Текст книги "За кулисами второго фронта"
Автор книги: Александр Орлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
АЛЬТЕРНАТИВЫ ВТОРОМУ ФРОНТУ
Уинстон Черчилль летел в Москву.
Был август 1942 года.
«Я размышлял о своей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении», – писал он впоследствии.» А миссия была не из легких. Английский премьер вез более чем неприятную для Сталина и советского руководства новость: не будет второго фронта в 1942 году…
«Это было все равно, что везти большой кусок льда на Северный полюс, – вспоминал Черчилль. – Тем не менее я был уверен, что я обязан лично сообщить им факты и поговорить лицом к лицу со Сталиным, а не полагаться на телеграммы и посредников».
Так что «полная договоренность» трех союзных держав о создании второго фронта в 1942 г., заявленная в совместном коммюнике от 11 —12 июня, оказалась не более чем приемом дипломатии. Но что там предлагалось взамен? Именно это и было главной частью той новости, с которой Черчилль летел в Москву.
Он предлагал Сталину признать, что равноценной заменой обещанному США н Англией вторжению в Западную Европу будет высадка англо-американских войск в Северной Африке и вытеснение оттуда итало-немецких войск.
«Самым лучшим видом второго фронта в 1942 г., единственно возможной значительной по масштабу операцией со стороны Атлантического океана является „Торч“ (кодовое название высадки союзников в Северной Африке. – А. О.). Если эта операция сможет быть осуществлена в октябре, она окажет большую помощь России, чем всякий иной план», – втолковывал Черчилль руководителю СССР.
Президент США Франклин Рузвельт тоже полагал, что высадка союзных войск в Северной Африке «окажет нашим героическим союзникам в России помощь такого же порядка, как и второй фронт».
Сталин воспринял новость без всякого энтузиазма. Он сказал, что не может понять, почему союзники так боятся немцев. Войска должны быть испытаны в бою, иначе никогда не будет ясно, какова их ценность. В то же время он правильно оценил стратегические достоинства северо-африканской операции.
«Русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него… Он все это оценил молниеносно, – пораженный такой цепкостью сталинской мысли, констатировал Черчилль.
Сталин оказался не единственным военно-политическим деятелем, который с сомнением отнесся к плану высадки союзников в Северной Африке. В конце августа возникли серьезные разногласия по поводу этой операции между английскими и американскими начальниками штабов. В Вашингтоне считали «Торч» операцией отвечающей интересам США: захватить Марокко и закрепиться там. Поскольку США продолжали поддерживать с вишистским правительством дипломатические отношения, сопротивление находившихся в Северной Африке французских войск не ожидалось.
Другое дело – англичане. Французы, помнившие предательство английских союзников по отношению к их войскам в дни Дюнкерка и капитуляции Франции, могли теперь вступить с ними в бой. Американцам не нравилась и английская идея высадиться в Алжире и двигаться в Тунис на соединение с английской 8-й армией. Это грозило затяжными боями с войсками Роммеля.
Но Рузвельт после ряда посланий Черчилля, уговаривавшего его принять концепцию Лондона, согласился поддержать английский план. Было решено, что американцы высадятся в Марокко, а англичане – в Алжире. Операция «Торч» была утверждена главами правительств США и Великобритании и назначена на начало ноября 1942 г.
Так высадка союзников в Северной Африке и последующие действия там стали как бы альтернативой – заменой второму фронту в 1942 г. Но насколько эта альтернатива была равной вторжению во Францию? Какую угрозу создавала она Германии на полях сражений в Европе? Сколько сил вермахта отвлекали на себя высадившиеся в Африке или уже воевавшие там с 1940 г. войска союзников?
Известно, что боевые действия в Северной Африке начались с вступления в войну Италии в июне 1940 г. 236 тысяч итальянских войск начали наступление из Ливии в Египет, где находилась основная группировка английских сил в Африке (66 тысяч человек). Английская армия «Нил» (командующий генерал А. Уэйвелл) имела в Египте 2 дивизии и 2 бригады, а также авиачасти (168 самолетов). На границе с Ливией была развернута всего лишь одна дивизия. Против нее в сентябре 1940 г. начали наступление 5 дивизий и 6 танковых батальонов итальянской 10-й армии. Итальянцы вторглись в Египет и за 4 дня продвинулись на 90 км на восток, остановившись только у г. Сиди-Баррани. Англичане отступили на заранее подготовленные позиции в районе Мерса-Матруха. Между противниками теперь был разрыв в 130 км. Боевые действия, по существу, прекратились.
В декабре 1940 г., пополнившись, английская армия – 4 дивизии и 2 бригады – перешла в наступление и к февралю 1941-го отбросила итальянские войска на 800 км к западу и вышла в район Эль-Агейлы (Ливия). Вот тогда-то в Ливию прибыли 7 немецких дивизий, которые вместе с итальянцами образовали Африканский корпус под командованием генерала Э. Роммеля.
Роммель был неординарной фигурой среди немецкого генералитета. В 1940 г., во время французской кампании вермахта, он, командуя 7-й танковой дивизией, прославился дерзкими прорывами обороны французских войск, первым форсировал Сомму. Его дивизия взяла в плен более 30 тысяч солдат противника. И в Африке он доставил много неприятностей английским генералам. В течение 1941 —1942 гг. он не раз проводил блестящие операции, одерживая победу над врагом, имея обыкновенно меньше сил, чем противник. «Лиса пустыни» – под таким легендарным прозвищем вошел в военную историю Эрвин Роммель. «Мы имеем дело с ответственным и искусным противником», – говорил о нем Черчилль.
В течение апреля – ноября 1941 г. Роммель вытеснил англичан из Ливии (осталась только не взятая и осажденная им крепость– порт Тобрук). Затем зимой 1941/42 г. британская 8-я армия (бывшая «Нил») провела ответное наступление, продвинулась в январе 1942 г. на 800 км, но освободить Тобрук от осады не смогла.
Тогда, перегруппировав силы, германо-итальянские войска в течение января – октября 1942 г. провели мощное наступление (130 тысяч человек, 1270 танков, 604 самолета) с целью захватить Египет. В ходе наступления они взяли Тобрук, продвинулись на 1200 км и к концу июня подошли к английским укреплениям в районе Эль-Аламейна (Египет), где перешли к обороне. Так продолжалось до октября. 23 октября 1942 г. английская 8-я армия под командованием генерала Б. Монтгомери, имея тройное превосходство над противником в людях и танках и четырехкратное в самолетах, начала наступление. [8]8
Войска Монтгомери насчитывали: людей – 230 тысяч, танков – 1440, самолетов – 1500. Войска Роммеля: людей – 80 тысяч, танков – 540, самолетов – 350.
[Закрыть] 4 ноября она прорвала фронт противника и создала угрозу окружения германо-итальянским войскам. В такой обстановке Роммель принял решение вывести свои войска из Египта. Он отобрал весь транспорт у своих союзников итальянцев и бросил их на произвол судьбы. Четыре итальянские дивизии капитулировали. Английская 8-я армия начала преследование противника, отходившего к Тунису.
Такова была обстановка в Северной Африке, когда туда готовилась высадка морского десанта союзников.
Целью операции был захват плацдармов в Северной Африке на территориях Марокко, Алжира и Туниса, которые в то время находились под контролем так называемого «правительства Виши» – коллаборационистского правительства Франции, размещавшегося в городе Виши. Оно сотрудничало с гитлеровской Германией и формально соблюдало нейтралитет.
Поэтому высадка англо-американского десанта производилась на побережье, где, по существу, не ожидалось сколько-нибудь значительного сопротивления. Кроме того, американское командование вошло в тайные переговоры с командующим французскими силами в Северной Африке адмиралом Дарланом. Тот обещал, что французские войска не окажут противодействия высаживающимся силам союзников.
После закрепления на плацдарме англо-американское командование планировало во взаимодействии с английской 8-й армией Монтгомери, действовавшей из Египта в направлении Туниса, разгромить германо-итальянские войска в Северной Африке и установить свое господство в Средиземноморье.
Войска правительства Виши в Северной Африке к тому времени насчитывали 200 тысяч человек и около 500 самолетов. Но их выступления против союзников после переговоров с адмиралом Дарланом англо-американское командование не опасалось. (Кроме войск, у вишистского правительства в портах Северной Франции и Тулоне находились значительные силы французского флота: 4 линкора, 12 крейсеров, более 20 подводных лодок.)
Для вторжения в Северную Африку союзники привлекли 13 дивизий, 450 боевых кораблей (3 линкора, 7 авианосцев, 17 крейсеров, 64 эсминца) и транспортных судов. Высадка производилась на трех участках побережья: Касабланка, Оран, Алжир. Высаживающимся эшелонам было приказано не открывать огня, если французы не будут оказывать сопротивления.
