Текст книги "Первокурсник (СИ)"

Автор книги: Александр Раевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Нет, Серёжку придётся брать. Это если Сашка вообще клюнет на такую примитивную приманку. Он мальчишка умный! Уж всяко умнее и хитрее её. А может, даже умнее тёти Зины. Но что-то же делать надо? Нельзя сдаваться просто так! Он ведь не только её подальше послал, но и Катю тоже. Сказал: «Пока не решите эту проблему – общаться с вами не буду!»

Хочет, чтобы они с ней как-то договорились. А как? По очереди, что ли, с ним встречаться? Или втроём? А как же тогда интим? Его ведь это в первую очередь интересует. Не станет же он драть Катьку в её присутствии? Или наоборот? В любом случае нужно с ним встретиться и поговорить. Уточнить, что именно он хочет.

Поймала его на большом перерыве. Стоял в аудитории, ел бутерброд и глазел в заиндевевшее окно. Рядом на подоконнике термос и пластиковый стаканчик с кофе. Поздоровался вежливо и без обычной насмешливости. Назвал Лидочкой, но разговор не начинал. Пришлось ей самой решаться.

– Я знаю, что ты не виноват в том, что случилось… – он приподнял бровь, но ничего не ответил. – Не поняла я, если честно, о чём мне с нею договариваться нужно. Может, подскажешь?

Хмыкнул Сашка и пожал плечами.

– Не хочу, чтобы вы меня делили. Мне проще от вас обеих отказаться, чем выслушивать ваше нытьё. Терпеть не могу ревности! Органически не переношу! Раньше я очень нетерпеливым был и прогонял таких сразу! Только в глазах первые признаки увижу – сразу на дверь указываю. Сейчас стал более сдержанным. Дал вам обеим шанс как-то между собой договориться. Договоритесь – хорошо! Нет – тоже неплохо!

– Ты что же, вообще никаких чувств ко мне не испытываешь? – она немножко обиделась.

– Почему же? Вы мне обе нравитесь. Хотя, если честно, гораздо больше вы мне нравились как подружки или как сестрёнки. С вами легко было, пока вам не захотелось интима. Вот почему вы девушки так по-дурацки устроены?

– В каком смысле по-дурацки?

– В таком! Из полученного удовольствия стремитесь ещё какую-то выгоду извлечь!

– Какую выгоду? О чём ты? – она даже опешила.

– Вот смотри! Я с удовольствием пошёл с тобой, когда ты мне намекнула. Получил огромное удовольствие от нашего свидания! После этого единственным моим желанием было – встречаться с тобой и дальше, чтобы время от времени получать от тебя и давать тебе то же самое. И всё! У меня не было бы никаких обид, если бы узнал, что ты встречаешься с кем-нибудь другим. Я бы просто перестал с тобою встречаться. Не стал бы я с тем другим за тебя воевать, понимаешь? А что делаете вы? Узнали, что у меня есть другая девушка, и обе как с цепи сорвались! Делить меня начали! Ну не нравится тебе, так уйди! Мало, что ли, вокруг симпатичных парней? Я же никого не держу!

– Ты меня прогоняешь? – и что-то такая тоска по сердцу разлилась. Хотя прав он, конечно. Именно так гордая девушка и должна была поступить! Увидела, что он на сторону смотрит – развернулась и ушла!

Саша вздохнул и покачал головой:

– Нет, не прогоняю. Ни тебя, ни её. Ничего ты не поняла!… Говорю же – вы обе мне нравитесь. Просто подсказываю тебе выход. Если не в состоянии воспринимать меня таким, какой я есть, не в состоянии справиться со своей ревностью, просто уйди и забудь. Ей я тоже самое скажу, когда мы с ней станем разговаривать.

– А вы не разговариваете?

– Не-а… За вчерашнее я наказал её одним днём молчания, а она меня двумя. Так что сегодня мы с ней не разговариваем, потому что оба наказаны, а завтра не будем разговаривать, потому что она меня наказала.

И тут ей в голову стукнуло.

– Слушай, а давайте втроём соберёмся и поговорим? Я хотела тебя в воскресенье на дачу пригласить, а сейчас думаю, что мы могли бы туда втроём съездить. Точнее, вчетвером. Мама мне наверняка ещё брата на шею навяжет.

– А сколько ему?

– Скоро двенадцать. Он на лыжах кататься будет, у нас там горка неподалёку имеется, а мы сможем поговорить. Мясо для шашлыков я достану. Как ты?

– А что? Я не против. Только Катю ты сама будешь приглашать!

