Текст книги "Голубая Саламандра"

Автор книги: Александр Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

О месте дома Этархи он узнал, расспросив портовых рабочих, долго насмехавшихся над его нескладной манерой держаться на коне. Он поехал к Столпам Гарта и уже за площадью отыскал владение аргура.

Обширный, даже по аттлийским меркам, сад ограждала стена с родовыми знаками на столбах. Ее верх оплетали густые побеги ипомеи и лианы, выросшие с внутренней стороны. Редко где к высокой кладке примыкали ветви деревьев. Перелезть через стену незамеченным оказалось не так просто: в большинстве она была частью людных улиц, а пытаться войти через ворота, обращенные к святыням справедливого бога, в его положении мог рискнуть только слабоумный. До наступления темноты оставалось часов пять – слишком много, чтобы ожидать в бездействии.

Грачев объехал имение еще раз и после недолгих раздумий вернулся к ручью, где кладка туфа была выше, зато листва кое-как скрывала его от посторонних глаз. Там он срубил твердые стебли энтады, укрепил их разрезанной лошадиной сбруей и, выждав момент, вскарабкался наверх стены. После того, как он пробрался в сад, приспособление так и осталось стоять под разорванными побегами ипомеи, ясно обозначая место незаконного вторжения.

Тихо продвигаясь вдоль зарослей, он добрался до маленького пруда и смог рассмотреть особенности имения. За серебристой хвоей лейкодендрон и тонкими стволами лотосовых деревьев проступали стены родового дома. Светлая колоннада ограждала дугой часть сада, ее обрамляли пирамиды остриженных кустов и мраморные фигуры, начинавшие лучи дорожек. Грачев просидел недвижимо минут пятнадцать, но так и не обнаружил какой-либо охраны. Где-то в дальнем конце у конюшен суетились рабы, из беседки у фонтана слышался беззаботный смех девушек. По-прежнему осторожно он направился к правому крылу здания и вдруг, резко отпрянув к дереву, замер. В нескольких десятках шагов перед ним лежала пантера. Через миг он заметил другую, поднявшую оскалившуюся морду с газона. Он и раньше слышал, будто своенравных кошек держали в знатных домах, переняв тайны их приручения у фиванцев. Все же видеть бархатисто-черных свирепых бестий возле человеческого жилища было диковато. Тогда Грачев еще не заметил стальные цепочки, ограничивающие их свободу, и изрядно перетрусил, когда сторожа вскочили, угрожающе рыча в его сторону. Вскинув парализатор, он нажал спуск. Ближняя кошка, взвизгнув, затихла, но следующий выстрел был неудачным и зверь, безумно взревев, катался по траве, пока он снова не поймал его в прицел. Этот рев привлек внимание проходивших мимо людей. Подойдя ближе, они увидели странно распростертые тела животных и стояли с недоумением и страхом, пока один смельчак не отважился пошевелить палкой жертву парализующего заряда. Решив, что оба зверя чудом мертвы, они вспомнили богов и поспешили на задний двор. Их крики могли всполошить прислугу огромного дома. Больше не задерживаясь, Грачев перебежал до конца колоннады и влез в окно. Он опасался, что маневр его был слишком заметен и, прислушиваясь, сжимая парализатор, какое-то время стоял, налегая мокрой спиной на выступ стены. Напротив, во врезанных в стеатит эдикулах молчаливо покоились мраморные статуи, на зеленовато-черном фоне они казались бесплотными существами времен Эрди; по мозаике пробегали тени трепетавшей за окном листвы.

Грачев прошел к двери. Полутемный проход вел вглубь роскошно убранных покоев. Найти аргура в таком огромном доме помогло бы разве чудо. Он подумал, что для начала следует отыскать удобного человека и, возможно, устрашая его мечом, выпытать все полезное. В случае неудачи он мог лишить того чувств и попытать удачи со следующим.

Слушая голоса в дальних залах, Андрей прошел по коридору, заглянул в щель неплотно закрытых дверей. Какой-то мужчина стоял к нему спиной, держа в руке прозрачную чашу, изредка отпивая из нее, отходя в сторону, снова возвращаясь к столу. Тонкая дорогая туника, золотые застежки и знак судебного манта свидетельствовали, что он мог быть посвящен в тайны дома больше ограниченной прислуги. Как будто он находился в небольшой комнате один, возможно, это было везение.

– Ни звука! – повелительно и негромко произнес Грачев. Незнакомец растерянно смотрел то на него, то на тускло блестящий меч.

– Посмеешь закричать – я проткну тебя, как соломенное чучело! Ясно?!

– Какая в этом польза? – Он поставил чашу на столешницу, попятился к окну.

– Не надо уходить далеко. – Грачев предостерегающе качнул клинком и подступил ближе: – Мне всего-то хотелось знать, где Этархи. Этархи!

– Но я не знаю, где он! Нужно спросить управителя Нувхора! – Он сделал еще шаг к окну.

В тот же миг Грачев почувствовал шевеление за занавесом и, метнувшись к аттлийцу, прижал оружие к его шее.

– Я знаю, где Этархи! – Из смежной комнаты с гордым видом вышла высокая молодая женщина. Раздражение, сквозившее в ее лице, быстро сменилось любопытством. Остановившись у стола, она изучала Грачева глубокими черными глазами, а вид напыжившегося под острием меча манта вызвал на ее губах ироничную улыбку. Вбежавшая за ней служанка что-то запричитала на непонятном языке и в страхе отступила в угол.

– Волей богов, я жена аргура. Только зачем угрожать моему дорогому гостю? Отпусти его, варвар. Этархи – не сердце Пеи, чтобы искать его с обнаженным мечом.

– Да, но иначе добраться до него труднее. Мне нужен только твой муж, госпожа, – твердо повторил Грачев, хотя кровь его пенилась от волнения. Он не мог предвидеть, что влезет в столь глупую ситуацию: проявить великодушие в угоду аттлийке было бы гибельным безумием; использовать же парализатор против двух женщин оказалось выше его сил.

– Прошу, Мемфия, сходи за ним, – проговорил мант. – Сходи, милая, иначе он в нетерпении перережет мне горло! О, боги! Мне завтра держать речь в совете!

– Мы вместе отправимся на его поиски. И спокойно. Вы впереди. А я с ним – следом. Если случится что-то не так, он умрет.

– Недоверчивый северянин, я сама отведу тебя! – Аттлийка подошла и медленно отклонила его меч. – Если так угодно – я стану твоей пленницей. Это не понравится Этархи, зато забавит меня. Так идем?

– Надеюсь, ты так же разумна, как и смела. Скажи им, ради тебя пусть остаются здесь и не издают ни звука! – Андрей оттолкнул мужчину и остановил испытывающий взгляд на хозяйке дома.

– Дожидайтесь меня здесь! – строго сказала она. – А ты следуй за мной и убери свой меч. Это для твоей же пользы.

Едва они вошли в анфиладу, блестящую лазуритом и серебром, Мемфия снова свернула в боковой ход, на этот раз ведущий вниз.

– Стой, – сказал Грачев. – Не думаю, чтобы твой высокородный супруг таился в темном углу, как пугливая мышь. Куда ты ведешь?

– Мне лучше знать, где он! И я исполню твое желание: не попадаться многим на глаза. – Она презрительно улыбнулась и пошла дальше быстрее.

– Тише, тише, Мемфия! Мы не на бегах! – почувствовав неладное, он хотел остановить ее. Но она вдруг споткнулась и, будто теряя равновесие, уперлась на выступавшую из стены консоль. Он среагировал мгновенно, но все же на миг позже: две решетки обрушились сверху, отрезая отступление и путь вперед. В диком порыве он успел схватить соскользнувшее заграждение и хрипло произнес:

– Сука! Следовало поступить с тобой, как с твоими кошками!

Изо всех сил Андрей пытался поднять железное заграждение на уровень груди, чтобы вырваться из ловушки. Мемфия не поняла его слов. Рассмеявшись, она вытащила маленький стилет и провела лезвием по побелевшим от тяжести пальцам. Грачев отскочил, решетка с грохотом опустилась на пол.

– Вот так, глупый варвар. Ты смел угрожать мне? Я позабочусь о твоем наказании. Кровь грубых иетсинцев смешивают с молоком и ставят у норы родового змея. Говорят, если лошадям в воду добавить кровь наунийцев и каплю вина, даже самые ленивые из них побегут быстрее. Любопытно, для чего пригодна кровь твоя?

Грачев вытирал краем одежды порезанную руку и лишь метал в нее гневные взгляды. Он еле поборол желание всадить в нее дозу ИПС. Стараясь не слышать ядовитых речей, он горячечно обращал свои мысли к моменту, когда за ним придут вооруженные слуги аргура, надеясь легко расправиться с ним или сопроводить куда-либо для потехи. Разумеется, они и не подозревают: едва поднимется решетка, никто не сможет удержать его здесь. Внезапно ему пришла в голову идея, которая могла сработать или окончательно прояснить причастность Этархи к похищению Эвис.

– Помолчи со своими фантазиями, – сказал он, подойдя к решетке и положив на землю меч. – Вот мое оружие. Мне было с ним спокойнее, поскольку я воин и привык добиваться своего быстро и, может, грубо, на твой взгляд. Возьми его, но скорее позови хозяина. Как видишь, теперь я не опасен. Позови Этархи! Клянусь Гартом, у меня к нему дело, в котором заинтересован он сам! Я имел с ним разговор еще утром. Не стой же! Пойди и скажи, что я здесь!

– Проникший как грабитель! Угрожавший мне! О нет! Не Этархи – я сама придумаю тебе наказание! – Она подняла оружие и, чуть охладев, произнесла:

– У низкого раба не может быть дела к аргуру. Чем ты способен заинтересовать его?

– Скажи, что неким образом это касается дочери Тимора. И поторопись!

– Ты сумасшедший грязный лжец! – бросила она, но все-таки, поигрывая его мечом, удалилась.

Шаги стихли. Андрей опустился на пол и безразлично взирал на столпившихся в конце коридора людей. Сначала он пытался вникнуть в смысл их болтовни, но это занятие скоро надоело. Он повернулся к кариатидам, держащим дымящие факела, и с растущим нетерпением отсчитывал минуты, прошедшие после исчезновения хитроумной аттлийки.

Этархи появился в сопровождении рабов-гаанцев, чернокожих и мускулистых, как быки Ины. Рабы с недобрым видом следовали за ним, положив на плечи острые лабрисы, сжимая их, будто в нетерпении пустить оружие в ход.

– Никак не ожидал. – Аргур с усмешкой прислонился к прутьям. – Там, где ты, происходят странные вещи. Что ты сделал с моими зверями?

– Если ты имеешь в виду тех пантер – я их усыпил.

– Усыпил?! Да… Но Нарна, проснувшись, оторвала моему человеку руку. Едва не загрызла другого. Прежде она слыла очень смирной кошкой.

– Не знаю, наверное, ей приснился дурной сон. Я торопился найти тебя… Ну и вот что из этого вышло. – Грачев обвел взглядом стены своей тюрьмы. – Я упомянул об Ардее… Чтобы это неверно не истолковала твоя супруга, отошли своих гаанцев.

Этархи повелел рабам удалиться и, понизив голос, произнес:

– Причем здесь дочь Тимора? Что ты несешь, северянин?!

– Дело, разумеется, не в ней, а в женщине, будто похожей на нее. Ты понимаешь, о ком я говорю? – Грачев пытливо смотрел на него, надеясь угадать тайные мысли.

– Разве я похож на недалекого варвара? Так расскажи, что тебя привело! Ревность?! Месть?! Или низкая просьба?! Всю дорогу ты взирал на меня багровыми глазами Эрхега!

– Пусть будет – низкая просьба. Ты предлагал ей свою помощь? Я пришел сказать, что время настало. Настало неожиданно быстро. – Грачев поморщился и отошел к стене.

– И что же? В чем просьба?

– Мы так и будем говорить через решетку? Я в заточении – она в беде! Может, ей угрожает смерть!…

– Говори! Не тяни время! – прервал Этархи.

– Мне неведомо, что произошло… Скоро там, где ты нас оставил, появились какие-то люди. Много всадников. Они схватили ее и увезли в город. Я с трудом добрался сюда, следуя ее повелению. Дальше ты знаешь: за то, что я напористо рвался к тебе, меня заманили в клетку.

– Ты пришел тайно и угрожал мечом почетному манту. Он будет прав, если потребует твоей смерти. И вряд ли его удовлетворит выкуп.

– Я – всего иноземец, от случая к случаю нарушающий аттлийский порядок. Сейчас мне все равно, что он потребует – я забочусь о ее спасении.

– Мои боги! Кем же ты ей приходишься, странный иноземец?! Только не убеждай, будто она твоя женщина – вы слишком разной крови.

– Я служу ей по причинам, которые тебе не понять. Это тебя не касается. Если ты способен помочь – сделай это! Если нет – выпусти меня, и я справлюсь сам!

– Нет, варвар. Сначала я проверю все твои слова. Опиши тех людей. И расскажи, что ты сам думаешь о них.

Грачев видел квадригу и сопровождающих ее всадников издалека. Все же его тренированная на детали память помогла сложить достаточный рассказ. О личной расправе над дожидавшимися его головорезами он благоразумно умолчал. Аргур, выслушав его, только сказал:

– Ни слова Мемфии! – и не спеша, удалился.

Теперь Андрей был почти уверен, что Этархи не причастен к похищению: ему не было никакого смысла хитрить перед заточенным за решетку варваром, которого он мог, по своим убеждениям, легко убить. Однако это открытие мало меняло. Положение Эвис не становилось легче, и он всерьез задумался: не стоит ли за случившимся сам Лантийский Дом либо его могущественные соперники. Еще его одолевала мысль, что он сам загнан в угол и теперь просто вынужден заискивать перед этим человеком, лениво удалившимся с видом сытого льва. Он жаждал только свободы, одновременно опасаясь, что аргур, не ведая ничего о копии диадемы, только туже затянет узел неясных интриг.

Часы показывали 17.03. Не так много оставалось до седьмого шага Солнца – этого тягучего времени покоя, дурное свойство которого он ощутил, войдя в святилище Асты. Он вспомнил менторские изречения Норна и тут же подметил, что всего за двенадцать скоротечных дней успел так проникнуться древними суевериями.

Он просидел в ожидании больше часа и, окончательно потеряв терпение, призвал:

– Этархи! Иди же сюда, сукин сын! Выпусти меня, наконец!

Ответа не было. Даже слонявшиеся по дому слуги не проявили к нему никакого интереса. Прошло еще много времени, когда появился аргур и заявил:

– Описанная тобой квадрига направлялась к Верхнему храму. Их видели на мосту и у Великих Ступеней. Похоже, все совпадает… Ее увезли в дом Атта. Только зачем жрецам потребовалась твоя госпожа? И почему ее сопровождал столь многочисленный эскорт?

– Ее могли перепутать с Ардеей, – предположил Грачев.

– Тогда это будет самая смешная ошибка святого Дома! Говори мне, какая связь между ней и дочерью Тимора?

– Диадема, – неохотно ответил он. – Названная Голубая Саламандра. Она несколько похожа на ту, что принадлежит Ардее, в которой она имела неосторожность сбежать. Достаточно похожа.

– Какая еще диадема?! Ты, видно, совсем глуп! Если бы она надела все украшения Лантийского дворца – ее бы могли обвинить не более чем в воровстве. Дом Атта не станет по пустякам устраивать такие шумные бега. И Тарг не мог заинтересоваться ею беспричинно, – размышлял Этархи, прислонившись к решетке и глядя мимо своего пленника. – Ее будет нелегко вытащить, даже если это невинная случайность. Ты что-то не договариваешь? Признайся, варвар!

– Из-за этой проклятой диадемы слуги Атта могли подумать, будто она в чем-то связана с дочерью Тимора. Я могу только обещать, что это не так.

– Твои обещания меня только настораживают. Хорошо. Я попробую подкупить известных людей и узнать больше. Как бы то ни было, ты занял меня очень интересной историей. Вот я смеюсь и думаю: теперь она для меня стоит многим больше, чем при встрече в садах Лои.

– Побереги свои деньги. Я сам вытащу ее оттуда.

– Сам?! Каким же образом?!

– Подними решетку и верни мой меч.

– Мои боги! Разве я сказал, что не имею сил помочь этой прекрасной женщине?! Ее глаза, линии Алии да речи, достойные Мудрой, легко бы пленили даже женоненавистника Ови. Ей был нужен разумный и надежный защитник.

– Остынь, аттлиец. Чтобы вернуть ее, мне достаточно знать, где ее прячут. Подними решетку, и я ухожу.

– И, конечно, для разговоров в стенах Прародителя тебе потребуется меч! – Он рассмеялся. Отодвинув плиту, начал вращать скрытое колесо. Заграждение медленно поползло вверх. – Мне безразлично, когда на тебя укажет Цио, но в этот раз я попробую отсрочить твою смерть. К Верхнему храму вместе поедем. Там будет видно, что делать.

Спустившись к колоннаде в сопровождении чернокожих невольников, провожавших его или стерегущих, Грачев решил все-таки дождаться колесницы. Как ни неприятно было ему участие Этархи в судьбе Эвис, он не мог не признать: власть аргура и искушенность в скрытой жизни Аттлы, вероятно, были велики. Рассуждая о плюсах и минусах вмешательство Этархи, он увидел, как из дома вышла Мемфия и две знатные аттлийки. В расшитых серебром и жемчугами эксомидах с голубыми цветами в волосах они весьма походили на дев Лои, сошедших фресок святилища. Указывая на Грачева взмахом веера, Мемфия что-то нашептала подругам и те, рассмеявшись, подошли ближе.

– Не сердись, варвар, – сказала она, сходя по ступеням. – Может, в твоей холодной стране так принято, врываться в дом благодетеля; или твоя, привычная ледяным ветрам, кровь закипает под нашим солнцем, – как бы то ни было, ты развеселил меня. Буду рада видеть тебя снова.

– Моя страна далека, и ее обычаи здесь не имеют значения. Я тоже рад, что мне удалось тебя развлечь, – ответил Грачев.

– Посмотрите, его глаза так светлы и печальны, – тихо произнесла ее подруга. – Если бы он не был так строг с нами, я бы взялась его утешить.

При этих словах молодые женщины прыснули смехом. Грачев же под лукавым взглядом, брошенным из-под густо подведенных индиго бровей, ощутил непонятное смятение. Разве мог он знать, что из-за этой высокородной аттлийки когда-то между ним и Эвис ляжет глубокая пропасть и будет в ней страдание, чары жемчужной богини и сама черная гибель! Избегая взгляда больших черных глаз, он отошел к аллее. От конюшен, наконец, послышался звон быстрых колес. Скоро перед колоннадой остановились две квадриги.

Этархи не повернул у Нарда и поехал дальше, к Илодову мосту. Оттуда дорога сразу выходила к площади Океана, и они могли попасть в святилище к последнему шагу Солнца. Наонские жеребцы резво несли вдоль древних гробниц. От отблеска на изразцах стены Хифа было больно глазам. Возница второй квадриги, с которым ехал Андрей, вряд ли уступал в умении самому Этархи; нередко его кони, хрипя, разметав длинные огненно-красные гривы, вырывались вперед. Эта опасная даже на широкой дороге игра была по душе аттлийцам. Грачев же, вцепившись в поручни, проклинал бессмысленную удаль; они чуть не столкнулись со встречной упряжкой, потом едва не наскочили на лоточника, и уже за поворотом аргур круто взял вправо, остановив лошадей перед въездом на мост. Впереди образовался затор. За многолюдной толпой не было видно происходящего; судя по разговорам, тем перевернулась грузовая повозка, и напуганные быки успели покалечить несколько человек, пока с ними не расправились подоспевшие стражи. Попытка аргура проехать вдоль ограждения не имела успеха: он скоро увяз в разразившейся руганью толпе и, едва сумев выбраться назад, сказал:

– Дурная примета. Отец говорил: если дорогу пересекла тень Цио, вернись и выпори раба, снаряжавшего в путь. Разумеется, я редко иду советами старика. К тому же свою колесницу я запрягал сам. – Он коротко рассмеялся. – Нам придется возвращаться к Нарду либо ждать, пока лентяи разгребут рассыпавшийся скарб и соизволят нас пропустить.

– Я не верю в капризы вечных. Однако кто-то снова напоминает: не следует спешить на седьмом шаге Солнца. – Стоя на колеснице, Грачев хмуро взирал на столпившихся на мосту. Неожиданно он увидел Ари – пробиравшегося к нему юного служителя Асты.

Вырвавшись из толпы, юноша подбежал и с чувством воскликнул:

– Увидел тебя еще с той стороны! Я прошел по всему Ноллу, ждал в хранилище, где для вас оставили записи!

– Слушаю тебя, мой друг. – Грачев наклонился к нему с растущим волнением.

– Норн ждет в храме! Это очень важно! – негромко и быстро заговорил он, оглядываясь на стоявшего рядом Этархи.

– В чем дело, Ари?!

– Этого я сказать не могу. Прошу, поспеши туда! Норн все объяснит, а я бегу к дому Ины! И еще, – прерывисто дыша в лицо Грачеву, он прошептал:

– Остерегись аргура Этархи!

– Что нужно этому носителю Огня? – спросил аргур, когда юноша торопливо скрылся в толпе.

– Я еду к храму Асты, – сказал Грачев. – Похоже, жрецы желают открыть мне полезное.

– Я же сказал: она в Доме Атта. Перед Таргом Звездный Огонь так же немощен, как блеск звезд во мглистом небе. А ты, северянин, хитро утаил, что знаешься со стариком Норном.

– Мы как-то не заводили об этом разговор.

– Иногда тот жрец способен на разумные речи. Если ты действительно дружен с ним – поезжай. Поезжай! Я буду ждать у холма Прародителя или оставлю там с вестью возницу.

Остановив квадригу за пальмовой рощей, Андрей прошел в святилище со двора. В нижнем зале уже собрался обычный здесь люд, и он опасался, что поиски Норна займут много времени. Он оповестил жрецов о своем прибытии и, в нетерпении заглядывая в темный проход, сел на скамью. Норн появился мрачный лицом и в совсем не привычной порывистости.

– Ты один? – спросил он издалека.

– Если ты еще не знаешь, – Эвис схватили слуги Верхнего храма. По пути я встретил Ари, и он направил сюда, чтобы Дом Асты мне нечто объяснил.

Известием о случившемся с Эвис жрец был ошеломлен. Пробормотав похожие на молитву слова, он отошел к колонне, нервно постукивая по ней рукой, с минуту молчал. Грачев коротко изложил ему события в доме Абаха, рассказал о нагрянувших на берег людях.

– Виной всему ее диадема, – произнес жрец.

– Увы, да. О ней знали очень немногие. Конечно, перепутать Эвис с Ардеей, насколько я понял, можно только в пьяном бреду. Но не надо быть слишком проницательным, чтобы решить: та, у которой Голубая Саламандра, вероятно, знает, куда исчезла дочь Тимора. Сейчас у меня нет времени размышлять, какую пользу извлекут из этой ошибки разыскивающие беглянку жрецы – я должен скорее вызволить ее. Поможешь ты или нет?! Зачем меня торопил сюда Ари?!

– Ардея здесь, – едва слышно произнес Норн. – Ее принесли только сегодня, на четвертом шаге Солнца. Ступай за мной. Я надеялся на вас. – Пропустив Грачева вперед, он повел его вглубь святилища. – Надеялся, все еще надеюсь, что вы поможете. На ней проклятие мстительных слуг Атта. Не получив ее в назначенный срок, они наслали Черный Огонь. Ты ведь знаешь, что тогда бывает?!

– Нет. В подобные чары частью посвящена Эвис.

– Идем, идем. Она умирает. А ты, я знаю, имеешь достоинство вникнувшего в высокие знания народа.

– Ты напрасно меня отождествляешь с моей многоумной спутницей. Здесь, Норн, я не более чем опекающий ее воин.

Грачев вошел в полусферический зал. На треногах у гранитных консолей горели огни. Дым курений першил в горле, и мысли при этом становились четче, даже хрупкими, как стекло. Ардея лежала на ложе, устроенном на удлиненном пьедестале, бледная, тонкая, будто стебель сломленного цветка. И диадема, покоившаяся в ее пальцах, казалась иной – холодной, бесцветной. Сидевший рядом аттинец с лицом печального проповедника поднял на вошедших взгляд.

– Попытайся что-нибудь сделать, – повторил Норн. – Ее имя так созвучно твоему…

Склонившись над девушкой, Андрей осторожно взял ее руку, стал считать пульс, при этом лишь глубже осознавая свою беспомощность. Ему слишком нелегко было разбить надежды жреца, возомнившего, будто он – иноземец – знает тайные способы исцеления. Рука ее была совершенно холодна и, если бы не слабы вздрагивания артерии, он бы решил, что аттлийка мертва. По его представлениям она была в коме, а может, терминальной фазе.

– Сожалею. Я ничего не могу сделать, – признал Грачев. – Я не знаком с природой этой напасти.

– Только один человек может ее спасти. – Аорг встал и приложил ладонь к щеке Ардеи. – Только он – верховный жрец Атта. Если мы вернем ее.

– Нет! О, нет! – Ардея вдруг шевельнулась и приоткрыла глаза. – Умоляю. Не отдавайте меня. Я хочу умереть здесь. Только бы пришел Криди. Ведь я знаю – он рядом. Почему он не вспоминает обо мне?

Жрец подал Аоргу какой-то знак, тот понял его и сказал: – Ты не должна думать о смерти, Ардея. Одна твоя воля к жизни способна противиться их заклятию. А Криди скоро придет. Я обещаю!

Дочь Тимора чуть приподнялась и сквозь плотную пелену в глазах различила Грачева.

– Милый воин, – прошептала она. – Ты пришел спасти меня?… Где же моя сестра? – она начала бредить и снова потеряла сознание.

– Я не верил, до последнего мгновения не верил, что их высокий Дом решится на это! – Аорг сокрушенно качнул головой. – Неужели они зашли так далеко, что попирают закон самого Атта! А Тимору они скажут: это гнев Прародителя. Это воля богов и ненавистного им Дома Асты. Они обвинят во всем нас! Мы не можем дать ей умереть, Норн!

– Ее способна спасти Эвис, – сказал Грачев. Он вспомнил о чудесах биорегенератора, и слабая надежда переросла в уверенность. – Да, она легко вернет ее к жизни. У нее есть средство.

– Нет могущества выше тайных Сил Земли, – скорбно произнес Аорг. – Ты ничего об этом не знаешь! В них то, что было еще до богов – тяжелая первоприрода, без мыслей и чувств. Если их пробуждает злая воля, они пылают Черным Огнем и выжигают само то, что есть человеческая жизнь. О, Атт! Зачем ты указал эти силы людям?!

– Жить ей осталось день или два, Аорг. Мы должны решиться: либо против ее воли и нарушив клятву отнести ее в Верхний храм, либо, продолжая верить в чудо, все же готовить ее к смерти, самим готовиться к несправедливой мести Тимора. – Норн взял нож с лезвием из черного камня и помешал им густое питье в чаше. – А смерть – это страшно, – продолжил он. – Душа ее уйдет в вечный холод, растворится там, более не рождаясь. Так будет, если раньше я не освобожу ее. Ответь же, Аорг! Мы должны решиться уже сегодня!

– О, как же я был глуп! Я так верил в магию древних Тар! Верил в волшебство, как мальчишка! Или все это вымысел?! – Аорг поднял диадему, в его глазах появился недобрый блеск. – Я думал, она могущественна, как щит Прародителя! Но оказалось, в ней только беда!

– Земля Облаков хранит истину об этом венке. Ты был обманут, добрый мечтатель, – сказал Норн. – Обманут… Но жизнь продолжает длиться по цепи великих превращений – в ней смерть лишь малое пространство между звеньями. Только бы неразумные, кичась сакральным знанием Атта, не прервали ее. Мы должны сделать верный выбор, быть может, пересмотрев канон. – Жрец положил нож у изголовья Ардеи и повернулся к Грачеву. – У нас есть пока время. Еще ночь и день. Я не думаю, что Тарг посмеет желать большего, чем то определяет его разум и честь.

– Иначе, ты решил заключить с ним сделку.

– Я хочу найти согласие с ним. А ты, конечно, не пожелаешь ждать даже до утра… Если так, то я дам тебе несколько советов.

– К ночи мне больше нужен сведущий проводник. – Андрей подумал, что ожидавшая колесница давно укатила навстречу аргуру. И уже потом, когда он шел к выходу, его занозила одна неприятная мысль: будто Этархи сумел освободить Эвис и без него, а ему придется лишь униженно постукивать в двери дома у Гартовых Столпов.