355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Маслов » Звезды без пощады » Текст книги (страница 21)
Звезды без пощады
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:06

Текст книги "Звезды без пощады"


Автор книги: Александр Маслов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Плевок плазмы ударил в надстройку над дисковым телом, рявкнул как хищное существо, пуская огненные щупальца в прорези купола. Робот завертелся на месте, водя из стороны в сторону раструбами, словно в слепоте и ярости ища обидчика. Выпустить еще заряд в металлического противника Старовойтову не удалось: карем-кафравец, стоявший на четвереньках, поднял оружие и начал стрельбу по бойцам Хрипунова, разбросанных между останками укрепления и стеной. И второй кафр завозился грузным телом, отгребая клешнями куски пенолита и раздавленных людей. Только двое дружинников ответили огнем хозяевам звездолета, остальные или выронили оружие после гравитационной встряски, или пребывали в темном замешательстве, таком что, хоть по морде им лупи, хоть режь – не почувствуют. Вояки, блин!

Старовойтов плавно прижал спусковые пластины и положил заряд плазмы туда, где шлем кафра стыковался с ободком черно-синей бронированной одежды. Скорее всего именно там уязвимое место. Если в стыке имелась щель, то плазма просочится в нее. Так и вышло: инопланетянин выронил оружие, дергаясь как свинья под высоковольтным напряжением, издавая сдавленный рев. Еще один сгусток плазмы ударил ему в спину. Откуда? Едва слышные в ворчание огня щелчки разорвали броню на другом кафре. Просто чудо! Доброе, светлое, для кого-то кровавое: красная жижа фонтанами брызнула из туловища инопланетянина на пенолит.

«Теперь робот! Робот! – вспыхнуло искрой в голове СОБРовца» Он навел плазмомет выше мигающих на диске глазков, прицеливаясь и обнаруживая с почти детским удивлением, как от машины отлетают куски металла. Робот упал на пол, так и не дождавшись второй порции плазмы от Старовойтова. А снайпер заметил шевеление в узком жерле туннеля. Ну конечно, Гудвес оставил там нескольких ребят типа как в засаде, чтобы те ударили кафрам в тыл. Вот и сработало. Только что за оружие у них? Прямо скажем неслабое оружие (о козлобоях Николай еще понятия не имел)! И на кой черт тогда эти плазмометы?

Двое малознакомых ему бойцов, кажется числившиеся у Сани Вольного, выпрыгнули из темного овала туннеля и взяли на прицел самодвижущуюся платформу, пока не подававшую признаков агрессивности. «Разбирайтесь сами, – мысленно решил Старовойтов и повернулся к оружейке». Здесь происходили менее приятные дела: кафравец, прокатившийся туда во время встряски и всеобщей неразберихи, наворотил много бед. Пол и часть стены до огромного, почему-то закрытого люка, дымилась, местами пылала желтыми языками. Сколько нововладимирцев положил кафр трудно понять, но минимум четыре обугленных тупа лежали в разных местах прохода. Сам космический гоблин тоже выглядел мертвым: лапы в стороны, башка со сдернутым наполовину шлемом набок. Возле кучи инопланетного барахла полусидя расположился Гудвес. Жив ли он? Лицо серое точно вековая пыль, только на правой щеке и лбу мазки сажи, и его заметный нос кажется еще длиннее. Правая рука вывернута за спину, левая будто тянется к пистолету системы «Вальтер», что валяется в пенолитовом расплаве. И нога Василия Григорьевича черная, словно покрыта смоляной коростой.

Старовойтов сделал несколько шагов к нему и за поворотом увидел тех, кто в этой переделке уцелел: Кирюха Мякушев – везучий чертенок, Ильясов, Дудик, еще трое, знакомых только лицо.

Мякушев вскинул голову, но спросить так и не смог – язык будто прилип к небу. Николай понял его без слов:

– Вроде отделались, – произнес он, подходя к Гудкову. – Один кафр жив еще – в дыру его унесло. Ту, что в полу. А наших полегло… – он мотнул головой, – …много.

Здесь и зам главы администрации открыл свои зеленовато-болотные глаза, зрачки уперлись в Старовойтова.

– Вольный, Коржиков, Хрипунов? Кто уцелел? – прорычал Гудвес. Боль в сожженной ноге была такой, что ему чудилось: это последние минуты, сейчас лопнет сердце, и проклятый мир угаснет навсегда. И прощай Фаргерт, прощай Нововладимирск. И рыжеволосая стервочка, которая только сегодня стала доброй к нему, тоже прощай.

* * *

Второй следящий Пимер-Кри-Ин лежал в полудреме у контрольного экрана. Ничего необычного: в углу красноватый шар звезды, крупная точка Фаргерта и звезды, звезды, среди блеска которых затерялось еще несколько планет системы Аулур. Скука, теплая, тягучая скука, и даже лень прихлебывать коктейль, булькающий в сосуде разноцветными пузырями. Не было смысла гнать рейдер сюда, ведь говорил об этом опытный Эрх-Кон-За – у него ума на шесть пунктов больше чем у капитана. Но капитан есть капитан, с ним спорить опасно. Ведь клан Извилистых Линий Быстрых Прозрачных Рек теперь представлен во Дворце ста двадцатью членами, а это явный перевес. С другой стороны здесь, в окрестностях Аулур нет и никогда не будет кораблей дрейфов, а значит, шансы вернуться под родное небо живыми бесконечно велики. Это хорошо. Это прекрасно, разноцветно, точно пузырьки коктейля.

Вспомнив о коктейле, Пимер-Кри-Ин таки уцепил сосуд с подставки длинным щупальцем и поднес ко рту. Первый глоток всегда самый приятный. Он подобен плаванью в океане ЗиТи, он равен прикосновению прекрасной Они-Пыш-Аны или словам в Зале Кривого Когтя, и от этого разноцветные пузыри словно разрываются в голове. Но возникает вопрос. Вопрос вопросов, который не дает покоя многим шесть стандартных суток: в чем ценность Фаргерта для кафравцев? Может все это надуманно? И кроме нескольких шахт с добычей редкоземельных и плантаций какой-то вонючей растительности здесь ничего нет? Колонизовать планету Кафраве вряд ли имеет смысл – климат малоприятный. И туземное население – полуразумные уродцы гиаку – вряд ли будут работать на них. Действительно, чего бы им?

Писк на пульте справа заставил Пимер-Кри-Ина открыть второй глаз. И когда он перевел бледный зрачок на монитор радиального детектора, следящего словно током ударило между задних ножек. Из гиперпространства вылуплялся объект. Огромный объект. Боевых кораблей такой массы у кафравцев нет. Транспорт? Пассажирский лайнер?

– Классификация? – запросил он, кинув свободное щупальце на сенсоры.

Пока биокибер плавал в базе данных, Пимер-Кри-Ин успел рассмотреть, как космическая чернота справа от материнской звезды вздулась голубым пузырем и лопнула, плеснула в стороны фиолетовыми, синими волнами, выпуская гигантский звездолет.

– Колониальный корабль Ари-Он-Эк-543-876, – прошелестел докладом биокибер.

– Пыш-ыш-ыш! – выдал бурный восторг второй следящий. – Колониальный корабль! Это сколько жертв выйдет после нашей атаки! Мно-го! П-ыш-ыш! Кафрава будет страдать, когда до нее дойдет весть о гибели членов их семьи и нашей доблести! Они будут очень, очень страдать, а мы радоваться!

Через мгновенье старший вахты и капитан рейдера были оповещены о появлении врага. Да еще какого врага! Всем бы адептам Кривого Когтя таких врагов побольше на тысячи лет вперед!

Дюзы маневровых двигателей полыхнули багровыми выбросами, и рейдер стремительно метнулся на перехват цели.

11

«Плохо!» – звенело в голове Лугина. – «Очень плохо!» – хотя мичману действительно пришлось не слишком хорошо от тяжести, расплющившей его возле стены, он знал, что это вовсе не его мысли, не его слова, а речь длинношерстого существа – оно лежало на боку, вытянув передние лапы. Если этой зверюге хреново, то не она эту байду сотворила. Еще Сергей вспомнил: нечто подобное происходило вскоре после отлета с Земли, когда он с госпожой Лисичкиной вернулся из биотронов. Сидели они тогда тихо-мирно за первым ужином по-кафравски, с брезгливостью пробовали чешуйчатый огурец, еще какие-то неаппетитные овощи. Тогда тоже вдруг навалилась, придушила тяжесть, разливаясь ртутными волнами, за ней страх. Тоже… но не так беспощадно как в этот раз. В тот день хоть кишки наружу не просились, и не хрустели жалобно кости.

Вроде отпустило. Легче стало, много легче. Беспричинный ужас трусцой убрался в тайную норку сознания. Лугин подтянул козлобой, чтобы стволом точно на рыжевато-серое существо, глянул на Ирину, Тараса. Друзья как бы в норме, слава тебе Кахор Нэ Роош – не расплющило! Красина даже изобразила подобие улыбки на припухших губах. Сладкие у нее губы, и она молодец, совсем не та, которой представлялась в первый день знакомства: надменной, капризной дамочкой, белоручкой склонной к слезной меланхолии.

– Что плохо? – спросил Сергей, переключая внимание на инопланетянина. Поймет ли длинношерстый вполне русскую речь? И действительно ли его жалобные возгласы слышал Лугин в собственной голове?

– Было больно, – ответил чужак, слова-мысли появлялись так же в черепушке, хитро минуя уши. – Вышли в ординарное пространство. На корабле, неполадки. Сильная гравитационная встряска. Так не должно быть.

– Слышь, а что такое «рисиан»? – вспомнил мичман странное слово, услышанное перед болтанкой.

– Это ты, – существо шевельнулось, стараясь отползти в угол, и приподняв конечность, указало на Черновола с Красиной. – Ты и ты.

– Ну скотина, – беззлобно усмехнулся Тарас. – Я, меж прочим, Тарас Андреевич для тебя и прочих обезьян. И не дури, лапы опусти, а то дырку замастырю в аккурат между смотрелок.

– Не стреляй. Мы не враги, – длинношерстый перестал шевелиться, так и застыл, облокотившись на пенолитовый выступ. Розовые дырочки над его широченной пастью увлажнились.

Красина неожиданно для себя открыла, что не испытывает страха или отвращения к незнакомому существу. В том, что оно разумно сомнений не водилось, даже если бы Ирина не слышала его мыслей, необъяснимо проникавших в сознание. И не потому, что грудь чужака, живот и часть спины прикрывало подобие комбинезона из мягкого синего пластика, ткани или кожи – чего точно, не разберешь. Взгляд мохнатого казался столь осмысленным, что отлетало всякое желание назвать его зверем.

– Значит, мы рисиане? – Ирина подалась вперед, подминая ладонями мягкий мох, и устроилась рядом с Черноволом. – А кеброа кто? Ты?

– Вы не рисиане… нет. Думаю… Можно сесть? – он задержал круглые внимательные глаза на Тарасе и, не ухватив в его мыслях возражений, сел, сложив передние длиннющие лапы на животе. – Похожи на рисиан, но нет. Кто вы, не пойму. Кеброа – я. Из расы кеброа. Мое имя Керан Жоут Эмати.

– Твою мать! – рассмеялся мичман. – Звучит почти по-французски. Ну точно иностранец.

В ответ в голове Лугина, Черновола и Красиной проплыли чужие образы словно туманные кусочки сна, и исчезли так быстро, что никто из землян не успел схватиться за смысл.

– Нет… опять нет… – беззвучно произнес Керан Эмати. – Трудно объяснить и пока не надо… Я вам не враг. Это точно. Кафравцы делают плохо, я – нет.

– А что делает хороший кеброа среди кафравцев на их корабле, – не убирая пальцы со спусковых пластин, спросил Сергей.

– Живет много времени. Много… Меня и пятьсот сорок шесть других кеброа захватили. Давно при перелете к Эриехеа четыре цикла назад. Все мои мертвы, Керан Жоут Эмати мудро спрятался здесь. Мудро, но трусливо. Лучше было погибнуть ему вместе с моими. Аризаии Ганка, Проитуи Ранран, Лушаак Готии – сколько много их… Один кеброа из пятисот сорока шести живет, вспоминает и думает…

Ирине показалось, что на его физиономии, вовсе непохожей на человеческую или даже обезьянью проступила скорбь. Неужели эмоции, их отражение схожи для многих разумных существ вселенной, разделенных бесконечными парсеками пустого космоса? Или такая необъяснимая схожесть свойственна лишь окологуманоидным существам? Но кеброа, пусть и с большой натяжкой, нельзя причислить к гуманоидам. Дело, наверное, не в мимике: его скорбь передавалась взглядом – взглядом больших круглых глаз, в них словно черные слезинки застыли зрачки. Что он знает о Кахор Нэ Роош? Что он пережил здесь за свои четыре цикла – время, унесшее жизнь более полутысячи его сородичей?

– Ваше оружие – кафравское, – телепатически произнес Керан. – Думал, меня нашли и хотят убить. Смотрю, рисиане. Рисиане не должны убивать кеброа. Это не правильно. Но вы не рисиане. Нет…

– Тебе знакомы слова Кахор Нэ Роош? – поинтересовалась у инопланетянина Ирина. Вспомнив о пакете с едой, она повернулась, подтащила его ближе, вопросительно глянула на Лугина.

– Можно и перекусить, – согласился Сергей. – С Тарасом Андреевичем покушайте. Может, товарищ Эмати нашими продуктами не побрезгует, а я пока типа в карауле.

Жрать мичману тоже хотелось. Хотелось так, что мерещилось, будто какой-то колючий зверек шалит в желудке. Что поделаешь: придется немного потерпеть. Ведь оружие в сторону при незнакомце не положишь. Как знать, что на уме у длинношерстого чудища с французским именем. И какие у него способности еще, кроме как говорить беззвучно, ясными на всех языках понятиями? Ведь может он обладает чем-то вроде гипноза, внушит нехорошую дурь. Или бросится неожиданно и кому-нибудь зубками в горло. Вместо того чтобы обедали мы, будет закусывать он нами. Вполне возможно, что за свои четыре цикла он истосковался по свежему мясу. И рассказы его о несчастных пятистах кеброа, выдумка, приманка для доверчивого ума.

– Кахор Нэ Роош… – произнес вслух Керан с сердитым рычанием, дальше в сознании землян начала проступать его телепатическая речь: – Посол Смысла Живого… Старое название. Когда кафравцы начали расселяться по другим звездным системам, их экспансией управляла организация с таким названием: Орден Кахор Нэ Роош. У нее было много ресурсов. И власти много. Колониальные корабли, способные перенести миллионы жителей и образцы полезных растений и животных стоят много. Их трудно построить: нужно много ресурсов, труда и времени. Кафравцам в чем-то повезло. На третьей планете их материнской системы, целиком покрытой океаном, обитали гигантские титинуи… – он замолчал, подбирая подходящее понятие и наблюдая, как Ирина и Тарас раскладывали на ровном слое мха припасы из сумки. Втянул ноздрями воздух полный незнакомого запаха и продолжил: – …не могу объяснить, но попробую показать.

Он закрыл глаза, старательно воспроизводя образ. Красина первая увидела картинку, возникшую в сознании сначала размытым облаком, затем сложившуюся в более ясные очертания.

– Моллюск… раковина… – произнесла она, не разбираясь в биологии, но мигом вспомнив предположение профессора Чудова.

– Наверное, так, – согласился Керан, не открывая глаз. – Близко к этому.

Черновол замер с ножом в руке над вскрытой банкой ставриды в масле. Вид темно-зеленого океана перед мысленным взором был чертячьи великолепен. Сквозь слои темных туч падали веером красноватые лучи чужого солнца. В заливе между ноздреватых скал покачивалось на волнах исполинское нечто… Нечто очень похожее на проклятый звездолет, унесший его с Земли. О гипотезе Чудова Черновол не знал, как не знал и самого профессора. Но когда до него дошла мысль, что кафравский корабль в прошлом живое существо – исполинский моллюск с далекой планеты – Тараса поразило чувство, какое, наверное, испытывали дикари перед видом необъяснимого величественного явления природы.

– Ну и хренотень! – выдавил он, часто хлопая ресницами. – Извините, но если это осмыслить полнее, то того, – он присвистнул, – свихнуться можно. Хотя, от чего ж нет? И такое может быть, если принять космос как эту… бесконечность. Скажи, друг, если это все, – Черновол описал кончиком ножа замысловатую дугу, – большая морская улитка, то откуда в ней такие хитрые люки? Свет откуда? Двигатели, что нас волокут через пространство? И прочее откуда?

– Раковины росли долго. Тысячи циклов. Поглощая из океана соли и органику, строя свое огромное тело. Тысячи циклов, – подчеркнул кеброа. – Кафравцы много позже научились использовать их как почти готовые корпуса для сверхвместительных звездолетов, переняв идею у ганзи-да. Корпус покрывали слоями особой пленки, внутри устанавливали двигатели, навигационные приборы и системы жизнеобеспечения, прокладывали коммуникации. Но главное, корпус, на который требовалось много материалов и труда, им предоставляла сама природа. Так они и построили первые колониальные корабли. Каждый корабль вмещал всего в достатке, чтобы лететь долго-долго к цели и основать планетарную колонию. Но это далекая история. Вам не интересно. Теперь Кафраве такие огромные корабли не нужны: Кафрава узнала секрет гиперпространственного перехода и им достаточно небольших но быстрых звездолетов, способных совершить за один цикл десятки рейсов. Орден Посол Смысла Живого потеряла прежнее значения и ушел в тень, хотя еще имеет влияние и распоряжается частью старых кораблей. Видимо, мы на одном из них. Может быть главном, раз он назван… Кахор Нэ Роош… – последние три слова он прорычал.

– Попробуешь наших харчей? – Черновол прищурился, отправляя в рот кусочек масляной ставридки. За много лет непоседливой жизни есть с ножа он приноровился: ни одна сочная капля не смочила черную курчавую бороду. – Это тебе не листики да корешки со стен глодать. По-нашему это лакомство – рыба, – он попытался представить с мечтательной улыбкой жирного карася, бьющегося на лесе у самого бережка. Принял ли этот образ чудной кеброа или нет – его дело.

– Мало попробую, – согласился неожиданно для землян Керан Жоут Эмати. Может, отказываться от угощения считалось неприличным у расы длинношерстых, а может, он изголодался так, что готов был жевать мох с кусками пенолита.

– Прошу, – Ирина подсела к инопланетянину ближе, вовсе потеряв страх и не замечая взгляд Лугина из-под сросшихся бровей, сердитый точно у волка. За неимением хлеба, она положила немного раскрошившейся рыбы на галету и протянула кеброа.

Тот принял, угощение исчезло в широком рту. Пожевал, сглотнул. При этом Керан не выразил ни недовольства, ни восхищения вкусом пищи, будто все четыре цикла он то и делал, что питался ставридой в масле.

– Может, водочки тяпнешь? – в шутку предложил Черновол, извлекая бутылку «Путинки». – Это по-вашему Це два Аш пять О Аш. Разумел?

– Не буду, – инопланетянин с осторожностью втянул ноздрями крепкий спиртной дух.

– Не уважаешь, что ли? – рассмеялся Тарас. – Ладно, не серчай. Это так: дурь земная, сугубо человеческая. Иначе говоря, элемент культуры.

– А я буду, – решился Лугин, склонившись к мысли, что от чужака вряд ли ждать неприятностей. На всякий случай козлобой он положил под правую руку, ровно так чтоб ствол смотрел взглядом смерти на длинношерстого. Принял у Ирины три тонких ломтика «Одесской» колбасы, истончавшей, сморщившейся в холодном чреве Кахор Нэ Роош, ломтик ставриды и маслины, соблазнительно блестящие на пластиковой тарелочке, возле маслин изрядно подсохший сыр. Черновола предупредил: – Пятьдесят грамм – больше не наливай.

Сперва непонятно было, пошла ли водка впрок. Провалилась теплой струйкой внутрь, приятно обожгла порожний желудок, и в затылке отдалось иголочками. Так обычно бывает, когда по-звериному голоден, много часов на ногах и на нервах; когда жизнь и смерть больше не кажутся разительно противоположными понятиями, и грани между ними нет. Нет вообще ничего кроме безвременья, в котором ты застрял, делая механически какие-то движения – к ним тебя толкает не разум, а тупые инстинкты. Но вот растворилась вроде водочка, всего небольшая порция, и как-то обозначилась грань та, что между былью и небылью. В душу чуть прилило теплоты и смысла, за этим понимание, что выгоднее все-таки жить и находить в жизни хоть маленькие крупицы радости, бережно хранить память о них. Значит, впрок водочка.

Лугин принялся есть, забыв на миг о присутствии кеброа, дав малость волю жадности. «Одесская», высохшая, едва подающаяся зубам, казалась самым превосходным лакомством во вселенной, а сыр исчезал во рту, оставляя неповторимое послевкусие. Да, вот такая земная еда… Скоро о ней останутся лишь воспоминания.

Красина, коснувшись кроссовком ноги мичмана, наблюдала с милым прищуром за его лицом, суровым, небритым, так поглощенным пиршеством. Сергей не сразу почувствовал ее взгляд и как мальчишка смутился.

– Ешь, ешь, – сказала Ирина, пожевывая кусочек сыра, держа в руке пластиковый стаканчик с недопитой водкой.

Лугину не нашлось, что ответить. Не говорить же ей, мол, спасибо, барышня, за заботу. Если бы они оказались бы наедине, то он бы без всяких слов, прижал ее к себе, чтобы видеть в самой желанной близости прищур серых глаз, ставших такими добрыми, ласковыми к нему. Но здесь был Тарас, – да бог с ним – и Керан… – как его по батюшке? – Жоут Эмати, а еще тысячи проблем, развязаться с которыми не получится никогда.

– Послухай, Керан, – Сергей бросил в рот маслину и внимательно посмотрел на длинношерстого. – Я тебе расскажу сейчас одну очень хреновую историю. А ты вникай, и хорошенько думай. Может, сам выводы сделаешь и для нас что прояснишь.

Лугин пересказал историю с астероидом, направлявшимся к Земле, о появлении инопланетных звездолетов и соглашении между правительствами большинства стран и кафравцами по эвакуации с гибнущей планеты. Рассказ мичмана с большой охотой дополняла Красина, знавшая множество интересных и важных деталей. Черновол все это время помалкивал, разделывая на куске полиэтилена овощи, похожие на те, которыми сам питался в биотронах под Нововладимирском. Еще он поглядывал на бутылку «Путинки», початую и так сиротливо стоявшую возле пустой консервной банки, что, в конце концов, не выдержал, выдавил сдавленное, сердечное «Эх!» и плеснул себе немного в стаканчик.

– Что скажешь, кеброа, могли кафры при желании отвернуть астероид? – спросил Лугин, закончив рассказ о трагедии родной планеты.

– Да, – телепатически отозвался Керан. Несколько минут он сидел в задумчивости, покачивая вправо-влево головой, и скрестив длинные лапы на груди.

– Есть версии, почему не сделали? Мы думаем, что кафры сами заботливо толкнули на нас астероид, – высказал всем известную версию Лугин.

– Так и есть. Им нужна ваша планета. Зачем – пока не могу предположить. Планеты бывают ценные и не очень. Ваша имела достаточную цену. Иначе они не затевали все это. Можно? – Жоут Эмати шевельнул лапой, указывая на желтоватые овощи, с которыми возился Тарас, счищая грубую кожицу.

– Прошу, – Ирина передала ему несколько кусочков на пластиковой тарелке.

– Это питательно, – заметил инопланетянин. – Я их собирал далеко отсюда, где они крупнее. Но вылазки туда опасны – у воды полно хищных зверей.

– Керан, остается вопрос: если кафравцам нужна только наша планета, то зачем они привлекли столько кораблей для эвакуации землян? – спросила Ирина, усмотрев логическую нестыковку в недавнем высказывании кеброа. – Шлепнулся астероид, через некоторое время они бы прилетели и начали хозяйничать на развалинах нашей цивилизации, без всякой головной боли, без переговоров, без непростых проблем с эвакуацией и привлечением таких огромных звездолетов. И зачем кафравцам вообще требовалось заключать договор с главами правительств стран нашей планеты? Какой смысл в этой бумаге?

– Здесь просто… – инопланетянин подцепил угощение лапой. – Им нужна и ваша планета, и вы сами. В акции принимали участие наследники Кахор Нэ Роош, – иначе не объяснить, откуда у них огромные старые звездолеты. Чтобы планета перешла к ним законно, и никто из влиятельных семей Кафравы не мог оспорить право на нее, им и потребовался этот договор. Получается, они у вас ее не отобрали, а приобрели за перевозку части жителей. Как я понимаю, место доставки эвакуируемых и их дальнейшая судьба не была обозначена в договоре.

– А мы, люди им зачем? – Красина встретилась взглядом с кеброа.

– Вы тоже большая ценность, – ответил он. – Если бы у кафравцев было больше кораблей, то они бы забрали вас всех. Вы очень похожи на рисиан. А рисиан захватить не так просто. Я думаю… Вас можно использовать по-разному: продать, выдавая за настоящих рисиан. Это большие деньги, если захваченных существ миллионы! Многим развитым и темным расам хочется иметь рабов или слуг расы рисиан. Если не получиться продать, то вас могут заставить работать на планетах, в освоении которых заинтересованы кафравцы или сам Орден Кахор Нэ Роош. Может быть еще одна цель… Для этого кафравцы захватили меня и других кеброа. Вы тоже для этого годны.

– Для чего? – поторопил его с ответом Лугин.

Длинношерстый молчал, лениво разжевывая последний кусок сладковатого овоща и глядя в пустую тарелку. Было такое ощущение, что инопланетянин не собирался отвечать и сожалел о своих последних словах.

– Им нужен ваш мозг, – наконец, произнес он беззвучно. – Это очень нехорошее дело, но так оно и есть. Они используют мозг кеброа для производства особого вида роботов. Поэтому нас захватили. Пятьсот сорок шесть кеброа мертвы. Аризаии Ганка, Нашиарти, Проитуи Ранран, Лушаак Готии… – Керан вздохнул будто всхлипнул. – Не осталось даже их мертвых тел. Содержание их голов теперь служит кафравцам. Ваш мозг тоже подходит им.

– Многих людей забирали и увозили механизмы с длинными жгутами, парализующими электричеством. Они схватили меня, ее и его, – Лугин указал на Ирину и Тараса. – Нас замотали в прозрачную пленку и готовили к какой-то процедуре. Но мы вырвались. Видели большой зал, где людям вскрывали череп и выдергивали мозг. Это то самое, о чем ты сказал?

– Вырвались оттуда?! – в телепатическом возгласе Керана Жоута Эмати выплеснулось столько изумления, что мичман, отгоняя чужие эмоции, тряхнул головой. – Да, это то самое, о чем я говорил, – спокойнее продолжил Керан. – Если бы вы не ушли оттуда, то вас бы убили. Как вам это удалось? Я не знаю случаев, чтобы хоть одному кеброа ушел из отсеков смерти.

– Слышите? – Черновол поднял руку, призывая к вниманию.

– Да… – полушепотом произнесла Красина.

За ней и Лугин, сосредоточенный было на разговоре с длинношерстым, услышал выстрелы. Из чего стреляли, трудно судить – пенолитовая пещера приглушала и искажала звуки – но, несомненно, палили из огнестрельного оружия. Где-то поблизости были люди. Неужели кто-то из дружинников Гудвеса выжил в столкновении с кафрами и забрел сюда? Или в странных биотронах появились другие люди, о которых прежде никто из нововладимирцев не знал?

– Стоит тихонько посмотреть, – поднимаясь, сказал Черновол. – Схожу я.

– М-м… – Лугин поморщился. Тарасу одному не следовало соваться: все-таки не на пикнике в тихом Подмосковье. И Иришу наедине с кеброа не оставишь: может, мохнатый и хороший парень, но кто знает, что он способен выкинуть, когда на него не смотрит ствол козлобоя.

– Все вместе пойдем, – решил мичман. – Вместе до выхода из пещеры. Там прикинем, как быть.

Это предложение инопланетянина будто обрадовало. Он завозился и вдруг сообщил:

– У меня оружие тоже есть, – в лапе, поросшей серой с рыжими прядями, появился продолговатый металлический предмет.

Сергей только и успел положить руку на козлобой.

– Батареи разряжены, но хватит на двадцать выстрелов, – продолжил Керан, вставая. – Пойдемте. Звездолет вышел из гиперпространства, значит, скоро посадка. Нам нужно что-то придумать. Придумать, как вырваться отсюда. Сидя в пещере, трудно добраться до хороших идей.

По пути Лугин хотел рассказать длинношерстому о раскрывшихся люках, после того как Мякушев с Ляховым прожгли энергоканал. Если Керан разбирался в кафравской технике и устройстве корабля, то возможно это подбросило бы ему ту самую «хорошую идею». А Кахор Нэ Роош покинуть хотелось всем. Безумно хотелось! Ведь это все равно, что вырваться из могилы, где тебя похоронили заживо, и обрести новую жизнь. Неважно как там на Фаргерте. Хуже чем в проклятой улитке, где лишь сумрак, холод и смерть, не может быть нигде.

До выхода из пещеры они добрались раньше, чем Сергей решился посвятить кеброа в историю с люками. Тарас левой рукой сотворил предостерегающий жест и выглянул из-за пненолитового выступа.

Пальба еще продолжалась, и Черновол сразу нашел взглядом ее виновников.

Человек семь-восемь отстреливались от зверюг, похожих на тех, что положил Сергей с Трасом, перед тем как скрыться в пещере. И вряд ли люди у дальнего берега озера были нововладимирцами: дальше за ними виднелся темный овал – открытый люк, уводящий из биотронов.

– Вот те дела… – задумчиво теребя броду, произнес Черновол. Пожалуй, он совершил полезное открытие. Странные биотроны могли стыковаться с другим пещерным городом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю