась Галя. – Она невинная семнадцатилетняя девочка! Ты же, насколько я успела понять, изрядный ловелас! Тебе же от неё только одно нужно!

– Здрасьте! Откуда ты знаешь, что мне нужно? – удивился он. – Я и сам этого точно не знаю, а ты вдруг откуда-то поняла… Я же объясняю тебе – у меня к ней очень тёплое чувство. Примерно как к младшей сестрёнке. Она в меня влюбилась, но это даже хорошо. Это её первая взрослая любовь. Я стараюсь делать всё, чтобы ей было хорошо. Такие воспоминания остаются с людьми надолго. Может быть на всю жизнь. А если мы к тому же можем общаться друг с другом как друзья – это и вовсе прекрасно! Чем тебе это не нравится?

– Тем, что она у тебя не одна!

– Опять двадцать пять, за рыбу деньги! Ну и что с того? Что здесь плохого?

– Ты считаешь, что спать с двумя девушками это нормально?

– Ну не одновременно же. Кстати, чтобы ты знала: весь юго-восток, включая Китай, тысячелетиями жил по такому принципу. В некоторых странах Ближнего Востока полигамия сохраняется и по сей день. Ты считаешь, что миллионы, если не миллиарды этих людей ошибались, следуя обычаю предков?

– Пусть их! – отмахнулась она. – Другие страны меня не интересуют! В нашей стране полигамия запрещена! Или тебе это неизвестно?

– Известно. – усмехнулся он. – Мне также известно, что примерно половина женатых мужчин время от времени плюёт на этот запрет с высокой башни и заводит любовниц на стороне. Кстати, не знаю какой процент у женщин, но и они грешат тем же самым. Что ты от меня хочешь? Чтобы я был святее Папы Римского?

– Ох и вёрткий же ты на язык, Сашка! – покачала головой она.

Он улыбнулся:

– Не мучайся ты со мной. И будь очень осторожна, когда станешь разговаривать с Катюшей, если не хочешь нажить себе врага. Ты можешь из самых лучших побуждений попытаться отговорить её, но встретишь только отчаянное сопротивление. Потому что ей нужно прямо противоположное. А именно: быть со мною рядом. Раньше нужно было отговаривать. Она провела сегодняшнюю ночь в моём доме, и это привело её душу в равновесие. И добавило уверенности в себе! В ней проснулась женщина! И эта женщина с каждым днём набирает силу! Поверь, хоть ты и старше меня, но в этом я разбираюсь лучше тебя!

Он покивал, чтобы придать своим словам больше веса, и просто закончил:

– Пошли, Галя! Через пять минут звонок. Ты хорошая девушка и стараешься для своей подруги. Не мучайся сама и не мучь её. Всё идёт так, как оно и должно идти…

Глава 18. Разговор в вестибюле

30 сентября 1971 г. Обед

Он поймал их, когда они с Катей после второй пары неторопливо брели через вестибюль. Саша пересказывал ей утренний разговор с Галей. Катя хмурилась и сердилась, а Саша пытался ей объяснить, что на Галю не стоит обижаться. Что действовала она из лучших побуждений, и, если ему удалось правильно объяснить ей ситуацию, то никакого продолжения этот разговор иметь не будет.

Олег Иннокентьевич заметил их, ещё стоя возле раздевалки. Он молча кивнул дежурному из студентов, который подал ему номерок, и устремился к ним навстречу.

– Как хорошо, что я вас вместе встретил! – улыбнулся он. – Здравствуй, Кузнецов! Здравствуй, Катюша!

Они дружно поздоровались в ответ, и Саша тут же спросил:

– Уговорили?

– Нет пока! Но он с утра побежал в горком партии советоваться. Если там дадут добро, то вы будете выступать.

– Понятно! – вздохнул Саша. – Так я и думал. Выдвиженец горкома и, скорее всего, ещё и блатной.

Олег Иннокентьевич рассмеялся.

– В точку! Ну да бог с ним! Я к вам по другому делу!

Дождавшись, когда оба в ожидании уставятся на него, он продолжил:

– Ты говорил, что готов в совхозе выступать? – Саша молча кивнул в подтверждение. – Я могу это организовать. Картошку и сало не обещаю, но деньги вы и там сможете заработать.

– Это далеко? – спросила Катя.

– Два часа на автобусе. Автобус будет наш. За театром закреплён. В это воскресенье мы даём выездное представление в сельском клубе.

– «Мы» – это кто? Вы всем коллективом выезжаете?

– Нет. Чаще всего ездим с нашим гармонистом и берём с собой трёх девушек из городского Дома Культуры. Они у нас универсалы. Танцуют народное и поют. Иногда привлекаем фокусника. Тоже из Дома Культуры. Но в это воскресенье он отказался. Сын у него женится.

– Фокусы и я показывать умею… – Саша поставил на колено портфель, расстегнул его, достал из него пластмассовую коробочку с бутербродами и протянул её Кате.

– Серьёзно? – немного удивился Олег Иннокентьевич. – Какие знаешь?

– Да почти все, которые в цирках видел. Только я их секреты не знаю. Приходится по-своему исполнять.

Олег Иннокентьевич добродушно рассмеялся. Уж он-то отлично знал, что такое хорошо сработанный фокус, и какой технической подготовки он требует.

– Можешь продемонстрировать что-нибудь?

Они стояли посреди большого вестибюля. Саша огляделся по сторонам, зачем-то оглядел Олега Иннокентьевича с ног до головы, помотал головой, когда Катя протянула ему бутерброд, наклонился, слегка задев при этом волосами полу пиджака Олега Иннокентьевича, поставил свой портфель на пол у себя между ног и выпрямился. Сунув руку в карман куртки, он вытащил оттуда большие часы луковицей, мельком взглянул на циферблат и протянул их Олегу Иннокентьевичу.

– Это ваши? Проверьте. А то у меня в кармане много разных часов имеется.

Олег Иннокентьевич машинально потрогал свой пиджак. Часов в кармане жилетки под застёгнутым пиджаком не было! Он выхватил часы из рук Саши, перевернул, прочитал выгравированную на них дарственную надпись и вытер вспотевший лоб. Быстро расстегнув пиджак тут же удостоверился, что серебряная цепочка, к которой они были прикреплены, свободно болтается на петле жилетки. Подхватив её пальцами, убедился, что выполненное в виде колечка крайнее её звено цело и невредимо. После всего этого он поднял голову и непонимающим взглядом уставился на Сашу. Тот повторил свой вопрос:

– Так это ваши или нет?

– Мои! – хрипло ответил тот и откашлялся. – Но как?!

– Неважно! Так хотите, чтобы я вам фокус с часами показал?

– С моими? – растерялся Олег Иннокентьевич.

– Ну да, с вашими. Мои для этой цели плохо подходят. Они на ремешке.

– А как ты их снял? – поражённо спросил Олег Иннокентьевич.

Саша помотал головой и взглянул на свои часы.

– Я секреты фокусов не раскрываю. Так хотите? – он протянул ему раскрытую ладонь. – Кладите их на ладонь. Не бойтесь, с ними ничего не случится. Ручаюсь!

Олег Иннокентьевич кивнул, положил часы на узкую ладошку и с интересом уставился на неё. Саша прикрыл часы другой рукой, подержал пару секунд, а потом перевернул сложенные ковшиком ладони, поставив их вертикально.

– Смотрите внимательно… – тихо сказал он.

Мог бы и не предупреждать. У Олега Иннокентьевича даже слегка заслезились от напряжения глаза. Катя тоже забыла про то, что нужно жевать. Вытянув шею она наклонилась вперёд, чтобы лучше видеть Сашкины руки. Саша кинул на неё косой взгляд и раскрыл ладони снизу. Олег Иннокентьевич рефлекторно присел и выбросил вперёд руку, готовясь поймать падающие на выложенный мраморной плиткой пол дорогущие часы, но ничего не упало. Саша спокойно продемонстрировал обоим зрителям пустые руки.

– Вот такой фокус… – буднично сообщил он и протянул руку к Кате. – Давай!

Она не глядя сунула ему в руку его бутерброд, и наивно спросила:

– А где же часы?

Саша пожал плечами:

– Точно не знаю… Может быть, у Олега Иннокентьевича в кармане?

Олег Иннокентьевич лихорадочно сунул руки в карманы пиджака, ничего там не нашёл и вопросительно уставился на Сашу. Тот уже откусил здоровый кусок от бутерброда и сейчас жевал, насмешливо глядя на него.

