Текст книги "Кир Торсен против Черного Мага"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 71 страниц)

Корбелла улыбнулась и сказала:

– Ах, Киррис, не многое же ты сможешь мне предложить, ведь королевой мне всё равно не стать, да, и графиней, скорее всего, тоже. Ведь я здесь, в Дарктауне, а все завидные женихи там, в Барилоне.

Кирилл обнял золотую девушку еще крепче и сказал:

– Солнышко, если ты отважишься пересечь со мной мёртвые воды, то я познакомлю тебя с одним замечательным парнем. Скажи, тебе понравится громадный парень шириной с платяной шкаф, черноволосый и бородатый, словно лесной разбойник, в груди у которого бьётся большое сердце самого нежного мужчины на свете? А ещё он является отцом нашего императора и его канцлером, который держит в кулаке всех королей Ильмина вместе взятых. Правда, я могу лишь познакомить тебя с ним, но мне кажется, что такая золотая девушка, как ты, просто не сможет ему не понравиться.

Похоже, что такая перспектива ей понравилась, но она ответила рыцарю с куда большим практицизмом, сказав задумчивым голосом:

– Киррис, если ты отвезешь меня на материк такой же ослепительной леди, какой я являюсь сейчас, то, возможно, я смогу понравиться какому-либо парню. Разумеется, если ты не шутишь надо мной, милый, относительно того, что я и в будущем останусь ослепительной леди.

– Господи, Корбелла, да, какие тут могут быть шутки! – Пылко воскликнул Кир – Ведь такова воля Мастера Миров, а я не имею никакого желания спорить со стариком, ну, и, кроме того, мне и самому очень хочется, чтобы среди дочерей Евы появились золотые и серебряные девушки. Так что дело теперь только за тобой, моё солнышко.

Корбелла улыбнулась и ответила:

– Хорошо, Киррис, я подумаю, а сейчас, мой милый, у меня есть к тебе просьба иного рода. Сегодня я встречалась с одним ослепительным и рассказала ему о тебе и о твоих планах. Он не последний среди нас и, в отличие от многих, так же как и я много трудился все эти годы, превращая Грюнберг в современное государство, обладающее высокими технологиями. Правда, у него есть кое-какие проблемы и, вдобавок к этому, он очень обеспокоен своим будущим, ведь он, как и я, поднялся из низов на самую вершину и теперь опасается, что будет низвергнут с неё. Ты готов говорить с ним начистоту и дать ему надежные гарантии?

Целуя очаровательный перламутровый рот с белоснежными зубками, Кир сказал серьезным тоном:

– Корбелла, мне очень нравится, когда люди торгуются. Это говорит о том, что у них серьёзные намерения. Закон реки, моя золотая девочка. Прежде, чем садиться в лодку с товарищами, ещё на берегу нужно договориться о том, куда мы поплывём, зачем и кто будет грести, а кто сидеть у руля. Разумеется, я готов не только встретиться с этим ослепительным лордом и вести с ним серьёзные переговоры с самыми надежными гарантиями, но и помочь ему разобраться с его трудностями. Веди меня к нему, моя золотая девочка.

– Я не торгуюсь с тобой, милый мой Киррис. Где уж мне называть цену, ведь я всего лишь красивая, золотая игрушка для мужчин, подобных тебе. – С укоризной сказала ему Корбелла и добавила – Поторговаться с тобой хочет мой друг, такой же воинственный и честолюбивый мужчина, как и ты, мой дорогой.

Слова этой гордой и самолюбивой особы достигли своей цели. Разозлившись, Кир натянуто улыбнулся ей и, пожалуй, излишне резко ответил:

– Опаньки, приехали! Ну, уж, дудки, золотце моё, как раз этих собак ты на меня не навесишь. Это я для тебя расписная погремушка, которую ты так легко и беззаботно отдала Дисне, когда тебе понадобилось куда-то смыться. Тара и та была честнее, когда призналась мне как-то, что хочет отвезти меня к тебе ещё и потому, что таким образом она сможет отблагодарить тебя за то, что ты спрятала её в этом маленьком городишке. Так что не надо ля-ля, милая.

Однако, девушка быстро раскусила его. Она сделала шаг вперед и, положив руки ему на плечи, насмешливо пожурила:

– Не надо делать вид, что ты злишься, мой рыцарь. Ты совсем не умеешь врать женщинам. – Секунду поколебавшись, она прильнула к нему и шепнула – Ты бываешь искренен только тогда, когда занимаешься любовью, а всё остальное для тебя только игра, хотя и игра смертельно опасная.

Целуя Кира, Корбелла стала быстро расстегивать пуговицы его камзола и пряжки пояса и когда он упал на мраморные плиты, принялась расстегивать пуговицы рубахи и плоские застежки его бойцовских брюк. Сняв с него камзол и рубаху, спустив до середины бедер бойцовские штаны, она расстегнула свой пояс, но не стала снимать с себя пеплас, а лишь высоко подняла подол, открывая взору Кира не только подрагивающий, мерцающий пламенем свечи в наступающих сумерках, живот, но и сверкающие груди с окостенелыми от желания сосками, и прижалась своим сухим и горячим, словно пламя факела, телом к рыцарю любовного образа, на груди которого, вдруг, выступила холодная испарина.

Завернув шелк пепласа у себя под шеей, она прижалась к его груди и обвив руками за шею, замерла, глядя на своего любовника в упор волшебными янтарными глазами, полными восторга, предоставляя ему право самому решать, где и как он займется с ней любовью на смотровой площадке, открытой всем ветрам. Кир не стал долго раздумывать и, быстро подхватив свою золотую любовницу под упругий, вздёрнутый кверху круглый зад, укрытый алым шелком. Золотая девушка тотчас повисла на Кире и обхватила его ногами за талию, скрестив их на его сверкающей, молочно-белой заднице, затем крепко обняла руками за широкие плечи, а рыцарь любовного образа, мелко семеня стреноженными ногами, понёс её к большому круглому столу и, сдернув с него скатерть вместе с посудой, усадил на него, после чего принялся медленно и целенаправленно доводить девушку до исступления своими руками, губами и языком.

Хотя Кирилл и был несколько стеснен в движениях, это нисколько не помешало ему заниматься любовью в свете Серебряной Вуали, загоревшейся над Дарктауном, залитом к тому же ярким светом электрических прожекторов и фонарей. В отличие от Барилона, в этом городе никто не летал по небу кроме птиц и чёрных летунов, а потому им некому было помешать наслаждаться друг другом, что они и делали долго и изощренно, так, словно им никуда не нужно было никуда торопиться. Корбелла, перемены в теле которой уже стали необратимыми, вдруг, обрела невероятную чувствительность и, окончательно потеряв свою прежнюю застенчивость и стыдливость, которую она обычно проявляла с любовниками, с огромной радостью всецело отдалась во власть чувств и причудливых фантазий своего самого лучшего и желанного любовника.

Глава шестая

Около десяти часов вечера Кирилл и Корбелла ехали в небольшом, открытом электроджипе по широкому проспекту к центру города. Кир был одет в свой бойцовский наряд и сидел за рулём, а золотую леди было не узнать. В первую очередь она уже не выглядела золотой девушкой и всё благодаря своему докучливому любовнику. Её роскошные волосы он гладко зачесал, подвязал и укрыл тонкой сеточкой, после чего надел ей на голову пышный кучерявый парик, а золотистый янтарь глаз спрятал под мягкими контактными линзами, сделавшими их жгуче-карими. Неоновые антенны своей золотой любовницы он скрыл под алыми гудировыми колпачками, а лицо, шею, верхнюю часть груди и руки покрыл гримом смугло-телесного цвета. После того, как ослепительная леди надела на себя обычный наряд трудовички, позаимствованный у Дисны, даже на расстоянии в полметра в ней невозможно было узнать золотую девушку. Первоначально ради маскировки леди Корбелла хотела выехать из своего замка закутавшись в тёмный плащ из плотной такни и набросив на голову накидку.

Хотя из Дарктауна уже уехали десятки тысяч трудовиков, город был по прежнему многолюден. По тротуарам сновали толпы совчелов, были открыты двери всех кафе и ресторанчиков и порой прямо на улицах на площадках между высоких домов шла игра в волейбол или баскетбол. При этом под громкие крики зевак играли как смешанные команды, так команды солдат или трудовиков против светлых или светлейших. На одной такой уличной площадке Кирилл заметил даже двух лучезарных лордов-волейболистов, лупивших по мячу в одной команде с трудовиками. Ни о какой кастовой сегрегации ни шло и речи. Даже угольно-чёрные, гориллоподобные летуны и те не были здесь в положении изгоев. Он с удовольствием побродил бы с Корбеллой по городу, но та всё время поторапливала его и заставляла ехать быстрее.

Резиденция лорда Грасса представлял из себя целый комплекс зданий, стоящих в центре города вокруг небольшого озера и довольно хорошо охранялся, но это вовсе не говорило о том, что она была неприступна. При желании Кир смог бы довольно легко проникнуть на её территорию, огороженную красивыми чугунными решетками. На стекле джипа был приклеен пропуск и их пропустили беспрепятственно, а уж подделать его как раз и не составляло никакого труда. Однако, сейчас он был не оголтелым Джеймсом Бондом, а гостем лорда Грасса, правда, гостем тайным и потому Корбелла велела ему объехать центральный дворец, в котором квартировал ослепительный лорд, справа и направиться к задворками этого самого большого здания, в конце которого она попросила его свернуть в длинную галерею. Слева Киру была видна глухая стена, прорезанная через каждые пять метров большими нишами, в которых стояли на круглых постаментах полутораметровой высоты красивые мраморные скульптуры безрогих мужчин и женщин, а справа колоннада стройных, беломраморных колонн ионического ордера. Под сводчатым, полуцилиндрическим потолком висели фигурные электрические фонари.

Галерея античной скульптуры была довольно широкой и по ней, навстречу друг другу, запросто проехали бы два грузовика. За колоннами тянулась длинная, мраморная балюстрада, а за ней был разбит газон с цветущими гранатовыми деревьями и розовыми кустами, растущими в довольно милом беспорядке. В галерее, однако, пахло не столько розами, сколько свежескошенной травой. Ещё он увидел, что местами в газоне имелись какие-то углубления, огороженные низкими решетками и ему стало любопытно, что это могло быть. Когда они доехали до середины и Корбелла попросила его остановить машину, он нацелился было сбегать и посмотреть что же там было, но девушка нетерпеливо схватила его за руку и потащила за собой к нише. Там, за статуей голозадого здоровенного мужика в стене ниши имелась узкая, хитро замаскированная дверца, которая сама утопилась вглубь и скользнула вверх, когда за постамент проскользнула Корбелла и нетерпеливо поманила его собой.

Там, где легко проскользнула стройная девушка, Кириллу пришлось буквально протискиваться с сопением, кряхтением и прочими мучениями. В результате он пролез в нишу, но оказался повернутым к открытой дверце задом, а лицом к мраморной заднице мужика. Посмотрев через плечо и увидев Корбеллу, недовольно качающую головкой в глубине узкого, плохо освещенного коридора, он не стал даже пытаться развернуться, а склонив голову и согнув спину, вошел в коридор, словно рак в нору, даже не подумав о том, что здесь его может поджидать ещё более хитроумная, чем устройство двери, ловушка. Стоило ему ступить обеими ногами на каменный пол коридора, как тот ушел у него из-под ног и Кир рухнул вниз, провалившись в темноту и упав на гладкий металлический желоб. При желании он мог бы удержаться на нём и легко подняться наверх, но в том-то и дело, что он хотел досмотреть всё представление, устроенное для него лордом Грассом и Корбеллой, до конца и потому быстро перевернулся на спину и спокойно поехал вниз.

Ехать ему было недолго, каких-то двадцать метров и всё это время на него надвигался запах зверинца, а потому Кир быстро поднял ногу повыше и вытащил из-за голенища свой магический серебряный кнутик. Через несколько секунд спуск закончился падением с небольшой высоты в каком-то полутемном подвале на что-то очень большое, мягкое и косматое. Не долго думая он хлестнул по хозяину подвала кнутиком и вслед за этим послышалось глухое, обиженное ворчание, словно обладатель роскошной шкуры говорил ему: – "Ну, что же ты, парень, аккуратнее надо, здесь же я лежу", Справа и слева тоже кто-то заворчал, но уже гораздо громче и злее. Кир начал энергично нахлестывать кнутиком по обитателям подвала, заставляя их полюбить себя.

Когда его глаза окончательно привыкли к полумраку, Кирилл увидел, что он сидит верхом на боку громадного медведя, а башка другого, ещё более огромного зверя, размером с капот ушастого «Запорожца», придвинулась к нему почти вплотную. Он, на всякий случай, легонько мазнул медведя по его добродушной физиономии и вскочил на ноги. Вытащив из-за твёрдого обшлага камзола тугую гудировую колбаску магического светильника, он стал надувать его и через минуту держал в руках шар почти метрового диаметра, который быстро наливался молочно-белым светом. Первым делом он пересчитал своих медведей кнутиком, их оказалось шестеро и стал давать им имена римских и греческих героев, разумеется, древних потому, что было бы смешно дружить с огромным медведем-гризли по имени Дуче или того хуже, Муссолини.

Поэтому он назвал их Ахилл, Одиссей, Геракл, Язон, Калигула и самого маленького Спартак. Вспомнив о том, что Калигула был гадом и вообще пидором, он извинился и переименовал медведя с маленьким белым галстуком и широким лбом в Сократа. Мишки обрадовались новым именам, а Спартак, в котором росту было намного больше, чем в нём, даже облизал его своим широким и нежным языком. Геракл среди них оказался самым практичным парнем и сразу же стал обнюхивать его камзол, в котором, в нагрудных контейнерах на всякий случай было спрятано угощение. За такую сообразительность Кир велел ему лечь и, взобравшись на шею этому великану среди медведей, приказал зверю встать на задние лапы и подойти вплотную к стене, где он поднялся на голову медведя и прикрепил осветительный шар специальной присоской почти на семиметровой высоте здоровенного, круглого подвала, более всего похожего на цирк с каменными стенами с одной единственной ложей за толстым стеклом, расположенной чуть ли не под самым потолком высотой в добрых двадцать метров.

Спустившись на свежие опилки он вывел всю свою медвежью рать на середину и велел им сидеть и ждать, пока их позовут к ужину. По медведям нельзя было сказать, что лорд Грасс не покормил их на ночь, но угостить их следовало хотя бы потому, что они были очень милые. А ещё мишки были очень упитанные, ухоженные и чистые, что прямо говорило о том, как дорожил ими этот странный лорд Грасс. Киру сразу же стало ясно, что медведи ему ничем не угрожали и что не с ними ему предстояло схватиться. Скорее всего, мишки оказались здесь только для того, чтобы помочь ему урыть Оферта и Гирея, а может быть и ещё какого-нибудь серого, который досадил ослепительному лорду. Хотя ему и не очень-то понравилось, что ему подстроили ловушку, он не обиделся. На месте лорда он тоже устроил бы проверку любому типу, заявившему, что он рыцарь Мастера Миров. И не такую, а даже пожестче.

Кирилл быстро обошел подвал по кругу и скоро убедился в том, что выход из него так просто ему не найти, а потому направился к большой поилке, стоящей справа от того места, где он свалился прямо на Спартака. Там он достал из нагрудного кармашка, замаскированного под декоративное убранство камзола, две плоские упаковки прессованного, обезвоженного жареного мяса. Вода подавалась по толстой, стальной трубе в широкий лоток и сливалась из него с двух сторон в два каменных корытца с дырками в дне. Глядя на то, как смотрят на него мишки, он стал замачивать мясо в холодной воде. Тетюр, готовя для него этот «НЗ», применял магию и поэтому за считанные секунды каждая тяжелая, тёмно-коричневая пластинка размером два на четыре сантиметра, вобрав в себя воду, превратилась в почти килограммовую телячью отбивную. Тёплую, сочную, вкусную и к тому же очень ароматную.

Всего в двух упаковках было дюжина этих магических галет и когда он позвал медведей, они слопали мясо в считанные секунды, а обжора Язон тут же стал жалобно скулить и просить добавки, но Спартак тотчас закатил ему затрещину и он быстро прекратил свое нытьё. Медведи снова собрались на середине арены и принялись наблюдать за тем, как их новый друг стал обследовать стены подвала, тщательно простукивая их плоским метательным ножом, которые он достал из всё того же нагрудного украшения. Таких ножей у Кира было целых двадцать штук, хоть забросайся, а потому его камзол был довольно тяжелым и неудобным одеянием, но, как говорится, своя ноша спины не сломает. Зато он был готов к любым неожиданностям. Вскоре он окончательно убедился в том, что легкого пути наружу у него нет и решил обследовать широкое окно ложи, для чего медведям вновь пришлось поработать.

Примерно полчаса он учил их выстраивать живую пирамиду у стены и когда мишки всё поняли, подал им команду. Троица самых здоровенных медведей – Геракл, Ахилл и Сократ встали на задние лапы внизу, вплотную друг к другу и опершись здоровенными лапищами на гладкие гранитные блоки. С помощью Спартака, служившего им живым приступком, к ним на плечи взобрались Одиссей и Язон. Как только они угнездились, язва Язон все время норовил почесать лапой башку Сократа и Киру пришлось его приструнить грозным окриком, он дал команду Спартаку и тот ловко взобрался на товарищей. Настала очередь Кирилла и он, цепляясь за густой мех руками, взобрался по мохнатой пирамиде на плечи малыша Спартака и смог заглянуть в ложу.

Посветив внутрь электрическим фонариком, ничего интересного он там не обнаружил. Предусмотрительность лорда Грасса, казалось, не имела границ. Ложа представляла из себя стальную комнатку с небольшим пультом с микрофоном, дюжиной тумблеров и лампочек, да, парой больших кресел. Никакой двери он не увидел, а стальные плиты с большущими клепками, внушали к себе уважение, как и стекло толщиной сантиметров в пять. Взорвать стекло, как и одну из стен он смог бы, но толку от этого не было бы никакого, зато вреда приключилась бы целая прорва, вплоть до его собственной геройской гибели и смерти ни в чём неповинных мишек. Поэтому он просто достал из кармана чёрный маркер, реанимированный к жизни Гуильрином и написал на стекле так, чтобы надпись могла прочитать его золотая любовница, горестную фразу, эдакий крик души: – "Ах, Корбелла, любовь моя, за что ты бросила меня в этот каменный мешок на съедение огромным, голодным медведям? Хорошо ещё хоть то, что я несъедобный".

Хохоча во все горло, он кубарем скатился по медвежьим спинам вниз и скомандовал им: – "Отбой!", после чего направился к воде и угостил каждого из своих мохнатых помощников ещё одним куском мяса, а пройдохе Язону, самому шустрому и подвижному из медведей, дал даже два куска мяса. После этого он стал учить медведей новым трюкам. В грядущем сражении с Офертом и Гиреем их помощь ему была не нужна и потому он добрых полчаса втолковывал им, что они должны сидеть тихо и не высовываться, а Спартака, как самого умного, научил пользоваться карманным распылителем вуали забвения, похожим на фонарик-жучок, только немного побольше и без лампочки, которую заменял латунный носик распылителя. Вынув из него контейнер с изумрудной пыльцой, он быстро научил медведя, лапа которого была побольше, чем его голова, по команде «Вжик-вжик», нажимать на скобу распылителя и водить им из стороны в сторону, стоя перед остальными медведями, терпеливо сидящими на полу, маскировочную вуаль забвения.

Когда Кир убедился в том, что мишки были готовы терпеливо сидеть в засаде, он снял с себя камзол и принялся готовиться к бою, чтобы избавить свою золотую девочку от смертельной опасности – двух серых монстров. Хотя он и был немного обижен на свою любовницу-интриганку, его чувства к ней нисколько не угасли и он решил устроить из этой драки самый настоящий спектакль. Поэтому, первым делом он достал из своих каблуков два бруска пластита и, набив каблуки мокрыми опилками для их утяжеления, принялся готовить противопехотные мины на тот случай, если врагов у него будет уж слишком много. Разделив пластит на десять кусочков, он вынул из-за обшлагов два листа тонкой жести, разрезал их ножом и, свернув в трубочку, изготовив небольшие, но очень мощные взрывные устройства, в которые он вставил миниатюрные радиовзрыватели.

Место для минного поля он выбрал давно. Прямо напротив поилки, явно, находился потайной вход в подвал серых. Во всяком случае только там он учуял их запах, смесь уксусной эссенции и тухлятины. Да, и медведи, проходя мимо этого места сердито рычали и чихали. Похоже, что они тоже не очень-то любили серых. Прикинув расстояние от того места где сидели сытые и довольные, как слоны после бани, мишки, Кир стал копать в плотных, хорошо утрамбованных опилках, под которыми лежал мелкий гранитный щебень, глубокие ямки. Диаметр подвала был метров шестьдесят и взрывы медведей не должны были побеспокоить и, уж, тем более, чем-либо повредить им. На всякий случай после того, как Кир разложил свои мины в шахматном порядке, он научил их еще одному трюку, по команде «Уши», закрывать свои уши лапами и тотчас перешел к другому номеру программы.

Вернувшись к своему камзолу, он достал из наплечных валиков две телескопические перлитовые нунчаки. Отвинтив крышки, он вытряхнул их пустотелых цилиндров диаметром в сорок миллиметров ещё четыре куска пластита и, раздвинув эти боевые японские дубинки на всю длину, набил их мелким щебнем и каменной крошкой для тяжести. Теперь они превратились в очень грозное и опасное оружие. Покрутив нунчаками ради любопытства, он с силой ударил ими по гранитной стене. Перлиту было хоть бы хны, а вот на стене появилась довольно большая щербина. Вторым его мощным оружием была перлитовая нить-убийца, которая была прикреплена к двум продолговатым кольца изготовленным из перлита, спрятанным в кожаном поясе. Ее можно было вытягивать из одного кольца, нажав на одну кнопку и заставлять убираться внутрь, нажав на другую.

Чтобы не поранить ярко-алой, тончайшей нитью свои собственные руки, Кир достал из обшлагов два тонких, телескопических конуса и, раздвинув их на всю длину, сняв рубаху сразу же надел на руки. В принципе он был полностью готов к бою и ему оставалось сделать только одно, превратить себя в полностью несъедобное и даже смертельно ядовитое для совчелов существо, которое, по идее Тетюра, должно было воздействовать на них с эффектом, подобным взрыву. Во всяком случае когда его друг и маг-вредитель со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями капнул этим химикатом в платиновую чашку с преобразователем жизни, то жахнуло так, что треснуло пуленепробиваемое стекло колпака, а крепкую платиновую посудину под ним и вовсе разорвало на куски.

Кирилл, раздевшись по пояс, достал из внутреннего кармана кителя плоскую баночку с полупрозрачной, голубоватой мазью и стал натирать ею руки, тело, лицо, волосы и даже свои рога полированного серебра, которые он тоже мог использовать как оружие, так как благодаря магии Тетюра они и парик образовывали с его головой одно целое, да, к тому же парик ещё и имел прочность шлема из-за своей перлитовой основы. Рога у него тоже были перлитовыми, а потому его голова представляла из себя грозное оружие, если он станет пользоваться ею с умом. Подумав, он натер этой мазью ещё и свои нунчаки, штаны и ботинки, став таким образом, ядовитым за что только ни возьмись. Ему тотчас захотелось найти себе серых друзей и пообниматься с ними, ведь когда Тетюр показывал ему прототип этой ядовитой мазюки, то использовал для этого швейную иголку, кончик которой обмакнул в жидкость, а теперь он натёрся мазью, которая имела впятеро большую эффективность.

Благоухая запахом лаванды и ванилина, Кир аккуратно сложил свою рубаху, положил её и пояс на камзол и свернул всё в маленький тюк. Положив его к стене там, где сверзился на голову медведей, он выбрал самого чистого из них, Спартака, уложил на опилки и лег на медвежий бок, чтобы поспать перед битвой хотя бы пару часов. На его часах было в это время половина пятого утра. Лорда Грасса, если судить по привычкам ослепительных, о которых ему немного рассказала Дисна, ему не следовало ждать раньше десяти утра. Просыпались ослепительные рано, в семь утра, но все их процедуры были такими длинными и нудными, что просто караул, а потому Кир решил, что поспать он вполне успеет. Медведи сгрудились в одну большую кучу и он, забравшись в середину, быстро уснул. В подвале было довольно тепло, но и без того лежать на боку Спартака было всё равно, что на тёплой печке и потому он в любом случае не замерз бы.

Проснувшись около девяти часов, Кир ополоснул лицо, покормил медведей, поел сам, выпил озверина и принялся репетировать со своими косматыми друзьями парад-алле и прочие па. Лорду Грассу в это утро, явно, не спалось и свет в подвале вспыхнул в половине десятого, а вслед за этим осветилась и ложа. Кирилл построил медведей у стены, поставил перед ними вуаль забвения и уселся верхом на Геракла. Ослепительный лорд и его хотя и золотая, но такая коварная любовница появились через пару минут и он, чтобы у Грасса не возникло впечатления, что испытуемый на прочность рыцарь сбежал, прихватив его медведей с собой, громким голосом отдал команду и торжественно выехал прямо из гранитной стены подвала. Медведи построились клином и вышли не спеша и с достоинством, а Кир вскинул правую руку и насмешливым голосом громко крикнул:

– Аве, Грасс! Идущий на смерть, приветствует тебя!

Судя по тому, как лорд Грасс, облаченный в золотой хитон и Корбелла, снова золотая и одетая в белоснежный пеплас с серебряным поясом, захлопали глазами, он понял, что книг по истории Древнего Рима они оба никогда не читали, хотя их было издано в Феринарии достаточно много. Пусть даже и по разрозненным воспоминаниям отцов пилигримов. Зато она стибрила у него пару экранирующих чехлов для рогов и теперь они у них обоих были ярко-алые. Соскочив с холки Геракла, он подал вторую команду и медведи, выстроившись в ряд, отправились к поилке и сели там. Он попросил лорда Грасса и Корбеллу на минуту отвернуться, бросил Спартаку волшебный фонарик и подал команду скрыться из глаз, а когда хозяин дворца и его гостья повернулись и не увидели медведей, громким голосом сказал:

– Грасс, я, конечно, благодарю тебя за то, что ты дал мне в помощь своих медвежат, но это, право же, было лишнее. Давай, выпуская своих серых ублюдков, а то я тороплюсь.

А вот лорд Грасс, похоже, в это утро никуда не спешил и потому, подойдя ближе к окну, спросил:

– Так ты, что же, и есть тот самый Кир Торсен, который называет себя рыцарем Мастера Миров?

Кир улыбнулся и кивнул голой.

– Чем ты докажешь это? – Продолжал допытываться лорд Грасс и даже выразил сомнение по его поводу – У настоящего Кира Торсена короткие волосы и на голове нет антенн небесного голоса.

На этот раз Кир рассмеялся и воскликнул:

– Грасс, если бы ты был женщиной, я бы быстро тебе это доказал, но ты не баба, а я не педик. Так что тебе либо придется поверить мне на слово, либо переспать с Корбеллой и убедиться в этом таким образом, ведь она из кислой-прекислой совчеллы уже превратилась в очень сладкую девочку.

По тому, как Грасс облизнул свои губы, Кир понял, что его серебряные рога имеют теперь ещё одно предназначение и он смело может забодать ими свою неверную любовницу. Он пристально посмотрел ей в глаза и она смущенно склонила свою прелестную головку, но долго изображать роль Отелло Кир не смог и снова широко заулыбался. Ослепительный лорд всё никак не унимался и даже принялся рассуждать вслух:

– Похоже, что ты действительно человек, иначе мои медведи тебя разорвали бы в клочья. Однако, опытный маг способен сотворить и не такое чудо. Мне действительно остается сделать только одно, чтобы узнать, кто ты такой на самом деле, человек или совчел. Ещё ни один светлейший лорд, даже самый безумный, не смог убить серого телохранителя, ведь все они находятся под защитой амулета Силы Тьмы. Готов ли ты сразиться с серыми гигантами, Кир Торсен? Их будет пятеро, но тебе помогут мои медведи.

Кирилл нарочито громко проворчал:

– Ох, и нудный же ты, Грасс. – А затем насмешливым голосом добавил – Тебе что, стало жалко эти ублюдков, Грасс? Мог бы добавить их ещё штук пять до ровного счета. Тоже мне, защитник животных нашелся. Ладно, давай, выпускай этих уродов, к одному из них, Оферту, я пылаю очень трепетные чувства, а второго убью только за то, что эта сволочь хотела трахнуть Корбеллу и этого достаточно, чтобы я убивал их всех подряд без малейшего сожаления. Давай, выпускай их поскорее, а то мне уже жрать охота!

Кир подпрыгнул пару раз, выхватил из-за пояса нунчаки и стал раскручивать их с бешеной скоростью, демонстрируя свою невероятную ловкость и мастерство. Перестав размахивать этими палками на верёвочках, он разбежался и, сделав сальто, приземлился на шпагат, делая растяжку. Озверин профессора Рифарта был хорош ещё и тем, что после изрядной дозы этого бесива уже было невозможно порвать связки в результате резкого движения или подвернуть ногу. Он здорово собирал человека в кучу и делал его, словно бы стальной пружиной, готовой в любую секунду двинуть врагу в зубы кулаком. Сев в позу лотоса, он принялся делать дыхательные упражнения, накапливая энергию праны, которая могла ему понадобиться в любую секунду грядущего смертельного боя с серыми чудовищами. Его любовница, сидящая в кресле, вся так и подалась вперед, чуть ли не уткнувшись лбом в стекло, а её руки, до этого момента лежавшие на коленях, поднялись и стали невольно оглаживать груди, что подействовало на Кира так, словно его подключили к атомной электростанции.

Лорд Грасс щёлкнул тумблером, большой прямоугольный кусок стены с тихим гудением опустился вниз и Кирилл увидел прямо перед собой коридор, метров десяти в длину, а за ним полутёмное помещение, в середине которого сгрудилось пятеро серых гигантов. Даже его феноменальная, фотографическая память не позволила ему сразу узнать среди них Оферта и Гирея, так эти толстые уроды были похожи один на другого. Похоже, что различать их можно было только по непомерным размерам их серых, пыльных туш. Один из этих монстров, далеко не самый огромный, первым разглядел Кира и, дико взревев, растолкал своих корешей и бросился в атаку на своего врага, к которому он тоже питал сильные чувства. Он бежал всё быстрее и толстые пласты сала на его груди и безразмерном брюхе тряслись и колыхались, а слоноподобные ноги стучали по полу, словно чугунные ядра.

Кирилл вскочил на ноги и его нунчаки снова завертелись с бешеной скоростью, словно два пропеллера. Когда расстояние между ним и монстром сократилось до пяти метров, эти дубинки взлетели в воздух и он, приняв боевую стойку, нанес по этой серой туше неконтактный энергетический удар, резко выставив вперёд руки со скрюченными пальцами. Прана, преобразованная в его теле в магическую энергию, в тысячные доли секунды выплеснулась вперёд ударом чудовищной силы и двумя многотонными молотами ударила в грудь и живот этого более, чем двухметрового, верзилы. Раздался оглушительно громкий, словно выхлоп танкового двигателя, звук: – «Кхак» и приём астрального карате, проведённый в хорошем темпе и с вполне приличной силой, не только остановил серого, но и отшвырнул его назад метров на десять.