Текст книги "Погружаясь в Атлантиду..."
Автор книги: Александр Мухортофф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 4
Наш таинственный долгожитель действительно говорил по-гавайски и оказался не так глуп, как я себе представлял. Из пищи ему больше всего нравилась жареная рыба, которую он ел килограммами. Когда его попытались одеть, он дико заорал и стал бить в пах работников лаборатории – видимо в древности это был какой-то удар со смыслом. В итоге из всей одежды ему понравился только мой халат. Я не жадина и поэтому охотно лишился этой части своего гардероба в пользу нуждающихся.
После того как Талия наладила с субъектом контакт, я приказал научить парня английскому и пошёл лечить повреждённую во время знакомства с латиносом часть тела. Сёрфером я конечно не стал, а просто доверил лечение прекрасным гавайским девушкам, сделав из своего бунгало мини-гарем.
Через три дня меня навестил полковник Морелли. Его настойчивости не было предела: он тарабанил в дверь так, что чуть не снёс моё жилище в океан. Та к как благодаря бескорыстной помощи гавайских женщин настроение у меня было приподнятое, дверь я открыл с улыбкой.
– Привет, полковник!
– Он говорит по-английски, сэр! – вращая для важности глазами, заорал Морелли.
– За три дня? Феноменально, – из-за моей спины послышался радостный женский визг, – знаешь, полковник, научите его всем существующим языкам.
– Зачем, сэр?
– Парень станет послом мира. Выполняйте приказ!
Таким образом у меня появился целый месяц отдыха. Выпивка текла рекой, девушки вокруг меня были одна прекраснее другой, я даже начал уставать от такого обилия счастья, когда на мою дверь снова обрушились сокрушительные удары.
– Говорит, – просто сказал Морелли.
– Кто? – недоумевающее спросил я.
– Пассажир. Говорит на всех языках. Уникум. Пришло время взяться за дело. Надев рубашку и белые льняные брюки, я сел в машину полковника.
– В лабораторию, – приказал я водителю. Пассажир радовал глаз. Его откормили, подстригли, и он стал похож на человека, местами даже на молодого Антонио Бандераса. Мой халат сидел на нём просто отлично.
– Его зовут Оултер Хат, – шепнул Морелли.
– Привет, Хат, – осторожно начал я, прикрывая рукой пах.
– Привет, хозяин чудесного костюма, – улыбнулся парень.
– Я Тед из Нью-Мехико.
– А я Оултер из Анкичу.
Хорошенькие дела. Анкичу! Интересно, это планета или Галактика?
– И как у вас там? – спросил я.
– Все погибли, – парень понуро опустил голову.
– Жаль, – сказал я, – ты значит последний?
– Нет, нас было десять. У нас был план спасения и развития рода. Но наш дилокорабль потерпел аварию.
– Понятно. Где твоя подруга?
– Анату?
– Видимо, Анату, – кивнул я, – где она? И почему Япония ушла под воду?
– Я не знаю, кто такая Япония, а вот Анату отправилась на поиски остальных.
Я повернулся к Морелли и, взяв его под руку, потащил за дверь.
– Ты же говорил, что их было двое!
– Та к точно, сэр!
– А парень бормочет, что их было десять. Почему?
– Я не знаю, сэр!
Нахмурившись, я закурил и стал думать. Для моей статьи нужны весомые факты, и они у меня уже есть, но если копнуть глубже, может статься что у меня окажется сюжет для хорошей книги, а то и фильма. Успех, богатство, всемирная слава, дом в Беверли-Хиллз, бассейн, подружки кинозвёзды и много чего ещё...
– Постой здесь! – приказал я Морелли и вернулся в чулан.
– Расскажи мне подробно о вашем плане, и я помогу тебе найти Анату, – сказал я парню.
– После того как мы уничтожили Атлантиду и остановили вторжение, существование человеческой расы на Земле легло на наши плечи. Пять экипажей должны были распределиться по земле и начать генетическое размножение. В итоге нашей задачей было населить землю людьми и восстановить популяцию животных…
В моей голове творился форменный бардак: Атлантида, вторжение и генетическое размножение, сто пятьдесят миллионов лет – это либо бред сумасшедшего, либо безумная идея фантаста-неудачника.
– А как же динозавры? – зачем-то брякнул я.
– Кто это?
– Не важно, – я насупился. – Как будем искать Анату?
– Вам можно доверять? – исподлобья взглянув на меня, спросил Хат.
– Только мне и можно, – тяжело вздохнув, сказал я, – мы же друзья. Ты в моём халате, между прочим.
– Анату узнала, где приземлились два наших соплеменника – Мачу и Пикчу и, скорее всего, направилась туда, – внезапно Хат осёкся. – А вдруг ты лаптог?
То, что парень псих с манией преследования, я уже не сомневался. Нужно было этим пользоваться, хотя чёткого плана у меня не было. Хотя после того, что я только что услышал, у любого человека закипели бы мозги.
– Я хороший. А вот за дверью стоит лаптог. Все, кто в такой же форме как он, – лаптоги. Им доверять нельзя, а мне можно. Слушай Хат, сейчас я уйду – мне нужно продумать, как вытащить тебя отсюда, а ты пока ничего не предпринимай. Жуй рыбу, бей лаптогов по яйцам, в общем, веди себя как обычно. Скоро я вернусь за тобой.
Похлопав Хата по плечу, я вышел из чулана. Морелли, ковыряясь в носу, откровенно скучал. Пройдя мимо него, я направился к летающей тарелке.
– Закончили, сэр? – послышалось сзади.
– Угу. Где сейчас Хаджет?
– На рыбалке.
– Через пять минут мы поедем к нему, отдай приказ, чтобы готовили катер.
– Есть, сэр!
Подойдя к дилокораблю, я обратился к одному из учёных.
– Кто здесь главный специалист по тарелкам?
Поправляя огромные очки с двойной диоптрией, он оглядел меня с головы до ног и спросил:
– Вы и есть специальный агент президента?
– Неужели это не очевидно? – обиделся я.
– Простите. Главный я. Моя фамилия Козак. Я эксперт по этому типу UFO. Похожа на UFO 95/2, но сделана из другого сплава, да и судя по тому, сколько лет тарелка пролежала на дне, она другого типа, вне всех известных нам классификаторов.
– Извините, вы еврей? – спросил я.
– Что, простите?
– Козак – это разве не еврейская фамилия?
– Нет, мои предки эмигранты из Украины, – возразил учёный, – вы знаете, где это?
– Конечно. Рядом с Речью Посполитой. Я, кстати, поляк.
– О, так мы практически земляки! – обрадовался Козак.
– Вернёмся к делу, профессор. Скажите, а эта штука летает?
– И да, и нет. Химические реагенты, которые использовались в качестве дыхательной смеси для пилотов, выдохлись. Хотя тарелка и летает, ею невозможно пользоваться.
– А если одеть скафандр?
– Нет. Смесь не только дыхательная, она стабилизирует давление внутри кабины. На тех скоростях, на которых летает аппарат, это основополагающий фактор выживаемости пилота.
– А проще можно объяснить?
– Пилота расплющит в блин, – профессор хлопнул в ладоши, показывая как это будет.
– Дерьмово, – поморщился я. – Спасибо, Козак, увидимся!
Зайдя в лифт, ведущий наружу, я задумался. Полетать на тарелке мне не светит. Жаль. Придётся придумать более банальный способ побега с военной базы. В любом случае, пользуясь моими полномочиями, совершить побег труда не составит. Например, можно взять Хата за шиворот, посадить в самолёт и отвезти в Нью-Мексико, вроде как на секретную базу, или реквизировать быстроходный катер и умчаться на континент. Но это выдаст во мне шпиона и лишит власти, а без моих теперешних возможностей найти Анату невозможно...
Я решил действовать по ситуации.
Выйдя из приятного полумрака ангара под палящее тропическое солнце, я увидел спешащего ко мне полковника Морелли.
– Ваш катер готов, сэр!
– Оставайся здесь, присматривай за Хатом, мне кажется, что ему нужна дружеская поддержка. Посиди с ним в чулане, почитай книжку, а ещё лучше – научи пользоваться Интернетом; сдаётся мне, ему это понравится.
– Та к точно, сэр!
Через сорок минут я уже мчался на шикарном катере марки «Эвенруд» по голубым водам Тихого океана, к тому месту, где рыбачил доблестный адмирал Хаджет. Водителем катера был сержант Трейвис, поэтому я даже начал жалеть, что не захватил с собой саксофон. Настроение было ни к чёрту, и я тихо глушил текилу, сидя в кресле на носу катера.
Но вскоре мне это надоело. Осторожно держась за поручни, я отправился в гости к сержанту.
– Долго ещё? – спросил я, забирая у него фуражку и одевая на себя.
– Около десяти миль, – ответил Трейвис и встревожено посмотрел на меня, – сэр, в прошлый раз капитан Джексон за потерянную фуражку заставил меня подметать казарму стокилограммовым якорем.
– Что?! Расслабься, сейчас я решу твой вопрос, сынок. Соедини меня с берегом, мне нужен полковник Морелли, – сказал я, выходя из кабины чтобы выкинуть пустую бутылку.
– Связь налажена, – сказал сержант, немного повозившись с рацией.
– Морелли, ты меня слышишь? – спросил я, забирая у Трейвиса трубку.
– Да, сэр!
– У тебя на базе есть такой капитан Джексон. По нашим данным, он шпион Африканской армии освобождения.
– Понял, сэр! Арестовать, или расстрелять?
– Нет, полковник. Нужно сымитировать несчастный случай. Сбросьте его над морем с самолёта без парашюта в том квадрате, где рыбачит Хаджет. Я могу на тебя положиться, Морелли?
– Всегда, сэр!
– До связи, – сказал я, возвращая трубку ухмыляющемуся сержанту.
– Вы самый великий человек, сэр! – сказал он.
– Я знаю, сынок.
На горизонте показался стоящий на якоре эсминец; ловко заложив вираж, Трейвис направил наш катер к нему.
– И на этом судёнышке рыбачит ваш адмирал? – спросил я, рассматривая нависающие над нами пушки.
– Так точно, сэр!
– На кого же он рыбачит на таком судне?
– Адмирал не любит акул, однажды они сожрали его лучшего друга.
Мы пришвартовались у левого борта. Быстро взбежав по трапу, я начал искать глазами Хаджета, но его нигде не было видно. Зато ко мне подбежал капитан корабля и вежливо улыбнулся.
– Вы специальный агент президента, сэр?
– Зовите меня просто мистер Тед. Где сейчас находится мой старый друг Хаджет?
– На корме, сэр, у пулемёта закончилась лента и адмирал начал кидать гранаты. Ему лучше не мешать в такие моменты...
– Сам разберусь, – отрезал я. – Где у этого корыта корма?
– Вот сюда, сэр. Я вас провожу, – сказал капитан и повёл меня за собой по начищенной до блеска палубе.
– У вас здесь чисто, – похвалил капитана я.
То т расплылся в улыбке: этим воякам комплименты нравятся даже больше чем девушкам.
О приближении кормы я понял, услышав трёхэтажный мат в мастерском исполнении, а затем увидел и самого Хаджета. Он был хорош в своих похожих на парус ярко жёлтых шортах, тельняшке и с бутылкой виски в руке. В его зубах была сигара, а взгляд не предвещал ничего хорошего, но, едва заметив меня, лицо адмирала озарила улыбка.
– Теди, дружище, ты приехал мне на помощь!
Вежливо вырываясь из его объятий, я старательно уклонялся от поцелуев, которыми адмирал осыпал меня.
– Зачем ты так нажрался?
– А сам что, лучше? – обиделся Хаджет.
– Я выпил всего пол-литра текилы, так – для аромата. У меня к тебе серьёзный разговор, друг мой.
– Валяй, – пробурчал адмирал, метко кидая бутылкой в убегающего капитана.
– Мне нужен самолет с наибольшей дальностью полёта.
– У нас на базе есть Ф-317, летает не особо далеко, но незаметно для радаров. Кого собираешься бомбить? У меня есть двенадцать ядерных бомб, если что...
– Да нет, старина. Миссия будет сугубо разведывательная. Мы берём пассажира тарелки и летим на поиски его подружки, а ты обеспечиваешь нам военное прикрытие.
– Устроим войнушку, – хихикая, сказал Хаджет, – разбомбим пару стран третьего мира, а потом ударим по китайцам!
– Позже. Пока только разведка.
– Ладно. Хватит о делах, пойдём лучше поохотимся. У меня там пол ящика гранат осталось.
Следующие двадцать минут мы с Хаджетом кидали в океан гранаты. На поверхности, помимо акул, плавало несметное количество другой рыбы; охота была такая, что нам бы позавидовал любой активист «Гринпис». Помимо обилия рыбьих трупов, поверхность моря была затянута кровавой плёнкой, служащей приманкой для акул. Отличный мог бы получиться фоторепортаж на тему «Служба в ВМФ США». Когда у нас оставалось три гранаты, над морем показался самолёт. Завидев его, Хаджет нахмурился.
– Я что-то не припомню, что запрашивал воздушную поддержку для рыбалки!
– Не переживай, приятель, это моя инициатива. Личный вклад по борьбе с расизмом в рядах ВМФ. Сейчас мы с тобой увидим как мужественный капитан Рей Джексон, известный саксофонист и защитник прав афроамериканцев, выполнит прыжок без парашюта в океан.
– Лейтенант Скотт, принесите мне бинокль. Живо! – заорал Хаджет своему адъютанту, стоящему на том расстоянии, куда не долетали бутылки.
– Хаджет, – скромно напомнил я.
– Два бинокля и ящик холодного пива! – исправился адмирал.
Присаживаясь рядом с адмиралом на удобный шезлонг цвета хаки, я позволил себе поинтересоваться:
– Как ты думаешь, старина, у капитана Джексона есть шансы?
Открывая принесённое лейтенантом пиво, Хаджет на секунду задумался.
– В принципе были случаи. Одного моего знакомого генерала, когда он ещё был лётчиком, как-то раз подбили над Персидским заливом и он с двух километров упал в океан. Выжил, но стал буддистом.
– Значит, шансов нет, – резюмировал я.
– Увидим, – сказал адмирал, протягивая мне бинокль.
Приблизившись к эсминцу, самолёт сделал вираж, а через мгновение от него отделилась маленькая точка и, кувыркаясь, полетела вниз.
– Я даже отсюда слышу, как он матерится, – ухмыльнулся адмирал.
Вперив взгляды в бинокли, мы, не отрываясь, смотрели на парящего как коршун Джексона. Я даже отчётливо увидел его оскаленное лицо.
– Точно ругается, – согласился я.
Наконец, подняв тучу брызг, Джексон приводнился возле нашего корабля, угодив прямо в вонючее пятно, которое недавно служило нам приманкой для акул.
– В яблочко. Лётчику медаль за удачное бомбометание, – распорядился Хаджет. – Теди, пойдём, посмотрим на результат.
– Ставлю сотню, что Джексон погиб как герой, – сказал я.
– Принимается, – кивнул адмирал.
Катер, на котором я прибыл, подъехал к месту падения капитана и моряки вытащили из воды тело Джексона.
– Кажется, ты выиграл, – расстроился Хаджет.
Внезапно Джексон открыл глаза и начал дубасить держащих его моряков, но те быстро его скрутили.
– Проиграл, – сказал я Хаджету и, повернувшись к его адъютанту, приказал, – приведите капитана сюда!
Через пять минут капитана Джексона привели к нам. Нервно кусая губы, он отчаянно таращился на нас. Вид у него был забавный: к могучей груди прилипла голова макрели, а шею опутали акульи кишки.
– Ты понял, за что тебя подвергли наказанию? – спросил его я.
– Кто вы такой?! – закричал капитан. – Что вы себе позволяете?! Я офицер!
– Прикуси язык, салага! – возмутился Хаджет. – Перед тобой личный агент президента США и твой адмирал.
– Извините, сэр, – сразу сник Джексон, – но я не понимаю, что происходит.
– Ты подрывал боевой дух американских моряков своей игрой на саксофоне, капитан. А это серьёзное преступление, – сообщил я.
– Но какая здесь связь? – удивился Джексон, поправляя брюки, из которых выпала медуза, оставив на палубе склизкое пятно.
– Связь… – задумался я, – связь есть. Ты, конечно же, знаешь сержанта Трейвиса?
– Трейвиса Маккарти? Причём здесь этот болван?
– При звуках твоего сакса парень писается. Его подчинённые, видя, как их взводный писается, начинают переживать, у них развиваются фобии. Они делятся своими страхами с другими солдатами, те пишут письма родным, в итоге страдает ещё и гражданское население. А всё потому, что один капитан возомнил себя Луи Армстронгом! Где твоя гражданская ответственность? Я уже не говорю о чести офицера. Ты позор нашей армии, Джексон!
– Лихо ты его, Теди, – шепнул Хаджет, одобрительно хлопая меня по спине. – Капитан, вы слышали всё. От себя хочу добавить, что вы заслуживаете суда военного трибунала.
Я пнул адмирала в плечо и подмигнул.
– Помягче с ним, приятель, – шепнул я, – всё-таки парень совершил шикарный прыжок с большой высоты…
– В общем, принимая в расчёт твой геройский прыжок, мы смягчим наказание, лишив тебя саксофона.
– А Трейвиса ты должен поддерживать, а не притеснять. Наставлять, как старший товарищ. Всё понял, капитан?
– Да, сэр, – недоумевающее почесав свою лысую голову, кивнул Джексон.
– Можешь идти, – разрешил Хаджет.
Проводив незадачливого капитана взглядами, мы дружно рассмеялись, чокнулись бутылками с холодным пивом и жадно высушили их до дна.
– Гони сотню, – напомнил адмирал, – а то не получишь самолет.
Достав бумажник, я отслюнявил пять двадцаток. Вылететь я собирался уже сегодня.
ГЛАВА 5
На борту стратегического бомбардировщика было очень мало места. Оултер Хат с любопытством рассматривал подборку эротических журналов, подаренных ему пилотами нашего самолёта, рядом с ним сидел полковник Морелли и чистил пистолет устрашающего размера. Хаджет отказался отпускать меня без военной поддержки, а полковник Морелли, несмотря на то, что являлся откровенным балбесом, был заслуженным морским котиком. На складе нам выдали модные спецназовские костюмы последнего поколения с кучей встроенных гаджетов. Вот скажите, зачем в один костюм пихать спутниковую связь, рацию, компьютер, биотуалет, акваланг и кучу другого барахла? Нам выдали инструкцию по применению толщиной со всемирную энциклопедию и попросили изучить. Хат выучил за полчаса, но я же, как командир, не могу одновременно учить и планировать! Морелли, например, учился пользоваться костюмом полгода...
До нашего отлёта я полазил в поисковых ресурсах Интернета в поисках зацепки, которая помогла бы мне выйти на след Анату. Словосочетание Мачу-Пикчу вывело целью нашего полёта Перу. Древняя цитадель инков располагалась высоко в горах, судя по всему, это был очень популярный туристический маршрут, следовательно, найти там следы друзей Оултера было в принципе нереально. Места, где бывают туристы, быстро обрастают фаст-фудами и сувенирными лавками, а следы древних цивилизаций быстро теряются в кучах мусора.
Тем не менее, Хат настойчиво требовал везти его именно туда.
Долетели до места мы на удивление быстро, но здесь меня ждал сюрприз. Оказалось, что нам предстоял прыжок с парашютом над непонятно каким ущельем со встречным ветром и плохими погодными условиями. Об этом мне сообщил Морелли, ехидно улыбнувшись. Мне захотелось выбить его ровные белые зубы, но я сдержался.
– Джексон прыгал без парашюта, – напомнил полковник.
– Не пугай, нас в спецшколе и не такому учили, – сурово сказал я.
– Ладно. На самом деле всё просто: в наши костюмы встроены специальные парашюты; всего их четыре: два для прыжков с больших высот и два – с маленьких, это если кто-то из нас навернётся со скалы в ущелье. Срабатывают автоматически, если тело находится в состоянии свободного падения больше двух секунд. Всё понятно?
– Скажи лучше, были ли жертвы при испытании данной техники?
– Среди американских военных потерь не было, – уклончиво ответил полковник.
– Говори прямо, козёл! – вспылил я.
– Ну,.. вообще-то в качестве подопытных кроликов мы использовали афганских военнопленных...
– Значит, потери были, – констатировал я.
– Но сейчас техника работает стабильно, нам ничего не угрожает.
– Хат, ты боишься? – спросил я.
Оултер, оторвавшись от журнала, покачал головой.
– Вот видите, даже он не боится, – обрадовался Морелли.
– А кто тебе сказал, что я боюсь?! Просто я осторожно отношусь к незнакомой технике.
Внезапно погас свет и под нами открылся люк.