– В жилетке посмотрите… – посоветовал он ему с набитым ртом.

Олег Иннокентьевич немного испугался, обнаружив часы в жилетном кармане. Испугало его то, что они снова оказались прикреплены к цепочке.

– Но как?! – поражённо спросил, чуть ли не закричал он.

Саша пожал плечами:

– Просто вы ещё ни разу такого фокуса не видели. Я его сам придумал… Только что… Понравилось?

Олег Иннокентьевич не отвечал. Он с открытым ртом смотрел на Сашу. Тот вздохнул:

– Приходите уже в себя, Олег Иннокентьевич… Люди смотрят…

Олег Иннокентьевич захлопнул рот, потряс головой и спросил:

– Не расскажешь, как ты это проделал?

Саша молча помотал головой.

– Может тогда ты с двумя номерами выступишь? Танец и фокусы?

– Можно… А сколько фокусов надо показать? На какое время рассчитывать?

– Минут пятнадцать продержишься?

– Запросто! Когда я у нас в больнице фокус с кроликами и шляпой детишкам показывал, у меня на это мог час уйти. Пока старшая сестра не разозлится и орать не начнёт.

– Так долго? А чего там так долго показывать?

– У меня в шляпе много кроликов пряталось. Порой до трёх десятков. Потом малышня начинала их ловить и назад в шляпу заталкивать. Там обычно такой гвалт поднимался, что хоть святых выноси! Их же из-под кроватей приходилось вытаскивать.

– Тридцать кроликов? – рассмеялся он. – Это же целое стадо! А что? Неплохой фокус. А ещё что?

– На взрослых неплохо действует фокус с двумя банками.

– Что это? Что-то не слышал такого…

– Берём две обычные стеклянные банки. Ставим их на стол и просим кого-нибудь из зрителей бросить монетку в одну из них. Потом берём банку с монеткой и пересыпаем в пустую банку. Странно, но при этом в пустой банке оказываются уже две монетки. Я громко удивляюсь и пересыпаю уже две монетки в пустую банку. Там почему-то оказывается уже четыре монетки. И так далее, пока одна из банок не оказывается полна монетками под горлышко. Тогда я возвращаю одну монетку её владельцу, благодарю его, и мы с ассистентом пересыпаем оставшиеся монеты в мешок. После этого можно объявить, что банки эти мне уже без надобности, и они выставлены на продажу. Таким манером я однажды продал две литровые банки стоимостью в десять копеек за двадцать рублей. Хороший тест на алчность и жадность…

– Обычные банки? – кивнул он.

– Самые что ни на есть обычные. Можно даже с этикетками.

– Шикарный фокус! Покажешь?

– Несите банки, покажу…

Он рассмеялся:

– Ты не устаёшь меня удивлять, Кузнецов!

Глава 19. Галя и Маринка

30 сентября 1971 г. Вечер

Когда она с тазиком в руках вернулась из умывальника, то обомлела! За столом сидел Сашка и оживлённо болтал с Галкой и Маринкой. Те весело смеялись. Саша улыбнулся ей и подмигнул.

– Я тебе кое-что принёс. Развешивай бельишко и будешь примерять…

– Что принёс? – растерялась Катя.

– Тулупчик крытый по случаю достал. По-моему, как раз на тебя.

– А зачем? – Катя даже покраснела, так ей стало неудобно перед подругами.

– Как зачем? Скоро придут настоящие морозы. У тебя же, кроме твоего зимнего пальто, ничего нет. Как в институт ходить будешь? В чём?

– Свитер толстый под пальто! Оно у меня достаточно просторное.

– Свитер это хорошо, конечно. Для морозов не ниже двадцати. Я тут местных поспрашивал, они говорят, что здесь и минус пятьдесят не редкость! Ты в своём пальто за пять минут в ледышку превратишься!

– А сколько это стоит? – упавшим голосом спросила она, поставив тазик на пол рядом с батареей.

– Двадцать рублей!

– Сколько?! – завопила Маринка, которая как и Галка, внимательно слушала их разговор.

– Да нет, стоит он, по-моему, сто двадцать, но Катюша будет мне должна всего двадцать. Я пятьдесят из нашей семейной кассы свистнул. Остальное из моего собственного кармана. Я же говорил – весной неплохо заработал.

