Текст книги "Княжич (СИ)"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Я не…

В кармане Попова зазвонил смартфон. Когда он взглянул на экран, то увидел, что это Волховский. Хотелось изобразить безразличие и просто ткнуть в иконку «отклонить», хотелось сбить Скалу с толку, но не вышло. Миллисекундное колебание во взгляде Попова выдало, чего было достаточно, чтобы Скала всё понял.

– Видишь, как удачно сложилось. Друг о тебе беспокоится. – Скала сделал приглашающий жест. – Давай. Ответь ему, и пригласи сюда. Не заставляй человека переживать.

Возникло желание подчиниться. Было ясно – в противном случае ожидала смерть, и вполне возможно смерть мучительная. Руки задрожали, в животе стянуло холодом, Попов потянул палец к иконке «принять», но остановился. Ведь ему стало противно от самого себя. Как проявлять смелость на глазах публики в младшей школе – так герой. Как бросаться прочь из защищённого лимузина под прикрытие охраны, чтобы повыделываться перед Молчановой – так герой. А вот когда реально потребовалось проявить смелость, когда возникли условия отсутствия прикрытия и защиты, сразу в кусты?

Нет уж. Попов вскочил, кинул смартфон на пол, и с криком растоптал девайс до невосстановимого состояния.

– Я его не предам, тебе ясно? – Попов схватился за рукоятку меча. – И только попробуй прикоснуться к нему! Хоть что со мной делай, но Волховского ты не получишь!

Скала сначала прыснул, потом рассмеялся во весь голос, а когда успокоился – встал. Теперь от напускного радушия следа не осталось. В каждом шаге Скалы чувствовалась страшная поступь хищника, когда он направился к Попову. Попов попытался выдернуть меч из ножен, но Скала ударом кулака вбил клинок обратно, а затем свалил Попова с ног размашистой, звучной пощёчиной.

Да и пощёчина ли это?

Показалось, что несколько зубов треснуло, а перед глазами вспыхнуло так ярко, словно Попов влупился лбом в бетонную стену.

– Ты всё таки тупой, а не смелый. – Скала наступил Попову на грудь. – Я ведь пытался говорить с тобой по-хорошему. И чем ты мне отплатил?

– Если скинешь фотки со своей голой мамашей, то тогда, может, я подумаю над твоим предложением, – нагрубил Попов, и сплюнул кровью. – А до тех пор – иди в задницу, чёртов ускоглазый!

– Ладно. – Скала нахмурился, вытащил меч из ножен, и прислонил острие к плечу Попова. – Контакты из твоего смартфона вытянуть проще простого, даже если ты его растоптал. Но задумка была неплохой, признаю. Для начала я отрублю тебе руку. Пока что ты нужен живым. Но потом, когда Волховский с Молчановой окажутся здесь, я убью тебя. А затем вырежу всю твою семью. И ты умрешь с осознанием, что этого можно было избежать.

Скала замахнулся, Попов зажмурился и приготовился к адской боли, но вдруг всё пространство клуба высветило красным портальным светом. Демона, который шагнул из портала на танцевальную площадку, с люкс-ложа было отлично видно. Рыхлая, скользкая и отвратительная болотная тварь, от которой веяло сгнившей рыбой. И глаза у этой мерзости тоже были рыбьи – глупые, бессмысленные, но пугающие. Сначала толпа решила, что демон был частью внезапного шоу. Но когда он разинул пасть, и демоническим тоном стал тянуть нечто похожее на мантру «ХУМ», в зале послышались первые крики.

– Аляскинский кислотник. – С ухмылкой произнёс Скала, и опустил меч. – Сегодня твой счастливый день, малой. На ловца и зверь бежит… Видимо, Молчанова где-то здесь.

Глава 10

С информационной безопасностью у якудзы всё было довольно плохо, так что Молчанова решила отказаться от идеи обменивать фамильную шпагу Растеряева, и просто нарыла нужные данные в интернете. Квартал Гато-шита был местом, которого обыватели избегали. В сети был полно основательных и безосновательных статей под клишированными заголовками, вроде: «Вечером она сказала, что пойдёт в квартал Гато-шита, а утром не вернулась…»

Как ни крути, а от дурной славы борёкудан отделаться было сложно, и раз чаще всего писали о квартале Гато-шита, и о клубе «Куджира» в частности, то, скорее всего, якудза собирались отдыхать именно там. Выяснить, правда ли это на самом деле, предстояло сегодня. Барон Молчанов уехал в недельную командировку, так что у Молчановой появилась некоторая свобода.

Для начала она обналичила немного денег, чтобы не засветиться в платёжных системах и банковских транзакциях. После купила за городом длинную чёрную мантию с капюшоном на местном рынке, где продавали контрафактную продукцию. К мантии взяла железную театральную маску в виде демонической морды, и сложила всё это в кейс для контрабаса. Дома, перед отправкой в Гато-шита, она встала перед зеркалом в своих покоях.

Задумалась.

– Ты уверена, что Волховский этого стоит? – она взглянула на своё отражение. – Может, пора остановиться? Иначе возможна война.

– Дело не только в нём, да и уже не в нём, наверное, – ответила она себе. – После первой дозы нектара я долго об этом думала. Думала о том, как живут другие девушки, которые сплетничают с подружками, заводят парней, ходят по магазинам и ресторанам. Думала о том, почему у них получается быть счастливыми, а у меня – нет.

– Возможно, нам стоит жить так же?

– Мы не созданы для подобной жизни, и не воспитаны так, чтобы наслаждаться ею. Папенька постарался, чтобы на уровне генетики и подсознательных реакций мы стали чудовищем. Считаешь, я не осознаю, чем занимаюсь? Осознаю. И, что самое страшное, мне это нравится. Мне нравится убивать. Нравится вносить смуту. Нравится сеять хаос. Я смогла найти себя. Смогла найти место, в которое могу выместить свою ненависть. Этому сраному мирку нужно возмездие за то, что он со мной сделал. Так что пусть вскипят моря, пусть с неба упадут звёзды, и пусть эта проклятая планета сгорит дотла. Всё это, вся эта дрянь… – Молчанова стиснула кулаки. – Должна быть уничтожена. Может, Боги пытались создать здесь утопию, но вряд ли у них вышло.

– Может, тогда и папеньку зарубим?

– Не могу. Пока не могу. Этот ублюдок должен увидеть, во что меня превратил, и что за этим последовало.

Она поместила шпагу в чёрный кейс из-под контрабаса, надела его, и вышла во двор. Возможно в последний раз оглядела особняк, и испытала облегчение. Он никогда не был ей домом. Сюда никогда не хотелось вернуться, напротив – хотелось лишь сбежать. А если повезёт выжить, то задерживаться в нём надолго всё равно не придётся. «Рано или поздно я отсюда уберусь, – подумала Молчанова. – Либо с Волховским, либо без него».

Окольными путями до квартала Гато-шито удалось добраться часа за четыре. Там, неподалёку от клуба «Куджира», Молчанова нашла заброшенное административное здание, которое решила обследовать. В облюбованных местной молодёжью и бомжами офисах никого не было, тишина стояла мертвенная, но до тех пор, пока Молчанова не добралась до лестничного марша, ведущего на чердак. За приоткрытой дверью кто-то возился, что-то грохнулось на пол.

Молчанова стянула кейс со спины, и щёлкнула замками, открыв их. Кто бы там ни был, вряд ли ему захочется дружить, а чердак занять смерть как требовалось. Оттуда открывался прекрасный вид на «Куджиру», и лучшего помещения на роль наблюдательного пункта не имелось. На всякий случай пришлось выпить колбочку нектара, которых было всего три. Страха, в принципе, не было. Однако если внутри взрослый мужчина, с ним будет сложно совладать без допинга.

Было два способа разобраться с проблемой. Войти в маске, и вежливо попросить местного обитателя уйти. Либо же войти без маски, позволить ему себя увидеть, и создать условия для оправданного убийства.

Она взяла шпагу, толкнула скрипучую дверь, и без маски оказалась на просторном чердаке. Молчанова ожидала увидеть скорее бомжа, а не трёх подростков лет пятнадцати – два мальчика, одна девочка. При чём застала она их за внезапным занятием. У девочки во рту был кляп, а мальчики прижали её к стене рядом с деревянным ящиком, и пытались раздеть. Один из них уже сунул руку ей в джинсы. Девочка стремилась сопротивляться, изворачивалась, жалобно стонала сквозь кляп, а когда заметила Молчанову, то взгляд её стал умоляющим.

Это зрелище Молчанову крепко разозлило. «Я их точно убью. Даже есть за что», – подумала она.

– Да не дёргайся ты! – потребовал тот, что выглядел погрознее. – Сама сюда с нами попёрлась! И сама просила это сделать! А теперь ерепенишься! Мы только потрогаем!

– Вы что тут делаете, животные? – Молчанова наклонила голову, и привлекла внимание малолеток.

– Твою мать! – испугался тот, что выглядел более жалким. – Она нас видела!

– Ты кто такая? – спросил главарь. – Шпагу взяла, и думаешь, что теперь все будут тебя бояться?

– Идиот! – воскликнул второй. – Её нужно замочить теперь! Иначе сядем! Или предки с нас шкуру спустят!

Они отпустили девочку, достали из карманов складные ножи, и разложили их. Девочка кулем уселась на пол, накрыла голову руками, заплакала.

– А давай ты отдашь нам эту шпагу? – предложил главарь, и хитро сощурился. – И тогда мы тебя отпустим.

– Нет, – отрезала Молчанова.

– Сань, – второй изменился в лице. – Её глаза. Это смертник Рейгана. Не быкуй. Пожалуйста, госпожа, не трогайте нас.

– Что ты несёшь? – рассвирепел главарь. – Нет, значит? Тогда ты сдохнешь!

Главарь бросился на Молчанову с ножом, но та лишь шагнула в сторону, и молниеносно взмахнула шпагой. Две половины главаря пластом рухнули на бетон, грязные стены забрызгало фонтанами крови, послышались вопли, стоны. Главарь ведь не сдох. Верхняя его половина разуверилась в своих силах, и решила тащиться к выходу, превозмогая боль и волоча за собой кишки. Ему было не суждено далеко уползти, потому Молчанова его игнорировала.

– Срань! – испуганно вскрикнул второй, и рванул к выходу.

Надеялся, что проскользнёт.

Однако Молчанова точным выпадом пронзила ему голову, и пригвоздила к дверной раме – он умер мгновенно, застыл с отвисшей челюстью.

– Пожалуйста! – взмолилась девочка, когда вытащила изо рта кляп. – Прошу, госпожа, не убивайте меня! Я никому ничего не скажу! Клянусь! Обещаю, об этом никто не узнает!

Молчанова вытянула шпагу, картинно смахнула с клинка кровь, и второй замертво повалился на пол. По-хорошему, девочку тоже стоило убить. Но почему-то на это несчастное и замученное создание не поднималась рука. Вид девочки вызвал знакомые чувства. Наверное, Молчанова ощущала себя настолько же беспомощной, когда отец впервые отвёл её в мастерскую.

– Убирайся, – велела Молчанова, и шпагой указала на выход.

– С-спасибо, – заикнулась девочка сквозь слёзы, пока ползла к двери на четвереньках. – С-спасибо! Спасибо вам!

– Помоги… – простонал главарь на последнем издыхании, и схватил девочку за ногу.

– Отвали! – Девочка лягнула его по лицу. – Сдохни! Сдохни здесь!

Когда грохот шагов на лестничном марше стих, Молчанова уселась на ящик, и стала глядеть на «Куджиру» через разбитое окно. Главарь умер, и стонать перестал.

– Дура, – сказала Молчанова. – Зачем ты её отпустила? Из-за неё могут возникнуть неприятности.

– Это Гато-шита, – заметила она. – Закону насрать на обнищавших японцев, россиян, и якудз, которые тут дохнут. К тому же, мне никто не помог, когда подобное случилось со мной впервые. Может, этой девчонке повезёт больше.

К вечеру трупы стали заваниваться и зеленеть, но ни запах, ни вид Молчанову не смущали. Она переоделась, выпила вторую колбочку нектара, натянула маску на лицо, зафиксировала её ремнями. Достала из кейса ликорис, и аляскинский сорняк. В клуб уже стягивались люди. Не только зеваки. Якудза тоже приезжали на шикарных машинах, и, каким-то неведомым образом, следом за ними припёрся Попов.

– Какого хрена этот придурок тут делает?

– Предполагаю, что пришёл нарваться на драку, чтобы зарубить бандита и впечатлить нас.

– Что делать?

– Не хотелось бы лишать Волховского друга, но отступать из-за Попова мы не будем, – уверенно ответила Молчанова. – Остаётся надеяться, что он не пьёт. Людей скопилось достаточно. Подождём минут десять, пока выпившие не достигнут эйфорического пика, и можно приступать.

Всё веселье Молчанова пропускать не собиралась. Потому, когда она использовала сорняк и призвала аляскинского кислотника, ей самой не терпелось отправиться в «Куджиру». Надо хотя было хотя бы трупы пересчитать, и, если повезёт, нарваться на неприятности.

Молчанова скрыла шпагу под мантией, покинула чердак, и добралась до пункта фейсконтроля «Куджиры», где её остановили.

– Ты ещё что за чудило? Маску на карнавале гомосеков стащил? – амбал охранник толкнул Молчанову в плечо, правда ему стало не по себе, когда в разрезах для глаз он увидел фиолетовые радужки. – Иди отсюда, волшебник хренов.

«Отлично, – подумала она. – Женщину во мне он не узнал». Когда амбал замахнулся, чтобы доходчивей объяснить ей свою точку зрения, Молчанова отрубила ему руку. Амбал с визгом повалился, привлёк внимание напарника-верзилы, но тот наверное вряд ли осознал, как точным взмахом его голову рассекло пополам.

За турникетом был коридор в неоновом свете, за коридором – зал клуба, из которого доносились крики. Слышалась мантра кислотника.

Молчанова шагнула внутрь, и увидела танцпол, заваленный изуродованными трупами и залитый шипящей кровью. Всё же, вряд ли из тела получится что-то симпатичное, когда по жилам курсирует кислота. «Человек семьдесят яков подохло», – бегло прикинула Молчанова. Мимо неё промчалось несколько до одури напуганных офисных клерков, но их она трогать не стала.

Было нисколько не удивительно, когда кислотника размазало увесистым каменным кулаком, и с балкона вип-ложа спрыгнул Скала. Молчанова видела его, когда он уводил Попова в клуб. Поразило скорее то, что бармен, как ни в чём не бывало, продолжал протирать стакан.

– Что? – спросил бармен, когда поймал на себе взгляд Молчановой. – В жизни я видывал хрень похлеще. Если замочить меня собрался, то валяй. Мне лень оказывать сопротивление. Чёрт… «Куджиру», похоже, придётся закрывать насовсем, если выживу. После такого сюда точно никто не сунется.

– Лучше свали отсюда, – посоветовал Скала бармену, когда вытянул меч из ножен. – Тут сейчас будет жарковато.

– Лень. – Пожал плечами бармен. – А вот посмотреть было бы интересно. Давно не видел хорошей драки.

«Может, призвать мечников полуночи? – подумала Молчанова. – Всё же, Волховского рядом нет. А смогу ли я расправиться с этим яком в одиночку – вопрос. Хотя… С мечниками будет скучно. Оставлю их в запасе на всякий случай».

– Я знаю, кто ты. – Скала указал на Молчанову мечом. – Маскарадом меня не обманешь. И эту шпагу я уже видел.

Молчанова демонстративно вытянула шпагу в сторону, а затем приняла стойку.

– Драться хочешь, сучка? – нахмурился Скала, пробудил меч, и силой магии камня облачил себя в каменные латы. – Давай подерёмся! Волховского здесь нет, и он тебе не поможет! Думаешь, нектар даст тебе преимущество? Да я перерубил столько смертников Рейгана, что тебе не снилось, падла!

«С его подпевалами я разделалась, – серьёзно подумала Молчанова. – Значит разделаюсь и с ним».

Попов осторожно выглянул из-за края балкона, и, когда увидел шпагу Растеряева, потерял дар речи. Нет, конечно можно было допустить, что в руках человека в маске был дубликат, но почему-то не возникало сомнений, что это именно Молчанова. «Она что, устроила резню, чтобы отомстить за покушение на Волховского? – думал он. – Охренеть! Тут же столько невинных людей полегло! Да нахрен она мне такая сдалась? Просто чудесно, мать вашу! Втюрился в психичку!»

С криком Скала кинулся в бой, и нахрапом пытался покромсать Молчанову в капусту, но та хорошо усвоила тренировочную схватку с Волховским-младшим. Ей удавалось уклоняться, парировать, и блокировать серьёзные выпады, которые из-за каменной брони стали в десятки раз мощнее. Блокировать было больно – даже с допингом от каждого удара Скалы немели руки.

Они рубились около пилонов на фоне неонового света. Отточенные лезвия свистели в воздухе, а звон стали был слышен даже на улице. Клинок Молчановой высекал веера искр из каменных лат Скалы, и она быстро смекнула, что бить напрямую бессмысленно. Каменные латы были на манер средневековых. Они делали из носителя танк, однако это не подразумевало отсутствия уязвимых мест. Смысл имели только колющие выпады в стыки бронепластин.

Молчанова разорвала дистанцию, чтобы выиграть секунды на разработку новой тактики, однако Скала не дал ей расслабиться. Тут же на неё стали обрушиваться каменные кулаки, которые крошили пол и размазывали обезображенные трупы, но нектар позволял ей двигаться достаточно быстро, чтобы вовремя уходить из-под удара. Скала метнул в неё целую очередь каменных кольев, но Молчанова резко ушла с линии обстрела, и колья угодили в бар. Со звоном разбились бутылки, на бармена полетели осколки, его оросило элитным алкоголем, но он даже не дёрнулся, и продолжил протирать стакан.

– Да-да, – отстранённо прокомментировал бармен. – Можете продолжать. Меня здесь нет.

Молчановой удалось заставить Скалу защищаться. Она перестала рубить и рассекать, стала лишь колоть, выцеливая уязвимые места в защите. Скала быстро сообразил, что может окочуриться, если проявит неосторожность. «Смышлёная тварь», – подумал он.

Скала отразил смертоносный укол в живот, затем уклонился от выпада под пластину шейной брони, а после специально подставил плечо. Молчанова вогнала клинок под наплечник, по лезвию заструилась кровь, но Скала проигнорировал боль, и ударом кулака сломал заблокированную шпагу. Обломки рассыпались по полу со звоном. Скала попытался рубануть Молчановой по голове, но отрубил только нижнюю часть маски. Из кармана мантии Молчановой выпала колба с нектаром, и Скала сразу обратил на неё внимание.

«Чёрт! – подумала Молчанова. – Дело дрянь. Пора призывать мечников. Обломок шпаги в бою с таким противником точно не оружие!»

Скала ощутил уверенность, решил, что победа будет лёгкой, и оголтело бросился на Молчанову, размахивая мечом. Ей оставалось только избегать атак.

Попов узнал губы Молчановой, и ненадолго задумался, стоило ли ему вообще вмешиваться. Ну, убьют эту психичку, и что с того? Не велика, так сказать, потеря. Но что-то внутри него яро сопротивлялось бездействию. Он решил схватить со столика бутылку виски, прицелился, и метнул её в затылок Скалы.

Скала отвлёкся лишь на долю секунды, но Молчанова мгновенно сообразила, что происходит. Она сократила дистанцию, и вогнала обломок шпаги под нарукавник Скалы. Суставы разрезало, Скала вскрикнул, и разжал пальцы, выронив меч. Каменная броня тут же исчезла, Молчанова хотела добить Скалу, но на улице послышался вой сирен.

– Пожарный выход там, – бармен указал за стойку. – Вали, пока не поймали.

Молчанова без раздумий рванула прочь. Попадаться раньше времени не хотелось.

Скала тоже не стал задерживаться, поднял колбочку с нектаром, и умчался следом за Молчановой.

Глава 11

Центральный общеклановый штаб якудза сильно отличался от посредственных построек, из которых состоял квартал Гато-шита. Само здание было возведено из армированных стеклопакетов, усиленных крепким металлическим каркасом. Когда солнце восходило и пробивалось сквозь сырую утреннюю мглу, панорамные окна отражали свет, делая штаб похожим на золотистый наконечник копья. Вполне подходящая резиденция для представителей высших сословий кланов, дома которых теснились у основания штаба, и были скрыты облаками тумана.

Хоть час был ранним, в штабе кипела жизнь. Прислуга накрывала на длинный переговорный стол, изготовленный легендарным столяром Кобаяси по заказу самого господина Таоки. Чтобы уважить гастрономические вкусы князя Волховского, Таока распорядился приготовить блюда как русской, так и японской кухни. Суши на столешнице соседствовали с запечёнными куриными бёдрами в золотистой корочке, на выбор подавались рамен и щи. Слуги принесли три бутылки вина, пузырёк сакэ, и бутылку водки.

Боссы всех кланов якудза расселись за столом в удобных креслах, и ожидали прибытия князя неохотно. Им бы сейчас спать, да нежиться в постели с парой эскортниц, но Волховский объявил о своём визите в выходной день, и отсутствовать на собрании было непозволительно.

– Он что, возомнил себя Царём-Императором? – недовольно высказался босс клана Мацуба-кай, и взял бутылку вина. – С какой стати он поднимает нас в такую рань?

– Было бы забавно посмотреть, как ты говоришь ему об этом в лицо, – усмехнулся босс клана Кодо-кай.

– Не составит трудности, – отозвался босс Мацуба-кай. – Выскажусь, как только он явится.

– Никто не посмеет разинуть рот без моего разрешения, – хмуро вмешался Таока, и оглядел присутствующих. – Лишь благодаря великодушию этого человека вас не согнали в японскую резервацию. Вы своими распрями поставили альянс на край пропасти, и я сейчас прилагаю все силы, чтобы нас не уничтожили. Потому если кто-то посмеет что-нибудь вякнуть, будет убит мной лично. И поставь бутылку. Тебе запрещено пить в моём присутствии.

– Хорошо. – Босс Мацуба-кай недобро покосился на Таоку, поставив бутылку на место. – Как скажете, господин.

Боссы замолчали. Никому не нравилось, что глава некогда грозного клана Ямагути-гуми вынудил якудзу отказаться от лёгких видов прибыли, и, как в сообществе считали, прогнулся под Русских. Но недовольные старались держать сокровенные мнения при себе, выжидали момента, когда старик, наконец, умрёт.

Все чувствовали себя уверенно. Как никак, князь придёт в гости, и будет находиться на территории якудзы. Однако, когда в динамике лифта раздалось: «Президентский этаж», и когда створки распахнулись, спесь с боссов будто ветром сдуло. Князь явился один. Телохранителей с ним не было. Более того, он добрался сюда на личном автомобиле, и не воспользовался кортежем. Боссы внимательно глядели на князя, пока он не уселся на заготовленное для него гостевое место, и не повесил одачи-умбру рядом с помощью гравитационной магии. Та вертикально зависла в воздухе, на такой высоте, чтобы было удобно мгновенно вытащить меч и пустить его в ход.

– Спасибо, что согласились принять меня, господа, – учтиво произнёс князь.

«Будто ты спрашивал нашего одобрения», – недовольно подумал босс Мацуба-кай, и скрестил руки на груди.

– Думаю, вы в курсе, зачем я собрал вас, но всё же повторю – вы перестали мне нравится, и я бы хотел обсудить вашу дальнейшую судьбу.

Среди боссов возникло ощутимое напряжение, но они старались его не показывать.

– Ваше Сиятельство, – это Таока, решивший разрядить обстановку. – Мы делаем всё возможное, чтобы найти интриганов, и обнаружить тех, кто покусился на вашего сына.

– Не перебивайте меня, господин Таока, – потребовал князь, и Таока замолчал. – Честно, мне было бы проще прямо сейчас под корень вырезать ваше змеиное кубло, чтобы вы больше не создавали проблем моей семье и моему городу, однако я человек справедливый. Благодаря усилиям господина Таоки, я подключил княжескую службу безопасности, и, к сожалению, так и не смог найти того, кто использовал дьявольские цветы. Неделя истекла. И мне пришлось поставить Царя-Императора в известность, поскольку вы не только осмелились применить в скрытой войне между собой запрещённое оружие, но и покрываете того, кто заказал моего сына. И покрываете исполнителя.

– Никто из нас к покушению на вашего сына не причастен, – сердито произнёс босс Мацуба-кай.

– Тебе не разрешали говорить! – вспылил Таока, но князь жестом успокоил его.

– Пусть выскажется.

– Если вы не в курсе, Ваше Сиятельство, то недавно якудзе тоже был нанесён значительный кадровый урон, – продолжил босс Мацуба-кай. – Кто-то устроил резню в клубе «Куджира», в результате которой были убиты представители всех кланов. Неужели вы думаете, что мы будем использовать дьявольские цветы, чтобы убивать собственных людей?

– Я в курсе. – Кивнул князь. – Но всем известно, что вы шли и на более радикальные меры, чтобы ввести правительство в заблуждение, когда действовали на японском архипелаге в былые времена.

– Доказательств этому нет, – уверенно возразил босс Мацуба-кай. – Владелец «Куджиры» принципиально не использует камеры видеонаблюдения, а сам молчит, и утверждает, что ничего не видел.

– Я знаю, какой клан замешан в покушении на моего сына, – произнёс князь, и закурил. – Хоть мой сын вместе с друзьями низвёл убийц до практически непознаваемого состояния, специалистам моей СБ и специалистам ЦСБ удалось опознать покойных, как киллеров из Каменной шестёрки Сумиёси-кай. Что на это скажет глава?

– Скала и Каменная шестёрка – изгнанники, – отозвался босс клана Сумиёси-кай. – Официальное представительство клана к покушению не причастно. Неужели вы готовы извести всю якудзу из-за небольшой группы японцев с радикальными, ультраправыми взглядами?

– Готов. – Кивнул князь, и выдохнул облачко дыма. – Вы не способны сами вынести за собой мусор. Ваше присутствие здесь становится опасным для Петербуржцев. Потому, решением Царя-Императора, ваша организация приговаривается к изгнанию в японскую резервацию. Помимо участников якудзы в баре пострадали ещё сорок гражданских, которые к вашей структуре отношения не имели. Пятнадцать русских, и двадцать пять японцев, которые просто пришли в «Куджиру» отдохнуть. Ваши разборки привели к гибели мирного населения. И в этой стране вам делать больше нечего.

– Неслыханная дерзость! – Босс Мацуба-кай не сдержался, стукнул кулаками по столу, и вскочил. – Да кто ты такой, чтобы решать судьбу организации с вековой историей⁈ Только благодаря Японии у тебя есть меч, которым ты размахиваешь направо и налево, как волшебной палочкой! Только благодаря Японии и дару Кенши мы смогли победить демонов Америки! Только бл…

Князь схватился за ножны одачи-умбры у цубы, большим пальцем выдвинул меч буквально на миллиметр, и затем вернул его на место. Все затаили дыхание. Когда князь затянулся, и выпустил облачко дыма, на теле босса Мацуба-кай в раз появились десятки глубоких порезов. Фонтанами крови забрызгало и боссов, и еду на столе. Одежда пропиталась кровью, и босс повалился на пол, даже не пискнув.

Боссы в этот момент испытали разные эмоции. Кто-то побледнел, кого-то пробрала дрожь, кто-то ощутил холод вдоль позвоночника, но никто не осмелился и слова сказать.

– Я действую в интересах государства, и мне неважно, какая история объединяет Россию с Японией. – Князь встал. – Как глава местного самоуправления, официально заявляю, что если в течении трёх дней вы отсюда не уберётесь, то вас уберу я. В течении этого срока на моём столе должны оказаться личные дела всех причастных к покушению на моего сына – и подельников, и исполнителей. Если приведёте Скалу, то я добавлю ещё пару дней к сроку, чтобы вам хватило времени увезти с собой барахло из офисов. Приятного аппетита, господа. Позвольте откланяться.

Князь, как ни в чём не бывало, направился в лифт, и створки за ним закрылись.

– К-как… – это босс Сумиёси-кай, разглядывая тело убитого, приходил в себя. – Как он посмел⁈

– Это объявление войны!

– Он здесь власть, – смиренно произнёс Таока. – Мы не смогли найти дьявольского ботаника. И должны смириться с ценой поражения.

– Нихрена, и ни с чем мы мириться не будем! Волховских нужно поставить на место!

– Как бы ветер ни ярился, гора не склонится перед ним, – философски заметил Таока. – Если вы собрались воевать с Волховскими, вам конец.

– Ты… – Босс Сумиёси-кай вскочил со стула, скинул с себя окровавленный пиджак, и указал на Таоку пальцем. – Сдавший, никому не нужный старик, у которого от пацифистских идей сорвало крышу! Ты лишился рассудка! Нас держат за дворовых псов, нам указывают когда есть, когда спать, и что делать! Якудза была создана ради того, чтобы отверженные могли заниматься тем, чем хотят, а не сидеть на цепи в грязной будке!

– Насколько я понимаю, вы уже давно всё решили, и хотите остаться, – усмехнулся Таока. – Что же, тогда Ямагути-гуми, согласно решению Царя-Императора, отправится в японскую резервацию. Я снимаю с себя полномочия управляющего альянсом, и передаю их тебе.

– Трус! Именно из-за таких решений ты и свёл великую организацию в могилу!

– В могиле из-за длинного языка оказался босс Мацуба-кай, – заметил Таока. – И скоро там окажетесь вы, если не сумеете понять, к чему я пытался вас привести. Хотите идти по проторенной дорожке и быть уничтоженными – на то ваша воля. Но хочу сказать, что времена, когда рэкет и детская порнография безнаказанно приносили сверхприбыли, давно прошли. Мир изменился, и сколь бы могущественна ни была организация, ей нужно под него подстраиваться.

– Убирайся отсюда!

– Как скажете, босс, – усмехнулся Таока, и неспешно направился к лифту. – Но помяните моё слово. Я вёл якудзу к процветанию, а вы приведёте её к забвению. Вам, молодым, не хватает опыта, чтобы уметь мириться с непреодолимыми обстоятельствами и извлекать из них пользу. Если кто-то из вас выживет, вы усвоите этот урок.

– Так говорят только трусы, – презрительно ответил босс Сумиёси-кай. – И ты, прозибая с нищими в японской резервации, будешь грызть локти, когда мы победим.

– Зато я буду дома, – улыбнулся Таока. – Никакие деньги и никакая власть не заменят человеку дом, в котором он родился.

Господин Таока мог по щелчку пальца перебить этих желторотиков, но на то не было нужды. В текущих обстоятельствах действовать глобально стало нереально, и оставалось только терпеливо ждать возможности для очередной реабилитации якудзы. Ведь когда Волховский уничтожит кланы, думал Таока, окажется, что только клан Ямагути-гуми подчинился Царю-Императору. Это даст некоторый простор для возвращения. Главное, как любили говорить русские, уйти по-человечески и сохранить чистую репутацию. Тогда никто не будет против возобновить деловые отношения. «А пока можно воспользоваться внушительными пенсионными сбережениями, и немного отдохнуть», – решил он.

* * *

– Ты можешь хотя бы один день не влипать в неприятности? – вздохнул Волховский, ложкой перемешивая чай в чашке. – С твоей глупостью граничит нечеловеческая удача. Тебе повезло, что Скала был не в том настроении, чтобы убить тебя на месте.

Обычно приготовлением чая занимались слуги, но Волховский иногда сам любил побывать на домашней кухне.

– Да хрен с ним, с этим Скалой, – ответил Попов, и сделал глоток из бутылки вина, которую стащил из серванта отца. – Я не рассказал главное. Там была Молчанова.

– Шутить ты так и не научился, – усмехнулся Волховский, и отхлебнул чая. – И вряд ли научишься.

– Да я тебе клянусь! – Попов прижал бутылку к груди, и капелька вина угодила ему на рубашку. – Да твою-ж, с-сука, мать!…. Опять в химчистку сдавать придётся! В общем, никаких шуток. Я её видел. Собственными глазами. Она была в маске, но потом Скала отрубил нижнюю её часть, и эти губы я могу узнать где угодно!