Текст книги "Мастер путей 5 (СИ)"

Автор книги: Александр Черный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15
Незванная гостья

Доехал быстро. Свободные от пробок дороги позволяли без усилий держать скорость под сотню. До дома добрался чуть ли не быстрее, чем до мастерской. И это – с учётом того, что по дороге зарулил в торговый центр, где по имеющимся размерам закупил первый базовый слой термобелья для девчонок.

И вот, с чувством выполненного долга, запрессовав в набитый баул экспериментальный рейдовый комбинезон с системами дыхания, неся на себе ни хрена не лёгкую ношу с оружием и снарягой, я поднялся на лифте к своей квартире, чтобы поиметь недурных размахов инсульт жопы.

Сбрасываю я, значит, ношу на пол, чтобы достать из кармана ключи. Достаю, значит, из кармана ключи, вставляю в замочную скважину. Проворачиваю ключ в замке в привычном направлении, и… ничего не происходит. Ключ упирается в ограничитель и не проворачивается.

Первая мысль – сломался замок. Бывает? Бывает. Относительно новый, но это не гарантия от неисправностей. Ломается всё, без исключения. Чтобы проверить или опровергнуть предположение – раскачиваю ключ сначала в одну сторону, потом в другую. Что характерно, есть проворот сначала на запирание, потом на отпирание.

Вторая мысль – не моя дверь, и хозяева не заперли её на ключ, ограничившись внутренним замком «антитёща». Бывает? Да сто раз. И сами мы часто ошибаемся подъездом, этажом или домом. Только, поднявшись «к себе» порой осознаём, что зашли не туда. Даже грузчики порой ошибаются. Притащив груз с трёхзначной массой без лифта не на тот этаж не того подъезда другого дома. Чтобы проверить или опровергнуть версию – открываю замок и, опустив ручку двери, тяну последнюю на себя. Однозначно, дверь моя. И убранство коридора моё. Даже запахи из квартиры мои, родные.

Третья мысль – куда-то намылилась Лана, исследовать мой мир. О последствиях столь опрометчивого решения думать не время, если не доказано, что она реально отсутствует. Но факт остаётся фактом: дверь моей квартиры открыта.

Четвёртая мысль – я забыл запереть дверь сам. Возможно? Почти исключено. Шанс мизерный есть, но он практически невозможен. В квартире слишком много ценностей и оружия, чтоб так халатно относиться к входной группе. Исключать нельзя, но и признавать неохота.

Следов вскрытия нет. Каких-то ненормальных свидетельств нештатной ситуации тоже. Что за дичь?

Заваливаюсь в квартиру, сбрасываю на пол баул со снаряжением, оружейный чехол и – чу! – слышу. Два, ДВА, женских голоса, каждый из которых мне знаком не понаслышке. И если с одним я расстался не так давно (несколько часов назад), то второй бывал у меня в гостях не далее, как дней тому назад несколько.

Самое логичное объяснение – Лана, проигнорировав команду, впустила в квартиру незнакомого ей человека. Но эта версия сразу рассыпается в прах. Дверь, закрытую на ключ снаружи, невозможно открыть изнутри без второго ключа. А как раз его у вислоухой и не было.

Затаскиваю в коридор груз, сваливаю его на пол, закрываю за собой дверь, прохожу вглубь квартиры, иду на голоса, которые слышны с кухни, захожу туда, и вижу идеалистическую картину.

Представьте себе теперь и вы.

За столом сидит Лана в форме подопечной Тайной Канцелярии. Знаков различия нет, но форменный китель, блузка и юбка заставляют проникнуться своей строгостью. Ещё не стажёр прокуратуры, но уже лицо, обличённое обязательствами.

Напротив неё, за столом, одетая едва-едва (короткая полоска на груди вместо топика или майки и сверхкороткие шорты не в счёт), сидит Смазнова Оксанка. Перед обеими гостьями стоят кружки с кофе, а на столе лежат намарадёренные печеньки и прочие ништяки. Собеседницы изволят точить лясы.