– Вот Марина Михайловна поймёт, что ты воруешь общие деньги, и выпрет тебя из дома! – наставительно показала на него пальчиком Галка. – Придётся тебе тогда в общагу переезжать!

– Ха! Да я ей сам скажу! Она против не будет. Если бы она была дома, я бы у неё попросил. Она бы дала. На дело она денег не жалеет.

Саша вскочил со стула и убежал в прихожку. Возился там долго пыхтел, ворчал что-то себе под нос, а когда вернулся, бросил ей на кровать крытый бараний тулуп, ещё с магазинной этикеткой, а сверху на него сапоги странной конструкции. Вышитая бисером оленья шкура, толстая каучуковая подошва.

– Что это? – спросила Катя, заметив сапоги.

– Чукотская национальная обувь! – гордо ответил он. – Торбаса называется! Тепло, легко и, главное, в них ноги не потеют!

– А это сколько стоит? – окончательно перепугалась Катя.

– Они вообще бесплатно! Знакомые из Магадана приехали. Я узнал, что они к нам собираются, и попросил их захватить. Тридцать шесть с половиной. У тебя, по-моему, тридцать шестой? Как раз на шерстяной носок будет.

Марина подхватилась:

– Кать, дай померить? У меня тоже тридцать шестой! А ты пока тулупчик примерь!

Катя кивнула, а недоверчивая Галка, не сводя глаз с Маринки, которая уже сидя на Катиной кровати натягивала на правую ногу сапожок, покачала головой:

– Вот просто так попросил, и они просто так взяли и привезли? Такие сапоги должны дорого стоить…

– Может быть… – пожал плечами Сашка, тоже не сводя глаз с Маринки. Только он смотрел не на сапожки, а на её коленки и открывающиеся в полах халата белые бёдра. – Они мне сильно задолжали. Не деньгами, а… В общем, год назад я их дочку от одной злой болезни вылечил, вот они и считают себя моими должниками. А что? Я не против!

– Что за болезнь? – снова не поверила Галка. – Ты что, врач?

– Не врач, но вылечил. Тайком от родителей, но они потом всё равно узнали… – поднял на неё глаза Саша. Маринка демонстрировала сапожки Кате, и они обе не обращали внимания на их разговор. – А чем девочка болела, я тебе Воронова не скажу. Врачебная тайна, понимаешь ли!

– Классная обувка! – заключила Маринка, плюхаясь на стул. – У них случайно второй такой пары нет?

– Я спрошу… – улыбнулся Саша. – Кать, потом налюбуешься! Примерь тулупчик, а то мне уже бежать нужно! Магаданцы ведь ко мне приехали, а не к тёте Марине. Кстати, почему ты джинсы не носишь? Не понравились?

– Почему? Понравились. Просто к ним какую-нибудь блузочку нарядную нужно. Получу стипендию, куплю и буду носить.

– Зачем нарядную? – удивился Саша. – Как раз наоборот! Клетчатая ковбойка! Желательно тёплая, из фланели. Как раз правильная одежда на период холодов. А джинсы можно в сапоги заправлять. Будет очень модно и даже элегантно. Ты попробуй!

Он поднялся и подошёл к ней:

– Застегни пуговицы. Кажется, великоват…

– На свитер в самый раз будет! – возразила Маринка, которая крутилась рядом с ними. – А пуговицы можно немного переставить, чтобы по фигуре было. Кать, надень свитерок или кофточку!…

* * *

Катюша убежала к какой-то своей знакомой. Саша тоже ушёл. Галка спросила:

– Заметила, как он твои ноги глазами облизывал, когда ты сапожки примеряла?

– А то как же? – рассмеялась Маринка, плюхаясь на кровать рядом с ней. – Я их специально повыше задирала. Думаю, он даже трусики успел разглядеть.

– А зачем? Катюха к нему, кажется, серьёзно относится. Смотри, заметит – может сильно обидеться!

– Подумаешь! Ничего с ней не случится, если мы с ним разок-другой перепихнёмся. Нравится он мне, Галь. Что я могу поделать?

– Не знаю… Я-то думала, вы с ней по-настоящему подружились.

