Текст книги "Буденный"

Автор книги: Александр Золототрубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– А что, стоящее дело! – поддержал его Ворошилов.

Связаться со Сталиным удалось на другой день, 3 февраля. Изложив обстановку на фронте, Буденный в заключение сообщил: «Повторяем, на фронте неблагополучно. Сегодня собирались сдать Новочеркасск. Если не приедете вы или кто-нибудь равный вам в Ростов, здесь произойдет катастрофа. Еще раз обращаемся с просьбой немедленно выехать сюда, хотя бы на 2–3 часа…»

С волнением Буденный читал ленту с ответом Сталина: «Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, в день получения мной вашей шифротелеграммы, я добился отставки Шорина… В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии…

Что касается моего выезда, я, вы знаете, не свободен, назначен председателем Совета Труда Юго-Западного фронта и без согласия Совета Обороны не смогу выехать. Во всяком случае, передам вашу записку Ильичу на заключение, если вы не возражаете. Окончательный ответ могу дать только после переговоров с Ильичем. Об одном прошу: берегите Конную армию, это неоценимое золото республики. Пусть временно пропадают те или иные города, лишь бы сохранилась Конная армия».

Буденный бросил быстрый взгляд на Ворошилова:

– Жаль, что Сталин не сможет приехать сюда, жаль. А ты-то будешь с ним говорить?..

Ворошилов подошел к аппарату. Он знал Сталина давно, вместе с ним был на Царицынском фронте и, как рассчитывал Климент Ефремович, он лучше других поймет их состояние. Он доложил Сталину обо всем, что тревожило Реввоенсовет Конармии. «Если почему-либо Ильич не согласится на ваш приезд, хотя он в интересах республики необходим, настойте, пожалуйста, на немедленном выезде в Ростов Орджоникидзе». Ворошилов просил также немедленно откомандировать в распоряжение Конармии 9-ю стрелковую дивизию, указать на срочное пополнение Конармии.

Поздно вечером Реввоенсовет Конармии по прямому проводу вновь связался со Сталиным. «Результаты таковы, – сообщил Сталин, – что я к вам пока выехать не могу – это первое; второе – мы перебрасываем в район Иловайская две лучшие дивизии, из них одна Латышская; третье – мы сегодня или завтра выбросим Шорина из Дебальцева (в Дебальцеве размещался полевой штаб Кавказского фронта. – А. З.); четвертое – я добиваюсь и, надеюсь, добьюсь отставки Сокольникова».

Сталин, обеспокоенный положением на Кавказском фронте и особенно неправильным использованием Конармии, утром 4 февраля связался по прямому проводу с Саратовом, где находился Орджоникидзе, и сообщил ему подробности своих переговоров с Реввоенсоветом Конармии. Он указал, что Шорин «ведет войну с Конармией», отобрал у нее подчиненные ей в оперативном отношении две стрелковые дивизии; командующий 8-й армией Сокольников создал вокруг Конармии атмосферу вражды и злобы. «По моему глубокому убеждению, – говорил Сталин, – ваш новый комфронт (командующим войсками Кавказского фронта был назначен М. Н. Тухачевский. – А. З.) п члены Реввоенсовета должны принять следующие меры: 1. Немедленно удалить Шорина.

2. Выехать самим на правый фланг. 3. Объединить группу Думенко с Конармией в одну мощную силу, подчинив первую последней. 4. Передать Конармии в оперативное подчинение две стрелковые дивизии для опоры на флангах. 5. Отставить командарма 8 Сокольникова без промедления…»

Орджоникидзе ответил Сталину, что «Шорин со вчерашнего дня уже не командует, приказ ему вручен в Купянске».

5 февраля Реввоенсовет Конной армии получил телеграмму от Реввоенсовета Кавказского фронта, подписанную Г. К. Орджоникидзе и М. Н. Тухачевским. Они сообщали, что «неприятно поражены сложившейся обстановкой в отношениях соседних армий и некоторых отдельных лиц с героической красной конницей. Мы глубоко убеждены, что старые дружественные отношения возобновятся и заслуги и искусство Конной армии будут оценены по достоинству. Завтра выезжаем в вашу армию».

– Ну, кажется, трудности остались позади, – облегченно вздохнул Буденный. – Но я и сейчас еще волнуюсь. Как пойдут дальше дела? Примет ли новый комфронтом Тухачевский наш план дальнейшего наступления?

– Насчет плана ты, Семен, не торопись. Дай людям время подумать, – отозвался Ворошилов.

И только 9 февраля Буденный получил директиву Реввоенсовета Кавказского фронта: план разгрома деникинских войск, предложенный Буденным, был принят, Конармия нацеливалась для удара на Тихорецкую, в стык Донской и Кубанской армий Деникина.

Передохнув и пополнившись боеприпасами и продовольствием, Конармия 11 февраля начала марш в район Платовская – Шара-Булукский. К вечеру прибыли в район станицы Платовской. Мать бы свою проведать, но не мог Буденный терять время, потому что 15 февраля была назначена переправа через Маныч.

– Может, заскочишь к своим на часок, а?

– Нет, Клим, сейчас не могу. Ты же сам знаешь. Зачем нервы щекочешь?

– Ладно, хотел как лучше…

Бои возобновились. Под ударами Конной армии белогвардейцы отступали. В ночь с 16-го на 17 февраля были освобождены станция Торговая, село Воронцово-Николаевка. Здесь сосредоточились 4-я, 6-я кавалерийские, 20, 34 и 50-я стрелковые дивизии. Буденный, собрав на короткое совещание командиров, довел до их сведения, что, по данным разведки, в тыл наших войск движется конная группа генерала Павлова. По приказу Деникина она должна была, «следуя вверх по Манычу, совместно с 1-м корпусом ударить во фланги и тыл конницы Буденного…». У Павлова было до двенадцати тысяч конников, и в районе хутора Веселый ему удалось 16 февраля опрокинуть корпус Б. М. Думенко, затем форсированным маршем продвинуться к станице Великокняжеской.

Стоял сильный мороз. Конница Павлова утопала в глубоком снегу. 18 февраля Первая Конная армия нанесла ощутимые удары по врагу. Вспоминая это сражение, Буденный писал: «Жуткую картину представляла степь, усеянная сотнями убитых и замерзших белоказаков. Среди брошенной артиллерий и пулеметов, зарядных ящиков и разбитых повозок лежали замерзшие люди и лошади. Одни замерзли, свернувшись в клубок, другие на коленях, а иные стоя, по пояс в снегу, рядом со своими застывшими лошадьми.

Впоследствии нами была организована специальная комиссия под председательством комиссара 4-й кавдивизии А. И. Детистова по обследованию поля боя. За время боевых действий в районе Торговая – Средний Егорлык согласно учету комиссии Детистова белые потеряли убитыми и замерзшими до пяти тысяч человек и две тысячи триста лошадей».

В операции по разгрому войск Деникина в Белой Глине проявилась одна из ярких черт таланта Буденного – его умение вовремя разгадать замысел врага. Деникин стремился ударить по левому флангу и тылу Конармии, для чего к югу от Конармии сосредоточил неподалеку от Белой Глины пехотные и кавалерийские корпуса Кубанской армии. Буденный разгадал этот план врага. Несмотря на то, что противник имел численное превосходство, командарм применил тактику охвата флангов, ударил по нему с запада и с юга. Для усыпления бдительности белых он приказал начальнику полевого штаба Зотову перебросить несколько частей южнее Белой Глины: пусть Деникин думает, будто он, Буденный, поведет Конармию в лобовую атаку, как это было в районе Батайска по злой воле Шорина. Убедившись, что другого, более короткого пути к разгрому врага нет, Буденный, собрав совещание начдивов и комиссаров, изложил суть своего плана. Возражений ни у кого не было. И все же Буденный еще раз предупредил, что операция по своему маневру очень сложная и требует максимальной быстроты – важно не допустить объединения сил противника и громить его по частям. Начдивам Тимошенко и Городовикову командарм приказал вывести свои части скрытно в район Среднего Егорлыка на фланг корпуса Крыжановского, перерезать железную дорогу у разъезда Горький и нанести удар белым с тыла.

Белогвардейцы были разбиты. «Дух был потерян вновь», – писал Деникин впоследствии, характеризуя состояние своих войск после поражения. В егорлыкском сражении с обеих сторон участвовало до сорока тысяч одних кавалеристов, не считая пехоты.

«Если говорить об этом сражении как испытании боевой зрелости и боевого духа Конармии, – отмечал Буденный, – то я с полным правом могу сказать, что испытание было выдержано блестяще всеми соединениями и частями нашей армии. Геройски сражались и умело руководили дивизиями начдивы 4, 6 и 11-й кавалерийских дивизий Городовиков, Тимошенко и Степной-Спижарный. Примером личной храбрости воодушевляли бойцов комиссары дивизий Бухтуров, Детистов и Хрулев. Тюленев, сменивший на посту погибшего Мироненко, раненный в бою, руководил 2-й бригадой 4-й дивизии до конца сражения. Нельзя было не восхищаться стойкостью в бою наших артиллеристов и пулеметчиков. Храбро сражались бойцы, командиры и комиссары доблестной 20-й стрелковой дивизии».

13 марта Буденный вместе с Ворошиловым прибыл в Батайск. Там они узнали от начальника станции, что здесь стоит вагон командующего Кавказским фронтом. «Надо бы нам представиться», – сказал Ворошилов. Только вошли в вагон командующего, как Тухачевский строго спросил, почему это он, Буденный, двинул Конармию не в направлении станции Мечетинской, а в район Торговой.

– Вы что же самовольничаете? – Тухачевский не мигая смотрел прямо ему в глаза.

Буденный сообщил Тухачевскому, что принял такое решение вовсе не случайно и не из желания действовать вопреки командующему. Этого потребовала сложившаяся обстановка. Во-первых, Конармия страшно утомлена и не могла двигаться по степи, где лежит глубокий, до метра высотой, слой снега: лошади и люди просто увязли бы в нем; во-вторых, были сильные морозы и армию могла бы постичь участь конной группы Павлова, где померзли тысячи людей.

– Товарищ командующий, мы ведь выполнили свою задачу, – осторожно заметил Буденный. – Остатки войск генерала Деникина бегут под ударами конармейцев.

Тухачевский отозвался сдержанно:

– Я ценю инициативу любого командарма, если она на пользу дела. Сами ведь жаловались на Шорина? Стоило ему принять неправильное решение, и едва не произошла катастрофа с вашей Конной армией.

В вагоне Буденный познакомился и с членом Реввоенсовета фронта Г. К. Орджоникидзе. Об этом он написал так: «Пока я говорил с Тухачевским, к нам подошел черноглазый и черноусый, плотно сложенный мужчина средних лет с орлиным носом и, немного послушав, добродушно улыбаясь, с заметно кавказским акцентом сказал командующему:

– Брось придираться. Нужно радоваться. Ведь противник разбит. Разбит в основном усилиями Конармии. А ты говоришь… Даже Екатерина Вторая сказала, что победителей не судят. – И он обернулся к нам: – Будем знакомы – Орджоникидзе».

После беседы о предстоящих боях по уничтожению остатков банд генерала Деникина Орджоникидзе сообщил Буденному, что на имя И. И. Смилги и его, Орджоникидзе, получена телеграмма В. И. Ленина. Ленин писал: «Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, полным разложением у Буденного, ослаблением всех наших войск, слабостью общего командования, распрей между армиями, усилением противника. Необходимо напрячь все силы и провести ряд экстренных мер с революционной энергией. Телеграфируйте подробно шифром, что именно предпринимаете» [4]4
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 51, с. 134.


[Закрыть].

Буденный был уверен, что кто-то из недоброжелателей выдал желаемое за действительное. С присущей ему горячностью командарм отверг всякие обвинения в адрес Конармии, потребовал от командования фронта лично проверить состояние дисциплины и организованности в армии. Орджоникидзе и Тухачевский заверили его в том, что опровергнут эти нелепые утверждения. И действительно, Реввоенсовет Кавказского фронта вскоре послал письмо В. И. Ленину и главкому С. С. Каменеву. «Со слов Лебедева (начальник штаба Реввоенсовета республики. – А. З.), – писали Орджоникидзе и Тухачевский, – нам стало известно, что в Реввоенсовете республики вследствие неточной информации создалось неправильное представление о Конной армии и об ее командарме… Конная армия в смысле боеспособности выше всяких похвал. Отличается дисциплиной в бою и чрезвычайной смелостью… Ни одна кавчасть противника, даже сильнейшая, не выдерживала стремительных атак частей Конной армии. Начдивы очень способные и смелые начальники».

В. И. Ленин об этом не забыл, и, когда в апреле 1920 года Буденный прибыл в Москву для решения вопроса о способе переброски Конармии на Западный фронт, Владимир Ильич, выслушав его доклад о Конармии, неожиданно спросил:

– Скажите, вы на меня не обиделись?

Буденный недоуменно пожал плечами:

– За что обижаться, Владимир Ильич?

– Забыли, да? А моя телеграмма?

Буденный доложил В. И. Ленину, что бойцы Конармии высоко несут честь и достоинство защитников Советской Республики. Конармия успешно громит врага. А этого можно достичь при условии высокой дисциплины и организованности.

Ленин улыбнулся:

– Верю, товарищ Буденный. А за телеграмму не сердитесь. Так надо. Красная Армия – детище народа, его страж и надежда. И нам вовсе небезразлично, как ведут себя бойцы. Надо свято дорожить именем солдата революционной армии…

Командующий Кавказским фронтом М. Н. Тухачевский поставил Конармии задачу – выйти в район Усть-Лабинская – Ладожская, форсировать реку Кубань и к 19 марта овладеть районом Белореченская – Гиагинская. Тухачевский добавил, что с овладением городами Екатеринодаром (Краснодар) и Новороссийском Кавказский фронт пере ходит к решительным действиям по овладению Грозненским районом.

Уяснив задачу, Буденный вернулся в Егорлыкскую. На следующий день сюда прибыли командующий Кавказским фронтом Тухачевский и член Реввоенсовета фронта Орджоникидзе. Они устроили строевой смотр частей армии. После смотра частей Тухачевский похвалил его:

– А вы, Семен Михайлович, не сердитесь. Мне, командующему, положено строго спрашивать за порядок и организованность. Армия сильна единством духа и дисциплины, и вы с Ворошиловым знаете это не хуже меня.

Буденный пригласил гостей пообедать вместе с Реввоенсоветом Конармии. Те согласились. За обедом зашел разговор о том, что скоро кончится война и тогда можно будет взяться за мирные дела. Однако Орджоникидзе не разделил оптимизма командарма:

– Видно, придется еще воевать с белополяками. – И он показал Буденному телеграмму В. И. Ленина. «Очень рад вашему сообщению, что скоро ожидаете полного разгрома Деникина, – писал Ленин, – но боюсь чрезмерного вашего оптимизма. Поляки, видимо, сделают войну с ними неизбежной. Поэтому главная задача сейчас не Кавтрудармия, а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфропт. На этой задаче сосредоточьте все усилия. Используйте пленных архиэнергично для того же» [5]5
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 51, с. 159.


[Закрыть].

– Что, и Конармию пошлют на Западный фронт? – спросил Буденный.

Тухачевский ответил: указаний на этот счет пока от главкома нет. Орджоникидзе высказался более определенно: Конармия наверняка будет переброшена к западным границам республики. Обстановка там складывается тревожная. Папская Польша угрожает нам.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
ВСТРЕЧА С ЛЕНИНЫМ

1

Так оно и произошло. 25 марта у командарма по прямому проводу состоялся разговор с Орджоникидзе. Буденного и Ворошилова срочно вызвали в Москву. Речь будет идти о переброске Первой Конной армии на Западный фронт. 29 марта Буденный и Ворошилов прибыли в Ростов, где размещался штаб Кавказского фронта. В штабе фронта их принял член Реввоенсовета фронта Г. К. Орджоникидзе.

– Ну вот и освободители Майкопа! – сказал он, подавая руку Буденному.

В это время подошел М. Н. Тухачевский и, поздоровавшись, спросил:

– Как дела на фронте, товарищи? Чем порадуете? Да вы садитесь, товарищ Буденный.

Командарм доложил, что все складывается хорошо. Разбитые и деморализованные части 2-го Кубанского корпуса и примкнувшие к нему подразделения Чеченской и Астраханской дивизий под прикрытием бронепоездов отходят в направлении станции Хадыжинской и Кабардинской.

Выслушав Буденного, Тухачевский сказал, что в Москве, вероятно, речь будет идти о способе переброски Конармии на запад.

– Мы докладывали главкому С. С. Каменеву, что считаем целесообразнее всего двигаться походным маршем, ибо в настоящее время фронт не располагает подвижным составом, чтобы в короткий срок перебросить такую массу конницы по железной дороге. Но пока решение не принято, за этим и надлежит вам ехать в Москву.

– Завидую вам. Едете в Москву. Там сегодня открывается девятый съезд партии.

– А вы, Григорий Константинович, почему не на съезде? – удивился Буденный.

Орджоникидзе сказал, что ехать ему никак нельзя. С Деникиным надо кончать, да и в Закавказье неспокойно. Меньшевики, дашнаки и мусаватисты стремятся ликвидировать там Советскую власть.

30 марта рано утром поезд особого назначения тронулся в путь. В конце состава с нефтью прицепили два вагона – один служебный, другой с мукой и сахаром – подарок Владимиру Ильичу от конармейцев.

Всю дорогу Буденный волновался.

– Не переживай, все будет так, как решил Реввоенсовет Конармии. А если главком с нами не согласится, пойдем к товарищу Ленину, – сказал Ворошилов.

2 апреля поезд прибыл в Москву. Буденный и Ворошилов сразу же отправились в полевой штаб РВСР. Там их принял главнокомандующий Вооруженных Сил республики Сергей Сергеевич Каменев. Каменев, полковник дореволюционной армии, окончивший Академию Генштаба в 1907 году, с начала 1918 года добровольцем вступил в ряды Красной Армии, активно включился в борьбу против врагов молодой Республики Советов. После разгрома Колчака Каменева назначили главкомом.

Выслушав краткий доклад о положении дел в Конармии, главком спросил Буденного:

– Значит, вы предлагаете перебрасывать Конармию походным порядком?

– Да, иначе просто нельзя, – сказал Буденный.

Каменев вызвал к себе начальника полевого штаба Реввоенсовета республики П. П. Лебедева. В это время вошел и начальник оперативного управления Б. М. Шапошников. Буденный видел его впервые, но от Ворошилова знал, что и Шапошников из бывших царских офицеров, перешедших на сторону Советской власти; с отличием окончил Академию Генерального штаба, в звании полковника участвовал в первой мировой войне, а в мае 1918 года вступил в Красную Армию и проявил недюжинные способности на оперативной работе. Когда главком спросил у Лебедева его мнение о переброске Конармии на Западный фронт, то он ответил:

– Целесообразно направить ее по железной дороге в район Знаменки.

Каменев повернулся к Шапошникову и предложил высказать свое мнение. Шапошников поддержал начальника полевого штаба.

– А теперь послушаем мнение Реввоенсовета Конармии…

Буденный прямо заявил, что не согласен ни с начальником полевого штаба РВСР Лебедевым, ни с начальником оперативного управления РВСР Шапошниковым. Конечно, Конармию можно перебросить и по железной дороге, по дело это, если говорить по-большевистски, преступное, потому что армия – это не взвод солдат, не рота и даже не батальон. Из-за плохого состояния путей, неисправности водонапорных башен и, главное, из-за отсутствия на станциях баз с фуражом и продовольствием делать это категорически нельзя. Надо перебрасывать армию походным порядком, и он твердо убежден, что это единственно правильное в данной обстановке решение.

Ворошилов поддержал командира: да, Буденный прав. Ведь чтобы погрузить людей, лошадей и вооружение, потребуется 4600 вагонов, или 92 эшелона, по 50 вагонов в каждом. Перевозка автобронеотрядов, авиации, тылов, штабов займет еще минимум 20 эшелонов. Значит, всего потребуется около 110. Где взять такое количество эшелонов? Допустим, их достали. Но надо еще погрузиться, причем грузить не только людей, по и технику, продовольствие, фураж, лошадей. А в сутки можно снарядить лишь один эшелон, не больше. Вот и выходит, что на переброску армии уйдет четыре месяца.

– А чтобы перебросить ее походным порядком, потребуется всего полтора-два месяца, то есть вдвое меньше, – сказал Буденный.

Он подошел к карте и, вынув из портупеи карандаш, отметил, что от Майкопа, где сейчас дислоцируется Конармия, до Знаменки примерно тысяча верст. При суточном переходе в тридцать – тридцать пять верст для преодоления этого расстояния необходимо тридцать – тридцать пять суток. Прибавим еще десять-двенадцать – на дневки после каждого трехсуточного, пять-семь суток – на возможные стычки и бои с бандами и на неблагоприятные условия погоды. Вот и получится, что через полтора-два месяца армия сможет выйти в район сосредоточения. А главное – при движении походом дивизии смогут удовлетворить свои нужды за счет местных ресурсов; трудовой народ России и Украины, где будет двигаться армия, поможет бойцам и фуражом и продовольствием. И еще: в полосе движения Конармия сможет ликвидировать контрреволюционные банды.

– Хорошо, я еще подумаю, – сказал Каменев, так и не приняв окончательного решения.

– Что ж, – решительно сказал Буденный, – я вас, видимо, не убедил. Пойду к товарищу Ленину…

Главком улыбнулся и чуть слышно произнес:

– И я бы этого желал…

Вечером Буденный связался по телефону с М. И. Калининым и И. В. Сталиным. Они пригласили его и Ворошилова на IX съезд РКП (б) и обещали организовать встречу с Владимиром Ильичем.

Днем 2 апреля Буденный и Ворошилов прибыли в Кремль. Сталин сообщил, что Владимир Ильич примет их в Кремле.

– Ну, рассказывай, как дела в Конармии?..

Не успел командарм ответить на вопрос, как стоявшие рядом делегаты съезда расступились, и Буденный увидел Ленина. От смущения он вытянул руки но швам. А Владимир Ильич уже подошел к ним. Здороваясь, подал руку.

– Вот это и есть тот самый Буденный? – быстро спросил Ленин, внимательно рассматривая командарма.

Стоявший рядом Сталин сказал:

– Да, это наш Буденный.

Семен Михайлович рассказал о делах в Конной армии. Потом ответил на многочисленные вопросы Владимира Ильича, а его интересовало буквально все: и состояние политической работы в полках и эскадронах, и отношение конармейцев к политике партии, к Советской власти, настроение, классовый, национальный и даже возрастной состав армии.

Ленин задумался, что-то припоминая, потом сказал:

– Да, чуть не забыл. Спасибо вам за фотографию. Михаил Иванович передал мне ее месяца четыре назад. Все собирался вам написать, да сами видите, не дают покоя капиталисты. Да, на фотографии вы суровее, нежели вот так, в жизни.

Буденный улыбнулся, признался, что фотографировался наскоро, буквально сразу же после освобождения Воронежа от белых.

– Вижу, что наскоро…

Ленин вновь заговорил о Конной армии, вернулся к вопросу об отношении бойцов к Советской власти, и когда услышал ответ командарма, что конники самоотверженно выполняют приказ Советского правительства, проявляют массовый героизм в боях, а многие из них отдали свои жизни за дело революции, Ленин задумчиво, с грустью в голосе сказал:

– Народ, революция никогда не забудут их подвигов. Но вы не думайте, что война закончится скоро. Буржуазным правительствам, – продолжал Владимир Ильич, – не по душе Советское государство, поэтому Антанта прилагает все силы, чтобы задушить Советскую Республику, а ее народ вновь закабалить. Мы еще много принесем жертв во имя революции, но победим. Непременно победим!

Ленин сказал, что самое важное сейчас – это сбор и подвоз продовольствия, а также восстановление разрушенного войной транспорта.

– Иные товарищи полагают, что делать это можно не спеша, – продолжал Владимир Ильич. – По их мнению, если война прекратилась, то чего же бояться? Странные люди! – Ленин усмехнулся. – Сейчас наш враг – разруха и голод – не менее опасен, чем тот, которого разбила наша Красная Армия. Вы понимаете, как это страшно для России?

– Тут нужна не менее железная дисциплина, чем на фронте, – заметил Ворошилов.

– Вот именно – железная дисциплина, доведенная до высших пределов. – Ленин сделал паузу и посмотрел на Буденного. – Почему Конармия одерживала победы? Да потому, в частности, что ваши бойцы сознательно шли на любые жертвы во имя революции, во имя победы. Это и есть дисциплина. Теперь же и бойцы, и рабочие, и крестьяне должны понять, что наши мирные дела должны осуществляться с военной быстротой, энергией, дисциплиной. И еще – производительность труда. Да, да, товарищи, работать надо с высоким напряжением, изгонять из всех ведомств и учреждений бюрократизм, пресекать саботаж…

– Наши конармейцы, Владимир Ильич, считают Советскую власть родной, партии верят, свидетельство тому – рост партийных рядов в нашей армии и высокая политическая активность.

– Очень хорошо, – сказал Ленин. – Используйте этот подъем. Постоянно опирайтесь на коммунистов и беспартийный актив. Будьте в самой гуще красноармейцев, прислушивайтесь к их мнению, запросам, советуйтесь с ними, направляйте их революционную энергию к единой цели – к победе над врагом.

Что же, выходит, мы правильно поступили, создав Конную армию. Таких армий не было в истории. Белые имели только конные корпуса… Да, товарищи, – продолжал Ильич, воодушевляясь, – революция ломает все старое, отжившее и выдвигает новые, прогрессивные формы организации, в том числе и в военном строительстве. Да, как решили перебрасывать Конную армию на запад? Каково мнение главкома?

Буденный доложил о беседе с главкомом.

– Хорошо, я с вами согласен. Так и передайте Сергею Сергеевичу Каменеву. Он очень внимательный товарищ и нас с вами поймет. – Потом добавил: – Только, пожалуйста, не растягивайте сроки, нужно торопиться.

– Я все сделаю, Владимир Ильич. Клянусь вам…

Ленин внимательно посмотрел на командарма, потом заговорил о том, что Пилсудский готовит армию, берет на службу иностранцев, главным образом французов. Империалисты Антанты вооружают его войска и готовят к войне. Внимательно выслушав Ленина, Буденный сказал:

– Ну, раз так, то, видно, нападут. А что империалистам? Они же будут воевать руками рабочих и крестьян.

– По-другому они и не могут, Семен Михайлович. Вы правильно заметили: империалисты намерены именно польский пролетариат и беднейшее крестьянство бросить в новый пожар войны, а на их крови умножить свои богатства. Французское капиталистическое правительство подстрекает Польшу напасть на нас. А мы – люди мира и труда. Мы не собираемся нападать ни на Польшу, ни на Румынию.

После недолгой паузы Ленин с сожалением заметил:

– И все-таки империалисты столкнут Польшу с нами. Войны не миновать.

– На Конную армию вы, Владимир Ильич, можете положиться, не подведет. Врагов республики будем бить беспощадно!

– Это великолепно, что вы так уверены в своих бойцах, – сказал Ленин. – А драться с врагами еще придется. Именно поэтому я и прошу вас, товарищи, поторопиться с переходом…

Когда прощались с Владимиром Ильичем, Буденный сообщил, что конармейцы прислали ему скромный подарок – вагон муки и сахара.

– Да. ничего себе скромный!.. Хотя как сказать, – Ленин посмотрел на командарма, прищурив улыбающиеся глаза. – Как-то Михаил Иванович Калинин рассказывал, что в память пребывания его в конном корпусе вы прислали ему несколько вагонов с продовольствием и каменным углем. Вероятно, тогда расщедрились потому, что он «всероссийский староста». – И тут же стал серьезным. Пожимая Буденному руку, сказал: – Большое спасибо, товарищ Буденный. Передайте мою благодарность конармейцам. А что касается их подарка, то, извините, лично для себя принять его не могу, не имею права. Прошу передать муку и сахар детским домам. Для меня же лучшим подарком являются ваши победы на фронте…

Главком Каменев принял Буденного в своем рабочем кабинете. Тут же находился и Лебедев.

– Ну, с чем пришли? – спросил командарма Каменев.

Буденный сообщил, что Ленин поддерживает предложение Реввоенсовета о переброске Конармии походным порядком.

– Ну что ж, будем считать вопрос решенным, – согласился Каменев. – Пока можете планировать марш на Ростов. Дальнейший маршрут вам укажет командующий Юго-Западным фронтом Егоров. Армия переходит в его подчинение.

Вечером 4 апреля 1920 года Буденный отправил начальнику штаба армии Н. К. Щелокову телеграмму с приказом начать движение дивизий из Майкопа к Ростову.

Утром 5 апреля, завершив служебные дела в Москве, Буденный собрался ехать в Харьков в штаб Юго-Западного фронта. И в это время в вагон Реввоенсовета вошли Федор Шаляпин и Демьян Бедный. Демьяна Бедного командарм знал давно, не раз тот бывал на фронте, гостил в Конармии. А Федора Шаляпина Буденный раньше не встречал, хотя слышал о нем, еще когда проходил службу в Петербургской школе наездников.

Буденный обрадовался гостям, распорядился угостить их шампанским и донским салом. С бокалом шампанского Шаляпин подошел к Буденному и спросил:

– Скажите, почему белые боятся вас как огня? Человек вы среднего роста, веселый, даже добрый. Вот и шампанского не пожалели. А то был на днях у Михаила Ивановича Калинина, водил он меня по кремлевским подвалам, показывал, какие вина остались от запасов царя. Этому, говорит, десять лет, а тому все сто. «Да дайте же отведать!» – взмолился я. «Нет, – говорит, – не могу. Это не мое, а народное добро». Подумайте, какой скряга! – улыбнулся Шаляпин.

Ворошилов пригласил в вагон Реввоенсовета музыкантов Конармии. Они спели «Марш Буденного» Дмитрия Покрасса, несколько частушек. Шаляпин воскликнул: «Вот хорошо, народные частушки на фронтовой лад – это замечательно!» И совсем угодил ему баянист конармеец Григорий Зайцев, исполнивший отрывок из «Бориса Годунова».

Прощаясь с Буденным, Шаляпин посоветовал создать в Конармии красноармейский ансамбль, чтобы в нем были хороший хор, оркестр и танцоры. Пусть пропагандируют классику и народное искусство.

7 апреля Буденный и Ворошилов прибыли в Харьков. Там Буденный встретился с Егоровым и доложил ему о своих переговорах с главкомом, о беседе с Лениным, подчеркнув, что лично Владимир Ильич распорядился перебросить Конармию на новый фронт походным порядком. Рано утром 8 апреля Буденный связался с Ростовом, где находился основной штаб Конармии. Начальник штаба Н. К. Щелоков доложил командарму, что дивизии к исходу 7 апреля сосредоточились на правобережье Кубани, в районе станиц Воронежская, Тифлисская и Ново-Донецкая. 11 апреля двинутся на Ростов. Во время марша 15–16 апреля в станице Кущевской состоялась III армейская партийная конференция. Делегаты ее заслушали и обсудили доклад политотдела армии о работе IX съезда РКП (б) и доклады политотделов дивизий о партийной работе в частях. Делегаты горячо одобрили решения съезда партии и направили приветственное письмо В. И. Ленину. Конференция приняла решение усилить партийно-политическую работу в частях во время перехода. И тут огромную роль сыграло то обстоятельство, что по решению Реввоенсовета Конармии при политотделах дивизий и в упраформе (управление формирования Конной армии. – А. З.) были организованы курсы. Партийные ячейки выдвигали туда лучших бойцов и командиров. И хотя курсы были краткосрочными, обучающиеся прослушали обширную программу, в которую входили такие вопросы, как коммунизм и диктатура пролетариата, империалистическая война и крах капитализма, аграрный вопрос в России, строительство Красной Армии, национальный вопрос и т. д. Эти курсы были созданы еще в Майкопе и теперь сыграли важную роль в воспитании кадров низового звена политработников. Во время перехода в частях Конармии устраивались концерты, спектакли, лекции. Вот один эпизод из походной жизни Конармии, о котором рассказал бывший начальник политотдела армии И. В. Вардин: «Чудесное осеннее утро. Вся армейская руководящая верхушка садится на коней и направляется в Особую бригаду. Она выстроена в поле и выглядит отлично. После обычного «смотра-парада» открывается короткий митинг. Говорят Буденный, Ворошилов, Минин. Объясняют значение предстоящей операции. Митинг окончен. Музыка играет «Интернационал». А затем переходит на… «Русскую». Пляшет Буденный, и пляшет прекрасно… Настроение приподнятое. Мы трогаемся дальше». Особенно ценили в Конармии песни. И не случайно, что после разгрома Врангеля в декабре 1920 года И. В. Вардин по совету Семена Михайловича собрал опубликованные в газете «Красный кавалерист» стихи и песни, выпущенные отдельной книжечкой в январе 1921 года под названием «Песни красных кавалеристов». На первой странице значится: «В праздник годовщины 1-й Конной Красной Армии честному воину, красному кавалеристу этой армии – от политического отдела 1919-17/XI-1920». В предисловии составитель пишет: «Вы хотите знать, что такое Первая Конная Красная Армия? Вот в этих песнях вся она. Ее душа, ее мощь, ее доблесть и отвага – все могущество Конной армии в этих простых песнях, сложенных на поле битвы». Во время марша Реввоенсовет постоянно заботился о пополнении Конармии добровольцами. 11 апреля в Ростов, кроме 4, 6 и 11-й дивизий, вступила новая 14-я кавдивизия, сформированная из добровольцев – шахтеров и металлистов Донбасса, рабочих Таганрога и крестьян южных губерний страны. Начдивом ее был назначен член партии большевиков с 1904 года, герой гражданской войны, луганский слесарь, земляк Ворошилова Александр Яковлевич Пархоменко, состоявший до этого особоуполномоченным Реввоенсовета Конармии. …20 апреля на Ростовском ипподроме состоялся митинг, посвященный встрече конармейцев. От трудящихся Ростова и московского пролетариата Реввоенсовету Конармии вручили знамена. «Дорогие товарищи! – начал свою речь Буденный. – Разрешите от вашего имени заверить Коммунистическую партию и Советское правительство, трудящихся Москвы и Ростова, что конармейцы в боях с врагом оправдают высокую честь, оказанную им рабоче-крестьянским государством. Мы до конца выполним свой долг перед Родиной. Клянемся!..»