Текст книги "КГБ против СССР. 17 мгновений измены"

Автор книги: Александр Шевякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Александр ШЕВЯКИН
КГБ против СССР. 17 МГНОВЕНИЙ ИЗМЕНЫ

Москва «ЯУЗА» «ЭКСМО» 2011

УДК 94

ББК 67.401.212 Ш 38

Оформление серии П. Волкова

Шевякин А. П.

Ш 38 КГБ против СССР. 17 мгновений измены / Александр Шевякин. – М.: Яуза : Эксмо, 2011. – 608 с. – (Запрещенная история. От вас это скрывают!).

ISBN 978-5-699-46722-8

Сенсационное расследование величайшего преступления XX века – убийства СССР. Разоблачение главной тайны КГБ. Вся правда о «17 мгновениях измены». Неопровержимые доказательства существования чекистского заговора, направленного на развал и ликвидацию Советского Союза, – именно Комитет государственной безопасности был главным кукловодом проклятой «перестройки», сыграв в этой трагедии решающую роль; именно с Лубянки дирижировали массовыми беспорядками и управляли кремлевскими марионетками, «проср…шими» (говоря словами Сталина) великую державу!

Почему спецслужбы, созданные для защиты советской власти, стали ее палачами и могильщиками? Как и когда произошло перерождение «рыцарей революции» в отпетых иуд с грязными руками, холодным сердцем и головой, занятой лишь мыслями о продаже Родины? Каким образом органы государственной безопасности превратились в рассадник государственной измены? Кто руководил величайшим предательством в истории России?

Нарушая все табу и запреты, эта сенсационная книга отвечает на самые острые и болезненные вопросы новейшей истории.

УДК 94

ББК 67.401.212

© Шевякин А.П., 2011 © ООО «Издательство «Яуза», 2011 ISBN 978-5-699-46722-8 ©ООО «Издательство «Эксмо», 2011

НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ

Эта книга даже для подготовленного читателя будет непривычна. Уж больно тут все не так, как нас заставляют думать книги и статьи по нашей новейшей истории.

И хотя незначительная часть литературы в подобном изложении уже выходила, раскрытие темы во всей полноте требует от автора определенных доказательств. И они будут вам предоставлены. Я знаю, что наша придирчивая аудитория, ожидая разъяснений, будет спрашивать: откуда информация и где источ ники личного опыта, легшего в основу авторских о ценок?Мы не стали стучаться в запертые двери секретных архивов – дело это бесполезное, а нашли все и без них. Вывод наш таков, что была найдена та самая правда, которая хуже всякой лжи.

Это особо контрастирует с общепринятым. Даже историки спецслужб не пошли по пути пристального исследования вопроса о роли деятелей Лубянки в сломе Советской системы. И вины их тут нет: любые методы малопригодны для того, чтобы заложить из них основу для изучения недавней и новейшей истории, для диагностики современности во всем многообразии противоречий. Да они и не нацелены на поиск серьезных результатов. Мы же умеем работать по всей полноте, схватывать многомерность, отметать «дезу», аналитически разрабатывать «белые пятна», синтезировать доступное.

Стоит учитывать, что само начало работы по этой теме нам далось непросто. И не мы тут единственные, ибо с этим так или иначе сталкивается каждый самостоятельный исследователь. П. Райт в своей книге «Spycatcher» («Ловец шпионов») говорит, что «шпионаж – это преступление, почти лишенное улик, поэтому интуиция, хорошо это или плохо, всегда играет большую роль в его успешном разоблачении». Член британского парламента и ведущий эксперт по вопросам разведки сэр Р. Элисон, пожелавший скрыться под псевдонимом Н. Вест, в своей книге «Thread of Deceit» («Нить обмана») пишет так: «Сама природа

5

шпионажа делает этот предмет весьма трудным для объективного изучения, и порой просто невозможно установить, что именно случилось в определенный момент времени». С необходимого поясненияначинает свою замечательную книгу «ЦРУ против СССР» доктор исторических наук Н.Н. Яковлев: «Попытка объективного анализа современных западных служб наталкивается на великие трудности. Исследователь и рассказчик пробирается через дебри, зачастую становится в тупик, а иной раз буквально видит волчьи ямы. Трудности эти носят как концептуальный характер, так и связаны с поиском и отбором фактов. Хотя обозреваемый предмет, безусловно, существует самостоятельно, а порой имеет собственные движущие силы, работа спецслужб в конечном итоге не больше чем продолжение политики соответствующих правительств иными средствами. Во многих случаях, однако, работа эта такого характера, от которой официально и внешне убедительно открещиваются те самые правительства. Уже по одной этой причине, не говоря о понятной секретности, ощущается нехватка фактов, каковые, как известно, воздух исследователя. Приходится буквально задыхаться. Больше того – дышать миазмами отравленной атмосферы, ибо, пожалуй, ни в одной сфере государственной деятельности Запада не прибегают так часто к дезинформации. А вторгнуться в эту сферу настоятельно необходимо. Совершенно невозможно понять современный мир без учета работы спецслужб…» (88. С. 7). Тут все точно, кроме одной «маленькой» детали: он пишет только о ЦРУ, мы же будем говорить о «родном» КГБ. А о нем пишут в таких выражениях: «Пожалуй, ни одна страница отечественной истории так не фальсифицировалась и так тщательно не скрывалась, как история советских разведывательных органов» (1.1. С. 7).

И еще я хочу указать на другое понимание проблемы. Здесь рассказываются вещи из сферы национальной безопасности, причем из тех ее периферийных областей, откуда исходит очень слабый сигнал – но работать надо в любых условиях, а мы так натасканы, чтобы искать, «копать» и находить. Конечно, если повезет. С найденной информацией надо обращаться очень осторожно: смешивать, но не взбалтывать, – иначе она превратится в такой шифр взбивания, что потом и не разобраться…

Но эти трудности были в самом начале исследования, еще до того, как начали писать текст, пока мы только выходили на нужную точку зрения. По сто раз мы рассматривали, и довольно внимательно, одни и те же факты, и всякий раз видели одно и то же. И лишь на сто первый мы увидели, что у него есть и еще одна грань, самая неожиданная, но объясняющая, что все остальное было лишь камуфляжем, а вот эта-то грань и есть основа, и у всех без исключения фактов именно она служит общим знаменателем. Не имея ни одной достаточно достоверной версии в самом начале пути, мы вдруг нашли множество зацепок, обработали их, заполнили информацией пустые классы и получили картину во всей ее полноте. Можно сказать, что в такой момент произошел качественный скачок от бессвязных догадок к еще неполной компетенции, поиск пошел в верном направлении, и требовалось только провести большой объем поисковой и информационно-аналитической работы, что и было сделано.

Но и момент истины пришел, только когда мы все переработали, и тогда явилось довольно смелое предположение о непригодности прежних версий. И наши прежние представления поменялись на противоположность, наши прежние заблуждения об их честности, неподкупности и проч. и проч., о которых так много говорилось, сменились сведениями об их предательстве, лжи, преступлениях против народа и государства. Момент истины добавился обратной стороной. Для повышения собственной компетентности мы целенаправленно искали информацию о самом КГБ, применении механизма Комитета, естественно, не всего, а каждый раз какой-то части, внимательно отслеживали его методы. И как только мы все это синтезировали, так сразу же многие детали встали на свои места, и нам стало легче искать и добывать нужную информацию: ведь многое из того, что было ранее секретно, ныне не скрывается. Но нельзя сказать, что мы переполнены именно нужной информацией: о самом важном говорится либо вскользь, либо показывается совершенно необъективный ракурс, а здесь, как нигде, нужна верная интерпретация. При этом мы не стали отягощать книгу какими-то сложными и многоступенчатыми методиками, как это приходилось делать в прошлом; мы смогли ограничиться только погоней за информацией, перепроверкой, глубокой ее проработкой и достаточным наполнением избранных тем. Не более, но и не менее.

КПД в такой работе может быть и весьма мизерным. Так, например, прочитав однажды книгу в 266 страниц (1.2), для себя я смог выудить только один термин: всего-то два слова. В другой раз, проработав целый день в библиотеке, я смог отыскать только инициалы одного человека: всего-то две буквы. И это, по-видимому, сторона объективная для всей работы и самой разведки, которая отличается примерно тем же. Один из руководителей американской разведки, Р. Клайн, вспоминает: «У англичан я усвоил один важный урок: если вы намерены успешно справляться с проблемами разведки, не существует другого пути, кроме сбора куда большего количества информации, чем это может быть оправдано с бухгалтерской точки зрения.

Эту мысль, выраженную предельно лаконично, я почерпнул на одной из вечеринок в Лондоне – не то в 1952, не то в 1953 г. И высказал ее сэр Кеннет Стронг (ген.-м-р, начальник разведки в штабе Д. Эйзенхауэра, с 20 июля 1947 г. – глава Объединенного разведывательного бюро, последняя должность: начальник разведки в Министерстве обороны Великобритании. – А.Ш.):«Разведчику просто следует приучить себя к мысли, что девяносто пять процентов всех усилий его организации бесплодны, хотя и необходимы для того, чтобы заполучить пять процентов информации, полезной для руководства государства». Кто-то из молодых людей уныло спросил: «Генерал, вы, конечно, преувеличиваете процент бесплодных усилий?» Стронг ответил бесподобно: «Вероятно, я должен внести поправку. Подумав, следовало бы сказать: девяносто семь процентов бесплодных усилий. Но наша национальная безопасность зависит от умения найти остальные три процента!» Разведчику просто следует приучить себя к мысли, что девяносто пять процентов всех усилий его организации бесплодны, хотя и необходимы для того, чтобы заполучить пять процентов информации, полезной для руководителей государства» (38. С. 199-200). Советские разведчики, объясняя этот парадокс, на свой лад переделали известные строки стихотворения В.В. Маяковского «Разговор с фининспектором о поэзии»: «Разведка – та же добыча радия. В грамм добычи – в год труды. Изводишь единого агента ради тысячи тонн человечьей руды».

Но преодоление этих трудностей не должно сказываться на качестве представляемого материала. Читатель вправе получить интересный и информативный продукт – и он у него будет. Своей работой мы создали информационно-аналитический продукт уровня, который имеет качественный отрыв от обычного подхода.

Понятно, что раз книга про КГБ, то и речь в ней должна идти о нем. Но почему он вообще фигурирует в отдельной публикации? Потому, что эта спецслужба явилась самым мощным политическим инструментом в СССР. Потому, что в ходе перестройки были использованы методы стратегической разведывательной операции. Потому, что от ее первого момента и до последнего в ней всегда участвовал хотя бы один комитетчик.

Историки свои книги о «перестройке» пишут относительно просто: ищут что-то о центральной и чуть ли не исключительной роли связки Горбачев – Ельцин как главных исполнителей разгрома Союза ССР. Такие авторы не очень-то дальновидны. Ибо практика исполнения ликвидации нашей прошлой страны была столь эффективной, столь грамотной, отличалась такой высокой скоротечностью, что ее разработка была под силу только лучшим умам всего мира. Но как можно требовать решения сложнейших задач, рассчитываемых на компьютерах, от этих двух далеко не блещущих интеллектом партократов? Один из них, напомню, закончил юридический факультет МГУ, потом в провинции получил диплом экономиста-сельхозника (именно получил, будучи секретарем горкома); второй – строитель. То есть налицо полное несоответствие.

По своей профессии мы знаем о том, где обитают лучшие умы: RAND Corporation 1700, Main Street, Santa Monica, CA 90406, USA, и у нас есть некоторые доказательства нашей версии. Однако и в СССР были свои специалисты по делам невозможным, и часть этих кадров сосредотачивались в кабинетах по адресу: город Москва, площадь им. Дзержинского, дом 2, КГБ СССР.

Важным моментом является то, что далеко не весь Комитет участвовал в этом деле. Хотя и предполагалось, что антагонизмы у наших спецслужб могут быть только внешние: одно время – с гестапо, а затем – с ЦРУ, но смею вас заверить, что и внутри самого КГБ СССР существовали непримиримые противоречия. На одном полюсе были либо герои, либо те, кто готов был пожертвовать собой за нашу Советскую Родину, а на другом полюсе были предатели. Только до конца понимая сущность и роль некоторых комитетчиков, можно разгадать смысл слов одного из героев книги «КГБ» мистера Дж. Баррона: «Ты должен научиться остерегаться чекистов. Они занимают самые высокие посты, но это самые низкие люди в нашем обществе. Всю свою жизнь они предают и продают людей. Они продают нас в МИДе, они продают членов партии, они продают один другого. Потом эти сукины дети убегают в Америку и продают весь советский народ» (6. С. 55). Ясно? Надеюсь, «да», как и то, почему такие книги скрывали от нас в спецхране.

Отметим, что мощь организации в силу специфики ее деятельности давала столь же сильные внутренние противоречия. Причем та половина, что и есть собственно КГБ СССР, находилась в довольно проигрышном состоянии: в своей деятельности она строго следовала писаным и неписаным правилам поведения и от этого была предсказуемой в своих шагах. А вторая – строго наоборот: вступала в несанкционированные контакты как с внутренним, так и с внешним врагом, предавала и страну, и своих коллег. И не КГБ СССР, а именно потайной КГБ и становился претендующим на лидерство, атакующим крылом и добивающимся «виктории».

Глава 1

БЕЗОПАСНОСТЬ ПО-СОВЕТСКИ: ВСЕОХВАТЫВАЮЩЕЕ ГОСПОДСТВО?

Спецслужбы – самые структурированные из существующих структур.

Евгений Семинихин (22. С. 201).

Разведка всеядна, ей все впору, из всего она извлекает свой барыш.

Рэй Клайн (38. С. 110).

За послевоенное время оперативные возможности спецструктур двух мировых сверхдержав – СССР и США – настолько возросли, что они могли самостоятельно исполнять практически любые политические задачи, включая и те, что раньше традиционно относились только к общегосударственным или даже цивилизационным. Явление качественного скачка такого уровня будет уместным сравнить с военной революциейв конце XIX века. Тогда, в отличие от прошлого периода, появились массовые миллионные армии; изменилось их техническое вооружение – заряжение оружия стало производиться с казенной части; флот стал паровым; значительно – до континентальных масштабов – увеличился театр военных действий. Век спустя примерно то же произошло и с разведками. Они заняли неподобающее им ранее, ведущее место среди других инструментов единого внутри– и внешнеполитического механизма. Они значительно простерли свое влияние внутри стран и вне их. Они резко возросли численно. Так, например, считается, что в 1917 г. вся разведка США состояла из двух человек (1.3. С. 356).

С некоторых пор именно спецслужбы стали тем инструментом, который более других влияет на историю. От небольших – относительно всех человеческих масс – коллективов теперь исходит воздействие на события. «Ученым известно, что судьбы

10

народов формируются комплексом трудноуловимых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь (…) зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил – с начала 40-х годов – стала разведка, систематически собирающая информацию о других странах, на основе которой строится планирование на правительственном уровне и принимаются решения стоящими у власти американскими политиками. Разведка стала весомым фактором, – из числа тех, кто определяет историю» (38. С. 15). Французский журналист А. Гэрен как-то сказал, что разведка выходит из-за кулис и оказывает все большее влияние на жизнь общества. В Советском Союзе это достигло максимума, так как под одной крышей было собрано все развед– сообщество, поэтому «без КГБ ничего тогда не начиналось. Образно говоря, это был одновременно МИД и МВД» (1.4. С. 103). Подполковнику, ушедшему в отставку с должности старшего следователя по ОВД Красноярского Регионального УФСБ, это знать лучше, чем мне, поэтому доверимся.

Но пространственно, конечно же, не один Комитет был таков. Спецслужбы таких государств, как США, СССР, Великобритания, Китай, имеют всеохватывающее и всепроникающее воздействие и устремлялись к своему максимальному господству. Израиль, кстати сказать, о котором много пишут, что его органы могут-де претендовать на такое же высокое звание, мало соответствует своему дутому имиджу – его спецслужбы малы количественно и не будут в состоянии переработать большие массивы материалов, они заняты своим регионом и могут лишь подрабатывать во взаимодействии с названными лидерами. Хотя и сбрасывать со счетов его не следует. И, кроме того, кто сказал, что Институтом разведки и специальных операций (На Mossad, le Modiyn ve le Tafkidim Mayuhadin) – или, проще говоря, Моссадом все исчерпывается?..

Понимая, что КГБ СССР имеет претензию на всемирный охват, Н.С. Хрущев сокращал его оперативное поле в социалистических странах под предлогом: «если мне нужно, то Гомулка(руководитель Польши) сразу это сообщит».В связи со всем этим неизбежно возникает вопрос: а не был ли вообще КГБ первенцем глобализации? И тут в отношении главной политической спецслужбы СССР мы даем положительный ответ: ведь именно КГБ охватил весь мир своими щупальцами, превратился в космополитическую организацию, занялся своими темными делишками в ущерб продекларированному делу по охране безопасности СССР.

Итак, в какое-то время появилось несколько иное, чем традиционное, качество спецслужб. По своим возможностям они стали превосходить уровень необходимости для государства. И вся эта глобализационная мощь КГБ со временем была направлена только на удовлетворение личных запросов части его руководства и тех вождей СССР, с кем приходилось считаться. Так СССР стал со временем не государством, имевшим спецслужбы, а спецслужбой, имевшей свое государство. Структура КГБ стала богаче, чем любая другая структура спецслужб мира. Она занималась функциями, свойственными не спецслужбе, а всему государству в целом. Когда придет время, то об этом скажут не таясь, а открыто, с вызовом: «КГБ брал на себя в какой– то мере функции других государственных и общественных органов» (1.5. С. 3). С тех пор они усложнились и структурно. Они дополнились другими организациями и институтами власти в общей подсистеме национальной безопасности.

Без них уже не обходится ни одно знаменательное событие. Взять хотя бы российскую революцию в начале XX века. Конечно же, сами по себе слабоструктурированные политические партии не могут восприниматься в целом как организации, близкие к государственным механизмам, но они содержат в себе структуры, подобные разведке. Примерами могут быть Боевая организация партии эсеров во главе с Е. Азефом и Б. Савинковым; в этой же партии состоял и В.Л. Бурцев, чью деятельность по выявлению провокаторов можно отнести к контрразведывательной функции.

Даже после войны Великий Сталин вспоминал, что у большевиков был чрезвычайно ловкий человек по кличке «Профессор», от которого руководство РСДРП(б) узнавало планы и меньшевиков, и эсеров, и царской охранки (1.6. С. 75); «В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров (во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других)» (84. С. 345).

И, наконец, в самый ответственный момент, в 1917 г., большевикам помогает первая советская спецслужба – Nachrichten Bureau – 4 немецких офицера: м-ры Любертц «Агасфер», фон Бельке «Шатт», Байермейстер «Бэр» и л-нт Гартвиг «Генрих», которые не только участвовали в перевороте, но и в течении года удерживали новую власть (1.7, 1.8. С. 34-35). Дадим справку, что кроме ВЧК к первым из советских спецслужб принадлежат: Военно-Революционный Комитет, Отдел борьбы с контрреволюцией ВЦИК, бронеотряд, подчиняющийся лично Я.М. Свердлову, комиссары 75-й комнаты во главе с В.Д. Бонч-Бруевичем [1]

[Закрыть] И Оперативно-поисковыйотдел аппарата ЦК РКП (б). И такоесовпадение неудивительно потому, что природа, цели и задачи любых конспиративных, в том чиле революционных и разведы вательныхструктур однотипны. И те, и другие конспиративны, д ужполитиков, называемых «профессиональными революционерами», в 1917 г. в России был избыток. Именно они и наполнили собойэти структуры.

Масштабы государства и негосударственных структур разные. Вчерашним примером может служить, например, послевоенная система безопасности СССР. Правы ли мы в том, что считаем сверхважной именно структуру системы безопасности, или, может быть, приоритетом обладают персоналии? Косвенно о важности структурно-функционального подхода можно судить по тому хотя бы, что О. Гордиевский в одном из своих интервью признал, что первое, чем начали интересоваться англичане и американцы после его бегства на Запад, это были работа оперсостава, принципы набора в «органы» и их структура. Тоже сообщают и о перебежчике/возвращенце (в истории КГБ было и такое) Юрченко, как только он: «…перешел на сторону американцев, он смог поделиться с ними опытом в областях, интересовавших ЦРУ и ФБР более всего. Одна из таких областей касалась организационной структуры и процедур, принятых в первом отделе, а также в управлении К» (60. С. 506). Понятно, что свежего информатора «потрошат» на предмет сведений обо всем, но почему все пишут в первую голову о структуре? Предположить можно только одно: привязка к ней дает возможность не упустить что-то важное: «…перебежчик сообщит детали ее организационного построения, расскажет об устоявшемся стиле работы, методах обучения персонала, о стратегии и тактике, проинформирует об отношениях, сложившихся между спецслужбами и правительством» (1.9. С. 328). Именно в этих постулатах и кроется тот момент, о котором говорят, что количество перех одит в качество.И само описание структуры уже дает многое: полноту информации прежде всего по всей системе (ни один человек не забыт – ибо все куда-то да входят), иерархию, функции, информационные потоки, она очень достоверно отображает кадровые, интеллектуальные и материально-технические возможности той или иной системы. А если это касается спецслужб, то еще и се оперативно-поисковые, оперативно– боевые, оперативно-технические и… проч. способности.

Тут надо сказать и о том, что это только говорится «Лубянка» или, по-старому, «площадь Дзержинского», но подразумевается под этим не то здание, что украшает ее, а гораздо большее: множество разного рода учреждений и заведений по одной только Москве и области, сотня больших и малых лубянок по всей стране, десятки зарубежных резидентур по всему миру и еще много чего. Ценность ее элементов разная, на первом месте стоят те, кто невидим. Всегда это будут агентурные позиции нелегальной разведки. Добавьте к ним еще миллионы добровольных помощников, которые всегда готовы к звонку «куда надо». И все они повязаны в одну большую сеть, центр которой – служебный кабинет Председателя КГБ.

Но, говоря об этом, очень важно опираться все же на четкие критерии, а не увлекаться формальными подходами. Например, в литературе часто упоминают то, что КГБ при Совете Министров СССР 5 июля 1978 г. потерял приставку «при». И тем са– мым-де стал еще выше в иерархии и обрел большую самостоятельность. Но надо же знать, что это касалось не только его одного, а согласно принятому Верховным Советом СССР Закону «О Совете Министров СССР», всех госкомитетов.

«Ну и кто у нас там еще не стукач?»

Все разведки мира органически заинтересованы в том, чтобы их агентура была выдвинута на самые ключевые должности в органах власти противника. Когда некоторые из руководства КГБ превратились во врага собственного народа, они стали продвигать своих людей на исключительно благоприятные агентурные позиции внутри советской системы. Внедрение осуществлялось и ранее, в 1930-е годы, когда НКВД был заинтересован в информаторах в богемных и полусветских столичных кругах, но при этом наркомвнутридельцы не смели самостоятельно вести те или иные разработки – все акции согласовывались с высшим руководством. А теперь неконтролируемая (И.В. Сталина-то на них уже не было!) Лубянка стала вести самостоятельную политику.

Роль агента может быть очень разносторонней. Только люди очень наивные могут полагать, что вся работа агента может сводиться к тому, чтобы проинформировать своего куратора устно или письменно (« настучатъ«– бытовой термин) о том, кто, что и где сказал, кто это слышал и как к этому отнесся. Это роль пассивная.Но очень часто ему предназначается роль активная. Часто для политических театров она бывает только одноакто– вой. Провокатор подставляет жертву ивсе. Дальше – дело пра воохранительногоконвейера. Но в многоходовых операциях особого рода такие агенты совершенно не нужны. Тут требуется долгая работа по претворению в жизнь замысла куратора и/или его начальства. Для спецслужбы в этом отношении есть два пути: обустройство общественно-политических лифтов исключи тельнопод собственные нужды и,соответственно, самовыдвижение либо выдвижение своего штучного агента вверх по социальной лестнице. И на Лубянке не чурались ни тем, ни другим. Агентуре активно помогали во всем. И партаппарат тут ни в чем не мешал, а, наоборот, только слушался ине замечал, как против Советской власти плетется заговор…

Агент – очень и очень зависимый человек. И управляют им куратор и его начальники четко. Выйти из этого круга редко кому удается. И дело здесь не в банальной угрозе: «Если ты перестанешь выполнять наши задания, то мы всем расскажем: кто ты есть на самом деле…»Это угрозы для детей. Такая банальность и в голову куратору не приходит. Случай, когда А. Коржаков раскрыл агента (Е. Киселева – агента «Алексеев» (1.10. фотоприложение)), в общем-то исключительный. Такое – прецедент. Кроме того, Е. Киселев – это штатный преподаватель. А бывших, как говорят, здесь не бывает.

Дело вербовки часто ставилось на поток. И здесь можно рассказать об одном трюке. В каждом региональном (областном, краевом, республиканском) УКГБ, КГБ союзных республик, не имевших областного деления (т.е. прибалтийских, закавказских и молдавском), существовала так называемая первая линия, «разведка с территории», подчиненная в оперативном отношении ПГУ в Москве, но работающая на месте. Она занята делами эмигрантов из этой местности, вербовкой лиц, например интернированных во время войны, отслеживает все связи жителей региона с внешним миром и использует это в своей работе, присматривает кандидатов для работы в разведке, знакомит с разведданными в отношении региона, добытыми Центром, только тех, кого это касается. Некоторые приграничные области будут нацелены конкретно на сопредельные государства, им могут доверить встречать нелегалов оттуда.Миссия довольно многогранна, мы же хотим показать только следующую составляющую.

Предположим, из некой страны советскому ученому приходит приглашение почитать лекции в тамошнем столичном университете. Естественно, что выезд не обходится без того, чтобы не получить санкции от компетентных органов. Там говорят претенденту: « Пожалуйста, никто не против. Но взамен, как патриот, выполните наше разведзадание. А также подпишите со гласие на то, что вы нам поможете».Человек, гордый от того, что Родина ему доверяет, как и реальному Р. Зорге, и мифическому Штирлицу, подписывает бумагу. Спокойно уезжает читать лекции, выполняет простенькое заданьице. Возвращается домой. Рапортует (опять письменно и под псевдонимом) о том, что видел и слышал. На кафедре его расспрашивают о впечатлениях о стране. Каждый как-то реагирует. Нашего профессора вызывают опять, и теперь уже другой человек начинает его допрашивать о настроениях, о расспросах, о том, кто и к каким пришел выводам в связи с получением новой информации, которая не всегда в лучшую сторону позволяет сравнить советскую действительность и загнивающий свободный мир.И никуда этот профессор не денется – бумага уже подписана, хотя первоначально она имела не то значение. За этой встречей следует еще и еще. И он превращается в стукача-информатора и теперь вместе с нами узнает, что кроме первой в этом же здании есть еще и пятая линия.

Бывают, впрочем, задания и посложнее: считается, что

В.Жириновский попал в турецкий участок, отвлекая внимание НН от сотрудника разведки, находившегося на задании (15.

119), заложив, таким образом, более постоянное сотрудничество.

К настоящему времени в прессе акцентировано внимание на некоторых фигурах настолько, что можно составить хотя бы небольшую справку в ответ на законный вопрос: а неагенты кто? Вспомним о знаменитостях тех времен, да и последующих.

Журналистка из газеты «Московские новости», автор книги «Мина замедленного действия» (4), по оценкам других, «самый придирчивый чекистовед» Е.М. Альбац, была разоблачена на суде по делу КПСС юристом Ф.М. Рудинским (61. С. 74-75). Лидер польской «профсоюзной» организации «Солидарность» Л. Валенса – агент «Болек» (1.11. С. 8, 1.12).

Генсек и проч. М.С. Горбачев. Лучше всего будет обратиться к наиболее знающим и авторитетным товарищам, которые в прошлом занимали высокие посты и должны дорожить своей репутацией. Одни задаются вопросами: «Чем он занимался в университете? Стучал на товарищей?» (1.13. С. 215). Другие на них отвечают: «…место для прохождения студенческой практики было выбрано точно – Лубянка она и есть Лубянка. Правда, публично никто никогда не спрашивал его об этом, а сам Горбачев и осведомленные об этом лица не стремились расшифровать, какого рода подписку он там давал. О неразглашении материалов – несомненно, о другом – неизвестно пока» (54. С. 8-9). С Запада подсказывают: «Млынарж считает, что Горбачев случайно оказался его соседом по общежитию. Обычно, однако, в обязанности советского студента, поселяемого с иностранным, входит приглядывать за соседом. Я могу это предполагать и о Горбачеве, но у меня нет никаких данных о его отношениях с приглядывающими органами» (1.14. С. 51). Если уж были открытые публикации, то тем более эти вопросы освещались в узком кругу. Более чем сомнительные связи М.С. Горбачева с КГБ, как скрытые аспекты его жизни, были опубликованы в докладах Института изучения дезинформации и оглашены на его конгрессе в Ницце, после чего были запрещены на Западе к упоминанию в открытой печати (94. №1. С. 15, сноска). Люди приближенные – охранники – также говорят об этом в открытую (1.15. С. 466). Будучи первым секретарем Ставропольского края, он информировал Ю.В. Андропова о том, кто и как отдыхает на курортах Минеральных Вод. При этом часто возникала информация и компрометирующего характера (81. С. 299). Затем он становится первым человеком в партии и стране, а значит, высшим руководителем и для спецслужб. Ситуация по-своему может быть и уникальна, но для той работы, где все шиворот-навыворот, это даже нормально: с одной стороны, человек приходится тебе начальником, а с другой стороны, он – твой агент. Если это так, то все попытки что-то понять в «перестройке», ставя в фокус внимания приоритет М.С. Горбачева, будут просто тщетны, да в конце концов и элементарно наивны. А вот роль тех, кто был в курсе его «юношеских заблуждений» и мог им свободно манипулировать, наоборот, незаметна, но исключительна.