– А разве бывает настоящая женская дружба? – резонно возразила она. – Мне кажется любая дружба заканчивается в тот момент, когда между подругами встаёт мужчина. Природа своего требует, Галь. Ну ты же сама такие вещи понимать должна. Тебе разве никогда не хотелось, чтобы какой-то парень, пусть даже он и дружит с твоей подругой, приласкал бы тебя по-настоящему? Ответь себе, но только честно…

Галя только вздохнула. Ни в чём она не была уверена по-настоящему.

– Похоже, он её сегодня ночью распечатал… – сказала она, помолчав.

– Да ты что?! Она сама сказала?! – вскинулась Марина.

– Нет, не она. Я утром поймала его в раздевалке, отвела в сторонку и поговорила. Он тоже напрямую ничего не говорит, но мне показалось, что это между ними случилось.

– А о чём говорили?

– Не нравится мне, что он не только с Катюхой крутит. – недовольно нахмурилась Галя. – Она, в сущности, ещё такая же девчонка, как он мальчишка. Только она к тому же ещё наивная и чистая. Жалко мне её. Думала как-то образумить его, чтобы он либо оставил её в покое, либо перестал встречаться с той, другой.

– С Лидой из деканата?

– Нет, с другой. Я так поняла, что с Лидой у него ничего нет. Это ей хочется его в тёмном уголке зажать. Последние дни не вижу её. Может быть отстала она от него?

– Может быть. Я его с ней тоже давно не замечала.

Они помолчали. Маринка вздохнула:

– Нет, ты как хочешь, но парнишка он классный! Не знаю, как далеко у них там продвинулось, но ты посмотри, как он о ней заботится. Катька, по-моему, обалдела, когда он ей о шубе сказал. Покраснела даже.

– Сказал, что относится к ней, как к младшей сестрёнке, – вздохнула Галя. – Так и сказал – «сестрёнка». Говорит, тепло и с нежностью. Я как услышала, так мне сразу и расхотелось с ним ругаться. Конечно немного обидно за Катьку, но представила себя на её месте, и что-то мне даже завидно стало. Меня бы кто как младшую сестрёнку любил.

– Это точно… Особенно, если он её ещё и трахать будет…

Галя почесала в ухе и кивнула.

– Его, наверное, тоже можно понять. Видно же, какой у него темперамент. Живчик! Трахаться поди каждый день готов.

– А, может, и не по разу! – рассмеялась Маринка. – Вот поэтому я и не спускаю с него глаз. Вдруг и нам от того темперамента что-нибудь перепадёт? Так что, Галка, может у них там и любовь, но нам с тобой презервативы нужно держать сухими!

– А пи…нки мокрыми? – усмехнулась Галя.

К сожалению из-за громкого смеха Марины было не разобрать, что именно она сказала, но, похоже, что-то не очень приличное.

Глава 20. Разговор с Магаданом

31 сентября 1971 г.

Соврал Саша насчёт приехавших из Магадана знакомых. Никто к ним в гости не приезжал и никакой чукотской национальной обуви в подарок не привозил. Откуда у него взялись эти красивые меховые сапожки, да ещё в такой нужный момент – той ночью столбик термометра впервые опустился ниже минус двадцати – трудно сказать. Но эта его ложь имела последствия. По крайней мере автор считает, что та маленькая ложь и телефонный звонок, раздавшийся на кафедре акушерства и гинекологии на следующий день ближе к обеду, каким-то таинственным образом были связаны между собой.

– Марина Михайловна, возьмите трубочку! Магадан на проводе! – протараторила секретарша приоткрыв дверь кабинета.

Марина Михайловна молча кивнула, сняла телефонную трубку, прижала её плечом к уху и продолжила быстро писать в толстой тетради.

– Колокольцева… Слушаю вас… – рассеяно пробормотала она.

– Марина Михайловна? Здравствуйте! – раздался в трубке незнакомый женский голос. – Я Логинова Валентина Захаровна. Врач анестезиолог магаданской областной больницы. Мы с вами незнакомы, но может быть ваш подопечный меня помнит? Я оказывала ему первую помощь после того выстрела летом прошлого года. Бухта Нагаево… (1)

– Нас могут слушать! – перебила её Марина Михайловна, чертыхнувшись про себя. Секретарша ей досталась совсем молоденькая и чересчур любопытная. Щелчка в трубке она не услышала. Вполне может быть, что сидит сейчас и подслушивает. – Не нужно деталей, Валентина… э-э-э… Захаровна! Я понимаю, о чём вы говорите. Прошу простить меня, что не нашла времени разыскать вас и сказать вам спасибо за Малыша. В те дни навалилось так много дел, что просто голова шла кругом. А потом жизнь и вовсе сделала крутой поворот…

– Да, понимаю…

– Вы же не просто так позвонили? – улыбнулась Марина Михайловна.

– Нет, не просто так. С просьбой. Вы в курсе, что Саша тем летом очень помог нашей дочери? У неё был врождённый порок сердца…

– Да, я в курсе всех деталей. Так это ваша дочь?

– Да, моя. Она, кстати, была свидетельницей того происшествия в бухте. Она и мой муж.

– С ней всё в порядке? – осторожно спросила Марина Михайловна.

– Нет, к сожалению. Я поэтому и решилась оторвать вас от дел…

– Какие-то осложнения?

– Нет, со здоровьем у нас всё в полном порядке, но… я простить себе не могу, что в тот день перехватила её и увела домой. Я стояла в той толпе возле больницы, когда Саша позвал её. Помните?

– Не очень… Позвал?

– Да. Она забралась на фонарный столб с каким-то мальчишкой, а Саша, когда произносил свою речь, увидел её и позвал…

– Ах да, вспомнила! Действительно, было такое. – она усмехнулась. – Вы всё правильно сделали, Валентина Захаровна. Я хорошо помню, что там через пару минут началось! Мне так и хотелось дать ему подзатыльник. Я просто не успела.

Валентина Захаровна рассмеялась.

– В городе это до сих пор как анекдот рассказывают. Мужчины рассказывают, разумеется! А тем, кто стоял в той толпе, не до смеха было. До сих пор краска в лицо бросается. Мне в том числе…

– Вы уж извините ему! – подхватила её смех Марина Михайловна. – Не знал он, что вы там, иначе обязательно сделал бы для вас исключение…

– Да я не обижаюсь. В тот момент, наверное, по-другому и нельзя было. Я не к тому.

– Да, вы про дочку начали. Маша, по-моему?

– Да, Маша… Затосковала она с того дня. Нам с отцом не говорит, но, по-моему, винит меня за то, что я не пустила её к нему. Не знаю даже что и делать! Я её уже по всем врачам протащила, но мне говорят, что у девочки просто затяжная депрессия… Вы не знаете случайно, где сейчас Саша? Его адрес. Она смогла бы тогда письмо ему написать. Может быть, это как-то взбодрило бы её.

– Знаю, конечно. Он здесь в Иркутске, со мной. Пишите адрес…

– Постойте! – перебила её собеседница. – Как в Иркутске?

– Так… – удивилась Марина Михайловна. – А где же ему ещё быть, если я его опекаю? Только рядом со мной. Этим летом поступил на первый курс медицинского. Сейчас мы с ним и с моими дочерьми живём здесь…

– Марина Михайловна! – снова перебила её собеседница. – Такая оказия! Я через пару дней лечу к вам в город на конференцию по анестезиологии. Пробуду у вас три дня. Можно я возьму с собой Машеньку? Она тогда сможет с ним увидеться!

– Берите, конечно! Что за вопрос? Можете даже пожить у нас. Комнату мы вам выделим. Когда вы прилетаете?

–

1 – разговор идёт о событиях, подробно описанных в романе "Изгой". Главы "Городская больница" и далее.

Глава 21. Концерт в райцентре

4 октября 1971 г.

Странный какой-то разговор состоялся у него с мальчишкой. Как только автобус отъехал от театра, где они погрузили всё концертное имущество, Саша поднялся со своего места рядом с Катей, подошёл к нему, дождался, когда он взглянет на него, сел рядом с ним и спросил:

– Олег Иннокентьевич, сколько вы планируете заплатить нам за выступление?

– Я думаю, по сто десять – сто двадцать выйдет. Как удастся договориться. А что?

Саша понизил голос:

– Можно вас попросить, выплатить все эти деньги Катюше? Все двести сорок. Как будто бы это её доля. Она нуждается в деньгах, а от меня стесняется брать…

– А тебе самому деньги не нужны? – он тоже понизил голос.

– Нет, не нужны. Я с вами еду только для того, чтобы она могла немного подзаработать. У неё в Хабаровске семья большая осталась. Родители не имеют возможности много присылать, а самостоятельно она пока не научилась зарабатывать.

