Текст книги "Утро нового мира (СИ)"
Автор книги: Александр Анфилатов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Стало совсем темно, Первая луна освещала тусклым светом предметы. Наконец часовой подошёл достаточно близко к дому. И свернул в обратном направлении. Ни кого в поле видимости не наблюдалось. Ярослав вынул вакидзаки, и мягко спустился из окна на землю.
Быстрым легким шагом устремился к орку. Тот, услышав шорох за спиной, обернулся. Ярослав изо всех сил и со всего маху полоснул его по шее мечом. Похоже, удар был рассчитан не совсем удачно – он рассёк дикарю не только горло, но и всю шею и часть позвоночника. Кровь хлынула из артерий, как из водопровода. Из лёгких вырвался шипящий воздух, предназначенный для крика, но кричать было уже нечем, и он ушёл в пустую атмосферу. Быстрее, подхватил убитого и потащил в кусты. Напарник уже находился рядом и пытался помочь. Затащив труп подальше в кусты, бросили в ложбину, прикрыв заранее приготовленной дерниной. Не задерживаясь более ни секунды, рванули по известному маршруту к тропке, ведущей с холма. Бежали не быстро, чтобы не запыхаться, и не особо прячась – маловероятно встретить ночью в зарослях случайного орка.
Расстояние, которое Ярослав ползком преодолевал четверть дня, ночью прошли за полчаса. Сделав при этом приличный крюк по зарослям, огибая, пустую от растительности вершину холма. Тропинка не принесла сюрпризов, снятая днём сигнализация, оказалась не восстановлена. Засады на ней, которой так опасался Ярослав, не имелось. А это означает, что орки не сделали обхода периметра охраняемого объекта, и допустили грубую ошибку караульной службы. Не воспользоваться такими ляпами просто грех, чем Ярослав и не согрешил.
Спустившись к подножию горы, благополучно пересекли орочью тропинку, ведущую в деревню, и вновь поднялись в рощу, где должен был их ждать Борода. Тут возникла неприятная заминка: Бороды на месте не было. Обегав местные кусты не нашли ни кого, потратив на это драгоценные пятнадцать минут. Было, хотели совсем уходить, как услышали лёгкое поскуливание. Собака сидела привязанная к кусту, а внутри него сладко спал Борода. Ярослав не удержался, пнул его в бок:
– Ты чего, придурок, спишь, мы тебя битый час ищем? – прошипел он.
– Я вас совсем заждался, – возмущенно простонал проснувшийся товарищ, держась за ушибленное место, – где так долго шлялись?
– Шевелись скорее, уходим, за нами погоня, – соврал ему тот.
Борис от такого известия аж подпрыгнул на месте и моментально потерял обычную для себя вальяжность и неторопливость. Подбодренная близкой опасностью группа с новыми силами и неизвестно куда пропавшей сонливостью, устремилась в обратный путь. Запугивая ребят близостью погони, Ярослав не был далёк от истины. С момента их бегства прошёл почти час, и отсутствие постового должно быть обнаружено с минуты на минуту. Пока разберутся, что к чему, организуют погоню, пройдёт ещё полчаса, а это совсем маленькая фора. Возможно, смерть орка уже обнаружена и форы нет.
Пробежав в быстром темпе расстояние в пару километров, бывший пленник, которого, кстати, звали Геннадий, начал сдавать. Разгульная жизнь и излишества в прошлом дали о себе знать. Пришлось брать его на буксир, держась за ремень и опушку брюк, тащить за собой. Таким способом выносливость бывшего бомжа повысилась на порядок, зато силы приходилось больше тратить Ярославу. Добежав до озера и перебравшись через него по бобровой плотине, начал сдавать и Борис. Пришлось бросать бег и дальше идти пешком. Всю ночь двигались примерно подобным способом, то бегом, то шагом, такой темп несколько повышал их скорость передвижения и одновременно давал возможность отдохнуть, экономя силы. Ночь казалась бесконечной, восхода Первой звезды ждали, как милости бога. В любой момент их могла настигнуть погоня, Ярослав не верил, что разбой сойдёт с рук, весь вопрос, когда преследователи их настигнут. Но время шло, погоня не появлялась, вот и солнце взошло, и появился Орочий лес, а удача всё не отворачивалась от беглецов. Пройдя за ночь более двадцати километров, люди сильно устали, но близость спасения окрыляла. Приняли решение не останавливаться, пока не доберутся до своих лошадей, а это ещё километров семнадцать по лесу и часа четыре ходу. Азимут взяли по компасу километра полтора к северу, дабы выйти точно на стоянку Жигана.
