Текст книги "За кулисами второго фронта"

Автор книги: Александр Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА IV

ВТОРЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИЮ

На советско-германском фронте зимой 1944 г. кипели ожесточенные сражения, проводились невиданные по размаху войсковые операции, натиск Красной Армии на противника нарастал. Тем временем на Британских островах развернулась напряженная подготовка к открытию второго фронта.

Его ждали долго. США и Англия – с тревогой: как получится? В Германии – со страхом: что будет? В СССР – с нетерпением: когда же наконец? В оккупированной Европе – с надеждой: скорее бы!..

И вот свершилось. 6 июня 1944 г. под грохот сотен дальнобойных корабельных батарей, под прикрытием с воздуха тысяч бомбардировщиков и истребителей на пляжи Нормандии высадились первые эшелоны англо-американских союзных сил под командованием американского генерала Дуайта Эйзенхауэра. Преодолевая сопротивление врага, танки и пехота союзников завязывали бои в «живых изгородях Нормандии», расширяя захваченные плацдармы.

Операция «Оверлорд» (Властелин) – вторжение во Францию – стала крупнейшей стратегической морской десантной операцией Второй мировой войны. При подготовке и в ходе ее американо-английское командование решило ряд сложнейших военно-технических проблем. Им удалось многое: и скрытность подготовки столь крупномасштабного десанта, и внезапность высадки, и достаточно надежное взаимодействие крупных сил авиации, флота и сухопутных войск, и решение многих других военно-технических задач. Было применено много нового в деле материального обеспечения войск: сконструированы специальные плавучие молы и искусственные порты, по дну Ла-Манша был проложен бензопровод, применено множество специальных судов различного назначения.

Этой операции предшествовала напряженная работа правительств антигитлеровской коалиции, штабов союзных вооруженных сил. Подготовка всех родов войск и сил, сложной военной техники велась исключительно интенсивно. Определялись сроки и места десантирования, порядок перехода морем, план действий войск. Словом, шло осмысление всего, что предстояло сделать, и при этом на всех уровнях руководства.

На Тегеранской конференции Сталин и сопровождавшие его лица четко знали, чего они хотят: западным союзникам открыть второй фронт не позднее мая 1944 г.; место вторжения в Европу – Северная Франция; подготовку начинать немедленно; назначить главнокомандующего союзными войсками вторжения как можно скорее. Эта ясная и твердая позиция нашей делегации предопределила успех конференции.

Между тем между американцами и англичанами, несмотря на уже согласованные в Квебеке (август 1943 г.) и в Москве (октябрь 1943 г.) решения относительно срока открытия второго фронта и района вторжения, продолжались серьезные разногласия. Так, Рузвельт высказывался за вторжение во Францию в 1944 г., но колебался в сроке: от мая до августа. Черчилль был за наступление в Италии, а еще – за высадку на Балканах…

Впоследствии объясняя позицию Черчилля в Тегеране, Рузвельт говорил своему сыну:

«Всякий раз, когда премьер-министр настаивая на вторжении через Балканы, всем присутствующим было ясно, чего он на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию, даже, если возможно, в Венгрию. Это понимал Сталин, понимал я, да и все остальные».

Когда англо-американские дебаты завели проблему «Оверлорда» в тупик, Сталин внезапно поднялся с кресла и, обратившись к Молотову и Ворошилову, с раздражением сказал: «У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается». Черчилль понял, что наступил критический момент: конференция может быть сорвана, – и поспешно заявил: «Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать: май 1944 г.».

Второй раз Сталин вспылил, когда выяснилось, что союзники еще не решили, кто будет командовать вторжением во Францию. «Тогда, – сказал он, – операция „Оверлорд“ является лишь разговором». Лидеры западных держав заверили его, что командующий будет назначен в ближайшие дни. Действительно, уже 7 декабря в Тунисе Рузвельт, сойдя с самолета, пригласил встречавшего его генерала Эйзенхауэра в свою машину, и, когда она тронулась, совсем просто сказал: «Ну что ж, Айк, вам придется руководить операцией „Оверлорд“. Так был решен и этот вопрос.

