Текст книги "Королев"

Автор книги: Александр Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Первым свободное плавание на борту «Востока» совершил Андриян Николаев. Оно началось на пятом витке и продолжалось около часа. С. П. Королев и другие члены Госкомиссии неотлучно наблюдали за происходящим в корабле через экран телевизионной установки. Впервые и миллионы людей планеты благодаря телевидению смогли наблюдать «космические будни» человека, летящего в корабле со скоростью почти восемь километров в секунду, видеть своими глазами «проявление» невесомости, как бы непосредственно участвовать в небывалом исследовании.

В конце запланированного времени Николаев благополучно вернулся в кресло, закрепил привязную систему, записал свои ощущения в бортовой журнал. Только после этого передал на Землю: «Удивительно приятное ощущение. Ни с чем не сравнимое состояние тела и души. Ничего не весишь, ни на что не опираешься. Но делать можно все. Мозг работает четко и ясно. Все движения координированы. И зрение, и слух – все в норме. Нарушений вестибулярного аппарата не ощущал».

С. П. Королев, выслушав доклад из космоса, не утерпел, сказал стоящим возле него медикам:

– Не так страшна невесомость, как ее малюют.

– Не будем торопиться с выводами, – охладил Главного В. И. Яздовскпй. – Но, вероятно, пошли на пользу специальные тренировки вестибулярного аппарата. Из полета Титова мы извлекли урок. Не скрою: выход Николаева из кресла вызывает чувство оптимизма и у меня.

Но невесомость все еще загадка, вернее, не она сама, а ее воздействие на организм человека в целом.

– Да, конечно, – согласился Сергей Павлович. – Боюсь, что пока невесомость для нас главный противник. Это понятно. С земной гравитацией человек родился, под ее влиянием формировался не только он – высшее существо, а и все живое на Земле, да и только ли живое... Значит, в корабле человек может свободно плавать? – сказал после раздумий Королев. – А ведь это утверждал еще Циолковский. Вот мы и подтвердили его научную догадку. Идем по дороге, проложенной гениальной мыслью Константина Эдуардовича. Я уверен, что долго-долго еще его идеи будут для нас путеводной звездой.

Внезапно в голове у Королева зародилась дерзкая мысль, которая словно искра уже давно то появлялась, то исчезала в его раздумьях о будущем космонавтики.

– Как вы думаете, Владимир Иванович, – спросил Главный Яздовского, – а вне корабля, в открытом космосе, человек так же будет себя чувствовать, как Николаев?

– Наверное. Разницы между невесомостью нет. И в корабле и вне его она одна и Та же. Но вот солнце, вакуум и главное – психика... как разум отреагирует на бездну... Не простая это штука.

– Надо просить КБ подумать о новых скафандрах, – как бы сам себе сказал Королев. – И посоветоваться с психологами. Пора.

– Вы что, хотите следующий эксперимент?.. – крайне удивился Яздовский.

– Нет, не следующий, – ответил Главный. – «Восток» для этих целей не годится. Из него можно только высунуться в открытый космос. Кажется, так намереваются поступить американцы. Это нам ничего не даст. Я думаю о свободном парении за бортом корабля. – Внезапно, оборвав себя, успокоил Яздовского: – Торопиться, конечно, не будем. Но медлить нам тоже негоже.

При очередном вечернем сеансе связи Королев снова вызвал Андрияна Николаева. Он хотел приятную информацию выслушать еще раз, да и узнать о самочувствии после титовских «роковых» шестого и седьмого витков. Именно после них космонавт-2 почувствовал известный дискомфорт – укачивание.

Сергей Павлович думал: "Повторится ли подобное в этот раз? Может, это индивидуальная особенность Титова? В какой мере усиленные тренировки вестибулярного аппарата последующих космонавтов помогают им преодолеть «морскую болезнь»?

– Я – «Заря». Как слышите меня? – начал традиционно С. П. Королев. Услышав негромкий голос Андрияна, спросил о главном: – Как переносите невесомость?

Разумно осторожный космонавт-3 успокоил Сергея Павловича, сообщил ему, что «закончил уже восьмой виток, а неприятных ощущений не наблюдал». А потом добавил:

– Резких движений много не делал, старался все делать плавно. Как учили, «Заря».

