Текст книги "Проект «венера» (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Я жду! – грозно рыкнул Алексей, выводя Гонта из ступора и заставляя его, наконец, выдавить из себя речь.

– Когда объявили тревогу, – с трудом подбирая слова, начал репортёр, – я увидел, как по станции бежали люди. Всем было страшно.

«Вот, блин, придурок, – мысленно комментировал его речь Алексей, – свой личный страх приписать остальным. Типа «я – не я, а вот как все, так и я!». Принять обычную деловую суету на станции за панику – это суметь надо. Единственно, чего боялись люди на станции, так это набить себе синяков и шишек при прохождении ударной волны».

– Ну, я и подумал, что если станции… того… то всё равно будут улетать на корабле. И я побежал.

– Ага, – ядовито хохотнул Алексей, – первым место занимать.

Репортёр насупился.

– Тебя пытались остановить? – тоном прокурора задал вопрос Алексей.

– Да. Какая-то девушка кричала, чтобы я немедленно шёл куда-то и пристегнулся.

– А ты?

– Я вбежал в космолёт и пристегнулся. В кресле.

– С тобой всё ясно! – презрительно заявил Алексей.

«Вот мудило! Такое зрелище пропустил!»

– Так вот, запомни: НИКОГДА, ты слышишь, никогда не приписывай свои недостатки другим. Люди уважать тогда тебя больше будут. А то, что суетились на станции… Так они там всегда суетятся, когда есть перспектива набить себе кучу шишек. Ты бы тоже набил, если бы не был пристёгнут.

На несколько секунд повисло молчание. Репортёр был красный, как рак. То, что он летит, что называется, к чёрту на рога, он уже позабыл. Поэтому, Алексей поспешил добить.

– А упустил ты, балбесина, феерическое зрелище.

– Это как?! – изумился репортёр.

– А вот так! Я побежал не пристёгиваться, а на верхнюю палубу. Там есть обзорная площадка, откуда непосредственно видна вся окружающая станцию среда. Далеко видна. Я знал, что будет. И многие знали. Там собралось человек тридцать. Мы выстроились вдоль большого окна, что смотрит назад. Туда, откуда должна была прийти волна. Там везде поручни, так что если ты сильный, то, уцепившись за поручни, никаких шишек не набьёшь. Главное крепко держаться. Вот мы и стояли. Ждали.

– И как это было? – спросил заинтригованный репортёр.

– А было это так: сначала появляется тусклый отсвет. По всему горизонту. Это свет большого взрыва отражается от Щита и заливает облака Венеры. Но он появился примерно за два часа до самой Волны. Ты где-то шлялся, а я тебя не нашёл. По бабам, наверное, опять пошёл, да?

Репортёр снова покраснел. Видно, в точку попал. Неймётся, однако.

– Так вот, далее мы все просто ждали. И когда объявили тревогу, мы никуда не побежали. Мы просто крепко уцепились за поручни. И стали ждать. Примерно через пять минут после того, как все уже лежали пристёгнутые, а ты трусился в трюме «Стрелы», появилась ОНА! Представь, себе хрустальную стену от края до края горизонта. И она стремительно надвигается на станцию.

– И она, то есть ударная волна, была так видна?! Как хрустальная стена?!

– Именно! Нагоняла она нас сзади. Станцию координатор, как обычно, выставил хвостом к взрыву. И вот она нас нагоняет. ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВОЛНА!!! Сильный толчок вперёд. Мы влипаем лицами в стекло. Станцию же тащит вперёд. Она наклоняет свой нос вниз. Но вот проходит гребень. Станция выравнивается, и накатывает поток не менее мощный – назад. Вот тут все вцепляются в поручни, чтобы не снесло. Кто оторвётся – получит полную спину синяков. Но проходит хвост волны, и мы все кидаемся на ту сторону башенки управления.

– Так вы все были в Башне Управления?

– Ну да. А где ещё по всей окружности есть окно и вдоль этого окна – коридор?

Репортёр видно почувствовал себя полным ослом.

– Так вот. С той стороны ещё была видна уходящая вперёд ударная волна.

– А дальше что?

– Дальше? Дальше меня внезапно вызвал координатор и отправил вниз. К поверхности.