Дуайт Эйзенхауэр (в ближайшем окружении – Айк) с энтузиазмом принялся за работу. Он начал с подбора высших военных руководителей. Командующим американской 1-й армией назначил своего старого друга и сослуживца генерала О. Брэдли; командовать британскими сухопутными войсками поставили Б. Монтгомери, победителя под Эль-Аламейном; командующим еще одной американской армией, в будущем 3-й, стал соратник Эйзенхауэра по северо-африканской и сицилийской операциям – генерал Дж. Паттон; командующим английской 2-й армией – генерал Д. Демпси. Начальником штаба верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами на Европейском театре военных действий (так теперь именовалась должность Эйзенхауэра) стал его старый товарищ генерал Беделл Смит. Заместителем верховного – английский маршал авиации А. Теддер.

«САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ»

Формирование союзных экспедиционных сил шло очень быстро. Развитие военных действий в Европе заставляло торопиться. На Тегеранской конференции советская делегация заявила, что с открытием второго фронта Красная Армия на своем фронте тоже начнет широкие наступательные операции. Однако мощное наступление советских вооруженных сил началось уже зимой 1943/44 г. на Правобережной Украине. В ходе зимне-весенней кампании (декабрь 1943 г. – апрель 1944 г.) наши войска продвинулись на запад на 250—450 км и полностью освободили Правобережную Украину, значительную часть Молдавии и вступили в пределы Румынии и Чехословакии.

В этом наступлении Красная Армия полностью разгромила 30 дивизий и 6 бригад вермахта, нанесла очень большой урон 142 фашистским дивизиям. Для восстановления своих сил на востоке гитлеровское командование было вынуждено в январе – мае 1944 г. перебросить на советско-германский фронт из Германии и Франции 40 дивизий и 4 бригады. Так что немецко-фашистская группировка в Западной Европе накануне вторжения союзных армий во Францию была ослаблена, и это стало настоящей помощью США и Англии в открытии второго фронта. Но западные союзники такие успехи Красной Армии воспринимали с растущей тревогой.

«Становилось похоже, – писал английский историк А. Тейлор, – что война кончится тем, что англичане и американцы будут контролировать Средиземное море, а Советская Россия – господствовать на континенте».

Действительно, обстановка к лету 1944 г. в странах Западной Европы позволяла объединить усилия Красной Армии с освободительной борьбой народов, что создавало возможность ускорить крах фашистской Германии. Такое окончание войны в Европе отнюдь не устраивало правящие круги США и Англии. Они теперь торопились с открытием второго фронта в Северной Франции, чтобы «ограничить сферу послевоенного влияния Советов…», и прежде всего не дать русским овладеть стратегической промышленностью Рура раньше, чем это сделают войска Эйзенхауэра.

12 февраля 1944 г. объединенный комитет начальников штабов США и Англии издал директиву о высадке десанта в Нормандии (Северо-Западная Франция) 1 мая 1944 г. Еще с осени 1943 г. началась усиленная переброска американских дивизий в Англию. В среднем туда прибывало по 2 дивизии в месяц. Для этой цели были использованы огромные пассажирские лайнеры «Куин Мэри» и «Куин Элизабет».

Англо-американское командование весной 1944 г. сосредоточило на Британских островах 4 армии: американские 1-ю и 3-ю, английскую 2-ю и канадскую 1-ю. Эти армии имели в своем составе 39 полностью укомплектованных и оснащенных дивизий (20 американских, 14 английских, 3 канадские, одна французская и одна польская) и 12 отдельных бригад. В них насчитывалось свыше 5 тысяч танков и 1600 тысяч человек.

Военно-морские силы для прикрытия с моря транспортных судов, высадки войск и их действий на берегу имели в своем составе 114 боевых кораблей основных классов, и в том числе 7 линкоров, 23 крейсера и 80 эсминцев. Около 6 тысяч транспортных и десантно-высадочных, вспомогательных и торговых судов обеспечивали переброску огромных людских масс и военной техники.

Действия сухопутных войск и военно-морского флота поддерживало 10 800 боевых самолетов, в том числе – примерно поровну – бомбардировщики и истребители. Для переброски воздушно-десантных войск было предназначено свыше 2300 транспортных самолетов и около 2 тысяч планеров.

Этим силам немецко-фашистское командование на 1 июня 1944 г. могло противопоставить 58 дивизий, в том числе 42 пехотных, 9 танковых и 4 авиаполевых. Количество боевых самолетов вермахта, дислоцированных на Западе (Франция, Бельгия и Голландия) в составе 3-го воздушного флота, насчитывало 350 единиц (185 истребителей и 165 бомбардировщиков).

В пехотных дивизиях было в среднем по 9,5 тысячи человек, и они «состояли в основном из людей старшего возраста».

На совещании 31 августа 1944 г. Гитлер заявил, что на протяжении длительного времени «на западе, как правило, оставались только учебные дивизии, а что касается танковых дивизий, то они сюда направлялись только для комплектования». Пехотные дивизии были очень скудно оснащены вооружением и боеприпасами. В танковых дивизиях имелось от 90 до 130 танков– вместо 200 по штату. Во многих танковых частях некомплект тяжелых танков достигал 50%.

Боеспособность немецких дивизий на Западе была ограничена еще и тем, что более половины немецких дивизий здесь являлись стационарными – не имели своих средств передвижения или имели ограниченную боеспособность. Почти вся артиллерия дивизий была «на конной тяге».

Следовательно, хотя немцы имели в Западной Европе большое количество дивизий, их фактическая боеспособность соответствовала примерно 27 полным пехотным дивизиям и 6,5 полным танковым дивизиям.

Основной группировкой немецких войск в Западной Европе являлась группа армий «Б» (командующий – генерал-фельдмаршал Роммель) в составе 7-и и 15-й армий и 88-го отдельного армейского корпуса. Она дислоцировалась на территории Голландии, Бельгии и Северной Франции. 36 дивизий этой группировки, в том числе 3 танковые, обороняли побережье протяженностью свыше 1300 км. Наиболее плотно перекрывалось побережье узкой части пролива Ла-Манш (ширина 30– 40 км) – на кратчайшем направлении к жизненно важным центрам Германии. В Нормандии побережье Сенекой бухты (часть Ла-Манша шириной до 180 км) обороняла незначительная часть группы армий «Б».

Англо-американское командование, учитывая, что основная группировка противника находилась в районе Па-де-Кале, место высадки выбрало подальше от этого района – на участке побережья Сенской бухты, протяженностью около 80 км. Здесь на 150-километровом фронте побережья оборонялись всего лишь 3 немецкие дивизии (716, 352 и 709-я пехотные).

Берега Бискайского залива и Средиземноморское побережье Франции протяженностью 950 км обороняли 11 дивизий (из них 3 танковые) немецкой группы армий «Г» (командующий – генерал Бласковиц), входивших в состав 1-й и 19-й армий. Резерв главнокомандующего войсками «Запад» генерал-фельдмаршала Рундштедта состоял из 4 дивизий (3 танковые и одна моторизованная).

Для обороны побережья Франции немецкое командование имело несколько эсминцев и миноносцев, 30 торпедных катеров и 36 подводных лодок, не считая сторожевых кораблей и флотилии тральщиков. Этими силами немцы, конечно, не были в состоянии помешать высадке массированного морского десанта союзника.

Основные германские военно-морские силы к началу десантной операции в Нормандии действовали на Балтийском и Северном морях, на морских коммуникациях против Советского Союза.

Американский историк Гриффитс в статье «Морские десантные операции в прошлом и будущем» из анализа соотношения сил сторон на 1 июня 1944 г. сделал весьма объективный вывод:

«Противник к этому времени не имел большой силы и мощи – лучшие его дивизии были перемолоты в России, его авиация была бессильна, моральное состояние войск находилось на низком уровне».

Широко рекламируемый немцами оборонительный рубеж, так называемый Атлантический вал, не мог устоять перед готовящимся ударом большой силы. План его строительства в данном районе (в полосе 7-й армии) был выполнен лишь на 18%.

В 2—3 км от берега немецкие войска создали оборонительную полосу из опорных пунктов, артиллерийских и пулеметных огневых точек, разбросанных на глубину до 10 км.

Опорные пункты были заняты главным образом частями войск береговой обороны, не отличавшимися высокими боевыми качествами. Далее в глубине не было создано оборонительных полос, которые могли бы быть заняты войсками заблаговременно или в ходе обороны.

Бывший начальник германского штаба сухопутных войск Гальдер следующим образом оценил полевую оборону немецких войск:

«Никакие наземные войска не могли удержаться в сфере огневого воздействия корабельной артиллерии, так как они не располагали какими-либо средствами борьбы с этими кораблями. Мы не имели этих средств ни на земле, ни в воздухе, ни на воде».

Долговременные оборонительные сооружения имелись в районе Кале, Булонь (побережье пролива Па-де-Кале). Некоторые из них, например в Дьеппе, даже демонстрировались иностранным военным миссиям и корреспондентам как якобы типичные для всего Атлантического побережья и Ла-Манша протяженностью 2100 км. В действительности же германские береговые укрепления вдоль нормандского побережья не соответствовали широковещательным заявлениям нацистов. На всем фронте по побережью имелось 2632 орудия калибра от 75 мм и выше, 2354 противотанковых орудия и 8500 долговременных оборонительных сооружений. Средняя плотность полевой артиллерии была не выше одного орудия на 1 км побережья.

Таким образом, общая обстановка для высадки американо-английского десанта в Западной Европе была исключительно благоприятной.

Подготовка к операции «Оверлорд» началась с января 1944 г. К этому времени офицеры-американцы из штаба Эйзенхауэра подготовили план операции. Надо сказать, что общие контуры этого плана обсуждались начальниками штабов США и Великобритании еще в 1942 г. в Алжире. Теперь более детальный план был доложен Б. Монтгомери, который 2 января прибыл в Лондон (Эйзенхауэр был в то время в Вашингтоне).

Монтгомери (в близком военном кругу – Монти) подверг этот план уничтожающей критике. Он без обиняков сказал, что американцы ничего не понимают в военном искусстве, не имеют боевого опыта и, вообще, должны учиться у опытных английских генералов. Его эмоциональное выступление добавило каплю масла в огонь разгоравшихся со времени операции «Торч» противоречий между английскими и американскими военачальниками.

Монтгомери заменил тут же ряд американских офицеров английскими, что еще более усилило разногласия союзников. Но американцы молча снесли обиду.

В результате был составлен приемлемый план операции, который был одобрен Объединенным комитетом начальников штабов. План предусматривал «осуществить вторжение на Европейский континент и совместно с другими объединенными нациями предпринять операции, имеющие целью выход в сердце Германии и уничтожение ее вооруженных сил».

Подготовка десантной операции проходила почти без какого-либо противодействия со стороны противника. Основные усилия немецкого командования были направлены на советско-германский фронт, где решались судьбы Второй мировой войны.

Англо-американское командование в ходе подготовки десантной операции большое внимание уделило вопросу обеспечения оперативной внезапности. Были приняты чрезвычайные меры по оперативной маскировке.

Все, кто участвовал в разработке плана комбинированной десантной операции, были полностью изолированы от внешнего мира. С 17 апреля все посольства, кроме США и СССР, были лишены права посылать курьеров и передавать шифрованные телеграммы. За 10 дней до начала операции был запрещен выезд из Англии без специального разрешения. С конца апреля прекратилась доставка писем из мест расквартирования десантных войск. С 24 мая англо-американская авиация совершила ряд налетов на радиопеленгаторные и радиолокационные станции противника, расположенные на северо-западном побережье Франции.

Чтобы ввести противника в заблуждение относительно истинного района высадки в портах Юго-Восточной Англии, было сосредоточено огромное количество барж-макетов, имитировались пункты посадки и сосредоточения большого количества войск.

С апреля англо-американская авиация систематически бомбила железные дороги Бельгии и Северной Франции. 20 апреля она приступила к разрушению мостов. За 20 дней до высадки десанта авиация перенесла свои удары с мостов на аэродромы противника в радиусе 360 км от побережья.

В результате предварительной авиационной подготовки район высадки удалось почти изолировать от районов, где находились резервы противника. Кроме того, авиация проводила интенсивные налеты на побережье. Самолеты сбрасывали рулоны металлизированной бумаги, что нарушало работу радиолокационных станций неприятеля.

Силы вторжения были объединены в 21-ю группу армий, командующим которой стал Б. Монтгомери. В нее входили американская 1-я армия под командованием генерала О. Брэдли и английская 2-я, возглавляемая генералом М. Демпси. В дальнейшем планировалось создать еще одну (12-ю) группу армий, которой должен был командовать О. Брэдли, но только после того, как на французское побережье высадится американская армия под командованием Дж. Паттона.

Положение осложнялось необходимостью включить в войска вторжения французов: как-никак речь шла об освобождении их страны. А с французами было непросто. Генерал де Голль, бежавший из вишистской Франции в Англию в 1940 г., еще тогда провозгласил: «Франция проиграла сражение, но Франция не проиграла войну». Он возглавил французское движение Сопротивления и при поддержке англичан создал организацию «Сражающаяся Франция». После захвата союзниками Северной Африки у него возникли разногласия с США. Американцы поставили там у власти генерала Жиро, который, будучи на службе у правительства «Виши», с началом операции «Торч» перешел на сторону США. В 1942—1943 гг. между де Голлем и Жиро шла борьба за власть во французской Северной Африке. Но в апреле 1944 г. Жиро ушел в отставку – вся власть сосредоточилась в руках де Голля. Он стал лидером французов на подмандатных Франции территориях, в ее колониях. Он руководил эмигрантскими организациями и своими сторонниками в Сопротивлении в оккупированной Франции. Но его не любили в правящих кругах США. Неприязненно относился к нему и Рузвельт.

Однако Эйзенхауэр хорошо понимал, что без участия французов нельзя освобождать Францию. Видел он и масштаб личности де Голля. Еще в ходе освобождения Северной Африки он встретился с де Голлем и сказал ему: «Мне нужна ваша помощь, и я пришел просить вас о ней». Де Голль ответил: «Великолепно! Вы настоящий человек! Потому что вы умеете признать, что были неправы». И теперь, когда готовилась операция «Оверлорд», Эйзенхауэр вопреки глухому сопротивлению в Вашингтоне делал все, чтобы включить французов в руководимые им, Эйзенхауэром, войска. На первых порах это будет французская дивизия.

Но сближение с де Голлем и определение роли французов в объединенных вооруженных силах союзников было не единственной проблемой, которую Эйзенхауэру пришлось решать при создании органов управления силами вторжения. Прежде всего надо было определить состав штаба Верховного Главнокомандующего. Было решено, что командующие сухопутными, морскими и воздушными силами должны, как и в операции «Торч», выполнять двоякую роль: при планировании операций они члены – штаба Эйзенхауэра, каждый по своему виду вооруженных сил, а при проведении операции они отвечают за ее выполнение в своей сфере.

Немало разногласий вызвало определение взаимодействия между стратегической и тактический авиацией. Командующие объединениями стратегической авиации маршал авиации А. Харрис (английское бомбардировочное командование) и генерал Д. Дулиттл (8-я воздушная армия США) не хотели подчиняться английскому главному маршалу авиации Ли-Меллори, назначенному командующим ВВС экспедиционных сил в рамках операции «Оверлорд». Они полагали, что специалист по применению тактической авиации, непосредственно поддерживавшей сухопутные войска, не сможет правильно оценить цели и способы боевого применения стратегической авиации. С большим трудом Эйзенхауэру удалось примирить авиационных начальников. Пришлось Харриса и Дулиттла на весь период операции «Оверлорд» подчинить непосредственно Верховному Главнокомандующему, а его заместитель по ВВС отвечал только за тактическую, военно-транспортную, разведывательную авиацию и авиачасти специального назначения.

Тут выдвинули требование англичане, которые настаивали на том, чтобы Эйзенхауэр имел специального заместителя по сухопутным войскам. Это требование было отвергнуто на том основании, что каждый командующий группой армий имел у себя генерала, ответственного за действия сухопутных войск в пределах его группы армий.

Когда большинство организационных вопросов благополучно разрешилось, был обсужден общий стратегический план кампании в Западной Европе. В окончательном варианте он сводился к следующему:

«Высадиться на побережье Нормандии.

Сосредоточить силы и средства, необходимые для решительного сражения в районе Нормандия, Бретань, и прорвать там оборону противника. (Операция сухопутных войск в период первых двух фаз должна осуществляться под руководством Монтгомери.)

Двумя группами армий преследовать противника на широком фронте, сосредоточив основные усилия на левом фланге, чтобы захватить необходимые нам порты, выйти к границам Германии и создать угрозу Руру. На правом фланге наши войска соединятся с силами, которые вторгнутся во Францию с юга.

Создать новую систему снабжения вдоль западной границы Германии, обеспечив себя портами в Бельгии и Бретани, а также на Средиземном море.

Продолжать наращивать силы и в то же время непрерывно вести наступление, чтобы измотать противника и создать условия для проведения заключительных сражений.

