Текст книги "Княжич (СИ)"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Вылезай, или я вытащу тебя оттуда как мешок с дерьмом, – пригрозил дружинник.

– Нет! – крикнула Молчанова, стала отбрыкиваться, когда дружинник схватил её за ноги, и потащил на улицу.

Она едва успела прикрыть затылок, когда ударилась об порог, а потом рухнула спиной на землю.

Князь был во дворе, когда её вытащили. Он равнодушно глядел, как дружинники поднимали Молчанову с земли. Она упиралась, обмякла в их руках, поджала ноги и умоляла: «Не надо! Пожалуйста! Не надо меня пытать!»

Ей удалось зацепить струнку жалости в душе Волховского-младшего, и взгляд его выражал сожаление, почти не прикрытое.

– Может, стоит проявить к ней снисходительность, и не обращаться так жёстко? – произнёс княжич, покосившись на отца.

– Она отдавала отчёт своим действиям, – ответил князь. – В её страхе нет раскаяния. И перед смертью она должна в полной мере ощутить последствия. Это наказание. Идём.

Князь и княжич вошли в особняк следом за дружинниками. Они минули библиотеку, оказались в мастерской, где дружинники бросили Молчанову на пол. Она побледнела, когда увидела крест. Каскадом перед мысленным взором пронеслись страшные воспоминания о том, что с ней делал отец.

Ей было не страшно унизиться. Она на коленях подползла к князю, взяла его за подол пиджака, взмолилась:

– Умоляю вас, ваше сиятельство! Не делайте мне больно!

Князь наотмашь влепил Молчановой звонкую пощёчину. Она повалилась на пол, свернулась калачиком, и тихо заплакала.

– Ты заслуживаешь боли, – сурово произнёс князь, и положил ладонь на рукоятку меча. – Твои действия – часть цепи предательств, из-за которых я едва не лишился сына, и потерял бизнес. Из-за которых пострадали невинные люди. Однако признаю, что твоя вина всего лишь косвенна.

– Отец, она всего лишь подросток со сломанной психикой! – у княжича не выдержали нервы. – Не нужно пыток!

– Не лезь! – Прошипел князь, и злобно покосился на сына. – Или убирайся прочь, если не способен совладать с эмоциями!

– Я всё скажу, – проскулила Молчанова, и всхлипнула. – Всё скажу, всё сделаю. Только не надо боли.

– Кто твой спонсор. – Князь воткнул меч в пол рядом с Молчановой, и она вздрогнула. – Кто обеспечил семенами, и какие задачи поставил. Быстро, по существу. Или ты сама знаешь, что будет.

Глава 21

– Не нужно, – жалобно попросила Молчанова, уселась, и обхватила себе колени. – Я буду говорить.

Князь смерил её презрительным взглядом, хмыкнул, и убрал меч в ножны.

– Я тебя слушаю, – это князь. – Кто он? И, главное, где он?

– Я не знаю…

– Наверное, ты плохо меня поняла. – Князь присел на корточки, схватил Молчанову за воротник. – Я ведь могу и по-плохому. Моё терпение на исходе.

– Я не знаю, клянусь, – ответила Молчанова. – Он приходил внезапно, уходил тоже внезапно. Не было ни шума, ни следов портала.

– И зачем он пришёл?

– Он никогда не объяснял своих целей.

– Зачем ты помогала ему? Только ради того, чтобы привести мир к краху? По собственным соображениям?

– Нет. – Молчанова покачала головой. – Сначала – нет. Он… Он обещал, что если я помогу ему, то ваш сын полюбит меня.

– Что? – тут уже Волховский-младший вмешался. – Невозможно. Невозможно влюбить в себя человека даже с помощью магии. Если чувств нет, то их и быть не может.

– Я знаю, – ответила Молчанова. – Знаю. Но ты никогда не обращал на меня внимания. Я была в отчаянии, была готова на что угодно, лишь бы ты меня заметил.

– Всё равно это неразумно, – задумчиво произнёс князь. – Смысл ломать себе жизнь, если знаешь, что ничего не получится? При твоём-то уме можно было догадаться о провале взаимодействия с этим человеком.

– Я догадалась, – с неохотой признала Молчанова. – Но никакие разумные доводы не могли заставить меня упустить такой шанс.

– Странно. На нём ведь маска Кабуки, верно? – Князь обратился к Молчановой. – Верно, или нет?

– Верно, – ответила Молчанова.

– Голос, – с горькой усмешкой произнёс князь. – Он ввёл тебя в транс с помощью заклятия голоса. Семья Игараси владела театральной маской, которая принадлежала забытому актёру ещё в эпоху Эдо. Не помню его имени, но помню, что при полнейшем отсутствии таланта этот актёр умел покорить зрителя с помощью голоса. Когда выяснили, что актёрский успех обусловлен магией, актёра тут же казнили. Выходит, на лице нашего противника не просто маска, а магический артефакт. Занятно. И если это так, то…

Князь обратил взор на то, что осталось от библиотеки. Он на пару сантиметров оголил клинок, вошёл в сверхскоростное пространство, и мир застыл. Волховский-младший сделался недвижимым, в воздухе застыла слезинка, которая сорвалась с щеки Молчановой, даже ветер перестал дуть.

Пространство это было особым. Всякий, кто использовал древнюю магию, оставлял в нём след. И князь увидел его. Увидел белёсый шлейф магической энергии, который тянулся на улицу, растворялся во дворе.

– Прекрасно. – Удовлетворённо произнёс князь, и вышел из сверхскоростного пространства. – Кажется я знаю, как его найти.

– Отец? – не понял княжич.

– С возрастом магические артефакты аккумулируют в себе энергию, которая становится видна с определённых, скажем так, ракурсов, – пояснил князь. – Молодые артефакты, вроде наших мечей, не видны. Но вот древняя маска Кабуки вполне обнаружима.

– То есть ты знаешь, где он? – спросил княжич.

– Боюсь, что нет. – Князь покачал головой. – В этом особняке след почти растворился, однако он есть. Если бы человек в маске где-то засветился хотя бы день назад, то мне бы удалось его найти.

– И где он может быть? – это княжич.

– Наверняка у кого-нибудь из своих подельников, – задумался князь. – Есть смысл навестить Растеряева. Возможно, человек в маске был там недавно.

– Поедем сейчас? – спросил княжич.

– Не стоит терять время, – ответил князь.

– А что будет со мной? – с дрожью в голосе спросила Молчанова. – Вы будете меня пытать?

– Нет. – Князь покачал головой. – Но выбор у тебя не велик, девочка. Ты подписала себе смертный приговор первым глотком дьявольского нектара. Боюсь, смесь крови с демоническими силами неотвратимо убивает человека. Ты можешь умереть либо сейчас, либо шесть месяцев гнить в тюрьме, и скончаться там. Решай.

У Молчановой на душе стало легче. Лучше смерть, чем пытки. Конечно, она слабо надеялась, что появится человек в маске и спасёт её, или Волховский-младший вмешается, но это была глупая надежда. Человек в маске не придёт. Он сделал своё дело, воспользовался наивной девочкой с неуравновешенной психикой, и теперь Молчанова была никому не нужна.

– Убейте меня сейчас. – Молчанова встала на колени, и склонила голову. – Безболезненно, пожалуйста. Нет смысла оттягивать неизбежное.

– Да будет так. – Кивнул князь. – За совершённые злодеяния всегда приходится платить. Помни это в следующей жизни.

– А вы? – тихо спросила Молчанова. – Вы – не зло?

– Зло, – ответил князь. – Поверь, что награда, рано или поздно, найдёт и меня.

– Приступайте, – сказала Молчанова, прерывисто выдохнула, и закрыла глаза.

– Скажи, сын, – князь обратился к княжичу. – Ты успел хотя бы немного привязаться к ней?

Княжич кивнул. Ему показалось, что отец вдруг смягчился, передумал, решил поискать способ спасти Молчанову, поставить её на путь исправления. И это было бы неплохо, на самом деле.

– Хорошо, – одобрил князь. – Тогда казни её. Это твоё испытание перед поступлением в школу ЦСБ.

– Издеваешься? – опешил княжич. – Я не палач.

– В бытность курсантом, перед войной, я получил от командования щенка на воспитание, – ответил князь. – Я дал ему кличку, играл с ним, ухаживал, выращивал. Когда щенок вырос, командир роты приказал мне собственноручно удавить его. Я давился слезами, но пса задушил. Теперь тебе предстоит сделать тоже самое. Иначе эффективным сотрудником ЦСБ не стать. Зло можно остановить только другим злом. Иначе не бывает.

Сердце Волховского заколотилось с удвоенным усилием, ладони вспотели.

– Руби, – с нажимом произнёс князь.

– Это безумие! – попытался возразить княжич.

– Руби, – повторил князь. – А если кишка тонка, то я сделаю всё сам.

С одной стороны, за что её жалеть?

Как бы тяжело Молчановой не пришлось в жизни, это не служило поводом устраивать массовые убийства, и тем более провоцировать беспорядке в стране. Волховский это понимал. Но с другой стороны – в нём сопротивлялось что-то человеческое. Что-то, чего в нём с каждой пролитой каплей крови становилось всё меньше.

– Тебе жалко преступницу? – Сощурился князь. – Готов сопли в полрыла размазать? А ты подумал, сколько жён из-за неё овдовело, и сколько детей стали сиротами? Сколько ещё потерянных душ может появиться, если оставить её в живых?

С князем трудно было поспорить. Волховскому-младшему немало волевых усилий пришлось приложить, чтобы достать катану из ножен, и занести клинок над шеей Молчановой.

– Прости, – произнёс княжич, замахнулся, и ударил изо всех сил.

* * *

По дороге к особняку Растеряевых Волховский-младший чувствовал себя… Никак. Стих ураган эмоций, всё вокруг вдруг стало обезличенным, неинтересным, серым. В душе осталось лишь два состояния – опустошённость, и уверенность в том, что он поступил правильно. Однако не было от правильности этого поступка удовлетворённости. Когда катана со свистом прошлась по шее Молчановой, что-то обрубилось и в самом княжиче. Раньше оно было помехой, не позволяло принимать решения без колебаний, однако делало его живым.

Теперь же значения не имело ничего. Ни его нынешняя жизнь, ни его прошлая жизнь на старой Земле. Воспоминания стали как дурное старинное кино, вроде бы и мелькали перед мысленным взором, но не вызывали эмоций, сделались словно чужими. Даже взгляд его стал как у Молчановой когда-то – мёртвым, бесцветным.

– Вкус к жизни вернётся, но ты уже будешь мыслить без слабости, без недостатков, – князь прекрасно знал, что происходило с его сыном. – Сосредоточься на задаче. Мы близки к тому, чтобы уничтожить заговорщика и обеспечить безопасность города. Это было главным в моей работе, и будет главным в твоей.

– Хорошо, отец, – безразлично ответил княжич. – У плохих поступков бывают хорошие последствия.

– Рад, что ты это усвоил, – одобрил князь, достал телефон, и позвонил начальнику службы безопасности.

– Да, ваше сиятельство?

– Что с группой охраны Растеряева? – спросил князь.

– С ними не удаётся связаться. Пропали с радаров около часа назад. Я направил туда машину, но она далеко. Сами понимаете, ваше сиятельство. Людей у нас осталось не так много.

– Отзывай машину, – велел князь. – Я скоро буду там. С Молчановой мы закончили. Похороните её рядом с отцом.

– Слушаюсь.

Князь приказал остановить колонну, когда увидел первый труп дружинника у ворот Растеряевского особняка. Дружинник был обезглавлен, и, судя по отсутствию гильз поблизости, даже не успел выстрелить перед смертью.

– Приехали, – прокомментировал князь, и произнёс в рацию. – Бойцы, будьте на чеку. Вряд ли противник здесь, но не двигайтесь с места, пока я всё не проверю.

– А я? – княжич покосился на князя.

– Оставайся в машине.

Князь покинул автомобиль, вынул одачи-умбру, и отправился на разведку. За воротами нашлось ещё три трупа, несколько лежало у главного входа. Парадная дверь была выломана. Красивые клумбы и фигурные кустарники были забрызганы кровью, которая успела подсохнуть.

В особняке картина та же. Кровь, отрубленные конечности, и кровавый след, который тянулся из коридора в кабинет Растеряева, куда князь проследовал. Там, на Растеряевском рабочем столе, обнаружилось две головы. Одна была Растярева-старшего, другая – младшего. На лицах их застыло выражение предсмертного ужаса.

– Дела, – вздохнул князь, и убрал меч в ножны. – Закономерный исход для трусливой твари. Так…

Князь взглянул на окружение через сверхскоростное пространство, увидел отчётливый магический след, и затем вернулся в машину.

– Колонна, тут всё. Никто из наших не уцелел. Едем дальше. Я укажу направление.

– Что с Растеряевыми? – поинтересовался княжич.

– Мертвы. Оба. Видимо, человек в маске не оценил сотрудничество Растеряева-старшего со мной. Однако теперь я отчётливо вижу магический след.

Колонна выдвинулась вперёд. Скоро княжич увидел знакомые очертания Красногвардейского района, а после и то, что осталось от Невской набережной.

Человек в маске был здесь. Стоял на берегу, около тела поверженного голема, и глядел вдаль. Князь и княжич вместе покинули машину, направились к нему.

– Прикрывай меня и будь на чеку, – произнёс князь. – Это очень опасный противник.

– Как невежливо с вашей стороны, – человек в маске заметил их. – Сразу хотите в бой? Без хорошей беседы? Без суда?

– А ты позволишь себя судить? – с усмешкой спросил князь. – Думаю, лучше разделаться с тобой до судебных разбирательств. Ты их не заслуживаешь.

– Честно сказать, мне без разницы. – Человек в маске развел руками, повернулся к Волховским лицом, но за меч браться не спешил. – Я сделал всё, что хотел сделать. Лишил тебя всего. Бизнеса, авторитета, и единственное, на чём сейчас держится твоя власть – клинки-умбра. Но твои дни, как князя, сочтены. Посмотри, до чего ты довёл Петербург. Город горит. Умирают люди. Осталось только лишить тебя сына. В таком случае я буду удовлетворён более, чем полностью.

– Город в таком состоянии из-за тебя, – хмуро произнёс князь.

– Интересно, как пахнет Нева? – вдруг спросил человек в маске. – Наверное, у неё хороший запах. Аромат речной воды с лёгким призвуком тины… Природный запах, и настоящий, в отличие от тебя. Ты лжёшь даже сейчас, при своём сыне. Ведь на самом деле город пал не по моей, а по твоей вине. Княжич, как ты считаешь, откуда я взялся, и кто я? С чего вдруг у меня такой интерес к жизни твоего отца, и почему мне так хочется её разрушить?

– Заткнись! – крикнул князь.

Князь надеялся опередить человека в маске, скастовать блокирующую магию, заблокировать Сердце Пустоты в его рукоятке, но они сделали это одновременно, и временно остались без магических сил.

– Ты никогда не задавался этим вопросом? – человек в маске обратился к княжичу. – Если нет, то позволь представиться. Рэнджиро Игараси, младший сын рода Игараси.

Княжич бы не поверил этому человеку, если бы не одно но – меч. Князь рассказывал, что передача умения владеть определённым клинком крайне опасное занятие, которое в большинстве случаев заканчивалось смертью. Значит, была вероятность, что Рэнджиро владел клинком-умбра изначально.

– Ты же говорил, что все из рода Игараси мертвы, – княжич обратился к князю.

– Так и есть, – ответил князь.

– Ты не рассказал сыну, что сделал? Не рассказал, как именно завладел клинками-умбра?

– Рассказал, – ответил княжич. – Семью Игараси отравили. Включая Рэнджиро.

Рэнджиро снял маску, бросил её на землю, и показал изуродованное страшными ожогами лицо. Его трудно было принять за человеческое.

– Моё лицо – результаты работы твоего папочки. – Рэнджиро провёл пальцем по своей щеке. – И ему хватило совести представить моего старшего брата моим именем? Какое бесчестье. Мой старший брат, Минору Игараси, пал вовсе не жертвой отравления. Ровно как и мой отец. Может, ты наконец-то расскажешь сыну правду?

– Я тебя не знаю, – возразил князь. – Ты самозванец.

– Или жертва алчности агента ЦСБ, которого Царь-Император отправил в Японию с конкретным приказом, да только агент оказался жадной до власти тварью из нищего рода, и нарушил приказ. Ведь соблазн получить ультимативную силу клинков-умбра так велик, не правда ли? Ведь именно мечи дали тебе всё. Сделали первым клинком Царя-Императора, а затем и вовсе – князем.

– Как ты можешь это доказать? – с подозрением спросил княжич.

– Никак. Могу лишь рассказать, что было. А потом ты сам решишь, правда это, или нет.

– Ты ничего не расскажешь… – князь крепче схватился за рукоять.

– А я предпочту послушать, – сказал княжич.

– Я был совсем мальчишкой, когда явился твой папаша, после войны. Статный, высокий беловолосый мужчина, на которого хотелось стать похожим. Он внедрился в семью, иногда отвозил меня в школу, вместе со мной постигал азы школы фехтования ити-рю, которую ты, княжич, неплохо освоил. Он рассказывал армейские истории, а я, наивный ребёнок, слушал его, разинув рот. К сожалению, мой старик имел неосторожность довериться твоему отцу, за что поплатился сполна. Очень хорошо, что иногда детям очень хочется ослушаться родителей. В тот день я задержался у друзей на целую ночь, а утром, когда вернулся, обнаружил, что дом горит. Я бросился спасать родителей, но нашёл лишь то, что от них осталось. Мёртвые тела. Им перерезали глотки во сне, след мечей простыл. Остался только тот клинок-умбра, который хранился в тайнике. Пока я доставал его, то чуть не сгорел заживо. Понятия не имею, почему князь не дождался момента и не прикончил меня. Видимо, слишком сильно хотел завладеть клинками. Раньше, чем было положено. Ведь мой отец, господин Игараси, уже передал твоему папаше силу владеть клинками-умбра. Объясни мне, князь. По какой причине ты заставил меня расти в трущобах и жрать крыс? По какой причине я, вместо нормальной жизни, день и ночь пытался овладеть третьим клинком-умбра, чтобы потом выпотрошить тебя?

– Потому что твой отец был угрозой для государственной безопасности, – без обиняков ответил князь. – Господин Игараси был непредсказуемым и опасным стариком, способным уничтожить город. И действовал я не по собственной инициативе, а по приказу Царя-Императора. Мир жесток, Рэнджиро. И я был готов на всё, чтобы защитить Русско-Японский конгломерат от любых опасностей. Был готов на всё, чтобы обеспечить будущее своему потомству.

– Ценой моего будущего, – зло ответил Рэнджиро. – И настала пора Волховским за это заплатить.

Глава 22

Пошёл дождь.

Княжич выслушал Рэнджиро скорее из любопытства, и не испытал ничего. Ни жалости, ни сострадания, ни злобы. Он равнодушным движением обнажил катану-умбра, был готов без капли сомнения пустить её в дело, и в упор не хотел разглядывать трагедию, которая кончилась исчезновением семьи Игараси. «Если отец решил так поступить, – думал Волховский-младший, – значит, тому были причины».

Отец не казался ему властным психопатом. Все действия князя были направлены на сохранение мира, предотвращение повторения Нью-Йоркского взрыва и войны. Впервые мотивы отца стали для Волховского-младшего не только очевидными, но и прозрачными, понятными. Он был готов всецело разделить их.

Рэнджиро ощутил, как в душе его заклокотала ненависть. Волховские казались ему не людьми, а тварями, которые хуже демонов. Чудовища. Болезненный нарыв, неуправляемая чума, полная слепой жажды любой ценой сохранить господство. Не выронить бразды правления, забрать чужое. Он ненавидел Волховских. Ненавидел клинки-умбра. Желал избавить планету и от тех, и от других. Желал, чтобы Волховские испытали те же муки, через которые ему пришлось пройти.

Клинки умбра были известны ему как облупленные, потому Рэнджиро без труда снял с Сердец Пустоты парализующее заклятие. Его меч вновь наполнился силой. Рэнджиро стремглав бросился на княжича, и тут же нырнул в безжизненную синеву сверхскоростного пространства, чтобы там изрубить беззащитное тело Волховского-младшего на тысячи кусков.

Однако у него не вышло. Князь не дремал, преградил Рэнджиро путь, и они скрестили мечи. Звон стали в этой пространственной плоскости звучал оглушительно громко, неестественным эхом разносился на километры вокруг, но никто не мог его услышать. Князь парировал выпад Рэнджиро, агрессивным взмахом попытался отрубить врагу руку, однако тот ловко встал в защитную стойку, и контратаковал. Если бы князь вовремя не сместился в сторону, то остался бы без ноги. Лезвие со свистом скользнуло по колену, рассекло одежду, оставило царапину на коже.

– Ты всего лишь вор, – зло проговорил Рэнджиро, приняв нейтральную стойку и прикрывшись мечом. – У тебя нет ничего собственного. Даже боевой стиль скопирован у моего отца.

– Меньше чеши языком, больше дерись, – спровоцировал князь.

– Он доверял тебе! – свирепо крикнул Рэнджиро, и провёл серию сокрушительных ударов, от которой князю едва удалось защититься. – Доверял, как собственному сыну! А ты вероломно предал его!

В ответ князь сосредоточил на лезвии колоссальное гравитационное давление, и атаковал. Страшная ударная волна разрушительной силы отшвырнула Рэнджиро прочь, разорвала то, что осталось от автомобилей, разнесла руины. Обломки зданий повисли в воздухе вместе с осколками стекла, которые заблестели в мертвенной синеве на фоне недвижимых брызг грязи.

Рэнджиро вовремя прикрылся гравитационным барьером, сумел устоять, и с криком кинулся в бой. Они бросились друг на друга с невероятной скоростью, и началась рубка, за которой невозможно было уследить. Их движения, их выпады напоминали мгновенные вспышки молний в ночном небе, а клинки, сталкиваясь, гремели словно раскаты грома. Всё, к чему они приближались, разлеталось сотнями обломков с идеально ровными срезами.

Рэнджиро использовал малейшую возможность подобраться к княжичу, но князь не позволял ему этого сделать. Прикрывал сына телом, прикрывал мечом, старался оттеснить противника как можно дальше. И вот они, утомлённые боем, взяли небольшую передышку. Застыли в центре громадного Благовещенского моста между левым и правым берегом, глядели друг на друга, тяжело дышали, держали мечи на изготовке.

– Любишь сынулю, да? – Рэнджиро медленно, аккуратными шагами смещался в сторону, выискивая слабые места в защите князя. – Готов сдохнуть за него? Наверное, это прекрасное чувство. Чувство, которое ты у меня отнял. Право, которое забрал! Как тебе не отвратно собственное отражение в зеркале? Как ты можешь не питать ненависть к самому себе⁈

– Ты не смыслишь в том, о чём говоришь, – сурово ответил князь.

Очередной обмен молниеносными ударами произошёл сразу в нескольких плоскостях. На мосту, над водой, и в небе.

В сверхскоростном пространстве нельзя было находиться долго. Когда князь почувствовал, что меч забирает слишком много сил, то тут же вынырнул в реальность, чтобы не ослабнуть раньше времени.

Что было длительной схваткой для оппонентов, стало мгновением для княжича. Вся мощь, которую князь и Рэнджиро обрушили друг на друга, высвободилась в сжатости миллисекунд, стала невероятным выбросом силы. Хлопок ужасающей громкости ударил Волховского-младшего по ушам. В места, на котором произошёл обмен ударами, будто бы рухнул град тяжёлых бомб. Дождя в этих местах не стало – ударными волнами воду спрессовало, на миг превратило её в десятки куполов из дождевых капель. Княжича едва не сшибло с ног, но он был достаточно далеко, и смог устоять.

Вся Невская набережная взорвалась хаотичной цепочкой разрушений, взорвалась кусками из бетона и металла, а дальше, на самой её вершине, в Неву с грохотом рухнул Благовещенский мост. Рухнул под скрежет железа, под треск деревянных свай, под шум воды. Мост, который выдерживал давление машин десятки лет, был уничтожен меньше чем за минуту. Тучи над мостом размело, там возник небольшой остров солнечного света, свободный от сумрака и дождя.

Рэнджиро сменил тактику боя, когда они оказались на противоположном берегу Невы, в разрушенном Скалой районе. Он обрушивал на князя гравитационные удары, сжимал пространство рядом с ним и расширял его, вынуждая того уйти в глубокую защиту. Увы, но Волховский-старший овладел доминационной ветвью намного хуже Рэнджиро, и был должен дождаться возможности снова уйти в сверхскоростное пространство.

«Нужно помочь отцу!» – пронеслось в голове у княжича, и он, кинув себе под ноги аномалию скольжения, устремился на выручку. Когда он оказался на достаточно близкой и безопасной дистанции, то увидел, как Рэнджиро пытался раздавить князя магией. Воздух вокруг князя сгустился, стал плотным, словно бетон, но князь стойко выдерживал давление.

Сначала Волховский-младший хотел использовать чёрную дыру, но понял, что мог зацепить отца. Они с Рэнджиро были слишком близко друг к другу. Тогда княжич стал безостановочно долбить по Рэнджиро гравитационными прессами, превращать и без того изуродованную дорогу в асфальто-бетонное месиво.

«Вот и щенок подключился!» – подумал Рэнджиро, и ему пришлось ослабить давление на князя, чтобы прикрыть себя.

Это развязало князю руки.

– Отец, прочь отсюда! – крикнул княжич.

Князь понял, что замыслил сын, и поспешил убраться подальше. Княжич скастовал чёрную дыру, которая полностью скрыла Рэнджиро из вида. Она стала затягивать в себя шлейфы пыли, машины, и в этот раз была гораздо больше, гораздо мощнее, чем в первый. Ветер задул Волховскому-младшему в спину, устремился в зону пониженного давления.

Дыра исчезла, оставила след из кратера, но Рэнджиро убить не смогла. Он создал вокруг себя непроницаемый барьер, и, когда увидел злобное выражение на лице княжича, усмехнулся, сказал:

– Ты так же глуп, как и твой отец! Неужели вы думаете, что сможете одолеть меня моим же оружием? Одолеть меня моим же наследием? Как бы не так!

Он снова нырнул в сверхскоростное пространство, исчез, и княжич застыл в оцепенении. Если бы князь не поспел следом за Рэнджиро, Волховский-младший точно умер бы, в этом и сомневаться не стоило.

Завязался очередной бой на высоких скоростях. Князь, когда атаковал, сразу подметил, что Рэнджиро сдаёт. Рэнджиро сам это понимал. На защиту от чёрной дыры ушло немало усилий. У него даже возникла мысль предпринять попытку к бегству, однако отступать было слишком поздно. Князь был бодрее, и, что хуже всего, быстрее. Оставалось либо победить, либо умереть.

Слишком часто Рэнджиро пропускал удары. Князь не останавливал натиск до тех пор, пока не покрыл тело врага многочисленными порезами. Пока что смертельную атаку провести не удавалось, однако биться стало значительно проще. Разумеется, князю тоже доставалось. Он очень давно не сражался с противником, который не только был равен, но ещё и превосходил его по силам. «Если бы не вмешался сын, Рэнджиро меня бы раздавил», – подумал Волховский-старший.

Они будто пробки вылетели из сверхскоростного пространства, вышибли друг друга последними ударами. Рэнджиро пропахал добрые пятнадцать метров изуродованного асфальта, и отбил себе всё, что можно было отбить. Князь впечатался в остов автомобиля, и рёбра его пронзила острая боль, послышался хруст. Однако болезненные ощущения требовалось игнорировать. Князь стиснул зубы, прорычал сквозь них, и встал в боевую стойку.

Рэнджиро нашёл в себе силы подняться, но баланс сохранял довольно шатко.

Княжич встал рядом с отцом.

– Ты ещё долго протянешь? – спросил Волховский-младший.

– Сколько потребуется, – ответил князь.

– Р-раздавлю! – взревел Рэнджиро, схватил меч двумя руками, и направил его в дождливое небо. – Я р-раздавлю вас всех!

Рэнджиро тоже умел вызывать чёрные дыры, причём такие, что вариант Волховского-младшего казался на их фоне чем-то незначительным. Чёрная дыра раздулась до размеров квартала, слизнула тучи, и стала медленно опускаться к земле, становясь всё больше. В её мраке само солнце перестало светить, а воздух пропитался предвестием скорой смерти. Ветер поднялся неудержимый, шквальный, но пока что его порывов было недостаточно, чтобы сбить человека с ног.

Князь сразу понял, что будет, если не остановить дыру. Случится второй Нью-Йоркский взрыв, Петербурга не станет, а этого не хотелось. «Отчаялся, – с удовлетворением подумал князь. – Сам готов умереть, лишь бы прихлопнуть нас».

– Это оружие последнего шанса! – Волховский-старший перекрикивал ветер. – Он в отчаянии! У нас тоже остался последний шанс! Я свяжу его силу, займусь дырой, а ты – бей! Бей его изо всех сил!

– Понял! – княжич хотел кинуться в атаку, но князь остановил его, схватил за плечо.

– У тебя только одна попытка, сын, – твёрдо произнёс князь. – Не промахнись. Действуй по моей команде.

Княжич кивнул, встал на позицию, и приготовился. Князь сконцентрировался на Рэнджиро, запечатал его клинок, а затем принял атакующую стойку, и все силы вложил, чтобы остановить падение дыры.

– Давай! – крикнул князь. – Живо! Я долго не выдержу!

Княжич быстро сориентировался в ситуации, на аномалии скольжения разорвал дистанцию. Рэнджиро снова напитал клинок силой, замахнулся, но не успел ударить. Волховский-младший пронзил грудь противника насквозь, но немного промазал, и на зацепил сердце. Однако этого вполне хватило, чтобы враг обмяк и выронил меч.

– Сосунок, – зло процедил Рэнджиро сквозь окровавленные зубы. – Моя смерть вам не поможет…

– Сын! – послышался крик князя, и Волховский-младший обернулся.

Чёрная дыра никуда не исчезла. Меч князя покрылся трещинами, из которых сочился чёрный свет. Клинок был готов вот-вот сломаться. Княжич выдернул катану из груди Рэнджиро, бросился к отцу.

– Становись рядом! – велел князь. – Нам нужно принять удар на себя и рассеять дыру!

– Выживем⁈

– Хрен его знает!

Княжич встал рядом с князем, скопировал его стойку, и принял на клинок неимоверное количество частиц Кенши. Они невидимо скользили по рукам, обжигали кожу, переполнили меч. Катана-умбра потрескалась, однако трещины на княжеском оружии перестали источать свет. Магическая нагрузка распределилась между Волховскими равномерно, но никто из них не был уверен, что всё получится.

Дыра опускалась ниже, давила, вот уже стала расщеплять и поглощать крыши домов, которые не были разрушены. Однако вскоре, когда силы оказались совсем на исходе, она стала заметно меньше. Слабло давление, слаб ветер, и дыра, в конце концов, схлопнулась, оставив след из стерильной пустоты.

От напора слабости в теле князю хотелось свалиться на спину, однако он не позволил себе такой роскоши.

– Справились… – выдохнул он, будто всё так и должно быть. – Справились. Хорошая работа. Давай-ка проведаем Рэнджиро. Убедимся, что он больше не встанет.

И Волховские зашагали к нему. Он не умер. Лежал в луже собственной крови, тяжело дышал, и глядел в небо. Его изорванное белое одеяние, покрытое кровавыми пятнами и порезами, выглядело жутко.

– Вы пришли меня добить? – спросил Рэнджиро.

– Если не желаешь страдать, – ответил князь. – Можешь сказать последние слова. Мы сегодня и так достаточно поболтали, но, пожалуй, я проявлю к тебе благосклонность.

– Лучше бы ты проявил её, убив меня в детстве.

– Я жалею о том, что совершил, – признался князь. – Не было ни одного сна, в котором я не видел твоих родителей. Не было ни дня, в котором меня не тяготил мой поступок. Так было с самого начала. С того момента, когда я взялся за нож и вошёл в покои твоего отца. У меня не было выбора, Рэнджиро. Я выполнял приказ. Нет сантиментов, способных поколебать мою преданность государству. Я сделал свой выбор, я с ним живу, и умру тоже с ним.