Текст книги "Награда королевы Марго"

Автор книги: Александр Андрюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

34

Деньги пересчитали дважды в нижнем зале кафе Дома литераторов. В подвальчике никого не было, если не считать барменшу. Но она не отрывала взгляда от телевизора, по которому шла трансляция штурма Белого дома. Так что доллары пересчитали без лишней суеты.

Сумма оказалась зверской: сто восемьдесят тысяч с лишним. Излишки Колесников тут же изъял. «Это на возмещение расходов», – пояснил он. Остальное честно поделил пополам. Разумеется, заполучив девяносто тысяч долларов, Трубников совершенно забыл о документах, которые Колесников сунул себе за пазуху. От счастья Евгений не помнил, как добрался до дома. Словно пьяный ввалился он в квартиру и, не раздеваясь, бросился на диван.

– Что с тобой? – испугалась жена. – Ты напился?

– Настюха, теперь мы богаты! – дико расхохотался Трубников.

Он рассказал ей все, упустив лишь момент, когда Колесников сунул под куртку какие-то бумаги.

– Ой, не нравится мне это, – покачала головой жена. – Найдут они вас…

Ее пророчество сбылось. На третий день Настя позвонила ему в издательство и дрожащим голосом сообщила, что их дверь выбита, а в квартире все перевернуто.

– Скорее беги оттуда! Спрячься у родителей, – возопил Трубников, и сотрудники удивленно подняли головы.

Трубников не появлялся на работе два дня. После ограбления он позвонил в издательство и попросил, чтобы его уволили. В тот день Евгений тоже не собирался на работу, но позвонили из отдела кадров и попросили забрать трудовую. Но лучше бы несчастный остался дома. Пес с ней, с трудовой! Теперь он здесь, а жену, может быть, уже пытают бандиты.

В ту же минуту бедняга выскочил из отдела, но в дверях столкнулся с главным редактором:

– Тебя искали какие-то стриженые ребята. На их лицах я не заметил дружелюбия.

Трубников побледнел и, ни слова не сказав, выскользнул на улицу. Вне себя от страха, он остановил первое попавшееся такси и приказал водителю лететь на Сущевский вал.

Вбежав в подъезд и поднявшись на свой этаж, Трубников похолодел: дверь была не просто выбита, а садистски переломана пополам. Это с какой же силой по ней надо ударить?

Хозяин с трясущимися коленками переступил порог квартиры и замер в замешательстве. В ней было все перевернуто вверх дном. Особенно налетчики повеселились в письменном столе. Рукописи были разбросаны по всем комнатам.

Евгений проследовал на кухню и заглянул в железную банку из-под муки. Деньги были на месте. И только Насти на месте не было.

Трубников позвонил ее родителям на «Войковскую», но к телефону никто не подошел. «Все правильно! – успокоил себя глава семьи. – Жена еще не успела доехать».

Тогда Евгений позвонил Колесникову. Но его тоже не оказалось дома. Ничего не оставалось, как пойти по соседям. Только это намерение оказалось глупым. В глазах соседей стоял страх. Никто из них ничего не слышал, не видел, не знал.

– Может, слышали Настин крик? – с отчаянием вопрошал Трубников.

Но соседи по площадке только сочувственно качали головами, глядя на выбитую дверь, и спешили поскорее закрыться на ключ. Только один пенсионер из квартиры напротив вышел с топором, ободряюще похлопал по плечу и предложил:

– Давай починю дверь!

Трубникова схватили сразу, как только он вышел из подъезда. Бедняга собрался ехать на «Войковскую» к родителям Насти, но не успел сойти с крыльца, как перед ним выросли два угрюмых гопника.

– Ты Трубников? – спросил один из них.

Евгений ничего не ответил, взглянул в их глаза и рванул наутек. Но разве можно на своих двоих убежать от джипа. Его нагнали во дворе, врезали по физиономии и бросили на заднее сиденье. За всю дорогу орлы не проронили ни звука.

Куда его привезли, он не понял. Неизвестный район, непонятный дом, огороженный железобетонным забором. Осмотреться толком не дали. Его втолкнули в какое-то пыльное помещение, похожее на бильярдную, и поставили перед хмырем в белом костюме.

Хмырь долго смотрел на пленника, сверкая золотыми зубами, затем обратился к архаровцам, презрительно сплюнув на пол:

– Это и есть тот самый?

– Он, – подтвердили орлы.

– Ну и где? – спросил хмырь у пленника.

– Что где? – переспросил пленник.

– Сам знаешь что. Технология!

– Какая? – изумился Трубников.

Хмырь тяжело вздохнул и устало покачал головой. Затем, не сказав ни слова, кивнул шестеркам, и те немедленно поволокли пленника во двор.

От первого же удара в нос бедняга потерял сознание. Видимо, это его и спасло от дальнейшего избиения.

Когда Трубников очнулся, во дворе никого не было. Он лежал на сырой земле лицом вниз, и голова раскалывалась на куски. Евгений поднялся на четвереньки и вдруг заметил, что ворота распахнуты настежь, а у ворот стоит джип с приоткрытой дверцей. Он будто сам предлагал нырнуть в салон и вдарить по педалям.

Трубников огляделся. Действительно никого. Дверь в дом открыта, но в нем тишина. Евгений прислушался. Нет. Там, кажется, работал телевизор.

Пленник поднялся и тихо направился к машине. Заглянув в нее, он увидел, что ключ зажигания тоже торчит где положено. Не долго думая, безумец прыгнул на сиденье, завел машину и вылетел на улицу. Беглец успел увидеть в зеркальце, как из дома выскочили трое и впереди всех тот самый хмырь с золотыми зубами.

Проскочив два квартала, Трубников понял, что находится в районе Черкизовского рынка. До «Войковской» было порядочно. Главное, чтобы не тормознул автоинспектор. Но, слава Богу, не тормознул, и через полчаса беглец уже звонил в квартиру родителей Насти.

Трубников услышал за дверью шорох и увидел, как потемнел глазок. Через минуту дверь радостно распахнулась и на шею бросилась жена. Гость тут же затолкал ее в квартиру и защелкнул за собой замок.

– Слава Богу, что с тобой все в порядке! – выдохнул муж.

– Ты весь в крови! Тебя били? – всхлипнула Настя. – Отдай им деньги и скажи, что больше не будешь.

– Тише ты! – цыкнул Трубников. – Про деньги никто не заикнулся. Они требовали с меня какую-то технологию.

Трубников прошел в комнату и набрал телефон Колесникова. Но снова никто не отозвался. «Телефончик он, видимо, отключил», – подумал Трубников и направился к выходу.

– Сиди здесь и не высовывайся. Я утрясу проблемы.

В первую очередь нужно было отогнать подальше от «Войковской» бандитский джип. Во вторую – отыскать Колесникова.

Трубников прыгнул в угнанную машину и рванул на «Алексеевскую» к Диману. Но, естественно, дома его не застал. И было бы странно, если бы застал. По всей видимости, он давно уже слинял из Москвы.

Ничего не оставалось, как отправиться домой, на Сущевский вал. Евгений специально поставил джип у подъезда, чтобы бандиты знали, что он здесь. Чтобы не искали его у родителей жены. Главное, что Настя в безопасности, остальное можно пережить.

Беглец поднялся в квартиру, сел на диван и стал ждать. Дверь была восстановлена соседом, но Евгений заперся только на защелку. Как он заснул, не помнил. И до сих пор не может понять, как можно заснуть в такой ситуации.

Евгений проснулся от запаха гари. Нет, это ему не снилось. Горела дверь. Ничего не оставалось, как рвануть в ванную, набрать в ведро воды и броситься с ним в прихожую. Но едва он отпер дверь, как тут же получил в глаз и сразу ослеп. Евгений рухнул на пол и на секунду отключился. Очнувшись, попытался подняться, но получил второй удар под дых. Потом почувствовал, что его волокут к лифту, а дверь как горела, так и продолжала гореть.

– Постойте, зачем так грубо? Я же вас ждал, – бубнил он.

Но его не слушали. Вытащили из подъезда и закинули в тот же джип, который он угнал. Когда его привезли обратно, откуда он три часа назад так блистательно дал деру, то увидел на лице хмыря искреннее изумление.

– Чего же ты прятался у себя дома? – оскалился он. – Да еще машину у подъезда оставил. Ну ты болван!

– Я не прятался. Я ждал вас. Чтобы поговорить…

– Говорить будем потом, когда отдашь технологию, – не дослушал хмырь, и Трубников тут же получил удар по ребрам.

Его били всю ночь. Сначала Трубников намеревался чистосердечно признаться в том, что он похитил деньги из железного шкафа, но его лепет про деньги никого не интересовал. От него упрямо требовали, чтобы он вернул технологию. Трубников понял, что с такими баранами говорить бесполезно, и замкнулся. К утру он перестал стонать и ощущать свое тело. Боли уже не чувствовалось, и жить больше не хотелось. На душе – состояние полного безразличия.

Спасение пришло неожиданно. В полдень во дворе началась стрельба. Следом – какая-то паническая суета в доме. Потом сквозь туман Евгений увидел каких-то ментов, заглядывающих в его глаза с нескрываемым ужасом. В полное сознание Евгений пришел только в больнице. Там он и познакомился с майором Кожевниковым, который давно следил за этой бандой.

– Чего они от тебя хотели? – спросил Кожевников.

– Сам не знаю.

– Как это могло попасть к ним? – нахмурился майор, протянув больному его редакторское удостоверение.

– Понятие не имею, – вытаращил глаза пострадавший.

35

В девять утра позвонил Горохов.

– Есть новость относительно Колесникова. Вчера около двенадцати дня его видели в больнице на втором этаже. Проник, видимо, через подвал и родильное отделение, поскольку через центральный вход он не входил. И это правда. Я поговорил с вахтером.

– Боже мой! – удивился Трубников. – Что он там делал?

– Явился забрать тетрадку. По словам медсестры, когда Колесников узнал, что на него в половине седьмого утра покушались, то побледнел и смылся так поспешно, что его не смог догнать прибывший следом наряд милиции. Ну, про пять минут она, конечно, загнула. Бригада приехала не раньше, чем через полчаса. Но не в этом суть. Словом, едва Колесников вышел из больницы (тоже непонятно как?), он тут же канул, словно в воду. Ни у себя на Ленинском проспекте, ни у Кузнецова он больше не появился. Кстати, его машины в гараже нет.

– Павел, – произнес после короткой паузы Трубников, – Колесников мне нужен позарез. У меня есть подозрения, что он сам разыграл комедию со своим покушением.

– И медсестру убил? – удивился детектив.

– Возможно.

– Может быть, и дверь вам поджег?

– А вот это вряд ли. Дверь, я думаю, сожгли те самые архаровцы, которые освободились из тюрьмы, Белянкин и Почепцов. Словом, Павел Алексеевич, ищите Колесникова. Семь лет назад он отсиживался где-то в Подмосковье. Где точно – не знаю. Но я слышал, что у него в деревне есть какая-то хата.

Детектив пообещал, что прозондирует насчет дома под Москвой ь областном бюро недвижимости, и положил трубку. После этого Трубникова охватила злость. Какого фига он опять связался с этим подонком? Ведь тогда, в девяносто третьем, Колесников бессовестно использовал его в своих интересах, а потом подставил, как барана, подбросив бандитам удостоверение. Вот каким образом архаровцы вышли на него. Сам же Диман в это время предусмотрительно смылся.

До Трубникова это дошло потом, после суда, на котором он давал показания, честно признавшись, что бандиты требовали от него какую-то технологию, о которой он не имел понятия. Те трое на скамье подсудимых недоуменно переглядывались и молчали. В дальнейшем они так и не раскрыли суду, что в действительности добивались от жертвы? А пропажа денег из железного ящика не всплыла. Потом Евгений понял почему. У бандитов «Миража» конфисковали два миллиона долларов наличными. Исчезновения такой мелочевки никто не заметил.

Когда пострадавший вышел из больницы, то свои девяносто тысяч нашел там же, на кухне, в железной банке из-под муки, несмотря на то что квартира больше недели стояла открытой.

Возвратившись домой, Трубникова в первую очередь поставил бронированную дверь и ликвидировал последствия пожара. Затем зарегистрировался как частный предприниматель, купил издательскую лицензию и как-то сразу пошел в гору. Колесников не появлялся. Около года Трубников регулярно звонил ему на домашний, намереваясь выяснить отношения, но трубку никто не брал. А потом злость прошла сама собой. Трубников, можно сказать, плюнул. Когда он услышал, что Диман снова возвратился в большую журналистику, то просто махнул рукой и приказал себе забыть о нем навсегда. Колесников, видимо чувствуя вину, тоже больше ничем не напоминал о себе.

Однако напомнил. Правда, не сам лично, а через бюро доверия. Но это можно и подстроить. И жертву любви не сложно разыграть, и покушение на самого себя. И все-таки одного не понимал Трубников: как можно без риска для жизни разыграть самоубийство?

Так в полной неопределенности прошла неделя. За освободившимися Белянкиным и Почепцовым было установлено наблюдение. По словам детектива, они вели себя настолько примерно, что складывалось ощущение, что орлы чего-то выжидают. Понятно чего. Ждут освобождения своего патрона с золотыми зубами. Но это произойдет минимум через два года. А пока о каждом их шаге Трубникову докладывали по утрам. И хотя они были у детектива на мушке, все равно на душе Евгения скребли кошки.

Если сожгли дверь, значит, за этим должны последовать дальнейшие действия: либо требования, либо переговоры, либо угрозы. Но все было тихо. Жена по-прежнему жила у родителей в Подольске, а Трубников по-прежнему укладывался спать с пистолетом под подушкой. В жизни нет ничего хуже тягомотины ожидания…

В воскресенье вечером Трубникова одолела тоска по жене. «Попросить, чтобы приехала домой, или самому отправиться в Подольск?» – раздумывал он весь вечер и уже потянулся было к аппарату, как вдруг раздался звонок. «Эта она, – обрадовался Трубников и поднял трубку. – Почувствовала, мерзавка, что скучаю».

Однако звонил детектив.

– Я нашел Колесникова, – сухо произнес он. – Сидит в Малаховке и пишет роман.

– Прекрасно! Едем!

По дороге детектив рассказал, каким образом ему удалось вычислить Димана. Оказывается, через адресный стол. Сначала выяснил девичью фамилию его матери, затем узнал, что у нее была сестра. Дальше дело техники: запросил адрес сестры, и компьютер выдал, что до девяносто пятого года она жила в Малаховке. До сельсовета Горохов дозвонился с первого раза, и сельское начальство с готовностью рассказало, что сейчас по данному адресу проживает один крупный писатель, который имеет «БМВ». Что фамилия писателя Колесников, в этом сомнения не было. В России больше не найти писателя, который ездит на «БМВ».

Их предположение подтвердилось. Как только Трубников вошел во двор нужного дома, то сразу увидел зеленую машину приятеля. Он заглянул в салон и заметил, что заднее сиденье по-прежнему распорото. Хозяин даже не удосужился прикрыть его чехлом. Трубников подмигнул детективу и толкнул скрипучую дверь сеней.

Колесников сидел за столом и писал. Диман взглянул на гостей, и глаза его радостно вспыхнули.

– Женька, привет! – воскликнул он, вскочил со стула и кинулся навстречу.

Однако Трубников руки не подал. Он сурово посмотрел в глаза и тяжело произнес:

– Садись. Разговор будет долгим и трудным.

– Ты чего, Женек? – удивился Колесников и тревожно покосился на детектива. – А это кто?

– Это смерть твоя, – произнес Трубников без тени юмора и толкнул его на стул. Сам же расположился на диване. – Сейчас ты мне расскажешь все! Понял? – строго произнес Трубников.

– Охотно отвечу на все твои вопросы, – пожал плечами Колесников и снова кинул взгляд на Горохова. – Ты бы познакомил сначала со смертью.

– Итак, – громко начал Трубников, пропуская мимо ушей пожелание, – первое, что я хочу знать, истинную цель нашего набега на «Мираж». Я догадался, что ты меня использовал, а потом подставил.

Колесников вздохнул и опустил глаза.

– Это не совсем так, – пролепетал он. – Я готов тебе во всем признаться. Но только пусть твой товарищ погуляет.

36

После того как детектив вышел, Колесников поднял глаза и воскликнул:

– Я был тогда подлецом, но сейчас я другой человек! Поверь! Если бы я не подкинул им твое удостоверение, они бы сразу поняли, что это я. И грохнули бы меня без раздумья.

– А тебя не смутило, что они могли грохнуть меня?

– Так не грохнули же! К тому же я принял меры. Кто, по-твоему, указал ментам их логово в Черкизове?

– Хочешь сказать, милицию навел ты? Не свисти! Они за этой бандой следили шесть месяцев.

– Следить-то следили, а формального повода для ареста не было. А тут бандиты захватили тебя? Чем не повод? Похищение – особо тяжкое преступление…

– Достаточно! – с раздражением перебил Трубников. – Не заговаривай мне зубы! О какой технологии шла речь?

– О производстве кумыса.

Трубников вздернул брови и более чем внимательно вгляделся в товарища. Уж не издевается ли он?

– Думаешь, прикалываюсь? – выкатил глаза Колесников. – Сразу видно, что ты не знаешь этой проблемы. Вот скажи мне, что, по-твоему, спасло японскую нацию от вымирания после ядерной бомбардировки? Не знаешь. А спасли их кисломолочные продукты. А точнее – русский кефир, поскольку он выводит радиоактивные вещества и восстанавливает баланс организма. Можно сказать, что японцев спасли русские, потому что продали им технологию изготовления кефира. Сумма, за которую была продана технология, является государственной тайной, но я могу тебе сказать по секрету…

– Не надо. Мне не нужны секреты от предателей. Продолжай!

– Так вот, кумыс по своим целебным свойствам в тысячу раз эффективней кефира. Но не тот кумыс, который изготовляют монголы и калмыки из молока кобылиц, – поднял палец Колесников, – а другой. Об этом чуть позже. В девяносто третьем я вел в газете рубрику «Ненужные сыны России». И вот нахожу я в городе Саранске одного калмыка. Впрочем, он заслуженный врач мордовской республики с орденами, медалями и почетными званиями. Но не в этом суть. А суть в том, что он всю жизнь занимался исследованием кумыса и восстановил древнеиндийскую технологию изготовления его из коровьего молока.

– Чего ты мелешь? – поморщился Трубников. – Индусы и кумыс – это почти то же самое, что шампанское и селедка.

– А вот и нет! – засмеялся Колесников. – Нурба, так его звали, показал мне древнеиндийский медицинский справочник. В нем описана технология изготовления кумыса из коровьего молока. Я своими глазами читал подлинник. Шестой век до нашей эры. А ты думаешь, почему в Индии коров считают священными животными? Да все потому, что кумыс из коровьего молока творит чудеса. В течение месяца излечивает от туберкулеза, за три дня восстанавливает флору кишечника, с ним усваиваются все лекарства без исключения. Всего стакан кумыса перед употреблением и – никаких проблем! Кстати, самому Нурбе сто шесть лет. Он стройный, с гладким лицом и белоснежными зубами. Ты видел когда-нибудь старикана с белоснежными зубами?

– С фарфоровой челюстью видел.

– Обижаешь, старик! Я интересовался! Зубы у него свои, и ни одной пломбы за всю жизнь. Так вот, пока мы с ним беседовали, распили литровый галлончик кумыса… Ты знаешь, честно скажу, я был с бодуна, а сделался как огурчик. Жить захотелось!

Глаза Колесникова светло блеснули. «Похоже, что на этот раз говорит правду», – подумал Трубников.

– Ну, восстановил он эту технологию, и что дальше?

– Восстановил и зарегистрировал как свое изобретение. При местной туберкулезной больнице организовал небольшое производство. Мощность смехотворная: всего сто бутылок в день. Но зато эта больница стала единственной в мире, где от туберкулеза вылечивались в течение месяца. Пронюхали про это дело монголы, у них тогда была эпидемия туберкулеза, и попросили Нурбу подарить им эту технологию.

– Монголы? – удивился Трубников. – Это еще за каким? Насколько мне известно, в Монголии на одного человека приходится по две кобылы?

– В том-то и дело, что кумыс саранского врача в тысячу раз эффективней, чем кумыс монголов.

– Но почему попросили подарить, а, к примеру, не продать?

– Ну откуда у монголов деньги?

– Да, действительно! Иго давно свергнуто. И он подарил?

– Насколько мне известно, сейчас в Монголии по его технологии функционирует крупное предприятие. Нурбу приглашали туда для консультации.

– Но право на патент, надеюсь, осталось за ним?

– Да, за ним. В этом он не сглупил.

– И он единственный обладатель патента?

– Был.

Трубников сверкнул глазами и шумно засопел.

– Так-так, продолжай.

– Ну я, конечно, смекнул, что по душевной простоте Нурба может бездарно разбазарить свое гениальное изобретение, между тем как он мог бы ворочать миллиардами? Сам понимаешь, если это дело поставить на широкую ногу, можно стричь миллионы только на одной продаже патента. И тогда я предложил свои посреднические услуги в раскрутке его изобретения. Он с радостью согласился. Мы подписали договор, в котором все права на изобретение перешли мне. Вот и все. Он вручил мне документы, а я ему пообещал проценты.

От волнения даже Трубников поднялся с дивана и возбужденно зашагал из угла в угол.

– Ну и ты, конечно, с наивностью сидоровой козы отправился с его технологией в «Мираж»?

– Как последний идиот. Я знал, что деньги у них были, и деньги немереные, которые очень нуждались в отмывке. Я предложил им профинансировать проект по строительству завода на взаимовыгодных условиях. Они сказали, что подумают. Взяли у меня бумаги, якобы для ознакомления и составления бизнес-плана.

– И потом тебя кинули?

– Если бы только меня, – вздохнул Колесников. – И Нурбу отправили к праотцам.

После некоторого молчания Трубников спросил:

– Значит, на сегодняшний день, ты единственный обладатель этой технологии?

– И законный наследник.

Трубников снова опустился на диван и понимающе покачал головой:

– Ради такого наследства и друга подставить не жалко. Ладно! Забудем. Я тебя понимаю. Кого ты еще пытался заинтересовать своим кумысом?

– К бандитам я больше не обращался. Я обратился к банкирам.

– Ну и дурак! Это те же бандиты, только выше рангом. Ну и?

– Знаешь, нашел понимание. Они согласились профинансировать проект на взаимовыгодной основе. Начали довольно бурно. Тут же купили линию на одном молочном заводе, с перспективой выкупа всего завода, собрали команду и таким образом образовалась компания «Млек Тринк Дам». Слышал, наверное?

– Ну а как же? Молоко «Утро на ферме».

– Да нет! Ты путаешь с парфюмерной компанией. У них – «Хуторок в степи». Но это не важно. Так вот, эту компанию создали исключительно для моего проекта. Сечешь? Я должен был в ближайшее время под крышей их конторы развернуть собственное производство, которое стало бы стратегическим.

– И в чем оказалась загвоздка?

– В том, что компания неожиданно раскрутилась без моего кумыса, ну и в результате, как это бывает, сменился учредитель.

На лице Трубникова появилась ехидная улыбка:

– Если подыхаешь, то надолго, а если не везет – то это навсегда. Ладно! С этим разобрались. Теперь скажи, почему ты сбежал от Кузнецова?

Глаза Колесникова округлились.

– Ты же сам сказал, что мне нужно где-то отсидеться. Вот я и отсиживаюсь.

– Но ты мог отсидеться у Кузнецова.

– Нет уж спасибо. Сам у него отсиживайся. Я из-за этих проклятых крыс не спал всю ночь. А когда узнал, что на меня в больнице совершили покушение, мои мозги непроизвольно прояснились, и я вспомнил про теткин дом. Вот я и здесь.

– А зачем ты поперся в больницу?

– Как зачем? За тетрадкой. Она лежала под матрасом в шестнадцатой палате.

– А в пять утра кому звонил?

Глаза Колесникова воровато забегали.

– Кому-кому. Никому я не звонил. Вернее, хотел позвонить тебе, набрал номер – никто не ответил. Вот и все.

– Но мне Володя сказал, что ты с кем-то разговаривал?

– Володя! – вспыхнул Колесников. – Нашел, кому верить. Да он в это время храпел, как трактор, с двумя крысами на лбу.

– Допустим, – сощурился Трубников. – А куда ты поехал после этого?

– Домой я поехал после этого. За одеждой, – хмуро ответил Колесников. – Я не понимаю, к чему все эти дурацкие вопросы?

– А к тому, дорогой мой, что за время твоего отсутствия была обстреляна твоя кровать в изоляторе, убита медсестра и выбита дверь в твоей квартире. Но с дверью понятно. Ты ее выбил, потому что у тебя не было ключей.

– Я не выбивал дверь! – вытаращил глаза Колесников. – Я аккуратно открыл ее булавкой. А когда уходил, то запер на ключ. Вот на этот. У меня дома были запасные ключи.

Диман вытащил из кармана связку ключей и потряс перед носом Трубникова. Трубников задумался.

– Ты хочешь сказать, что дверь выбили после твоего ухода?

– Да я и понятия не имел, что ее выбили. Спасибо, что сказал. А по поводу твоих подозрений, что я сам на себя устроил покушение, а потом убил медсестру – это полный бред. Сам подумай, на кой черт мне это нужно?