– Спасибо, – поблагодарил Королев и добавил, что наблюдает Николаева на экране телевизора. – Вид мне ваш нравится. Желаю вам доброго полета!

Так же успешно провел опыт по свободному плаванию в корабле и космонавт-4 Павел Попович. Это ободрило С. П. Королева. Но осталось все же в душе и небольшое сомнение. Нет, не в технике. В технике и на этот раз Главный конструктор не сомневался. А вот длительная невесомость? Сергей Павлович все время держал в поле зрения данные телеметрии, поступающие из космоса...

Полет кораблей «Восток-3» и «Восток-4» завершился 15 августа. Космическое путешествие Андрияна Николаева продолжалось 96 часов. За это время он облетел Землю 64 раза, пройдя путь, равный 2640 тысячам километров. Павел Попович пробыл в космосе 71 час, 48 раз облетел Землю и налетал около 1980 тысяч километров. Почти трое суток «Восток-3» и «Восток-4» находились в совместном групповом полете. Программа полета, о которой С. П. Королев говорил задолго до организации эксперимента, выполнена полностью.

– Полет космонавта Титова был глубокой пробой. Работа в космосе космонавтов Николаева и Поповича – новый важный шаг вперед, – так С. П. Королев охарактеризовал журналистам пресс-группы космодрома значение законченного эксперимента. – Теперь надо его закрепить и двинуться дальше. Космос нас хорошо принимает, – пошутил он.

А вскоре, в ноябре 1962 года, с космодрома Байконур, как и задумал Совет главных конструкторов, в звездные просторы ушла автоматическая станция «Марс-1».

– Вот мы и начали выполнять свой долг перед своими учителями, – с удовлетворением сказал Главный своим соратникам после старта. – Межпланетным сообщениям уготовано великое будущее.

«Марс» дался нелегко. Проблемы вставали одна за другой. Ракета-носитель могла поднять вес не более тысячи килограммов, а ученым хотелось разместить на борту станции массу всяких приборов.

«Не конкурс же объявлять. Может, снизить вес конструкции самой ракеты?» – размышлял Королев. Собрали проектантов, конструкторов, производственников. Долго спорили, выслушали много различных предложений, но разумных не нашли. Тогда Сергей Павлович предложил, как это иногда практиковалось в авиационных КБ:

– Тому, кто сэкономит хотя бы один килограмм веса, выплачиваю премию-Большинство отнеслись к этому предложению как к шутке. Заметив это, Сергей Павлович иронически указал начальнику конструкторского отдела, что он не умеет зарабатывать деньги.

– Пойдемте в механический цех к рабочим, я верю в их талант.

Подошли к фрезеровщику, Сергей Павлович попросил его выбрать металл на фланце между отверстиями для болтов.

– Можете сделать?

– Могу, Сергей Павлович.

Тут же на глазах у всех собравшихся фрезеровщик выполнил задание Главного.

Сергей Павлович попросил взвесить стружку – около трех граммов.

– Вот так-то. На граммах можно набрать десяток килограммов. А это все приборы, да не один.

Фрезеровщику выплатили премию, а начальнику отдела Королев приказал выпускать изделие в облегченном виде.

Специалисты понимали, что Королев планирует уже новый полет человека в космос. И в том, что это будет обязательно значительный вклад в науку, никто не сомневался.

А Сергей Павлович для себя уже решил, что в космос пора отправлять экспедицию из трех человек, специалистов в различных областях науки. «Это не моя прихоть, это научная необходимость, техническая тоже. Хорошо бы понаблюдать за работой систем корабля и приборов непосредственно в космосе инженеру, участвующему в создании космической техники. Рассказы космонавтов о встрече с невесомостью – важное подспорье для медиков и биологов. Но лучше, если бы в космос слетал медик и, опираясь на собственный опыт, надлежащим образом проанализировал влиянии космических факторов на членов экипажа. Наиболее подходит для этих целей врач, овладевший профессией космонавта. Кто же возглавит экипаж и сможет управлять кораблем в полете? Этим человеком желательно иметь летчика со знаниями инженера. Пора проектировать новый корабль, чтобы разместить в нем экипаж из трех человек. А может, для этой цели стоит модернизировать „Восток“? У него есть неиспользованные резервы», – рассуждал долгими ночами Сергей Павлович.