– Что, понравилась?

– Угу, понравилась.

Олег Иннокентьевич вздохнул:

– Вообще-то, неправильно это, Кузнецов. Нет, то что ты пытаешься научить её самостоятельно зарабатывать, это как раз правильно! Неправильно то, что ты хочешь дать ей не заработанное и не заслуженное. Этим ты только хуже делаешь…

– Почему хуже?

– Ну вот смотри: двести сорок рублей это же две месячные зарплаты какого-нибудь врача или инженера! Две! Заработанные за каких-то два часа на сцене! У девочки может возникнуть иллюзия, что деньги зарабатываются очень просто, понимаешь? Останется ли у неё после этого стимул и дальше учиться на врача? Не проще ли мотаться раз в месяц по халтурам, наподобие этой?

Саша подумал немного, глядя на дорогу через лобовое стекло автобуса, и, наконец, кивнул:

– Да, вы правы, наверное… Ладно, забудьте о моей просьбе!

* * *

Они молча сидели рядом и глядели в окно. Для них обоих дороги и вообще окружающая местность были новыми и незнакомыми. На задних сиденьях в автобусе вольготно разместилась со своим багажом группа из четырёх девушек в возрасте от двадцати пяти до тридцати. Их развлекал гармонист. Кроме анекдотов, он достал припасённую бутылку водки, стограммовый стаканчик, и они все уже по разу причастились.

Представил Сашу и Катю Олег Иннокентьевич. На вопрос самой молодой и, похоже, самой бойкой из девушек, что за молодёжь он взял с собой, усмехнулся, назвал их по именам и сказал, что решил попробовать в деле два новых самородных таланта. Прибавил при этом, что если они – то есть Саша с Катей – выдержат проверку, то на халтуры он их будет брать регулярно.

В райцентр приехали за два часа до представления. Это было хорошо, потому что Саше нужно было проверить аппаратуру. На всякий случай он взял с собой свой магнитофон. Сказал: «Если что, я его к делу приспособлю.». Когда они с Катей выгружали своё барахло, Олег Иннокентьевич забеспокоился. Он не видел, как они грузились, поэтому удивился малому количеству их багажа. У них на двоих был только этот магнитофон, большой чемодан с упакованными в нём концертными платьями и ещё один чемодан, размером поменьше первого, в котором размещались реквизиты для Сашиных фокусов.

– А где клетка с кроликами? – растерялся Олег Иннокентьевич. – Дома забыл? И где ваш столик с зеркалами?

– А зачем нам клетка с кроликами? – удивился Саша.

– Как зачем?! Ты же хотел фокус с кроликами и шляпой показать! Забыл?

– Ах, вы про это? Нет, не забыл. Шляпа у меня с собой, а кролики в нужный момент появятся. Я же говорю – свои фокусы я сам придумываю. Они внешне походят на общеизвестные, но исполняются совершенно по-другому! Вы не волнуйтесь, Олег Иннокентьевич! Кролики будут! Причём в таком количестве, что лучше бы их поменьше было!

Он не поверил. Сказал:

– Переодевайтесь, и ты мне их покажешь! Ты, брат Кузнецов, в другой раз предупреждай! У меня сердце и так изношенное!

Саша хотел было возразить и напомнить ему о разговоре, состоявшемся в вестибюле мединститута, но Олег Иннокентьевич уже отвернулся к Кате, которая ждала их возле выставленных из автобуса чемоданов:

– Переоденешься, с голыми плечами не ходи, Катюша! Накинь на себя что-нибудь. И рейтузы – или что у тебя там? – до последней минуты не снимай. В клубе может быть прохладно. Не простудись. Очень уж платье у тебя воздушное.

– Ну что? Пойдёмте?

* * *

Когда Саша у него на глазах открыл свой чемодан с реквизитом, последние надежды испарились без следа! Мальчишка совершенно не подготовился! Нужно срочно думать над тем, как и чем занять полчаса выделенные на фокусы! В открытом чемодане имелся сложенный цилиндр, две пустые литровые банки из-под томатного сока и аккуратно сложенный тёмно-коричневого цвета платок или скатерть с жёлтой бахромой по краям! Всё! Больше там ничего не было!