– Приглашу. Это из-за того, что вы не разговариваете?

– Угу, из-за этого. А ещё из-за того, что твоё приглашение в её глазах будет выглядеть шагом навстречу. Это позволит вам быстрее понять друг друга. Без этого всё равно никак не обойтись…

Глава 35. На даче

15 ноября 1971 г.

Катя согласилась. Сашка стоял рядом с нею и молчал. Она только взглянула на него, когда Лида задала вопрос о даче, а он молча кивнул. Они с ней даже руки пожали. Лида первая протянула руку, а Катя ответила. Даже не стала предварительно на Сашку смотреть.

Пока ехали на электричке, познакомились. Собственно, знакомиться нужно было только Сашке и Кате с Серёжкой. Серёжа посматривал на Сашку, а потом не выдержал и подсел к ним двоим. Говорит:

– Я думал ты какой-нибудь сутулый очкарик, а ты вроде нормальный парень. На лыжах умеешь кататься?

– Я из Магадана!

– Ну и что? У вас там что, все умеют на лыжах стоять?

– Угу, почти все. Кроме самых маленьких, конечно. У нас там снега побольше вашего будет. На работу и в школу на лыжах бегаем. Кроме весны и осени, разумеется. Весной и осенью на лодках и катерах плаваем. Я, например, до школы всегда на лодке добирался. От нашего дома до неё рукой подать.

– А почему на лодках?

– Воды на улицах очень много. Не вплавь же? Я попробовал как-то раз. Нет, холодно очень! И тетрадки с учебниками намочить можно…

– А, понятно…

– А почему ты подумал, что я очкарик да ещё и сутулый?

– Не знаю… Мамка сказала, что ты уже в институте учишься, хотя тебе всего шестнадцать. Вот я и подумал, что ты какой-нибудь сутулый очкарик. Они с тётей Зиной вечно пытаются Лидку за какого-нибудь очкарика пристроить.

– Серёжка! – возмутилась она.

– А что? Скажешь неправда? Сама жаловалась!

– Ты в восьмом учишься? – сменил тему Сашка.

– Нет, в седьмом. Слушай, а как ты умудрился так быстро школу закончить? Научи, а? Я бы тоже с удовольствием.

– Надоело?

– Ещё бы! Тошнит уже!

– Как я тебя научу? Я вынужден был восьмой класс пропустить. Сидел дома, от скуки листал учебники, а тут тётя Марина и говорит: «Ты так совсем заплесневеешь! Давай-ка я договорюсь, чтобы ты начал экстерном экзамены давать!» Ну и договорилась. До Нового Года сдал экзамены за восьмой и частично за девятый. А к лету и остальное добил. Думал отдохнуть годик – другой, а она опять за старое. Заплесневеешь мол. Иди-ка ты в институт поступать. Я договорюсь.

– А, понятно. У тебя память хорошая?

– Да, вполне приличная. Я только на ней и выкарабкался.

– А у меня в башке ничего не держится… – огорчённо вздохнул Серёга.

– Могу помочь.

– Как? Стихи учить? – рассмеялся он. – Я пробовал. Ни хрена не помогает!

– Серёжка! – прошипела Лида и показала брату кулак. – Следи за речью!

Сашка рассмеялся:

– Не, стихи учить мне тоже не помогало! Я для себя другой способ придумал. Научить не смогу, но расшевелить твою соображаловку вполне в состоянии.

– Давай! А как?

– Садись напротив меня и давай мне руки. Только варежки сними.

Серёжка моментально перепрыгнул на прежнее место рядом с сестрой, скинул на сиденье толстые, меховые рукавицы и протянул руки. Это были нормальные руки двенадцатилетнего пацана. Царапины, ссадины и цыпки.

Сашка продвинулся на край сиденья. То же самое проделал и Серёжка. Они взялись за руки, и Сашка сказал:

– Чтобы ты понял, что это не шутка, ответь мне на один вопрос.

– Какой?

– Ну, например, вспомни, как доказывается теорема Пифагора?

– Э-э-э…. – поднял глаза к потолку вагона Серёжка. – там, по-моему, нужно квадраты на каждой стороне треугольника нарисовать… – неуверенно начал он. Подумал ещё немного и закончил, – Зачем-то…

– Угу. Дальше?

– Дальше? – он попытался вспомнить, но быстро сдался. – Не, дальше не помню.

Сашка кивнул.

– Ладно, поехали! Смотри мне в глаза и думай о моих руках! Неважно что! Понял?

– Ага! Давай! Я готов!

