Текст книги "Проект «венера» (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Автономный модуль с «Валгаллы» словил подряд четыре очень сильных разряда и рухнул на поверхность. На его борту двое учёных. Супруги. Скафандров для хождения по поверхности, как можешь предполагать, у них нет. Система охлаждения скоро выйдет из строя.

– Я могу успеть?! – тут же подпрыгнул Алексей.

– Ты не дослушал – там Огненный Шторм.

– Так я могу успеть, если прямо сейчас туда рвану? – не сдавался Алексей.

– Долететь – долетишь, но не факт, что выживешь – упавшим голосом ответил Блохин.

– Значит, шансы есть на спасение?

– Весьма низкие и с запредельным риском.

– Ясно! Где у вас можно раздобыть два термостойких скафандра?

Дуракам закон не писан

Надвигающийся «Огненный шторм» никак не обозначил себя в широких окнах станции, которые спешно заделывали все, кто мог в этом деле хоть чем-то помочь. Там, по ту сторону многослойного стекла, стояла, ставшая уже привычной, сплошная темень, лишь изредка разрываемая сполохами жутких молний. Тогда на мгновение становился виден не только окружающий унылый ландшафт, высвеченный прожекторами, но и стремительно испаряющиеся вдалеке после недавнего дождя лужи. Лужи всё ещё булькали, но сохли и оставляли на окружающих камнях белесую кайму какого-то осадка.

Гонт давно уже закончил снимать и теперь просто от скуки разглядывал уже приевшийся за последний час вид из окна. Попытка узнать новости по той самой катастрофе, на которую умчался хамовитый пилот на своём челноке, вызвала только раздражение у администрации станции.

Что было в этом хорошего, – внезапно забрали провожатого-соглядатая, который постоянно таскался за журналистом и нудил что-то насчёт того, что типа «там нельзя и туда вход запрещён, так как авария» и прочее.

Впрочем, даже и без провожатого-латинос его не пускали. Часть дверей станции была заблокирована и пройти туда не было никакой возможности. Умаявшись смотреть на суету людей, убедившись, что прицепиться и взять интервью ни у кого не удаётся, он просто удалился к одному из окон, смотревшему наружу.

Но и тут ему долго не удалось проторчать. Прибежала группа людей, с каким-то оборудованием и довольно грубо попыталась его от окна отогнать. Журналист, как всегда завёлся и начал возмущаться грубому обращению, привлекая внимание всех окружающих и вызывая у них ответное растущее недовольство.

Неизвестно чем бы это закончилось, но тут из-за спин ругающихся людей вывернулся некий жёсткого вида человек, который тут же был признан всеми стоящими как бригадир и инженер.

– Что за хлыщ тут болтается? – неприязненно и весьма громко задал вопрос бригадир, но встретил только дружное пожимание плечами. Тогда он пробрался к репортёру, и задал вопрос ребром. – Какого чёрта бездельничаешь? Кому подчиняешься?

– Я свободный человек! И не раб, чтобы мной в таком тоне разговаривали! – тут же с пол-оборота завёлся Гонт.

Бригадира эта тирада весьма рассмешила. К тому же он тут же сообразил, с кем имеет дело. Поэтому, криво улыбаясь, он подошёл нос к носу к кипящему «праведным» негодованием репортёру.

– Тута хоть когда-та мозги ночевали? – ядовито задал он вопрос постучав пальцем по лбу Гонта. Тот резко отшатнулся и пошёл красными пятнами.

– Запомни, ты, «свободный человек»: когда мы будем гореть, то гореть будем ВМЕСТЕ С ТОБОЙ! Ты, понял?! – не давая ничего другого сказать, презрительно проговори бригадир. – А ну быстро занялся чем-то более производительным, чем просто шататься по станции!!!

Гонт дёрнулся, как будто ему в зад оголённый провод под напряжением воткнули. В голосе, с виду весьма простого человека в рабочем комбинезоне, рядового жителя станции, было столько металла, столько ПРАВА распоряжаться людьми, сколько он видел только у Главного Менеджера Телевещания «Евразии». Возразить этому Человеку, он уже никак не мог. Но и просто подчиниться тоже не мог.

Гонт сменил пунцовый окрас лица на разлитую бледность и не нашёл ничего лучшего, как ретироваться куда подальше.

Шарахался он по станции довольно долго, пока не занесло его туда, где он, как выяснилось, ещё не бывал. Впрочем, как ни странно и людей тоже не было.

В этих коридорах было пустынно. По виду они явно относились к каким-то вспомогательным отсекам станции. По бокам располагались широкие, закрытые двери, на которых были видны значки различных служб. Скорее всего, это были какие-то склады.

Гонт активировал камеры, и с интересом повёл по череде закрытых и опечатанных простыми пломбами-информами дверей.

Взгляд его случайно упал на полы. На полах здесь, недавно кто-то весьма жёстко ободрал мягкое покрытие. Причём убраны были все и так крайне немногочисленные детали, которые могли бы хоть как-то, но загореться при повышении температуры. Это обстоятельство репортёра не насторожило.

Ожила громкая связь станции, и приятный девичий голосок сообщил:

«Всем обитателям покинуть кормовые палубы номер два, номер пять, номер шесть и номер восемь. Начинаем изоляцию помещений и перекачку хладагента. Повторяю…»

Сообщение повторилось ещё три раза, но даже оно не насторожило Гонта.

«Ну, болтают, что-то там, эти низшие, – подумал он, – меня это не касается. Я Репортёр! Я должен запечатлеть крушение станции русских для истории. Показать всё их ничтожество и слабость, в борьбе со стихией…» и так далее, и тому подобное. Он ещё много чего такого думал и мечтал, когда по телу станции прокатился гул.

Откуда-то издалека донёсся сквозь переборки треск атмосферных разрядов. Станция заметно завибрировала.

Гонт подпрыгнул. Это как, «огненный шторм» и без него?!! Не бывать такому! И он ринулся туда, где, по его мнению, должны были быть окна в окружающее пространство.

Репортёр пробежал до поворота, свернул в один из таких закутков и стал как вкопанный. Окно здесь было…

Ударение на прошедшем времени.

Действительно – «было».

Теперь, по всей его длине и ширине, красовался толстенный щит с термоизоляцией. Причём, как было видно, прикреплён этот щит был так, что выдержал бы и приличный взрыв с той стороны. Ну очень основательно было заделано это окно.

Гонт взвыл от досады, подпрыгнул на месте и заметался. Ему очень хотелось увидеть, как первые волны огненного шторма накатываются на «поверженную» станцию. К тому же и свет в коридорах медленно стал гаснуть, сменяясь на аварийное освещение.

В точном соответствии с тем, что было уже предсказано.

Наконец, Гонт пришёл к каким-то своим выводам и решил слегка побегать. Он лихо вывернул в главный коридор, начал было ускорение, но со всего маху впечатался в некоего здоровяка-амбала, с не меньшей скоростью торопящегося в противоположном направлении.

Результат столкновения можно было предугадать заранее. Здоровяк, которому Гонт оказался где-то по грудь, резко «ударил по тормозам», а сам репортёр отлетел назад и позорно шлёпнулся на задницу.

– Ты что здесь делаешь?! – Поразился техник, уставившись на Гонта как на привидение. На его лице был виден явственный испуг, который Гонт поспешил прочитать совершенно в искажённом смысле.

– А какое твоё дело? – тут же стал он в позу, едва только поднявшись на ноги.

– Ты, что, не слышал объявление по громкой связи? – задал техник, по его мнению, весьма важный и справедливый вопрос.

– Мне нет никакого дела до ваших проблем! Так! Быстро! Мне нужна картинка того, что творится за бортом. Я теряю ценные кадры. Ты понимаешь, дурак, что это значит? Я. Теряю. Ценные кадры! Немедленно организуй мне окно наружу!

– Неадекват… – буркнул амбал себе под нос и на пару секунд впал в ступор. Причём выражение лица его плавно сменилось с испуганного на растерянное. Его можно было понять – с такой ситуацией и с такими людьми, как репортёр Гонт, он столкнулся впервые в жизни. Наконец он пришёл к некоторым выводам и попытался снова достучаться до разума этого пришельца.

– Парень? Ты в своём уме? Окна тут заделали, чтобы уменьшить теплопередачу. Их нельзя открывать.

– Кто запретил их открывать? – Тут же вдарился в расспросы репортёр, при этом, быстро распределив телекамеры по ракурсам, чтобы выглядеть в них в максимально выгодном свете. Ну, так ему казалось.

– Егоров! – выпалил техник, постепенно начиная терять терпение.

– Кто такой Егорофф? – не унимался репортёр.

Техник заскрипел зубами.

– С этих палуб снимается теплозащита. Ясно? Пошла перекачка теплоносителя. Скоро всё здесь не будет защищаться от потока тепла снаружи. Ясно?

– Я спрашивал, кто такой Егорофф – гнул свою линию Гонт.

– Твою мать! Да здесь скоро будет пекло, ты понимаешь?!!!

– Я спрашиваю, кто отдал эти дурацкие приказы? – насупился Гонт, становясь в одну из своих «героических» поз.

От такой тупости и полного игнорирования разумных доводов техник на несколько драгоценных секунд потерял дар речи. Но когда он к нему вернулся, то оказалось, что присутствия духа он терять не собирался.

– Короче, поступило указание, ОЧИСТИТЬ ПАЛУБЫ ОТ ПОСТОРОННИХ! Ясно? – как гвозди в доску, начал долбить слова техник, надеясь, что хоть по частям, по складам, но опасность положения дойдёт до этого тупицы. – Ты – посторонний. К тому же без скафандра. Так что выметайся отсюда и побыстрее, пока задница не задымилась!

– Что-о-о?!!!

– Сворачивай, грю, свою машинерию и марш отсюда! – взревел техник. И побледнел, заметив, как зажглись красным огнём тревожные огоньки терморегуляторов. Это означало, что если срочно не покинуть помещение, то они попросту здесь изжарятся.

– Вы мне не указывайте! – начал тем временем, ерепениться Гонт.

– Слыш, кретин, тебе что, жить надоело? – начал терять терпение амбал.

– Вы, что, мне угрожаете?! Да я…, да я вас на рудники пожизненно закатаю!!! У меня полномочия есть! Вы не имеете право…

Техник не дослушал чего он, по мнению репортёра, не имеет право. Выросший в условиях весьма далёких от тепличных, он привык либо быстро подчиняться, либо быстро соображать что делать, если каких бы то ни было указаний не поступало. Кроме этого, техник был прагматиком. И предпочитал принимать решения, часто хоть и нетривиальные, но наиболее эффективные.

Так и здесь, он просто стукнул в челюсть разоравшегося, и потерявшего чувство реальности, репортёра. Дальше перекинул через плечо бесчувственное тело и побежал к вратам. Тем более что атмосфера даже в главном коридоре стала весьма заметно и ощутимо накаляться. Надо было успеть.

Телекамеры, оставшиеся без управления проводили Гонта и его похитителя своими объективами, но остались висеть там, где было приказано. Тупая электроника не позволяла сообразить им, что скоро тут будет так жарко, что всё их нутро просто спечётся. Сварится в жидкую массу плавленой пластмассы с многочисленными вкраплениями тугоплавких деталей.

Техник добежал до врат отсека, нажал кнопку аварийного открытия люка и забарабанил в него, надеясь, что его ещё не заблокировали. К счастью, его ждали. Окружающий воздух уже ощутимо жёг лёгкие, когда врата приоткрылись, и сильные руки друзей вытянули его из формирующейся муфельной печи. Он ещё успел заметить пару людей, облачённых в скафандры. Видно, ребята уже полностью были готовы влезть в «огневые палубы» и попытаться вытащить заплутавшего техника.

Еле успел.

– А это что за хмырь?!! – Успел он услышать удивлённое восклицание одного из встречавших, который разглядывал бесчувственное тело Гонта. Ответить не успел. Потерял сознание.

Огненный Ад

Как следовало из переданных координат, модуль упал где-то недалеко от Большой Огненной Реки. И если они там всё-таки сели, то местность, возможно, не такая изрезанная, как вообще в той области.

В этот раз, так как не нужно было преодолевать двенадцать тысяч километров, как от «Лапуты» до «Ирея», Алексей не стал далеко забираться вверх. Он просто поднялся над облаками километров на пять и вывел «Стрелу» на сверхзвук.

Эфир был наполнен множеством переговоров между станциями и отдельными летательными аппаратами. Все, у кого район падения модуля был в пределах досягаемости летательных аппаратов, предпринимали конкретные шаги по помощи или, по крайней мере, пытались помочь хоть чем-то. Сама «Валгалла» нырнула под облака, выйдя на высоты верхней границы Огненного Шторма.

В самом том факте, что станция опустилась ниже границы облаков, не было ничего необычного. Они изначально строились так, чтобы можно было менять высоту своего положения в очень больших пределах. И до того, как погода на Венере не испортилась окончательно, большинство летало именно под слоем сернокислотных облаков.

Какой-то отчаянно смелый пилот нарезал над упавшим модулем круги, где-то на высоте восьми километров, и транслировал те информационные пакеты, что до него смогли пробиться сквозь помехи.

Постепенно на мониторах Алексея началась разворачиваться картина спасательных работ.

Пять спасательных модулей, которые высылал «Ямато» на помощь «Ирею», осели на «Скайгольме». Сейчас они по одному снимались с него и летели в сторону терпящих бедствие. Как они собирались продираться сквозь Бурю – непонятно. Просто сесть на поверхность или даже поднять с неё упавший модуль они могли. Но не в Бурю. Такие условия были несколько за пределами их технических характеристик. По складывающимся условиям катастрофа была из тех немногих, но очень печальных, когда несколько случайностей складывались вместе и не давали шансов на спасение.

Когда-то приповерхностный слой атмосферы Венеры был относительно спокоен. На больших высотах дул постоянный, ровный ветер со скоростями около ста метров в секунду. От этого вся верхняя часть атмосферы вращалась вокруг оси планеты независимо от поверхности и за четыре дня. Данное явление назвали «суперротацией атмосферы». Но сейчас, по мере её остывания, взбаламученной оказалась не только верхняя часть, что доставляло неприятности плавающим там станциям, заставляя их периодически подниматься выше уровня облаков, но и нижняя.

На поверхности задули ветры в десять-пятнадцать метров в секунду.

С точки зрения жителя Земли это не такой уж и сильный ветерок.

Так, – свежачок… Но в условиях высокой плотности атмосферы Венеры то был суперураган. Весьма скоро ранее незамутнённая атмосфера нижней пятидесятикилометровой части наполнилась пылью, которая стала висеть там уже постоянно. Такой ветер уже способен был не только двигать лежащие на ровной поверхности камни, но даже поднимать рябь на многочисленных лавовых реках и озёрах.

Алексей быстро пересчитал свои шансы добраться до терпящих бедствие и спасти, а после – шансы спасательных команд «Валгаллы», «Скайгольма» и «Ямато». Получалось, что у него этих шансов немного… Но у спасателей их не было вообще. Чем он и поспешил поделиться с руководством спасработами.

На пару минут в эфире разразилось весьма жаркое обсуждение пополам с руганью. Но Алексей со своим искином были убедительны. Руководство с доводами согласилось, и он тут же приступил к непосредственным действиям.

– Самураям назад! Я здесь! Я успеваю. – Кинул он в эфир.

После представил, какую реакцию может вызвать там наверху его резкое заявление. И, чуть подумав, добавил.

– Извините, мужики, но у меня больше шансов и уцелеть, и вытащить учёных. А так… как бы кого из вас не пришлось ещё вытаскивать. Новый план только что согласован.

Через минуту он с удовлетворением заметил, что пятёрка спасателей прекратила спуск и вышла на горизонталь где-то в районе тридцати километров. Ретранслятор же по-прежнему кружился на высоте восьми – тому иных вариантов не было никаких.

– С Богом, помолясь, поставив крест на пузи… – Увидев перестроение, сказал Алексей и решительно направил «Стрелу» вниз. Корабль тут же начало весьма ощутимо швырять из стороны в сторону.

– Иду на грозу, – добавил он, оскалясь, и, как бы в ответ на его послание, рядом шарахнула местная молния.

На высоте километра болтанка превратилась в постоянное явление. Атмосфера трещала по швам чудовищными молниями, чувствительно забивая и связь, и радары. Мелькнула под днищем корабля сияющая красным светом обширная ровная поверхность местного лавового озера, сменившись пересечённой местностью, покрытой сетью огромных трещин и потоками застывшей лавы. Где-то здесь лежал упавший исследовательский модуль.

Алексей замедлил бег корабля и постарался выровнять его скорость со скоростью ветра. Сверившись с координатами, он медленно повёл корабль вдоль поверхности и вскоре нашёл рухнувший аппарат.

Как явствовало из сканирования, модуль лежал, уткнувшись носом в откос ложбины. Случайно он туда сверзился или его преднамеренно направили, – было неважно. Важно то, что это положение давало дополнительные шансы на спасение. Ветер за откосом его почти не трепал.

«Что-то ложбина слишком уж чисто выглядит… Совсем не засыпана».

«Это молодой разлом. – отозвался искин. – Детекторы аварийного модуля показывают, что прямо под ними плита толщиной в два метра. Под ней ещё не застывшая лава».

«Охренеть!!! А нас это «добро» выдержит? Не провалимся?»

«Выдержит. Надёжно», – коротко ответил искин.

«Даже с учётом включённых на реверсе посадочных?!».

«Даже так. Достаточно толстая плита», – успокоил Алексея искин.

Алексей развернул корабль, сделал полукруг со снижением и направил его вдоль расщелины.

Реакция искина мгновенная, но реакция двигателей всё-таки идёт с небольшим запаздыванием. Именно тех долей секунды, что отнимало это запаздывание, было вполне достаточно, чтобы космолёт возле поверхности вёл себя как пьяный.

Алексей, выбрав наиболее широкое место расщелины, стиснув зубы повёл корабль на посадку. Наконец, растопырив пошире опоры, челнок неуклюже плюхнулся на дно и застыл.

«Ничего не отломали?» – обеспокоено спросил Алексей у искина.

«Нет, но две опоры погнули».

«Доковыляем?».

«Дохромаем!» – ответил искин и начал осторожно разворачивать аппарат в сторону терпящих бедствие. Налетевший порыв ветра заставил его опустить нос и заскрежетать когтями опор по ровной поверхности базальтовой плиты.

«Вот же чёрт!! – ругнулся пилот. – давай рули под стенку. Там меньше будет дуть».

Меж тем сквозь переборки корабля снаружи пробились звуки Бури.

Низкий гул, рёв и даже рык, периодически перекрываемые треском и оглушительным грохотом молний. Вот каково «звуковое сопровождение» типичной Венерианской Огненной Бури, если бы вам «посчастливилось» бы застать её у поверхности.

Топ-топ, топ-топ… присесть! Сильный порыв ветра… Снова шаг и скрежет когтей опор-манипуляторов по камням ложбины. Грохот камней, сорванных в гребня откоса и прокатившихся по фюзеляжу.

Возможно, со стороны корабль был в это время похож на огромную металло-керамическую пчелу, настырно ковыляющую на своих лапках-опорах в сторону упавшего своего собрата.

«Что-то здесь аномально жарко! Даже для Огненной Бури» – заметил Алексей, справившись о потоках тепла.

«Плита под нами имеет температуру около восьмисот градусов. Под ней неостывшая лава», – бесстрастно заметил искин, продолжая ковылять вдоль стены расщелины.

Наконец, за очередным поворотом показался бок аварийного модуля. Лежал он относительно ровно. И, как было видно, особо серьёзных повреждений на нём не было. Это означало, что герметичность его по-прежнему сохраняется.

«А к шлюзу модуля вплотную не притиснешься!» – сказал Алексей искину. – «Что будем делать?»

«Предлагаю подойти как можно ближе, а дальше при выходе из «Стрелы» я тебя цепляю манипулятором и переношу к шлюзу. После по одному я перетаскиваю спасаемых».

«Гм! А это может сработать!».

«Не «может», а сработает! Иного способа до них добраться я не вижу».

«Так и сделаем!».

– Эй! Погорельцы! Вы как там? Держитесь? Я рядом.

– Слышим вас. Держимся. Но охлаждение уже подыхает. В кабине уже семьдесят пять, и температура растёт.

– Понял вас! Уже недолго ждать. Относитесь к жаре, как к сауне. Буду у вас в шлюзе минут через десять.

– Поторопитесь. Через десять минут будет девяносто… или даже выше.

– Тороплюсь! Обеспечьте мне непрерывную связь с трансляцией сигнала моего головного интерфейса на корабль. Она не должна прерываться даже в шлюзе.

– Уже сделано.

– Спасибо!

Корабль сделал ещё пару шагов, боком придвинулся к изломанному модулю, насколько позволял рельеф, и присел, прижимаясь к грунту от сильного ветра, ревущего по верхам. В эту же секунду Алексей крутанулся на своём кресле и выскочил в коридор. Ещё чуть-чуть, и он влетел в шлюзовую.

Перво-наперво он схватил контейнер, заблаговременно одолженный у учёных. Он имел очень ценное качество – надёжную теплоизоляцию. Быстро засунул туда аптечку, небольшой запасной баллон с кислородом, потом ещё подумал и положил старый-добрый углекислотный огнетушитель.

«А это тебе нахрена понадобилось?!» – удивился искин.

«Просто! – ответил Алексей, прочно пристёгивая два скафандра к своему. – Там сейчас очень жарко, а струя из этого огнетушителя имеет температуру в минус семьдесят градусов».

Когда Алексей выбрался из шлюза, первое, что его поразило, это чернильная темнота за пределами круга, выхваченного прожекторами модуля и челнока. Он привык к ясной и чёткой картинке, что рисовали для него сканеры «Стрелы». А тут – угольно чёрное небо, пыль, крутящаяся в свете прожекторов, и мрак, стеной стоящий за пределами освещённой области. Даже упавший аппарат был виден только частично. Немного постояв и приглядевшись, он заметил светящие оранжевым светом трещины в недавно застывшей корке лавы. Более подробно что-либо рассмотреть помешал искин. Внезапно появился огромный манипулятор, схватил его в охапку и чуть ли не киданул в сторону шлюза противоположного летательного аппарата.

«И к чему такая спешка?» – удивлённо спросил у искина Алексей.

«Камни летают. Ветер скидывает с обрыва вниз. Только что была разбита одним из них телекамера на манипуляторе. Сейчас веду через твою налобную».

В летательном аппарате было тесно. Когда он еле развернулся со своей объёмистой ношей, цеплявшейся за все углы, и вошёл, наконец, из шлюзовой внутрь, то пришлось долго извиваться, чтобы убрать второй скафандр из створа двери.

– Принимай груз! – Сказал он подбежавшему пилоту, передавая ему пустой термостойкий скафандр.

– Вовремя! – сказал тот, оттаскивая полученное вдоль по узкому коридору. – Я думал, что уже сваримся… Второй скафандр пока пусть в нише стоит. У нас здесь тесно.

Алексей потоптался, но потом плюнул на страхи, открыл свой скафандр и вылез из него. Чем вызвал сильное удивление спасаемого.

– Так будет быстрее! – пояснил он и, подхватив свой саквояж, двинулся вслед.

Они вышли в относительно просторный отсек, сразу же за приоткрытой дверью которого был виден пилотский. В отсеке было два кресла для операторов, расположенные по обе стороны от центрального прохода. Аварийное освещение работало. Работало также и охлаждение, но, как сразу было заметно – действительно на последнем издыхании. Ветер из вентилятора был почти такой же жаркий, как и вообще в помещении.

Прямо на полу под стойками обесточенных приборов лежала дама в полётном комбинезоне, с перемотанной головой и без сознания.

Алексей смахнул с лица выступивший пот и глянул на пилота, который как раз прилаживал скафандр поближе к пострадавшей.

– Кстати, извини. Не представился, – спохватился Алексей. – Алексей Гамаюн.

– Кристиан Кристофферсон, – отозвался тот и кивнул. – А её зовут Герда Лансен.

– Что с ней? – спросил Алексей, кивнув в сторону дамы с перебинтованной головой.

– Когда там, – Кристиан кивнул вверх, – нас кувыркнуло после разряда молнии, она сильно ударилась о переборку. Очень нехорошо ударилась. Нужно в операционную.

– Понятно! А то у меня была надежда, что это она от перегреву… И сейчас очнётся.

Кристиан тяжко вздохнул и развёл руками.

– А насчёт перегреву, я сейчас исправлю слегонца… – сказал Алексей и достал из своего саквояжа огнетушитель, чем вызвал сильное удивление Кристиана.

– Зачем?!

– Сейчас почувствуешь! – усмехнулся Гамаюн и, направив вверх раструб, включил его.

– Чиёрт!! – хлопнул себя по лбу Кристиан, когда его коснулось почти ледяное дыхание огнетушителя на весьма приличном расстоянии. – У меня же ещё такой есть! Должен был догадаться!!!

Довольный собой Алексей ухмыльнулся.

– Второй на всякий случай оставим. Как я понимаю, у нас появился некоторый запас времени?

– Да. Но всё равно медлить нельзя. Система охлаждения вот-вот сдохнет окончательно.

– Тогда поторопимся, сказал Алексей, подступая вплотную к пострадавшей.

Алексей с помощью Кристиана поднял бесчувственную даму и принялся её упаковывать в скафандр.

– Сами сели сюда, или ветром снесло? – задал он попутно давно мучавший его вопрос.

– Ветром снесло. Когда вырубились движки, я мог только планировать. Рулил с трудом. Ветер сильный. Сел я выше на ровную площадку. А сюда… думал, вообще русскиписец настал, когда нас волоком потащило к расщелине.

Алексей ухмыльнулся на вольную транскрипцию знаменитой русской присказки.

– Но ничего, обошлось, – продолжил Кристиан, не заметив улыбки Алексея. – Аппарат даже не перевернулся, когда сюда свалился. Если бы перевернуло – были бы уже жареными.

– Это почему? – заинтересовался Алексей, осторожно опустив Герду, упакованную, наконец, в скафандр.

– У нас радиаторы охлаждения как раз сверху.

– А-а! Вот оно что! Тогда действительно повезло… Упаковали дамочку… А теперь порядок движения: сначала идёшь ты…не перебивай! Как только выйдешь из шлюза, тебя подхватит манипулятор моего искина и перенесёт в шлюз «Дельты»… Понял, почему ты, а не я первым должен идти?

– Извини, но не догадался…

– «Элементарно, Ватсон!». От челнока шлюз не виден, а телекамеру на манипуляторе разбил летучий камень, когда я сюда шёл. Поэтому я отсюда буду управлять манипулятором. Если я перейду сейчас на корабль, то вас что, на ощупь здесь выцеплять?

– Теперь понял! Извини, жара почти совсем мозг сварила…

– Ладно, брат! Вперёд! – сказал Алексей и хлопнул Кристиана по плечу. – Как придёшь, я тебе твою напарницу передам.

Кристиан обогнул Алексея и выдернул заткнутый в нишу скафандр.

– А! Ещё! Мой искин манипулятором с места рвёт – отвал башки! Ты не пугайся. Там просто булыжники сверху сыпятся, вот он и торопится.

– Понял! – ответил Кристиан, спешно захлопывая заднюю крышку скафандра. – Я готов!

Когда он открыл щиток гермошлема, выйдя из шлюза уже на челноке, то в лицо тут же пахнуло жаром и серой. Скафандр нагрелся и теперь стремительно остывал, отдавая тепло прохладной атмосфере «Стрелы». Не теряя зря время, он вылез из скафандра и, дав задание искину поставить тот на место, побежал в сторону медотсека.

Как оказалось, торопился зря. Кристиан уже успел с помощью искина не только уложить Герду в ложемент, но и закрепить её. Теперь автомат мог приступить к оказанию первой помощи. Кроме этого у него было ещё одно существенное свойство – при любых манёврах корабля он сохранял положение ложемента с пострадавшим в горизонтальном относительно создававшегося ускорения положении.

– Ага. Замечательно! Ты как, Кристиан, сам пристегнёшься или помочь? А то вид у тебя – болезненный…

– Это от перегреву… – отмахнулся он. – ты не обращай на меня внимания, я сейчас в пассажирский… стартуй.

– Да! Пора отсюда дёргать… весьма неуютное местечко… – заявил Алексей и широким шагом отправился в пилотскую. Искин, как водится, уже доложился наверх, что пострадавшие на борту и готовится взлёт.

Он не спеша уселся в своё кресло, пристегнулся и оглядел окружающую обстановку. Во всех диапазонах. Она его не обрадовала. Где-то далеко началось очередное извержение чего-то, так как одна часть полусферы в видимом свете окрасилась в бурые тона. Издали долетел характерный рокот вулкана, плюющего магму в тёмные небеса. Ураганный ветер продолжал швырять пыль и булыжники с откоса, а молнии рвать темноту.

Мысленно сплюнув три раза, убедившись, что Кристиан добрался до пассажирского кресла и пристёгнут, Алексей приступил.

– Стартую вертикально. Всем, кто задействован в спасательной миссии – освободить коридор.

Алексей быстро с помощью искина прочертил кривой колодец предполагаемой траектории полёта и передал наверх. Он заметил, как через несколько секунд самолёт, исполняющий обязанности транслятора, по расширяющейся спирали начал забирать вверх, а пятёрка самураев дружно отвалила в сторону.

– Добро! Стартую! – сказал Алексей, когда увидел, что «транслятор» оказался на достаточно безопасном расстоянии от его «колодца».

«Стрела» переключила реверс посадочных и, подпрыгнув вверх, тут же попала под ураганный ветер. Он подхватил аппарат и начал заваливать его на бок, при этом задирая нос. Включился маршевый двигатель, кинув челнок вперёд. Аэродинамические рули зачерпнули набегающий поток и выровняли аппарат, при этом ещё больше задрав его нос к чёрному небу.

Где-то слева внизу осталась гигантская трещина, фонтанирующая свежей лавой и агрессивно булькающее лавовое озеро. Всё это довольно быстро потонуло в мути углекислотной атмосферы, оставив на некоторое время после себя как напоминание обширное красное зарево. Но и оно потухло, когда челнок поднялся выше отметки в двадцать пять километров. Здесь царила полная тьма. И даже молнии её не слишком сильно тревожили.

– Как ты думаешь, – спросил он у Кристиана, – мы его сможем откопать, когда атмосфера остынет?

– Надеюсь… – коротко ответил Кристиан, догадавшись, что речь идёт о потерянном летательном аппарате.

Алексей глянул вперёд не через радар, а через обычную телекамеру. Впереди забрезжил слабый сумеречный свет.

– Вырвались… Впереди нижний слой – сообщил он.