Текст книги "Бои под Нарвой"

Автор книги: Александр Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Немцы, как видно, не заметили начавшегося отступления и безмолвствовали.

По узким, по-ночному темным нарвским улицам почти бесшумно двигались рабочие-красногвардейцы, латышские стрелки, матросы. Город казался вымершим, только собаки остервенело лаяли в глубине дворов.

У моста через Нарву сошлись сразу несколько колонн. Началась перебранка, шум, толкотня. Все хотели поскорее попасть на мост.

Из темноты показался всадник и зычным командирским голосом объявил, кто за кем переходит мост.

– Неправильно! Мы раньше пришли, – закричал кто-то из толпы.

– Под расстрел захотел?! – разозлился всадник. – Я здесь командиром поставлен! Братки, хватай всех, кто не подчиняется моим распоряжениям!

– Есть, товарищ Дыбенко! Мигом переловим всех горлопанов, – сразу отозвались несколько матросов.

Крики смолкли.

– Рабочие отряды – проходи! Остальные – посторонись! – наводили в толпе порядок моряки. – Иди по четыре в ряд, а не как коровы на водопой.

Когда Стальной отряд шел через город, Лебедева шла в голове отряда вместе с Блохиным и Петровым.

На привокзальной площади комиссар сказал Петрову:

– Идемте со мной, товарищ Петров! Проверим, что делается на станции…

В здании вокзала и на железнодорожных путях было пусто. Все, что только было возможно, уже вывезли за реку. Матросы подрывали стыки рельсов и стрелки.

На месте оказался лишь дежурный телеграфист, уже седеющий сутулый человек. Лебедева справилась, с кем имеется связь.

– На восток – до Петрограда, на юг – до Гдова, а на запад связи нет даже с соседней станцией Сольдино, – сообщил телеграфист.

– А с товарищем Дыбенко можете связаться? – спросил Петров.

– Могу! Он находится на блокпосту за мостом, в Ивангородском форштадте. Связаться можно по телефону и по телеграфу.

– Соединитесь с Дыбенко, – распорядилась Лебедева. К телефону подошел Парский. Он обрадованно сообщил, что «все идет хорошо».

– Как хорошо, коль Нарву оставляем?! – возмутилась Лебедева.

Но, по мнению Парского, могло быть гораздо хуже.

– Противник имеет большое превосходство в силах, и тем не менее нам удалось уйти от разгрома и окружения, – спокойно доказывал военспец. – Значит, немцы не сумели уничтожить нашей живой силы и прорваться к Петрограду. Товарищ Дыбенко у моста через Нарву. Он очень беспокоится о вас, не зная, где вы находитесь…

– Я на вокзале. Через четверть часа буду у моста.

– Поскорее перебирайтесь на правый берег реки. Немцы мелкими частями просачиваются к вокзалу, – предупредил Парский.

– Здесь пока тихо! – ответила Лебедева.

Но тут совсем близко вспыхнула сильная перестрелка. Лебедева торопливо положила трубку.

– Уходите! – приказала она телеграфисту.

– Я здешний, знаю все ходы и выходы. Уйду у немцев из-под носа. А товарищу Дыбенко нужно знать, что немцы делают в городе, – объяснил телеграфист.

– Спасибо вам за вашу самоотверженную работу, товарищ! – крепко пожала ему руку Лебедева. – А где же товарищ Петров?

– Я здесь! – откликнулся инженер из глубины комнаты.

Он успел побывать на путях и убедился, что стрельбу подняли несколько немецких разведчиков, которые нарвались на моряков и поспешили уйти.

… Когда инженер с Лебедевой вышли на привокзальную площадь, их остановили матросы.

– Стой! Кто идет? – окликнул один из них.

Лебедева назвала себя и своего спутника.

К ним подошел высокий матрос. Осветив спичкой лицо комиссара, проговорил:

– Впрямь товарищ Лебедева! Чего вы тут бродите? Немец занял уже полгорода. Торопитесь к мосту, мы проводим вас туда.

По темным пустым улицам Лебедева, Петров и несколько матросов направились к Нарве.

Глава 22

Мост охраняли десятка два моряков и латышских стрелков. Они доложили Дыбенко, что все отряды уже отступили за Нарву, где-то в городе находится только рота Молодежного отряда под командованием Орехова. Она должна вот-вот подойти…

– Мост минирован? – спросила Лебедева.

– Так точно! – ответил один из латышей. – Только у нас просьба, товарищ комиссар. Дайте нам такого человека, который хорошо разбирался бы в этих разных шнурах. Мы с ними дела не имели…

– Хорошо! – кивнула Лебедева. – Вот, я оставлю вам товарища Петрова, он будет у вас за командира… Прошу вас, товарищ Петров, остаться здесь до взрыва моста. Затем приходите к Дыбенко, он находится в вагоне у блокпоста. В Стальной отряд я сообщу о данном вам поручении.

Дожав руку Петрову, Лебедева пошла через мост.

Наступила тишина. Через мост проходили одиночные красногвардейцы, моряки и запоздалые обыватели, жившие в форштадте, но арьергарда Орехова все еще не было. Город казался угрюмым, словно вымершим. Изредка в разных местах раздавались одиночные выстрелы, и вновь все смолкало. Петров проверил, хорошо ли минирован мост.

Время тянулось медленно. Бесшумно, плавно опускались снежинки, порывами срывался слабый ветерок…

– Товарищ командир, разрешите послать разведчиков, а то немец может неожиданно наскочить на нас, – предложил один из матросов.

Петров согласился, и два патруля направились в ближайшие улицы. Снова все замерло в настороженной тишине морозной ночи.

Вдруг послышались торопливые шаги и учащенное дыхание быстро идущих людей. Из темноты вынырнули несколько человек. Они оказались разведчиками Орехова.

– Немец идет колонной к мосту, – доложили они. – Командир решил их задержать у склада боеприпасов. Там нашли взрывчатку. Нас послали предупредить, чтобы вы не торопились взрывать мост. Сначала подорвем склад боеприпасов вместе с немцами. Они с перепугу остановятся, а мы тем временем успеем добежать сюда…

– Далеко до склада? – спросил Петров.

– Кварталов пять, не более. Шарахнет так, что и вы здесь на ногах не устоите.

Петров решил лично договориться с Ореховым о деталях предстоящего взрыва.

– Ведите меня к своему командиру! – сказал он.

Инженер нашел Орехова во дворе склада боеприпасов.

Обнесенные каменной стеной три длинных приземистых здания тянулись вдоль улицы. В глубине двора виднелись еще несколько деревянных сооружений. Около складов копошились люди.

– Вот хорошо, что вы тут появились, товарищ Петров, – обрадовался Орехов. – Мы хотим заманить немцев в ловушку. Соседние улицы будем простреливать пулеметным огнем, а эту, ведущую мимо склада, улицу простреливать не станем. В конце ее, у самого склада, соорудим завал и оплетем его проволокой. Немцы, конечно, двинутся по необстреливаемой улице, дойдут до завала, увидят рядом ворота склада, направятся сюда. Когда их наберется во дворе достаточно, произведем взрыв.

– Кто и как его произведет? – поинтересовался Петров.

– Склады уже подготовлены к взрыву. У матросов нашелся бикфордов шнур. Пока немцы разберутся в темноте, что хранится в каждом здании, они взлетят на воздух.

Во двор вбежал запыхавшийся худощавый паренек в огромных солдатских ботинках.

– Идут целой колонной, впереди пулеметы, – доложил он. – Есть одна легкая пушка.

Орехов слегка свистнул. Откуда-то из-за построек выбежали Туркин и двое моряков.

– Идут! – коротко сказал Орехов. – Уводи людей, Туркин, и помни, что бикфордовы шнуры рассчитаны только на десять минут…

– Эй, кто еще остался здесь – выходи на улицу, да побыстрей! – крикнул в темноту Орехов.

Несколько молодых красногвардейцев торопливо выбежали в ворота.

– Запаливай! – приказал Орехов.

Один из матросов чиркнул зажигалкой. Маленький синий огонек осветил его лицо. Петров засек время на часах: половина десятого вечера.

Ворота во двор склада оставили полуоткрытыми, как будто второпях их не успели плотно закрыть.

Узкая улица была перегорожена баррикадой, сооруженной из нескольких перевернутых двуколок, ящиков и каких-то мешков.

– Сюда, товарищ Петров! – проговорил Орехов, ныряя в узкую щель между ящиками. – Все в сборе? – спросил он Туркина.

– Все!

Где-то на соседней улице отрывисто застрочил пулемет. Сейчас же со стороны немцев раздались беспорядочные винтовочные выстрелы.

– Ишь перепугалась немчура, – насмешливо заметил Орехов.

– Идут! – негромко предупредил Петров, заметивший несколько темных пригнувшихся фигур, мелькнувших на фоне белой стены.

– Огонь! – крикнул Орехов и выстрелил из винтовки по немцам.

Тотчас загрохотали винтовки красногвардейцев. Один из матросов, широко размахнувшись, швырнул гранату. При грохочущей вспышке взрыва Петров разглядел, как немецкая колонна метнулась в полуоткрытые ворота склада.

– Сигнал! – крикнул Орехов.

Кто-то из красногвардейцев выпустил в небо зеленую ракету.

– Отходи! – приказал Орехов.

Задержавшись на перекрестке, метрах в двухстах от склада, группа Орехова и присоединившиеся к ней красногвардейцы с нетерпением ждали взрыва.

Как впоследствии рассказали пленные, немецкие разведчики быстро нашли спокойную улицу, и наступающая колонна двинулась к заминированному складу. Но здесь их тоже обстреляли. Вся колонна численностью до батальона укрылась в просторном дворе склада, обнесенном к тому же высокой каменной стеной. Сюда же свернул автомобиль со штабными офицерами. Немецкие разведчики принялись в темноте обшаривать сложную путаницу дворов, стремясь найти обход баррикады с тыла и расчистить путь для движения колонны.

Немцы осмотрели ближайшие складские помещения, но обнаружили только беспорядочные груды снарядных ящиков…

Тем временем красногвардейцы с напряженным вниманием ожидали взрыва. Прошло положенное время, но кругом было тихо.

– Ничего не вышло, – с горечью проговорил Туркин. – Видать, подвели нас эти самые шнурочки моряков.

Вдруг огромный столб огня и дыма высоко метнулся к темному небу. Под ногами дрогнула земля. Целый град кирпичных осколков, горящих досок, обломков кровли посыпался на землю. Над складом быстро разгоралось зарево пожара, оттуда неслись отчаянные крики раненых, ругань, беспорядочная стрельба.

Красногвардейцы тоже были оглушены могучим взрывом. Несколько человек получили легкие ранения от камней и металлических осколков.

– Дело сделано, надо уходить! – сказал Петров, когда все пришли в себя от страшного грохота взрыва.

– А зачем уходить? – удивился Орехов. – Сейчас самое время стукнуть как следует по немцу! Эх, был бы я командующим! Двинул бы сейчас, пока немцы напуганы взрывом, все отряды в Нарву…

– Хорошо, что вы, Орехов, не командующий, – с дружеской насмешкой возразил Петров. – Немцы – серьезный противник, их взрывом не напугаешь. К тому же вы могли напугать одну колонну, а их, я уверен, несколько. Так что надо спешить к мосту…

Над складами то и дело продолжали грохотать все новые взрывы. Огромное огневое зарево заметалось в небе над Нарвой.

Когда Орехов и Петров вместе с красногвардейцами подошли к мосту, откуда-то сбоку затрещал пулемет. Стайка пуль пронеслась у них над головой.

– Вот и еще одна колонна «немцев обнаружила себя, – сказал Петров.

– Чуть было не обошли нас, черти! – покачал головой Орехов.

Красногвардейцы быстро перешли мост. Матросы подожгли бикфордовы шнуры.

Глава 23

Лебедева нашла вагон Дыбенко у водокачки. Войдя в вагон, она сразу направилась в свое купе, сняла шубку, валенки, чулки, осмотрела стертые до волдырей пятки и наскоро перевязала ссадины. Потом она прилегла на мягком диване, всем существом наслаждаясь коротким отдыхом после целого дня беготни. Полежав несколько минут, она постучала в стенку купе. Через минуту за дверью раздался хорошо знакомый ей голос Дыбенко.

– Можно зайти, Александра Михайловна?

– Можно, – отозвалась Лебедева.

– Устала? – добродушно-весело спросил матрос. – Опять, наверное, целый день не присаживалась?

– Не присаживалась! И устала здорово, но чувствую моральное удовлетворение! Поставленную ЦК задачу мы выполнили. Немцы задержаны, им нанесен порядочный урон.

– Это еще не конец, – нахмурился Дыбенко. – Парский уверяет, что завтра нам предстоят новые бои, ведь немцы – враг упрямый… Так что отдыхай как следует, Александра Михайловна…

– Сам знаешь, что сейчас не до отдыха!

– Тогда надо хлебнуть эликсира бодрости!

Дыбенко выразительно щелкнул пальцем по горлу.

– Я днем приказала вылить весь спирт, который еще имелся у нас, – строго проговорила Лебедева.

– О-хо-хо-хо! – расхохотался матрос. – То-то у нас сегодня весь конвой едва на ногах стоит, но не от усталости, конечно…

– Надо наказать всех этих пьяниц, – рассердилась Лебедева. – Ты не должен поощрять подобное безобразие!

– За что же наказывать людей? – с притворным изумлением произнес Дыбенко. – Они только точно выполнили твое распоряжение и вылили весь спирт… себе в желудки.

Лебедева удивленно покачала головой.

– Где ты был, что делал? – спросила она.

– Побывал в морском отряде. Там положение прочное. То же у латышей, а вот в рабочих отрядах, особенно на левом фланге, к вечеру дело сложилось не в нашу пользу. Пришлось часть моряков перебросить им на помощь. Немцев задержали у Кренгольма. Островок остался в их руках, но на восточный берег они переправиться не смогли, – пощипывая рыжеватую бороду, объяснял Дыбенко. – Я созвал совещание командиров всех отрядов, действующих в районе Нарвы. Надо договориться о завтрашнем дне… А пока командиры прибудут, ты немного отдохнешь…

В то время, когда командир беседовал с комиссаром, к штабному вагону со всех сторон направлялись командиры отрядов. Туда же шли и Петров с Ореховым.

– Куда это ты меня тянешь, товарищ Петров? – поинтересовался Орехов.

– Идем к Дыбенко, доложим о взрыве и выполнении задания!

– К Дыбенко? – переспросил Орехов. – Вы лучше сами идите, товарищ Петров. Мне боязно как-то…

– Идем, идем! – засмеялся инженер. – Дыбенко ничуть не страшнее нашего Блохина.

– Кто тут меня поминает? – вдруг спросил из темноты удивленный голос, и откуда-то сбоку подошли Блохин и Беманс.

В новой шинели, перетянутой командирскими ремнями, в серой папахе, лихо сбитой на затылок, Блохин выглядел весьма внушительно.

– Живы-здоровы? – коротко спросил Петрова Беманс.

– Что это вы за люминацию в городе устроили? – поинтересовался Блохин.

Петров рассказал о взрыве склада боеприпасов.

– Здорово! – воскликнул Блохин. – Молодец, товарищ Петров.

– Да я здесь ни при чем, – ответил инженер. – Все это придумал и подготовил товарищ Орехов.

– Орехов? – Блохин даже остановился. – Ты смотри, Беманс, какие орлы у нас на Стальном! Ну, пошли к Дыбенко! Там как раз назначено совещание командиров.

Вагон Дыбенко охраняли матросы-часовые.

– Какой части? – спросил один из них.

– Стальной рабочий отряд и латышские стрелки, – ответил Блохин.

– Вид-то у вас больно офицерский, – подозрительно оглядел его матрос.

– На, смотри на рабочий паспорт, – показал Блохин свою загрубелую от работы, мозолистую, покрытую шрамами руку.

– Рука наша, рабочая, – улыбнулся матрос и посторонился, пропуская прибывших в вагон.

В вагоне собрались человек двадцать. Здесь были и подтянутые бывшие офицеры царской армии, и матросы в распахнутых шинелях и тельняшках, и командиры из рабочих – в полушубках и валенках, в простых барашковых треухах.

За столом уже сидели Дыбенко и Лебедева, Парский стоял у карты.

– Сегодня немцы ввели в бой свежие части и получили над нами большое превосходство не только в технике, но и в людях, – ровным, спокойным голосом докладывал он. – Тем не менее они не смогли переправиться на восточный берег Нарвы, несмотря на ряд ожесточенных атак. Сейчас они занимают фронт от деревни Сииверти – далее по реке Нарве: Рииги – Поповка – Нарвский форштадт и деревня Сирсон. Наша задача на завтра будет заключаться в том, чтобы не допустить форсирования противником реки Нарвы. Когда противник измотается в атаках, мы сами перейдем в энергичное наступление с целью вернуть Нарву…

– Какими силами располагает сейчас противник? – поинтересовался Беманс.

– На Петроград направлены два немецких корпуса. Под Псковом обнаружено до четырех полков с артиллерией. На гдовском направлении – до полка, против нас – не менее двух полков, а вернее, три, – ответил Парский.

– Прибывают ли подкрепления? – спросил Блохин.

– Весь рабочий Петроград поднялся. Заводы выставили десятки тысяч красногвардейцев. Подходит помощь из Москвы и внутренних областей страны, – горячо проговорила Лебедева.