При этом напоминании – куда летит «Стрела», – репортёр икнул и покрылся пятнами.

– Кстати, вторая волна прошла под нами. Когда мы тут уже в космос выскочили.

– Так их было две?

– Ну да… ведь обломков кометы было две штуки. Значит, и взрывов было два. Кстати, приготовься, мы входим в атмосферу. Торможение также будет жёстким.

Лицо Гонта позеленело, и он судорожно вцепился в подлокотники кресла.

Меж тем на кромках плоскостей зажглось сияние. Это разрежённый газ верхних слоёв атмосферы вошёл в соприкосновение с кораблём, летящим со скоростью в несколько километров в секунду, и засиял плазмой. Корабль задрал нос, принимая брюхом всё усиливающийся напор атмосферы, и перегрузка снова медведем навалилась на грудь Гонта. На мгновение на его лице мелькнула тень обречённости, стёртая растущей перегрузкой.

Алексей с сожалением посмотрел на пассажира и переключился на более актуальные проблемы. Правда, на всякий случай, отдал искину команду следить за дураком-репортёром, дабы тот не окочурился.

Искин на это мысленно хмыкнул.

Огненное безумство торможения ещё не совсем угасло, а Алексей начал разворот. Несколько секунд перегрузка скакнула до десяти и начала окончательное падение до одного «же». Он мельком взглянул на потерявшего сознание репортёра, но всё равно продолжил манёвр – искин дурака откачает.

Выполнив разворот на остатках скорости, Алексей снова открыл воздухозаборники, выполнил переворот через левое крыло и лихо, почти вертикально нырнул вниз под облака.

Мелькнула рваная «марля» перистых облаков, проскочила назад «доска» слоистых. Небольшое пустое пространство под слоистыми, и мрак верхнего этажа кучевых облаков скрыл всё.

Дальше ещё два слоя облаков и поверхность. Алексей осторожно стал выравнивать аппарат, переводя его с вертикального падения на наклонную траекторию. Снова перегрузка, но уже не такая, как при торможении.

Перед глазами появилась объёмная картина пространств под кораблём. Искин заботливо раскрасил горы Максвелла не только обозначением долин, хребтов, лежащих на них свинцово-висмутовых «ледников», но и подписал всё. Также был виден дальний фронт огненного шторма, медленно наползающего на горный массив. Перенасыщенные электростатикой и электрическими разрядами облака выглядели на экране радара, как начинённые камнями [7]7
  Реальный эффект, не раз наблюдавшийся пилотами на Земле.


[Закрыть].

Схема показала, – вышли почти тютелька в тютельку. Прямо по курсу корабля стоял на схеме жирный кружок места посадки станции «Ирей». Можно было сохранять то же направление, правда, траектория подлёта к плато была слишком уж крута.

Алексей увеличил угол атаки [8]8
  Угол межу осью летательного аппарата и направлением движения.


[Закрыть], чтобы сбросить избыточную скорость. Снова навалилась перегрузка. Пришедший было в себя Гонт снова посинел и выпучил глаза. С его страдальческой физиономии можно было писать святых мучеников.

«Ничего, потерпишь! – Думал Алексей, правя корабль. – Раньше надо было думать. И не тем, на чём сидишь, а головой!».

Аппарат тем временем сбросил скорость и перешёл на горизонталь.

Ориентируясь по радару, Алексей аккуратно обогнул блестящий в радиолучах толстым слоем свинцово-висмутовых отложений пик, пролетел над хребтом и начал процедуру захода на посадку.

Ландшафт впереди красочно расцветился подробностями. Это подключился диспетчер Станции и передал на борт данные по окружающему рельефу и рекомендуемому месту посадки.

Плато, куда сел «Ирей», было небольшое. Примерно пять на шесть километров. Довольно сильно пересечённое скальными выступами и прочими неудобствами рельефа. Тем не менее, судя по виду, станция лежала относительно ровно. И пятачок для посадки прямо перед её носом тоже был весьма приличный и ровный….

«Только почему мне вдруг не разрешают сесть на причальную палубу челноков?» – слегка удивился Алексей, но направил «Стрелу» на то место, которое указывал диспетчер. Диспетчеру виднее, куда сажать.