Зайдя как-то к проектировщикам, которые находились под его непосредственным руководством, Королев как бы вскользь спросил их:

– Нет ли возможности разместить в спускаемом аппарате тех же размеров, что и у корабля «Восток», двух или даже трех космонавтов?

– Нет, что вы, Сергей Павлович, – почти хором ответили проектанты, – понадобится сразу три катапультируемых кресла. Да нет, просто физически им не хватит места-Сергеи Павлович возражать не стал. Этим разговором он просто хотел дать толчок мыслям и фантазиям проектантов. Сам-то он твердо знал, что катапультно-пара-шютный метод возвращения людей с орбиты годится лишь на первых порах.

Потом Главный еще два-три раза возвращался к этому вопросу, и снова его убеждали, что нет, никак ни двух-, ни трехместный спускаемый аппарат из «Востока» не получается. Но Сергей Павлович не был бы Королевым, если бы отступил от этой задачи.

В феврале 1963 года на одном из совещаний он снова заговорил о многоместном корабле. Как бы ненароком намекнул, что если в космос послать двух-трех человек, то такой экипаж следует составить из представителей разных профессий, включая и инженеров.

Намек Королева попал точно в цель: в умах инженеров как на дрожжах стала созревать мысль, что у них есть возможность не только строить корабли, но и летать на них. Едва закончилось совещание, как сотрудники вернулись в отдел и немедля стали думать о реализации предложения Главного, мечтая, конечно, о собственных полетах.

Однажды группу молодых специалистов пригласили к Главному конструктору. Никто не догадывался, что Сергей Павлович решил узнать, как они отнесутся к конкретному предложению стать испытателями космической техники в полетных условиях.

Королев всегда гордился потенциалом своего «молодежного» КБ. Действительно, к началу 60-х годов средний возраст его сотрудников не превышал 27 лет, даже большинству замов Главного было немногим больше сорока – сорока пяти. Но на этот раз «молодость» превзошла все его ожидания. На вопрос: «Кто из присутствующих хотел бы испытывать космическую технику непосредственно в полете?» – поднялся лес рук. Среди энтузиастов Главный увидел Алексея Елисеева, Валерия Кубасова, Виталия Севастьянова, Владислава Волкова, Николая Рукавишникова, Олега Макарова, Георгия Гречко...

Глядя на сидящих перед ним молодых, полных сил и энергии инженеров, рвущихся в космос, Королев разволновался.

– Спасибо, друзья! – дрогнувшим от волнения голосом обратился к ним Королев. – Не скрою, вы меня очень утешили.– Мы думаем о завтрашнем дне нашей страны и нередко осуждаем тех, кто заботится только о сегодняшнем. Тут нельзя быть однозначным. Я бы сказал так: сегодняшнее обязано быть воплощением прогноза наших предшественников. Мы обязаны скорректировать расхождения между вчерашним и сегодняшним и умно взглянуть в далекое завтра. Это предстоит делать нам. Согласитесь со мной, что подлинным ученым следует считать только того, кто мыслит с перспективой, хотя бы во имя двух-трех поколений. В нашем деле – это Циолковский.

Сергей Павлович еще раз взглянул на лица сидящих. Он знал их всех. С каждым из них, прежде чем сказать «добро» и подписать приказ о приеме на работу, Королев беседовал, ни в одном не ошибся...

– Все это я говорю вот к чему: Понятие «преемственность» – понятие не отвлеченное. Нельзя каждый раз все начинать сначала. Я был юношей, когда впервые прочитал ленинские слова о том, что молодежь должна поставить себе на службу все богатства, которые выработало человечество. Эти слова Ленина обращены ко всем поколениям... Мы продолжили начатое Циолковским, вам – идти дальше. Уверен, вы сделаете больше и лучше, чем мы. Я глубоко верю в вас, друзья! – и, хитро улыбнувшись, как-то просто, словно и не было чисто философского рассуждения, Королев перешел на свой повседневный язык ученого-администратора. – Да, я верю в вас, но и спрашивать с каждого буду в сто крат больше, чем раньше. Так что терпите и не обижайтесь. Вначале перегрузки на Земле, а потом уже в космосе. А если говорить персонально – все зависит только от каждого из вас.

