Текст книги "Утро нового мира (СИ)"

Глава 10.

Утро предвещало быть добрым. Постепенно жизнь походного лагеря входила в привычное русло. Первыми просыпались собаки, веселой возней оглашая окрестности. Затем лошади в коновязях нетерпеливо начинали требовать свою утреннюю долю. Затем дежурные кашевары разжигали костры, будя желудки ароматом приготовленной пищи. С выпасов возвращались пастухи с лошадьми, которым посчастливилось отведать свежей травы. И уже потом просыпался весь лагерь.

Люди начинали осваиваться, сбивались в пары, в группы, старались притереться друг к другу. Походная жизнь сближает людей, как никакая другая. Одиночки старались прибиться к более опытным или более удачливым. К примеру, отряд Шестопера увеличился до десяти человек. Ольга также приняла под крыло двух способных женщин. Сибиряки, наиболее консервативные, и те приняли нескольких мужиков.

Капитан Петрович вообще покровительствовал всем остальным, не имевшим группы. Имея богатый командный опыт, и, несмотря на возраст, он успешно справлялся с разношерстной толпой из уголовников, бомжей и солдат. Распределяя продовольствие, сумел добиться от вольготных субъектов дисциплины, можно сказать, почти армейской. Умело применяя принцип кнута и пряника, подмял дезертиров, а через них и всех остальных. Петрович со своими «москвичами» теперь бессменно командовал арьергардом. Поддерживал тех, кто шел пешком и охранял тылы. Пора было и Ярославу подумать об увеличении отряда. Олег требовал:

– Довольно жмотиться, люди в хвосте идут пешком, а у тебя пустые кони!

– Кони действительно пустые, только спины у них не казенные.

Людей действительно не хватало. Он присматривался к людям, пытаясь найти подходящих, и найдет, но вовсе не тех, кого советуют.

Олег вновь не потребовал от него разъездов. В разведку сегодня ушли сибиряки. Хорошо, продолжат учебу. Наскоро позавтракав, оседлали лошадей, и еще не тронулась в путь ни одна повозка, когда его кони уже взбивали дорожную пыль.

На сей раз, группа была внушительнее: четверо мужчин и две женщины. Действовали тем методом, что и вчера: уйдя в поля, искали открытое безопасное место с хорошим обзором и начинали занятия. Вначале выездка для женщин, затем упражнения с оружием. Сегодня Ярослав хотел добиться большего, чем вчера.

Люди, разбившись на пары, взяли щиты и старались, удерживая строй, метать болты в цель. При разных действиях: наступлении, отступлении, удержании позиции. Для женщин скидок не было, хотя те быстро уставали, таская на себе кольчуги, шлемы и арбалеты. Порядок действий был такой: прикрываясь большим щитом, двое бойцов заряжали оружие, метали болты. В это время первый номер в паре, (он же стрелок), подхватывал щит, перемещаясь вперед. Второй, (он же заряжающий), бежал вместе с первым, и под защитой щита стрелка, на бегу взводил тетиву. По готовности, первый стрелок брал заряженный арбалет, ставил щит на опору и производил выстрел. Далее процесс повторялся снова. Новым и полезным в этом было то, что строй стрелков приобретал подвижность, не теряя темпа стрельбы.

Ярослав требовал идеальной слаженности не только в парах, но и между парами. Радовало то, что добиться этого можно достаточно быстро, особенно в сравнении с бесконечной учебой лучника. Уже в течение трех часов занятий у арбалетчиков наметились успехи. Они перестали высовываться из‑за щитов и делали дружные залпы. Скорость заряжания повысилась, а темп стрельбы достиг трех выстрелов в минуту, что весьма хорошо, хотя этот результат во многом достигался благодаря совершенным замкам арбалетов. Изготовленные по настоянию Ярослава, они оказались весьма удачной и простой конструкции. Но пренебрегать традиционными луками тоже не следовало, которые имелись в хозяйстве Ярослава. Вторая часть занятий посвящалась именно этому виду оружия. Здесь ожидало разочарование: лучников от природы среди его людей не имелось, но пользоваться луками нужно уметь всем.

В учебе время бежит незаметно – колонна повозок не только догнала их, но и ушла вперед. Пора возвращаться. Когда поравнялись со своими фургонами, Анна с Галиной взмолились:

– Все, не можем больше, хоть убей, не можем.

Действительно, им пришлось сегодня особенно тяжело. В громоздких и тяжеленных хауберках с арбалетами и щитами они совершенно вымотались.

– Хорошо, оставайтесь, – смилостивился он, – снимите хаубержоны, но с коней не слезать до вечера, – (Галина совершено не держалась в седле, и ей нужна была практика).

– Спасибо, – дружно и зло ответили ему женщины.

* * *

Солнца клонились за полдень. Снова Ярослав с товарищами ушли на много километров вперёд, обгоняя караван. Покрытые кустами холмы сменились редколесьем, ивняком и никогда не знавшими кос лугами. Пасущиеся стада оленей смущали умы близостью добычи. Кажется, вот они, только протяни руки, но нет, убегающие легконогие лани уже показывают тебе свои подрагивающие хвостики.

– Какие бифштексы убегают, – сожалеет Жиган.

– Да, скоро и нам придется заняться охотой, –  соглашается Ярослав.

– Надоели консервы, –  возмущенно гудит Молчун, самый немногословный член команды.

– Многие уже охотятся, – подводит к мысли Труба.

– Надо отца просить, он охотник хороший, – констатирует Антон.

– Тимофеич у нас вообще на все руки мастер, –  одобрительно заканчивает Ярослав, – но приказа не будет, охотники сейчас рискуют собственными задницами. Сейчас за нами из‑за каждого куста следят. Не будем рисковать.

Как специально в этот момент из‑под куста, сорвался с места, и перебежал дорогу зверёк. То ли заяц, то ли тушканчик. Все дружно засмеялись. Дорога пошла поймой реки, впереди обозначилась водная гладь. Продираясь через заросли ивы, выбрались к побережью, дорога в этом месте совсем заросла. Приметили холм, поросший кустарником, решили устроить там наблюдательный пункт. Долго продирались сквозь прибрежную растительность. Поднялись на него уже пешком, лошади идти не могли. Перед ними раскинулась широкая низменная долина реки, берег и подходы к переправе открытые, лишенные преград, а вот вдоль берега на километры уходил кустарник, с проплешинами илистых речных наносов, а далее – острова, поймы реки.

– Эта река впадает в ту, что течет на север, – пояснил Антон.

Далеко на западе стеной стояли леса, километров десять до них, не меньше.

– Ты посмотри на брод, – подал бинокль Жиган и кивнул головой в сторону реки.

Ярослав взял бинокль.

– Оба–на, приплыли, – посмотрев, он не удержался от возгласа, – и почему к концу дня у нас приключения?

– Ещё полдень, – заметил Дима Молчун, намекая на то, что у них много времени вляпаться в историю.

Вся площадь перекатов, по которому проходил брод через реку, был усеян людьми, то есть орками. На берегу стояли их хижины, грелись собаки. В бинокль были ясно видны сытые морды барбосов.

– Ложись! –  резко скомандовал Ярослав, все забились в кусты, стали натягивать тетивы, готовя на крайний случай оружие.

В это время, вооружившись большими корзинами, взрослые орки и большегрудые обнаженные орчихи ходили по перекатам и ловили рыбу. Они просто выжидали идущих рыбин и накрывали их корзинами. Способ ловли был до слез примитивен и эффективен. Голозадые орчёнки сновали взад–вперед, таская улов и складывая его в корзины, стоящие на берегу. Было заметно, что улов недурен – корзин было много. Похоже, что путешественники попали в момент нереста или нечто вроде того. Рыбы было лом. В то же время и снующих по реки и вдоль нее орков тоже лом – не сосчитать, сотни две или три. В отдалении на обоих берегах стояла стража с копьями в руках, зорко оберегая соплеменников. На берегу имелись хижины, скорее шалаши, что указывало на долговременный характер рыболовства.

– Молчун, и ты, Жиган, всё видели?

Те уверенно мотнули головами.

– Тогда скачите во весь опор, немедленно сообщить увиденное Олегу. Мы остаемся здесь.

Те немедля исчезли среди ветвей. Теперь оставалось только ждать. Спрятали лошадей в зарослях, как смогли, залегли. Ярослав, забившись поглубже в куст, стал рассматривать жизнь орочьего стада.

Она мало чем отличалась от человеческой. Вот двое маленьких орчат, сверкая голыми задницами, тащат одну здоровенную рыбину, которую только что поймала их мать, рослая и крепкая орка, ловко управляющаяся с корзиной. Вот она ждет, совершенно неподвижно, ее черные волосы, собранные в пучок, густым хвостом спускаются до самого пояса. Неожиданно ударяет корзиной по воде, и вот уже в ней плещется рыба, обдавая орчиху веером брызг, вода струится по обнаженному телу. Ее дети, мальчик и девочка, совсем еще малыши, бегут к матери, им сложно преодолевать быстрое течение реки, но они не сдаются. С трудом отрывая взгляд от блестящих на солнце бедер орчихи, Ярослав изучает охрану. Вроде совершенно беспечны, один сидит, опершись на копье, вроде как дремлет. Но место выбрал такое, что к нему не подойдешь незамеченным. А вот старый, совсем седой орк сидит на берегу, плетет корзины. Их сейчас надо много, на всех не хватает. Его окружает десяток ребятишек, тоже пытаются плести, бегают, играют. В общем, идиллия.

* * *

Слышится легкий шелест листвы. Появляется Олег в сопровождении Шестопера. Они, молча, ложатся на траву, достают бинокли, долго смотрят, оценивая обстановку.

– Что будем делать, командиры? Ждать бесполезно, они не уйдут.

Оба, Шестопер и Ярослав, молчат.

– А что, прикажешь всех перебить? – отвечает вопросом командир «мечников».

– Нет, не прикажу, но переправляться надо сейчас, задерживаться опасно.

– Надо появиться перед ними парой всадников, охрана рванет ловить – орки импульсивны – а здесь человек сорок воинов. Нарвутся на нас, побегут назад, и все племя без шуму и крику уйдет с перекатов…

– Чепуху ты говоришь, Ярослав: побегут туда, побегут сюда, – перебивает Олег.

– Я хочу, чтобы паники было меньше, чтоб сами захотели уйти.

– Нет, Ярослав, поступим по–другому, слишком сложный твой план. Сейчас вы садитесь верхом, на подмогу соберем еще людей. Сделаете много шума, но никого не убивать. Орки разбегутся по кустам, колонна пройдет без задержек. Все выполнять!

Когда возвращались к лошадям, Ярослав подумал: «Дорого нам обойдется сегодняшняя спешка». Повозки стояли вдоль дороги, густо поросшей ивняком. Уже суетились командиры, готовя выступление. Собрал людей, построил. Все были при оружии.

– На операцию пойдут шестеро, включая меня. Всем вооружится, выступаем немедленно.

– Разойтись, – сам подошел к фургону, попросил Аню достать шлем.

Анюта–маленькая плакала, чувствуя неладное.

– Успокой детей и будь с ними, – дал распоряжение Анюте–старшей. Сел верхом, тронулись.

Олег собрал тридцать всадников. Пошли сначала колонной по кустам, затем на открытом пространстве развернулись веером. Орки сразу заметили воинов, забегали, засуетились. Большинство бросилось на противоположный берег. Женщины, дети, старики – все разбегались в разные стороны, стараясь быстрее покинуть реку. Но трудно было детям тягаться в скорости с кавалерией. Немногие орки еще были на берегу, когда кони ступили в воду, взбивая копытами брызги. При этом было хорошо заметно, что мужчины–орки, никуда не бежали, или, скажем, отступали, прикрывая копьями свои семьи.

Но, слава богу, кони прошли мимо этой толпы, и лишь самые отчаянные аборигены отважились атаковать. Ярослав скакал легким аллюром, на левом фланге шеренги. Его люди были рядом, по левую и по правую руку. Когда кони уже вошли в воду, перед атакующими возникла жиденькая кучка орков, от гордости или глупости не пожелавших отступить. Перед ним оказался пожилой орк с дубиной в руке. Стараясь не сбить его конем, Ярослав ударил Хитреца шпорами, тот пошел боком мимо орка, но дикарь оказался достаточно ловким и хлестко врезал шипастой дубиной по щиту, целясь при этом в бедро. Отпустив рукоять щита, всадник глубоко наклонился и перехватил левой рукой дубину старика у самой рукояти. Хитрец дернул, дубина осталась в руке Ярослава. Напоследок он врезал орку вдоль спины нагайкой. На этом столкновение закончилось. Не успели оглянуться – кони вынесли людей на другой берег. Здесь лава остановилась, развернулась, стала ждать переправы колоны переселенцев.

Борис по кличке Борода, брат Ерофея, главы группы сибиряков, мужик видный, как и все староверы, с окладистой бородой, красивой, холеной. Увидев в руках Ярослава нагайку, рассмеялся:

– Смотрите, мужики, наш Живодер решил оружие поменять, – он намекал на то, что тот за три дня убил пятерых орков, – наверное, будет ею аборигенов кромсать. Смотрите, и дубинку у них прихватил, ничего не скажешь, ценный трофей.

– Что‑то ты сегодня шибко добрый, – вставил свой голос Меченый, нынешний бригадир зеков и первый кандидат для Ярослава на тот свет, потому как отношения с ворами не налаживались, и они терпели друг друга с трудом.

– Команды убивать не было, – отрезал тот, – а дубинку для коллекции сберегу, буду внукам показывать. У вас и такой до сих пор нет.

Оружие орков действительно оказалось новой оригинальной конструкцией. Тяжелое, черного дерева тело, внешне похоже на бейсбольную биту. В его верхней, утолщенной части прочно закреплены два бронзовых кольца с острыми шипами. Элегантно и эффективно. В этот момент Ярослав не знал, что страсть к трофеям сыграет с ним в свою игру.

– Знаем мы вас, пацифистов, – огрызнулся бригадир.

– Довольно грызни, – прервал назревавший скандал Ерофей Силыч, – колонна подходит, пора за работу.

Повозки уже подходили к воде, возницы понукали лошадей, заставляя идти в воду. Командиры групп, сняв часть всадников с охранения, помогали возницам на переправе.

* * *

Ярослав с людьми двинулись одними из первых. Высокие колеса фургонов способствовали успеху. Песок и камень на дне реки, затрудняли продвижение через брод обычных крестьянских телег. У Олега их большинство, и лишь несколько крупных фургонов. У сибиряков и москвичей они составляли весь транспортный парк. Главное то, что на телегах везли основные запасы продовольствия экспедиции. Глубина на перекате местами доходила до метра. Всадники разных групп тщательно обследовали проходимость брода для их повозок. Ярослав также послал Женю Трубу на промеры. Вернувшись, тот уверенно доложил:

– Наши повозки должны пройти.

Стали готовить упряжь и лошадей. Запрягли в постромки цугом четырёх самых сильных коней, исключая, конечно, Хитреца. Головными пошли Буян и Казбек. Подцепили постромки к основному кольцу дышла, теперь одну повозку тащила шестерка лошадей, в отличие от обычной упряжки из двух.

– Но, пошли! – крикнул возничий Георгий.

Кони, беспокоясь, рванули фургон, заходя в воду. Повозка запрыгала по камням переката, в иных местах глубоко уходя колесами в песчаное дно. Кони дергали повозку, пытаясь перетащить через ухабы, Ярославу верхом на Хитреце пришлось сопровождать головную пару, подгонять Буяна ударами кнута. Тот дергал вперед. Но усилия шестерки оставались неравномерны, и фургон с трудом преодолевал водную преграду, в любой момент готовый перевернуться. В середине реки вода скрыла оси фургонов и дошла лошадям до груди. Оказалось, что они шли не по самому мелкому месту. Но, благодаря предусмотрительности Ярослава, в фургоны вода не попала, и повозка благополучно преодолела брод. Выехав на сухой берег, отцепили четверку коней во главе с Буяном и погнали назад. Остальные кони были под седоками в оцеплении, что вынуждало использовать четверку повторно.

На другом берегу процесс повторился. Вторым фургоном управлял Станислав, в нем находились женщины, дети и самое ценное имущество. На этот раз повозка пошла ровнее, кони, используя предыдущий опыт, тянули слаженнее, дело шло быстрее, и через некоторое время все оказались на суше.

Остальным участникам переправы везло меньше. Они нашли мелкое, но более каменистое место, хотя вода оставалась глубока и там. Многие подмочили вещи. Колеса телег глубоко застревали на камнях и в ямах, заполненных вязким песком. Олег лично просил Ярослава помочь вытаскивать телеги из реки, используя его упряжку, специально предназначенную для таких случаев. Довольно крупные фургоны Олега, изготовленные по типу американских, благополучно миновали брод. А сибиряки, москвичи, повозки с продовольствием не могли взять такую глубину. Если лошади и вытягивали их, то вещи и продукты пришлось переправлять во вьюках, на спинах лошадей или даже в руках людей.

* * *

Переправа затягивалась. Олег с Ярославом присоединились к охранению на южном берегу, теперь только наблюдая за работой людей, которые, организовав две упряжки–четверки, лихо вытаскивали полупустые телеги на этот берег.

– Никогда не видел столь высокой воды в этом месте, –  с легким удивлением констатировал факт Олег, – был здесь дважды, воды было по колено.

– Если так дело пойдет, мы будем вынуждены заночевать на берегу, – высказал резонное сомнение Ярослав.

– Это для нас нежелательно, аборигены никуда не ушли.

Действительно, дикари с обоих берегов глазели на переправу и даже не пытались спрятаться, некоторые из них настолько обнаглели, что подходили близко и кидали в людей камнями. Люди, в свою очередь, не остались в долгу, занялись мародерством. Они захватили рыбные запасы дикарей, складированные на берегу и обшарили все хижины в поисках продуктов. Этого орки стерпеть не могли, и, раз уж у них нет в достатке воинов, то они хоть камнями забросают грабителей. Взрослые орки и самые смелые дети, предпринимали отчаянные попытки отбить свое добро. Олегу пришлось послать всадников отогнать нахалов.

– Нам следует поторопить людей и уйти отсюда еще засветло, –  слегка волнуясь дал совет Ярослав.

– Обязательно поторопим и будем уходить в любом случае, даже ночью, –  пытался успокоить Олег.

– Мне кажется, на эту ночь следует выставить как никогда сильную охрану, –  спокойно и безразлично поддержал разговор Шестопер, – и повозки поставить кругом.

– Это мы тоже сделаем, только быстрее убраться с берега.

– Что‑то мне говорит, что орки от нас не отстанут, –  невесело пророчествовал Ярослав.

– Через пару дней отстанут, мы пересечем границы их племени, там они бессильны, –  твердо пообещал Олег.

– Вашими устами да мед пить, – не унимался Ярослав.

Постепенно переправа заканчивалась, перевозились последние пожитки. Большинство людей промокли до нитки, теперь они сушились, разводя костры. Тяжелее всех пришлось одиночкам – у них не было ни сухой одежды, ни места в повозке, их кормили только из запасов экспедиции, выдавая паек на день. Еще тяжелее пришлось женщинам, их по списку тридцать человек, но если из них «зайчихи» имели собственную повозку, переданную им от зеков, то остальные передвигались, как придется – кто на подводах с продовольствием, а иных по случаю подсаживали доброхоты. В основном они шли пешком, благо скорость каравана позволяла. Уже к вечеру люди обсохли, поели захваченной у несчастных дикарей рыбой, погрузили переправленное вручную добро на повозки и, совершенно без сил, поплелись дальше. Понурые, усталые лошади, намаявшись за долгий день перехода и столь тяжкую для них переправу, еле передвигали ноги. Колонна шла два часа, пока Последняя Звезда не села за горизонт. Уже в кромешной темноте под свет Первой луны и карманных фонариков, у кого они были, или факелов из сухих сучьев, повозки с большим трудом поставили в неровный круг. И уже в самую глухую ночь смогли организовать крепкую охрану из собранных со всех групп людей. Обычных вечерних посиделок командиров у костра не было. Лагерь забылся тревожным сном.