Текст книги "Погружаясь в Атлантиду..."

Автор книги: Александр Мухортофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Придурок!

– Сам такой!

– Может, заткнётесь? – прошипела Анату.

Достав из наколенного кармана нашу наличность, я отсчитал пять тысяч долларов и, встав со скамейки, подошёл к Гураму.

– Держи, – протягивая ему деньги, сказал я.

– Я не возьму! – отскакивая от меня, сказал он.

– Это за твоё гостеприимство.

– Моё гостеприимство – это моя дань хорошим людям, и не более того.

– С чего ты взял, что мы хорошие люди?

– Если вы не туристы, а вы не туристы, значит вы – хорошие люди; другим в нашей стране делать нечего. Иначе вы были бы с оружием в руках, или приехали бы на больших чёрных машинах с московскими номерами.

– Не любишь русских?

– Я не люблю тех, кто зарабатывает на боли моего народа, скупая по дешевке разрушенные отели, землю и дома.

– Возьми деньги, Гурам, я нанимаю тебя на работу. Мне будет нужен проводник, знающий эти места.

– Таких денег у нас проводникам не платят.

– Не знаю, как у вас, а у нас в Америке такие расценки. Та к что бери, а не то хороший человек обидится. Да и притом, не такой уж я и хороший, у меня есть пистолет, – показывая на оружие, которое мне дал Морелли, сказал я.

– Умеешь ты уговаривать, – широко улыбнулся Гурам, забирая деньги.

– Я знаю.

Похлопав меня по плечу, он сел за стол. Я последовал его примеру, тем более что жена абхаза уже принесла шампуры с аппетитно дымящимся на них мясом. Увидев в руках мужа пачку наличности, она искренне улыбнулась и кажется по-настоящему прониклась к нам симпатией. Их маленький сын сидел у Хата на коленях, в его шлеме, и дико хохотал.

«Наш юный бог ладит с детьми, – заметил про себя я. – И это добрый знак. Видимо, не так уж он и плох».

Мы приступили к трапезе. Теперь я точно стану фанатом кавказской кухни; никогда в жизни не ел ничего более вкусного. Хотя наши именитые американские диетологи, увидев ту несочетаемость продуктов, из которых были приготовлены эти блюда, наверняка взвыли бы в голос. Мне очень понравился пирог с сыром, который хозяева называли то «нарта», то «хачапурь», а также фасоль в остром соусе под названием «лобио». Пища была острой, соленой, но очень вкусной. Пили мы домашнее вино, по сравнению с которым то, что я дегустировал из лучших погребов Франции, платя по тысячу долларов за бутылку, показалось бы дешевым виноградным сиропом.

Наевшись от пуза, я поблагодарил хозяйку за прекрасный ужин и, взяв за руку разомлевшую от еды Анату, пошёл на выделенный нам сеновал. То , чем мы с ней занимались этой ночью, читайте в следующем номере журнала «Плейбой» в рубрике «Лучшие ночи наших читателей».

ГЛАВА 12

Утро встретило меня большими зелёными мухами. Сидя на всех открытых участках моего тела, они творили свои гнусные мушиные дела, а так как наши с Анату спецкостюмы аккуратно валялись по всему сеновалу, открытых участков моего тела было предостаточно. Раздавив на себе десяток насекомых, я, брезгливо морщась, пошел мыться, забыв надеть спецкостюм, чем несказанно порадовал маленького Анзора, который, сидя на дереве, стал кидать в меня яблоками.

– Ух, я тебе! – помахав пальцем, прикрикнул я.

– Дядя голожопый! – радостно закричал тот. Быстро смыв с себя трупы мух, я забрался в спецкостюм.

Анату уже проснулась и теперь, сонно хлопая глазами, осматривалась вокруг себя.

– Что ты сделал со мной этой ночью? – встав на ноги, спросила она. – Я еле хожу.

– Такая у нас мужчин серьезная работа... – грустно сказал я.

– Ты первый, после кого я чувствую себя инвалидом.

– Комплимент принимается. Одевайся, а то тебя увидит Анзор и его половое созревание наступит лет на десять раньше.

– То же мне, проблема, – хмыкнула Анату. – Главное, что созреет.

– И это мне говорит вершительница высокой морали! Богиня, чёрт побери!

– Я хочу спать, – капризно надувая губки, сказала она.

– Цыц! – прикрикнул я. – А то ведёшь себя как какая-то человеческая женщина.

– Я и есть женщина, – обижено сказала она, – ну, допустим, не совсем человеческая… Уже и покапризничать нельзя!

– Можно, но не нужно. У нас в мире, между прочим, военное положение, а значит, женщины должны быть собранными и боевыми.

– Иди ты в задницу! – совсем уж по-человечески сказала Анату.

– Мне кажется, мы уже там, – обводя руками окружающую нас местность, сказал я.

Хмуря чудные брови, Анату медленно и эротично натянула на себя спецкостюм, скрыв свои роскошные прелести в сверхсовременной резиновой оболочке.

Пройдя к колодцу, мы умылись и напились. Слегка пошатываясь, из дома вышел Оултер и подошел к нам.

– С моим носом что-то случилось, – плаксиво сказал он.

– Ого! – удивленно вскрикнула Анату.

– Нос у Хата стал больше, чем у Гурама, а у того он был размером с плавник акулы.

– Наверное, местные жители по ночам занимаются пластической хирургией, делая из наиболее понравившихся им пришельцев местных жителей, – заметил я.

– Эти местные жители – комары, – услышал я сзади голос Гурама, – доброе утро! Ну что, надумали идти?

– Куда идти? – удивился я.

– Вы сюда приехали мир спасать, или хачапури есть? – в свою очередь удивился Гурам.

– Я уж даже и не знаю…

– Нам нужно к дольмену Годлик, – сказала Анату.

– Не знаю такого, – ответил абхаз.

– А что такое дольмен? – удивился я.

– Куски камушков, сложенные один на другой, – ответил Гурам, – есть у нас неподалеку такой, минут пятнадцать до него идти.

– Что за страна? – удивился я. – Дольмены какие-то повсюду разбросаны…

– Отведите нас туда! – заинтересованно сказала Анату.

Минут пятнадцать по-абхазски – это полчаса в гору через густой колючий кустарник по-американски.

– Куски камушков?! – заявил я, разглядывая огромные гранитные плиты, весом не меньше ста тонн каждая, сложенные одна на другую.

– А что, разве нет? – удивился Гурам.

– Хорошие камушки у вас тут на Кавказе! Что это за хрень такая? – спросил я у Анату. – Очередная антенна?

– Нет, – быстро ответила та, – Хат, посмотри, мне кажется, что он закрыт.

– Так и есть. Что ж, придется искать дольмен у Годлика. Судя по письменам в Перу, он должен функционировать.

– О чём они говорят? – недоумевающее пнув меня в плечо, спросил Гурам.

– Блин, хотел бы я сам знать.

Подойдя к внушительному строению, я погладил нагретую на солнце поверхность валуна, служащего стенкой, и, ведя рукой по теплой поверхности, медленно двинулся вперёд. Не сделав и пяти шагов, я почувствовал, как моя рука провалилась внутрь. Отскочив, я уставился на аккуратное круглое отверстие в стене.

– Здесь дырка в стене! – крикнул я, но мои друзья, не проявляя интереса, уже спускались вниз. – Эй, вы куда? Ваш дольмен открыт!

– Это не так. Ты не поймешь. Пойдем вниз.

– Слушай, это же обычная гробница древних, зачем она им? – удивился Гурам.

– Слушай, чувак, хотел бы я сам знать, зачем это им нужно.

– Но ты же с ними, я думал ты в курсе их дел.

– В курсе, не в курсе... – расстроился я, – я и сам думал, что в курсе, но оказалось, что я ни хрена не знаю!

– Я знаю, что ни хрена не знаю, – сказал Гурам. – Это Геродот сказал.

– Вообще-то это слова Сократа… «Но я знаю больше вас», – задумчиво продолжил я. – «Я вообще ни хрена не знаю, и ни хрена не понимаю», – это сказал Теди Вачёвский.

– А кто этот Вачёвский? – спросил Гурам. – Тоже какой-то древний математик?

– Нет, это просто современный идиот, – резюмировал я.

Вернувшись в дом Гурама, мы позавтракали тем, что недоели вчера, и стали строить планы на ближайшее будущее. Вызвав по спецсвязи полковника Морелли, я дал приказ узнать местонахождение дольмена Годлик, находящегося на Кавказе. Через десять минут на мой запрос поступил ответ.

– Всё несколько усложняется, друг мой, – сказал Морелли, – этот дольмен находится на территории России – это плохая новость. Но до него не больше двухсот километров по побережью – это хорошая новость. Но вам предстоит пересечь границу – и это плохая новость, однако на вас спецкостюмы и, согласитесь, это новость хорошая. Но с русскими мы не дружим – и это опять плохая новость…

– Скажи, Морелли, ты нюхал этим утром кокаин? – поинтересовался я.

– С чего ты взял?

– Плохая новость, хорошая новость, – с сарказмом сказал я, – хорошая – то, что ты на связи, а плохая – то, что ты сегодня какой-то тормоз. И, судя по всему, часть нашего перуанского груза ты оставил себе.

– Ну, оставил… Сам знаешь, как у нас в ВМФ скучно.

– Со мной вы не скучали... – ностальгируя, сказал я.

– Да уж. Кстати, из Вашингтона вернулся Хаджет – серьезно расстроенный, так как Буш самый младший ему не поверил.

– Вот дерьмо! Дай мне его.

– Он налакался виски и погнал на рыбалку, так что, как понимаешь, его сейчас лучше не беспокоить.

– Да мне наплевать! – вспылил я. – Свяжись с ним немедленно, я должен его услышать.

– Я попробую, – нерешительно сказал Морелли.

– Связь через десять минут.

– Вы слышали? – спросил я у ребят после того, как полковник отключился.

– Ваши глупые политики не ведают, что творят!

– сказала Анату.

– Тоже мне, открыла Америку…

– Скажи им, что подтверждением угрозы из космоса было затопление Японии, а теперь – и Австралии.

– А что, Австралия утонула? – удивился я.

– Хат, сделай милость, – сказала Анату.

– Но я же не умею, с Японией ты поработала…

– Учиться надо сейчас, потом не будет возможности.

Хат присел на землю, положил руки на колени и закрыл глаза. В изумлении наблюдая за ним, я пытался понять что происходит. Япония ушла под воду – это понятно, но почему – знать не знаю. Минуту назад оказалось, что к этому имеет непосредственное отношение моя любезная женщина, а теперь юноша по имени Хат, еще вчера сидевший на мине и отбивший о море спину, с невозмутимым видом погружает в пучину морскую целый континент.

– Вы совсем с ума сошли? – возмутился я. – Что вы себе позволяете?

– Не кричи, – сказала Анату, – нам же как-то нужно убедить твое дурацкое правительство. Сейчас с тобой свяжется Хаджет, и ты сообщишь ему о том, что инопланетяне погружают в море страны и континенты, и это – только начало. После этого ваш истукан-президент просто не сможет находиться в стороне от происходящего.

– Зная этого идиота, я не был бы так уверен, – задумчиво сказал я.

– Привет, дружище! – услышал я пьяный голос Хаджета. Судя по интонациям, он совсем недавно плакал.

– Как ты, Хаджет? – спросил я.

– Дерьмово: виски кончилось, патроны кончились, акул больше нет, а гранат еще целый ящик. Вот, не знаю, что делать.

– Только не совершай опрометчивых поступков!

– Что ты подразумеваешь под опрометчивыми поступками? – удивился Хаджет.

– Не взрывай гранатой себя, своих подчиненных, или кого бы то ни было еще.

– Я что, по-твоему, идиот?! – возмутился Хаджет.

– По-моему, ты – адмирал и будущий министр обороны.

– Ни хрена. В том-то и дело, что больше на должность министра обороны я не претендую; надо мной сейчас смеется весь Белый дом. Твой рассказ про инопланетян все восприняли как шутку.

– Но я-то, чёрт побери, не шутил!

– Не был бы я трезвый, я бы их убедил. Вставил бы ему кольт в задницу – он бы поверил.

– Хаджет, президентам нельзя засовывать пистолеты в задницу, это не политкорректно! – напомнил я.

– Зато чертовски убедительно! Знаешь, Тед, президент тобой недоволен, он поручил кому-то из госдепартамента проверить результаты твоей прошлой работы.

– Вот дерьмо, – ругнулся я.

Моя легенда и мое прикрытие летели псу под хвост. Если госдеп начнет копать, очень быстро выяснится, что в рядах спецслужб Теди Вачёвский никогда не был, и меня ждет в лучшем случае лишение гражданства и электрический стул. Но, если повезёт, то я просто получу по роже и проведу остаток жизни прячась от правосудия где-нибудь в джунглях Новой Гвинеи.

– Срочно звони президенту и скажи, что Япония – дело рук инопланетян, а следующей их целью является Австралия. Дело идет на минуты, нам нельзя медлить!

– Я позвоню, но мне вряд ли кто-то поверит. Может, проще сделать в Америке военный переворот?

– Позже, Хаджет, а сейчас – звони, и сделай так, чтобы тебе поверили.

– Ладно, сделаю все, что смогу. До связи.

Повернувшись к друзьям, я как бы невзначай пнул ногой сидящего на земле Хата и, взяв Анату за подбородок, посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы впутываете меня в крайне неприятную историю, и мне это не нравится.

– Можешь не переживать, все пройдет как надо, – сказала Анату.

– Как надо тебе?! Я только и делаю, что всё время помогаю вам, при этом сам не фига не понимаю, что происходит. Вы все время меня используете!

– Всегда всех кто-то использует, радуйся, что это делаю я – женщина, которая тебя любит, – растягивая слова, сказала богиня.

– Радуюсь, – коротко бросил я и отвернулся. – Гурам, ты можешь провести нас через российскую границу?

– Не вижу в этом проблемы, – ответил он.

– Хорошо, тогда выезжаем прямо сейчас.

– Выезжаем? А кто тебе сказал, что у меня есть на чём ехать?

– Неужели в этой стране существует проблема с автотранспортом? – удивился я.

– Эта страна состоит из проблем, – ответил он.

– Но у кого-нибудь здесь есть машина, или катер, или, в крайнем случае, самокат?

– Катер есть и у меня, но нет бензина, а вот машина есть у моего соседа Дато, но он её не даст.

– Это ещё почему? – спросил я.

– А мы с ним не разговариваем.

– Поругались?

– Нет, он брат моей жены…

– Тогда в чём проблема? – не понял я.

– Пару лет назад мы с ним откопали бочку вина, закопанную ещё его дедом. После того, как мы её выпили, нам захотелось покататься, я сел в его машину, а он на моего осла, и мы устроили гонки. В итоге я разбил его машину, а он сломал моему ослу ухо. С тех пор мы и не разговариваем.

– Одно радует, – сказал я, – развлекаться вы умеете. Веди меня к своему родственнику.

Пройдя сквозь тенистый грушевый сад, мы оказались у неказистого домика с соломенной крышей и внушительными деревянными воротами. Остановившись перед ними, я не смог удержать улыбку.

– Хорошие ворота, Гурам, – сказал я.

– Ну да, хорошие, – ответил он.

– А где забор?

– Зачем забор? Мы же родственники.

– А на хрена тогда нужны ворота?

– Я же тебе сказал, мы не разговариваем. Теперь, чтобы что-то друг у друга взять, мы подходим и звоним вот в этот колокольчик.

– Вы удивительные люди! – сделал вывод я и позвонил.

Ворота не открылись, но я почувствовал дискомфорт в области левой ноги. Посмотрев вниз, я увидел маленькую собаку, которая пыталась прогрызть дыру в моем спецкостюме.

– Что это за дворняжка? – удивился я.

– Это Тамагочи, охотничья собака Дато. Когда он её покупал – а покупал он её в России, – ему сказали, что это доберман-пинчер, и этот глупый дурак им поверил. Хотя я предупреждал, что русским верить нельзя. Но раз Тамагочи вышел нас встречать, значит Дато не против чтобы мы вошли.

– Хорошо, веди, – сказал я, направляясь следом за Гурамом.

Тамагочи оказался на редкость глупой собакой, так как, не отпуская ноги, он волочился за мной, оставляя на земле пыльный след. Метрах в двадцати от ворот в дырявом гамаке лежал толстый усатый человек. Увидев меня, он выпучил глаза и спросил:

– Это что, новая одежда туристов?

– Я не турист, – обиделся я.

– А кто ты?

– Я Джеймс Бонд. Слышал про такого?

– Ух ты! – крикнул Дато, вскакивая с гамака. – Я видел все твои фильмы. Готовишь военный переворот в Грузии? Я с тобой.

– Это позже, – ответил я, – а пока нам нужно попасть в Россию.

– Ну, братишка, если ты готовишь революцию в России, то я тем более тебе помогу. Что от меня требуется?

– Твоя машина, Дато.

– Эээ, – расстроено сказал тот, – это сложно. Один сын ишака как-то мне её разбил и теперь я просто боюсь на ней ездить.

Гурам, сильно засопев, плюнул на землю и от души пнул державшего меня за ногу Тамагочи, отчего тот взмыл в воздух и угодил точно в гамак.

Следующие пятнадцать минут я с интересом наблюдал драку двух горцев. Выглядела она следующим образом. Сняв с себя кепки, они били ими друг друга по голове и громко матерились. В этом им помогал лаем запутавшийся в гамаке Тамагочи. Вскоре мне всё это надоело, достав из кармана деньги, я помахал ими перед носом у Дато. Американские доллары произвели должный эффект, битва не на жизнь, а на смерть закончилась, и даже Тамагочи заткнулся, слегка покачиваясь в сетке гамака.

– Я отвезу вас, – наконец сказал Дато, – но этот сын… Гурамчик, побежит следом за машиной, или поедет в багажнике – в салон я его не пущу.

– Договорились, – сказал я, пожимая пухлую руку.

– Хат, Анату, идите сюда, – используя связь спецкостюма, сказал я.

Подобрав своего пса и засунув его подмышку, Дато открыл гараж и я увидел то, на чём мне предстояло пересечь границу с Россией.

– Это что? – удивился я.

– Машина, конечно, – широко улыбаясь, сказал Дато.

– Никогда в жизни не видел такой машины.

– Это раритетная иномарка 72-го года выпуска марки «Москвич».

– Это ездит? – осторожно спросил я.

– Порхает как бабочка, жалит как пчела!

– Может, пешком дойдём? – услышал я из-за спины голос Хата.

– Что-то мне не хочется двести километров ковылять пешком, – возразил я, – лучше рискнуть жизнью и здоровьем, но поехать на ЭТОМ.

Где-то в глубине гаража взревел мотор, покрытое двухсантиметровым слоем пыли чудовище российского автопрома оказалось на солнечном свете, и мне стало по-настоящему страшно. Выбравшись из машины, Дато поинтересовался у своего родственника:

– Гурам, помнишь, ты потерял свою черепаху?

– Ну? – не глядя в его сторону, ответил тот.

– Кажется, она сдохла в салоне моей машины. Вначале я удивился, что педалей стало на одну больше, а потом – увидел её. Это, наверное, ещё с того раза, когда мы откопали дедушкино вино. Зря ты взял её с собой…

– Верни Тортиллу, сука! – хрипло сказал Гурам.

– Прекрати обзываться, я не виноват, ты её сам там забыл! – сказал Дато, протягивая тому пыльный панцирь с отпечатком ботинка по центру.

– Она нашла свою смерть, – грустно сказал Гурам, – а ведь ей было всего шестьдесят лет! Я похороню её под яблоней…

Но в этот момент Тамагочи освободился из рук Дато, в красивом, безумном прыжке вырвал панцирь из рук Гурама и, радостно виляя хвостом, умчался в кусты. Даже на расстоянии двух метров от Гурама я услышал скрежет его зубов, лицо абхаза побагровело, но он сдержался, лишь капелька пота скатилась по лицу.

– Дорогой, Дато… – старательно подбирая слова, сказал Гурам, – если твоя собака вдруг куда-то исчезнет, не удивляйся.

– Ну ладно, поехали, – махнул рукой Дато, возвращаясь к машине. – До обеда надо вернуться.

– Вы уверены, что ваша машина так быстро поедет?

– спросил я.

– Если она завелась, а она завелась, то помчится как ветер! Не успеете вы сказать «а», как из пункта А вы уже приедете в пункт Б.

– А, Б... Главное, чтобы мы не попали в пункт Х, или в пункт Ё. Надеюсь, ты водишь машину лучше своего родственника. Кстати, если она стояла в гараже с того момента, как ее разбил Гурам, где же тогда следы аварии?

– Ты что, уважаемый Джеймс Бонд?! Посмотри на левую фару. Ты видишь эту ужасную трещину, – сказал Дато, протирая пыль.

– И из-за такого пустяка вы не разговаривали несколько лет? – удивился я.

– Для кого-то пустяк, а для кого-то – большое горе. Как я поеду на такой машине? Надо мной будут смеяться все соседи!

– Думаю, над тобой в любом случае будут смеяться, если ты поедешь на этой машине... – осторожно заметил я.

– Ладно, хватит болтать, садитесь, поехали, скоро обед.

Надев шлем, я устроился на грязном и пыльном переднем сидении, рядом с водителем. Хат и Анату, брезгливо морщась, сели назад. Треща и подпрыгивая на ухабах, машина двинулась вперёд.

– А почему мы не взяли Гурама? – спросила Анату.

– Как не взяли? – услышал я голос с крыши машины.

– Зачем залез наверх? – спросил Дато. – Я же сказал в багажник, а не на багажник.

– Не ори, – ответил тот, – доеду с вами только до трассы, провожу гостей и вернусь домой; дальше езжай сам.

Гурам сдержал свое слово, когда мы подъехали к трассе, он через окно пожал мне и Хату руку, попытался поцеловать Анату, но на одном из ухабов свалился с крыши и издалека прокричал: «Счастливого пути!»

Машина хоть и оказалась скрипучей и медленно, но верно разваливающейся, но ехала на удивление бодро и быстро и, что было особенно приятно, трасса была абсолютно пустой; лишь изредка нам попадались едущие в противоположном направлении машины. Слева от нас было море, а справа – красивые холмы, покрытые многовековыми соснами и кедрами.

– У вас очень красиво, – сказал я Дато.

– Конечно, красиво, – согласился он, – знаешь, как называется наша страна?

– Кажется, Апсны, – вспоминая вчерашний разговор с Гурамом, сказал я.

– Правильно, Апсны – страна души. Все у нас душевные, добрые и светлые. Если ты, дорогой, приедешь к нам через десять лет, будь уверен, мы тебя не забудем и всегда примем как брата.

– Договорились, – сказал я, – выйду на пенсию, куплю у вас домик и буду доживать свой век на вашей земле; если пустите, конечно.

– Тебя, Джеймс Бонд, мы пустим когда угодно. А скажи, дорогой, зачем тебе революцию делать в России? Что у них там, разве плохо?

– Ну... – уклончиво сказал я, – не всё хорошо. Есть над чем работать.

– Тогда, удачи!

Следующие два часа мы провели в тишине, вернее, не общаясь. Дато изредка пел какие-то народные песни о неразделенной любви, свободе и девушке с красивым носом. Вскоре мы свернули с основной трассы на узкую грунтовую дорогу и, проехав несколько километров, остановились у берега узкой горной реки.

– Граница, – почему-то шёпотом сказал Дато.

– А что, дальше вплавь? – тоже шёпотом спросил я.

– Да, – опять шёпотом сказал Дато. – Если увидишь русских пограничников с собакой, сразу показывай деньги – это их успокоит, только не показывай все, а то отберут, предварительно застрелив.

– Спасибо за совет, – хмуро сказал я, нащупывая пистолет Морелли. Отдав Дато две тысячи долларов, я был заключен в объятия и страстно расцелован на прощание. Этого же удостоился Хат, а вот Анату успела выйти из машины.

Помахав нам из окна рукой и зачем-то бибикнув, Дато умчался прочь.

– Идиот! – провожая его глазами, сказал я. – То шёпотом, то сигналит. Привет, пограничники, мы шпионы, пришли пересекать вашу границу!

Реку мы перешли вброд. Оказалось, что она совсем не глубокая, но камни на дне были предательски скользкими и я несколько раз падал, уходя под воду с головой. Перешли мы границу или нет, я не знаю, но сразу за рекой оказался чей-то огород с помидорными грядками. Аккуратно обойдя их, мы перелезли через низкий забор и выбрались на проселочную дорогу на окраине какого-то села.

– Надо что-то делать со спецкостюмами, – сказал я, – если нас тут увидят в таком виде, появятся российские спецслужбы и упекут нас всех в тюрьму. Они здесь свирепые. Нам нужно слиться с толпой...

– Что-то я не вижу тут толпы, – возмутился Хат.

– Это образное выражение, – отмахнулся я. – Итак, план такой. Угоняем машину, покупаем или воруем одежду и узнаем, где находится этот Годлик. Договорились?

– Договорились, – сказала Анату, а Хат просто кивнул.

Машину воровать не пришлось. Минут через пять возле нас остановился похожий на автомобиль Дато рыдван с горцем за рулем.

– Туристы? – высунувшись в окно, по-русски спросил он. – Аквалангисты, до моря далеко. Довезти?

– Поехали, – ответил я, забираясь в машину.

– Что-то вы рано к нам, весна еще, море холодное, – сказал он.

– У нас хорошие водолазные костюмы, – сухо ответил я.

– Да я вижу, – кивнул водитель, – я как-то летом московских аквалангистов в похожих костюмах на пляж возил.

– Скажи, а ты не знаешь, где Годлик?

– Кто это такой? – удивился водитель.

– Дольмен такой.

– Кто такой Дольмен?

– Не важно. Не знаешь, так не знаешь.

Через несколько минут мы выехали на побережье; вот так легко и непринужденно обойдя всех пограничников, мы оказались на территории России. Расплатившись с водителем стодолларовой купюрой, и, тем самым, существенно подняв ему настроение, мы выбрались из машины.

Справа, в километре от нас, виднелось высокое здание какого-то отеля и, судя по всему, военных действий здесь не происходило. Хотя мусора вокруг было гораздо больше, чем в Абхазии.

– Что это за место такое? – пробурчал я, и в этот момент запищала спецсвязь.

– Теди, Буш самый младший целиком и полностью поверил мне, так как несколько часов тому назад Австралия медленно, но верно стала уходить под воду. Всё так же, как и в Японии – без жертв, если не считать за погибших кенгуру. Вся мировая общественность стоит на ушах, а так как кроме твоей версии и подтверждения её в виде летающей тарелки на моей базе, у нас ничего нет, Бушик решил-таки поверить, и ввёл в стране чрезвычайное положение с красной степенью угрозы. Сейчас мы полным ходом ведём мобилизацию национальной гвардии и собираем весь высший военный состав из отпусков. Я уже начал готовить план обороны страны с учетом возможной атаки из космоса. Та к что мы готовы надавать инопланетным уродам по жопе! – закончил Хаджет.

– Боже, храни Америку! – сказал я. – ООН уже в курсе?

– Да, – ответил адмирал.

– Значит, русские тоже в курсе, и они на нашей стороне?

– Да, но я всё равно не стал бы им доверять.

– Планы немного изменились и полчаса тому назад мы перешли границу России и теперь движемся к намеченной цели. Выбора нет, я на их территории, так что, если возникнет какой-то инцидент, я хочу быть уверенным, что нас не убьют.

– Дружище, если тебя попробуют хоть пальцем тронуть, не забывай про двенадцать ядерных бомб на моей базе. Мне ведь только скажи!

– Хаджет, если тебя не сделают министром обороны, это будет самой большой ошибкой Америки.

– Все бы думали так, как ты, Теди. А то развелось этих пацифистов, даже нормальной войны устроить не дадут...

– Хаджет, еще одна просьба, не могли бы твои люди уточнить координаты дольмена Годлик и выслать их на компьютеры наших спецкостюмов.

– Сделаем. Береги себя, Теди, наша страна должна гордиться такими героями как ты. Я с тобой, дружище.