Текст книги "Проект «венера» (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Что такое демократия? – не менее презрительно начал Комов. – Процедуры? ВАШИ процедуры? Так это ВАША демократия! Вы говорите, что у нас её нет? Правильно! ВАШЕЙ – НЕТ. У нас своя. Мы выбираем себе руководителей. На все уровни власти. Даже в Домах нет того, что есть у нас. Так как мы выбираем ВСЕХ. Снизу – доверху. А процедуры – действительно, у нас совершенно иные. И уж поверьте – они более совершенны, чем ваши. Мы долго их разрабатывали и отрабатывали. Главное, что они устраивают всех нас. Потому что обеспечивают верный выбор. Всегда. А если это вашим земным Праведным они не нравятся – так пусть выбирают то, что ИМ нравится. И не лезут к нам. Мы же не пытаемся навязать свой выбор им, как когда-то двести лет назад навязывала страна по имени Америка. И чем это закончилось, помните? А кончилось это тем, что из той страны вышли Высшие, Изменённые и убили мир. Так что давайте не будем повторять этот путь – Путь Дьявола.

– По-вашему, Путь Дьявола – это навязывание?

– А чем занимались Высшие, как не навязыванием своих целей всем остальным? Навязыванием задач по войне между собой. Ведь они брали людей, которым их «высокие» разборки были не нужны совершенно, и кидали их в войну. На убой. Вы это должны знать из истории.

– И что вы предлагаете?

– А не идти по Пути Дьявола! Не навязывать никому чуждые ему цели. Человек должен оставаться человеком! Не зверем, дерущим глотку ближнему своему в конкурентной борьбе за кусок мяса или за потаскуху-самку. А человеком.

– Браво! – тихо, но очень убедительно сказала Ванда и зааплодировала. – Вы извините, друзья, но мне надо уже на смену. Так что, с вашего позволения, я Вас покину.

От Алексея и Дмитрия не укрылось, что обращение «друзья» и «Вас» относилось только к ним, но не к Гонту.

Оба почти синхронно поклоном изъявили согласие и некоторое сожаление, что Ванда покидает их общество.

Она грациозно поднялась и так же грациозно уплыла вдаль, смешавшись с толпой, быстро редеющей перед очередной сменой.

– Ой! – тут же сказал Комов. – А я тоже увлёкся! Мне же тоже нужно идти и как можно скорее! Так! Алексей! Ты мне тут тоже слегка нужен, так что я пока у журналиста тебя заберу.

Больше всего этой фразе удивился Алексей. Гонт лишь как-то ошалело пожал плечами.

– Пойдём! – сказал Дмитрий. – Надо кое-что обговорить. А то опять забуду.

Оба поднялись и вышли в коридор. Пройдя достаточно далеко в сторону технических лифтов, ведущих в доки, Дмитрий резко остановился.

– И как тебе этот хрен с грядки? – спросил он резко у Алексея.

– Гонт, что ли?

– Ясно дело!

– Мутный он! Правильно сказали, что есть некая угроза. Пытается грязь у нас нарыть…

– Или грязью полить.

– Это точно!

– Пожалуй, я был не прав, что тогда тебя не послушал. Надо мне к этой твоей «заботе» как-то серьёзно подключаться!

– Слава Богам! – с облегчением сказал Алексей и картинно воздел руки к верху. Но Дмитрий пропустил это мимо ушей и принялся рассуждать вслух. Видно, словесная баталия с журналистом не шла у него из головы.

– У меня есть серьёзное подозрение, – всё, что мы наговорили ему на телекамеры, он понял либо неправильно, либо потом превратно истолкует.

– С него станется. Например, могу поклясться, что последнюю фразу он наверняка понял по-своему.

– А я так её и построил, чтобы он понял её в рамках своих стереотипов. Он наверняка подумает о нас как о древних либералах, ратующих за личные свободы в ущерб всем. А у нас свобода понимается совершенно по-иному. Как единство Долга и Права.

– Чую, что ему до этого понимания – слишком далеко.

– Потому так и говорил!

Комов цикнул языком и на мгновение задумался.

– …Пожалуй, ты тут оказался более прав, чем я! – он хлопнул Алексея по плечу. – Но тут я кое-что понял из разговора с этим… И думаю, что это надо бы донести до сведения Совета Координаторов.

– Что именно? – заинтриговался Алексей.

– Да на Земле сильно «поплохело».

– Откуда такие выводы?

– Ты заметил, что этот Гонт постоянно пытался протолкнуть?

– Ты имеешь в виду рынок и конкуренцию?

– Да. Ведь ещё со времён Первой Катастрофы конкуренция почти была изведена. И если существовала, то в полупридушенном состоянии. Сами обстоятельства и требование выживания исключали этот стереотип. А тут, получается, что неофеодалы развились, укрепились, их аппетиты возросли и они начали облизываться на добро соседа. Но для того, чтобы воровство и откровенный грабёж не выглядел таковым, его нужно срочно обозвать чем-то отвлечённым. И желательно оправдать ещё чем-то весьма насущным – например, повышением экономической эффективности и повышением благосостояния.

– Ты думаешь, что всё так плохо?

– Убеждён.

– И эти выводы ты делаешь со слов этого надутого индюка?

– Но если он ТАК настойчиво пытается нашей культуре противопоставить мерзость конкуренции, то это значит, что он получил заказ.

– Пожалуй, в этом что-то есть…

– Для меня это уже факт. Если появились разговоры о прелестях конкуренции и рынка – жди беды. Это значит, что готовится не просто мошенничество, а мегаворовство в мировом масштабе.

– ?

– Вспомни историю Земли. Крушение СССР. Тогда, чтобы его уничтожить, тоже начались разговоры именно с этого.

На Алексея реплика Комова подействовала как настоящее откровение.

– Вот поэтому, – Алексей взял за грудки Комова, притянул его к себе и заговорил вообще еле слышно, – слушай внимательно и отвечай быстро. У нас на «Звёздочке» есть возможность перехватывать сразу то, что пишется на телекамеры Гонта?

Комов ещё более посуровел и ответил утвердительно.

– А раз есть, – продолжил Алексей, – сделай так: У нас есть летописцы, так пусть они пишут его видео– и звукоряд на свою аппаратуру, после подчищают то, что будет делать сам Гонт, а когда он будет перегонять на Землю, пусть подменяют его – на своё. Всё равно он эту подмену ранее своего прилёта на Землю не обнаружит.

– Тогда нужна будет твоя помощь в подчистке и монтаже. И…и нужны будут дополнительные вычислительные мощности. Иначе быстро не перемонтируем.

– А если создать трудности для пересылки? Ну, например, чтобы он мог пересылать только утром?

– Это само собой! Но ты же ведь тоже должен хоть чуть-чуть спасть?

– Понял! Будет вам помощь моего личного искина. Благо «Стрела» сейчас на приколе стоит.

– Лады!.. Что-то ещё? – спросил Комов, заметив, что Алексей слегка замялся.

– Та вот… – сказал он неопределённо и полез чесать затылок, на что Комов нахмурился.

– Ты случаем не знаешь, – начал Алексей несколько неуверенно, – что это наша Ванда на Гонта так… гм… косо смотрит?

– А ты разве не слышал?! – внезапно осклабился Комов.

– Не-а! А чё за прикол? – сильно оживился Алексей, так как вообще хохмы любил, а тут явно что-то «из той оперы».

– Так он ещё позавчера от неё по ушам словил! Решил, понимаешь, что у нас можно, как у них там, в Столице покупать на ночь баб… – сказал Комов и заржал, как конь.

– Бли-ин! – схватился за голову Алексей. – Теперь перед Вандой извиниться надо!

– Не переживай! Она в курсах, что тебя к этому придурку приставили экскурсоводить. Впрочем,… – Комов прищурился и посмотрел на сконфуженную физиономию Гамаюна, – если разве с целью посидеть с ней в кафешке вечерком…

– Так и сделаю! – тут же оживился Алексей.

Комов посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли поблизости Гонта и не мог ли он подслушать, кивнул и сказал напоследок.

– Ну, тогда я побежал?

– Беги! Заговорщик! – хищно усмехнулся Алексей.

– Сам такой! – ухмыльнулся Комов и перешёл на бег.

Бросок к Венере

Взлом и перемонтаж сюжетов, создаваемых Гонтом и пересылаемых на Землю, имел для всех весьма неожиданный эффект. Они стали на порядок лучше, профессиональнее и интереснее. Оно, конечно, мало соответствовало целям, поставленным заказчиками этой провокации, но весьма серьёзно подняло рейтинги передач, в которых транслировались репортажи Гонта.

Гонт даже не подозревал о перехвате и взломе его сюжетов и, как оно складывалось, мог о них узнать, только прилетев домой. Не мог узнать потому, что на «Звёздочке» и других космических поселениях передачи с Земли практически никогда не пускались в необработанном виде. Как правило, эти передачи либо препарировали так, что от их первоначального содержания не оставалось ничего, кроме кусков видеоряда и фрагментов мнения самих репортёров, либо вообще давалась информация, которая была выгодна колониям и родилась чисто из серьёзного переосмысления процессов, происходящих на Земле и в космосе, аналитиками-поселенцами.

А так получалось, что начальство, приславшее его на Венерианский комплекс, довольно, шлёт подбадривающие послания, Гонт выпячивает грудь и, гордясь, идёт снимать очередную чушь… чтобы она была снова препарирована на перехвате колонистами.

Единственно кто был недоволен – это заказчики.

Алексею и всем посвящённым в эту схему перехвата оставалось только ехидно хихикать.

Но настал такой момент, когда сроки пребывания Гонта на «Звёздочке» подошли к концу. Он было попробовал потребовать, чтобы его пустили на станции управления, но ему мягко отказали, мотивировав это тем, что станции УПРАВЛЕНИЯ, то есть почти режимное предприятие, где наличие посторонних крайне нежелательно по технологическим причинам.

Отчасти, как впоследствии узнал Алексей, это было так.

Но раз на «Звёздочке» Гонту нечего было делать, то во весь рост вставал вопрос о дальнейшей его переправке сначала на «Девятку», а потом и вообще «вниз» – в Венерианский Ад. На Венерианские атмосферные станции.

На причальной палубе Алексей в этот день появился аж лучащийся радостью и блаженством. Он подпрыгивающей походкой подошёл к Гонту, ожидающему его технику и, оглянувшись вокруг, с не меньшим энтузиазмом поздоровался.

– Вы что?! Пили?!! – с резким осуждением спросил Гонт у Алексея. На что Алексей удивлённо переглянулся с крайне изумлённым техником. Через секунду они на пару чуть ли не покатились со смеху.

– Или у вас это здесь принято так среди пилотов? Эйфоретики перед полётом принимать.

На это техник и пилот ещё больше расхохотались.

– Не вижу ничего смешного! – рявкнул Гонт. – Пьяный пилот – залог катастрофы!

Сквозь смех техник указал пальцем на Алексея, и те вдвоём совсем покатились.

– Где ты, Лёха, такого юмориста нарыл?! – чуть не плача от смеха, спросил техник, сложившись пополам.

– Нигде! Сам пришёл! – повизгивая со смеху, ответил Алексей.

– Фсё, Лёха! Новый анекдот! Про тебя! – категорически заявил техник.

– Да уж! С таким ходячим анекдотом…

– Да ты сам ходячий анекдот! Одна только та история с курями… – напомнил техник, и оба снова расхохотались. Гонт всё это время мрачно ждал, когда те угомонятся. Когда же просмеялись, техник, видя полную неосведомлённость журналиста, сжалился над ним и пояснил.

– Лёха – он пилот. А харя у него довольная такая потому, что он летать любит.

– Сколько ты тут уже сидишь? – справился техник у Алексея.

– Долго! – тут же скроив траурную физиономию, ответствовал тот.

– Вот! – удовлетворённо заявил техник, как будто теорему доказал.

– Но у него вид, как будто он виски нажрался в баре! – резко сказал Гонт.

– Ты где-нибудь на Поселении бар видел? – насмешливо спросил Алексей.

– Нет! Только кафе.

– А ведь искал! – лукаво переглянулся Алексей с техником и тот в ответ оскалился в улыбке, чуть не заржав.

– А не нашёл потому, что у нас любые наркотические вещества под строгим запретом. Только для медицинских целей. И то, для обезболивания.

– Но ведь алкоголь не наркотик! – возмутился Гонт.

– Это ВЫ там, на Земле, так «решили». А чисто по медицине – вполне себе нормальный наркотик. Средней тяжести. – Ответил техник.

– К тому же, если бы я нажрался, как вы, на Земле любите надираться, то меня бы корабль не принял! – уже серьёзно заметил Алексей.

– Это как?! – не понял Гонт.

– Просто! Автомат, при подключении импланта к системам управления, в первую очередь справляется о физическом и психическом состоянии пилота. Если они не соответствуют нормам – он просто не подключит и всё!

– Буду надеяться, что так и есть! – заявил Гонт и с видом приговорённого к казни повернулся к грузовым лифтам.

– Па-адажди! – сказал Алексей, принимая от техника электронный планшет для подписи.

– А это что? – тут же заинтересовался журналист, видя, что пилот чего-то читает и подписывает.

– Грузовая декларация и отчёт Дока о проведённой заправке, профилактике.

– А! – тут же поскучнел Гонт, а Алексей, закончив подписывать «бумаги», пристегнул стило к планшету и отдал его технику.

Они обменялись рукопожатием, и техник широким жестом пригласил обоих пройти в лифт. При этом Алексей быстро вернул себе потерянное было блаженное выражение лица.

Лифт быстро вознёс их в зону полной невесомости, причём Гонт умудрился в самом конце отцепиться от поручней и весьма прилично приложиться макушкой к потолку лифта, когда он затормозил. Алексей с техником переглянулись, хмыкнули и вышли первыми. Впрочем, в невесомости слово «вышли» не совсем корректно. Они просто дружно оттолкнулись ногами от стены лифта и вылетели вон. Когда же разобравшийся со своими шишками и поклажей Гонт выбрался за ними следом, то обнаружил их уцепившимися за поручень возле большого окна, выходящего в безвоздушное пространство Дока и активно обменивающимися мнениями.

– Вона, видал? Какой транспорт вчерась прибыл, – спросил техник, указывая куда-то вглубь Дока.

Алексей повернулся и посмотрел в том направлении. Там, на причальных стапелях висел громадный автоматический транспорт, блестя шарами топливных ёмкостей, двигателями и ещё бóльшими контейнерами, прицепленными к его центральной ферменной конструкции.

– Что в контейнерах? – тут же заинтересовался Алексей.

– Жидкий азот с Венеры. Уже сегодня планируют заливать в основной объём.

– Что, прямо так и будут заливать? – удивился Алексей.

– Да не! Ты что! Его пропустят под лампами освещения, так что на выходе будет уже чисто газ.

– А сухой лёд?

– Сухой лёд тоже на подходе. Сегодня ожидаем ещё один такой с азотом, а к утру уже транспорт с углекислотой.

– Здорово! – проявил энтузиазм Алексей.

– Так что, когда в следующий раз прилетишь, у нас будет где погулять! – гордо заявил техник.

– Разве так быстро кислород выработается?

– Кислород не выработается, а с маской погулять можно будет.

– Как на Марсе…

– Типа того… Ну ладно! Не буду вас задерживать… Счастливого полёта! – отсалютовал техник, заметив, что Гонт уже добрался до шлюза, закрывающего причальную трубу.

Убедившись, что единственный пассажир надёжно пристёгнут к своему креслу, Алексей быстро проследовал в пилотскую.

Пролетел короткий коридор, ведущий к головному отсеку, кувыркнулся по привычке и спиной впечатался в пилотское кресло. Уже в следующую секунду он был пристёгнут, а электронный мозг корабля приступил к подсоединению импланта.

Кресло развернулось на сто восемьдесят градусов, а дверь за спиной плотно закрылась.

Как всегда это бывает, когда резко соединяешься с электронным разумом корабля, на некоторое время обуревает настоящая эйфория. Через некоторое время она проходит, но всё равно остаётся восторг от полного соединения и с машиной и с космосом.

Машина ведь может видеть своими сенсорами в гораздо более широком диапазоне длин волн. Пилот получает всё это в полном размере.

Когда он в следующие секунды открыл глаза, то перед его взором была не рубка управления, а сам Док с длинной катапультой, в конце которой зияло открытое окно, полное звёзд. Где-то справа в этом окне маячил краешек медленно поворачивающегося в своём бесконечном кручении жилого блока «Звёздочки».

– Кррррасота! – от избытка чувств выпалил Алексей, и быстро просмотрел весь объём дока уже глазами корабля.

«Кррасафчик»! Ты там как?» – спросил уже безмолвно Алексей.

«Нормально!» – флегматично ответил проснувшийся искин корабля, приводящий его в стартовую готовность, – Кстати, прошлый раз меня звали «Шустриком»…

«А это имя так – до кучи! – мысленно хихикнул Алексей. – И дай-ка мне связь с пассажиром. А то не ровён час ещё какое «коленце» выкинет на старте. Собирай его потом по каюте!».

«Пжалста!» – ответил искин в Алексеевой манере, и перед его лицом возникло изображение скучающего Гонта.

– Надеюсь, что на этот раз ты не будешь отстёгиваться во время манёвра? – спросил у него неожиданно Алексей.

– Откуда вы?!.. – дёрнулся Гонт, не ожидав, что его вот так спросят по громкой связи.

– Доложили… – с намёком в голосе ответил Алексей. – И предупредили, чтобы следил. Дабы «драгоценный» пассажир не свернул себе башку по глупости. А то прошлый раз на «Жёлтом Драконе», говорят, ты там только чудом себе ничего не сломал.

Гонт набычился и злобно посмотрел в сторону телекамеры. Потом, видно, вспомнив, зачем он здесь, активировал камеры и присоединил их к выводам внешних. Это дозволялось. Для того и были пассивные выводы с них к каждому пассажирскому месту.

– А не могли бы вы комментировать то, что сейчас делаете? – тут же уцепился «как вошь за кужух» Гонт.

– Сейчас… Выхожу в космос! – по-деловому ответил Алексей, продолжая следить за предпусковыми процедурами.

– Выходишь в космос?! Зачем? – не понял Гонт. – Что-то сломалось в корабле?!!

Алексей хрюкнул со смеху и ядовито ответствовал.

– Когда ты, Гонт, выходишь в космос погулять, то ты надеваешь скафандр. Я же, выходя в космос, «надеваю» космический корабль!

Ответ был более чем с широким смыслом. Ведь действительно, Алексей, подсоединяясь к блокам управления, как бы становился единым целым со своим кораблём. Но это объяснять журналисту было бы очень долго, да и лень.

– Реактор выведен в рабочий режим, – привычно откомментировал Алексей, почувствовав себя на некоторое время как на Земле в тренажёре. Там тоже требовали отчётов по всякой ерунде. – Прошёл сигнал готовности корабля к запуску… Получено разрешение на старт. Десять секунд до запуска!

Гонт подобрался и постарался как можно больше размазаться по своему противоперегрузочному креслу. Со стороны это выглядело комично.

– Старт! – коротко сказал Алексей, и тут же окно в космос рванулось навстречу кораблю.

Короткая, но сильная перегрузка на секунду впечатала обоих в кресла, и электромагнитная катапульта вышвырнула корабль в открытый космос. Звёзды заполнили почти всю сферу вокруг корабля. Поплыл назад залитый тысячью огней торец жилой части огромного цилиндра станции, всё так же неспешно, еле заметно поворачивающего свои бока вокруг продольной оси. Засверкали «хозпостройки», как ожерелье, окружившие кольцом основную конструкцию.

Алексей на секунду оглянулся назад. Для него это было весьма легко – просто переключился на задний обзор.

Там уплывало вдаль залитое внутренним освещением окно Дока, из которого торчал толстый зад транспортника, увенчанного здоровенным раструбом двигателя. Где-то далеко, по ту сторону причалов, вдоль оси станции рулил другой такой же. Правда, с этого расстояния он выглядел совсем уж малюсеньким.

Выплыло из-за бока станции и залило всё ослепительным светом солнце. Теперь можно было разглядеть весь комплекс «Звёздочки» целиком.

Алексей уже привычным «движением» оттенил сияние Солнца, отдав команду на искин. Сразу же стали видны пояса концентраторов с другой, солнечной стороны и висящий на солидном отдалении от «Звёздочки», весь изгрызенный карьерами, обсиженный автоматическими фабриками и заводами, как кусок мяса мухами, тёмный силуэт астероида.

На мгновение фантастической радугой сверкнула в отражённом свете и тут же погасла паутина нитей, тянущихся к «Щиту».

– А почему мы до сих пор не включаем двигатели? – поинтересовался журналист.

– Сейчас «хозпостройки» минуем, вот тогда и выдам импульс. – ответил Алексей и поспешил добавить. – Это чтобы выхлопом не бить конструкции станции. Долговечнее будет и меньше ремонтировать придётся.

Наконец, и ожерелье «хозпостроек» медленно проплыли мимо, и корабль повернулся дюзами к солнцу. На боковых камерах была по-прежнему уплывающая вдаль и видимая сейчас во всю свою длину «Звёздочка». Перед носом корабля теперь развернулся во всю ширь здоровенный блин «Щита», в котором уже вовсю отражалось солнце.

Алексей бросил прощальный взгляд на доки, превратившиеся на таком расстоянии в линию огоньков, на кажущихся бесформенной грозди технологической части станции и, быстро окинув взглядом параметры расчетной орбиты, врубил малую тягу.

Реактор выбросил поток гелиевой плазмы, разогретой до миллионов градусов, и появилась слабая тяжесть. Корабль медленно стал разгоняться. Скоро стало заметно, как «Звёздочка» неторопливо стала смещаться назад, наплывая со своим астероидом на диск солнца.

Журналисту, видно, надоело созерцать окружающие виды, и он снова переключился на высвободившегося пилота. Услышав в его голосе присутствие восторженных ноток, он тут же снова прицепился.

– У меня до сих пор подозрения, что вы приняли…

– Это кажется. Просто я радуюсь тому, что мы ЛЕТИМ!

– А ЧЕМУ тут радоваться?! – Не понял Гонт. – Ну, летим… Так летим!

– Гонт! Ты не понимаешь! Летать – это кайф! Бешенный кайф! Особенно пилотом «Дельты», где можно слиться со всем космосом с кораблём в единое целое. Когда сидишь в кресле пилота, для тебя открывается буквально ВСЁ. Ты видишь без изъятий всю панораму, что за бортом, чувствуешь весь корабль и ведёшь его так, как будто сам им являешься. Можно видеть во всех диапазонах длин волн – от радио– до гамма-излучения. Ты даже чувствуешь ДУНОВЕНИЕ космических ветров, которым наполнено всё пространство. Через датчики плазмы. Может ли такое сравниться с чем-нибудь тебе известным? Вот именно! Нет ничего подобного.

– И кем ты себя ощущаешь, когда вот так летаешь, пилотируешь?

– Ангелом небесным! – всё так же блаженно улыбаясь, заявил Алексей. – Ибо мы летаем именно в небе. Мы со звёздами – на «ты». Потому что вот они здесь, рядом, а не где-то там, по ту сторону неба. Ведь мы космические поселенцы, ЖИТЕЛИ НЕБА. А я ещё здесь ЛЕТАЮ! Среди звёзд.

– Опасная гордыня! – начал было Гонт. – Высшие эпохи Первого Апокалипсиса себя тоже возомнили Богами… И что из этого вышло?

– А ты никогда не задумывался над тем, что они, при всей своей супермощи, сверхмогуществе, не только не смогли, но даже и не рискнули осваивать космос?

– Он им был не нужен?

– Ха! Ответ неверный! Он им был нужен. До зарезу. И они попытались. Но ЗВЁЗДЫ ИХ НЕ ПРИНЯЛИ. Такова правда. А после они загрызлись между собой, и им окончательно стало не до Звёзд. Когда я только здесь появился – на «Паутинке» – эти истины были для меня тайной за семью печатями. Но потом я понял, почему НАС Звёзды приняли, а тех – отвергли.

– И почему?

– Они – избрали Путь Дьявола, а он ведёт только вниз. Мы же, сбросив всё накопленное человечеством зло – уши в Небо. И оно нас приняло. Ибо мы ЧИСТЫЕ.

– С трудом верится…

– Хм!.. Ты, наверное, слабо по ушам получил… От наших дам. Да и слушал нас слишком невнимательно.

Гонта от такого напоминания передёрнуло. Алексей же, заметив это, сдержанно рассмеялся.

– Ты общался с колонистами, ты видел, как мы живём. Ты видел общество Звёзд… И ты ничего не заметил?

– А что я должен был заметить? – снова вопросом на вопрос отреагировал Гонт.

– Выражаясь вашим языком… мы идём по пути, диаметрально противоположному Пути Дьявола.

– Как-то туманно…

– А то, что ты по ушам от Ванды словил? На вполне откровенное твоё «предложение»? Это как – тоже «туманно»? А уже из этого мог бы понять, что у нас люди и их души ни за деньги, ни как ещё не продаются.

– Ты говоришь, как церковник.

– Ты уходишь от ответа… Впрочем, сам вопрос – риторический. Надо тебе дальше смотреть, как живут и чем живут люди. А они очень далеки от ваших разборок, у кого толще счёт в банке. У нас даже денег нет. Просто не нужны.

– Так чем же они живут?!

– Они живут Жизнью, а не мёртвой бумагой.

– Не понял… какой-такой «мёртвой бумагой»?

– Экий ты непонятливый! – хихикнул Алексей. – Под «мёртвой бумагой» я имел в виду ваши деньги.

– Но ведь без денег невозможно жить!

– Это у вас! А у нас нет денег вообще, и мы Живём…

На некоторое время повисла тишина. Всё так же неторопливо рос «Щит» на экранах корабля, всё так же молчали звёзды, всё так же поблёскивал в звёздном мраке космоса гигантский цилиндр «Звёздочки», к этому времени съёжившийся, вместе с «опорным астероидом» до вида мелкой игрушки. Отсюда, издали, россыпь станций и служебных конструкций, окружающих её, стала ещё больше походить на красивое, сверкающее всеми цветами радуги, алмазное ожерелье. Только Гонту было не до красот Космоса. Он был целиком и полностью занят очередной загадкой, что подбросил ему «этот сумасшедший пилот».:)

– Слушай, Гонт! – нарушил молчание Алексей, и в голосе его даже прорезалась некоторая жалость. – Ты хоть раз в жизни любил?

Гонт вскинулся, и на его лице прорезалась полная растерянность.

– Вот! – удовлетворённо, но с ещё большей жалостью заметил пилот. – Для большинства из вас любовь – это «физиологическая потребность, вызванная гормональной активностью соответствующих внутренних органов организма». Понятие чисто физиологическое. Больше даже на уровне двух собачек, сбежавшихся для случки на городскую площадь. Ведь так?!

– А при чём тут?! – попытался возмутиться журналист.

– А «при том»! Вы там, на Земле, умудрились даже это потерять… Поэтому ты совершенно не обратил внимание на то, что я тебе говорил об истинном смысле названия «Проекта «Венера»… И, как вижу, не понял!

Через два часа полёта «Стрела» поравнялась со «Щитом». Только вблизи фантастические его размеры становились совершенно явными. Сейчас он смотрелся с ребра и простирался в обе стороны настолько далеко, что казалось, этот «лист» не где-то далеко, а здесь, рядом. Что его можно вот так, как тетрадку, взять рукой и свернуть в рулон. Но нет, «Стрела» всё летела и летела, а «Щит», казалось, застыл среди звёзд. Разве что, еле заметно со временем поворачивался, поблёскивая отражениями дальних звёзд, которые всем сонмом сверкали на его необозримой поверхности.

Специально для журналиста, Алексей выдал тормозной импульс, чтобы можно было, пройдя у самого края рассмотреть подробно его конструкцию. Так или иначе, но всё равно дальше надо было делать коррекцию траектории, так что небольшой перерасход топлива для совсем маленькой экскурсии – был вполне оправдан.

Выданный импульс погасил те осторожные два с половиной километра в секунду, что развил космолёт, почти до нуля. Сейчас он «крался», едва-едва имея сотню метров в секунду.

Несколькими корректирующими импульсами Алексей направил «Стрелу» впритирку к самому краю, чтобы журналист смог запечатлеть для Землян это воистину божественное сооружение.

Только вблизи стала видна его ячеистая структура – вся поверхность состояла из шестиугольных сегментов, диаметром метров двести. Каждый сегмент являл из себя лёгкую ажурную раму с натянутой на него отражающей плёнкой. Плоскость шестиугольника своими углами опиралась на несколько ферм, сходящихся за сегментом в одной точке, образуя шестигранную пирамиду. Каждая из этих вершин соединялась с соседними, более толстыми фермами, образуя шестиугольники более высокого порядка и размера. Дальше – больше. За ними простирались ещё в несколько слоёв подобных конструкций, состоящих из всё более толстых и больших по размеру ферм.

По сути, вся конструкция «Щита» представляла из себя огромный, с десяток тысяч километров в диаметре, фрактал, стянутый в гигантский солнечный зонтик тысячекилометровыми нитями, протянувшимися аж до «опорного астероида» и станции «Звёздочка».

Алексей ещё более сбросил скорость, и осторожно прицелившись, направил корабль прямо сквозь ажурную «подложку» «Щита». В ту его часть, где фермы были более крупные и расстояния между ними были достаточно большими, чтобы пропустить такой немаленький корабль, как «Стрела». Как хорошо было видно при подлёте, это были фермы в районе третьего фрактального порядка, начиная от отражающей поверхности.

– Каждый следующий уровень фрактала конструкции – по размерам в четыре раза больше предыдущего. Если длина ферм первого уровня – двести метров, то следующего уже четыреста, третьего уже тысяча шестьсот метров, четвёртого – три тысячи двести, – пятого – двенадцать восемьсот, шестого – пятьдесят один двести.

– То есть ребро последней опорной пирамиды – пятьдесят один километр двести метров?

– Нет. Двести четыре с половиной километра. Тут семь уровней фрактала. Сейчас увидишь.

Корабль «протиснувшись» казалось с трудом сквозь пирамиду третьего уровня, вылетел к четвёртому. А там к пятому.

Когда пролетали мимо узла пятого уровня, внимание Гонта привлёк там некий странный «нарост». С виду тот нарост был похож на паука. Но сидел неподвижно. Да и отсутствие достаточного освещения мешала разглядеть его подробно.

– А это что там на узле решётки смонтировано такое странное? – тут же полюбопытствовал Гонт.

– «Паучок», что ли? – спросил Алексей и направил на «паучка» сноп света от прожектора. В свете прожектора стала видна невообразимая конструкция из ног и клешней. Сильно похожая на земного паука-соломку. Только вот с размерами у местной космической соломки было…

– Это же какие у него размеры?!!! – ошалело спросил журналист, с круглыми глазами созерцая робота.

– Это робот-монтажник третьего уровня, – пояснил Алексей.

– А есть и седьмого?!!

– Нет. Всего пять уровней. Этого достаточно.

– А он не… – с опаской провожая взглядом паука, спросил Гонт.

– А нахрена мы ему сдались?! – с удивлением спросил Алексей. – Да и мозгов у него нет. Тупой автомат. Что скажут – то и делает.

Наконец корабль выплыл в седьмой, последний уровень. Гигантский треугольник, который они пронзили, был настолько велик, что глаз просто не мог зацепиться за что-то, чтобы составить верное представление о масштабе.

– Наш корабль – как муха среди ветвей деревьев! – восхищённо воскликнул Гонт, во все глаза наблюдая колоссальную конструкцию.

– Вот такая она! – с гордостью сказал Алексей, разворачивая космолёт параллельно «Щиту» и по направлению за пределы его конструкции.

– А это зачем мы туда развернулись?

– Чтобы можно было выдать нормальное ускорение и не задеть выхлопом плёнку щита. Она там микронная, так что оплавится на раз!

– А! – с уважением протянул Гонт и снова воткнулся взглядом в проплывающие мимо конструкции.

– Хулиганишь, Лексей, хулиганишь! – послышался вдруг в эфире чей-то весьма ехидный голос.

– Это ты, Яков? – спросил Алексей не без юморка. – Где ты?

– Я-я! Привет! Я тут в двухстах километрах за «Щитом», как раз над тем сегментом, который ты так нагло продел. – Ответил всё тот же ехидный голос. – И зачем, скажи на милость, тебе вдруг понадобилось шарахаться по фракталу?

– Да я тут журналиста с Земли «катаю». – оправдался Алексей. – Показываю достопримечательности для Землян.