И ладно бы, Лана. Она спокойна, как удав. Остыла после утренней выходки. Просто перебрасывается с Окси ровным спокойным тоном короткими фразами. Так, ведь, и Окси образец невозмутимости. Будто не происходит ничего такого экстраординарного, как наличие перед ней странного происхождения лица неустановленного биологического вида, причислить которого к привычным хомо сапиенсам невозможно по ряду абсолютно объективных причин.

И – внимание! – вопрос.

– И какого хера? – собственно, его и задал вслух.

Окси скосилась на меня с укором.

– И это вместо «здрасьте»… Сколько тебя знаю – всегда дуб дубом. Даже приятного аппетита не пожелал!

И повернулась к Лане, будто всё идёт по плану:

– Ты на него не сердись. Он, на самом деле, хороший малый. Просто с манерами иногда косячит…

Я хмыкнул в голос.

– Отлично. В чужую квартиру вламываешься ты, а косячу с манерами я.

– Не хрен ключами разбрасываться, – хмыкнула в ответ Смазнова. – Глядишь – к тебе и вламываться перестанут.

– Не припомню, чтоб давал их тебе

– Зато я помню! – огрызнулась подруга. – Если тебя контузило и памяти нет – заведи себе тетрадь и записывай! Ты ещё перед контрактом мне ключ оставил на случай, если не вернёшься живым!

Вот чего не помню, того не помню…

Но, смех смехом, а «прилёт» реально словил. Память действительно может сбоить после него. Так что нагло попрекать Окси в неприкрытой лжи не стоит.

– И? – подтолкнул я развитие событий. – Зачем пришла? Могла бы и позвонить.

– Сюрприз тебе сделать хотела, – выдохнула Смазнова. – Ты ж одними полуфабрикатами питаешься.

Подруга скосилась на Лану.

– И гостей ими же пичкаешь. Вот и решила тебе домашнюю еду оставить. Порадовать, так сказать.

Гостья вздохнула.

– Потом заглянешь в холодильник. Благодарить не надо.

Но посмотрела на меня многозначительным взглядом.

– Вместо этого расскажешь, как тебя угораздило связаться с другим миром.

– А оно тебе надо? – спросил я.

Окси изломила бровь.

– То есть, – произнесла она. – Ты выходишь в соло против страшил размером с внедорожник, рвущих местных как Тузик грелки, валишь их из пистолетов, лечишь направо и налево слепых, хромых, убогих и прочих убитых, колдуешь древнее забытое в веках колдовство, спасаешь всех встречных и поперечных, а мне до тебя не должно быть дела?

Понятно. Лана уже поведала всё, как на духу.

Ну, в принципе, логично. Я же не запрещал ей делиться информацией ни с кем. Вот эта самая «ни с кем» и выпытала у неё всё, что та знает.

Просочился на кухню, чтоб не стоять в дверном проходе. Прошёл до раковины. Взял первую попавшуюся кружку, набрал воды из-под крана, напился. Отставить тару и вернулся к столу.

– Ты уверена, что оно тебе надо? – уточнил я. – В том мире я несколько недель. За это время меня трижды пытались убить. И это – только преднамеренно. Я не преувеличиваю. Ты уверена, что хочешь ввязаться в этот мясорез? Если мало слов – взгляни на спину Ланы. Её раны красноречивее всяких опусов.

Смазнова отмахнулась.

– Видела я всё. И не только раны. Но и хвост, и уши. Мне надоело ждать тебя от контракта до контракта, залётный гусь у дачи. Я хочу знать, что с тобой всё хорошо. Что ты вернёшься живым, не говоря уже про невредимого. А ты не только не сказал, что убыл на очередной контракт! Ты не сказал, что он с другим миром!

– Который на пороге мировой войны, – напомнил я на тот случай, если Лана не успела довести Окси какие-то сверхважные детали. – Там грядёт замес похлеще Крымской войны. Думаешь, там есть место аптекарю-провизору?

Подруга хищно оскалилась.

– Думаешь, там есть место отбитому наймиту?

А она за словом в карман не лезет…

Гостья указала на Лану.

– Твоим красавицам повезло, – произнесла Смазнова. – Они сумели узнать тебя, окружённого ореолом героизма. А мне повезло долгие годы знать тебя как отменного любовника. И, уж извини, я не могу позволить никому, даже им, забрать тебя у меня. Одолжить – ещё готова подумать. Но тебя буквально забирают с руками и ногами на войну. С которой ты можешь и не вернуться! Я еле дождалась тебя с одной, а ты уже намылился на другую! Я хочу быть с тобой, а ты опять сбегаешь от меня!

– Хорошо, – кивнул я. – Допустим. Предположим. Мы сейчас на этапе подготовки к дальней экспедиции, которая грозит перерасти в активные боевые действия. Что всё это время будешь делать ты? Какую ты себе видишь там роль, раз со мной напрашиваешься? Сидеть в барских хоромах, как благоверная жена, и ждать меня с похода? Или местным будешь увечья лечить?

– Если надо – могу и наносить! – огрызнулась Окси. – В этом мире у меня всё равно никаких перспектив! Я тебе уже говорила, если ты забыл! И я с радостью променяю один на другой, если буду там тебе полезна!

Спокойно начал загибать пальцы.

– Меня определили на должность командира отделения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Считай, проходчик. Разведчик. Сталкер, если угодно. Лана – осведомитель, больше всех и буквально из первых рук знает всё о существах, через территорию которых пойдём. У нас есть щитовик: кто творит такие нерушимые щиты, что от них в восторге все без исключения. Есть самый опытный в окружении одарённый маг, кто о применении колдовства и сил знает больше, чем я способов добычи информации у пленного. А ты, Окси? Может, ты встанешь с нами в строй против страшил? Или обеспечишь поддержку огнём? Или осуществишь нам эвакуацию раненых с сортировкой и лечением? За что тебе рисковать? Ты видела раны Ланы. Тебе такой подарок нужен?

– Как кобель на ужин.

– Вот то-то и оно.

Я подтянул со стола печеньку и закинул в рот. Прожевал, сглотнул, продолжил.

– На той стороне, Окси, есть небезразличные мне люди, – сказал, имея ввиду семью Бериславских. – И у них большие-пребольшие проблемы, о которых ты, между прочим, осведомлена. И только ты смогла помочь им выйти победителями из схваток со смертью. Ты спасла как минимум парочку жизней, что очевидно. Если разбирать менее очевидные последствия – то больше.

– Малолетка с посвистевшей флягой, – припечатала подруга. – И кто-то с лихорадкой.

– А теперь представь себе, что ты променяла один мир на другой. Ушла из этого. Оборвала с ним связи. А те люди продолжают остро нуждаться в лечении. Нашем лечении, из нашего мира. Потому что их мир не в состоянии дать им его. Как думаешь, сколько протянет «малолетка с посвистевшей флягой», если ей резко оборвать поставки психотропов?

Взгляд Окси резко потяжелел.

– Вслед за ней слягут и предки, – предупредил я. – А это прямо скажется на ближайшем моём соратнике, с которым мне буквально мир спасать. Что чревато провалом миссии. Меня наняли совсем для других задач. У меня нет возможности постоянно быть для них семейным психотерапевтом. Давай не будем усугублять ситуацию и доводить её до летального исхода.

Лицо подруги помрачнело.

– Если бы не знала тебя год за годом, – процедила она. – То решила бы, что ты променял меня. Но тебе несказанно повезло. На твоё счастье, мне досконально известна твоя непреодолимая тяга спасти всех любой ценой и установить мир во всём мире. Если бы ты сразу сказал мне, во что вляпался, я уже оформила бы вам препараты года на три вперёд! Больше нет смысла. У них срок годности ограничен. Но ты решил тянуть катку в соло! И после этого у тебя хватает наглости спрашивать в глаза «на кой мне это надо»⁈

Лана, предусмотрительно молчавшая весь наш диалог, вклинилась, прервав назревающий скандал.

– Вынуждена вмешаться, – степенно произнесла вислоухая. – Единение двух миров неописуемый случай. Такого не случалось ни с кем и никогда. И впервые наши люди документировано призвали кого-то из-за Грани, способного к взаимодействию с нами. Это невероятно. К таким событиям нельзя подготовиться. Они дробят жизни всех замешанных на «до» и «после». Я благодарна «Мастеру», что безвозмездно спас меня и принял. И вдвойне благодарна, что пытается сделать для нас и меня в ущерб своим интересам. Он разрывается между мирами. Не нам упрекать его в лицемерии и двуличии.

Окси резко остыла.

– Твоя правда, ушастик… – беззлобно проронила Смазнова. – Для таких моментов нет целеуказаний. Мы действуем, опираясь на свои системы оценивая и привитые ценности. Признаюсь, я горда, что этот гусь не потерял голову от денег, власти и перспектив. Волен делать, что хочет, а методично исполняет обязательства контракта. Попутно спасая всех, кто плохо лежит…

Подруга вернула взгляд на меня.

– Не надо упрекать меня, что своими хотелками я обрекаю кого-то на смерть. Я не маленькая девочка, чтобы делить мир на чёрное и белое. Мне прекрасно известны все полутона. Я хочу с тобой. Хочу к тебе. И я сделаю это. Что-то этому мешает? Ты же наёмник! Ты знаешь, как надо устранять препятствия на пути к цели! Скажи мне, что мешает, и мы вместе это устраним! Не хочешь? Я тебе не нужна⁈ Так и скажи прямо, если ты мужик с яйцами!

С одной стороны, Смазнова опытный провизор. По «теоретической медицине» шарит лучше меня. Мне бы такой союзник по ту сторону Грани пригодился бы. Её теория, местная практика… Процент безвозвратных потерь в предстоящем мясорезе можно сократить.

С другой стороны, Смазнова именно что провизор. У неё необходимые контакты, позволяющие в кратчайшие сроки добыть неходовые препараты. Та же Злата тому пример. Не будь Окси под боком – пришлось бы «рожать» психотропы обходными путями, чем, возможно, привлёк бы к себе лишнее внимание. А если и впредь понадобится достать что-то важное? Что-то помощнее аспирина с аскорбинкой?

Оба варианта хороши. И оба варианта мне нужны. Мне нужна Окси-медик по ту сторону Грани. И мне нужна Окси-снабженец по эту. И сейчас я не готов сделать однозначный выбор.

– Сколько тебе необходимо времени, чтоб достать трёхлетний запас психотропов? – спросил я. – Важное условие – не привлекая внимания.

Три года – это, условно выражаясь, по три таблетки в день одного наименования без учёта необходимости снижать дозу по мере завершения лечения. То есть, больше трёх тысяч таблеток в одной номенклатуре. Это около сотни пачек, целая коробка. Много вы знаете аптек, отгружающих психотропы ящиками?

– Несколько дней, – безапелляционно заявила Окси. – Но деньги понадобятся вперёд. И строго наличные. И, прежде, чем их бездумно тратить в таком количестве, надо убедиться, что выбранная тактика работает. Я должна увидеть твою больную.

«Как мы сразу в полете-то переобулись», – подумал я. «То „малолетка с посвистевшей флягой“, то „больная“…».

К словам придираться не стал. Окси права. Месяц лечения – это пятнадцать тысяч. Три года – это больше полуляма. Мне не жалко отдать такие деньги, если результат будет гарантирован. Но если есть риск, что тактика неправильная…

В одном молодая женщина права. Эффективность лечения требует контроля. А я, как ни приду проведать Злату, Бериславская-младшая уже спит. Остаётся принимать анамнез со слов ближайших родственников и помощниц. Устроить Окси, что ли, визит на ту сторону?

– Сколько дать тебе времени, чтоб через час ты не была одета как шлюха? – спросил её я.

– В смысле, бл9ть, «как шлюха»? – праведно возмутилась Смазнова. – С каких это пор нормальный летний прикид стал форменным обмундированием проституток⁈ Так сейчас, вообще-то, ходят все! Даже те, у кого ещё грудь толком не выросла!

– У нас, – уточнил. – У нас ходят. По ту сторону Грани сейчас середина условного девятнадцатого века. Там, блин, незамужней девушке с чужим мужиком под одной крышей спать зазорно. А ты вырядилась, будто труженица-передовичка головного филиала дома терпимости. Тебя на месте вые8ут. Причём, далеко не в буквальном смысле.

Подруга посмотрела на Лану, ища у вислоухой подтверждения или опровержения моих слов.

– Так и есть, – кивнула хвостатая. – Наряд, безусловно, смел. Его обладательницу будет вожделеть каждый мужчина, кто узрит. Однако он мало чем отличается от полного обнажения. Настоятельно рекомендовала бы сменить облачение.

– Хоть халат свой рабочий поверх накинь, – предложил я. – Ты пытаешься попасть в мир, где мужские эротические журналы не изобрели по причине казни авторов за развращение населения. Оденься попрезентабельнее. Можно без викторианских платьев и славянских сарафанов. Но не как дорогая девочка с премиального мальчишника.

Смазнова хмыкнула в голос.

– Умеешь делать комплименты. Не поймёшь, то ли похвалил, то ли опустил.

– Давай. Время не терпит. Подожду, но недолго. У нас с Ланой ещё дел по горло.

Глава 16
«Плюс один», или Начинаем раскрывать карты

Окси уложилась в час.

Спустя означенное время стремительно покинувшая мою квартиру подруга вернулась, разительно сменив внешний вид.

Если час назад она была одета (точнее будет сказать «раздета») так, что её хотелось разложить невзирая на присутствие Ланы, то сейчас Смазнова предстала по форме, согласно которой захотелось высказать всё обо всех своих болячках, включая синдром Кандинского-Коновалова у любимой кошечки бабушкиной подружки, которая убежала из дома и не может вернуться.

Вполне себе цивильные белые тупоносые туфли на низком каблуке с прорезиненным подъёмом. Вполне себе приемлемого вида удлинённый рабочий белый халат чуть выше колена: сойдёт, у некоторых местных по ту сторону сарафаны короче будут. Волосы прибраны на затылок в неаккуратный, но хвост. В руке – тактический рюкзак полевого медика из моих запасов, который я когда-то подогнал Окси для «тревожного чемодана». Что она в него напихала – не знаю. Но выглядит очень даже.

– Вот так бы сразу, – оценил я. – Так бы всегда.

Лана заинтересованно посмотрела на переодевшуюся Оксанку.

– Ваши лекари также облачаются в белые одеяния?

– Далеко не все, – ответил вислоухой. – Белое, зелёное, бордовое, сине-голубое, чёрное… Всё зависит от того, чем медик занимается. Белый цвет не всегда удобен врачевателю.

Особенно для затяжных многочасовых операций, когда отражённый от белого халата свет начинает резать взгляд и слепить операциониста. Голубые и синие халаты не просто так ввели для хирургов.

И спросил молодую женщину.

– Ты готова?

Та качнула бедром.

– А по мне не видно?

Вместо ответа я молча открыл проход и пробросил Путь до имения Бериславских.

Проходили налегке. Экспериментальный комбинезон оставил дома. Сейчас мне не с руки тягать его на себе. Из поклажи взяли с собой лишь фельдшерский рюкзак Окси.

Уж не знаю, какой была первая реакция Смазновой на встречу с Ланой, но перемещение через Грань она восприняла без шока, отвала челюсти или башки. Да, заинтересованно озиралась по сторонам и зависла перед порталом на минуту, но не более того. Никаких «вау»-эффектов и безудержной тяги срочно всё зафоткать для публикации историй в запрещённых асоциальных сетях.

По прибытию мы не застали в комнате Алины никого. Путь в помещение пробросил сообразно предварительным договорённостям, но Бериславская-старшая, очевидно, отсутствовала по задачам.

Не беда. Мы не гордые. Поищем сами.

Шагнул к двери, открыл створку, выглянул в коридор. Никого. Прошёл до комнаты Златы, посмотрел туда. Тоже пусто. Но дом живой. В воздухе витает аромат готовящейся пищи, и слышны звуки с улицы.

Вернулся в комнату Алины и позвал прибывших за собой.

– Пошли. Найдём кого-нибудь из домочадцев.

– Попрошу кого-нибудь провести мне тут экскурсию… – пробормотала провизор. – Атмосферные интерьеры. В натуре, русское средневековье…

Логично предположил, что экскурсия для Окси подождёт, но дом ходом малярной кисти сверху-вниз прочесал. Попутно установил, что чета Бериславских временно отсутствует, а из прислуги – только Даша и Света на кухне, которых я не стал отвлекать от дел.

Зато наша троица встретила местного мажордома Иннокентия. Боевитый мужичок повстречался нам в дверях имения аккурат, когда мы собрались выходить на улицу.

– Здравия желаю, дядь Кеш, – машинально махнул ему рукой. – Как жизнь, как дела?

– Как сажа бела, господин Мастеров, – старший помощник семьи отвесил чинный поклон. – Рад видеть вас в стенах имения. Вы с сопровождением? Тайная Канцелярия?

Взгляд управляющего зацепился за форму на Лане и скользнул по белоснежному халату Оксаны.

– Моя подчинённая, Лана, – представил вислоухую. – И Оксана, давняя подруга. Та, кто приложила руку, пусть и удалённо, к исцелению светлейшей княжны Златы.

– Рад приветствовать и вас, сударыни, – мужчина никоим образом не выказал, будто его заботит нечеловеческая природа Ланы или внешний вид Смазновой. – Я старший помощник семьи Бериславских, Иннокентий.

– Крайне польщены, – с лёгким поклоном ответила ему Смазнова, никак не выказывая, будто удивлена хорошо поставленной русской речи собеседника.

Подумаешь, иномиряне понимают друг друга с полуслова, общаясь на одном, по сути своей, языке? Ничего такого. Неудивительно.

Сарказм.

Помощник возвратил свой взор на меня.

– Светлейший князь со светлейшей княгиней временно отсутствуют в имении, – сообщил он. – Уполномочен Святогором Тихомировичем оповестить вас, что к запрошенному вами собеседованию всё готово. Вас просят обождать возвращения четы.

– Принял, – кивнул я. – Как Алина со Златой? Их нет в доме?

– Светлейший княжны во дворе, – доложил Иннокентий. – Ежели желаете, то проведу незамедлительно.

– Очень прошу.

С лёгким, сообразным его возрасту, поклоном, Иннокентий повёл нас от дома.

Долго плутать не пришлось. Обе девушки обнаружились в компании Марины во дворе, возле закрытого от глаз пруда. Того самого, где я искал подвеску, подаренную Злате Яной.

Злата плескалась в водичке, ставшей намного чище с моего последнего визита. Очевидно, что пруд почистили и без моего участия. Одежда Бериславской-младшей лежала неопрятной кучкой рядом с одним из раскидистых деревьев, что окаймляли водоём.

К слову сказать, почистили не только пруд, но и растительность вокруг него. Если в последний мой визит образование начало зарастать прибрежными травами наподобие осоки, то сейчас все подходы к воде оказались идеально вырезанными.

Под деревом, постелив себе на прохладную землю чью-то шкуру (обладатель последней явно был недурных размеров: руно выглядело целым и в габарите превышало два на два метра), поджав под себя босые ноги, сидела Алина в своём рабочем сарафане, надетом на голое тело без нижней рубахи. В руках Бериславская-старшая держала какую-то книгу, которую листала, изредка поднимая взгляд на купающуюся сестру. Типа, палила фишку.

В последнем едва ли была необходимость. Роль спасателя на воде возложила на себя Марина: помощница непрерывно бдела во все глаза, неусыпно следя за молодой госпожой. Служанка стояла на траве берега босиком в той самой нижней рубахе, которой не обременила себя наследница древних знаний. Однако, супротив последней, уже как раз Марина не обременила себя верхним сарафаном.

Иннокентий, отведя нас до места, чинно откланялся и убыл, оставив нашу группу междусобойничать.

Поглощённая книгой Алина и стоявшая спиной к нам Марина услышали наше приближение почти одновременно. Мы особо и не таились. Девушки обернулись на нас, одарив меня улыбкой.

– Надо же, вот и «Мастер» возвратился! – улыбнулась Марина. – Не прошло и трёх дней!

– Три дня, как раз, и прошло, Мариш, – хмыкнул я. – Здравствуй. И тебе не хворать, Алина. Я не один.

– Да уж, видим, – правнучка Великого Архимага Путей Берислава закрыла книгу, отложила её на шкуру и поднялась на ноги.

Низкорослая малышка подошла к нам и окинула взором моих спутниц. Обменялась с Ланой приветствиями и обернулась на Смазнову.

– Действительный тайный советник первого класса Бериславская, Алина Святогоровна, – дежурно произнесла девушка. – От имени семьи приветствую вас на землях рода, сударыня. Коль раз уж «Мастер» привёл вас сам, смею предположить, что вы одного роду-племени.

Разноглазка пробежалась взглядом по халату Оксаны, её рюкзаку.

– Рискну утверждать, что вы… земляки.

Осторожно не называя мою принадлежность к иному миру. Так, на всякий случай.

– Не то слово, – отозвалась подруга, ничем не выдавая, будто что-то её удивляет. – Смазнова Оксана, старший аптекарь-провизор. Мы… И впрямь одного поля ягоды.

– Окси подсобила с препаратами для Златы, – представил спутницу в максимально выгодном для неё свете. – Не в последнюю очередь благодаря её стараниям и навыкам в применении медикаментов мы сумели выцарапать твою сестрёнку из бездны недуга. Это она поставила нам лекарства в невероятно сжатые сроки.

Если и впрямь ей случится тут задержаться дольше, чем на один раз, то расположение местных ей не повредит.

А что может расположить местных больше, чем достоверная информация о причастности к спасению дочери одного из самых светлейших князей Империи? Я бы за такое на руках носил.

От этого представления подобрались решительно все, кроме плещущейся в водичке Златы: она нас даже не видела, не говоря уже про «слышала».

Взор Алины стал из дежурно-гостеприимного по-настоящему рабочим и уважительным. Непроизвольно выпрямилась Марина, поняв, что перед ней не простая гостья, а буквально одна из спасителей молодой госпожи. Да и Лана, почуяв, что что-то происходит, посмотрела на мою подругу уже совсем другими глазами.

Понимая, что сейчас в полном соответствии с представлениями местных об уровне внеземной (буквально) благодарности начнутся воспевания стихир и возвеличивания на ниве искренней признательности, поспешил удержать тему разговора, не дав ему скатиться в безмерные излияния чрезмерных велелепий.

Успеют поблагодарить. Это я ещё Смазнову Бериславскому не представил.

– Мы прибыли сообща, и по делу, – произнёс я. – Есть возможность снабдить Злату препаратами в объёме полного курса лечения, а это около года или трёх лет.

При упоминании сей идеи Алина буквально встрепенулись и резко повернулась в сторону плавающей в своё удовольствие младшей сестры.

– Сами понимаете, количество таблеток внушительно. И, прежде, чем поставлять их ящиками, необходимо оценить целесообразность. Мы с помощью Окси хотим убедиться, что тактика лечения избрана правильно, и её продолжение принесёт ожидаемый результат.

Разноглазка метнула на меня цепкий взгляд.

– Это правда⁈ Объём снадобий на три года⁈ Ты сказал, что один месяц обошёлся в триста рублей… Три года… Почти одиннадцать тысяч… Ты взаправду готов⁈

Окси повела бровью.

– Триста рублей? – не обращаясь ни к кому конкретно, переспросила она. – На месяц?

– Тут свой курс, – коротко ответил я. – Примерно полтинник к одному. Но валюта – рубль, да.

И добавил, адресуя уже Алине.

– А у нас есть выбор? Мы уже взялись за исцеление Златы. И предварительный итог видите вы все. Хочешь сказать, оно того не стоило?

Бериславская тяжело замолчала.

Её можно понять. Помня, в какую истерику ударилась девушка, когда поняла, что существует шанс спасти Злату… Для неё это буквально вопрос жизни и смерти, и она готова ради этого на многое. Но цифры, которыми мы оперируем… Больше полуляма в переводе на мои деньги. Так-то, весомый ценник. И Алина ещё мало меня знает. Никто не гарантирует, что она и её семья смогут достойно возместить мои затраты. И пусть я не выставляю им счетов и не требую оплат, но действительный тайный советник далеко не дура. Она не готова безвозмездно принять такой дар. Понимает, что его надо компенсировать чем-то равноценным. И сейчас в её глазах читаются тщательные расчёты, скрупулёзно взвешивающие все pro at contra.

– Уже поздно сворачивать удочки, Лин, – мягко произнёс я. – Если сейчас переобуемся в полёте – то сделаем худо. Состояние Златы усугубится ещё хлеще. Этого категорически нельзя допускать. Да, сейчас у меня есть возможность провернуть такое снабжение. Сохранится ли она в будущем – не знаю. Может, через год меня и в живых не будет. А лечение малышки завершится едва ли. Нам НАДО её вылечить, Лин. Любой ценой. И ты это понимаешь. А уж кто будет за это платить и в каком размере – на мой взгляд, сущие мелочи. Лучше оплатить лечение, чем похороны. Не находишь?

Смазнова включила профессию:

– Мне необходимо опросить больную с глазу на глаз. Должна собрать неискажённый анамнез из первых уст. После сверю полученные сообщения с тем, что были у меня на руках, когда вы только начинали лечение. На разнице состояний и сделаем заключение об эффективности выбранной тактики.

Какое-то время на дворе возле пруда царила мертвецкая тишина, прерываемая лишь едва слышным плеском воды. Злата вдосталь плавала, не обратив внимания на прибывших, и беззаботно предавалась наслаждению.

Алина стояла, потупив взор. Глаза светлейшей княжны бегали из стороны в сторону в пустом взгляде, будто девушка просчитывала какие-то сценарии. На неё никто не давил, давая возможность взвешенно принять решение самостоятельно. Разноглазка не могла не понимать, как важно сейчас то, о чём мы разговаривали.

Марина живым, но тяжёлым взглядом окидывала нашу троицу, переводя взор с одного на другую, и не вмешивалась, осознавая всю тяжесть положения дела.

– Марина, – позвала помощницу Бериславская. – Будь так милосердна. Присмотри, пожалуйста, за Златой. И вы, дорогие гостьи, тоже. А ты, «Мастер»… отойди со мной ненадолго.

Разговор тет-а-тет не затянулся надолго. Действительный тайный советник первого класса увлекла меня за угол дома, туда, откуда нас не могли услышать или увидеть. Хотя, с последним я бы поспорил: вон, бойцы родовой гвардии исправно патрулируют периметр. С их позиций прекрасно можно рассмотреть, чем занимаемся мы двое.

Благо, что занятия не перетекли ни во что большее, чем полевые экспресс-переговоры.

– Ты явно не праздно шутишь, – начинающим ломаться голосом проронила Алина. – В противном случае едва ли привлёк бы с собой знахарку…

– Для тебя это ещё не очевидно? – осведомился я. – Лин, повторяю ещё раз. Лечение Златы – не то, что можно прервать потому, что мы разочаровались в своих силах. Его необходимо закончить во что бы то ни стало. Иначе так называемый «откат», который накроет её после резкого отказа от психотропных препаратов, усугубит всё ещё хлеще, чем было до нас. Этого категорически нельзя допускать. И если мы всё равно должны заплатить за здоровье твоей сестры немалую – не скрою – цену, то лучше пусть это будет оплата здоровья, чем похорон.

– Я… просто… не могу в это поверить…

Светлейшая княжна обхватила себя руками и резко сбросила личину действительного тайного советника. Передо мной вместо уверенного офицера Тайной Канцелярии опять оказалась легкоранимая девушка-полторашка, чрезмерно страдающая из-за болящей младшей сестры. Её тяжело упрекать в малодушии. В особенности, если учесть, что местная медицина уже готова ставить крест на могиле Златы. А тут ей с ходу заявляют, что буквально с куста могут поставить трёхлетний запас препаратов от болезни, лечения для которой не существует в её мире.

– А ты не верь, – подсказал я. – Если не можешь – не пытайся. Просто прими, как данность. Считай, что… так сошлись звёзды. Так исторически сложилось. Так… может, кто-то и задумал, чтобы вы призвали нас. Может, кому-то было необходимо, чтобы мы спасли твою сестрёнку. А о технических деталях не переживай. Просто прими. Остальное оставь нам.

Разноглазка подняла на меня личико, начавшее делаться влажным от слёз.