Текст книги "Королев"

Автор книги: Александр Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Март, триумфальный март. Он придал Сергею Павловичу новые силы. Преодолевая недуг и усталость, словно торопясь сделать как можно больше, он весь этот 1965 год много дней работал на Байконуре. Здесь Главный руководил запуском автоматических станций «Луна» и «Зонд», провожал в далекий путь автоматические межпланетные станции «Венера» в надежде, что они разгадают тайны утренней красавицы. С. П. Королев все больше занимался спутниками народнохозяйственного значения «Молния» и . «Метеор», хотя последний разрабатывал другой коллектив.

Но властителем дум Главного конструктора оставался все-таки новый космический корабль «Союз» и возможность провести на нем и первые технологические исследования.

Осенью 1965 года, после полета «Восхода-2», Сергей Павлович пригласил к себе в ОКБ директора Института электросварки АН УССР академика Бориса Евгеньевича Патона: хотел узнать из первых рук, как идут дела по договору о творческом сотрудничестве между КБ и институтом, заключенному еще в 1964 году.

Началась встреча необычно: посмотрели документальный фильм «Спутник связи „Молния“ на орбите».

Королев сам давал пояснения:

– По нашим расчетам, «Молния» вышла на орбиту с аногеем в 40 тысяч километров. Да, именно с такой высоты спутник связи «видит» практически всю советскую территорию, обеспечивает двустороннюю передачу сигналов «Земля – „Молния“ – Земля».

– Телефон, телеграф, телевидение?!

– Да, такова техническая задача. Вскоре над Землей мы создадим систему из трех спутников. Этим обеспечим непрерывную круглосуточную связь.

– Это чудо, чудо! Как я понимаю, Сергей Павлович, «Молния» – это первая заявка на служение космоса и вашей техники непосредственно потребностям людей.

– Да, это так. В этом первейшая общечеловеческая цель изучения и освоения внеземного пространства. Думаю, что космические средства связи серьезно послужат хозяйственным нуждам землян и духовному сближению народов.

– Вот тогда скептики навсегда будут посрамлены.

– Не очень уверен, Борис Евгеньевич. Эта когорта людей вечна, как Вселенная. – Королев неожиданно рассмеялся. – Я иногда даже благодарен им. Не будь их, с кем бороться, спорить? А без борьбы мнений нет истины. Так ведь?

– Так-то оно так, – возразил Патон. – Вот если бы маловеры своим скудоумием не укорачивали нам жизнь. Она, к сожалению, всегда одна, – взглянул на часы: – Сергей Павлович, я столько отнял у вас времени...

– Вы сегодня мой гость. Нина Ивановна строго-настрого наказала без вас не приезжать... Да обо всем дома и поговорим.

– Ну коль так, я в вашем распоряжении, – сдался Патон.

...Сергей Павлович и Борис Евгеньевич по крутой деревянной лестнице поднялись на второй этаж в домашний кабинет. Хозяин нащупал рукой выключатель. Мягкий свет залил всю комнату: книжный стеллаж во всю стену, большую пальму у окна, письменный стол и пряс–ставленные к нему глубокие кожаные кресла. Сели друг против друга.

– И дома работаете, Сергей Павлович? – заметив на стене коричневую доску со следами мела, спросил гость.

– Да разве можно выключиться, если весь черепок забит делами?.. Хочешь, да не получается. А надо бы...

– Может, наши физиологи со временем создадут такое устройство – отключать мозг от всех дел, хотя бы часа на четыре-пять...

– Это идея, Борис Евгеньевич, – весело подхватил шутку Королев. – Продам ее при встрече Александру Александровичу Вишневскому. Он мой должник. Мы по его заказу искусственное сердце делаем...

– Сердце! Интересно. Ракеты и сердце, – крайне изумился Патон.

Как-то сам собой разговор зашел об Украине, где родился Сергей Павлович, прожил нелегкие годы детства и юности, где его позвало к себе небо, где познал первое прекрасное чувство любви.

– Часто, думая о родных местах, закрываю глаза, и передо мной – не знающие границ хлебные поля. Дует ветерок, и мне кажется, что это не поле, а ласковое море с отливающими на солнце золотистыми волнами. Даже в юности стихи написал:

И нивы злато редкое, У хаты тополя, И счастье молодецкое Родит Земля...

– Красочнее других воспел хлебное поле наш великий земляк – Александр Довженко. Вспомните его кинофильм «Земля», – отозвался Патон. – То было. Теперь от «царицы полей» опомниться не можем – лучшие земли съела. Твердые пшеницы – под корень. Наши агрономы все еще в слезах ходят...

До всего было дело двум ученым, жившим жизнью своей страны, думами и чаяниями народа, его радостями и печалями. В их размышлениях как в зеркале отражалось все происходящее вокруг в шестидесятые годы. Вместе со всеми они гордились подвигом целинников и строителей космодрома, атомных ледоколов и станций...

Но казалось, что порой в угоду сиюминутным задачам недооцениваются фундаментальные науки.

– Помните, как умы доморвщвяными идеями забивали? С генетикой так расправились, что все еще не может встать на ноги, – печально произнес Патон.

– Я знал братьев Вавиловых. Сергей Иванович понимал ракетчиков и много помогал нам, особенно когда стал президентом Академии наук... А вот о кукурузе, – горько рассмеялся Королев, вспомнив один рассказ. – «Царица полей» не только поля под себя нодмяла, ио судьбы людей исковеркала. Расскажу вам небольшую историю. Слышал я ее из уст самого потерпевшего – председателя колхоза из Кировской области. Фамилию не помню. Все его звали Егорычем. Навязали ему сверху такой план посева кукурузы, что ве осталось места под овес. «А у меня, – говорил председатель, – лошади от кукурузы морду воротят. Им подавай овес». Егорыч и схитрил. Засеял несколько гектаров овсом, а кругом его оградил кукурузой. Та на счастье вымахала в сажею., скрыла все. На второй год – тот же фокус. Но подвела его кукуруза – едва от земли на метр поднялась, а овес – в сажень. Увидел это уполномоченный из района. Взяли у нашего председателя партбилет. Все это я говорю вот к чему: и я прикрываю свой задел «кукурузой». А почему? Не в плате.

– А все-таки, Сергей Павлович, что подразумевается под вашим «овсом»?

– Лунная программа. Точнее та ее часть, которая предусматривает высадку человека. По секрету скажу, что она почти разработана. Да кое-что делаем и практически. Корабль «Союз», который мы строим, несложно модернизировать под пилотируемый «Лунник». Идет конструирование Н-1. Ее цель – поднимать в космос массы до ста тонн. А пока придется использовать ракету-носитель «Протон» конструктора Владимира Николаевича Челомея. Вы его знаете. Она может вывести на орбиту полезный вес до восемнадцати тонн. С нее специальный модуль нашей конструкции вынесет «Лунник» с двумя космонавтами на траекторию облета Лувы, это только начало. Одного облета нам мало. Важнейший шаг – высадка человека на Луну. Порядок тут такой: лунный орбитальный корабль (ЛОК) выводится с околоземной орбп-ты на окололунаую. Там от него отстыковывается посадочный корабль и прилуняется. Совершив короткую прогулку и взяв с собой «лунный камень», человек возвращается в корабль и включает двигательную установку. Подъем Стыковка с ЛОК и старт в сторону Земли... Скоро сказка сказывается, да долго делается. Ракета «Протон» для этой цели не годится. Вот для чего мы задумали тяжелую ракету Н-1. Вы знаете, Борис Евгеньевич, наш общий знакомый Глушко строить двигатели для нее отказался. История рассудит, кто из нас прав. (Впоследствии В. П. Глушко понял правоту Королева. На созданной под его руководством универсальной транспортной космической системе «Энергия – Буран» нашли применение сверхмощные кислородно-керосиновые и кислородно-водородные двигатели. – А. Р.). Вся надежда на Николая Дмитриевича, взявшегося за новое дело. Я очень верю в него и в его коллектив. Но усложнилась вся работа. Обеспечить надежность действия каждого из тридцати двигателей первой ступени Н-1 не просто...

Сергей Павлович поднялся с кресла, подошел к окну, что во всю стену кабинета, отдернул штору и, показывая Патону на плывущую по звездному небу Луну, с грустью продолжал:

– А она ведь ждет человека! – помолчал, потом вернулся к креслу, оперся руками на спинку. – А «овсом» называю лунный проект потому, что идет 1965 год, а все еще нет утверждающих решений высших инстанций. Наш план – 1968 год. А между тем американцы занимаются Луной с гагаринского года, не пожалев на ее «покорение» 25 миллиардов долларов. И достигли немалого, используя наш опыт. Очень не хотелось бы, Борис Евгеньевич, остаться позади.

– Но ведь нельзя жить, не думая о завтрашнем дне, – с сердцем сказал Патон. – Как же так можно... Как-то странно мы живем. То бежим, очертя голову, то дремлем, то снова вприпрыжку. Хорошим шагом ходить разучились. По-ленински ли это?

– То два обкома партии в одной области, – продолжал мысль Патона Сергей Павлович, – один для села, другой – для промышленности. То культ личности Сталина, то волюнтаризм Хрущева... Две затяжных болезни, а страдает-то от них один организм – наша Родина.

– Волюнтаризм, – прервал Патон, – покоится на незнании. Знание стоит дорого, но незнание обходится намного дороже. Могущество, сосредоточенное сегодня в руках человека, настолько значительно, что пускать его в ход, не предвидя всех последствий, работать, так сказать, на авось попросту преступно. И особенно когда мы начинаем покорять природу. Вспомним наше гигантское искусственное море, под водой которого плодороднейшие пойменные земли, луга... Вода заросла сине-зелеными водорослями, рыба чахнет...

– А если к тому, что вы сказали, приплюсовать нашу расточительность в отношении природных ресурсов, то им скоро наступит конец, – дополняет Королев. – Нет, Борис Евгеньевич, человеку без освоения богатств космоса не обойтись. Не использовать минеральные ресурсы близлежащих к Земле небесных тел и тем более солнечную энергию просто грешно. Закладывать основы внеземного производства пора уже сегодня. На строящемся корабле «Союз» имеется, как вы знаете, три отсека – два для жизни и труда человека. Один из них возможно в любое время разгерметизировать. Он-то и предназначен не только быть шлюзом для выхода в открытый космос, но и лабораторией для первых опытов по сварке, резке металлов. Какие есть возможности, Борис Евгеньевич?

– Мы, как указано в договоре, работаем сейчас над установкой, назовем ее условно «Вулкан». Она малогабаритна. Начали ее испытания. Думаю, до конца этого года мы сможем показать ее вам в действии...

Сергей Павлович с неослабеваемым интересом слушал несколько суховатый, деловой рассказ Патона. Его сотрудники разработали опытный стенд для проведения различных технологических экспериментов. В летающей лаборатории на самолете Ту-104 в условиях кратковременной невесомости и искусственного вакуума ведутся исследования резки, сварки и плавки металлов при помощи электронного луча, плазменной дуги низкого давления, делается попытка использовать и лучистую энергию.

– Первые опыты с установкой «Вулкан» многообещающи. Но еще понадобится длительное время, чтобы теоретически обосновать экспериментальный материал.

– Вот это прекрасно, утешили. Я закрываю глаза и вижу десятки различных ваших установок в космосе, выполняющих монтажные работы... Не за горами строительство больших базовых платформ – плавающих вне Земли обитаемых островов.

Сергей Павлович прошелся по кабинету и размечтался... Борис Евгеньевич затаив дыхание слушал, удивляясь смелой фантазии своего собеседника. Королевские «острова» представали перед глазами его в виде поселений с небольшими заводами-автоматами, лабораториями, оранжереями, жилыми городками... И он сам, завороженный замыслами Королева, невольно ощутил своим разумом, сколь многообещающа внеземная индустрия.

– В умных руках уникальный инструмент природы – «невесомость» и «глубокий вакуум», – размечтался и Патон, – могут дать людям новые материалы, – легкие и прочные, различные препараты для фармакологии. Если удастся там вне Земли выращивать хотя бы сверхчистые монокристаллы... Это же революция в электронной и приборостроительной промышленности. И тогда, Сергей Павлович, все затраты на «острова» окупятся сторицей.

– Добро! Добро! – в глазах Королева появился счастливый блеск. – Для меня внеземная индустрия, конечно же, не самоцель. Следуя мыслям Циолковского, все больше прихожу к выводу: человечество, оберегая земные ресурсы от полного истощения, вынуждено будет использовать бесконечные возможности соседних небесных тел. Ну, скажем, астероидов.

Вошла Нина Ивановна, прислонилась к косяку двери, ожидая, когда мужчины хотя бы прервутся на секунду. Но те не замечали ее, поглощенные беседой.

– Отлично! Помимо всего, – с воодушевлением заговорил Патон, – перенос хотя бы части производства за пределы Земли оздоровит атмосферу, водоемы, почву, поможет восстановить экологическое равновесие в природе. Дышать ведь нечем, скоро пескаря в Красную книгу занесем...

– Вот именно. Внеземная индустрия – величественная, труднейшая и необходимейшая цель всего человечества.

– Ну что же, товарищи мужчины, кажется, совещание закончилось? – воспользовавшись паузой, посмеиваясь, спросила Нина Ивановна. – Человечество, думаю, не обидится, если я ненадолго оторву вас от вечных забот о нем. Пора за стол. Прошу, Борис Евгеньевич.

– Да-да, конечно, – рассмеялся и Королев. – Со студенческих лет привык не ждать второго приглашения за стол.

Глава пятая
Нет преград человеческой мысли

«Союзу» – быть. Вы оправдываете наши надежды. В неудержимом стремительном движении. Всегда в наших сердцах.

1965 год подходил к концу. «Удачный год» – так определил для себя Главный конструктор. Человек в открытом космосе побывал. Но сейчас все силы – «Союзу».

Этот новый корабль задумывался и создавался Сергеем Павловичем исподволь, без особой огласки. Он давно решил построить многоцелевой летательный аппарат, рассчитанный на многолетнюю эксплуатацию. Разработка «Союза» повлекла за собой серьезную перестройку всего производства. Особое внимание пришлось уделить развитию приборостроения.

Главный конструктор расширил деловые контакты почти с тремястами предприятиями, научно-исследовательскими, конструкторскими организациями, которые помогали ОКБ совершенствовать системы автономного управления, радиоуправления кораблем, наземное оборудование п многое другое.

Как идет разработка «Союза»? Все ли заказано смежникам? Какие проблемы еще не решены? С этими вопросами Главный все чаще обращался к своим заместителям и начальникам отделов.

Наконец родился первый образец-макет принципиально нового корабля, и С. П. Королев пригласил к себе, как всегда, тех, кому предстояло лететь на нем.

В ОКБ приехали космонавты Ю. Гагарин, В. Комаров, Г. Береговой, Б. Волынов, Е. Хрунов, Г. Шонин, А. Фи-липченко, А. Горбатко, А. Шаталов, А. Николаев и инженеры, которые готовились к работе вне Земли.

– Вот это машина, – не скрывая удовольствия, воскликнул Юрий Гагарин, войдя в цех. – Посмотри, Володя, – обратился он к Комарову, – побольше двух «Вос-токов».

– Это «побольше», – рассмеялся Владимир Комаров, – стоило одному из разработчиков небольшой неприятности, правда, довольно смешной. Мне об этом рассказывали на совещании, где обсуждалась компоновка «Союза». Докладчик отстаивал минимальный объем жилого отсека корабля, фактически футляр. При этом он ссылался на отсутствие весового резерва ракет. Сергей Павлович, заботясь об удобствах космонавта, не согласился с проектантом. Но убедить его словами не смог. Тогда Главный встал из-за стола, отвел докладчика в угол кабинета, очертил вокруг него «пятачок» размером в днище отсека-варианта, предложенного им, и попросил его остаться там до конца совещания.

– Ну и что?! – почти разом прыснули от смеха космонавты.

– В конце совещания Королев спросил у докладчика:

«Удобно ли? Судя по всему, ваше мнение изменилось?» Через некоторое время проектанты нашли способ уложиться в весовой дефицит.

– Решение правильное, – заметил Георгий Береговой, известный летчик-испытатель, решивший стать космонавтом. – Ни от кого не тайна, что полет на «Восходе» втроем оказался сложнее, чем думалось. Похоже, в новом корабле несколько раздельных отсеков?

– Разного назначения. – подтвердил Алексей Елисеев, инженер королевского ОКБ, недавно включенный в состав отряда космонавтов.

Обратив внимание на раскинутые в стороны плоскости, напоминающие крылья стрекозы, склонный к шутке Виктор Горбатко не сдержался:

– Крылышки-то можно бы поставить и потолще к этому фюзеляжу, того гляди обломятся.

В этот момент из люка корабля появился К. П. Феоктистов. Поздоровавшись, сообщил:

– Сергей Павлович немного задержится. Просил вас предупредить. Так что у вас есть время пофантазировать насчет «крылышек». А может, что-нибудь придумаете и поважнее, – без улыбки сказал инженер и ушел в другой конец цеха.

Космонавты с жадностью набросились на новую машину. Стали прикидывать примерный ее вес, длину, общий объем: сосчитали количество иллюминаторов и не даметили, как подошел Главный конструктор.

– Ну как? – спросил он своих гостей. Все разом повернулись к Королеву.

– Трудно сразу опенить, – ответил за всех Владимир Шаталов.

– И все-таки первое впечатление? – настаивал Королев.

– Форма и размеры необычные, – сказал Георгий Шонин.

– Иллюминаторов много, – обронил Борис Волынов.

– Вы нам все расскажите сами, Сергей Павлович, – попросил дотошный Евгений Хрунов.

– Успеем, Женя, – попытался погасить просьбу товарища Юрий Гагарин, жалея время Главного.

– А почему «успеем», Юрий Алексеевич? – не согласился Королев и взглянул на часы. – В моем распоряжении целых двадцать пять минут. Что же я буду за хозяин, если, пригласив гостей, не угощу вас чем-нибудь новеньким? Машина, – показал на макет, – весит почти семь тонн, состоит из трех механически соединенных отсеков. Первые два – спускаемый аппарат и обитаемый орбитальный – предназначены для труда и отдыха космонавтов, а третий – приборно-агрегатный – для размещения аппаратуры и оборудования основных систем космического корабля, обеспечивающих полет по заданной орбите и проведению нужных маневров. – Сергей Павлович, взглянув на космонавтов и довольный их реакцией, уточнил: – Прежде всего новый корабль многоцелевой и многоместный. В нем смогут летать экипажи из двух и трех человек. Но новость не в этом. На «Восходах» уже работали экипажи. Новшество в другом. Корабль имеет солнечные батареи, они намного увеличат его энергетические возможности. Это, в свою очередь, позволит разместить на борту различную энергоемкую аппаратуру для самых разнообразных исследований в области геофизики, астрономии, медицины и биологии. Ресурс всех систем корабля рассчитан примерно на 17 суток. Думаю, что вас как исследователей порадует это обстоятельство. Полеты с каждым днем будут все интереснее по своему содержанию для науки и для практических нужд народа.

Пожалуй, впервые Сергей Павлович заговорил с космонавтами о практической пользе космонавтики. Они знали, что их полеты в космос стоят недешево, что пройдет немало времени, прежде чем их исследования на борту кораблей принесут стране, народу, науке реальную выгоду.

– Пока наша с вами работа не дает явной отдачи. Но в большой науке всегда так было и так будет. Вспомним первые самолеты. Вначале они были просто зрелищем. Сам в детстве смотрел полет замечательного русского летчика Уточкина. И за «посмотреть» платили деньги. А ныне какова авиация? Без нее никуда. Да что вам говорить, сами лучше меня знаете. А мы вот с вами, – пошутил Королев, – даже зрелища устраивать не можем.

Но я верю: пройдет не так уж иного лет, и мы начнем возвращать государству, народу сторицей все, что у него взяли на космонавтику. Тогда народ нам скажет «спасибо»9 9
  По подсчетам советских экономистов, теперь каждый рубль, вложенный в космонавтику в соответствии с государственными планами экономического и социального развития, возвращает обществу свыше пятнадцати рублей.


[Закрыть].

– А что за агрегат вот здесь, на торце отсека? – спросил у Главного Владимир Комаров.

– Стыковочный агрегат. Важнейшее преимущество новой машины. С его помощью космический корабль может состыковаться с другим или целой космической системой. Таким образом, назначение этой машины – быть также транспортным средством. С его помощью мы освоим маршрут «Земля – Космос – Земля», сможем доставлять Не борт орбитальной станции научное оборудование в соответствии с программой полета, менять экипажи, обеспечивать их питанием, возвращать на Землю ненужное и так далее. При необходимости экипаж такого корабля сможет прийти на помощь другому. Но вот настанет день, когда с орбиты будут возить и готовую продукцию, нужную землянам. – Переждав, пока космонавты осознают только что сказанное и обменяются впечатлениями, Сергей Павлович продолжал: – Спускаемый аппарат нового корабля обладает очень нужным аэродинамическим качеством. Спуск планируется управляемым, и перегрузки на космонавта при возвращении с орбиты уменьшатся в сравнении с «Востоком» и «Восходом» примерно в два раза.

– А когда, Сергей Павлович, «Союз» войдет в строй? – задал вопрос Андриян Николаев.

– Через годик-два, не раньше. Корабль посложнее, и осваивать его труднее, чем прежние. Моя просьба к вам: не затягивайте с учебой. Приходите к нам и на месте изучайте отдельные узлы и системы корабля.

Королев замолчал, снова окинул добрым внимательным взглядом собравшихся. Ему нравились эти ладные парни, ступившие на тернистый путь космонавтики и сейчас, словно губка, впитывающие в себя каждое его слово. Главный видел в каждом из молодых летчиков будущего открывателя новых космических путей, мужественного испытателя новой техники, талантливого исследователя Вселенной, труженика, отдающего свои знания и энергию на пользу людям.

Вернувшись из цеха в кабинет, Сергей Павлович почувствовал боль в сердце. Оно в последнее время беспокоило его все чаще. «Надо лечиться, – решил Сергей Павлович. – А что же мои „сердечники“?» При ОКБ Королева уже действовало специальное конструкторское бюро по разработке медицинской аппаратуры. Его руководителем по совету Королева стал Евгении Васильевич Волчков. Он сумел привлечь к работе опытных конструкторов, талантливую молодежь – более шестидесяти человек. В числе их был и Владимир Аксенов, будущий космонавт СССР.

Вскоре конструкторы создали новый вариант ИС. Эксперты-медики дали ему высокую оценку. Восемь месяцев непрерывно, без перебоев, успешно трудилось сердце, созданное разумом и руками человека, сердце, вживленное двум собакам. Это был первый в медицинской практике случай долговременной имплантации инородного тяжелого предмета в организм. Животные прекрасно себя чувствовали и погибли по причинам, не связанным с необычным опытом. В процессе использования ИС медикам стало ясно, что сердце человека, каким бы больным оно ни было, нельзя пока полностью заменить искусственным. Необходимо создать установку, хотя бы помогающую живому сердцу выполнять его работу.

А. А. Вишневский обратился с новой просьбой к С. П. Королеву. В небольшом письме он с благодарностью отметил, что «общественное КБ Вашего предприятия создало ряд уникальных аппаратов», которые «с успехом были применены при лечении больных». Затем Александр Александрович попросил «возможно ускорить изготовление шести насосов (искусственное сердце), трех комплектов инструментов механического крепления „заплат“ в сердце и четырех комплектов переходников...». На письме слева на углу наискосок Главный конструктор ракет и космических кораблей написал:

"Т. Волчкову Е. В.

Пр. Вас числа 27-28/Х дать мне необходимые данные по этому заказу.

Очень бы его хотелось выполнить...

1965. Королев".

Это была последняя «встреча» С. П. Королева с «сердечниками». В декабре 1965 года С. П. Королев работал на космодроме Байконур, руководил очередным запуском автоматической станции «Луна-8». Старт прошел успешно, и Главный улетел в Центр управления полетом, чтобы попытаться мягко посадить аппарат на лунную поверхность. Но снова неудача. Все запущенные «Лунники» пролетали мимо Селены либо разбивались о ее твердь. Королев нервничал: не рассчитывал, что потребуется так много пусков, чтобы наконец добиться желаемого. Он мечтал о дне, когда космонавты привезут ему «лунный камень», да и только ли мечтал?!

«Дождусь ли я этого? Опять сердчишко барахлит. Но я еще не старик. Шансы пожить, вероятно, есть. Хоть немного. Да вот еще слабость стала наваливаться, старею», – думал Сергей Павлович, возвращаясь в Москву.

Сразу же по приезде пошел к врачу. Его принял видный хирург, академик Петровский.

– Совсем разболелся. Сразу все старые болячки дали о себе знать. Но каюсь, как говорит моя жена, за здоровьем не слежу. Много работаю, не гуляю, не хожу пешком. Отсюда и все беды, я думаю. Беспокоит участившееся кровотечение... Вот пришел посоветоваться.

– И правильно сделали. Раздевайтесь... После беглого осмотра врач сказал:

– Не волнуйтесь, ничего опасного. Но маленькую операцию придется пережить – небольшое новообразование.

– Вот это новость! Что же у меня?

– Я же сказал, ничего серьезного, но надо обследоваться, тогда и уточним диагноз.

– У меня много дел, самый ответственный период. Откладывать нельзя!

– Вам и не придется откладывать. Это лишь звучит громко – операция. В действительности пустяк.

– Ну если так...

– Для подтверждения диагноза придется лечь в больницу на два-три дня. Больше не задержим вас, Сергей Павлович!

14 и 17 декабря Королев провел в больнице. Исследования не показали ничего серьезного, кроме подозрительного полипа. Было решено сделать операцию.

Главный вернулся к своим обычным делам. Собрал совещание специалистов, занимающихся разработкой стыковочного узла нового корабля «Союз». Выслушав подробный отчет В. С. Сыромятникова, Сергей Павлович поторопил руководителя работ.

– Не за горами полетные испытания «Союза», – Королев стал прикидывать вслух. – Где-то в начале 1967 года неплохо бы провести пилотируемый полет. К этому времени нужна и ваша установка. А там года через четыре и орбитальная станция подоспеет.

Сергей Павлович собрался уже ехать домой, но его остановил долгий телефонный звонок – междугородный. Снял трубку. Звонили из Киева.

– Рад слышать ваш голос, Борис Евгеньевич! – узнал Королев Патона. – Да понемногу, не торопясь, поспешая. Ну, конечно же, приезжайте. Лучше до Нового года.

Киевляне привезли с собой аппарат «Вулкан», предназначенный для технологических исследований в космосе. На столе у Королева разложили серебристые образцы сварных и паяных соединений металла.

«Подарки» Б. Е. Патона сразу оказались в центре внимания сотрудников Главного конструктора, специально приглашенных космонавтов Гагарина, Титова, Комарова. После пояснений о принципах работы «Вулкана»4 4
  В 1968 году на борту «Союза-6», пилотируемого летчиком Г. С. Шониным, инженер ОКБ В. Н. Кубасов на установке «Вулкан» провел сварку, плавку различных металлов. Этим советские ученые заложили начало внеземной индустрии, идеи которой ныне успешно развиваются.


[Закрыть] и просмотра киноленты первым решил «поработать» на аппарате полковник-инженер Комаров.

– Оригинальное техническое решение, – похвалил он киевлян. – Удобен пульт управления экспериментом, хорошо наблюдать за ходом технологического процесса. С удовольствием испытал бы «Вулкан» в космосе.

– Не возражаю, Владимир Михайлович, – ответил космонавту Королев. – Как только обкатаем корабль «Союз» на космических дорожках, начнем и технологические исследования. А вам, Константин Петрович, – обратился Главный к Феоктистову, – следует поразмыслить, может, кого-то из наших инженеров начать готовить в первые космические электросварщики.

Сергей Павлович еще раз вернулся к «Вулкану», внимательно осмотрел образцы его продукции – металлические пластины, подошел к академику Патону.

– Спасибо вам, Борис Евгеньевич, всем, кто создавал этот прибор. Надеюсь, ваша знаменитая фирма станет отныне главным разработчиком аппаратов для великого дела – внеземной индустрии. Еще раз спасибо от всего сердца.

Последующие две недели были забиты делами до отказа. Помимо прямых, каждодневных забот, Сергей Павлович сумел прочитать рукопись книги о Ф. А. Цандере и дать автору несколько рекомендаций. Приняв участие в совещании об экспозиции павильона «Космос» на ВДНХ, он решительно высказался за ее расширение и пообещал свою помощь. Постепенно, каждый день работал над ежегодным отчетом о своей научной деятельности для Академии наук. Таково было правило, обязательное для всех академиков.

26 декабря Сергей Павлович вместе с женой приехал в Звездный городок. Его сюда давно приглашали. Нину Ивановну взяли в «плен» жены космонавтов, а Королев пошел осматривать служебный «отсек» в сопровождении начальника Центра подготовки космонавтов генерала Н. Ф. Кузнецова и его заместителя, полковника Ю. А. Гагарина. Дольше всего Сергей Павлович задержался в тренажерном корпусе.

Главный подошел к кораблю-тренажеру «Союз» и стал наблюдать за показаниями приборов.

– Кто в корабле?

– Владимир Комаров5 5
  Первый полет «Союза», пилотируемого Владимиром Комаровым, состоялся в апреле 1967 года. Из-за производственного дефекта и отказа парашютной системы полет закончился трагически: космонавт погиб.


[Закрыть], – ответил инструктор, – отрабатываем ориентацию корабля для спуска.

Королев знал, что Комаров готовился к полету на корабле «Союз». Таково пожелание самого Сергея Павловича. Он исключительно высоко ценил инженерные знания космонавта, видел в нем первоклассного испытателя.

Получив разрешение инструктора «вмешаться» в тренировку, Королев подошел к микрофону:

– Я – «Заря», как слышите меня?

Не ожидая услышать знакомый глуховатый голос Главного конструктора, Комаров секунду молчал, потом четко ответил:

– "Зарю" слышу отлично. Прием.

– Доброе утро, Владимир Михайлович! Как самочувствие, тренировка?

– Доброе утро, Сергей Павлович, – и дальше будто рапорт: – Самочувствие отличное, все идет строго по плану.

– Желаю вам успеха!

– Спасибо.

– С Комаровым работать одно удовольствие, – сказал инструктор. – Инженер есть инженер.

– А как учатся другие ваши ветераны? – поинтересовался Королев.

– Успешно, Сергей Павлович, – ответил Гагарин. – Но трудновато... земных перегрузок много.

Вскоре в тренажерном корпусе, несмотря на воскресный день, с молчаливого согласия начальства собрался почти весь отряд космонавтов. Сергей Павлович сел за стол, взглянул на собравшихся и сразу обратил внимание, что подавляющее большинство летчиков – новички – хотя и молодежь, но старше тех, кого отбирали в гагаринский набор космонавтов.

Узнав, что все они, как правило, имеют высшее, да еще инженерное образование – окончили учебные академии, – остался очень доволен, но предупредил;

– Прочные знания, упорный повседневный труд, который до дна обнажит человеческую душу, и высокая дисциплина – вот что следует положить в основу подготовки к полетам. Кто рассчитывает на легкий триумф – с теми нам не по пути. Кто мыслит иначе, таким советую не тратить попусту время, не занимать место других, более достойных.

Космонавты много слышали о суровости, строгости Главного конструктора, но не думали, что первая встреча с ним начнется с назидания, и внутренне огорчились. Это не мог не почувствовать и Королев.

– Ну что, «орелики»! Загрустили! – И по-доброму улыбнулся. – Это я строг для порядка... А если по-человечески, я очень рад, что встретился с вами. Уверен, что из вас в Центре выкуют прекрасных специалистов и вы оправдаете наши надежды. Космонавтика ждет вас. – Увидев, что космонавты немного повеселели, добавил: – Мы работаем строго по плану. Создаем новую технику, на смену ей готовим новейшую. В этом суть технического прогресса. Смотрите: корабль «Восток» еще не ушел в прошлое, а на смену ему пришел «Восход». Сейчас полным ходом идет работа над новым, более совершенным летательным аппаратом «Союз». Вскоре появится и первая орбитальная станция – думаю, в ближайшее пятилетие6 6
  Станция «Салют», оснащенная стыковочным узлом, стартовала в космос в апреле 1971 года.


[Закрыть]. Ее примерный объем около ста кубических метров. В ней смогут одновременно работать до шести космонавтов. Это уже орбитальная научная лаборатория, оснащенная современным исследовательским оборудованием. Ее вес составит около девятнадцати тонн.