Они сидели взявшись за руки минут десять. Девушки поглядывали на них, но молчали. Лида глядела с усмешкой, а Катя серьёзно. Она, казалось, догадывалась о том, что происходит.

Наконец, Сашка тряхнул руками, высвобождаясь. Он отсел на сиденье поглубже и выдохнул. Серёжка почесал лоб, поёрзал на сиденье, тоже устраиваясь поудобнее и как ни в чём не бывало спросил:

– Ну и что дальше?

– Ничего. Расскажи нам, как бы ты стал доказывать теорему Пифагора.

Серёжка автоматически поднял глаза к потолку, но тут же опустил их. Его губы растянулись в широкой улыбке.

– Ну ни хрена себе! Я вспомнил! Вот это да! Как ты это сделал?!

– А ты не понял?

Вместо ответа Серёжка помотал головой.

– Небольшое внушение. Я освежил твою память. Ты всё это и без того знал, но просто забыл. Задвинул эти знания на периферию сознания. Сейчас они снова пригодны для активного использования. Только учти – не будешь пользоваться ими, они опять соскользнут на периферию! Так что не ленись перечитывать старые учебники. Понял?

– Ага! – он никак не мог перестать улыбаться во весь рот.

– Только помалкивай об этом, – усмехнулся Сашка. – И не таскай ко мне своих друзей и подруг. Пошлю сразу! Далеко и в грубой форме! Понял?

– Понял! – он расхохотался. Рассмеялись и девушки.

* * *

Интересный разговор состоялся между ними, когда они оказались на горке. Добравшись до дачи, мальчишки первым делом натаскали дров и растопили печку. Большой деревянный дом изрядно выстыл и, прежде чем что-либо предпринимать, его нужно было согреть. Мальчишки ждать не стали. Саша бросил девушкам не очень понятную для Серёжи фразу, и они ушли на гору, кататься на лыжах. А сказал он следующее:

– Мы на час – полтора уйдём, а когда вернёмся, я посмотрю на вас. Может быть сразу после этого уйду. Не теряйте времени!

Они по два раза скатились с пологой и длинной горки, а потом остановились внизу, чтобы передохнуть. Серёжка высморкался на снег, утёр нос рукавицей и неожиданно спросил:

– На Лидку глаз положил?

– С чего ты взял? – Сашка сплюнул.

– А то я не понимаю! Она же Катю с собой взяла, чтобы мамка ничего не заподозрила.

Саша пожал плечами и ничего не ответил. Он смотрел вверх в гору, на других лыжников и лыжниц. Серёга продолжил:

– Да я не против. Только зачем она тебе? Она же старая! Тебе шестнадцать, а ей восемнадцать.

Сашка рассмеялся.

– Старая?

– Угу. Хочешь, я тебя со своей подругой познакомлю?

– Зачем? Надоела?

– Нет, ты что? Она классная девчонка! Просто могли бы втроём дружить.

– А сколько ей?

– Одиннадцать, в январе двенадцать будет, как и мне. А что?

– Маленькая она ещё. Скучно ей со мной будет. Или мне с нею. Ну что, ещё разок скатимся?

– Угу, давай!

* * *

Сашка затормозил примерно на середине спуска. Отъехал в сторону, чтобы не мешать другим, к самому краю расчищенного участка трассы, прислушался к чему-то. Даже снял с головы свою лыжную шапочку. Постоял так, оглянулся назад и решительно направил свои широкие лыжи в лес. Серёжа не смог сразу остановиться. Он видел, куда пошёл Сашка, но ничего не понял. Съехал до самого низу и принялся торопливо карабкаться наверх.

Когда он, наконец, добрался до того места, где Сашка остановился, тот уже показался среди дальних деревьев. Он возвращался, но шёл как-то неловко. Палками почему-то не пользовался. Он нёс их сложенными вместе в левой руке, правой прижимая к груди что-то.

– Что это у тебя там? – крикнул Серёжка.

– Рысёнок… Похоже, его мать бросила. Или убили её… – озабоченно ответил он, неловко балансируя рукой с зажатыми в ней палками на глубоком снегу. – Совсем голодный. Придётся с собой забирать…

Он остановился, оказавшись на твёрдом снегу. Серёжка отстегнул лыжи от ботинок, воткнул их задниками в сугроб и подскочил к нему. Точно рысёнок! На руках у Сашки сидел котёнок, размером с хорошую кошку. Чёрные кончики ушей с небольшими кисточками. И окраска пятнистая. Настоящий живой рысёнок! Он сильно дрожал.

– Возьмёшь мои палки? – спросил Сашка. – С ними неудобно.

