Текст книги "Награда королевы Марго"
Автор книги: Александр Андрюхин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
20
Однако на следующее утро Олег как ни в чем не бывало вышел из подъезда своего дома в самом что ни на есть живом виде и направился к гаражам. Это Трубников видел собственными глазами, так как уже более часа наблюдал за его подъездом в бинокль из лоджии соседнего дома. У бинокля было зверское приближение, однако на гладком лбу Олега наблюдатель не обнаружил ни малейшего прыщечка, не то что шрама от пули. Правый висок рассмотреть не удалось, поскольку вышедший из дома тут же завернул направо и направился вглубь двора, как и предполагал наблюдатель. Путь к гаражам через дворы был вдвое короче, чем через улицу.
Трубников, вытащил из кармана сотовый, не спеша, набрал нужный номер и приглушенным голосом произнес:
– Приготовьтесь, он идет.
Ничего не подозревающий муж блистательной королевы пересекал детскую площадку в весьма радужном настроении и даже пытался что-то насвистывать. Но внезапно от забора хоккейной коробки отделились двое мужчин с весьма недружелюбными физиономиями. Они сразу пошли навстречу, чем несколько смутили молодого человека, однако не более того. Один из них был без шапки, амбал истого вида, с бычьей шеей и низким лбом. Другой выглядел вполне обычно, небольшого роста, в сереньком пуховичке и шапочке-финке.
Мужики перегородили дорогу, и амбал угрожающе изрыгнул:
– Ты, что ли, с пацанов бейсболки снимаешь?
– Что? – выкатил глаза Олег.
– Да точно он! Я видел, – произнес сиплым голосом второй, не вынимая из карманов рук.
– Что? – вторично изумился Олег, и его полный негодования взор впился в шапочку-финку.
Олег собрался выразить возмущение и даже сжал для этого кулаки, но в ту же секунду мощный удар в нос едва не сбил его с ног. Из глаз посыпались искры, из носа хлынула кровь. Беднягу в вертикальном положении удержало только чудо. Он собрался немедленно броситься наутек, как вдруг тот, что поменьше, испуганно пролепетал:
– Гриша, не тот. У того были черные волосы. Я точно помню.
Гриша развел руками и обиженно пробасил:
– Ну ты че, крендель, совсем нюх потерял? Вот человека ни за что загубил.
Губитель сочувственно похлопал по спине свою жертву:
– Ты извини, брат! Обознались. Бывает. Хочешь, ударь меня?
Амбал подставил свою морду, но Олег отрицательно замахал руками и замычал, что-то типа: «С кем не бывает?» В это время он удерживал ладонью кровь, ручьем текущую из носа. Тот, что поменьше, достал из кармана платок и сочувственно протянул Олегу. Олег торопливо принялся им утираться.
– Ты че парню грязный платок суешь? – прохрипел амбал, недружелюбно взглянув на друга. – Сначала указал неправильно, теперь из-за тебя человек кровью умывается.
Парень вырвал из рук побитого алую тряпицу и сунул ему свой платок.
– На, возьми! Этот почище! Извини парень, что так получилось, – вздохнул амбал, развернулся на каблуках и быстрыми шагами направился к шоссе.
– Прости, что так вышло, – попугаем вторил второй. Он сочувственно похлопал по плечу и бегом пустился за товарищем.
Олег посмотрел мужикам вслед и покрутил у виска пальцем. А за домом их уже ждал изнывавший от нетерпения издатель.
– Ну как? Удачно? – спросил он.
Вместо ответа бугай протянул ему кровавый платок. Трубников взял его двумя пальцами и опустил в целлофановый пакет. После чего поинтересовался:
– Висок рассмотреть удалось?
– Совершенно чистый, – ответил мужичок в финке. – Специально приглядывался.
Трубников расплатился с орлами и направился к машине. В машине он набрал номер полковника Кожевникова и деловито проинформировал:
– И то и другое у меня в руках. Каковы дальнейшие действия?
– Вези в лабораторию на Беговую. Найди там Павлова, объясни, что тебе нужно, и скажи, что от меня.
Евгений сложил телефон пополам и тронулся с места.
В этот день навалилось много работы. Его трехдневное отсутствие в издательстве отрицательно сказалось на производстве. Было упущено два крупных заказчика из-за неграмотно проведенных переговоров.
«Никому ничего нельзя доверить», – скрежетал зубами глава «Элирны», пытаясь связаться с упущенными клиентами. Но хлопоты оказались пустыми. Клиенты уже разместили заказы у конкурентов.
Однако целый день, вертясь как белка в колесе, Трубников ни на минуту не забывал о главном: к концу дня будут готовы результаты экспертизы. Он договорился в лаборатории МВД (при содействии Кожевникова, естественно), что они тихо, быстро и неофициально произведут интересующие его исследования и не зададут лишних вопросов.
Часам к восьми большую часть производственных проблем удалось спихнуть. Трубников сильно устал. Он сидел в кабинете за столом, клевал носом и ждал звонка с Беговой. Сотрудники уже ушли домой. Из коридора доносился гул пылесоса и шаловливый голос вахтера. Он снова пытался уломать уборщицу остаться с ним на дежурство. Однако, получив решительный отпор, принялся читать вслух газету.
– Вот ведь что творят американцы, – воскликнул в сердцах вахтер, прочтя об их намерениях продолжать работу над вооружением наступательного характера, – сколько мы им ни уступали, а они знай только наступают. Ни черта с ними не договоришься.
– А я вот договорилась в восьмидесятом, – засмеялась уборщица, выключив пылесос. – Подсунула совсем не тот товар, за который они заплатили деньги. А так им и надо, козлам.
Трубникову не суждено было дослушать откровения уборщицы о том, как она ловко обвела вокруг пальца наивных заокеанских товарищей. Зазвонил телефон. Глава издательского дома жадно вцепился в трубку. Так и есть, звонили из лаборатории.
– Мы провели анализ крови на платке и на пуле. Кровь идентична.
– Что значит, идентична? – удивился Трубников.
– Это значит, что она совпала по всем имеющимся факторам, в том числе и по ДНК. Иными словами, это кровь одного человека.
– Вы не ошиблись? – заволновался Трубников, чувствуя, как волосы на голове начинают шевелиться.
– Ошибка исключена. Но если вы настаиваете, мы можем провести повторную, более тщательную экспертизу.
21
От такой информации стало плохо с головой. Трубников, слегка покачиваясь, вышел на крыльцо, да так и замер на промозглых ступенях. «Когда он вышел на воздух, то внезапно почувствовал, что мира для него больше не существует», – ни с того ни с сего раздалось в голове. Ну вот, уже заговорил строками из романа этого шизика…
Впрочем, Трубников уже был близок к тому, чтобы самому сдвинуться по фазе. Разве так бывает? Человека пристрелили двумя пулями, да еще утопили, а он как ни в чем не бывало разгуливает по собственному двору, да еще в приподнятом настроении. Но если бы только по двору…
Трубников сел в машину и напряг все свои извилины. Допустим, что по настоянию Марго Диман все-таки выстрелил Олегу в висок. Допустим, что потом в машине он всадил ему вторую пулю в лоб. Допустим, что после этих экзекуций, Колесников утопил свою жертву в пруду. Допустим, что после всего этого (хотя это вообще невероятно) Олегу удалось выплыть. Тогда где у него шрамы? И почему он не в больнице. Почему, наконец, пострадавший не заявляет в милицию? Словом, сейчас надо ехать в больницу и говорить с Диманом серьезно. Возможно, по обыкновению, он что-то сильно недоговаривает.
Трубников завел машину и что было скорости полетел к Колесникову, как всегда игнорируя светофоры.
На этот раз Евгений смотрел на Димана совсем другими глазами, нежели всегда. Да и Диман, оправившись от потрясения, выглядел вполне благопристойно и больше не валял дурака. Видимо, пребывание в изоляторе под замком подействовало на него отрезвляюще. При виде Евгения больной радостно соскочил с кушетки и кинулся навстречу.
– Ты уже встаешь? – спросил Трубников.
– А фиг ли нам.
Друзья тряхнули друг другу руки и уселись на табуреты. Трубников без предварительной подготовки сразу начал лобовую атаку:
– Скажи честно, из того, что ты мне рассказал, где правда, а где ложь?
– Все правда! – коснулся сердца Колесников. – Клянусь, что не соврал ни слова.
Трубников пристально вгляделся в вечно бегающие зрачки друга и увидел в них неподдельную тревогу. Похоже, что он был искренен.
– Тогда скажи, после того, как ты бросил тело в пруд, ты сразу уехал?
– Да нет же! Я тебе рассказывал, – встрепенулся Колесников. – Я только собрался сделать ноги, как вдруг услышал, что к пруду едут машины. Я тут же дал задний ход и заехал за будку.
– И долго ехали машины.
– Минуты две.
– И все это время прорубь была в поле твоего зрения?
Глаза Колесникова округлились до невероятных размеров.
– Не понимаю, к чему ты клонишь?
– Ну мог за это время Олег вылезти из пруда?
Колесников испуганно отпрянул и перекрестился.
– Окстись! Ты с ума сошел! Он был мертвым и уже даже застывшим. Я его трогал через мешковину. Да если бы ему и удалось вылезти, куда бы он потом делся? Остался лежать на льду?
– А сколько времени купался мэр?
– Минут пятнадцать, не больше. Он сплавал туда и обратно, обтерся полотенцем, и они уехали.
– Ты уехал следом?
– Нет. Я был там еще около двух часов или даже трех.
– Зачем? – поднял брови Трубников.
– Переживал. Опустился на корточки и как бы задремал. А потом, знаешь, – глаза Колесникова сделались шальными, – мне показалось, что в проруби кто-то плещется. А потом я услышал шаги. И вдруг после этого меня кто-то тронул за плечо. И я проснулся. Открыл глаза – никого.
– Это все ерунда! – отмахнулся Трубников. – Через пятнадцать минут и здоровый человек не выберется из проруби, не то что с двумя пулями в башке.
Трубников замолчал и задумчиво уставился в пол.
– Знаешь, вчера я расковырял заднее сиденье твоей «БМВухи» и действительно нашел в нем пулю от револьвера. Ты стрелял из револьвера?
– Да, из револьвера, – кивнул Колесников. – Американского. Купил у одного чеченца. А ты что же, до сих пор мне не верил? Не верил, что я грохнул Олега?
Трубников поднял на товарища глаза и увидел в лице отчаяние.
– Как я мог поверить в этот бред, когда Олег жив?
Глаза Колесникова снова сделались шальными. Он втянул голову в плечи и испуганно прошептал:
– Ты его тоже видел, да? И я видел! От живого не отличишь! Скажи!
– Я не только его видел, но и подослал ребят, что бы они расквасили ему нос.
Глаза Колесникова сначала выразили испуг, затем радостно блеснули.
– Вот это правильно! Вот это я одобряю. Давно ему нужно было дать по морде, чтоб не шатался где ни попадя. Кстати, – глаза Колесникова снова сделались бешеными, – твои ребята предупредили его, чтобы он больше ко мне не являлся?
Трубников едва сдержал улыбку.
– Они ему врезали совсем с другой целью. Чтобы пустить кровь. Ты понял?
– Понял. Не дурак! Но кровь-то пустить удалось?
– Будь спокоен. Удалось. Более того, эту кровь я сдал на анализ, и она совпала с кровью на пуле.
– А где ты взял пулю? – удивился Колесников.
– Извлек из заднего сиденья твоей машины. Ты что, не помнишь? Я тебе только что сказал.
Колесников рассердился.
– Ты расковырял мою машину? Ну и осел! Что ты этим хотел изобразить? Измерить алгеброй гармонию? По-твоему, я сумасшедший? Не вижу, кого убиваю?
– Не кипятись, – оборвал Трубников. – Ты сам-то что думаешь по этому поводу?
Вместо ответа Колесников пожал плечами и надул губы.
– То-то и оно. Скажи, а, перед тем как утопить покойника, ты разворачивал его?
– Ты спятил! – вытаращил глаза Колесников. – За каким чертом?
– То есть ты не знал, кто был завернут в мешковину?
– Как же не знал? То же самое, что и завернуто накануне.
Зубы Колесникова выбили дробь. Трубников сощурил глаза.
– И еще вот какой вопрос: после этого ты встречался с Марго?
– Нет, с Марго я не встречался, но в тот же вечер позвонил. Она сказала, что обещанное получу через месяц. Однако так и не получил.
22
В тот вечер у Колесникова осталось чувство какой-то дикой недоговоренности с Марго. Это как во сне, где пьешь, пьешь и никак не можешь напиться. Бедняга трижды снимал трубку и трижды возвращал ее на место. Марго не любит слюнтяев. Лучше не звонить. Лучше действительно выждать месяц.
Колесников заметил, что у него внутри продолжают трястись поджилки. Бедняга допил из бутылки коньяк, но он не оказал на него ни малейшего влияния. Пришлось выпить полпузырька валерьянки, однако валерьянка также не помогла. Дмитрий снова снял трубку, но набрать номер Марго не решился. Страдалец так и заснул с телефоном в руках, и ему всю ночь снилось, как он колесил по Москве в поисках проруби с этим несчастным трупом за спиной.
Труп был очень беспокойным. Он то шевелился, то подскакивал, то стонал. А перед светофором сделал первую попытку заговорить с водителем. Дмитрий извлек из кармана револьвер, обернулся и замер от ужаса. На заднем сиденье как ни в чем не бывало сидел ухмыляющийся Олег с сигаретой в зубах и теребил в руках сползшую с плеч мешковину.
– Папаша, огоньку не найдется? – спросил он, озорно подмигнув. – Ты что, глухонемой, папаша?
– На тебе огоньку! – с отчаянием крикнул Дмитрий и нажал на курок.
Раздался слабенький хлопок, который не нанес воскресшему ни малейшего вреда. Попутчик не шелохнулся, не изменился в лице и не погасил своей издевательской ухмылки. Да и лоб его, в который по всем физическим законам должна была впиться пуля, оставался абсолютно гладким. Колесников выстрелил повторно, затем еще раз, наконец, в три секунды расстрелял весь барабан, но на покойника это не произвело никакого эффекта. Тем же беззаботным взглядом смотрел он на спятившего водителя и хитро подмигивал.
Тогда Колесников в отчаянии принялся молотить рукояткой револьвера по упрямой башке покойника, но вдруг с ужасом заметил, что от его синего лица исходит мертвенный холод, а самому ему ничего не делается. Видя полную бесполезность рукоприкладства, несчастный решил спастись бегством. Он панически дернул ручку дверцы, но она и не подумала подчиниться. В ту минуту, когда страдалец уже собрался выбить стекло, к машине откуда-то подошел милиционер и открыл заклинившую дверцу. Колесников выскочил наружу, но – о ужас! – перегородивший дорогу мент внезапно превратился в Олега с ухмыляющейся физиономией и все той же сигаретой в зубах.
– Давайте я поправлю вам галстук! – любезно предложил он, и холодные пальцы легли на шею Димана.
«Не надо! Я не ношу галстуков», – хотел крикнуть Колесникова, но тут проснулся. В руках гудела телефонная трубка, а шею ломило от ледяных пальцев покойника.
Дмитрий поежился, положил трубку на аппарат и включил торшер. Было половина четвертого утра. Пришлось сходить в ванную, освежиться ледяной водой и накапать себе брому. «Ничего! Этот кошмар скоро пройдет, – успокаивал себя Дмитрий. – Все на свете забывается, а тем более грехи».
Однако кошмар только начинался. На следующий день, ближе к вечеру, когда информационная горячка спала, в отдел неожиданно вошла Юлькина подруга из отдела культуры и начался обычный бабский треп.
Колесников сидел за компьютером к ним спиной и строчил очередную заметку. В принципе их воркотня не мешала. Он уловил краем уха, что Юлькина подружка только что вернулась из отпуска, но не придал этому значения.
– Ой, опять работать! Так не хочется, – стонала она, потягиваясь и хрустя суставами. – Я сегодня ничего не сдала. Не могу еще войти в ритм.
– Значит, вы принципиально не поехали за границу? – любопытствовала Юлька.
– Да надоело уже! Каждый год одно и то же: то Греция, то Италия, то Тенерифе. От Египта с Турцией меня уже тошнит. По большому счету это не отдых, а суета сует с сумками в руках и языком на плече. Мы в этом году решили так: снимем отдельный домик в Подмосковье, с баней, сауной, баром и всем остальным, что требуется для полного счастья, и наконец отдохнем по-человечески. Днем лыжи и коньки, вечером – камин, красное вино, мясо на вертеле. Разве не классно?
– Где вы нашли домик?
– В пятидесяти километрах от Москвы. В зоне отдыха «Старая мельница». Это по Ярославскому направлению.
На этих словах Колесников вздрогнул. Он тут же забыл о заметке и прислушался.
– Ты знаешь, – продолжала девушка, – место – божественное. Природа – сказочная. Сервис – на европейском уровне. Я бы даже сказала, покруче, чем в итальянских пятизвездочных отелях. Единственно, что плохо, – скучновато. Народу – никого, потому что дорого. Мы почти все десять дней были одни. Представляешь? Двое на всю зону отдыха, которая тянется на восемь километров, – рассмеялась девушка. – Правда, под конец приехала еще одна пара, но у нас уже было чемоданное настроение. А они ничего. Мы с ними в первый вечер так здорово набрались. Мой Славка даже приревновал к Олегу, мужу той красавицы…
Колесников закрыл глаза и побледнел. Чтобы не выказать волнения, он поднялся и ушел в туалет. Спецкор заперся в кабине, сел на крышку унитаза и обхватил голову руками. «Не может быть, – тикало в висках. – Это какая-то ошибка. Разве так бывает?»
Когда Колесников приехал домой, так и не закончив материала, то в первую очередь отыскал справочник оздоровительных учреждений Подмосковья. Домов отдыха с названием «Старая мельница» насчитывалось в области более десятка, но только один был по Ярославскому направлению. Колесников набрал телефон администрации и, представившись следователем прокуратуры, потребовал список клиентов, побывавших в их комплексе в этом году. Администратор без лишних слов зачитал из книги регистрации фамилии постояльцев, которых было не так уж и много. Когда он дошел до супругов Маргулиных, у Дмитрия потемнело в глазах. Не дослушав, Колесников спросил упавшим голосом:
– Маргулины были вдвоем?
– Ну конечно, если супруги.
– Но может быть, они зарегистрировались как супруги, а приезжал кто-нибудь один.
– Такого не может быть, – ответил администратор. – Я их обоих видел лично, когда они приходили ко мне отсылать факс. Маргулины пробыли недолго. Всего сутки…
После этих слов Колесников уронил трубку и опустился на диван. Он пробыл в оцепенении около получаса, затем дрожащими руками набрал телефон Марго. Только к телефону никто не подошел.
Месяц прошел в страшном напряжении. Колесников почти не спал ночами. Ему еженощно снилось одно и то же – что он возит по Москве мертвого Олега и ищет речку с прорубью. Всякий раз во сне покойник оживал и принимался душить водителя своими ледяными руками. Дело всегда заканчивалось одним и тем же: позорным бегством водителя из собственной машины.
Каждый вечер Колесников звонил Марго, но к телефону никто не подходил. Однажды он не выдержал и поехал к ней на Речной вокзал. Окна Марго были темны. Колесников набрался наглости и поднялся на пятый этаж, где жила его возлюбленная. Только на звонок никто не вышел. Квартира явно была пуста. Колесников вздохнул и уже собрался развернуться и уйти, как неожиданно из лифта вышла Маринкина соседка.
– А Маргулиных нет! – доложила она с ходу, извлекая из сумочки ключи. – Марина живет у матери, а муж в отъезде.
– В отъезде? – удивился Колесников.
– Да, он уехал в командировку.
– Куда?
– Понятия не имею.
Соседка отперла дверь и вошла в квартиру. Колесников, ни живой ни мертвый, направился вниз пешком. «Если она всем говорит, что муж в командировке, то это объясняет, почему его до сих пор не объявили в розыск? Но зачем ей это надо? – удивился Дмитрий. – Этим она только навлекает на себя подозрения».
Как бы там ни было, а тридцать дней наконец миновало, и в субботу, девятого марта, в десять утра, Колесников не без трепета набрал номер Марго. И, о чудо! – трубку сняли.
