355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Абердин » Кир Торсен против Черного Мага » Текст книги (страница 22)
Кир Торсен против Черного Мага
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:41

Текст книги "Кир Торсен против Черного Мага"


Автор книги: Александр Абердин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 71 страниц)

Лошади скакали резвой рысью, высекая подковами искры из мостовой. Цветочная улица, на которой были выставлены посты охранения, имела самый невинный вид. Лавки на ней стояли через каждые сорок, пятьдесят метров, палисадники за ажурными оградами пестрели цветами, а широкие тротуары с чугунными фонарями и высокими бордюрами вызывали у Кира умиление. Пожалуй, даже во всей благополучной Западной Европе было не найти столь основательно и добротно построенного города.

По широкой улице, по которой могли проехать сразу шесть повозок в ряд, в обе сторону лёгкой рысью ехали различные экипажи, по тротуарам шли по своим делам горожане и горожанки. Почти всё было как тогда, когда он впервые въехал в этот город через Цветочные ворота и даже не заметил оранжереи, а не то что Анны-Лизы, подбежавшей к ограде, чтобы посмотреть на юного графа, но вместо этого увидевшей своего суженого. Всё было так же, кроме одного. Теперь по этой улице, да, и по всем остальным улицам тоже, с визгом и криками носились стайки детей и это он считал самым важным итогом своего пребывания в городе.

Хотя по прежнему действовал комендантский час, родители уже не боялись выпускать своих чад на улицу. В городе теперь царила тишь, гладь, да Божья Благодать, а к этому люди привыкают очень быстро, особенно когда они часто видят рослых парней в голубых мундирах и красных беретах, патрулирующих улицы. Всем давно уже было известно, что это полицейские и что они готовы прийти на помощь в любую минуту, не прося потом за это никакой платы. Знали горожане и то, что полиция не спала по ночам и зорко следила за всякими подозрительными личностями, а потому на смену страху пришли спокойствие и уверенность. Да, на островах ещё властвовал над людьми Чёрный Маг, но в городе Барилоне находился рыцарь Мастера Миров и готовился к войне с ним и в газетах, которые вот уже две недели выходили каждый день, подробно рассказывалось о нём и о его ратных подвигах.

Не доезжая двух кварталов до дома Анны-Лизы за ними увязалась небольшая ватага пацанов лет десяти-двенадцати, которая бежала за ними до перекрестка, пока их не перехватил высокий, косматый нищий с огромной сумой, одетый в какой-то балахон до пят. Эти барилонские тимуровцы, явно, узнали маршала Торсена, одетого в мундир простого солдата, и, видимо, хотели помочь ему, но, увы, старик, остановивший их, был очень быстр и ловок. В нём Кир сразу же узнал Жозефа, того парня, который первым попросился в его армию. Не успели они проехать через перекресток, как на них спикировал огромный белокрылый орел.

Камил, схватив седельную сумку, моментально спешился и вытащил из неё большое пончо. Нищий, сердито рявкнув на пацанов, бросился к нему и, широко раскинув руки, изобразил из себя живую ширму. Когда он опустил руки, то встревоженный парень с голыми ногами, видневшимися из-под длинного пончо, быстро доложил:

– Милорд, толстяк, вдруг, погнал лошадей галопом и прибыл в город на три часа раньше. Он уже проехал через Заячьи ворота и выехал на Благодатную, минут через десять будет у себя дома. Какие будут приказания, милорд?

Кир усмехнулся и сказал:

– Дуй в казарму за своими штанами, парень.

Не дожидаясь того момента, когда Камил сядет в седло, он пустил коня в галоп. В голове у него, внезапно мелькнула абсолютно шальная мысль: – "А не взять ли мне этого гада на понт одному?" Подумав так, он ещё сильнее пришпорил коня и помчался вперёд, на ходу взводя свои золотые пистолеты. Вслед за ним скакал Камил, а на крупе его жеребца сидел Жозеф, уже сбросивший с себя балахон и парик. В три минуты он проехал мимо дома Анны-Лизы, миновал переулок Ромашек и на подходе к проезду Горшечников увидел, что какой-то парень, стоя на козлах кареты, делает ему флагом знаки.

Быстро сообразив, что обоз Барраса уже показался в том месте, он заставил своего жеребца резко повернуть направо и поскакал к улице Благодати. За ним бегом бросился босоногий подмастерье плотника с большим ящиком для инструментов в руках. Это был Чарли Бивер. Ящик с грохотом полетел в сторону и в руках у Чарли оказался автомат. С перекрёстка Благодатной улицы и проезда Горшечников ему стала махать алым веером какая-то усатая дама, делая знак, чтобы он сбросил скорость. Кир послушался и поехал вперёд лёгкой рысью. Издалека до него донёсся грохот колес тяжелых фургонов.

Когда он подъехал к Благодатной улице, из-за угла показалась восьмёрка лошадей, впряженная в громадный четырехосный фургон, на козлах и крыше которого сидели с арбалетами в руках сытые мордовороты в нарядных лиловых ливреях. Это был авангард обоза Барраса, который с рыси уже перешел на шаг, чтобы легче было тормозить перед поворотом к замку ростовщика. Усатая дама оказалась Жаком Пендереном и уже одно это совершенно успокоило бы Кира, если бы он, конечно, волновался, но никакого волнения бывалый спецназовец не испытывал, а потому сидел в седле со скучающим видом и равнодушно смотрел на проезжающих мимо него всадников, которые ехали вслед за фургоном.

Это был небольшой отряд в полторы дюжины сабель и он не представлял для Кира никакого интереса. Затем шелестя гудировыми покрышками проехала роскошная карета, а после неё еще один фургон. За этим фургоном он увидел ещё один кавалерийский отряд, уже побольше, во главе которого ехал на огромном, вороном тяжеловозе ростовщик Баррас. Как и все его прихвостни, он тоже был одет в лиловое. Только на всех его ублюдках были надеты поверх ливрей чёрные кирасы, а на нём нет. Рожа у Барраса была красная, широченная, с тремя подбородками и выпученными рачьими глазами.

Проезжая мимо Кира, ростовщик презрительно скользнул по нему надменным взглядом и шумно высморкался, после чего приподнял над седлом свой зад, ничуть не уступающий по ширине заднице его коня, и с артиллерийской громкостью испустил желудочные ветры. Подивившись недюжинным музыкальным способностям жопы ростовщика, Кирилл продолжил наблюдать за обозом. Пока что ему не к чему было придраться, чтобы начистить Баррасу рожу, но стоило ему вновь взглянуть налево, в хвост обоза, как он чуть не взревел от бешенства. За кожаной кибиткой восьмерка лошадей тащила самую настоящую тюрьму на колёсах – стальную клетку, полную людей.

Судя по одежде, это были не только мирные поселяне, но и горожане. Привстав на стременах, он увидел, что в клетке везут даже молодых женщин, лица которых были покрыты синяками. Дико зарычав, Кир ударил жеребца шпорами и поскакал вслед за ростовщиком. В считанные секунды он догнал его кавалерийский отряд, истошно крича на ходу:

– С-скотина! Жирный пердун! Жопу порву, говнюк поганый!

Троих самых шустрых холуев Барраса он пристрелил не раздумывая ни секунды. Они ещё не успели свалиться на мостовую, а он уже осаживал своего жеребца подле этого жирного зверя и громко орал ему прямо в морду:

– Гнусная тварь! По какому праву ты смеешь хватать людей и бросать их в клетку? Убью! На кол посажу!

Ему уже надоело драть глотку, а этот толстый ублюдок всё никак не мог взять в толк, чего это к нему прицепился какой-то юнец. Когда Кир набрал в грудь воздуха, чтобы ещё раз обматерить ростовщика, трое его лучников загрохотали сапогами по крыше фургона. Он на какую-то пару секунд отвернулся, чтобы не целясь, навскидку произвести три выстрела и тотчас вновь повернулся к Баррасу. За это время с ним произошли весьма значительные перемены во внешности и его жирная, лоснящаяся рожа вытянулась, превратившись в во что-то кошмарное и жутко отвратительное.