Глава 15
Лес встретил умиротворённостью и обманчивым чувством защищённости. В трёх шагах можно пройти от затаившегося противника и не увидеть. Где‑то бродил позавчерашний ночной тигр, но сегодня при свете дня, и с погоней на хвосте, он не казался таким ужасным.
Пять часов петляния по тайге не прошли даром, Геннадия приходилось тащить за ремень даже шагом, он совсем выбился из сил, о беге не шло речи. Борис держался, но бежать тоже не мог. Сам их командир, тянущий за собой буксир, нагруженный трофеями, оказался свежее всех и наверно смог бы ещё пробежаться. Самой счастливой в группе была собака, её не сломили сорок километров проделанного пути, она бодро семенила впереди, иногда ожидая отстающих спутников.
В районе полудня неожиданно лес кончился, так же, как и начался. Подходил конец пешего пути. Выйдя на просеку, стали искать знакомые ориентиры, на местности с которой они начали свой путь вглубь территории орочьих владений. Оказалось, вышли несколько севернее, чем рассчитывали, потому, не скрываясь, продолжали путь по просеке. Приходилось временно пренебрегать опасностью, для максимально быстрой встречи с Жиганом. Минут через пятнадцать он совершенно неожиданно появился верхом на Буяне, со стороны смешанного леса. С ним шли две осёдланные, заводные лошади. Долго ждавший товарищ, бурно выражал свою радость по поводу встречи.
– Четвёртый день ждём. Извини, Славка, не в том месте, где ты приказал, но в лесу зверь ходит, пришлось на этой стороне обосноваться. Целыми днями и ночами караулил вас на просеке, думал, не найдёте.
У него действительно были красные глаза и невыспавшийся вид. Ярослав не стал всти пустые разговоры, просто не было сил. Сразу полез Майке в седло, та не выразила обычного неудовольствия, наверное, соскучилась – лошади порой бывают ужасно сентиментальны. Распределившись в сёдлах, пошли легким аллюром за скачущим впереди Жиганом. Достичь лагеря оказалось сущие минуты, лошади ожидали их на небольшой поляне в непосредственной близости от просеки. То, что он там увидел, поразило его до глубины души.
Раненый четыре дня назад орк сидел посреди лошадей и палкой ковырял в остывшем кострище. Свежий бинт покрывал его спину и грудь, похоже, наш добросердечный самаритянин не пожалел своей аптечки.
– Это что? – недоуменно спросил командир, указывая нагайкой на дикаря, – так ты мои приказы исполняешь?
– Я в палачи не нанимался, – огрызнулся тот, – тебе надо – ты и мочи.
Ярославу тоже не катило убивать раненого. Конечно если тот наполовину уже в могиле, то да, ради избавления от мучений, но вот так, за здорово живёшь, хотя б и орка? Впрочем, что мешает просто бросить, никаких тайн он уже не выдаст, всё едино они уходят, и никакая погоня не страшна. У дикарей нет конницы.
Абориген по–русски ни бельмеса, но уразумел, что речь идёт о нём. Засуетился, пытаясь встать. Залопотал на своём языке и на Геннадия пальцем указывает, видал его раньше, объясняет. Между прочим, жестикуляция у него, как у всех диких народов, из‑за недостатка слов в словарном запасе, богатая. И при этом выразительная до простоты. Маячит он людям, словно глухонемой, и все знаки рыканьем орочьим сопровождает. На пальцах показывает и понять его нетрудно. Из всей суеты и трескотни Ярослав сумел уразуметь лишь то, что погоня за сбежавшим будет, а его свои найдут и убьют. За какие преступления, осталось не ясно. В результате, набравшись сил, орк встал и перебрался поближе к Ярославу, при этом выглядел неважно, ранение оказалось не из лёгких. А, дорвавшись до всадника, вцепился в стремя, продолжая того упрашивать, о чём, не понятно, но ясно из слов и жестов, что у него пятеро детей. Ярослав, пытаясь избавиться от назойливого дикаря, пнул его пару раз покрепче, но тот, хотя и упал от ударов, стремени не выпустил, держась мёртвой хваткой. В довершение Майка с испугу дернулась, протащив того пяток метров по земле, но отцепить лишний груз не смогла. Ярослав, поняв, что ему просто так не избавиться от раненого, а избивать совесть не позволяла, взмолился:
– Жиган, это твой дружбан, избавь, пожалуйста, меня от него.