– Возьму. Может, мне его дашь?

– Он к тебе не пойдёт. Пошли назад. Его нужно срочно покормить и отогреть. Он, похоже, умирает от голода.

– Угу, поехали!

– Постой!

– Что ещё?

– Я с ним быстро не смогу. Лети на дачу и скажи девушкам, чтобы измельчили грамм сто сырого мяса. У него силёнок не осталось, чтобы зубами от куска рвать. Совсем обессилел, малыш. Пусть совсем мелко режут! Прямо как фарш! Понял?

– Ага, понял! Так я поехал?

– Давай!

* * *

Его ждали. В печке постреливали дровишки, и в доме уже было довольно тепло. Сашка, не раздеваясь, плюхнулся на стул возле печки, уложил дрожащего рысёнка к себе на колени, расстегнул две верхние пуговицы своей толстой лыжной куртки, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда… бутылочку с молоком! Даже соска на ней имелась!

– Откуда у тебя это? – удивилась Катя.

– По посёлку бежал, какая-то тётка навстречу попалась. Увидела его и тут же сообразила, что нужно делать. Метнулась домой и вынесла мне бутылку. Сейчас не мешайте. И, вообще, ведите себя потише…

Он выдавил из соски пару капель молока, которые попали малышу на нос и подбородок. Изо рта котёнка показался розовый язычок и слизнул их. Саша сунул ему соску к губам, но малыш отвернул голову. Не понял. Пришлось ещё пару раз повторить процедуру обмазывания мордочки молоком, пока до него, наконец, дошло.

Не отрываясь, он высосал почти половину из двухсот миллилитров. Потом выплюнул соску и отвернулся. Сашка поднял голову. Все трое стояли на коленях рядом с его ногами. Он усмехнулся.

– Пока что достаточно. Ему нужно немного отдохнуть. Он, похоже, несколько дней не спал. Совсем измучился. Проснётся, поест гораздо лучше.

– Можно погладить? – прошептала Лида.

– Только недолго, ладно? Не нужно ему нервы трепать. Они у него и без того издёрганы. Ты бы лучше присмотрела какую-нибудь корзинку или картонную коробку. Проложи дно каким-нибудь тряпьём. Устроим ему постельку. Пусть немного поспит. Нам ещё назад ехать. Будет ли он спать в дороге?

– А ты, Серёга, иди на двор и наколи щепы. Пора костёр разводить. Уже есть хочется.

– Может, ну их эти шашлыки? – шёпотом спросила Катя. – Давайте на сковородке мясо пожарим? Печка уже разогрелась.

– Угу, можно. Действительно, возни меньше. Ну, тогда приступайте. Погодите!

Обе девушки и Серёжка уставились на него. Он обратился к девушкам.

– Вы договорились? Или мне уйти?

– О чём договорились, Сань? – влез Серёга.

– Погоди…

– Договорились мы, Саш, – ответила Катя. Лида тоже кивнула.

– Тогда обнимитесь. – твёрдо сказал он.

– А это обязательно? – нахмурилась Лида.

– Обязательно! Иначе не поверю!

– Они что, поссорились? – снова влез Серёга.

– Отстань! – нахмурился Саша. – Тут дело серьёзное!

Девушки поднялись с колен и неуверенно посмотрели друг на друга. Первой протянула руки Лида. Катя шагнула ей навстречу, и они действительно обнялись. Сашка внимательно наблюдал за всем этим. Когда они, наконец, оторвались друг от друга он вздохнул:

– Ладно, пока поверю! – свободной рукой он забрался в карман куртки и вытащил оттуда коробочку, какие выдают в ювелирных магазинах, когда покупаешь кольца. Её он протянул Кате.

– Там два медальона. Разбирайте. Если не увижу на одной из вас этот медальон, сделаю соответствующие выводы. Понятно?

Девушки молча кивнули и ушли в соседнюю комнату. Про рысёнка, который свернувшись клубочком у Сашки на коленях уже спал, обе, похоже, временно забыли.

Серёжка попытался расспрашивать Сашу, но тот только мотал головой. Единственное, что он сказал, было:

– Помалкивай перед родителями и тётей Зиной о том, что видел и слышал, понял?

– А что это было?

– Неважно. Если Лидочка захочет, то расскажет.

– Сука ты, Сашка! Я тебе про себя и про Любку всё рассказал!

– Я тебя за язык не тянул, – усмехнулся он. – Не хочешь – не будем с тобой общаться! Кстати, советую быть осторожнее с откровенностями. Можешь нарваться на болтуна, и тогда не только тебе, но и ей плохо будет!

– А ты не болтун?

Саша тихонько рассмеялся.

– Этот вопрос ты должен был задать не мне, а себе. Ещё до того, как начал тот разговор. Не болтун, успокойся!… Слушай, Лидочка, похоже, забыла про корзину. Может ты поищешь? Нужна корзина или картонная коробка.

– Угу, сейчас! Я знаю, где у нас старая корзина стоит!

Корзина была найдена, на дно её были положены старые мужские лыжные штаны с начёсом и туда был переложен спящий котёнок. Он проснулся, поднял голову, поморгал, басовито мяукнул и снова опустил голову.

Девушки приступили к разделке мяса…

Глава 36. В дом пришла беда

Телефон Сашка ему не дал. Когда Серёжа напомнил ему, он просто помотал головой и сказал, чтобы он потом у Лидки спросил. Всё равно мол не запомнит. Забрал у него корзину, в которой под кучей тряпья приехал в город новый его житель – полугодовалый рысёнок без имени, и они все вместе пошли к остановке автобусов. Прогулка на природу на этом закончилась…

Домой Саша вернулся поздно. В большой комнате работал телевизор. Марина Михайловна с Иванкой смотрели концерт, а Натка плескалась в ванной. Она решила полежать в горячей воде и погреться.

Лыжи Саша оставил на улице. Занёс корзину с котёнком в дом, захлопнул за собой дверь на веранду и принялся неторопливо раздеваться. Встречать его вышла Иванка. Она кивнула на корзину:

– Что это?

– Посмотри… – улыбнулся Саша. – Только осторожно и постарайся не разбудить. Это наш новый жилец. Пусть пару лет поживёт, окрепнет, и я его назад в тайгу отправлю.

Иванка присела перед корзинкой и принялась осторожно раскапывать тряпьё.

– Ой, какой хорошенький! – шепнула она. – Это рысь?

– Угу, рысёнок. В тайге подобрал. Похоже, мать его погибла. Он скоро есть захочет. Нарежь ему немного мяса. Помельче нарежь, ладно?

– Какого? – она поднялась на ноги. – Свинины, говядины или оленины?

– Оленины нарежь. Свининой старайся его не кормить.

– Угу… – она выбежала из прихожей, но прежде чем бежать в кухню, заскочила в зал, наклонилась над ухом Марины Михайловны и рассказала ей, что Саша притащил из леса рысёнка.

Марина Михайловна поднялась с дивана и вышла в прихожую. Иванка не выдержала и пошла следом за ней. Мясо можно и потом нарезать. Это быстро. Хотелось ещё посмотреть на малыша.

Марина улыбнулась, увидев корзину:

– Ну, будет девчонкам радость! Он хоть здоровый?

– Ослаб сильно, а так в полном порядке. Даже блох не было, представляешь? Пусть поспит маленько. Молока насосался, теперь не умрёт.

– Что, совсем ещё маленький?

– Полугодовалый. Мясо уже ест самостоятельно.

– Значит, теперь вчетвером жить будем? – усмехнулась Марина.

Сашка – он как раз стаскивал с ноги штанину ватного полукомбинезона на лямках – помотал вспотевшей и взлохмаченной головой. Буркнул угрюмо, ни на кого не глядя:

– Впятером…

Марина вопросительно подняла брови, но продолжения не последовало.

– Забирай его на кухню… – велела она Иванке, глазами показав на корзину. Открыв рот та растерянно смотрела на Сашу. Услышав распоряжение хозяйки рот захлопнула, согласно кивнула, подхватила корзину и быстро вышла из прихожей.

– Впятером? – тихо переспросила Марина. – Кто? Натка?

– Угу, уже две недели…

– Она знает?

– Точно не знает, но подозревает. У неё задержка уже на четыре дня. Боится с тобой об этом заговорить. Надеется, что это всего лишь случайное отклонение от графика.

– Понятно… – процедила она и прислонилась плечом к стене. Скрестила руки под грудью, задумалась. Потом подняла на него глаза.

– Кто отец?

Саша ещё больше нахмурился.

– Марина, родная, пусть Натка сама об этом расскажет? Не хочу, чтобы она меня возненавидела за то, что я вмешиваюсь в её жизнь.

Марина кивнула:

– Да, ты прав… Сколько, говоришь, недель?

– Две. Зачатие произошло в субботу седьмого.

– Так…. понятно… Значит, в тот день, когда она у подружки ночевать собиралась, а потом передумала. Якобы у подружки.

Саша на это только пожал плечами.

– Что делать собираешься?

– Пока ничего. Нужно, чтобы она сама начала этот разговор.

– Ты-то сама хочешь этого ребёнка?

– Ни в коем случае! Ты что? Это же нам всем жутко осложнит жизнь! Ей в первую очередь! Не забыл, что ей всего семнадцать, и что она планирует после школы в институт поступать? Какой может быть институт с маленьким ребёнком?

– Если нужно, я мог бы после первого курса взять академический. Мы с Иванкой…

– Я тебе дам академический! Ишь ты! Сама набедокурила, самой и отвечать! – Марину сильно рассердили слова Саши. – Каждый должен сам отвечать за свои поступки!

– Тише ты!

Марина кивнула и оглянулась на запертую дверь ванной комнаты. Мотнув головой назад, сказала:

– Пошли на кухню. Мне нужно покурить.

* * *

А ночью Иванка встретила Сашу на кухне. Она сходила в туалет, зашла на кухню попить и проверить, как там котёнок, и увидела его. Стоит перед окном голышом, – он почти всегда спит раздетым, – стоит, скрестив руки на груди, не отрывая взгляда от подсвеченного яркой луной морозного узора на внешнем стекле.

Он не пошевелился и даже не взглянул в её сторону, когда она достала из холодильника начатую бутылку «Ессентуки», вытащила из сушилки над мойкой чистый стакан, налила его до краёв, отпила половину и так, со стаканом в руке, подошла к нему. Лишь когда она встала с ним рядом, плечом коснувшись его плеча, и спросила негромко: «Хочешь воды?» – он ожил. Повернул к ней голову, всмотрелся, кивнул и протянул руку за стаканом. Залпом допив минералку, поставил опустевший стакан на подоконник, снова поднял глаза на светящийся в темноте замысловатый узор, похожий на изогнутое перо какой-то большой птицы, и рассеянно спросил:

– Не спится, Иванка?

Она обняла его сбоку, устроила подбородок у него на плече и шепнула прямо в его ухо:

– Нет, не спится. Луна такая яркая.

Погладила рукой по животу. Он опустил руки. Пришлось перехватывать его снова. Снова осторожно погладила его по груди, спустилась рукой на живот. Шепнула:

– Пойдём, ты ляжешь, а я рядом посижу? Если хочешь, могу сказку рассказать.

Подумалось ей, что очень уж его поведение напоминает начинающуюся депрессию. В таких случаях нужно постараться как-то отвлечь его от мрачных мыслей, не дать ему свалиться в меланхолию. Марина Михайловна и без того сильно огорчена, а если ещё Саша заболеет в такой неподходящий момент, то ей совсем трудно станет. Саша как будто услышал её мысли. Он покачал головой и повёл плечами, высвобождаясь из её рук.

– Не бойся, со мной всё в порядке. Почти… Иди сюда…

Поставил её перед собой, спиной к себе, обнял руками за живот, прижал к себе. Прижался щекой к её виску, смешно фыркнул, когда в нос ему попал волосок. Повернул голову и прикоснулся губами к её уху.

– У Натки беда… Лежит, не спит… Сейчас пошлю ей крепкий сон, тогда поговорим.

Иванка кивнула. Боже, какое это наслаждение, чувствовать на себе его руки. Жаль, что случается это совсем редко. Положила свои руки поверх его, прижала к себе покрепче. Саша вздохнул. Наклонил голову, осторожно прикоснулся губами к её шее. Высвободил руку, и она медленно поползла по её животу вниз. Доползла до верхушки правого бедра и замерла там. Губы крепче прижались к коже. Это уже поцелуй. Она улыбнулась, пользуясь тем, что ему не видно.

– Какая беда, Саш? – а сама отклонила голову, открывая шею ещё больше.

Своим вопросом сбила его с правильного направления мыслей. Оторвал он губы от неё, и рука убралась с её бедра. Вновь устроилась на животе.

– Беременна она, – тихо шепнул он.

Она кивнула.

– Уже догадалась. Разве это беда? Или вы с Мариной Михайловной ребёночка не хотите?

– Не в этом дело. Её ведь фактически изнасиловали.

Вывернулась из его рук, ахнула:

– Да ты что?! – а сама вспомнила, как у самой это было. И так что-то нахлынуло, что сразу задрожала она вся.

Саша поймал её за плечи, прижал к себе, положил руку ей на затылок, прижался виском к её виску. Это он успокаивал её так.

– Тихо, тихо… У неё не так грубо было, как у тебя… Разберёмся и обидчиков накажем. Ты уж поверь. Это твоих насильников я не смог наказать, а этих… Они пожалеют, что на свет появились! Только ты Марине об этом не говори! И, вообще, помалкивай, пока Натка сама не признается.

– Почему не говорить?

– Я сам боюсь ей об этом рассказывать, и Натка побоялась. Для Марины ведь это серьёзным ударом будет. Один раз я Натку вытащил из подобной ситуации, а в этот раз не доглядел. Не позвала она меня, – он огорчённо вздохнул.

Положил руки ей на плечи, оторвал от себя. Посмотрел в лицо, наклонил голову, потянулся к ней и осторожно прикоснулся губами к её губам. Отстранился и вздохнул.

– Иди спать, Иванка. Я думаю, завтра – послезавтра всё решится.

Глава 37. Наташа. Признание

16 ноября 1971 г.

Никак не могла она сосредоточиться на уроках. Сходила на кухню полюбоваться на Тишку. Тот всё никак не может насытиться. Из кухни почти не выходит. Наголодался в тайге малыш… Поймала его за длинную заднюю ножку, вытащила из-под стола, пощупала животик. Битком набит! Укоризненно покачала головой, а Иванка смеётся:

– Не буду, не буду! До завтра больше ничего не получит! Саша тоже сердится. А он так жалобно мяукает, что у меня просто сердце разрывается.

Села на стул, усадила его к себе на колени, почесала за длинным ушком, погладила бочок с выступающими рёбрышками. Не хочет сидеть. Вывернулся из-под рук, неловко спрыгнул на пол и бегом к ногам Иванки! Посмеялись с ней вместе, но тут же в душу вернулась тоска. Поднялась со стула, отошла к окну, постояла там, скрестив руки под грудью, глядя на подсвеченные луной облака.

Нужно пойти и поговорить с мамой. Она как нарочно сегодня с работы раньше обычного вернулась. Просто сказать ей, что задержка. Может, ничего страшного. Даст какие-нибудь таблетки, и всё придёт в норму. Чего ты трусишь? Не убьёт же она тебя в конце концов! Ну же! Сколько можно бояться?

Тяжело вздохнула и поплелась вон из кухни. Если бы оглянулась, поймала бы на себе сочувственный взгляд Иванки. Не оглянулась. Подошла к открытой двери маминой комнаты, постояла в нерешительности. Ещё раз вздохнула, подняла голову и вошла.

Мама сидит за своим столом и что-то быстро пишет в толстой тетради. Горит настольная лампа. Другого света в комнате нет. На столе пара раскрытых книг, какие-то бумаги. Обстановка с самого детства знакомая – мама работает.

Прошла к кушетке, села. Дотянулась до выключателя торшера, зажгла его, но тут же снова погасила.

– Чего тебе, Натка? – не поднимая головы спросила мама. – Заняться нечем?

– Да нет, есть чем… Мам, что-то у меня задержка большая, – сказала спокойным, даже равнодушным тоном, а у самой сердечко сжалось.

Мама кивнула, продолжая писать:

– Большая – это сколько?

– Сегодня пятый день… Даже, наверно, шестой.

– Нигде ничего не болит?

– Нигде.

Мама прекратила писать, отложила ручку и развернулась на стуле боком. Забросила руку на спинку и оценивающе посмотрела на неё.

– Так… Сношения с кем-нибудь были?

– Зачем?… Почему ты спрашиваешь? – а сама покраснела так, что аж уши запылали.

– Почему спрашиваю? – мама поднялась со стула, подошла и уселась на кушетку рядом. – Хочу исключить возможную беременность. Так были или нет?

Это не мамин голос. Так говорят врачи. Спокойно и даже равнодушно. Ну правильно, для них-то это никакая не проблема.

– Были, – кивнула и посмотрела маме прямо в глаза. Впрочем, долго выдержать её взгляд не смогла, опустила голову.

– Когда в последний раз?

– Всего один раз было… Две недели назад. Седьмого вечером. Думаешь, это беременность?

– Не знаю. Возможно… Нужно будет анализы сдать, тогда… Впрочем, зачем анализы? Сейчас Малыша спросим!

– Нет, не надо! Лучше анализы! Не надо, мам…

Мама помолчала, не отрывая от неё взгляда. Потом вздохнула.

– Ну ладно, не надо – так не надо. Рассказывай!

– Что рассказывать?

– Кто он такой? Сколько ему лет? Что между вами? Любовь или так – потрахаться захотелось?

– Нет никакой любви… – опустила голову. Слова едва выходят из губ. – И не хотелось мне ничего.

Мама оторопела.