Планом операции «Торч» планировалась высадка трех оперативных групп.
Западная оперативная группа (35 тысяч человек) высаживалась на атлантическом побережье Марокко, у трех основных портов марокканского побережья. Затем войска этой группы стремительным броском овладевали портом Касабланка и двигались в восточном направлении на соединение с центральной оперативной группой в районе Орана.
Центральная оперативная группа (39 тысяч человек) должна была высадиться в нескольких участках возле Орана и с ходу захватить порт.
Обе эти группы составляли американские части и соединения.
Восточная оперативная группа, состоявшая из 10 тысяч американцев и 23 тысяч англичан, высаживалась в районе Алжира.
Высадку всех трех групп поддерживали с воздуха 1700 самолетов. Командовал этой операцией американский генерал Д. Эйзенхауэр, морской ее частью – английский генерал Э. Каннигхэм.
Высадка началась 8 ноября 1942 г. Поскольку заранее была достигнута договоренность с французским командованием, англо-американские войска не встретили сопротивления на побережье. Только в районе Орана разгорелся бой: французы открыли огонь по катерам с десантом. Но и он вскоре прекратился. Поскольку французская Северная Африка формально не находилась на военном положении, то в момент приближения десанта на побережье везде горели огни.
К исходу 8 ноября союзные части вступили в г. Алжир, 10-го– в Оран, 11-го– в Касабланку. В ночь на 11-е французы по приказу Дарлана полностью прекратили какое-либо сопротивление. Французские моряки в Тулоне взорвали свои корабли. Остальные силы флота Виши капитулировали.
К началу декабря в Северной Африке находилось уже более 250 тысяч солдат и офицеров союзников. Еще раньше, сразу после высадки, англо-американские дивизии начали продвигаться к г. Тунису, но 25 ноября были остановлены в районе г. Бизерты. Оба эти города еще 11 ноября захватили немецкие воздушные десанты.
В течение зимы 1942/43 г. на фронтах Северной Африки царило затишье. Только в марте 1943 г. англо-американские войска возобновили наступление на немецкую группировку армий «Африка» (190 тысяч человек, 500 танков), оборонявшуюся в Тунисе. Британская 8-я армия наступала на Тунис с востока, а британская 1-я армия и американский 2-й корпус (всего 18 дивизий, 3200 самолетов, при поддержке крупных сил с моря) двигались туда же с запада. После тяжелых боев, при значительном превосходстве в танках (1100 против 120) и полном господстве в воздухе, операция завершилась 13 мая капитуляцией группировки противника.
Таким образом, северо-африканская кампания союзников в 1942 г. роль второго фронта – отвлечь 30—40 дивизий вермахта на жизненно важном для Германии направлении – отнюдь не выполнила. Да и не могла выполнить, поскольку велась на слишком отдаленном от главных событий войны театре военных действий, где большую часть войск противника составляли малобоеспособные итальянские войска. Части вермахта на этом фронте имели незначительное количество танков и почти не имели авиации.
Действия союзных сил в Северной Африке не могли существенно повлиять на стратегическое немецкое наступление, проводившееся во второй половине 1942 г. в сталинградских степях. Здесь, между Волгой и Доном, более полугода (июль 1942 – февраль 1943) шла напряженнейшая для обеих сторон Сталинградская битва. В боевых действиях с обеих сторон участвовали свыше 2 миллионов человек, более 2000 танков, 2000 самолетов, 20 тысяч орудий и минометов. Кульминацией этой грандиозной битвы стало окружение и уничтожение 330-тысячной группировки германских войск. В то время как в Африке под Эль-Аламейном с обеих сторон действовало всего 310 тысяч человек, а потери гитлеровцев составили 55 тысяч солдат и офицеров, в Тунисе – 130 тысяч пленными.
Спрашивается, могли ли действия союзных войск в Северной Африке, отвлекшие на себя 7 немецких и 10 итальянских дивизий, сыграть ту роль во Второй мировой войне, какую должен был играть второй фронт? Ну если бы союзники имели во Франции хотя бы активно обороняемый плацдарм, как поначалу предлагали американские начальники штабов, то германское командование, безусловно, было бы лишено возможности перебрасывать дивизии вермахта из Западной Европы под Сталинград и на Кавказ. Между тем ход и итоги Сталинградской битвы несомненно влияли на боевые действия союзников. Летом 1942 г., когда готовилась высадка союзников в Африке, главнокомандующий их экспедиционными силами Д. Эйзенхауэр прямо говорил, что «упорное сопротивление русских обеспечивало союзникам свободу выбора места, времени и количества сил для решающего наступления». А оценивая значение наступательных действий американских войск в Северной Африке, начальник штаба армии США Дж. Маршалл сказал, что «эти действия не заставляют Гитлера повернуться лицом на юг. Мы исходим из того, что он прочно увяз в России». И действительно, фашистское командование в 1942 г. перебросило из Западной Европы на советско-германский фронт 60 дивизий!..
Безусловно, победы англо-американских войск под Эль-Аламейном и в Тунисе оказали серьезное воздействие на обстановку в Средиземноморье, что сыграло немалую роль в дальнейшем ходе войны. Но все это никак не стало заменой второго фронта, каким он был спланирован высшим руководством союзных держав.
Конечно, открытие второго фронта в 1942 г. было весьма проблематичным: после принятия такого решения союзниками в июне 1942 г. до августа– сентября 1942 г., когда форсирование Ла-Манша могло быть совершено в необходимо благоприятных условиях, оставалось слишком мало времени. Но и захват и удержание ограниченного плацдарма на побережье Франции очень помогли бы общему делу борьбы с врагом.
Однако и широкомасштабное вторжение в Западную Европу могло быть вполне успешным уже весной 1943 г., если бы целеустремленная всесторонняя подготовка к ней началась уже в 1942 г.
Высадка в Африке нанесла ущерб коалиционной стратегии, ибо отвлекала главные силы США и Англии от главного театра военных действий – Западной Европы на второстепенный театр. А это уже исключало высадку в Европе и в 1943 г., поскольку основные силы англоамериканских войск оказались в Средиземноморье и для создания новой мощной группировки в Англии для броска через Ла-Манш уже не было времени.
Никак не могла стать альтернативой второму фронту и Сицилийская операция союзных сил, проведенная как логическое продолжение Северо-Африканской кампании в период 10 июля – 17 августа 1943 г. Целью ее (кодовое название «Хаски») было захватить Сицилию, где создать плацдарм для вторжения в Италию и тем зацепиться за Европейский континент. Зацепиться – да, но совсем не в том месте, где можно было бы рассчитывать на быстрый выход к Германии с юга. Кроме того, на Сицилии было слишком мало немецких войск, чтобы захват Сицилии и выход на юг Апеннинского полуострова заставили германское верховное командование перебросить существенное количество войск и техники с восточного фронта для обороны Италии.
Остров Сицилия к июлю 1943 г. обороняла итальянская 6-я армия в составе 9 итальянских и 2 немецких дивизий. В ходе обороны Сицилии на нее прибыли еще 2 немецкие дивизии. Всего – 225 тысяч человек. Их поддерживало 600 самолетов. Англо-американские войска – 15-я группа армий, возглавляемая английским генералом Г. Александером, – имели две армии (английская 8-я Б. Монтгомери и американская 7-я Дж. Паттона) общей численностью 478 тысяч человек. Их поддерживали 4000 боевых самолетов и около 40 кораблей, не считая транспортных и вспомогательных средств.
Высадке предшествовали массированные налеты союзной авиации на основные объекты обороны острова. В первый день вторжения войска не встретили сколько-нибудь серьезного сопротивления противника и захватили плацдармы глубиной от 5 до 15 км. Через неделю союзники заняли всю южную часть острова. Итальянские войска сопротивления почти не оказывали. Но когда союзные части приблизились к немецким позициям, их продвижение было остановлено. Дивизии вермахта сдерживали англо-американское наступление приблизительно в течение месяца. Непривычные к затяжным боям, американские солдаты тяжело воспринимали неожиданно сложившуюся обстановку. Так, во время посещения одного из полевых госпиталей командующий американской 7-й армией генерал Паттон подошел к солдату, диагноз болезни которого гласил: «Состояние психоневроза». Генерал спросил больного, как он себя чувствует. Тот ответил: «Я думаю, что не смогу к этому привыкнуть». Паттон пришел в ярость, осыпал солдата бранью, потом ударил его по лицу, схватил в охапку и выбросил из палатки. Инциденту не придали значения.
Однако через неделю нечто подобное повторилось при посещении Паттоном другого госпиталя. Один из больных привлек его внимание. Он, лежа на койке, вздрагивал всем телом. Генерал поинтересовался его состоянием. «Это нервы», – ответил тот. «Что ты сказал?!» – заорал генерал. «Это нервы, – повторил солдат. – Я слышу, как над головой несутся снаряды, но не слышу, как они разрываются». «Какие, к черту, нервы! – бушевал Паттон. – Ты просто трус проклятый, скотина! Такие, как ты, позорят армию. Тебя следовало бы поставить к стенке и расстрелять. Да я обязан расстрелять тебя на месте!» – Он выхватил пистолет и начал махать им. А когда солдата снова затрясло, генерал сильно ударил его по лицу. Он потребовал от начальника госпиталя выкинуть больного из палатки. «Я не хочу, чтобы другие ребята видели, как нянчат этого подлеца». Солдат заплакал. Тогда Паттон еще раз ударил его с такой силой, что каска упала с генеральской головы. Начальник госпиталя встал между командующим и больным. Тогда Паттон в ярости вышел из палатки.
Оба случая получили огласку. Пришлось извиняться. Но нервные срывы были не редкостью в те дни.
А тем временем за месяц позиционных боев более 50 тысяч солдат и офицеров германо-итальянских войск эвакуировались в Италию.
Овладев Сицилией и высадившись в Южной Италии, союзники формально вывели Италию из войны на стороне Германии и развернули наступление в северном направлении, против оборонявшихся на Апеннинском полуострове немецких и итальянских войск, которые насчитывали 44 малобоеспособные дивизии, 600 боевых самолетов и 183 корабля. Из них немецких– 7 дивизий, 500 боевых самолетов и 60 кораблей. Семь дивизий! А в это время против Красной Армии только на Курской дуге действовало 50 дивизий вермахта, в том числе 16 танковых и моторизованных, 2700 танков, более 2000 самолетов. Так можно ли было выдавать действия в Северной Африке, на Сицилии, на юге Италии за второй фронт? Факты говорят – нет!
Но была еще одна усиленно пропагандируемая сфера военных действий западных союзников, которую не один год пытались представить как альтернативу второму фронту. Это так называемое «воздушное наступление» англо-американской стратегической авиации на третий рейх.
В августе 1942 г., находясь в Москве, Черчилль в беседе со Сталиным нарисовал крокодила. Вот, говорил он, вы, русские, стремитесь поразить крокодила в его зубастую пасть, то есть в самую сильную и наиболее опасную для себя часть его организма. А надо бить его в живот, наиболее жизненно важную и наименее защищенную часть его тела. Так он обосновывал цель массированных воздушных бомбардировок тыла Германии, ее промышленных центров, где ковался разящий германский меч. Он придерживался этой идеи и в дальнейшем. Так, уже весной 1944 г., когда срок открытия второго фронта был согласован на уровне глав правительств СССР, США и Англии, Черчилль утверждал, что воздушные бомбардировки и есть второй фронт в Европе. Надо сказать, что в этом заблуждении он не был одинок.
После войны некоторые историки по обе стороны Атлантики тоже видели в воздушных бомбардировках решающую силу, сразившую гитлеровскую Германию. Писали о том, что «тяжелые бомбардировщики США и Великобритании достигли таких успехов своими разрушительными действиями, что им суждено было принять вид критического вклада в дело разгрома Германии». Говорили даже и о том, что воздушные налеты на третий рейх представляли собой целых два фронта: «фронт в небе Германии… и фронт в виде специально усиленного воздушного наступления над Северной Францией», а в итоге – «удары союзной авиации поставили Германию на грань катастрофы…».
Доля правды во всем этом была. Важно только не забывать – для какого времени. Да, действительно, в конце войны в Европе воздушные бомбардировки Германии играли весьма существенную роль в ее деморализации и разгроме. Но это было уже после открытия второго фронта в Западной Европе. Так что тезис о «воздушном наступлении» на Германию как эквиваленте второго фронта ложен.
Что же представляло из себя столь превозносимое и раньше и теперь «воздушное наступление на Германию»?
Первыми его начали англичане. Английская авиация стала наносить массированные удары по городам Германии с 24 сентября 1940 г.: тогда 84 бомбардировщика предприняли налет на Берлин, окончившийся полной неудачей. В 1941 – 1942 гг. боевая активность английской бомбардировочной авиации вообще упала. За этот период на Германию было сброшено всего только около 60 тысяч тонн бомб. При этом воздушные налеты проводились, как правило, небольшими силами. В среднем в одном налете участвовало менее 60 самолетов. Лишь в налетах, проведенных в 1942 г. по крупным городам Германии (Эссен, Любек, Киль), участвовало до 200—230 самолетов. Но вот 30 мая 1942 г. бомбовый удар по Кельну впервые нанесли свыше 1000 самолетов! В дальнейшем «рейды 1000 бомбардировщиков» стали регулярными (Эссен, Бремен, Гамбург и др.).
В результате этих варварских бомбардировок гражданское население понесло трагические потери, были разрушены многие уникальные старинные кварталы городов и уничтожены замечательные памятники архитектуры, а вот военно-промышленные объекты остались почти в полной сохранности. Поэтому рост производства важнейших видов вооружения Германии в 1941 – 1942 гг. продолжался. Так, если в 1940 г. германская промышленность произвела 2000 танков и броневиков, 6200 боевых самолетов, 5000 артиллерийских орудий (калибра 75 мм и более), то в 1942 г. она выпустила уже 9200 танков и броневиков, 11 100 боевых самолетов и 12 тысяч артиллерийских орудий.
Таким образом, эффективность английских воздушных бомбардировок в 1941 – 1942 гг. была крайне низкой и, естественно, не понижала производительности военной промышленности Германии, и все ее усилия были направлены на восстановление потерь боевой техники на восточном фронте.
В январе 1943 г. на совещании глав правительств США и Англии в Касабланке был принят план «совместного бомбардировочного наступления» на Германию («Пойнтблэнк»), который был очень подробно разработан англо-американским объединенным комитетом начальников штабов к 14 мая 1943 г.
По этому плану было намечено разрушить или вывести из строя на долгое время около 60 военно-промышленных объектов Германии. Все цели бомбардировок были отнесены к шести группам: верфи, строившие подводные лодки и базы подводных лодок; самолетостроительные заводы; шарикоподшипниковые заводы; заводы синтетического горючего и нефтеперегонные; предприятия, производящие синтетическую резину; заводы, выпускающие военно-транспортные средства. Словом, в соответствии с постулатами доктрины Дуэ, этот план был рассчитан на нанесение удара в самое сердце гитлеровской державы, минуя кровопролитные сражения на фронтах.
Однако и после принятия плана «совместного бомбардировочного наступления» массированные воздушные удары американо-английских ВВС, несмотря на их возросшую эффективность, не сразу обрели то значение в разгроме гитлеровской Германии, какое они имели в последний военный год. План «Пойнтблэнк» предусматривал массированными бомбардировками «достичь прогрессирующего разрушения и дезорганизации военной, промышленной и экономической мощи Германии и подрыва морального духа ее народа до такой степени, когда способность Германии к сопротивлению будет ослаблена до фатального уровня».
Хотя этот план назывался вкладом Запада в общую борьбу антигитлеровской коалиции, равным второму фронту, он отражал всего лишь интересы США и Англии. Так, в первую очередь планировалась бомбардировка судостроительной промышленности третьего рейха с выводом ее из строя на 90 процентов. Между тем основные усилия германская военная экономика в 1943 г. сосредоточила на танковой и авиационной промышленности. Известно, что после Сталинграда Гитлер и его окружение, считали, что продолжать войну с СССР можно только на базе новой техники. Поэтому все силы были брошены на производство новых танков и новых самолетов, а судостроительные программы с мая 1943 г. резко сократились. Выходит, важнейшие отрасли военной промышленности Германии – производство танков и самолетов – были исключены из программы бомбардировок союзников и огромные силы авиации действовали, увы, по второстепенным целям. И действительно, ежемесячный выпуск танков, например, к концу 1943 г. возрос по сравнению с последними месяцами 1942 г. вдвое, а в марте 1944 года – в 2,5 раза. Вплоть до октября 1944 г. предприятия танковой промышленности Германии не подвергались ударам союзнической авиации.
То же самое можно было наблюдать и в сфере производства самолетов. Несмотря на то, что планами совместных бомбардировок предусматривалось на 50 процентов уничтожить германскую авиационную промышленность, в ходе налетов основное внимание уделялось выводу из строя немецких аэродромов и авиабаз в Западной Европе: на них было сброшено в четыре раза больше бомб, чем на авиационные заводы. В результате из 2638 тысяч тонн бомб, обрушенных на Германию и ее сателлитов, только 48 тысяч тонн (менее 2 процентов) приходилось на авиационные заводы. Это позволило германским авиастроительным заводам в течение 1943 г. даже увеличить производство истребителей по сравнению с 1942 г.
Важное значение в плане «Пойнтблэнк» придавалось разрушению нефтеперегонных заводов, особенно в Румынии, и объектов химической промышленности, но интенсивные бомбардировки этих целей начались лишь во второй половине 1944 г., после высадки союзников во Франции. Однако с освобождением Румынии Красной Армией в августе 1944 г. для англо-американской авиации в основном эти задачи отпали. Между тем англоамериканская авиация наносила удары и по объектам, уже потерявшим военное значение. Так, летом 1944 г. подверглись бомбардировке Плоешти и София, как раз накануне вступления в эти города Красной Армии. И позднее союзниками бомбардировались города в Восточной Германии при подходе к ним советских войск, хотя эти города не были узлами обороны или центрами военной промышленности.
Командующий английской бомбардировочной авиацией маршал авиации Артур Харрис не зря подчеркивал, что воздушное наступление на Германию наряду с главной целью – уничтожение военных объектов – призвано «показать русским, на что способно бомбардировочное командование».
Непрерывно возраставшая интенсивность налетов англо-американской авиации на территории Германии побуждала немецкое командование усиливать противовоздушную оборону рейха, искать новые средства борьбы с противником, совершенствовать систему ПВО. Это становилось жизненно важной проблемой для вермахта.
Действительно, с лета 1943 г., когда в небе оккупированной Европы появилась американская стратегическая авиация, воздушные операции начали проводиться и днем и ночью. В ночное время действовала, как правило, английская авиация, производившая неприцельное бомбометание, то есть бившая по площадям, или, как это называли, «ковровое бомбометание». Прицельное бомбометание, которое поначалу применяли англичане, себя не оправдало. Бомбы падали порой и в километре от цели. В светлое время суток в дело вступали американские стратегические бомбардировщики В-17 «Летающая крепость» и В-24 «Либерейтор». Они вели прицельное бомбометание, используя бомбоприцел «Норден», наиболее совершенный прибор прицеливания во время Второй мировой войны. Это позволяло снизить разброс бомб. Но даже дневные прицельные удары были далеки от необходимо точных: бомбы падали на значительном (300—700 м) расстоянии от объекта.
В-17 мог действовать на скорости 480 км/ч, имел дальность полета 2700 км, нес на борту 2700 кг бомб и при потолке около 11 км был почти недосягаем для зенитной артиллерии. «Либерейтор» обладал аналогичными характеристиками, но имел большую дальность (4500 км) и бомбовою нагрузку (5800 кг).
Вначале американцы считали, что их тяжелые бомбардировщики, вооруженные пулеметами калибра 12,7 мм, действуя в сомкнутых боевых порядках, смогут защитить себя от истребителей противника и обойдутся без своих истребителей прикрытия. Но первые же воздушные операции показали ошибочность этого взгляда: потери были большими.
Так, 17 апреля 1943 г. при выполнении задания из 115 бомбардировщиков 16 было сбито, а 44 повреждено. 13 июня при налете на Киль из 66 бомбардировщиков В-17 («Летающая крепость») было потеряно 22; из налета на Ганновер в июле 1943 г., в котором участвовало 92 самолета, не вернулись 24 бомбардировщика.
Тогда прибегли к помощи истребителей сопровождения. Но истребители «Тандерболт» не смогли справиться с заданием надежного прикрытия бомбардировщиков: дальность их полета была слишком мала. Во время рейда в глубь Германии 14 октября 291 В-17 сопровождались истребителями только до Аахена: на полет дальше им не хватало топлива. В результате после атак немецких истребителей 60 бомбардировщиков были сбиты, а 138– повреждены.
Истребители «люфтваффе» явились грозным оружием для союзников. Обладая скоростью 550—610 км/ч и потолком 8500—10 000 м, эти самолеты в последние годы войны были отменно вооружены. Me-109 имел 3 пушки калибра 20 мм и 2 пулемета 13-мм; FW-190A– 4 пушки и 2 пулемета аналогичных калибров. В 1944 г., когда воздушные налеты на Германию начали приобретать особый размах, промышленность третьего рейха выпустила более 14 тысяч Me-109 и около 4000 FW-190A.