Закончить уничтожение вражеских войск к западу от Рейна, постоянно стремясь между тем овладеть плацдармами на восточном берегу реки.

Предпринять завершающее наступление в целях двойного охвата Рура, снова нанося основной удар левым флангом; затем немедленно осуществить бросок через Германию; конкретное направление этого наступления будет определено позже.

Захватить оставшуюся часть Германии».

В соответствии с этим планом и развернулась подготовка к операции «Оверлорд».

Несмотря на то что план был согласован во всех инстанциях, разногласия по его выполнению между американскими и английскими высшими военачальниками продолжались (начались они еще в Северной Африке) и даже нарастали. Немаловажную роль в этом играли взгляды на способы ведения операций Д. Эйзенхауэра и Б. Монтгомери. Столкнулись тут и характеры этих генералов.

Монтгомери был крайне самоуверен и скрытен. Он считал, что он и Айк «были полными противоположностями в том, как надо вести войну». Монтгомери намеревался победить немцев во Франции, перехитрив и переиграв их. Он полагал, что самое главное – это вывести противника из равновесия и заставить его делать ошибки, которыми командующие союзников, «сохранив самообладание, могут и должны воспользоваться». Он предпочитал наносить удар в узкой полосе, чтобы прорвать немецкий фронт и развить успех в глубину. Эйзенхауэр был приверженцем широкого фронтального наступления, верил в сокрушительную силу крупных армий. Если Монти собирался победить немцев игрою ума, то Айк более рассчитывал на мускулы, приготовившись разгромить противника в открытом бою.

Конечно, в ставке Гитлера знали о готовящемся вторжении во Францию. Но не знали, где и когда это произойдет. Командование вермахта считало наиболее вероятным участком высадки десанта побережье пролива Па-де-Кале. Поэтому именно там с наибольшей плотностью были установлены заграждения: стальные ежи, надолбы, четырехугольники, стальные элементы «С», гнутые рельсы, стальные пруты, мины, ловушки, дистанционно управляемые фугасы. Но долговременные инженерные сооружения имелись там только на отдельных участках обороны. Основное внимание уделялось обороне крупнейших портов Франции, Бельгии и Нидерландов, в первую очередь Дюнкерка, Булони, Гавра и Антверпена. Следовательно, Атлантический вал, о котором так много писали в немецкой и англо-американской прессе того времени, в действительности, повторяем, был совсем не таким, как его разрисовали.

В фашистской Германии легенда о неприступности обороны Атлантического побережья была создана для того, чтобы скрыть слабость этой обороны: у страха глаза велики. Ну а в США и Великобритании этот вымысел всячески поддерживался в средствах массовой информации с целью оправдать ввиду «большой опасности» политику затягивания открытия второго фронта в Западной Европе.

Но вот что пишет западногерманский автор П. Карелл:

«Атлантический вал существовал летом 1944 г. лишь у Па-де-Кале. В остальном он состоял из цепи далеко друг от друга разбросанных, отчасти полуготовых опорных пунктов… между „гнездами сопротивления“ на 3—5 км тянулась ничейная земля».

Кроме того, основные силы гитлеровских войск в этом регионе были сосредоточены непосредственно в прибрежной зоне, а в глубине обороны остались лишь 4 танковые дивизии. Это, разумеется, не обеспечивало надежной противодесантной обороны: в условиях господства в воздухе англо-американской авиации быстро прибыть к побережью для нанесения контрудара даже танковым дивизиям было не под силу. К тому же немцы тогда не знали степени превосходства союзников над вермахтом. А соотношение сил и средств сторон к началу Нормандской десантной операции было таким:

На другой стороне Ла-Манша подготовка к вторжению во Францию шла полным ходом, и всех волновал главный вопрос: когда же начнется операция? В Тегеране было сказано – в мае 1944 г. Затем уточнили: 1 мая, вскоре после рассвета. Почему именно это время? Выбор этого дня и времени определялся сочетанием взаимосвязанных факторов. День выбрали по фазе Луны и приливу: войска должны были высадиться на плацдармы во время наивысшего прилива. Это позволяло им не наткнуться на немецкие подводные заграждения. Высадка вскоре после рассвета давала возможность пересечь транспортам Ла-Манш в темноте, оставив десантирующимся войскам максимум светлого времени. Фаза Луны обеспечивала бомбардировщикам и парашютным десантам лучшие условия для действий при свете хотя бы половины лунного диска. Начать операцию в начале мая значило иметь впереди четыре месяца хорошей погоды во Франции.

Однако уже при подготовке операции выяснилось, что к назначенной дате не хватает 270 транспортных барж для десантирования намеченного количества войск. Тогда Эйзенхауэр решил отложить начало операции до 6 июня: Почему на такой срок? Потому что только в этот день могли быть такие же метеоусловия, как 1 мая. А следующей такой датой было 19 июня.

По мере того как приближался новый назначенный день, штаб Эйзенхауэра, он сам, да и все войска испытывали все возраставшее напряжение. «Могучая армия, — вспоминал Эйзенхауэр, – напряглась, как стальная пружина». К броску через Ла-Манш было готово все, кроме погоды. Особенно опасались шторма. В сильный ветер десантные суда могли затонуть, не дойдя до французских берегов. Шторм мог так укачать людей, что после высадки они были бы не способны идти в бой.

Нужно было продумать, как укрыть от возможного шторма при переходе технику, боеприпасы и другие виды снабжения. Чтобы их сберечь от стихии в прибрежной зоне, были спроектированы две специальные якорные стоянки общего типа, защищенные от морских волн. Первый тип якорной стоянки, названный гузбери, представлял собой просто линию затопленных судов, установленных носом к корме в таком количестве, чтобы они со стороны моря образовали прикрытие от бурных прибрежных вод, где небольшие суда и десантные катера могли продолжать выгрузку на берег в любых погодных условиях, за исключением, конечно, сильнейшего шторма.

Другой вид якорной стоянки, названной мэлбери, образовывал подобие бухты. Два комплекта этого искусственного порта были спроектированы и построены в Англии, и в нужное время их можно было отбуксировать к берегам Нормандии. Основной строительной деталью в конструкции «мэлбери» был огромный бетонный корабль, названный «фениксом», по форме напоминающий ящик, и очень тяжелый по весу. Когда «фениксы» затопляли один за другим, в цепочку, напротив берега, они создавали надежное укрытие от любого волнения на море.

Было изготовлено хитроумное вспомогательное оборудование для выгрузки на берег, а также самое разнообразное современное оснащение действующего порта. По одному такому искусственному порту – «мэлбери» с оснащением планировалось соорудить на английском и американском участках высадки. Кроме того, предусматривалось установить 5 искусственных якорных стоянок типа «гузбери».

Все надеялись на улучшение погоды, но метеосводка уже на 5 июня обещала пасмурный день, с сильным ветром и низкой облачностью – до 200 м.

Заместители Эйзенхауэра по авиации – Теддер и Ли Мэллори и флоту – Рамсей предлагали перенести начало операции на иной день. Что же, начинать ее 19 июня? Как говорится, ждать у моря погоды. Все высшие военачальники собрались в офицерском клубе. Надо было принимать решение. Большинство колебалось. Но вот 5 июня в 21.45 Эйзенхауэр решительно сказал присутствующим: «Я вполне уверен, что надо отдать приказ о выступлении».

В ночь на 6 июня началась авиационная подготовка. (Закончилась она за 10 минут до начала высадки морского десанта.) Всю ночь свыше 2 тысяч бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье Сенекой бухты, налетая волнами по 150—200 самолетов. В полосе высадки было сброшено около 13 тысяч бомб общим весом свыше 7 тысяч тонн. Однако большая часть неумело, беспорядочно сброшенных бомб «не причинила противнику никакого вреда».

Чтобы подавить какие-либо попытки противника противодействовать десанту, истребители прикрывали район высадки в радиусе до 120 км. За первые сутки десантной операции только англо-американская стратегическая авиация совершила 14 тысяч самолето-вылетов, а немецкая – всего лишь 50. Потери союзников составили 113 самолетов, главным образом от огня зенитной артиллерии.

С утра 6 июня находившиеся в районе формирования – в 50—60 км от южного побережья Англии десантные отряды отправились по десяти заранее протраленным фарватерам к заливу Сены, а авиация начала наносить удары по объектам немцев на побережье. Кроме того, ночью началась выброска воздушно-десантных войск, в которой были использованы 2400 самолетов и 850 планеров.