– Маргарита, это я, – интимно прошептал Колесников, не дождавшись ее милого «алло».
– Вам нужна Маргарита? – неожиданно раздался голос Олега. – К сожалению, она сейчас в ванной. Позвоните попозже.
23
– Так ты позвонил попозже? – спросил Трубников.
– Ты с ума сошел? Меня от страха чуть удар не хватил.
– После этого ты с Маргулиной не встречался?
– Как я с ней встречусь, когда там Олег.
– И ты сразу поверил? Может быть, только голос похож?
– Ты думаешь, я голос Олега не знаю? Я его козлячий баритон узнаю из тысячи. Хотя, честно, на следующий день к вечеру я начал сомневаться. У меня даже мелькнула мысль снова позвонить.
– Позвонил?
– Нет. Олег мне позвонил. В дверь. Я тебе рассказывал. После этого я заперся и отключил телефон.
– Так, значит, вены ты перерезал от страха?
– Отчего еще?
– Я думал, от угрызения совести.
– Кончай издеваться, Женек!
– Да-да, извини! Это абсурд, чтобы тебя замучила совесть до такой степени. Значит, после этого ты Марго не звонил?
– Нет.
Трубников прищурился и вдруг хитро улыбнулся:
– А давай ей сейчас позвоним?
– Ты с ума сошел! Зачем? – отпрянул Колесников.
– А затем, друг мой, что ты сделал работу и не получил гонорара. Разве это справедливо?
Трубников извлек из кармана сотовый, но Колесников кинулся ему на грудь:
– Не надо, Женька! Умоляю! Я сейчас кричать начну.
Трубников презрительно впился взглядом в побледневшего приятеля и покачал головой.
– Ну ты и трус, Диман. Неужели тебе не хочется посмотреть в глаза Марго? Ладно, не трясись. Я пошутил.
Трубников уперся глазами в пол и задумался. В это время в дверь заглянула медсестра и потребовала, чтобы разговор заканчивали, поскольку настало время производить процедуры. Посетитель поднялся с табурета и лукаво подмигнул больному:
– Вот что, Диман: делай процедуры, поскольку твоя главная задача – побыстрее выздороветь и по возможности не попасть в психушку, а я поеду навещу Маргулиных. Давно я у них не был в гостях.
– Как? – ужаснулся Диман. – Прямо сейчас? Без предварительного звонка?
– Сейчас и без звонка. Я хочу их застать врасплох. Да перестань так трястись, идиот! Диктуй адрес!
«Пожалуй, напирать не буду, – размышлял за рулем Трубников, летя в сторону Речного вокзала. – Формальный повод такой: позарез нужен начальник отдела сбыта. Почему без звонка? Да потому, что аккумулятор сел в телефоне. А там посмотрим по обстановке».
Через полчаса издатель уже звонил в квартиру Марго. Трубников усек, как глазок в двери потемнел, и почувствовал за дверью некоторое замешательство. Но возможно, он ошибся.
Дверь распахнулась, и Олег с распухшим носом едва не бросился гостю на шею.
– Ба! Какие люди! Марго, посмотри, кто пришел? – воскликнул он по-детски.
Из кухни в длинном халате незамедлительно выплыла Маринка. Она брызнула в бывшего одноклассника своими синими глазами и рассмеялась:
– Боже мой, Женька! Сто лет тебя не видела. Какими судьбами? Да проходи! Чего встал как не родной?
Трубников перешагнул через порог и начал лепетать оправдания:
– Знаете, мимо проезжал. Думаю, дай заеду. Хотел позвонить, а у моего телефона разрядился аккумулятор.
Его оправдания хозяев не интересовали. Они даже не спросили, откуда Трубников знает их адрес. Гостя раздели, втиснули в теплые тапочки и втолкнули в комнату.
– Я ведь чего заехал, Олег, – продолжал на ходу Трубников, – по делу, можно сказать, заехал. Не надумал ко мне начальником отдела?
– Да подожди ты с делами, – отмахнулся хозяин и умчался за женой на кухню.
Трубников осмотрелся. Не богато жили Маргулины. Это сразу бросалось в глаза. Квартирка так себе, малогабаритная. Серия фиговенькая. На стенах дешевые обои. Старомодная, обшарпанная мебель. Словом, класс – ниже среднего. Зато радушия – выше крыши.
Через пять минут они уже уютно сидели втроем за круглым столом со скатертью и стол был сервирован по полной программе. Олег разлил по рюмкам коньяк, но Трубников отказался.
– Вы пейте, а я за рулем!
Муж с женой весело чокнулись и с удовольствием опрокинули по маленькой. Они как будто ждали повода, чтобы принять на грудь по двадцать капель. Только после этого Олег ответил на вопрос непрошеного гостя:
– Я, конечно, Женек, над твоим предложением думаю, но еще окончательного ответа дать не могу. Сейчас я временно без работы. Месяц назад мне пришлось уволиться из родного института. Не могу там больше. Надоело. Денег не платят, да и коллектива как такового нет. А без коллектива я никто.
Пока Олег произносил монолог, у Трубникова была возможность рассмотреть его более внимательно. Правый висок совершенно чистый. На лбу ни царапины. Только нос несколько пухловат.
– Что у тебя со шнобелем? – поинтересовался Евгений.
– Дверью нечаянно стукнул, – засмеялся хозяин.
Марина тоже засмеялась и вдруг спросила:
– Ты в курсе, что произошло с Колесниковым? Я слышала, он совсем плохой.
– После того как ты позвонила ему на работу, у него окончательно съехала крыша, – произнес Трубников как можно непринужденнее. Сам же очень внимательно наблюдал за реакцией. Только ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице королевы. А вот Олег встрепенулся.
– Ты звонила Диману? – сощурился он. – Так-так. Ну-ка, рассказывай! И в глаза, в глаза смотреть!
– Не звонила я Диману, – рассмеялась Марго. – Я даже не знаю, где он работает. Ему, вероятно, звонила какая-то другая мадам.
В ее словах было столько искренности, что гостя одолели сомнения.
– С Диманом все нормально. Выздоравливает, – произнес Трубников, не сводя с одноклассницы глаз.
– Слава Богу, – ответила Марго. – А то я переживала. Кстати, ты мне говорил по телефону, что видел меня пятого февраля в семь вечера на Ленинском проспекте. Я вспомнила. В этот день я не могла там быть. В этот день был взрыв на «Белорусской», и мы с Олегом случайно оказались на месте происшествия.
– Это точно! – подхватил Олег. – Мы с ней возвращались из гостей, и дернул же нас черт поехать через Белорусскую площадь. Взорвалось буквально на наших глазах, у а меня как назло заглохла машина. Смыться не успели. Нас с Марго тут же захомутали в свидетели. Пока составили протокол, пока подписали – вечера как не бывало!
Глядя на их веселые физиономии, Трубников неожиданно понял, что разведка боем не удалась. Также он понял, что Марго никогда не приходила к Диману. Это была одна из его идиотских фантазий. А между тем муж с женой вели веселую перепалку по поводу спятившего Колесникова.
– Не удивлюсь, если узнаю, что Вова Кузнецов тоже был твоим поклонником, – прикалывался Олег. – Ну и класс у вас в тридцать пятой школе.
– Как будто ваш класс лучше, – не осталась в долгу Марго. – И вообще помолчи, салага! Когда я перешла в восьмой, ты пошел только в первый…
Единственно, во что мог вцепиться Трубников, это подловить Олега на вранье по поводу его поездки. Было несколько не тонко расспрашивать о командировке, но так уж получилось.
– Куда ездил в феврале? – невинно удивился Олег. – Никуда не ездил. Я весь месяц просидел дома…
Это было неправдой. Трубников ощутил это по тону. Олег тоже почувствовал, что гость ему не поверил и немного занервничал. Но через некоторое время снова развеселился, и казус был замят.
В прихожей Трубников остался с Маринкой наедине. Она брызнула в него своими синими глазами и как-то очень таинственно улыбнулась. Гость шаловливо подмигнул и тихо произнес:
– Когда он вышел на воздух, то внезапно почувствовал, что мира для него больше не существует.
– Что? – подняла брови Марго.
– Да ничего. Это так, строка из одного романа, – пояснил Трубников.