– Стоп! Что-то я ничего не понимаю! Любви нет, потрахаться не хотелось. Он что, насильно тебя взял? Что ты мне голову морочишь, Натка?

– Ну… там… как-то всё непонятно получилось… – аж спина вспотела, так трудно дались ей эти простые слова.

Голос Сашки. Уже стоит в дверном проёме. Взгляд вопросительный.

– Звала? Что это с ней?

– Ну-ка, зайди!

– Мама!

– Не мамкай! – рассердилась мама. – Сама не можешь толком рассказать, я его спрошу! Уж он-то мне не соврёт!

Сашка вздохнул и тихонько сказал:

– Прости, Натка! Это ведь форменное изнасилование было. Почему меня не позвала?

– Не было никакого изнасилования!

– Ну не знаю… Если один тебе на ноги навалился, а второй рот заткнул и трусы с тебя стаскивает, то, по-моему, это самое что ни на есть настоящее изнасилование. Чего ты их выгораживаешь?

– Что?!!! – мама вскочила на ноги и в совершеннейшем изумлении уставилась на неё. – И ты столько времени молчала?! А ты почему раньше не сказал?!

– Почему, почему… – Сашка тоже разозлился. – Потому же, почему и она! Ты бы на себя в зеркало посмотрела, так сразу бы поняла, чего мы оба боялись!

– Они извинились, – вмешалась Натка. – Поняли, что натворили и извинились…

– Что?!!! – неожиданно завопил Сашка. – Только не говори, что ты их простила! На меня у тебя почему-то доброты не всегда хватает, а на каких-то ублюдков хоть отбавляй!

– Ну-ка, цыц вы оба! – закричала мама. – Молчать! Или я за себя не отвечаю! После выяснять отношения будете! Иванка!

Иванка уже стояла под дверью. Как только заслышала их возбуждённые голоса, так сразу прибежала из кухни.

– Да, Марина Михайловна?

– Забирай эту дурищу, – она мотнула головой в сторону дочери, – и глаз с неё не спускай! В туалет запросится – иди вместе с ней!

– Мам, зачем это? – запротестовала Наташа.

– Затем! Пока мы с Малышом всё не устроим и домой не вернёмся, ты будешь под постоянным присмотром! Марш отсюда! Видеть тебя не могу! Размазня! Слюнтяйка! Насчёт ребёнка потом решать будем! Всё! Исчезни с глаз моих!

Захлопнув за Иванкой дверь спальни, она развернулась к Саше и сердито уставилась на него.

– Эти твои морально-этические принципы меня когда-нибудь с ума сведут! Нужно же и меру знать! Тут такое ЧП, а он скрытничает!

Саша молча протянул ей рюмку, в которой плескалась какая-то мутноватая жидкость.

– Что это?

– Пустырник. Выпей, тебе нужно.

– Лучше сделай валокордину. Двадцать пять капель…

Рюмка из руки Саши исчезла и тут же появилась вновь. В спальне запахло мятой. Приняв рюмку из его рук, Марина залпом выпила, поморщилась и вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Рассказывай! Ничего не упускай!

– Может, сядешь?

– Не могу я сидеть… Лучше похожу… Давай начинай!

– С чего?

– Во-первых, чей это ребёнок! Говоришь, их двое было?

– Нет, не совсем так. На тот момент в квартире их оставалось четверо. Хозяйка – Света Стручкова, Гриша Мазин, Володя Соловьёв и Натка. Мазин с Соловьёвым утащили Натку в спальню, пока Света возилась на кухне с приготовлением закусок. Утащили якобы в продолжение шутки. Они за столом много шутили и смеялись. У Натки было прекрасное настроение. Она им всем начала доверять. Кроме того, мне кажется, она симпатизировала Грише Мазину. В спальне они повалились на кровать, Соловьёв навалился ей на ноги, а Мазин принялся её целовать и раздевать. Она не сразу сообразила, что происходит. По-настоящему запаниковала лишь тогда, когда он уже устроился у неё между ног. Соловьёв к тому времени из спальни исчез. У неё с ним ничего не было. Всё время полового акта он провёл на кухне со Светой. Это был план Мазина и Соловьёва. Мазин должен был соблазнить Натку, а потом они хотели устроить что-то вроде оргии со сменой партнёрш. Натка пыталась сопротивляться, но почему-то не стала кричать. И меня не догадалась позвать. Сразу после того, как он её отпустил, влепила ему пощёчину, расплакалась и убежала в ванную. Вскоре после этого ушла домой. Так что отец ребёнка однозначно Мазин.