Текст книги "Огненное небо (СИ)"

Автор книги: Александр Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Ранке, – он сбросил комдиву запись, – посмотрите на это.

Тот помолчал, и отверг прием файла.

– Не хочу.

Спорить Анри не стал.

Как он и ожидал, очередной пакет обновлений пришел с серьезной задержкой. После гибели флагмана, потребовалось некоторое время, на передачу полномочий следующему по списку. Новым флагманом стал последний оставшийся в строю тяжелый корабль регулярного флота, недавно введенный в строй крейсер “Аоба”, под командованием капитана первого ранга Иво Хинкельмана. Его систершип “Шеффилд” погиб в самом начале сражения, но “Аобо” пока что успешно выходил из под вражеских ударов.

Количество поступающей на фрегат информации сразу же уменьшилось. В отличие от “Потрясателя”, на новом флагмане отсутствовала необходимая аппаратура, и что самое главное, когда весь штаб флота погиб на линкоре, офицерам “Аобы” пришлось взять их функции на себя. В меру своих невеликих сил, поскольку никто не предполагал, что крейсеру придется вести за собой целый флот.

В очередном обновлении находились лишь самые общие директивы, а для тактической обстановки места уже не осталось. Просмотрев скупые строчки, Анри поморщился, и обратился к системному администратору.

– Берли, сконфигурируй системы фрегата на оценку тактической обстановки.

– Принято, капитан.

Смыкающееся кольцо Резервного флота находилось на самой границе надежного обзора кормового радара. Его работе сильно мешал длинный плазменный шлейф, но и расстояние было меньше световой секунды, так что общую картину боя он давал, додумывать приходилось только мелкие детали.

Первое, что он увидел, были отваливающие в сторону суда грузового флота. Исчерпав торпеды, контейнеровозы уползали прочь, держа свои предельные полграва. А вот военные корабли, сразу же увеличили ход, кто на сколько мог. Увидев это, Анри схватился за голову. Какой идиот мог отдать такой приказ?! Ведь это сразу показывало аспайрам ходовые возможности кораблей!

Самих аспайров он видел гораздо хуже, частоты радаров сильно забивало рассеянной вокруг их флотов плазмой и не успевшим до конца остыть металлическим паром. И тем не менее, Анри сумел разглядеть во всей этой мешанине нечто странное. Оказавшиеся замыкающими второй и третий флоты разгонялись, а наиболее уцелевший первый, наоборот откатывался назад, к ним. Бросив один из крупных кораблей! И все мобильные орудия!

Вспомнив о сидящем в РКЦ комдиве, Анри связался с ним.

– Ранке, надеюсь на это вы поглядеть не откажетесь? – передал он в кормовой центр данные с радара.

Тот вник в обстановку куда быстрее Анри.

– Бросили поврежденный щитоносец и отходят под прикрытие второго флота. Мобильные орудия похоже этот отход прикрывают. Да и не уйти их пушкам, движки слабые, а времени стыковаться с носителем нету. А так хоть прикроют от торпед, заряда у них на несколько выстрелов хватит и без энергостанции.

Анри хлопнул себя по лбу, и угодив перчаткой в гермошлем, чертыхнулся. Действительно, ведь следом за первым, массированным запуском, через минуту другую последовал второй. Пусть гражданские лоханки выпустили все торпеды разом, но на военных то кораблях боекомплект на несколько выстрелов! Хотя бы среди новых, расконсервированные вооружали с бору по сосенке, используя то, что сохранилось с незапамятных времен на складах. Сотни полторы торпед могли и наскрести, не больше. Мизер в сравнении с первым, но и аспайры уже не те!

Действительно, радар сумел определить 141 запуск, выделить в шуме помех хвосты торпедных выхлопов. У Резервного флота еще оставались зубы. У аспайров, как оказалось, тоже.

Когда разом потухли три десятка торпедных факелов, Анри признал правоту Ранке. Орудия действительно какое то время могли стрелять без подзарядки с энергостанции. А вот действия щитоносца его удивили и восхитили одновременно. Этот поврежденный близким разрывом гигант, стал разгоняться навстречу одной из боевых групп. Нагло, игнорируя то, что несколько торпед сразу же изменили курс на перехват.

– Никаких шансов, – предрек Ранке, – у него скорее всего даже оборонительного вооружения нету. Узкая специализация кораблей их же и погубила. Будь у аспайров флот из одних тяжелых и ракетных крейсеров…

Оказалось, что даже поврежденный щитоносец способен преподносить сюрпризы. С частично разрушенными эмиттерами он не мог прикрыть своим полем весь флот, но для защиты себя оставшихся мощностей хватило. Когда до контакта оставалось меньше минуты, он сбросил ход, и выставил вокруг себя полдюжины мелких плазменных “чешуек”. Как раз на пути подлетающих “Демиургов”.

– Зараза! – с некоторым оттенком восхищения воскликнул на приватном канале Ранке. – Отбил все!

Хвосты торпед уткнулись в “чешуйки”, и потухли. А судя по тому, как щитоносец тут же сбросил щиты и дал ход, поврежденные столкновением торпеды его миновали.

– Зачем на него торпеды тратят? – недоуменно спросил Анри, и тут же сам дал ответ. – Хотя да, если он развернет хотя бы половину обычного щита, то снесет в той группе сразу несколько кораблей.

Наверное аспайры на это и рассчитывали, хотя скорее всего просто хотели отвлечь внимание людей на подранка. На щитоносце он попаданий не видел, скорее всего, фрегаты безуспешно выцеливали оставшиеся без прикрытия мобильные орудия. Да и что могли сделать двухкилометровому гиганту протонные пукалки?

Поэтому в следующем торпедном залпе к щитоносцу направилось сразу три десятка выхлопов. И тот снова предподнес сюрприз. Сюрприз с большой буквы, поскольку Анри сумел разглядеть его даже в слабенький телескоп.

На этот раз торпеды заходили на цель сразу со всех направлений передней полусферы. Три десятка, больше чем щитоносец мог выставить “чешуек” даже в начале сражения. И тот поступил иначе. Внешне это выглядело как багровая полусфера, что рванулась навстречу сияющим факелам, стерла их с черноты космоса, и тускнея, рассеялась бесформенным облаком.

– Ух ты! – опять не сдержался Ранке, – плазменная стена!

Раньше такого они не видели, видимо в штатном режиме все мощности уходили на поддержание установленного щита вокруг флота. Свободный от этой задачи, щитоносец просто начал формировать очень маленький щит, прикрывая одного себя. На порядок проще.

– И чем его теперь валить? – озабоченно спросил Анри. При таком раскладе, группе, атакуемой этим чертовым камикадзе оставалось лишь рассеяться, и уповать на удачу. При тяге в пять с половиной гравов, щитоносец мог выбирать себе жертву. И даже уйти после этого с располосованной лазерами задницей.

Видимо Хинкельман пришел к такому же выводу, и четвертый залп полностью пошел по щитоносцу. Тремя классическими волнами, так же, как совсем недавно ломали щиты ударным флотам.

А мобильные орудия, после того, как стала ясна цель четвертой волны, разрядились по кораблям, после чего развернулись, и начали весьма неторопливо разгоняться к уже почти соединившимся флотам.

– Оператор, по кому они выстрелили? – забывшись спросил Анри, и ничуть не удивился беспомощно повернувшемуся к нему оператору радарного комплекса. Лицо того скрывал гермошлем, но виноватость читалась во всей позе вчерашнего курсанта.

– Сэр…

– Отставить, – отмахнулся от него Анри и полез разбираться сам.

Разрешения кормового радара для засечки плазмы не хватало, и потому Анри переключился на оптический диапазон. Естественно не сам, а дав команду компьютеру обнаружить и рассчитать траектории сгустков. И увидев первые результаты, выругался в голос. Комп вырисовывал пунктирные линии по мере обнаружения роев плазмы, и все они сходились на двух мишенях. На крейсерах “Аоба” и “Дракон”, последних неповрежденных кораблях бывшего Крейсерского флота. И похоже, что флагманом “Аобе” оставалось быть недолго.

– Полминуты, не уйдут. – резюмировал увиденное Ранке.

Крейсера попытались, рванув туда, где виднелись небольшие прорехи в надвигающемся покрывале смерти. Тщетно. Несколько мигнувших вдалеке огоньков показали, что оба крейсера поражены.

В “Дракона” попали всего два сгустка. Один раздробил “бублик” жилого модуля, здорово нарушив центровку, второй угодил в самую середину корпуса, пробив бак рабочего тела. Крейсер сохранил ход, но до перебалансировки тяга упала втрое.

В “Аобу” попал вообще только один заряд, но он разом лишил крейсер хода. 11 тонн тротилового эквивалента буквально вырвали тому две из шести дюз, и серьезно покорежили третью. Теоретически крейсер мог двигаться при потери половины дюз, но не тогда, когда все три находились на одной половине.

– Идиоты, – вновь прокомментировал Ранке. – Зря дергались, одно два попадания в лоб менее опасны. А их сейчас добьют. С торпедами то уже расправились.

И правда, взглянув на выстроенную компьютером схему, торпедных хвостов Анри не обнаружил. Не понесли потерь и аспайры. Ста сорока торпед в залпе оказалось недостаточно, что бы пробить защиту трех, пусть даже и побитых флотов.

Утешало только одно, пунктиры торпедных траекторий оплетали безумный щитоносец, и несмотря на все уловки, на этот раз его судьба была решена. Три волны с пяти направлений гарантировали ему вечный покой в тиши пространства.

В последний момент, тот снова сбросил скорость, и пыхнув плазменной стеной навстречу первой волне, начал судорожный разворот, пытаясь уйти от второй. Перед тем, как рассеяться, плазма стерла передние торпеды, но следующие по большей части все же прошли между клубами остывающего газа. Два десятка торпед сомкнулись вокруг не успевшего разогнаться корабля. Когда вспышка погасла, на его месте висело лишь несколько оплавленных кусков.

Неизрасходованные торпеды четвертого залпа выровняли траектории, и понеслись к удаляющимся мобильным орудиям. Атаковать полусотней “Демиургов” флот было глупо, а неповоротливые и уже разряженные пушки были легкой и лакомой добычей. Фрегатам так и не удалось их выбить, и “карандаши” должны были скрыться за щитом объединенного флота прежде, чем их могли достать лазеры главного калибра. Скрыться, и обрушить на людей десятки тысяч сгустков.

– Ага, засуетились, – недовольно хмыкнул Ранке. – Не знаю, кто включил Хинкельманна в вертикаль преемственности, но этот придурок нам все запорол! Ага, а вот и ему привет отправили!

Прикрывая отход “карандашей”, со стороны второго и третьего флота полетели новые сгустки. В основном по той полсотни оставшихся торпед, но три орудия разрядились и по обездвиженным крейсерам. Два по ковыляющему в тыл “Дракону”, и одно по дрейфующему “Аобе”.

– Ну вот и допрыгались, – Ранке был в своем репертуаре. – Кстати, капитан, Хинкельманн подгадил и нам.

– В смысле? – отстраненно уточнил Анри. Только что, на его глазах развалился “Аоба”, получив в борт не менее трехсот противокорабельных зарядов. Отметка “Дракона” тоже потухла, но в телескоп было видно, что корабль сохранил кое какую целостность, а значит оставался шанс снять оттуда выживших. Если будет кому снимать.

– Это из-за его долбанного приказа, корабли Резервного флота подойдут ко вспомогательным судам раньше нас! “Сближайтесь на пределе тяги”, придурок! Сечешь?

Не обратив внимание на фамильярность, Анри быстро проделал необходимые расчеты. Ранке был прав! Фрегаты и пара легко поврежденных крейсеров обгоняли их на три с половиной минуты!

– Может еще отменят? – Анри нервно облизнул губы, – Кто принял командование?

– А черт его знает, – гневно прорычал Ранке, – У нас выбили всю цепочку, Хинкельман и тот уже только по цензу проходил, козел старый!

Пока никто не принял командование, флот продолжал выполнять последний отданный приказ. Из-за разницы в ходовых возможностях, боевые группы уже распались, калоши Резервного флота не могли разгоняться быстрее, и все больше и больше отставали. Поэтому насчет Хинкельманна Анри был полностью согласен.

Из полусотни “Демиургов” до орудий добралось лишь три, а меньше, чем через минуту, те уже скрылись за щитом. “Карандашей” у аспайров оставалось чуть больше половины из первоначального числа, но на близких дистанциях они становились воистину смертоносными. И выстрел каждого из них приговаривал один корабл. Которых и так оставалось немного.

– О, вижу пуск торпед, последние тратят. – нервно хохотнул Ранке. – Их тоже собьют. Хинкельманн, идиот, нужно было выпускать торпеды заранее, и активировать их все одновременно!

– Наверное он хотел ударить, пока аспайры еще не опомнились от торпедной атаки, – зачем то попытался защитить покойного Анри. – Да и по щитоносцу сильно потратились…

– Да что щитоносец? Он бы нам один, максимум два корабля выбил!

С этим Анри был вынужден согласился. Потери от ушедших за щит орудий обещали быть страшными. С другой стороны…

– Их вот вот достанут лазеры со старых кораблей.

– С максимальной то дистанции? Сто в гору ставлю, что мелочь давно уже своими фонариками светит, сенсоры там спалить мечтают, антенны. Ты результат видишь?

Результата Анри не видел, зато видел, как тухнут хвосты последних торпед. На таком расстоянии они не успевали разогнаться, а метания по траектории могли спасти лишь на очень больших дистанциях. В итоге, после второй перезарядки орудий через щит сумело прорваться лишь два “Демиурга”. Минус три мобильных орудия, аспайров опять сгубила скученность ордера.

А потом до них дотянулись лазеры. На двадцати семи тысячах километров Анри впервые заметил результат стрельбы.

Командование до сих пор никто не принял, лишь с кораблей связи поступали обрывки тактической информации. Оттуда Анри и узнал, что наспех объеденив корабли в боевую сеть, разнообразные корветы и фрегаты наконец то стали вести согласованный огонь. Их лазеры не шли ни в какое сравнение с главным калибром линкоров, но линкоры догорали где то в тылу. Из всех тяжелых кораблей в строю оставалось лишь два потрепанных плазмой крейсера.

Лазеры фрегатов типа “Нигон” и корветов типа 10 были практически идентичны, стреляли импульсами, один раз в двадцать три секунды. И объединив лучи, им удалось проделать в броне мобильного орудия несколько глубоких разрезов, достаточно глубоких, что бы расплавить обмотку магнитного ускорителя. Так и не успев выстрелить, “Карандаш” пополз под прикрытие щита.

Зато по людям отстрелялись остальные. С этой дистанции вероятность попадания по маневрирующему фрегату составляла около шестидесяти процентов, а по более медленным корветам и того больше. Но сначала аспайры уже традиционно ударили по знакомым силуэтам.

– Вот черт! – с досадой крякнул Ранке. – Они все в конусе поражения!

Комментировать Анри не стал, дураку понятно, что за полминуты из конуса поражения успеет выбраться разве что такшип. Но по такшипу никто не станет бить противокорабельными зарядами.

Угодившим под огонь фрегатам не оставалось ничего кроме, как развернуться к сгусткам носом, и молиться. Один-два сгустка мог выдержать даже “Нигон”, построенный по классической довоенной схеме.

– Ух… – только и выдавил из себя Анри, увидев результаты обстрела.

Всего аспайры добились шестнадцати попаданий, и в четырнадцати случаях фрегаты потеряли свое последнее оружие.

Фрегат типа “Нигон” напоминал уменьшенный по всем габаритам крейсер. Блямба брони на носу, на которой торчали две башни с лазерами, бублик жилого модуля, короткий и толстый корпус с баками рабочего тела. Когда в нос прилетал сгусток, он вырывал броне кратер, диаметром около семидесяти метров, практически разрушая “блямбу”, и несколько лежащих за ней отсеков. Теперь, когда запас торпед иссяк, а башни главного калибра были разрушены, из всего вооружения на борту таких бедолаг оставались лишь три десятка оборонительных турелей.

В двух случаях сгусток зацепил жилое кольцо, вырвав не менее трети, и хотя вооружение не пострадало, следующий залп эти фрегаты пропустили. От сотрясения сбились тонкие настройки, и юстировка система требовала изрядного времени.

– Сейчас их всех перестреляют! – повторился Ранке, и осекся. – Стоп! Сколько там говоришь вероятность попадания?

– Шестьдесят три процента, – сверился с расчетами Анри.

– Твою мать, парням не повезло… – зло протянул Ранке.

– В смысле?

– Шестнадцать попаданий, так?

– Так, – согласился Анри, и понял. – А пушек осталось…

– Вот именно!

Секунд через тридцать на рубеж открытия огня вышли крейсера. Эти махины в шестьсот тысяч тонн массы несли две строенные орудийный башни, каждый лазер в котором по мощности не уступал тем, что стояли на линкорах. Обычно в каждой башне одновременно стрелял только лазер, это позволяло увеличить темп огня, и уменьшить уровень перегрева. Но на максимальной дистанции по каждой цели били сразу оба ствола. Один раз в сорок секунд, в перерывах остывая.

Оба крейсера разрядили главный калибр одновременно, целясь сразу по четырем вражеским орудиям. Попаданий при этом отметили только два. Первое орудие выбросило из себя замеченный в телескоп фонтан газа, а второе странно дернулось, и заметно вихляя, попыталось спрятаться за щит.

Третьего попадания никто не заметил, трудно заметить, как тонкий словно игла лазерный луч вскользь полоснул по жерлу “Карандаша”, и без заметных спецэффектов просто отрезал кусок фокусирующего магнита. Орудие даже сохранило возможность стрелять куда то в сторону цели.

Фрегаты до перезарядки аспайров выстрелить не успели, а те не успели перенести огонь на новую угрозу. Следующие выстрелы снова пошли по фрегатам. Аспайры уже не обращали внимания на подранков, они торопились выбить тех, кто продолжал рваться в клинч.

Компьютер “Церама” пытался анализировать те крохи информации, что поступали с телескопа, радара, и через едва живую боевую сеть. Он правильно отметил пораженными те фрегаты, в которых угодили противокорабельные заряды, но Анри оставалось только гадать, какие именно повреждения те получили. Обновления из штаба флота больше не приходили, и теперь корабль мог надеяться только на сенсоры своей эскадры. То есть на свои собственные, ведь аппаратура такшипов значительно уступала по чувствительности антеннам его корабля.

Анри с содроганием глядел, как пятна сгустков ползут к фрегатам. Он мысленно ставил себя на место их капитанов, и даже эти мысли ему не нравились. За двадцать семь секунд фрегат уже не мог развернуться и выйти за конуса поражения, ему оставалось надеяться лишь на слепую удачу. Анри в удачу не верил, везение не может длиться бесконечно, рано или поздно вселенная поставит на нем точку.

2Нигоны” к этому времени уже выбили, и на этот раз основной удар пришелся по расконсервированным старым фрегатам. Собранные с бору по сосенке экипажи растерялись, потеряли время на принятие решения, и потому носом к угрозе вовремя успели развернуться немногие, остальных пересечение траекторий со сгустками застало во всевозможных ракурсах.

И последствия от этого залпа вышли серьезнее, хотя Анри увидел лишь то, как мигнули и окрасились в желтый цвет семь отметок на карте. Вот только на этот раз, в пять из семи фрегатов угодило сразу по два сгустка.

Шестьдесят лет назад, когда на вооружение принимали фрегаты типа “Нигон”, их предшественников, тип “Ацэр” стали массово списывать из флота и ставить на консервацию. Массой в девяносто три тысячи тонн, “Ацэр”для своих лет считался неплохим кораблем, но для этой войны он устарел на целую эпоху. Слабое вооружение, малая тяга, а главное почти полное отсутствие бортовой брони. Попавший в борт сгусток прошивал обшивку, и входил вглубь почти до самого осевого коридора. Или до реакторных отсеков, если кораблю не повезло. Так не повезло сразу троим.

Термоядерные реакторы люди изобрели полтысячелетия назад, все это время совершенствуя и вылизывая технологии производства. Это были очень надежные и мощные реакторы, но даже их совершенная автоматика безопасности не могла дать стопроцентной гарантии, когда в реактор влетал не до конца рассеявшийся сгусток плазмы.

В двух случаях автоматика успела, но третьему фрегату снаряд пробил активную зону, и не успевшая остыть, нагретая до сотен миллионов градусов плазма рванулась на свободу. Корма фрегата мгновенно испарилась, это выглядело так, словно в него угодил не противокорабельный заряд плазмы, а термоядерная боеголовка. Взрыв разворотил фрегат до середины корпуса, мгновенно убив сорок три человека из шестидесяти находившихся на борту. Всполох этого взрыва заметил даже Анри.

– Минус семь, у нас там еще фрегаты остались? – натужно спросил Ранке.

– Четыре “Ацэра”, остальные переклассифицированная рухлядь.

– Значит следующими будут валить корветы. – предрек Ранке.

Мысленно Анри с ним согласился. Было понятно, что аспайры отстреливают тех, кто вырвался вперед, а переклассифицированные фрегаты даже напрягая изношенные движки до предела, не могли разгоняться быстрее 0.7 грава.

Огневая мощь Резервного флота таяла на глазах. Когда выбыли из строя новейшие фрегаты, по аспайрам вели огонь только два крейсера, не способные на равных противостоять оставшимся мобильным орудиям. Тем более что в следующем залпе по крейсерам ударило сразу четыре ствола.

Это давало девяностопроцентную вероятность попадания, и увидев траектории сгустков, Анри заранее попрощался с обоими крейсерами. Как оказалось зря. Впервые с начала сражения людям по настоящему повезло. Поняв, что за оставшиеся секунды уйти они не успеют, оба крейсера синхронно развернулись навстречу плазме, и отстрелили последние контейнеры. Жест бесполезный, но Анри этого капитана понимал. Сидеть и бездействуя ждать смерти противно человеческой натуре.

Он был просто поражен, когда увидел, что ни один из крейсеров не пожелтел. Они оба сумели пройти через облако сгустков неповрежденными! На самом деле это было не так. Один сгусток все таки угодил в не успевшую разлететься пылевую завесу, разрушился, и расходящимся шаром ударил в лобовую броню “Аделаиды”, сметя с носа остатки зенитных турелей. Но главное, на крейсере уцелели обе башни главного калибра!

– Следующего они не переживут. – как то неестественно спокойно произнес Ранке.

Крейсера были обречены, и люди на них это знали. Аспайры ни за что не позволят стрелять им и дальше, с каждым разом выбивая по два-три драгоценных орудия. К тому же, сейчас из фрегатов в строю осталась одна переклассифицированная рухлядь.

Крейсера перезарядили главный калибр секунд на двадцать раньше аспайров, и как только мобильные орудия высунулись из за щитов, всадили по ним восемь мощных лучей. К несчастью, двухорудийная схема компоновки привела к тому, что одновременно крейсер мог обстреливать не более двух целей.

Понимая, что перезарядить накопители они уже не успеют, крейсера использовали только один ствол у каждой из башен. Поэтому, добившись четырех попаданий, из строя удалось вывести лишь три “Карандаша”. Еще один, по которому луч чиркнул вскользь остался боеспособным. И выстрелил в ответ.

У экипажей крейсеров почти не осталось времени, плазма уже летела к ним, и последние секунды жизни их артиллерийские офицеры торопливо, боясь не успеть, выбирали ближайшие к оси стволов цели. И глядя, как медленно разворачиваются в сторону врага башни, они торопили их со всей страстью, на которую только способен стоящий на краю могилы человек.

Полностью развернуть башни успела только “Аделаида”. А “Дракон”, когда на нем поняли, что опоздали, выстрелил лишь по одной цели, за доли секунды до того, как влетевшая в лоб плазма оставила на месте выстрелившей башни зияющий провал. И еще три попадания в лоб, одно за другим, окончательно лишив крейсер артиллерии. “Аделаиде” пришлось и того хуже, восемь взрывов превратили ее нос в оплавленные лохмотья, а вместе с ним убили и три десятка человек аварийной партии.

Из-за спешки попасть крейсера сумели попасть лишь в одно орудие, начисто срезав тому маневровые двигатели правого борта.

За каждую минуту флоты сближались почти на пять тысяч километров, и сейчас, в семнадцати тысячах, сохранившиеся корабли начали менять траекторию, нацеливаясь на летящие далеко за ударными флотами вспомогательные суда.

Резервный флот все еще охватывал аспайров кольцом, но теперь это кольцо перестало сужаться, и через несколько минут аспайры должны были пройти через центр этого колечка. Уже сейчас один щит не мог прикрыть собою все корабли, поэтому вокруг основного щита аспайры вырастили восемь дополнительных лепестков.

Малым кораблям категорически не хватало мощности главного калибра. Единичное попадание игнорировалось даже “карандашом”, и что бы вывести его из строя, требовался концентрированный огонь нескольких корветов.

Корвет тип 10, которым постепенно заменяли устаревший тип 7, был очень маленьким аппаратом. Длинною около ста метров, и массой покоя в сорок тысяч тонн, корвет даже не оснастили вращающимся жилым модулем. В длительных походах корвет использовал простейшую тросовую систему, на конце которой висела жилая капсула. Зато не имея ни брони, ни разгонных характеристик, вооружением корвет тип 10 почти не уступал фрегату типа “Нигон”.

Но когда они попали под огонь, то быстро выяснилось, что концепция медленного, хорошо вооруженного корабля устарела с началом этой войны. Даже новейший тип 10 мог разгоняться чуть быстрее полутора гравов, а более старый тип 7 ходил на треть медленнее.

К этому моменту у аспайров осталось девятнадцать боеспособных орудий, плюс одно, которое сохранило ход и могло стрелять “куда то туда”. Каждую минуту они были способны выбивать не менее десяти кораблей. Идея с прорывом через боевые порядки аспайров себя не оправдала.

Своими первыми целями аспайры выбрали девятнадцать корветов тип 7 и тип 10, по одному орудию на цель. Это давало семидесяти процентную вероятность попадания, и не оставляло возможности вырваться из конуса поражения.

Но аспайры не учли одно. На фазе перезарядки мобильные орудия прятались за щитом, и перед тем, как выстрелить, им требовалось вынырнуть из-за его края и навестись. Всего несколько секунд на маневр, но этих секунд хватило артиллерийским офицерам корветов, что бы обрушить на “карандаши” всю мощь своих лазеров.

Вместе с еще не прошедшими ходовые испытания, корветов насчитывалось ровно сорок вымпелов. Из-за слабости орудий, неопытности экипажей и общей изношенности систем на старых кораблях, флаг-лидер принял решение сконцентрировать на каждом орудии огонь пяти корветов.

По восьми из девятнадцати “карандашей” хлестнули плети лазерных импульсов. Их мощности не хватало даже на пробитие обшивки, но в трех случаях, лучи удачно прошлись по маневренным дюзам, фокусирующей системе, приемнику микроволнового излучения, через который мобильные орудия заряжались с энергостанции. Минус три. По корветам выстрелило всего шестнадцать.

– Вселенная сегодня против нас! – Ранке скрежетнул зубами так, что микрофон этот звук уловил. – Двенадцать!

По корвету противокорабельный заряд обладал избыточным могуществом. Даже при попадании в нос получившийся взрыв разрывал этот нос в клочья примерное на треть корпуса. Из-за сопутствующих повреждений корабль после этого можно было отправлять в лом, а тех кто выжил списывать по инвалидности.

Но у корветов все таки имелось одно преимущество. Благодаря невысокой мощности лазеров, их перезарядка занимала всего всего двенадцать секунд. И по не успевшим укрыться “карандашам” хлестнули новые импульсы.

В телескоп Анри увидел, лишь то, как закрутило один из них, которому удачно попавший импульс срезал работающую маневровую дюзу. Продолжая работать, парная ей крутанула орудие, и прежде чем ее отключили, успела отправить “карандаш” в неуправляемое вращение. Этот полет вскоре вывел орудие из тени щита, и по нему тут же отработали отставшие переклассифицированные фрегаты.

На этих старых корытах когда то стояло по три лазера, аналогичных по мощности лазерам корвета типа 10. За годы в консервации их износ привел тому, что два из трех приходилось разбирать на запчасти для восстановления хотя бы третьего. Поэтому по “карандашу” ударило всего одиннадцать слабеньких лучиков. Они тоже не могли пробить броню, но расчертив обшивку десятком искрящихся борозд, они срезали еще две маневровые дюзы, окончательно превратив “карандаш” в почти неуправляемый кусок металла.

Это решило его судьбу. За те минуты, что он пытался остановить вращение и уползти обратно за щит, фрегаты исчеркали его длинными зигзагообразными разрезами, полностью лишив всего, что выступало за пределы корпуса. Последними под натиском когерентного света пали маршевые дюзы.

В сознание Анри вторгся голос оператора.

– Сэр, сводный флот аспайров сбросил передний щит, вижу формирование щита позади него!

Анри наблюдал этот процесс в телескоп. Сначала тонкий блин основного щита чуть подернулся рябью, и почти сразу в кильватере флота начал разрастаться и багроветь зародыш нового. Одновременно с этим стали двигаться, смещаясь назад “лепестки”. И судя по тому, как компьютер выделил мерцающими квадратиками вражеские корабли, мобильные орудия передвигались, укрываясь за этими лепестками. Большие корабли шли без прикрытия. Видимо аспайры уже поняли, что торпед у людей не осталось, а энергетическое оружие малых кораблей угрозы не представляло.

– Надеюсь кто нибудь подскажет этой мелочи уходить, прикрываясь факелами? – задал Ранке очень спорный вопрос.

Прикрытые хвостами выхлопов, в узком секторе сзади корабли становились практически неуязвимыми. Для этого им требовалось встать ровно кормой, или выправить ее так хотя бы на время обстрела. Но в способности зеленых экипажей среагировать вовремя, Анри сомневался. К тому же, в ближайшие несколько минут для такого маневра не хватило бы времени реакции, а удаляться под нужным углом постоянно, означало сорвать сроки начала совместной атаки.

Аспайры перезарядились уже после того, как прошли через кольцо Резервного флота. И снова, как в прошлый раз, по вынырнувшим орудиям ударили лазеры. С двадцати восьми корветов, и одиннадцати на ладан дышащих фрегатов. Расстояние между флотами составляло менее пятнадцати тысяч километров, но даже сейчас огонь этих развалин был опасен только для ‘карандашей’.

Что бы меньше оставаться под обстрелом, мобильные орудия просто уменьшали скорость, когда перемещающийся щит уходил в сторону, тут же стреляли, и боковым ускорением прятались снова. Но сейчас, когда флот людей окружал их кольцом, этот маневр защищал лишь с одной стороны. Пользуясь моментом, по мобильным орудиям ударил шквал лазерных импульсов.

Люди снова сконцентрировали огонь, на этот раз всего по четырем орудиям, и выбранные “карандаши” исчеркало яркими, медленно тускнеющими полосами. Два из них после этого так и не смогли убраться обратно, начав очень медленный разворот маршевым двигателем. И не успев, получили еще. и еще, окончательно потеряв способность к маневрам.