Опасаясь того, что он не успеет остановить эту тварь до того момента, когда он обернётся зверем, Кирилл встал на стременах и с поворотом корпуса на девяносто градусов, что было сил, вкладывая в удар всю свою ненависть, врезал ростовщику носком своего тяжелого, армейского ботинка, который был специально окован сталью, прямо между глаз. Этому удару, нанесённому из такого неудобного положения, позавидовал бы любой кик-боксёр. Жирного борова мигом вышибло из седла, словно пушечным ядром. Жеребец, которого он невольно пришпорил, рванул вперед, но Кирилл каким-то чудом успел выдернуть ногу из стремени и приземлиться на мостовую пусть и не очень изящно, но не упав, а лишь выронив из рук пистолеты.

Вороной тяжеловоз тоже умчался вперёд, а кони слуг ростовщика шарахнулись в сторону от этого зверя, не дав своим седоками прийти ему на помощь. Да, им уже было и не до того, так как по ним открыли огонь с двух сторон. Жак, Камил и Чарли сзади, а двое каких-то парней с противоположной стороны улицы. Теперь перед Киром лежал уже не Баррас, а какое-то форменное чудовище, всё в когтях, шипах, обрывках лиловых тряпок и кожи, туго спеленатое стальной, блестящей на солнце кольчугой. Кольчуга не давала этому монстру расправить свои крылья, но она уже трещала и рвалась, а само чудовище стало приходить после удара в себя и, засучив по брусчатке ногами, потянулось руками к широченной костлявой груди.

Дело складывалось хреново и Кириллу требовалось что-то срочно предпринять, так как поблизости не было никого из его друзей, кто мог бы прийти ему на помощь. К тому же охрана, которую ещё не перебили полностью, быстро сообразила, что их хозяину грозит опасность и бросилась спасать его. Кто-то даже успел проорать боевой клич. Хорошо было ещё, что автоматчики подстрелили несколько лошадей и теперь они, свалившись на мостовую, бились в агонии, образовав собой некое подобие препятствия. К тому же теперь по ним стреляли все, кому не лень. Несколько фальшивых нищих, примчавшаяся группа землекопов и две дородные матроны одиночными выстрелами и короткими очередями лупили по прихвостням Барраса из автоматов Стоуна и один только Ханг Туах, прикидывавшийся малолетним бродяжкой, мочил их своими магическими молниями с обоих рук, словно это были два реактивных огнемёта.

А между тем монстр окончательно пришел в себя и взревел, словно лев, которого шакал укусил за яйца в тот момент, когда тот трахал свою львицу. Тут Кир окончательно сообразил, что ему нужно не хлопать глазами, а хорошенько попинать чудовище, пока оно полностью не освободилось и только он собрался сделать это, как кольчуга со звоном лопнула. Делать было нечего и он, заорав ничуть не слабее, прыгнул на эту тварь, припечатав её всем телом к мостовой.

Сделал он это вполне осознанно и даже успел вцепиться пальцами в шипастые, колючие ключицы зверя. Крылатый дьявол, почуяв близость врага, немедленно вонзился ему когтями в спину. Превозмогая дикую боль, Кирилл с невероятным усилием выломал ключицы этого монстра и стал пальцами раздирать его длинную шею. Чудовище завизжало и стало молотить руками по мостовой и выгибаться всем телом. Зверея, Кир вцепился зубами в серый, чешуйчатый кадык и принялся грызть его, ощущая во рту едко-кислый вкус крови. Когда он, наконец, вырвал из глотки зверя здоровенный хрящ, тот захрипел, в глотке у монстра что-то громко забулькало, и адский ростовщик забился в крупных судорогах и вскоре затих.

Быстро вскочив на ноги, маршал Торсен по прозвищу Людоед, выплюнул изо рта кадык колючей твари и принялся отплевываться от черной, вонючей крови. Стрельба стихла и к нему стали подходить пешком и подъезжать на лошадях изумленные и потрясенные курсанты. Жак задрал подол юбки, достал из-под неё медную фляжку и протянул её Кириллу. Он открутил крышку и набрал в рот коньяку. Прополоскав зубы, он выплюнул почерневший напиток на поверженного врага, выпил несколько глотков коньяку и, обойдя вокруг Барраса, изо всех сил врезал ему ногой по тому месту, которое так берегут все боксёры и футболисты. Монстр от этого даже не копыхнулся.

Вылив немного коньяку на ладонь, Кир ополоснул им лицо, которое все горело от колючек, после чего принялся лить коньяк себе на спину, громко матерясь от жуткой, пронзающей его спину насквозь, боли. Пошевелив пару раз плечами, он понял, что раны не опасны, хотя кровь и стекала тонкими струйками со спины на задницу. Отбросив в сторону пустую фляжку, он быстро огляделся вокруг и громким, несколько раздраженным голосом крикнул:

– Эй, вы, черти, принесите кто-нибудь пакет. – Сообразив, что его не поймут, он пояснил – Ну, бинты и какую-нибудь зелёнку или что там у вас ещё имеется от царапин.

Не дожидаясь помощи, он расстегнул ремень и сам стал снимать с себя куртку. Посмотрев на неё на просвет, он покрутил головой и мысленно подивился: – "Вот бляха муха, прямо какой-то чеченский боевик мне попался, право слово, а не маг. Зараза". Снимая с себя исполосованную когтями майку, он поинтересовался у окружающих:

– Какие у нас потери? Двухсотые, трёхсотые есть?

Чарли, успевший обежать поле боя, доложил:

– Потерь нет, сэр Кир. Кроме тебя никто не пострадал.

Кирилл кивнул головой и снова спросил:

– Чарли, а пленные есть или вы их всех положили?

– Никак нет, сэр Кир. Всех пришлось перестрелять. – Ответил Чарли и пояснил – Они, похоже, все были заодно с этой гнусной падалью. Никто не захотел сдаваться. Некоторые даже пытались оборотится такими же тварями, только поменьше размером.

Ханг Туах, примчавшийся из ближайшей лавки с какой-то коробкой, увидев спину Кирилла испуганно завопил:

– Кир, мальчик мой, мне нужно срочно залечить твои раны. – Повернувшись к курсантам он крикнул – Срочно несите сюда какую-нибудь кушетку, чёртовы идиоты! Разве вы не видите, что ваш маршал серьёзно ранен!

Маршал сердито рыкнул:

– Отставить беготню! – Обеспокоенному магу же он небрежно бросил через плечо – Ханг, это херня, а не раны, простые царапины. К тому же если Тетюр узнает о том, что меня лечил кто-то другой, а не он, мне кранты. Этот змей меня живьем сожрёт и не подавится. Так что давай, обработай их какой-нибудь хреновиной, да, перевяжи потуже и пошли брать замок Барраса, пока его приспешники не организовали круговую оборону или не подпалили чего-либо.

Камил негромко приказал одному из колдунов, находившихся в прикрытии:

– Моррис, снимай штаны и лети в штаб, в замок, к чёртовой матери, куда угодно, но чтобы через четверть часа лекарь милорда был здесь или ты у меня попляшешь.

Колдун, замаскированный под подмастерье пекаря, даже не стал снимать с себя белой рубахи и портков. Уже в следующее мгновение с седла взлетел, роняя вниз клочья ткани, громадный пёстрый филин с автоматом Стоуна на шее и с громким, протяжным уханьем стал быстро набирать высоту, направляясь к центру города.

Кирилл присел на мостовой на корточки и, приподняв руки так, чтобы Ханг Туаху было удобнее делать перевязку, принялся отдавать распоряжения:

– Пленников Барраса освободить, погрузить на повозки и срочно отправить в замок к графу. Пусть теперь Роджер отдувается за то, что он позволил этому гаду истязать народ. Эту тварь приковать железом к его же клетке, но так чтобы её было хорошо видно. Да, поставьте рядом пару ребят с дубинами, она ещё не сдохла, так что пусть время от времени молотят её по башке. Я её специально не загрыз насмерть, чтобы было кого на суд притащить. Жмуров тоже в клетку побросать. Привезите сюда Робера с племяшами, но не вздумайте привозить сюда мою жену. Она в положении и должна смотреть только на прекрасное, так что ей нельзя на такую гадость глядеть…

На Благодатную улицу стали мало-помалу выходить люди, которые мигом попрятались в домах, когда началась эта заварушка и Кирилл открыл пальбу из своих золотых пистолетов. Кое-кто из них, спрятавшись в палисаднике напротив, своими глазами видел, как маршал Торсен схватился врукопашную с чудовищем и вышел из этой схватки победителем. Но это ещё мелочи, несколько мужчин и женщин из галантерейной лавки, рядом с которой Кирилл сцепился с Баррасом, видели то, что он сначала разодрал грудь этому зверю, а потом просто загрыз его своими собственными зубами. Шустрая пацанва уже ссорилась из-за гильз от Стечкина и когда кто-то попытался реквизировать их, Кир сердитым голосом одёрнул своих парней.