– Что надо будет делать завтра отрядам? – снова заговорил Парский и стал подробно излагать задачи каждого отряда.

Стальной рабочий отряд в начале дня должен был находиться в резерве на мызе Лилиенбах, а затем вместе с латышскими стрелками Беманса форсировать Нарву.

Выслушав относящиеся к ним распоряжения, Петров вместе с Блохиным и Ореховым вышли из вагона. Против него на шоссе стоял легковой автомобиль. В нем сидели двое военных в иностранной форме. Рядом с шофером сидел дюжий матрос, весь увешанный оружием. Яркий электрический свет, падавший из окна вагона, освещал всю машину – суховатые фигуры военных, бесстрастное лицо шофера и угрюмую физиономию матроса.

– Что это за чудаки? – проговорил Блохин, с удивлением разглядывая незнакомую военную форму.

Один из сидящих был в серо-синей шинели с нашитыми защитными погонами, в кепи. Он опирался на саблю в блестящих металлических ножнах. Другой – в меховой шапке и английской шинели.

– Иностранцы! – ответил инженер, прислушиваясь к плавным переливам речи незнакомцев.

Военный в кепи говорил по-французски. Инженер достаточно хорошо знал этот язык.

– Я сегодня, мистер Смит, весь день наблюдал за действиями этих красных санкюлотов. И надо сказать, если рабочие отряды как следует вооружить и обучить, они станут первоклассной армией. Они преисполнены героизма, доходящего до самозабвенного фанатизма. Такие войска могут совершать чудеса.

Его собеседник ответил тоже по-французски, но с грубым английским акцентом:

– Вы совершенно правы! Необходимо любой ценой опять втянуть русских в войну. Пусть немцы возможно больше уничтожают этих проклятых большевиков. Так считают у нас в Штатах…

Выходящие из вагона командиры тоже останавливались и с любопытством смотрели на иностранцев.

– Лучше прекратить этот разговор, мистер Смит, – понизил голос француз. – Среди русских могут найтись знающие французский язык… К тому же, как видно, совещание закончилось, и этот русский Марат – Дыбенко – сейчас нас примет…

– Что они болтают? – заинтересовался Блохин.

Петров коротко перевел сущность разговора иностранцев. Командиры с интересом слушали инженера.

– Проклятые буржуи, – возмутился Блохин. – Но – шалишь! Нет такой силы в мире, чтобы свернуть нас с нашего пути… А эти гады, видать, приехали шпионить. Их надо немедленно задержать!

– Эй, братишка! – окликнул командир моряков сидящего в машине матроса. – Откуда ты привез этих индюков? Зачем они тут нужны?

– Из Питера, – сердитым басом ответил матрос. – По распоряжению Смольного… Это – военные ат-та-ше… – Он с трудом, по слогам выговорил иностранное слово. – Хотят побеседовать с товарищем Дыбенко…

– Ты, матрос, смотри за ними, чтобы не нашкодили чего-нибудь! – посоветовал один из командиров рабочих отрядов.

– Будь спокоен, братишка! – кивнул моряк.

Глава 24

Темная ночь заглядывала в замерзшие окна. Выл ветер в трубе. За перегородкой храпели усталые красногвардейцы.

Дежурившая у телефона Саня предалась грустным воспоминаниям об Андрее Онуприенко. Она никак не могла забыть этого веселого чернобрового парня и упрекала себя за то, что была холодна и неласкова к нему.

«Он был лучше всех! – думала девушка. – Самый красивый, самый смелый… А как он пел!.. Эх, Андрюша, если бы ты был жив! Если бы снова, как прежде, посмотрел на меня ласковыми карими глазами, пожал бы мне руку! Я бы теперь знала, что ответить тебе…» Две слезинки скатились по обветренным щекам девушки.

Протяжно запищал полевой телефон. Саня вздрогнула и схватила трубку.

– «Фиалка»! Говорит «Резеда»! Проверка! – услышала она. – Как там у вас дела?

Звонили из отряда моряков, расположившегося на самом берегу Нарвы, несколько севернее города, в деревне Поповка.

– Все в порядке! – ответила девушка. – А у вас?

– Тихо! Только разведчики ищут, где можно перебраться через реку…

– Наши или чужие?

– Немецкие…

Саня положила трубку и, зябко передернув плечами, стала смотреть в замерзшее окно.

Прошло с полчаса. Вдруг на правом крае началась перестрелка. Сначала слышались частые винтовочные выстрелы, затем заговорили пулеметы и грозно заухали орудия.

Из-за перегородки высунулась всклокоченная голова Блохина.

– Саня, справься у моряков, в чем там дело. Что за стрельба среди ночи? – приказал он.

– «Резеда»! «Резеда»! Говорит «Фиалка»! – закричала в трубку девушка.

Но телефон молчал. Не было слышно даже того легкого шороха и потрескивания, который показывал, что телефон действует.

– Обрыв на линии, – доложила Саня.

– Живо пошли по проводу кого-либо из парней, – распорядился Блохин. – Лучше двоих, а то, не ровен час, нарвутся на немца!

Саня вышла из комнаты. В просторной кухне на скамейке сидя похрапывали Самохин и Демин. Девушка с трудом растолкала их.

– Пройдите по проводу! Блохин велел! – сказала она.

Вскинув винтовку на плечо, Самохин скомандовал приятелю:

– Айда, Лешка, да побыстрее!

Саня проводила их во двор. Тяжелые снеговые тучи нависали над деревней. Мела поземка, и в воздухе кружились тысячи мелких снежинок. Вдали, в белой мути вьюжной ночи, то и дело вспыхивали зарницы пушечных выстрелов, где-то впереди рвались снаряды.

Прошло с полчаса. Стрельба на переднем крае не прекращалась, а телефон молчал.

– Куда эти растяпы запропастились? – нервничал Блохин. – За это время можно дойти до моряков и вернуться обратно.

– В такую погоду повреждение провода не сразу найдешь и не скоро его исправишь, – заметил проснувшийся Петров. – Не послать ли нам к морякам связного?

– Ас ним пусть пойдет и Саня! – кивнул Блохин. – Может, она будет порасторопнее, чем Демин и Самохин! К телефону посадим Кустову!

Саня оделась и вышла на кухню. Там она попыталась разбудить парней, но они только мычали во сне и не просыпались. «Схожу сама!» – решила Саня и, переложив в карман полушубка наган, вышла во двор.

Ледяной ветер заставил ее поднять воротник полушубка. В лицо хлестала снежная крупа, колючие крупинки забивались в рукава.

В темноте с трудом можно было разглядеть рогатки, по которым был протянут телефонный провод. Приходилось на ощупь проверять целость линии. Саня медленно продвигалась вперед. Особенно трудно было идти, когда она вышла из деревни. Ветер здесь бесновался еще сильнее. С тихим шелестом пересыпались снежинки.

Девушка с трудом пробиралась по сугробам, не выпуская из рук холодной нити провода.

Вдруг Саня почувствовала, что падает куда-то вниз.

– Ой! – вскрикнула она, стараясь удержаться за края ямы, но снежная кромка обломалась, и Саня упала.

Теперь ветер свистал где-то вверху. Над головой смутно синело отверстие, и в него снаружи сыпались крупные хлопья снега. Саня догадалась, что попала в пустую яму для хранения картофеля. Прикрытая снегом, эта яма снаружи была совершенно незаметна.

Девушка попыталась дотянуться рукой до края ямы, но не смогла достать до него. Она поняла, что оказалась в ловушке.

Осмотревшись, Саня принялась шарить вокруг себя и наткнулась на суковатую палку, почти саженной длины. С ее помощью она снова попыталась выбраться из ямы, но, как только она, встав на сучки, дотрагивалась рукой до края, на нее обрушивались мерзлые глыбы снега и снова сбивали девушку вниз.

Обессиленная тщетными попытками вылезти из западни, Саня села на дно ямы и задумалась.

«Что делать? – размышляла она. – Быстро меня не хватятся. Как дать знать о себе? Выстрелить из нагана? Но кто обратит внимание на одиночный выстрел, если вокруг идет перестрелка? Конечно, позднее, разыскивая меня, пойдут по проводу и наткнутся на яму. Но когда это будет?»

Время шло томительно медленно, но никто около ямы не появлялся, С энергией отчаяния девушка снова вскочила на ноги и палкой стала сбивать глыбы снега, намерзшие по краям ямы. Затем она вновь приставила палку к стене ямы и, цепляясь за сучки, с большим трудом наконец выбралась из снежной ловушки.

Перестрелка смолкла. Ледяной ветер по-прежнему мчал по полю шуршащие волны снега. Далеко впереди светились несколько огоньков деревни Поповки…