– Пора! – коротко сказал Морелли и, схватив за шиворот Хата, выбросил его из самолёта.
– Я сам! – крикнул я и сиганул в проём.
В лицо мне ударил сильный поток воздуха и я впервые в жизни ощутил себя по-настоящему счастливым. Я птица, свободная гордая птица Рух! Открывшийся парашют лишил меня этой иллюзии. Мои кишки подскочили к горлу, а сердце застряло где-то между носом и щекой. Да уж, дёрнуло сильно! Самое обидное, что я не видел ни полковника, ни Хата, ни земли, к которой я медленно спускался, плыл вниз, окружённый густым белым облаком. Тяжело вздохнув, я расслабился и пописал в спецкостюм. Интересно как он выводит эти продукты жизнедеятельности человека?
Мой спуск прервался внезапно. То , что приземление произошло, я понял когда больно стукнулся попой о камень, на ощупь оказавшийся огромным валуном. Самое интересное, что я по-прежнему ничего не видел. То ли облако доходило до земли, то ли густой туман доходил до неба. Та к как парашют отцепился сам собой, я легко встал и, потирая ушибленную задницу, отправился на поиски своих компаньонов.
– Эй! Ребята! Морелли! Хат! – орал я, спотыкаясь о разбросанные по земле валуны.
Но мне никто не отвечал, и я в отчаянии сел на землю. Искать в таком густом тумане моих боевых товарищей было бесполезным и опасным занятием, поэтому я решил перекусить. Надев на голову болтавшийся на поясе шлем, я подсоединил его к костюму, нащупал губами две трубочки и принялся есть. В одной трубочке было какое-то пюре со вкусом мяса, в другой – горячий кофе. Питание было единственной функцией костюма, которую я выучил ещё в самолёте. В кофе было маловато сахара, но для меня это сейчас не имело принципиального значения.
– Хватит чавкать, друг! – раздался у меня в ухе голос Хата.
Я чуть не подавился. Конечно же, в спецкостюме была рация, а где как не в шлеме ей находиться!
– А где Морелли? – спросил я Оултера.
– Иду к вам, – ответил сам полковник, – я приземлился в километре от вас. Из-за того, что сейчас здесь сезон дождей, по утрам в горах жуткий туман и если бы не компьютерная карта с вашими радиомаяками, мы бы точно потерялись.
Озираясь по сторонам, я продолжил трапезу, дожидаясь пока меня найдут. Первым до меня добрался Хат, спрыгнув откуда-то сверху.
– Ну что, дружище, где здесь искать Анату? – спросил я.
Хат ничего не ответил и, сняв свой шлем, начал снимать мой.
– Что ты делаешь, эль бандито! Верни шапку, я не доел свой завтрак, – возмутился я.
– Я сделал это специально, чтобы лаптог, который идёт с нами, нас не подслушал. Анату близко, она сказала, чтобы мы шли к городу у моря. Там она встретится с нами через три луны.
– А как же Мачу-Пикчу? Вторая тарелка с вашими друзьями?
– Они выполнили свою задачу и улетели, оставив нам много посланий с помощью своих потомков. Прочитав их, мы узнаем что делать дальше.
– Какие послания? Где? – удивился я.
– Ты всё равно не поймёшь, – отмахнулся Хат, – они повсюду. На земле, под землёй, в этих развалинах. Их делали наски, инки, майя, ацтеки, кечуа и многие другие.
– Когда ты успел стать умным? – удивился я. – Откуда ты узнал про инков и остальных?
– Анату рассказала мне.
– Та к ты нашёл её раньше нас?
– Нет, мы говорим на расстоянии.
– Час от часу нелегче. Оказывается, ты ещё и телепат. Ладно, куда нам нужно попасть?
– В самый большой город этой страны, он у моря. Поговорим позже, лаптог уже рядом, – сказал Хат, одевая свой шлем.
Последовав его примеру, я продолжил завтрак. Туман рассеивался на глазах, блеснуло солнце и я наконец смог увидеть место нашей посадки. Вокруг цвела зелёная трава, такая яркая, что резало глаза, а то, что я принял за валуны, оказалось развалинами какого-то древнего сооружения. Ровным каскадом они опускались почти до края обрыва, где-то далеко внизу виднелась речка. Вид был шикарный и я пожалел, что не взял фотоаппарат, хотя, скорее всего, он был встроен в мой костюм, но спрашивать об этом Хата было стыдно.
– На левой руке есть панель включения видеокамеры, – шепнул он.
Вздрогнув, я дал парню пинка под зад.
– Больше этого не делай! Моя голова и мозги принадлежат мне, – зашипел я.
– Какие мозги?! – ответил Морелли. – Я вас уже вижу, подхожу с юго-запада, контрольное время три минуты.
– Это я не тебе, – сказал я. – Ждём.
– Извини, Теди, больше не буду, – пообещал Хат, сидя на земле, он собирал какие-то камушки.
Вяло махнув рукой, я пошёл навстречу полковнику. Да, похоже, Хат не так прост, как кажется… А на Гавайях был такой душкой, трескал рыбу, лупил людей по яйцам... Мне стоило начать подозревать его с того момента как он за месяц выучил все языки, но я был занят отдыхом и девушками. Когда мы доберёмся до города, надо будет спровадить Морелли и серьёзно допросить Хата.
– Ну что, какие планы, шеф? – спросил полковник, добравшись до меня.
– Пока ты непонятно где шлялся, мы всё выяснили. Теперь нам надо двигать к самому большому городу этой страны, расположенному у моря.
– Речь идёт о Лиме, столице Перу. Да уж, пешком до неё далековато. Надо придумать, как туда добраться.
Солнце стояло в зените когда три человека в чёрных футуристических костюмах добрались до дороги. Мы были покрыты слоем пыли, а Хат, несмотря на то, что был телепатом, умудрился по колено провалиться в кучу вонючего коровьего дерьма. И теперь мы с Морелли старались держаться от него подальше. Машин на дороге к которой мы подошли не было, зато повсюду ходили коровы. Перуанские коровы оказались на редкость наглыми сволочами, одна из них попыталась откусить мне ухо, но, получив кулаком в глаз, жалобно замычала и отошла в сторонку. Остальные рогатые просто ходили вокруг нас и очень скоро к пыли, покрывавшей наши тела, добавились исполинские мухи, переместившиеся с коров на нас. Больше всего их привлекала измазанная дерьмом нога Хата, где они решили устроить свой полевой лагерь с аэродромом.
Та к прошло два часа. Устав слоняться, от безделья мы устроили с коровами корриду – благо наши костюмы оказались сверхкрепкими, а то травмы могли бы быть серьёзными.
Коров спас появившийся из ниоткуда раздолбанный пикап грязно-оранжевого цвета, покрытый пылью не меньше нас. Морелли перегородил машине дорогу, а я пошёл к кабине вести переговоры. Хат объяснил мне, что чудо-костюм оснащён встроенным переводчиком, и поэтому языкового барьера я не боялся.
За рулём тачки сидел преклонных лет перуанец в драной соломенной шляпе и синем пончо. На его сморщенном от старости загорелом лице был неподдельный испуг.
– Привет, старик, – сказал я, нагибаясь к открытому окну.
– Вы пришельцы из космоса или боги? – спросил старик, рассматривая мой костюм.
– И то и другое. Мы американцы! Нам нужно в Лиму, отвезёшь нас?
– Великие американские боги, Лима далеко, поездка будет стоить много денег. Огромное количество денег!
– Как тебе не стыдно брать с богов деньги?! – обиделся я. – Сколько ты хочешь?
– Много денег, 20 солей!
– У меня нет соли, старик. Мы с тобой не на кухне.
Есть доллары, даю тебе сотню, хватит?
Увидев у меня в руках сотенную купюру, старик впал в ступор. Пощёлкав у него под носом пальцами, я вернул бедолагу в наш мир.
– Ну что, везёшь?
– Вы сделали старика Умберто богачом, великие американские боги, за такие деньги я отвезу вас хоть в Боливию, хоть в Эквадор!
– Отвези нас в Лиму, старик. И я дам тебе ещё столько же.
Глаза перуанца загорелись огнём. Он помог нам забраться в багажник и даже вымыл Хату ногу. Оказалось, что старик был портным и ехал в столицу продавать одежду, так что ещё за сотню – купюр меньшего достоинства у меня просто не было – я купил у него три пончо, три пары брюк и три шляпы. По дороге мы переоделись, в свёрнутом виде наши костюмы превращались в обычные рюкзаки, что было крайне удобно.
К вечеру старый рыдван въехал в столицу Перу – огромный шумный город Лиму. Попрощавшись со стариком, мы поймали такси и потребовали, чтобы нас отвезли в лучший отель в городе. Таксист, увидев сотню, округлил глаза и дал честное слово, что мы будем жить в лучшем номере самого шикарного отеля Лимы.
– Господин может не сомневаться, все самые важные наркоторговцы останавливаются только там.
Только теперь я вспомнил, что мы находимся в Южной Америке, родине коки, Пабло Эскабара и самой свирепой в мире наркомафии.
– Морелли, пистолет при тебе? – спросил я.
– Он всегда со мной.
Такси въехало в центральную часть города, дома вокруг представляли собой яркий пример колониального стиля. Всё-таки испанцы, помимо языка и истребления коренного населения, привезли сюда кое-что ещё. Однажды я был на Кубе и, надо заметить, архитектура на острове Свободы походила на перуанскую.
Когда наша машина, объезжая допотопные автобусы, выбралась на большую площадь, таксист, обернулся к нам и с гордостью сказал:
– Пласа де Армас, центральная площадь Лимы, а эта шикарная церковь – знаменитый Кафедральный собор, там похоронен великий Франциско Писарро, основатель нашего города.
– Мы не туристы, амиго, – оборвал его я, – незачем хвалится своим Писарро, по мне, так он – первый фашист в истории.
– Си, синьор, – обиженно пробубнил таксист.
– Зря ты его прервал, – сказал Морелли, – впервые на боевой операции чувствую себя туристом.
– Между прочим, за всё пока плачу я, – демонстративно показал я свой кошелёк. – По приезду в гостиницу, позвонишь в штаб Хаджету и потребуешь перевода денег. Тысяч двадцать нам хватит. Хат, а ты о чём задумался?
– Красиво, – просто ответил юноша.
– А по мне: та же Гавана, или Каракас. Пыль, грязь и нищета. У нас, Оултер, это называется странами третьего мира.
– Откуда вы знаете о третьем мире? – встрепенулся Хат.
– Из телевизора… – сказал я и осекся, – подожди-ка, а что ты подразумеваешь под третьим миром?
Ничего не ответив, Хат скосил глаза на таращащегося в окно Морелли. Ясно: расскажет, но позже. Не парень, а ходячий сундук с секретами и тайнами. И всё же ловко он обвёл меня вокруг пальца, я даже немного позавидовал. Обманул обманщика. Талантливый юноша. Хотя жизненный опыт у него, конечно, внушительный. Телепат, легко изучающий всё новое, считывает любую информацию как компьютер... Интересно, за какое время он научится водить самолёт? За день или за час? Мне бы его таланты! Всю жизнь мечтал. Ведь на самом деле, все мы в мечтах – герои и супермены…
Вскоре такси выехало на набережную и остановилось у помпезного белоснежного отеля.
– Полковник, звони в штаб. Хат, за мной, – коротко распорядился я, направляясь к ресепшену.
Портье был необычайно любезен, увидев у меня в руках веер из сотенных купюр, он тут же предложил мне лучшие апартаменты.
– Давным-давно, на заре развития бизнеса в них останавливался сам мистер Очоа! – восхищенно сообщил он, выдавая ключи.
Кто такой мистер Очоа я уточнять не стал: либо босс наркомафии, либо торговец оружием – другие здесь популярностью не пользовались. Удивившись отсутствию у нас багажа – свои суперкостюмы мы несли сами, – портье выдал нам в провожатые мальчика лет двенадцати, одетого в форму лакея. Поднявшись в лифте на последний этаж, мы зашли в свой номер. Что не говори, а апартаменты у нас были великолепные: на полу персидские ковры, на стенах картины, возле широкой балконной двери бронзовая статуя – мужчина на коне, видимо мистер Писарро собственной персоной. На огромном балконе располагался небольшой, но чистый бассейн, окружённый кадками, в которых росли пальмы.
– Неплохо, – сказал я, трогая пальцем воду в бассейне, – надо будет искупаться с дороги.
– Здесь убивали людей, – брезгливо сказал Хат, рассматривая номер.
– Опять ясновидение и телепатия? – ухмыльнулся я.