Замки с клетки сбили и узников этого гужевого вагонзака стали быстро рассаживать по каретами, фаэтонами и прочим экипажам, попадавшимся курсантам под руку и пускать их в объезд, чтобы не побеспокоить раньше времени приспешников Барраса. Вскоре из военного городка подошло подкрепление и Кирилл, натянув на себя поданный кем-то тельник, снова сел в седло. Засунув свои золотые пистолеты сзади за пояс, он на этот раз взял в руки автомат Стоуна. Клетку с прикрученным к ней чудовищем пустили вперёд и отряд, состоящий примерно их двухсот бойцов, поскакал к замку ростовщика. Минут через семь они были на месте и поворачивали к логову Барраса, как раз к этому времени из военного городка примчался на крылатой лодке Тетюр и, заставив спешиться одного из вояк, поскакал рядом с израненным рыцарем.

Увидев, что Кир как-то неуверенно держит в руках оружие, маг велел ему протянуть к нему ладони и, взглянув на глубокие царапины, посыпал их каким-то розовым порошком из небольшой склянки, которую выудил из кармана. Царапины не исчезли, но боль тотчас прошла и теперь ему было гораздо легче обращаться с автоматом. Подъехав к запертым воротам уже и так озлобленный сверх всякой меры, рыцарь заорал громовым голосом:

– Эй, вы, ублюдки! Прихвостни жирной свиньи Барраса, немедленно открывайте ворота, это приказываю вам я, маршал Торсен. Считаю до десяти и если вы не откроете ворота, то я вас всех до одного перестреляю. – В ответ не послышалось ни единого звука и Кир начал считать – Один, два, три… – Однако, это ему быстро надоело и он взревел бешенным голосом – А, к дьяволу! Подыхайте, свиньи, чтоб вам всем пусто было!

С этим воплем, полным ненависти, он выстрелил из подствольника в верхнюю часть ворот два раза подряд. Один за другим раздались два оглушительных взрыва и верхнюю часть ворот, как корова языком слизала. Вслед за этим сразу послышались испуганные крики защитников крепости:

– Пощады! Пощады! Мы сдаёмся!

Кирилл вскинул автомат к плечу и принялся бегло, но довольно внимательно осматривать окна-бойницы замка. К своему удовлетворению он увидел, что ни у кого из слуг ростовщика не возникло желания выступить против них с оружием и обессилено опустил автомат. Ворота отчаянно скрипя, вихляясь и судорожно дёргаясь, медленно открылись. У него не было никакого желания въезжать в замок. Перед ним и так собралось вполне достаточное число желающих, но первым к воротам направился на белом жеребце Телемак, которого сопровождало человек двадцать парней в голубых мундирах и это был только первый отряд полиции.

Дело было сделано ещё до обеда и Кир, тронув поводья, повернул своего коня и шагом поехал от замка. Тетюр, цокая языком и охая, ехал рядом. В принципе он уже мог спешиться и отдаться в руки мага-врачевателя, но в его голове, вдруг, зародился ещё один гениальный план. Хотя после примочек, сделанных Ханг Туахом ему стало немного легче, спину при каждом шаге лошади пронзала тупая, ноющая боль. Стараясь держать на лице улыбку, хотя ему было бы гораздо легче, если бы он матерился, Кир подумал: – "А ведь этим стоит воспользоваться. Если Эльза увидит меня всего в бинтах и окрававленного, то ей станет меня жалко и она уже не станет кокетничать, а раз так, то мне нужно поскорее добраться до дома". Хитро подмигнув Тетюру, он заулыбался.

Думая о том, что сказать девушке, он выехал из проезда, ведущего к замку на улицу и пришпорил коня, пустив его сначала легкой рысью, а потом и вовсе галопом. Как он ни старался, ему в голову всё время лезла какая-то выспренняя чушь, вполне пригодная для тех девчонок, которые лезли к нему в штаны сами, но вовсе не для такой чудесной девушки. Он просто не мог говорить ей те же самые слова, что говорил Мари и Гретхен, Изольде и Софи, всем другим очаровательным ильмианкам, с которыми ему уже удалось познакомиться. Тут нужны были совсем другие слова и даже жесты, но вот беда, как раз их-то он и не мог найти даже в более мирные времена, а тут ещё эта ноющая боль в спине и, как следствие, жгучее желание по привычке громко и грязно выматериться.

Сцепив зубы, чтобы не помянуть добрым словом Барраса, его мамашу и всех родственничков ростовщика вплоть до семнадцатого колена с королём в придачу, он скакал по Благодатной улице галопом. Впереди него мчался Камил и время от времени диким голосом ревел, разгоняя толпу. Ему помогал громадный чёрный медведь, три песочно-желтых льва и шестёрка огненно-рыжих волков, выстроившихся перед лошадью Кира свиньей. Замыкали это построение Чарли, Жозеф и Жак в дамском наряде, которым было жутко смотреть на спину своего командира с проступившими на тельнике пятнами крови. При приближении к военному городку, Кир попросил Тетюра:

– Эй, Тетеря, если Эльза этого захочет, ты свези меня после своего лечения вместе с ней в павильон на озере. А если ты ещё сможешь подзарядить мои батарейки, то с меня магарыч и бутылка водки. – Сказав это, он подумал: – "Боже, если она меня ещё не разлюбила, то я с ней проведу на озере целую неделю".

Маг сердито посопел минуту, другую и ответил:

– Сделаю, Кирюха. Конечно, сделаю, хотя и ты, и твоя Лизетта мне такую свинью подложили. Я уже тут губы раскатал, размечтался, что в кои веки мне подфартило, попался толковый напарник. А тут на тебе, ты взял и пошел в подкаблучнике к какой-то сопливой магобабе.

Кирилл беззлобно огрызнулся:

– Да, ладно тебе, хватит ныть. Тетюр, ей ещё нужно сына вырастить и воспитать его рыцарем. Ну, и кому мне своего парня можно будет доверить, кроме тебя? А с тобой мы ещё повоюем, если, конечно, Морбрейна укоротим.

Тетюр, посмотрев на него с изумлением, встал во весь рост на стременах и, воздев руки к небу, прокричал что-то на неизвестном языке, но, явно, восторженное. Лицо его всё светилось от радости и, огромному удивлению Кира, верховный маг, вдруг, прямо на его глазах преобразился. Он в один миг стал выше ростом чуть ли не на две головы, а голова его разом покрылась длинными, волнистыми, тёмно-русыми волосами, лицо с носом картошкой и жгуче карими глазами, обрело медально-чеканный римский профиль и волевой подбородок с красиво очерченными губами. Повернувшись к Кириллу, преображенный маг подмигнул ему и сказал насмешливо:

– Ну, Кирюха, что уж тут сказать, благодарю тебя за щедрый дар. Не волнуйся, парень, пацана я Лизетте обеспечу и хотя она и курица, все свои знания ей передам, а может быть и кристаллы растить научу. Ты ведь, парень, снова старику нос утёр и теперь полностью снял с меня его наказание. Ну, Киря, не ожидал я от тебя ни такой прыти, ни такой щедрости. Так что не жохай, парень, сегодня я из тебя такого богатыря сделаю и так твои яйца накачаю, что они у тебя, словно лампочки, светиться будут.

Кирилл, разумеется, был рад за своего друга, но спина у него уже болела так, что порой в глазах темнело и от каждого удара коня копытами о мостовой в них вспыхивали красные искры. Пожалуй, лучше ему, всё-таки, было подсесть на летающую лодку, на которой улетел Ханг Туах. Держась на одних только морально-волевых, он, сцепив зубы, доскакал-таки до военного городка и там, когда они поехали лёгкой рысью по гаревым дорожкам, ему стало немного легче. Совсем хорошо ему сделалось тогда, когда он увидел на высокой балюстраде Эльзу, стоящую в легком, белом платьице с коротенькими рукавами фонариком и испуганным лицом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю