Текст книги "Кир Торсен против Черного Мага"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 71 страниц)

– Сэр Кир, мне очень жаль, но сегодня я не смогу быть для тебя радушным хозяином. Мой духовник при смерти и мне прямо отсюда надлежит скакать во весь опор в его обитель, чтобы закрыть ему глаза и положить в гроб.

Кир поторопился высказать графу свои соболезнования:

– Роджер, я тебе сочувствую и…

Тот, к его полному удивлению, вдруг, ухмыльнулся и, сделав рукой странный жест, будто он разгонял мух, перебил его:

– Кир, не терзай себя. За последние двадцать лет этот старый болтун помирает уже в третий раз. Ровно через двенадцать часов он воскреснет, если раньше его не воскресит его собутыльник маг Симон и так надоест нам всем своими проповедями, что если не тебе, то уж мне точно захочется его отравить. Аббат Ренье уже стар и воскрешение для него единственный способ, чтобы немного омолодиться и вновь начать волочиться за смазливыми вдовушками. Но, увы, мне, всё-таки, придётся ехать в его монастырь, а тебе устраиваться на ночлег в моём замке самому. Вот, возьми мой фамильный перстень и ещё я сейчас напишу письмо своему гофмаршалу, так что будь в моем замке за хозяина. Если челядь не станет выказывать тебе должного почтения, сэр Кир, то ты, как бы тебе это сказать… – Граф слегка запнулся и его инструкции тотчас уточнил Калюта, весело рыкнув:

– Дай хаму в зубы, сэр Кир, и у тебя всё будет в полном порядке. Поверь, этих старых прохвостов только так можно заставить относиться к себе с уважением.

Граф Барилон рассмеялся и кивнул головой, соглашаясь с Калютой. Кирилл, почесав в затылке, достал из сумки большой блокнот и шариковую авторучку. И то, и другое вызвали изумление на лицах Роджера и Калюты. Авторучка тем, что ей не требовалась чернильница, а блокнот своей яркой обложкой с фотографией голой девицы, сидевшей на корточках на капоте «Роллс-Ройса» и демонстрирующей свои тщательно выбритые гениталии. Глядя на то, как юный граф рассматривает бесстыжую грудастую диву, Кир порылся в сумке ещё минуту и извлёк из неё колоду игральных карт с самой разнузданной порнухой. Достав дюжину листов и для начала развернув их веером, он медленно перетасовал их перед своими изумленными спутниками. Передавая колоду графу, сэр Кир сказал:

– Роджер, это тебе мой маленький дружеский презент. Ты бы сыграл со своим духовником в покер, глядишь и ему расхочется помирать на ночь глядя.

Граф, рассматривая фотографию на упаковке, на которой симпатичная блондинка с арбузными грудями с упоением исполняла минет на чёрном кожаном кларнете, поцокал языком и задумчиво отозвался:

– Не знаю что такое покер, Кир, но в барт я сегодня со стариком точно сыграю. Не думаю, что этот старый святоша сумеет сегодня обыграть меня.

Отдав колоду Калюте, граф принялся строчить записку своему гофмаршалу. Его офицер в это время, хихикая, рассматривал карты, поражаясь тому, сколь искусны в своём ремесле шлюхи мифического, несуществующего Мариона. Когда Роджер вручил своё послание и перстень сэру Киру, он коротко хохотнул и вернул карты своему господину, после чего гаркнул лучникам:

– Эскадрон, слушай мою команду! Первый и третий взвод сопровождают его светлость в урочище Синих Туманов, второй взвод сопровождает сэра Кира Торсена в замок. Капрал Пендерен, тебе я поручаю быть провожатым его светлости в Барилоне. Ты головой отвечаешь за его жизнь и спокойствие, так что не зевай, дружище, ты у него в долгу, а потому пусть твоя старуха посидит одна, пока я не вернусь. Рекрутов помыть в бане, переодеть, накормить до отвала, хорошенько напоить вином и разместить в казармах. – Повернувшись к Киру он поклонился ему, прижав руку к груди и добавил – А ты, благородный рыцарь, не позволяй челяди садиться тебе на шею и морочить голову. Помни, до возвращения его светлости графа Барилона, ты в замке единственный хозяин. Жак позаботится о том, чтобы это стало известно всем без исключения.

Что ни говори, а Калюта был неплохой мужик и Кириллу он нравился всё больше и больше. Граф Барилон, а с ним и большая часть лучников, пустили коней в галоп и поскакали по просёлочной дороге направо, а обоз въехал на мост. Кир и Жак Пендерен возглавили кавалькаду всадником и понеслись галопом. Теперь они ехали по прямому, словно стрела, широкому мосту длиной километра в три и ничто не могло помешать их движению.

Лучники, оставшись без строгого начальства, раскрепостились и весело болтали о передрягах, выпавших на долю их товарищей в Пьяном лесу. Больше всего их интересовало то, как это рыцарь Кир Торсен умудрился выследить в лесу Зелёного Паука и правда ли было то, что он за каких-то пять секунд уложил сразу четверых бандитов. Жак весело выкрикнул:

– Парни, дело даже не в том, что его светлость убил их так быстро, а в том, как именно он это сделал. Попробуй кто из вас проделать такой трюк, и он точно свернёт себе шею. Такое будет не под силу ни одному циркачу, даже самому ловкому.

Кирилл тотчас попробовал отшутиться:

– Отец, не будь на тебе столько одёжек и железа, ты и сам бы легко проделал то же самое. Это ведь не сложно.

В доказательство своих слов он тут же отдал меч Жаку исполнил не только этот номер джигитовки, но и ещё несколько других, посложнее, которые не раз видел в цирке, но сам не исполнял ещё ни разу. Как это ни странно, но всё у него получилось просто великолепно. По всей видимости его умение отлично водить машину и проделывать на ней всякие сложные трюки, передалось и на верховую езду, так что он испробовал почти все приёмы джигитовки. Особенно лучникам понравилось то, как он на полном скаку перемахивал через своего высокого вороного жеребца соскакивая с него на деревянный настил моста и, вдобавок, пролез под его животом. Когда же Кир встал на седле во весь рост и поскакал по-галицийски, лучники даже примолкли, прежде чем взорваться восхищёнными криками.

В общем, когда они съезжали с моста, он уже был их кумиром. Во всяком случае по части верховой езды и истреблению лесных разбойников. Понравилось им и то, с какой ловкостью рыцарь управлялся с мечом, жонглируя им ничуть не хуже ярмарочного циркача. Поэтому, когда при съезде с моста седовласый стражник спросил у него, кто он такой, то ему даже не пришлось открыть рта. Сразу несколько лучников строго рявкнули этому пенсионеру в ответ:

– Наш полководец! Истребитель лесных призраков! Доблестный рыцарь, сэр Кир Торсен! – А папаша Жак и вовсе весело гаркнул во всю мощь – Погибель Чёрного Мага, старый тюфяк! Убирайся немедленно с дороги!

Никому из них даже в голову не пришло выразиться поточнее. Конные лучники, разгоряченные скачкой, были просто возмущены таким приёмом и потому Кирилл, остановив коня, как только стихли их крики, спокойным тоном сказал:

– Я рыцарь Кир Торсен, любезный страж, гость его светлости графа Барилона, твоего господина. Вот его печатка, которую он мне вручил, а потому тебе не о чем беспокоиться.

Переехав по мосту через озеро, они проскакали ещё километров семь по живописной местности, очень похожей на тщательно ухоженный английский парк прежде, чем въехали в город, на улицах которого перешли с резвого галопа на размеренную рысь. Теперь Кир мог рассмотреть столицу провинции Ренделон получше и она того вполне стоила. Хотя на Ильмине и был в самом разгаре самый махровый средневековый феодализм, местные архитекторы вполне могли конкурировать с лучшими мастерами-градостроителями Земли.

Окраина города была застроена аккуратными одно и двухэтажными коттеджами, сложенными где из тёсанного камня, а где из кирпича. Киру не попалось не то что ни одной лачуги, а даже просто некрасивого дома, все сплошь были предметом вожделения даже для самого взыскательного представителя среднего класса, взятого наугад из Западной Европы. За кованными оградами он видел роскошные палисадники с клумбами и кустами дивных цветов, а за ними сады с какими-то неведомыми ему фруктовыми деревьями, среди которых, однако, попадались во множестве апельсиновые и лимонные деревья, а также гранаты и смоковницы, яблони и груши. Судя по виду плодов в этой части Ильмина уже наступила середина лета.

Чем дальше они продвигались, тем дома становились всё больше и наряднее, а участки просторнее. И если окраина была застроена коттеджами, то это уже были самые настоящие виллы комнат на десять-двенадцать, не менее. Некоторые из них и вовсе походили на небольшие замки или дворцы, а в палисадниках стояли деревянные и каменные скульптуры, правда, все одетые в пышные наряды. Да, и народ на улицах здесь выглядел малость побогаче, хотя и обитателей коттеджей тоже нельзя было назвать голодранцами. Кир, поначалу, даже растерялся, увидев таких нарядных горожан.

Но более всего ему понравились женщины Барилона, словно сошедшие с полотен Антуана Ватто и Гейнсборо. При виде молодого красавца, скачущего на вороном жеребце, они вскидывали свои веера и томно закатывали глазки, а девушки, которые и вовсе были сплошное загляденье, даже посылали ему воздушные поцелуи, что заставило Кира широко заулыбаться и постоянно кланяться направо и налево. Будь его воля, он бы точно заставил своего жеребца идти шагом, но его подталкивал сзади грохочущий по каменной мостовой обоз.

Бросилась Киру в глаза и ещё одна странность. Похоже, что цивильная мода опередила военную и дворянскую века на два, не менее, так как простые горожане выглядели жителями Франции или Англии восемнадцатого века. Наряд же графа точно тянул на шестнадцатый век или, в лучшем случае, начало семнадцатого. Но настоящее удивление он испытал тогда, когда они миновали предместья Барилона и въехали через широкую арку без ворот за крепостную стену.

От крепостной стены начинались кварталы ремесленников и многие дома здесь стояли не в глубине просторных участков, а вплотную подступали к широкому, мощёному каменными плитами тротуару. Впрочем, это были не жилые дома, а многочисленные лавки, магазины и мастерские, некоторые в два, а то и в три этажа, поскольку метрах в двадцати за ними стояли ещё более шикарные виллы, чем в предместье. Да, народ в Барилоне жил весьма зажиточно.

Однако, самая оживлённая торговля шла ближе к центру, где и без того широкая улица и вовсе превращалась чуть ли не в проспект, шириной метров в двадцать. Понемногу вечерело, но народу на улицах было много и Кира поразило ещё и то, что все люди в Барилоне вели себя как-то странно тихо. Он не решился бы назвать барилонцев мрачными и подавленными, но все они были какими-то задумчивыми и очень сосредоточенными, к тому же, нигде не было видно детей младше пятнадцати, шестнадцати лет. Словно их в городе и не было вовсе.

То что на улицах ему встречалось очень мало людей в возрасте от двадцати пяти до сорока лет он ещё понимал, их унесла на острова, захваченные Чёрным Магом, эта странная война с нечистью. Но куда подевались их дети? Впрочем, вспомнив о том, что шлёпнул Зелёного Паука, Кирилл немного успокоился. Видимо, горожане предпочитали не выпускать своих чад из дому на ночь глядя и были полностью правы в такой своей осторожности в столь неспокойные времена.

Разобравшись в уме с этой загадкой, Кир стал активнее крутить головой, разглядывая лавки ремесленников. Перед многими, прямо на тротуаре, стояли длинные лотки с выложенными и выставленными на них образцами товаров, возле которых сидели на высоких табуретах или прохаживались приказчики. Поначалу это были посудные и всякие москательные лавки, которые мало его интересовали. Потом стали всё чаще попадаться сапожные и портняжные заведения, а вместе с ними галантерейные и скобяные лавки, что было для него уже куда интереснее и он поскакал вдоль тротуара. Увидев, что впереди лотков было ещё больше, он спросил капрала:

– Жак, старина, скажи мне, где в Барилоне можно поменять золото на мелкое серебро и медь?

– Да, где угодно, ваша светлость. – Ответил капрал Пендерен и добавил – Эти скоты с недавних пор за золото удавиться готовы. Кто-то пустил слух, что от чёрной нечисти можно откупиться золотом, вот они и готовы всё с себя продать, даже душу дьяволу. Но вам всё-таки будет лучше доехать до менялы Морриса. Это через два квартала отсюда. Уж он-то точно вас не надует, а то сейчас очень много фальшивомонетчиков развелось.

Моррис оказался молодым, плечистым парнем с искалеченной правой ногой. Честным он был менялой или жуликом, про то Кир не смог бы сказать едва только взглянув на него, но въедливости и дотошности в нём было, хоть отбавляй. Он минут десять взвешивал и осматривал обе монеты, прежде чем проверить их сначала пробирным камнем, а затем и кислотой в придачу. Зато после этого он вручил ему целых три больших кошеля. Два кожаных с серебром по пятьсот шиллингов в каждом и один суконный, с медью. Похоже, что золото действительно сильно повысилось в цене. Переполовинив медь и отсыпав в кошели с серебром часть монет, он немедленно вручил суконный кошель капралу и, привстав на стременах, чтобы оглядеться вокруг, попросил его:

– Отец, пошли кого-либо из ребят купить нашим мальчишкам всяких сладостей и какой-нибудь ерунды, чтобы им в казарме не так тошно было сидеть.

Капрал поступил куда проще. Увидев в толпе какого-то сутулого типа с впалой грудью, он отдал ему кошель с медью, велел дождаться кибитку, на которой кучером был толстяк Иероним и закупить всё, что нужно. Пока они чуть ли не полчаса меняли деньги, весь обоз стоял, как вкопанный, а лучники весело переругивались с тихими и грустными горожанами. Последние лениво отгавкивались от этих нахалов в кирасах и обзывали их бездельниками. Так было ровно до того момента, пока кто-то из лучников не увидел повозку виноторговца и не потребовал от того налить им по доброй чарке за то, что они порешили в Пьяном лесу всю банду Зелёного Паука и его самого.

Тот, разумеется, в это заявление не поверил, отчего вояки взъярились и принялись орать пуще прежнего, обвиняя в скаредности не только виноторговца, но и всех лавочников Барилона вместе взятых. Это привело к тому, что возле авангарда тотчас собралась большая толпа зевак. Так что к тому моменту, когда Кир объяснял тощему Гансу, приятелю капрала Пендерена, что тому следует закупить для рекрутов, скандал достиг своего апогея. Подъехав вместе с Жаком к этим скандалистам, он приказал во избежание расширения конфликта вывесить трупы злодеев вместе с их маскхалатами и оружием по обеим бортам кибитки для древесного угля, временно превращенной в морг на колесах, что и было немедленно сделано.

Вот тут-то Кир и убедился в том, что барилонцы умеют очень громко выражать свой восторг и ликование. Виноторговец не то что налил солдатам по чарке своего вина, а просто взял и отдал им его всё до последнего бочонка, да, ещё и умудрился при этом облобызать кроссовку рыцаря Кира Торсена, что заставило его тут же сесть в седле в позе лотоса. Лучники тотчас замкнули его в конное каре и они тронулись дальше, сопровождаемые толпой горожан, которая вопила и бесновалась в хвосте обоза.

Что там происходило он не знал, но вскоре ему доложили, что горожане срочно вызвали магов и те стали на скорую руку оживлять мертвецов, чтобы предать их семи смертям. Поскольку эту процедуру взял под свой контроль бургомистр, который не пожалел для этого трёх фунтов серебром своих собственных денег, то Кир не стал вмешиваться в это дело. Где-то в глубине души он чувствовал некое ликование, радуясь тому, что этим негодяям теперь зададут жару и их смерть уже не будет такой лёгкой, какой она была до этого момента.

Они проехали ещё несколько кварталов и уже в свете фонарей ему в глаза бросился странный наряд, выложенный на один из лотков, стоявший перед большим трехэтажным домом, похожим на небольшую фабрику. Среди шикарных камзолов и сюртуков, дорогих панталон и портков попроще лежал самый что ни на есть настоящий ярко-оранжевый скафандр космонавта с серебристым шлемом. Возле длинного лотка топтался какой-то нечёсаный, лохматый и небритый босой парень, также одетый в странный наряд, состоящий из длинных штанов и короткополой куртки-анорака навыпуск, с капюшоном, пошитый из замши, который плотно облегал его ладную, стройную и сильную фигуру. Глянув на него как можно любезнее, Кир спросил:

– Эй, друг, что это у тебя за оранжевая штуковина?

– Одёжа. – С достоинством ответил тот и умолк.

По его виду Кир сразу же понял, что так просто информации из него ему будет не вытянуть. Выудив из кошеля монету в пятьдесят пенсов, он бросил её парню. Не смотря на показную неуклюжесть, тот поймал медную монету не хуже, чем хамелеон муху, и она тотчас исчезла, а его взгляд тут же стал понимающим и Кир задал ему уточняющий вопрос:

– А что это за одёжа, парень?

– Космическая одёжа. – Ответил тот и вновь умолк, снова напустив на себя полное безразличие ко всему происходящему и всем своим видом показывая, что даром он говорить не будет.

Тут уж Киру ничего не оставалось делать, как резко повысить ставки. Достав из кошеля пять монет по десять шиллингов, он выложил их к себе на ладонь и снова спросил:

– Может быть ты перестанешь валять дурака и расскажешь мне, откуда у твоего хозяина взялся космический скафандр?

Парень мигом смахнул серебро с его руки и сказал:

– Значит так, чужеземец, у моего хозяина, этого плешивого мерина, есть раб, который говорит, что он космолётчик, исследователь звёзд. Это его вакуум-скафандр и уж если он тебя действительно заинтересовал, то, стало быть, тебе и сам космолётчик не без интереса будет, а то его этот лысый гад совсем уже замордовал, всё так и норовит к работе в своей мастерской приставить.

Достав из кошеля ещё двадцать шиллингов, Кирилл сказал парню, так ловко прикидывавшемуся дурнем:

– Вот тебе ещё денежка, чёрт нечесаный, и если ты захочешь ко мне присоединиться, то приходи через четыре дня в замок графа Барилона. Скажешь, что пришел к Киру Торсену. Мне как раз нужны такие оторвы, как ты, а сейчас позови-ка своего хозяина, я хочу с ним поговорить.

Лохматый босяк даже не сдвинулся с места. Он просто повернулся к открытой двери и заорал в неё:

– Эй, ты, лысая образина! Выходи, с тобой хочет поговорить мой новый господин, благородный рыцарь сэр Кир Торсен и передай своей дочке, пусть её теперь черти обнимают, а мне она уже до смерти надоела со своей любовью, да, мечтами о женитьбе, дурища рыжая.

Хозяин лавки, крепкий, упитанный здоровяк лет пятидесяти с розовой, пушистой лысиной во всю голову, вылетел из широкого дверного проёма своего магазина с диким рёвом, но, увидев пять арбалетов, нацеленных на него, осёкся, стал часто-часто кланяться и залебезил испуганным голосом:

– Что будет угодно вашей светлости?

Вместо Кирилла требование заявил Жак. Сплюнув под ноги ремесленнику, он сказал со злостью в голосе:

– Выдай нам человека, которого ты обратил в раба и чьи вещи ты выложил на прилавок, мерзавец. И моли Господа, если этот человек действительно обвинит тебя в рабовладении.

Тут лысый верзила аж побагровел. Сначала он стал молча раскрывать и закрывать рот, а потом истошно заорал:

– Это кто, я человека со звёзд в раба превратил? Да, пусть у этого наглого драконщика лопнут его бесстыжие глаза! Только этот лодырь мог возвести на меня такую гнусную клевету! А Гуильрин мне вовсе не раб и если он что и делал по хозяйству и в мастерской, то по собственной воле, а и из дому я ему выходить не советовал только потому, что ликом он уж больно необычен и его запросто могли обвинить в чёрной ворожбе. Ну, Мими, попадешься ты мне когда-нибудь. Ваша светлость, поверьте, этот негодяй потому меня оговорил, что я из его жалования часть денег удержал за то, что он три сюртука чернилами залил и мне их из синего, в чёрный цвет перекрашивать пришлось.

Наглый драконщик Мими завопил в ответ:

– И поделом тебе, лысый черт! Где это видано, чтобы драконщики на простых портнихах женились? Да, я лучше в мёртвых водах утоплюсь, чем женюсь на бабе, которая на драконах не летает! Не бывать такому никогда!

Перебранка, явно, носила чисто семейный характер, так как лавочник, презрительно сплюнув, воскликнул:

– Да, какой ты драконщик, тебя же выгнали прочь из драконьих конюшен, бездельник! Нет чтобы за ум взяться, ты всё о своих небесах мечтаешь, олух! Ну, и проваливай, босяк ленивый, мне такой зять и с доплатой не нужен.

– Всё! Заткнитесь оба, чёрт бы вас побрал! – Рявкнул Кир и добавил уже потише – Мне ваши дрязги даром не нужны. Ты, Мими, полезай на лошадь к папаше Жаку, а вы любезный, приведите, пожалуйста, ко мне вашего гостя и извольте получить с меня плату за то, что вы его кормили и поили всё это время.

Лавочник возмущенно огрызнулся:

– Не нужно мне никаких денег, ваша светлость и Гуильрин мне ничего не должен. Если он захочет, то пойдет с вами, а если нет, то останется в моём доме.

Лавочник повернулся и с достоинством ушел. Вскоре он вернулся в сопровождении человека странной наружности и с длинной медной линейкой в руках. Его гость точно был и не ильмианин, и, уж, тем более, не землянин, а житель какой-то другой планеты. Он был одет в чёрный форменный комбинезон с шевронами и нашивками на рукаве, но был обут в ботфорты и держал в руках узелок. Помимо комбинезона этот рослый, широкоплечий мужчина выделался ещё и тем, что его кожа была цвета кофе с малым количеством молока и имела слегка зеленоватый оттенок, глаза у него были фиолетовые, а волосы и вовсе платиново-белые. На вид ему было лет сорок. Увидев Кирилла, чья одежда так резко отличалась от средневековых нарядов ильмиан, он выронил узелок из рук и воскликнул:

– Господи! Наконец-то! Сэр, разрешите представиться, я космос-командор Гуильрин Рифарт, вы спасатель?

Кир горестно вздохнул и развел руками.

– Увы, командор Рифарт, я точно такой же бедолага, как и вы, только я знаю имя того мага, который перебросил меня с Мариона на Ильмин и даже знаю, почему он это сделал.

Радостная улыбка сползла с лица Гуильрина Рифарта и он, подняв свой узелок, негромко сказал:

– Жаль, а я уж было обрадовался, что вы прилетели на Ильмин за мной. Жаль, но чёрт побери, сэр, я всё равно рад, что вы здесь и избавили меня, наконец, от этого варварского гостеприимства. Я не хочу сказать ничего плохого про любезного мэтра Бенджамена, но провести полгода в его доме ни разу не выходя на улицу, это всё равно, что загреметь в карцер. Пусть и со всеми удобствами. Сэр, назовите мне своё имя и скажите ради всего святого, что моё заточение закончилось!

Кир наклонился вперед и, протягивая космонавту руку, весёлым голосом сказал:

– Космос-командор, я гвардии сержант Кир Торсен, так сказать, рыцарь. Ваше заточение действительно закончилось, а если вы того пожелаете, то можете вступить в мою армию, которую я скоро начну сколачивать для того, чтобы порвать задницу Чёрному Магу на фашистскую свастику, он того вполне заслужил.

Смуглая физиономия космос-командора тут же сделалась восторженно-восхищённой и он воскликнул:

– О, вот даже как! Сержант, вы действительно намерены выступить против сил зла? Но это чертовски опасный враг, мой друг, и нам всем придётся нелегко.

Капрал Пендерен, занимавший позицию позади Кира, выехал вперед и, поглаживая усы, важным тоном сказал:

– Уж если его светлость в одиночку убил самого Зелёного Паука и трёх его лесных призраков, то ты уж поверь, парень, возглавив армию, он точно доберётся до задницы Чёрного Мага.

Зловредный драконщик Мими, который прятался от мэтра Бенджамена, вооружившегося тяжелой портняжной линейкой, за конями лучников, выждав удобный момент, с короткого разбега запрыгнул на круп коня папаши Жака. Лучники тотчас громко заржали, а кто-то из них громко выкрикнул:

– Эй, Жак, ты бы поберёг свою собственную, а то этот драконщик уже пристроился сзади. Как бы не было беды.

Только теперь до Кира дошло, что он мог поговорить о драконах со специалистом. Повернувшись к драконщику, он протянул ему руку для рукопожатия и спросил для начала:

– Так ты решил присоединиться ко мне немедленно Мими, не дожидаясь того дня, когда я официально вступлю в должность? Ну, что же благодарю тебя за доверие, парень.

Драконщик крепко пожал ему руку и сказал в ответ:

– А чего зря тянуть, ваша светлость. Вдруг, вам захочется купить себе могучего дракона, вот тогда Мими снова станет гордым человеком, а не тем дерьмом, которое вы сейчас перед собой видите, милорд.

Кириллу тотчас захотелось найти в городе таверну получше, присесть за какой-нибудь столик и побеседовать с Мими не спеша, за бутылочкой хорошего вина, но вместо этого он хитро улыбнулся и сказал насмешливым тоном:

– Признаться, думал я об этом, но знающие люди мне сказали, что драконы трусливы, глупы и дохнут от малейшей царапины. Так зачем мне тогда тратиться на покупку, Мими?

Глаза драконщика моментально налились кровью, на скулах заходили желваки, губы побелели от гнева и он хриплым, дрожащим голосом прорычал:

– Это какая же сволочь вам это сказала? Да, на всём Ильмине нет существа отважнее, умнее и сильнее дракона! Если бы их хозяева не были скупыми идиотами и не жалели денег на перлитовую броню для них, то и драконы смело бы шли в бой. Ведь вы же, ваша светлость, небось не полезете голым в кусты терновника? Поостережетесь.

– Хорошо, Мими-драконщик, раз дело обстоит так, то будет тебе дракон. – Миролюбиво ответил Кирилл и добавил – Если перлитовая броня действительно добавляет драконам уверенности, то тогда вся новая армия графа Барилона будет крылатой. Надеюсь, драконы на Ильмине не редкость, Мими?

Вместо драконщика Киру ответил мэтр Бенджамен, которому так и не удалось треснуть драконщика линейкой:

– Да, уж, чего-чего, а этих прожорливых тварей хватает. Их у нас даже с избытком, ваша светлость.

Один из лучников, увидев, что сэр рыцарь нашел нового спутника, спешился и, сняв с лошади свой вьюк, передал поводья Гуильрину, а сам взобрался на козлы штабного фургона. Космос-командор звонко щёлкнул шпорами своих ботфортов и, резко вскинув ладонь к виску, козырнул Киру, прежде чем сесть верхом. Взлетев в седло так, словно он занимался этим с самого раннего детства, Гуильрин Рифарт от неожиданности громко чертыхнулся?

– О, эта чёртова магия! Сначала меня поразило то, что я знаю язык ильмиан и могу читать и писать на нём, потом выяснилось, что умею шить одежду, а вот теперь, вдруг, ещё и выясняется, что мне под силу управлять этими животными. Да, так вскоре я узнаю, что и дракон будет слушаться меня ничуть не хуже боевого истребителя. Вот будет смеху-то, космос-командор Гуильрин Рифарт вступает в бой сидя верхом на драконе.

Мими-драконщик, высунувшись из-за спины капрала Пендерена, деловитым тоном сказал ему:

– Эй, звёздный исследователь, не трусь. Раз сэр Кир собирается пересадить армию на драконов, то и тебе работа найдется. К звёздам, конечно, на драконе ты не взлетишь, но посмотреть на наш мир с высоты в десять миль точно сможешь.

Командор расхохотался и воскликнул:

– Это я-то, Гуильрин Стальной Кулак испугался? Мими, прохвост эдакий, да, ты ещё у своего папаши каплей на конце висел, когда я командовал звеном тяжелых истребителей имперского космофлота при обороне Лаверзиса. Сынок, это я потом, когда получил на погоны большие кометы, перешел на более спокойную работу, записался в космические дальнобойщики – имперскую звёздную разведку. – Подъехав к Киру справа, он приосанился и добавил – Сержант, гвардия она ведь везде гвардия, что на твоём Марионе, что на моём Кольптене. Поскольку мне уже не придётся командовать космической эскадрой, то я готов исполнять приказы сержанта-пехотинца. Всё равно мне никогда не понять, почему вы, пехота, ходите на обед строем, да, ещё и поёте при этом хором.

Кирилл, который во время перебранки Гуильрина с Мими едва сдерживался от того, чтобы не заржать, не выдержал и расхохотался так, что чуть не свалился с коня. Сквозь смех, утирая слёзы, выступившие из глаз, он сказал космолетчику:

– Ну, командор, с тобой не заскучаешь. Ничего, твой боевой опыт ещё пригодится на Ильмине. – Видя, что белые брови Гуильрина поползли вверх, он поинтересовался – Что ты скажешь на то, если я предложу тебе командовать всей драконо-десантной авиацией? Я ведь родом из десанта, Гуил, и другой работы себе не ищу. Тебе всего-то и нужно будет делать, что доставлять нас в нужный квадрат, а там мы и сами вниз попрыгаем. Ну, и ещё будет неплохо, если вы прикроете нас сверху огнём. Надеюсь, что хотя бы полсотни отважных парней каждый дракон сможет в небо поднять?

Тут Мими-драконщик снова завопил:

– Милорд, вы что, смеётесь? Даже на драконе-пятилетке в небо может подняться до сотни человек, а матёрый зверь и вовсе берёт в небо не меньше двухсот пятидесяти таких здоровяков, как мэтр Бенджамен. Только я никак не возьму в толк, как вы собираетесь прыгать с драконов вниз? Это же обосраться от страха можно, как только подумаешь о таком.

За вопрос, показавшийся капралу Пендерену совершенно неуместным, драконщик тотчас получил от него такой удар локтем в бок, что тот чуть было не свалился на мостовую под медную линейку мэтра Бенджамена, всё ещё околачивающегося рядом. Ветеран сурово прикрикнул на него:

– Цыц, босяк! Коли его светлость сказал, что спрыгнет на голову Чёрного Мага с его полчищами нечисти, то и мы все вслед за ним прыгнем. Уж если сэр Кир пообещал изготовить ружья, то крылья для нас ему будет сделать пустяк.

С этими словами они в который уже раз тронулись в путь. К этому времени на Барилон спустились странные серебристые сумерки и в домах зажгли освещение, а на улицах керосиновые фонари. Вокруг них снова собралась толпа зевак, а из открытых окон швейной фабрички мэтра Бенджамена высовывались, чуть ли не на половину, молодые, пригожие портнихи, которые строили глазки Киру. Одна из этих красоток, выглядывающих из окна второго этажа, высокая, рыжеволосая девушка, время от времени метала гневные взгляды и всё норовила попасть в голову Мими медными напёрстками, которых она бросила уже штук пять. Наконец ей это удалось и драконщик, получив по лбу, послал ей воздушный поцелуй и как-то очень уж жалобно улыбнулся. Девушка погрозила обманщику кулачком и тот, густо покраснев, молча отвернулся.

После очередной, почти часовой, задержки, обоз с рекрутами поехал вперед, чтобы преодолеть каких-то пять последних километров пути. Возницам давно уже надоела вся эта кутерьма с остановками и они, построившись в две колонны, пустили лошадей в галоп, тесня собой конных лучников и подгоняя их щёлканьем длинных бичей. Кирилл, в ответ на это, заорал диким голосом что-то воинственное, заулюлюкал, засвистал и тоже пустил графского жеребца в галоп.

Отряд помчался вперёд, высекая стальными подковами искры из гранитной мостовой. Большие колеса фургонов, обитые железом, грохотали так, что горожане шарахались в стороны без лишних предупреждений, но несколько всадников, взяв в руки зажженные факелы и медные горны, помчались вперёд, чтобы согнать самых нерасторопных из них с проезжей части улицы на тротуары. Таким вот манером они в считанные минуты домчались до второй крепостной стены, которая ограждала центральную часть города и, не снижая скорости, проехали ещё через одни ворота, на этот раз самые настоящие.