На что тот, не говоря ни слова, подвёл некрупную каурую лошадь по кличке Карюха, выделенную отряду для пленного и на неё взгромоздил дикаря. После, чтоб тот не упал, привязал ноги к седлу.
– Ну, удивил, так удивил, – совершенно спонтанно вырвалось у Ярослава, – Я начинаю сомневаться, в монастыре ты двадцать лет сидел или на зоне?
– Ты, Славка, наверно считаешь, что в лагере одни душегубцы сидят? – зло ответил Жиган. – Запомни, я не из них.
– Да, как ты поедешь теперь? – встрял в разговор Борис. – Запасной лошади у нас нет.
– Буян сильный, унесёт двоих! – заверил его тот.
– Раз такой человеколюбец, ты с ним и возись, – подвёл итог Ярослав, – но никаких задержек в движении…
– Будет исполнено, гражданин начальник, – ехидно ответил Жиган. Он взгромоздился на великана Буяна и посадил ему на круп Геннадия.
Только собрались отчалить, как в голову Ярослава пришла, как он думал, хорошая идея. Такие идеи редко посещали сей подёрнутый паутиной агрегат, и он не замедлил поделиться:
– А что, братаны, не показать ли голозадым хвосты наших коней? – весело выпалил он.
– Это как? – ничего не понял Борода.
– Засаду устроить, подстрелить парочку и дать понять, что потуги догнать напрасны.
– Рискованно, – затянул Жиган, – может ну их, этих орков. Свои бы головы унести.
– Кто за? – решил голосовать Ярослав, подняв в руке взведённый арбалет. Борода ответил тем же. Геннадий, с особой злостью, голой рукой, хотя его мнения никто не спрашивал, – Принято единогласно, – закончил командир. Дал шпоры лошади, и та лёгкой рысью понесла к месту их выхода из Орочьего леса. Товарищи последовали за полным энтузиазма Ярославом. Карюху с раненым орком вел в поводу Борода.
* * *
Укрылись в кустах, не слезая с коней. Ждать пришлось недолго, спустя минут двадцать на противоположной стороне среди зелени появилась морда. Нахальная, с усами и вся в полоску – чёрные такие и рыжие полосы. Это была погоня, но, мягко говоря, не та, которую ожидали. Тигр, постоянно нюхая воздух, с особой осторожностью вышел на открытое место. Он шёл по следу беглецов и сейчас не чувствовал, что за ним наблюдают – ветер дул в противоположную сторону и относил запах лошадей. Те, в свою очередь, не видели и не чувствовали кота. Животное сильно осторожничало, пряталось в высокой траве, пытаясь разобраться в запахах оставленных людьми и лошадьми. Кошак долго медлил, и Ярослав хотел было спугнуть его, пока тот не нашёл засаду, как сцену посетили новые актёры.
Двое орков выскользнули из леса, ничего не зная об идущем впереди хищнике. Кот в это время вжался в траву, стараясь спрятаться. За первыми дикарями из лесу вынырнули ещё четверо, и устремились к противоположному краю просеки. Чувствуя, что его сейчас обнаружат, тигр издал предупредительный рёв. Те от неожиданности остолбенели, не предполагая рядом зверя. Ярослав не стал более тянуть, момент очень удачный, скомандовал:
– Огонь!
Гулко щелкнули тетивы, смертельные болты унеслись к выбранным целям. Орка, в которого он попал, буквально сбило с ног. Ещё двое, пораженные его товарищами, рухнули на землю. Жиган издал залихватский продолжительный свист, и вся компания высыпала из кустов. При виде столь необычного явления все действующие до сих пор лица ударились в панику. Дикари метнулись в заросли, а за ними, высоко подпрыгнув на месте, как водится при испуге у всех кошек, ломанулся перепуганный кошак–тигр, на ходу обгоняя дикарей и скрываясь в зарослях.
Нашим друзьям удалось несколько сбить спесь с преследователей. Они в результате стычки с лёгким сердцем и весёлым настроением не сговариваясь повернули лошадей и неторопливым шагом направились в сторону «Оловянного тракта», в надежде, что Орки теперь будут осторожны и медлительны. До самой ночи всадники не сбавляли выбранный темп движения. Верхом они чувствовали себя увереннее и погоня более не пугала своей близостью. Обратный путь проходил в противоположном направлении, нежели в начале. Дорога хорошо известна, а поэтому возращение казалось более успешным и быстрым. Люди расслабились. Удачный и несколько смешной исход засады внушил опасное чувство безопасности и беспечности. Казалось, что солнце светит веселее и дикари вовсе не такие страшные, а тигры, больше похожи на домашних котят. Только судьба готовила им очередной сюрприз, и далеко не из приятных. Не привязанные теперь к следу и свободные в выборе направления движения они не стали углубляться в труднопроходимые заросли, которыми раньше преследовали дикарей. Взяв несколько севернее, обошли по редколесью, что позволило не слезать с лошадей.
Удалившись достаточно далеко от Орочьего леса, местного аналога нашей тайги, решили заночевать, и на несколько часов дать отдых себе и лошадям. Остановились на берегу чистого ручья. Игнорируя все предосторожности, развели костер и разогрели консервы. Ярослав не ел по настоящему два дня, и с удовольствием навалился на гречневую кашу с мясом. Лошади, пользуясь моментом, щипали траву, им предстоял завтра тяжёлый день. Жиган с Бородой разделили время караула между собой, освободив остальных наиболее уставших от этой обязанности.
* * *
Утро не застало компаньонов спящими. Только первые лучи осветили макушки деревьев, они уже на ногах. Наскоро перекусив, оседлали лошадей, и были готовы продолжить путь. Ярослав не стал надевать кольчугу, упаковав её в седёльную сумку, а трофейный меч, вообще закрепил на переднюю луку седла. Щит, шлем и колчан приторочил к задней. Теперь он походил на кочевника, что везёт с собой всё своё имущество, и только арбалет оставлял всегда взведённым и заряженным.
Только тронулись и не прошли ещё двухсот метров, как на едущих впереди Жигана и Геннадия с дерева камнем рухнул зверь. В первые доли мгновения Ярослав даже ничего не увидел, настолько быстрым оказался бросок. Сбитый пятнистым животным, Геннадий слетел с крупа коня, а леопард начал рвать поверженного на землю человека. Ярославу потребовалось немного времени опомниться. Кобыла под ним стояла в оцепенении и только таращила глаза, она не успела сообразить, что произошло. Воспользовавшись моментом, он выстрелил в извивающегося зверя. Похоже, цель поражена. Кот выгнул спину, бросив человека. В этот момент опомнившаяся Майка встала на дыбы, сбрасывая с себя человека. Ярослав был готов к этому, ноги выскользнули из стремян, арбалет отброшен в сторону, а трофейный меч извлечён из ножен. Только приземление оказалось не из приятных – жестким, он упал плашмя на спину в трёх метрах от обезумившей лошади. Та, недолго думая, унеслась в неизвестном направлении.
Ярослав моментально соскочил, не думая о себе, и с мечом в руках ринулся на зверя, он опасался, что если промедлит, то потеряет доверенного ему человека. Леопард, а это был не тигр, а именно он, в то время находился в худшем положении, чем можно было подумать. Болт попал в спину и вероятно повредил позвоночник. Вторая стрела торчала из левого плеча, это уже постарался Борода. Находясь в безвыходной ситуации, животное больше не помышляло о нападении, и пыталось скрыться. Его задние лапы не слушались, передняя имела серьёзную рану. Увидев, что кошка оставила человека, Ярослав изменил намерение о немедленном нападении, подобрал брошенный арбалет и взвёл его. За это время раненый зверь далеко уполз в кусты, пришлось идти за ним, чтобы добить. Одного болта в грудь ему хватило. Пора оказать помощь пострадавшему. Борис с Жиганом, уже успели успокоить лошадей и находились возле него.
– Борода, – закричал на товарища Ярослав, – быстро ловить сбежавшую лошадь, тут я сам справлюсь! Жиган, тащи медикаменты из седла Буяна.
Парни метнулись выполнять команды. Сам он перевернул раненого, проверил пульс и зрачки. Есть! Значит, живой. Осмотрел раны, большие, но поверхностные, только один укус в плечо глубок и опасен заражением. Геннадию повезло, что быстро отогнали зверя – не успел сильно порвать. На спине и плечах восемь средней глубины отметин когтей. Жиган быстро распечатал пару аптечек. Перевернули на живот, срезали одежду и вдвоём обработали раны. При этом потеря крови наблюдалась небольшая, но внешне казалось, будто человек истекает, только это всё поверхностная кровь и её легко остановить. Затем забинтовали, истратив половину запаса бинтов. Вкололи все положенные в таких случаях уколы. Дали понюхать нашатыря. Геннадий пришёл в сознание, глухо спросил:
– Что со спиной – вся горит?
– Раны неглубокие, жить будешь, – ободряюще ответил Ярослав, – а пока терпи, привезём к своим, тебя лучше обработают. Встать можешь?
Тот сделал попытку встать, но командир остановил.
– Хватит. Вижу, что можешь, пока лежи, отдыхай.
«Складывалась скверная ситуация, – думал он, – в группе второй раненый, и всё по его вине, оба раза причиной его беспечность или опрометчивость. Если дело пойдёт так и дальше, ему перестанут доверять. Надо быть осторожным и не расслабляться».
Тем временем Борода нашёл и привёл Майку. Оказалось, кобыла ускакала довольно далеко, но после исчезновения опасности успокоилась и принялась пастись как ни в чём не бывало, где её и нашёл Борис.
– Спасибо, Борода, что нашёл лошадь, теперь новая вводная: надо снять шкуру с леопарда. Думаю, у тебя в этом богатый опыт.
– С леопардов не снимал, но, думаю, вдвоём с Жиганом справимся, – уверил тот.
– Вот идите и справляйтесь, а я тут покараулю, – поощрил их к действию Ярослав.
Сам стал готовить лошадей к дальнейшему пути. Надо отметить, что пленный всё это время вёл себя тихо и не отсвечивал, сидел привязанным к седлу лошади, а та, в свою очередь, к дереву. К развязке событий появилась и Найда, весь прошлый день она провела на ногах, а в момент нападения, похоже, пряталась. Её морда так и говорила: я, мол, на белку и зайца назначена, а с кошками сами разбирайтесь.
– У…у, дезертир, – строго погрозил пальцем, – сдам на живодёрню.
Понимая, что провинилась, собака повесила уши и униженно помахала хвостом.
* * *
Пришлось задержаться почти на два часа. Пока подействовали обезболивающие, пока мужики снимали и упаковывали шкуру, пока распределяли лошадей, ушло много времени. Тронулись в путь уже ближе к полудню. Лошадей распределили иначе, чем раньше. Майку, как иноходца, отвели под Геннадия. Борода на своей лошади, вёл на поводу Карюху с раненым орком, иногда подсаживая собаку, когда та уставала бежать за всеми. Ну а остальные расположились на могучем Буяне. Тот выказывал неудовольствие таким распределением, добавка в восемьдесят килограмм, которые весил Ярослав, для него была существенная. Таким порядком продолжили путь.
Скорость на переходе держали среднюю, временами давая лошадям отдохнуть. К концу дня вышли на Оловянный путь. Колеса повозок, прошедшие здесь четыре дня назад, чётко указывали направление. Геннадию к вечеру стало хуже, появился жар, ехать больше не мог. Пришлось провести ночь в стороне от дороги, в небольшой рощице на вершине холма. Сделали парню пару уколов, жар спал и он уснул. Приходилось опасаться заражения, особо от укусов в плечо, но, кроме антибиотика, вколоть более нечего, потому кололи регулярно.
Наутро Генадий выглядел лучше, но ещё с трудом взбирался в седло. Майка несла его ровно, сильно не трясла. Вообще, как на всех иноходцах, ехать на ней более комфортно, чем на Буяне или, скажем, на Храбреце. Кроме неё, в отряде подобными способностями обладала Ласка, и это немало. Ни у кого в экспедиции, даже у Олега, не было лошадей, способных идти иноходью, а у них сразу две имели плавный и лёгкий шаг.
Дорога шла всё время вверх, люди вступали в настоящие горы. Чем‑то они были сродни Уральским – с невысокими круглыми вершинами, такие же древние и покрытые лесом. К полудню дорога вошла в глубокий каньон реки. Справа и слева возвышались крутые терриконы сопок, между ними река, а вдоль неё вьётся узкая колея, оставленная прошедшими повозками. Этих следов и держались. Путь вздымался всё выше и выше, следуя изгибам реки.
Перевалов достигли только на третий день с начала движения по Оловянному пути. Они не были чем‑то особенным и не походили на перевалы в высоких горах Кавказа или Альп. Просто крутая перемычка между двумя каньонами, содержащими в себе русла двух речек. Оставшаяся позади текла на север, а новая – на юг, по ходу движения. Сам перевал длиной километров десять и высотой метров сто пятьдесят не поражал грандиозностью. Они его преодолели, в основном не слезая с седел, и лишь в некоторых местах пришлось идти пешком, но раненые всё едино оставались верхом.
Жиган упрямо тащил за собой дикаря и не хотел бросать. Ярослав предлагал оставить его на дороге, благо тот начинал поправляться. Вредный зек в порыве сентиментальности перечил:
– Как только Уир сможет ходить, не буду удерживать.
Оставалась единственная надежда, что когда орку надоест тащиться с людьми, то сам уйдёт. Каковы истинные причины такого душевного отношения к дикарю со стороны бывшего урки, для Ярослава оставалось загадкой. От прямых вопросов тот уклонялся, а объяснял орколюбие необходимостью искупления прошлых грехов. Сам Ярослав не был слишком человеколюбивым, но и губить ни за что живое существо не желал. Потому терпел блажь товарища, считая, что дикарь не сильно стесняет, а в будущем всё утрясется.
Однако Уир, похоже, считал иначе и бежать не собирался. За несколько дней общения с людьми он неплохо освоился в их обществе. Научился нескольким жизненно необходимым фразам на русском языке. В свою очередь, те нахватались от него орочьих словечек и, что интереснее, жестов, которыми дикарь сопровождал свою речь. В результате между людьми и Уиром возникла возможность общения на бытовом уровне, и постепенно налаживалось понимание. Своё пребывание в человеческой компании тот объяснял безвыходностью положения. После ранения, а особенно пленения он становился изгоем. Его могли убить, но не только. Законы орков предусматривали наказание всей семьи Уира. Вожди могли потребовать смерти его детей как отпрысков недостойного отца. Орки считали, что трусость и предательство передаются по наследству, от отца к сыну, а поэтому от них необходимо избавиться. Оставшись с людьми, дикарь убивал сразу трёх зайцев. Исчезал бесследно, при этом семью не в чем обвинить. Оставался живой, так как ранение могло привести к смерти, и прибивался к какому ни какому обществу, потому как без своего племени шансов выжить не было.
Преодолев перевал, спустились к не широкой горной реке, текущей не совсем на юг, а на юго–запад. У отряда назрели новые проблемы: заканчивалось продовольствие. За восемь дней их рейда съели все, что было взято с собой, насущно требовалось пополнить запасы посредством охоты. Как назло обильные места остались позади. В горах дичи было меньше, и даже зверь пошёл другой, более хитрый что ли. Кроме этого двое раненых исчерпали запасы бинтов. Геннадию перевязки требовались ежедневно, что соблюдать в условиях движения оказалось сложно. Потому пройдя вниз по течению реки и удалившись от перевала километров на пятнадцать, облюбовали небольшую ровную площадку на берегу. Решили остановиться на день, поохотиться и дать отдохнуть как людям, так и лошадям. Развели костёр, стали кипятить в небольшом походном котелке старые, уже отстиранные бинты. Бориса, как лучшего охотника, на пару с Жиганом зарядили на промысел.
– Чтоб далеко не отходили, и назад без жратвы не возвращались, – напутствовал их Ярослав, сам, оставаясь с ранеными и готовясь их врачевать.
При всём внешнем благополучии отряда – они ушли от погони и не имели погибших – положение складывалось безрадостное. Люди и лошади вымотались настолько, что ещё немного – и поползут на коленях. Особенно лошади: последнее время их почти не кормили, и не давали отдыхать, заставляя тащить на себе людей по горам. Лошадок, конечно, жаль, но догнать уходящий караван, другого способа нет. С ранеными дела обстояли не лучше. Если орк ещё держался, то Геннадий совсем расклеился и более не мог ехать верхом. У парня открылись сильные боли в спине, раны воспалились, он терял сознание. В аптечке закончилось всё, что имелось. Остался последний шприц и таблетки от диареи. Ярослав даже не был уверен, что сможет довезти его до своих живым. Ещё один день подобного пути – и отряд не сможет двинуться с места.