После совещания сразу же позвонил своему старому знакомому С. Н. Анохину и попросил его зайти к нему. Королев много лет знал этого удивительного летчика. Высочайшего класса испытатель самолетов, удостоенный звания Героя Советского Союза, человек исключительного мужества, к тому же он обладал душевной простотой и умением работать с людьми.

– Не возьметесь ли вы, Сергей Николаевич, за одно важнейшее дело? – сказал при встрече с летчиком Королев. – У меня вот список инженеров, желающих испытывать космическую технику. Да нет, не на Земле, – рассмеялся Королев, – а там, – и показал рукой вверх... – В принципе я одобряю их решение. Я всегда придерживался своей тактики самому строить и самому испытывать. Знаю, Сергей Николаевич, вы стоите на другом полюсе: «Дело конструкторов – строить, это их профессия; дело испытателей – испытывать, это их профессия». И все-таки я очень прошу вас! Надо им помочь.

– Новое для меня дело. Но не откажусь. Рад сделать что-нибудь для Вас, Сергей Павлович, – согласился Анохин.

Но была у Главного конструктора еще одна тайная пока для окружающих идея. Тайная потому, что. Сергей Павлович не успел еще все до конца обдумать, аргументировать. Он знал: выскажи он эту мысль вслух – противников будет много, даже не все друзья его поддержат. Инертность мышления – бич даже очень умных и образованных людей.

Настал день, когда тайное стало явным. Это случилось на совещании, где обсуждался вопрос о командирах кораблей «Восток-5» и «Восток-6», для второго совместного полета. Кандидатуру «Востока-5» обсудили и утвердили быстро: Валерий Федорович Быковский – первый комсомолец, собравшийся полететь в космос, дублер космонавта А. Н. Николаева.

– Ну а теперь – о командире «Востока-6», – Королев взглянул на нового председателя Государственной комиссии Георгия Александровича Тюлина, с которым познакомился еще в довоенные годы. – Предлагаю выбрать кого-нибудь из тех женщин, что тренируются в Центре подготовки космонавтов.

Участники совещания знали, что в Звездном городке готовятся к полету несколько женщин, но серьезно в возможность их скорых космических путешествий не верили, считали, что это уже «королевская блажь».

– Не женское это дело.

– В мое время, – парировал Королев, – не пускали девчат в авиацию, в лучшем случае – в парашютный спорт. Иным девушкам приходилось писать самому наркому Ворошилову, чтобы получить разрешение поступить в авиационное училище. А теперь вспомним минувшую войну. Когда слышу имя Валентины Степановны Гризодубовой, я мысленно снимаю шляпу и кланяюсь в пояс...

– Я согласен с вами, Сергей Павлович, – встал с места генерал Каманин. – Я знал многих военных летчиц. Их мужество и мастерство не уступало нашему, мужскому. Те женщины, которые готовятся к космическому полету, заслуживают уважения уже за то, что они в Центре подготовки космонавтов. С кем бы я ни говорил из инструкторов, никто на них не жалуется. Тренируются в полную силу и от мужчин не отстают. И Валентина, и Мария. Жанна – мать двоих детей. И у нее на все хватает сил. Да и другие не отстают.

Выступили многие ученые, но к единому мнению пока не пришли. Слово взял академик В. П. Глушко.

– Эпизодическое пребывание за пределами Земли рано или поздно перейдет в стадию «вживания» человека в новый, необычный, загадочный, суровый и вместе с тем жизненно необходимый мир. Подобное «вживание» в неизведанное уже имеет свою историю. Это эпоха великих географических открытий, освоение ледяных континентов Арктики и Антарктиды и многое другое. Во всех этих процессах активно участвуют миллионы женщин. Это так же естественно, как смена дня и ночи.

Образованнейший академик В. В. Парин заметил:

– Если обживать космос по-настоящему, если планировать не только полеты, но и пребывание на далеких планетах, а это ведь так и должно быть, иначе зачем мы все это затеяли, мы просто обязаны проверить поведение женского организма в необычных условиях. Позволю себе напомнить слова Горького: «Восславим женщину-Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир. Все прекрасное в человеке от лучей солнца и от молока матери – вот что насыщает нас любовью к жизни».