Промелькнула под брюхом корабля глубокая и мрачная долина. Промелькнула огромная полукилометровая стена, над которой располагалось плато. Что необычно, на телекамерах с усилением на дне долины был виден слой какой-то мути. Туман висел почти на всей протяжённости ущелья, насколько было видно с корабля. Это явление для Венеры было очень необычное. Явно появилось весьма недавно как очередное знамение стремительного похолодания.

Алексей тщательно отснял явление, пока корабль двигался над ним, пометил запись как особо важную и отослал на станцию.

Неожиданно выскочило сообщение: «Отбой тревоги. Ситуация под контролем, непосредственной опасности для станции и персонала нет.

Подпись: Станция «Ирей», Координатор Блохин».

«Во, блин! Они что там, головой повредились при падении?!.. Или я не знаю чего-то, что знают координаторы. Ёшкин хрен!».

«Интересное ругательство!» – Отметил искин, внимательно слушающий внутренний диалог Алексея.

«То ли ты ещё узнаешь!» – хмыкнул Алексей, разворачивая корабль носом к лежащей станции и гася горизонтальную скорость почти до нуля.

Реактивные струи ударили в почву, расшвыривая мелкие булыжники и поднимая тучу песка и пыли. Корабль выставил шесть лапообразных опор и мягко, как заправский кошак, только что прыгнувший со шкафа, шлёпнулся на предложенную диспетчером площадку. Спружинив лапами, корабль ещё немного потоптался на месте, принимая более удобное положение.

Завершив маневрирование, искин бодро отрапортовал о благополучной посадке и стал ждать дальнейших распоряжений.

В трюме, очередной раз, приходил в себя репортёр.

Алексей, отметив про себя, что с пассажиром ничего страшного опять не случилось, принялся созерцать забортные виды.

Туча пыли, поднятая при посадке, ударилась об высокий борт станции и раздалась в стороны, расползаясь по окружающим мрачным ландшафтам.

Камни под кораблём и вокруг по виду были базальтом. Их красноватый оттенок в свете ламп станции ещё более подчёркивал темноту и суровость пейзажа. Тем более что здесь даже сумерек не было. Слишком толстый слой облаков наверху плюс рассеивание и поглощение света в толстом слое углекислого газа. Разве что только молнии могли разорвать эту тьму, высветив на мгновение безжизненные скалы.

Станция лежала перед ним всё-таки несколько скособоченная. Видно основание, на которое она легла, не было такое уж ровное. От этого правый борт был явно выше левого.

Вот из-за чего было отказано в нормальной посадке. Если бы он попытался сесть, то пришлось бы садиться на подъёмник боком и наперекосяк.

Шлюзовая камера для автономных модулей также оказалась не в самом удобном месте – на высоте примерно десяти метров над поверхностью. Встречающим надо будет срочно собрать нечто типа трапа, длиной в эти самые десять метров, чтобы можно было не только к ним забраться, но и вернуться назад. Ежели устраивать спасательные работы, то… Конечно можно «подкрасться» кораблём поближе – есть такая возможность, – а дальше нужна как минимум герметичная «кишка», что сейчас в свёрнутом виде находилась на той самой палубе.

– Ты там подожди. Не дёргайся, – раздался в ушах спокойный голос координатора Блохина. – Сейчас наши выйдут в шлюз, размотают и перемонтируют «кишку», а потом уже будешь пытаться «подкрасться».

– Лады. Жду, – ответил Алексей. Координатор его слегка опередил. Он подумал о том же. Оставалось только ждать. Алексей перевёл взгляд со станции на окружающие ландшафты.

Было любопытно. До этого он ни разу не опускался на поверхность. До него, много учёных на специальных автономных модулях, ныряли на дно этой раскалённой углекислотной печки.

Да, он видел съёмку тех групп. Он даже видел одно кино, что сняли учёные по поводу такого «нырка к поверхности». Они его, правда, назвали несколько по-иному – «Нисхождение в Ад». Впрочем, у них был на то повод – тогда, когда они спускались, было гораздо жарче. Да и спускались они не на плато, как здесь, а на равнину. Здесь и сейчас, после серьёзного падения температуры, было всего-то чуть выше ста градусов. А там и тогда – все четыреста.

Но всё равно, то было кино.

Алексей слегка подумал и добавил звук.

Тут же уши заполнил шорох ветра, запутавшийся в скалах, шелест перевеваемого им песка под колченогими стойками корабля. Ветер гудел в вершинах скал, окружающих плато, завывал в высях, создавая впечатление, что не он, а некое живое существо тоскливо воет в мрачное, грозовое небо.

А небо было действительно грозовым.

Несколько раз полыхнула молния. По долинам прокатились раскаты грома.

«Вот только дождя тут для комплекта не хватает. Вообще было бы как на Земле…», – подумал Алексей, но тут же, как сон, как наваждение по ушам ударил звук.

Страшно знакомый.

Алексей мотнул головой и заозирался, не смея поверить в то, что слышит. Звук меж тем вдруг повторился, усилился и зачастил.

Теперь Алексею предстояло поверить не только в то, что он слышит, но и в то, что показывают камеры корабля.

За бортом… шёл дождь!

Тяжёлые масляные капли падали на плоскости корабля, на корпус, собирались в липкие струи и стекали на камни. Внезапно дождь усилился. Теперь там шёл настоящий ливень. Безжизненные и безводные просторы в мгновение ока потемнели. Потоки быстро соединились в ручейки, а ручейки в бурные речки.

Невиданное здесь зрелище! Алексей во все глаза смотрел на него и не мог оторваться. Очень уж давно он не видел такого СИЛЬНОГО И ДИКОГО дождя. Дикого дождя. В безжизненной и безводной до недавнего времени, пустыне Венеры.

Алексей в полном обалдении смотрел, как с дальнего уступа, сначала закапал, заструился, зашумел, набирая силу настоящий водопад.

– Вода…. – услышал он голос репортёра. Он наверняка с самого начала подключился к внешним камерам и так же как и он обалдел от невиданного на Венере зрелища.

– Дождь!!! На Венере идёт ПЕРВЫЙ дождь!!! – заревел он как раненый мамонт. Его можно было понять. Ещё одна суперсенсация. И всё ему любимому досталась. Ну как же: первый дождь на планете, где уже наверное испокон веков, с самого её начала существования, никогда дождей не было. А тут… целый ливень! Алексей посмотрел глазами внутренних терекамер на блаженную харю Гонта и решил ему, грубо говоря, сломать кайф. Из мести. Он до сих пор не мог успокоиться после испуга за жизнь этого придурка.

– Это не вода, – как можно более меланхолично сказал Алексей.

– А что это? – тут же навострил уши репортёр.

– Серная кислота. Концентрированная.

– Серная? К…кис… ЧТО-О?!!!

– Ну, я же тебе рассказывал, что все облака Венеры пока что состоят из серной кислоты! Воды после двух комет, в облаках мало прибавилось. Значит, то, что ты видишь, концентрированная серная кислота. А! Вон видишь, как набежавшие лужи кипят? Что-то там, на дне, растворяется! Какие-то породы….

– Но ведь серная кислота растворяет металлы!

– Угу. Растворяет.

– Так… МЫ ВЕДЬ РАСТВОРИМСЯ!!!!.. А-а-а!!!!!!!!

Дальше Алексей не выдержал и заржал как конь. Гоготал от души. Заливисто. Долго. До икоты.

Гонт, видя такую реакцию пилота, перестал паниковать и поспешил сильно обидеться. Но тут его выручил искин.

– Для справки, – деревянным тоном заявил он. – Все конструкционные материалы, из которых сделаны атмосферные базы и космолёты класса планета-космос, скафандры и автономные модули, а также любые механизмы используемые на Венере, не подвержены действию как серной кислоты, так и большинства агрессивных сред, которые можно будет встретить в обозримом будущем, как в атмосфере Венеры, так и на её поверхности.

Это длиннющее заявление, Гонта вогнало вообще в ступор. А Алексей вообще со смеху аж повизгивать начал. Правда, в памяти на будущее сделал зарубку – надо, наконец, поучить искина применять предложения покороче. Мания искина к сложносочинённым предложениям и его тоже иногда напрягала.

Гонт шумно втянул в себя воздух и злобно зыркнул на телекамеру. Отвернулся от неё и чтобы отвлечься от невесёлых дум, принялся смотреть на бушующий за бортом ливень.

Неожиданная яркая вспышка и грохот его аж подбросили. Если бы не ремни, он бы наверняка уже выпал из кресла. Алексей, уже было начавший успокаиваться, снова покатился со смеху. Настолько живую и совершенно детскую реакцию на молнию он уже очень давно не видел.

А ливень за бортом всё лил и лил. Весёлые дождевые потоки, собирались вместе и весьма скоро, посреди плато образовалось небольшое озерко.

Мутный поток, превратившийся в мощный водопад, ревел громко, серьёзно. Ворочал глыбы и тащил кучу гальки. Гром перекатывающихся камней, на дне реки слышен был весьма отчётливо. Что-то шипело и шкворчало.

Над плато поднимался плотный белесый туман.

Горы Максвелла

Крадущийся к станции космический корабль, со стороны выглядел, наверное, весьма импозантно. Особенно дико он так выглядел бы в глазах жителя двадцатого века, когда все космические корабли имели либо колёсные шасси, либо просто опоры. И то, и другое имело весьма ограниченную подвижность.

Но с другой-то стороны, чего бы это вдруг, эти самые шасси не должны быть подвижными, да ещё не обладать всеми атрибутами нормальной конечности для передвижения по пересечённой местности? Ведь мозг у корабля есть. И чего бы это ему не дать ещё право перемещаться шагом по поверхности планеты? Ведь тогда возможности аппарата резко возрастают. Также как и живучесть после посадки. Ведь не нужны тогда серьёзные энергетические траты по передислокации корабля с одного места на другое, если эти места находятся не далеко друг от друга. Не нужно включать двигатели и перелетать. Достаточно просто прошагать туда, куда нужно.

Так и «Стрела» сейчас, управляемая парой пилот-искин, тихо подкралась к станции, развернула корму вдоль корпуса и прижалась к её большому и надёжному боку. Данный манёвр имел двоякий смысл. Во-первых, укрыть корабль от ураганного ветра надвигающейся бури (а вдруг, корабль задержится?), во-вторых, «кишка» перехода тогда просто ложилась на корпус и надёжно соединяла корабль со станцией. Не нужно было тогда надевать скафандры и шлёпать по раскалённой поверхности эти сто пятьдесят отделяющих метров, чтобы ещё иметь сомнительное удовольствие карабкаться по приставной лестнице на высоту метров двенадцать.

Переход присоединили весьма быстро. Как будто всегда только и занимались тем, что перемонтировали его и подсоединяли к космолётам, находящимся за пределами станции. Алексей удивился такой расторопности, но потом вспомнил, что в условиях, в которых они находятся, снаружи «жарковато»… Он вылез из своего кресла, прихватил коммуникатор и вышел в коридор. Там уже стоял взъерошенный и мрачный репортёр.

– Так! – заявил он безапелляционным тоном, для большей убедительности уткнув указательный палец в грудь Гонту, – сейчас откроется люк, и мы выйдем в переход. По нему передвигаться БЫСТРО и к стенам не прикасаться! Почему? Потому, что снаружи очень жарко. Стены уже накалились. Вентиляция охлаждает только воздух в переходе. Ясно?!!

Гонт судорожно кивнул и со страхом уставился на люк. Там как раз красный сигнал сменился на зелёный и тренькнул звонок, сообщающий, что переход готов.

Алексей нажал кнопку открытия и, когда люк отворился, тут же перешёл на бег рысцой показывая пример репортёру. Тот тяжело – видно, до конца не отошёл после сильнейшей перегрузки потрусил следом. В лицо сразу ударило жаром, что несколько удивило, так как за это время воздух от нормальных двадцати пяти градусов до сорока нагреться не мог. Но когда он перепрыгнул порог шлюза станции, то понял почему – на станции была именно такая жара.

Встречал его бывший полковник эмигрировавший на Венеру с Земли ещё лет пять назад, поддавшись рекламе «Интакома» пройти тесты и собеседования. Обычно бодрое и довольное лицо его ныне было озабоченным и страдальческим. Козырнув по давней привычке, он подал руку Алексею.

– С прибытием!

– Спасибо. Что-то у вас тут жарко, полковник… – озабоченно заметил Алексей.

– Ремонтируемся. – Коротко ответил он, а потом, взглянув Алексею за плечо, удивился – А это что за… «явление»?

Алексей покосился на Гонта и криво ухмыльнувшись, ответил.

– Да, это «пресса» с Земли… Увязался за мной.

– Не вовремя он тут.

– А эта публика всегда не к месту и не вовремя. Кстати, Михалыч, тут у тебя кто дежурный? А то этого балбеса ни на секунду без присмотра оставлять нельзя. Обязательно куда-то влипнет. На «Лапуте» вообще пяткой в ухо схлопотал. От школьницы.

– Видать за дело! – ухмыльнулся полковник.

– Более чем! Ну так как?

– А что мне с ним делать? – тут же по-деловому спросил полковник.

– Просто последить за ним до моего прихода. И никуда не пускать.

– Ясно! – сказал полковник и обернулся.

– Родригес! – рявкнул он.

На окрик из операторской выбежал худенький смуглолицый паренёк и вытянулся по стойке смирно. Полковник, всех тут «построил».

– Тебе задание! Алексей, проинструктируй…

– А там? – показал пальцем полковник в сторону шлюза.

– Всё выставлено, – по-деловому отрапортовал Алексей и повернулся к Родригесу.

Полковник направился в космолёт, а Алексей, схватив Гонта чуть ли не за шкирку, потащил его по коридору, на ходу давая наставления дежурному.

– Хочешь выбраться из переделки живым и здоровым, – не вякай! – грубо осадил он журналиста, попытавшегося возмутиться «грубым к нему отношением».

– Надо было головой думать, и раньше, а не тем, на чём сидишь. Теперь будешь слушать вот этого господина, – он указал на паренька, у которого при этих словах глаза на лоб полезли, – его зовут Родригес. И ни на шаг от него не отходить. Что скажет – то делаешь. Делаешь быстро и без выкрутасов. И МОЛЧА! Ты меня понял?!

У Гонта «выпала челюсть» и он очередной уже раз, за последние полчаса, побледнел. Этому не помешала даже жаркая атмосфера станции.

Перепоручив Гонта дежурному, и наказав тому не пускать балбеса никуда без его ведома, Алексей шагнул в кабинет координатора.

– Здррравжелам! – рявкнул он от порога.

– Заходи, уж! Позёр! – услышал он из-за стола насмешливый голос Блохина, – с прибытием, тебя. Присаживайся.

– Спасибо, – сказал Алексей и проследовал в сторону указанного кресла.

– А у вас тут на станции жарковато… – заметил он, имея в виду изрядно повышенную температуру в отсеках.

– Сорок два? – спросил координатор, что-то сосредоточенно изучая у себя на столе, – чепуха! Это потому, что сейчас перемонтируем некоторые системы охлаждения. Остальные просто не справляются. Через час включим, и будет уже нормальная.

– Что-то вы спокойны как танк, Координатор!

– Потому, что всё под контролем! – также как и ранее спокойно ответил Блохин. – Мы же ведь отменили тревогу.

– Вот это меня и смущает. Предполагалось как-то, что данная катастрофа фатальна и для станции и для населения. Не даром же говорят про эти условия – Огненный Ад Венеры.

Блохин откинулся в своём кресле и сдержанно улыбнулся.

– В том, что наш «Ирей» ухнул почти на самое дно этого углекислотного океана, есть нечто символическое. Для нас русских всегда и во все времена, Рай был рядом с Адом [9]9
  Ирей – старославянский, языческий Рай.


[Закрыть].

– Извините, Координатор, но не боитесь ли вы того огненного шторма, что уже через несколько часов придёт к горам?

Блохин зачем-то глянул в иллюминатор, на скальный пейзаж. Может, он там искал ответа.

– Мы просчитали. Станция выдержит. Именно поэтому мы сейчас её спешно восстанавливаем. Мы не просто так заявляли наверх, что спасательные экспедиции устраивать не нужно. Если мы её бросим – она погибнет, а это наш дом. Да и вы не сможете сразу, до прибытия первой волны нас всех поднять к Горизонту Холода.

Алексей вздрогнул. То, что ему сказал Координатор, означало только одно: давнее подозрение, что на Станциях находится в разы больше людей, чем официально считается, не подозрение, а факт. Он посмотрел в глаза координатору. Тот всё так же спокойно и печально смотрел на пилота, ожидая продолжения беседы. Внезапно у Алексея ком в горле стал.

Задать следующий вопрос стоило больших усилий. От этого голос стал хриплым.

– Сколько людей на станции?

– Тысяча шестьсот восемьдесят.

Пилот от неожиданности икнул. Цифра вдвое превосходила ту, которую он подозревал в самом худшем случае.

– То есть, у вас на борту вчетверо больше людей, чем норма?

– Вчетверо больше ОФИЦИАЛЬНОЙ нормы, – поправил его координатор.

– Мы здесь не просто работаем, мы здесь ЖИВЁМ. Станция «Ирей» наш Дом.

– Вот значит, почему вы не хотели эвакуироваться.

– Изначально не хотели, потому боролись отчаянно. И у нас получилось. Дыры в жилых отсеках закрыли, охлаждение переделали. Благо немного там переделывать надо. Создатели с запасом проектировали.

– А почему так жарко?

– Монтаж новой схемы охлаждения ещё не завершён. Но к Огненной Буре успеваем. Мы тут некоторые отсеки и палубы кидаем как теплоизоляцию для жилых помещений. И перемещаемся вглубь.

– Да как же вы будете жить тут? И так тесно, а вы ещё уплотняетесь!

– Не страшно! – отмахнулся Блохин. – По нашим расчетам уже через два месяца температура на Венере упадёт настолько, что можно будет снова заселять те палубы, откуда уходим. Система охлаждения при новых условиях уже выдержит. Ты же сам знаешь, что охлаждение атмосферы ныне стремительными темпами пошло.

– А очередной Огненный Шторм в тех новых условиях выдержит?

– УЖЕ выдержит.

Алексей скептически глянул на Координатора, но тот по-прежнему спокойно и насмешливо смотрел на пилота.

– Ладно. Верю. Хоть и боязно.

Координатор развёл руками. Алексей видя такую его реакцию решил сменить тему.

– У меня тут проблема есть… Вместе со мной прилетела. Репортёр.

– Это не тот самый, что из «Евразии»?

– Тот самый. Уже докладывали?

– Всем Координаторам Зеленко специальный меморандум выслал. Где-то часов шесть назад. Не получал?

– Нет! – удивился Алексей.

– Ну, значит, посчитали, что ты и так всё знаешь. Сказали, чтобы тебе всемерную поддержку оказывать в вождении этого идиота. Но ещё предупредили, что руководство телеканала «Евразия» требует от нас, чтобы мы пустили репортёра на все станции Венерианского комплекса. Поэтому было указано предпринять дополнительные меры предосторожности…

– Какие, к примеру? – несколько не понял Алексей.

– Это больше относится к тем станциям, где много эвакуированных с Земли экзотов. Ты же знаешь, что оттуда очень много к нам бежит народу. В том числе и «со свойствами». А на Земле, кажется, какая-то очередная кампания разгорается по поводу и экзотов, и вообще…

– Как я понимаю, это к станции «Ирей» относится весьма прямо? Это не у вас ли «фурри» поселились?

– К сожалению, да. И вот это – проблема более серьёзная, чем теплоизоляция и переделка системы охлаждения: как сделать так, чтобы не только этот репортёр с нашими бедолагами не столкнулся, но и что бы никто ещё в его присутствии ничего не брякнул.

– А если он попытается пройти, куда нежелательно? У вас же здесь, как понимаю, целая община этих… антро-животных?

– Не волнуйтесь, – усмехнулся Блохин, – тут на станции люди не вчера родились. Дальше четвёртого сектора его никто не пустит.

– А если он попытается пролезть?

– Не пустят его не только люди, но и автоматы.

– Как?!

– Потому, что там нужны персональные ключи и собственная авторизация. Биологическая.

– Ийёо-о! – у Алексея глаза полезли на лоб. – Это серьёзно! Не знал, что у вас тут такие сложности.

– Ну… теперь знаешь. Основная сложность в том, что появление этого репортёра сильно осложнит перемещение по станции для определённого контингента обитателей. А в условиях Большого Аврала – это сделать ещё труднее, чем обычно. Так что извини, но хотелось бы, чтобы ты под весьма благовидным предлогом этого репортёра отсюда убрал.

– Понимаю!

– Кстати, где он сейчас?

– Под присмотром дежурного Родригеса. Это человек полковника. Тут, прямо под дверью меня дожидаются.

– Это ты правильно придумал. Ладно! Давай, чтобы в «Евразии» не возникло никаких лишних подозрений, ты его слегка выгуляешь по нашей станции. По внешнему периметру. Там мы как раз наружное освещение включим, чтобы пейзажи видны были. Пусть их поснимает. А после – забери его, пожалуйста! Тем более повод тут более чем весомый.

– Лады! Но… может кого-нибудь я всё-таки подниму? Например, на «Ямато» или «Скайгольм»? Они сейчас ближайшие.

– Спасибо, но некого забирать. Все заняты и будут ещё «брыкаться», если их попытаться с тобой наверх отправить. Ведь по последним выкладкам – опасности нет. Основные агрегаты станции в норме, а дыры, что этот чётов метеорный ливень наделал – мы уже заделали. О! Кстати! Косточка сахарная для твоего барбоса!

Координатор ухмыльнулся и пошарил в файлах.

– Вот запись того самого метеоритного ливня. Запись как со стационарных камер, так и с автомата, который возвращался на базу в этот момент.

Координатор повозил пальцем по столу, запуская запись и выводя её на настенный экран.

– Первая – как это выглядело от нас, – прокомментировал Координатор.

На экране появилась длинная и пустая палуба станции. Вдали, весь горизонт полыхал медленно угасающим заревом далёкого взрыва.

– Сколько тысяч километров до эпицентра, а всё равно свет дошёл, – заметил Блохин, указывая на зарево.

Зарево постепенно угасало, но вдруг всё небо в той стороне вспыхнуло с новой силой. В атмосферу ворвались обломки кометы. Прямо по центру, как фейерверк расцвёл пучок огненных линий, развалившегося на мелкие куски обломка, и тут же чуть ниже ярко вспыхнул ком огня, который стал стремительно надвигаться на станцию.

– Когда я это увидел, – со смешочком заметил Блохин, – думал «Вот и пришёл к нам в гости большой северный лис»! Ведь прямо на нас пёрло.

Меж тем ком огня, разбрасывая вокруг себя тучи искр, быстро вырастая надвинулся почти на станцию и… пролетел мимо. Станция заметно вздрогнула и накренилась от ударной волны, которую тащил за собой болид.

– Я аж зажмурился! – всё также посмеиваясь сказал Блохин. Видно не в первый раз пересматривал запись.

Но большой обломок пролетел мимо, а по станции ударил град мелких камней, на которые большой постепенно разваливался. Было видно, как один довольно крупный ударяет в палубу. Вверх летят какие-то куски обшивки и падают на поверхность взлётно-посадочной полосы для челноков.

– А вот этот пробил насквозь! – С неудовольствием отметил Координатор. – Продырявил палубу, два «поплавка», разворотил спортзал и ушёл дальше вниз. Дырищу огромную оставил. Хорошо, что на пути через станцию никого не зацепил и ничего особо важного, для живучести станции, не разбил. Вот как это со стороны выглядело.

Пошла другая запись.

На ней станция была со стороны. Внезапно весь экран перечёркивается толстой огненной полосой и целым пучком мелких тонких. Одна из которых под острым углом, прошивает станцию насквозь. Видно как снизу, из днища станции вырывается туча обломков и, кувыркаясь летит вниз.

– Вот такая наша судьба! Выглядит страшно, но жить можно, – разведя руками, философски заметил координатор, но вдруг прервался и посмотрел на свой настольный экран.

– А вот это уже очень серьёзно….

Блохин оторвался от экрана и посмотрел на Алексея.

– Что там? – заинтересованно отозвался тот, думая, что пришли очередные утешительные доклады от техников станции.