– Спасибо, Василий Васильевич. А то тут кое-кто из присутствующих, – иронически усмехнулся Королев, – готов был надеть на наших подруг паранджу. Я грешным делом боялся, что сыны матерей захлопнут женщинам не то что дверь в космос, а в Академию наук СССР-Вопрос в принципе решили, но до поры до времени даже на космодроме мало кто знал о предстоящем полете женщины.

В июне 1963 года на космодроме Байконур снова царило оживление. Гостиницы заполнили приехавшие со всей страны специалисты. Подолгу не гасли огни в доме, где жили космонавты. Шла подготовка к совместному полету двух кораблей – «Востока-5» и «Востока-6». Волновались и сами космонавты.

Валерий Быковский детство и юность провел в Москве. В десятом классе вместе с ребятами, семнадцатилетними старшеклассниками, он записался в Московский аэроклуб. Потом – школа первоначального обучения летчиков, затем Качинское военное авиационное училище. С 1952 года Быковский – летчик. «Летает смело, грамотно, – было написано в одной из характеристик. – В полете спокоен, в усложненной обстановке решения принимает быстро».

То, что Быковский намечается командиром одного из «Востоков», готовящихся к полету в космос, уже перестало быть секретом. Состоялась его встреча с журналистами, Валерий Федорович ответил на их бесчисленные вопросы, а потом прочитал предназначенное для опубликования в прессе необычное письмо, обращенное к сверстникам:

"Эти несколько строк я пишу на космодроме в ожидании старта. Я назначен командиром космического корабля «Восток-5». Знаю, как много сил вложил наш народ, сколько и молодых рук потрудилось, чтобы все было надежно, чтобы я был спокоен. Спасибо, буду спокоен. Спасибо, друзья!

В полете со мной будет комсомольский значок. Это значок нашего с вами Коммунистического союза. Я с волнением приколю его на рубашку. Он точно такой же, как на ваших рубашках: наше знамя с силуэтом Ильича. Нам с вами всегда надо быть достойным его. Будем, друзья, мечтать, дерзать, будем делать добрые дела на Земле!" В этот момент вошел С. П. Королев. Валерий Быковский не заметил его и продолжал читать.

– Ну что же, нужные и верные слова, – дослушав до конца, заметил Сергей Павлович. Но, увидев, что Быковский смутился, Главный подбодрил его: – Читайте, читайте. Потом зайдите ко мне, есть разговор. – И ушел.

Дочитав письмо, В. Быковский извинился и поспешил к Королеву.

Он понимал – завтра старт, и эта беседа последняя и самая главная, самая откровенная, до пуска они больше не увидятся. Валерий Федорович не мог предположить, что ночью Главный конструктор придет в деревянный домик, где будут спать завтрашние герои, пройдет на цыпочках к спальням, приоткроет дверь и, убедившись, что все в порядке, пойдет к себе, чтобы слегка подремать.

– Можно, Сергей Павлович? – спросил Быковский, приоткрыв дверь кабинета Королева. – Входите, жду.

Валерий Федорович никому не рассказывал, о чем конкретно шла беседа с Главным конструктором.

А утром 14 июня, когда Быковский уже сидел в корабле, произошло непредвиденное. Пуск «Востока-5» вдруг отложили на несколько часов. Это первое ЧП в истории полетов.

Что же произошло? Буквально за полчаса до подъема ракетно-космической системы Королеву сообщили, что одна из операций, связанная с катапультированием, выполнена неверно, с отступлением от технической документации. Выслушав сообщение, Королев изменился в лице, губы задрожали, он сунул руки в карманы, будто боясь, что они без его ведома сделают что-то недопустимое.

– Вы понимаете, что это значит? – накинулся он на инженера. – Катапульта бы не сработала... Быковский остался бы пленником корабля. У нас в КБ еще не готова система мягкой посадки. Кто этот разгильдяй? Кто? Немедленно выгнать к чертовой матери и вас тоже. Тоже! Вы где были? Сколько раз надо говорить: тщательность и еще раз тщательность. Тщательность в малом и большом. Во всем.

Инженер стоял ни жив ни мертв. Наконец. Королев пыговорился, взял себя в руки. Рывком схватил микрофон «Земля – борт корабля».

– Валерий Федорович, – начал Королев как можно спокойнее, нам надо кое-что перепроверить в корабле. Немножко придется задержаться. Я сейчас буду у вас.

Быковский понял: если к нему поднимается сам Главный, что-то очень его не устраивает.

Поднявшись к люку корабля, Королев подробно выслушал доклад о том, как произошла «неполадка», что сделано, чтобы ее устранить. Одобрив план работы, Сергей Павлович остался с Быковским до тех пор, сока не убедился, что все сделано строго по инструкции.

Пожелав успеха и попрощавшись с космонавтом, Главный отправился в командный бункер.

Ракета-носитель вынесла «Восток-5», пилотируемый Валерием Быковским, на орбиту точно в 15 часов, в соответствии со вторым графиком полета.

Скоро старт «Востока-6», а фамилия его командира еще официально не названа. У журналистов возникали самые различные предположения. Но каково же было их изумление, когда председатель Государственной комиссии Г. А. Тюлин наконец представил им Валентину Владимировну Терешкову. Многие видели эту миловидную девушку, которая изредка появлялась в окружении Гагарина, Титова, других космонавтов. Но никто не мог предположить, что она тренируется в Центре подготовки космонавтов и скоро станет одним из них. Журналисты считали ее медицинским работником.

– На войне с белофиннами погиб мой отец, – начала рассказывать о себе Валентина. – У мамы на руках осталось нас трое – сестра, брат и я. Жить стало труднее. Маме нелегко пришлось с нами; каждого надо одеть, обуть, накормить, дать образование. Вспоминая эти годы, мама и сейчас нередко говорит нам; «Что стало бы с нашей семьей, если бы не Советская власть? J Батрачили бы на богатеев». Окончив семилетку, я пошла на производство, продолжая образование в вечерней школе рабочей молодежи. Окончила техникум. За годы, которые я проработала на предприятиях, многому научилась. Стала заниматься парашютным спортом в ярославском аэроклубе. Молодежь ярославского текстильного комбината «Красный Перекоп» избрала меня секретарем комитета комсомола. Заводские коммунисты оказали мне доверие, приняв в члены ленинской партии.

В комнату тихо вошел С. П. Королев. Молча сел в уголок на свободный стул. Валя засмущалась, и это заметил ученый.

– Привыкайте, привыкайте, – улыбнулся Главный. – То ли еще будет после полета, – и, обратившись к журналистам, посоветовал: – А вы поэнергичнее.

– Где вас, Валентина Владимировна, догнала весть о полете Юрия Гагарина?

– В Ярославле. В одном из цехов мы проводили комсомольское собрание. Ликовал весь коллектив комбината, все ярославцы. В тот день общественные организации по просьбе рабочих решили послать Юрию Алексеевичу приветственную телеграмму. Собрались в парткоме составить текст. Председатель фабкома Михаил Иванович Калинин подтрунил надо мной: «Ты все, Валя, с парашютом да с парашютом, прыгаешь да прыгаешь, а вон куда Гагарин махнул».

Я в то время действительно увлекалась парашютным спортом.

– Вначале мужчины полетят, а потом и. мы, женщины, – не очень уверенно сказала я. Тогда я не думала, что мне так посчастливится.

– А когда вы впервые встретились с первооткрывателем космоса?

– В 1962 году. Я так волновалась. Еще бы – сам Юрий Гагарин! А сейчас мы с ним большие друзья, – и замолчала, заметив в дверях Юрия Гагарина, грозившего ей пальцем. Видимо, он стоял в коридоре и не входил к ним, не желая мешать.

– Легок на помине, – рассмеялся Королев. – Везде успевает.

– Предлагаю прения о первом космонавте мира не начинать, – нарочито строго сказал Гагарин. Потом звонко засмеялся и, подыгрывая журналистам, чуть из-менив голос, обратился к Терешковой:

– Когда ваш старт, Валентина Владимировна?

– День и час назначает Государственная комиссия, – в тон Гагарину ответила Терешкова.

– Не будем мешать, – вставая, сказал Королев и, взяв Гагарина за плечи, легко подтолкнул его к выходу.

Журналисты продолжали «атаковать» Валентину Терешкову.

16 июня в 12 часов 30 минут по московскому времени начался полет отважной девушки, получившей позывной «Чайка».

Через несколько часов в космосе раздалось:

– "Ястреб"! «Ястреб»! – позывные Быковского. – Я – «Чайка»! Как слышите меня, «Ястреб»?

– Я – «Ястреб»! Поздравляю с выходом в космос.

Во время многодневного полета Валерий Быковский и Валентина Терешкова провели серию астрономических наблюдений за созвездиями, сфотографировали Солнце. Ценность этих фотоснимков заключалась в том, что получили их впервые без помех, вызываемых атмосферой. Исключительное значение имели и другие исследования, особенно визуальные наблюдения за Землей с помощью оптических приборов.

В конце пятидневного, самого длинного рейса в околоземном пространстве комсомолец Быковский обратился в Центральный Комитет КПСС с просьбой принять его в ряды Коммунистической партии Советского Союза.

18 июня на связь с Быковским вышел Герман Титов.

– "Ястреб", я «Заря». Валера, поздравляю тебя! Ты член партии. Только что получили сообщение из Москвы.

– Сразу в члены партии? – не поверил Быковский.

– Да, да, – подтвердил Титов. – Все ребята тебя поздравляют и желают успешного завершения полета.

Поздравил космонавта-5 с замечательным событием в его жизни и Главный конструктор:

– Высокое тебе доверие оказано, Валерий Федорович. Поверь мне: нет большего счастья, чем быть членом партии. Ее создал сам великий Ленин. Не сочти за громкие слова. Для меня партия – это все.

После приземления космонавт-5, встретившись с Королевым, подарил ему свою фотографию, побывавшую в космосе, с надписью: «Сергею Павловичу Королеву – человечному человеку в память о полете „Востока-5“. 18 июня (1963) 18.00».

«Чайка» – Терешкова, вернувшись на Землю, попросила связать ее по телефону с Главным конструктором. Она говорила с ним как дочь с отцом, которого бесконечно уважает, которому бесконечно верит. Валя кратко сообщала о космическом полете, о своем самочувствии.

– Спасибо вам за все, Сергей Павлович. Крепко-крепко целую.

Позднее Валентина Владимировна подарила Сергею Павловичу фотографию с шутливой надписью, сделанной во время полета: «Сергею Павловичу с искренним уважением. Не забудьте меня взять с собой на Венеру».

После успешного завершения совместного полета двух «Востоков» в Центр подготовки космонавтов пришло множество писем от женщин с просьбой принять их в тренировочную группу.

– Первый полет женщины в космос – яркое доказательство равноправия советских женщин, их большого мужества, – говорил потом Сергей Павлович на пресс-конференции. – Теперь ясно, что проблема подготовки космонавтов является решенной, хотя для того, чтобы человек смог выполнить свои задачи во время эксперимента, нужна серьезная подготовка. Терешкова во время полета выполнила все необходимое: управляла кораблем, контролировала бортовые системы, вела наблюдения за земной поверхностью.

Вернувшись с Байконура домой, Сергей Павлович красочно, как это он умел делать, рассказал Нине Ивановне о полете «Чайки», признался, что она трудно перенесла перегрузки и невесомость.

– Может, не стоит пока женщинам летать в космос, а?

Нина Ивановна ничего не ответила и только пожала плечами. Замолчал и Королев, словно решая судьбу тех представительниц слабого пола, которые вместе с Терешковой овладевали новой профессией. И вдруг оживленно заговорил:

– А Быковский-то молодец! Ему пять суток в космосе, что с гуся вода. Для него невесомости словно и не было. Пять суток! А если шесть-восемь? Это же Луна. Туда и обратно! Или облет ее. Быковскому еще нет и тридцати. Успеет... А мы с «Лунниками» поторопимся...

Достал записную книжку, пометил: «Облет Луны. Возможность использования носителя УР-500 „Протон“. Обсудить с В. Н. Челомеем».