Текст книги "Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Александр Лиманский

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Всеволод Мёртвый бросился к столу, где лежал его шедевр – двухметровый конструкт, кропотливо собранный из лучших частей.

– Нет, нет, НЕТ! – его голос срывался на истерический визг, эхом отражаясь от бетонных стен. – Это невозможно! Ты должен ожить! ДОЛЖЕН!

Он вцепился в массивные плечи конструкта, начал трясти мертвое тело с силой. Голова трупа болталась, как у тряпичной куклы, руки безвольно свисали со стола.

– Вставай! – Мёртвый бил кулаком по груди конструкта. – Я приказываю тебе встать! Слышишь меня⁈ ВСТАВАЙ!

Удар. Еще удар. Костяшки пальцев доктора побелели от напряжения.

– Я все правильно сделал! – он повернулся ко мне, в глазах блестели слезы. – Каждый шов! Каждое соединение! Я следовал всем инструкциям из древних манускриптов!

– Книги врут, – устало сказал я. – Точнее, не договаривают. Авторы древних гримуаров исходили из того, что читатель уже знает базовые принципы. Как автор кулинарной книги не объясняет, что такое кипящая вода. Иначе их было бы не достать.

Ярк стоял у стены, скрестив руки на груди. Его лицо было маской профессионального спокойствия, но я видел напряжение в сведенных челюстях, в побелевших костяшках сжатых кулаков. Начальник службы безопасности графа Ливенталя не привык к провалам.

– Но почему⁈ – Мёртвый схватился за голову. – Что я сделал не так⁈ Я проверял каждую деталь! Каждую руну!

Дилетант. Талантливый, старательный, но дилетант.

Как ребенок, который прочитал учебник по ядерной физике и пытается построить реактор в гараже. Знания есть, но понимания ноль. Впрочем, это исправимо. Если правильно объяснить.

Я медленно подошел к столу, провел рукой над телом конструкта. Холодная кожа, температура около нуля градусов. Идеальная консервация.

– Всеволод, отойди от стола, – сказал я спокойно, но властно. – И перестань истерить. Крик и слезы трупу не помогут.

– Но он должен был ожить! – Мёртвый все еще цеплялся за край стола. – Я все сделал по инструкции!

– В том-то и проблема. Ты следовал инструкции, не понимая сути процесса.

Я активировал некромантическое зрение на максимальную мощность. Мир вокруг потерял краски, стал черно-белым, как старая фотография. Но зато проявились энергетические структуры – невидимые обычным глазом потоки и каналы.

Конструкт в астральном плане выглядел как невероятно сложная трехмерная схема. Тысячи тончайших энергетических нитей пронизывали мертвое тело от макушки до пяток. Работа действительно была впечатляющая.

– Смотри, – сказал я. – Ты проложил идеальные энергетические каналы. Каждый меридиан на своем месте. Главные магистрали от головы к сердцу – толстые, как канаты. Вторичные пути к конечностям – тоньше, но достаточные для проведения энергии. Периферические капилляры к пальцам и органам чувств – филигранная работа. Это шедевр некромантической анатомии.

– Тогда почему он не ожил? – спросил Мёртвый жалобно.

– Потому что ты создал водопроводную систему без кранов. Электрическую сеть без замыкания цепи. Кровеносную систему без сердца.

Я провел пальцем в воздухе, обрисовывая невидимые другим линии:

– Видишь? Нет, конечно, не видишь. Но поверь на слово. Все каналы обрываются, не соединяясь друг с другом. Энергия входит через темя – главную точку входа некромантической силы. Течет по магистралям вниз. Доходит до конечностей и… вытекает. Как вода из дырявого ведра.

– Но в книгах…

– В книгах предполагается, что некромант знает о необходимости замкнуть контур! – резко сказал я. – Это базовое знание! Энергия должна циркулировать по телу, а не проходить насквозь! От головы к сердцу, от сердца к конечностям, от конечностей обратно к сердцу. Бесконечный цикл, как кровообращение!

Я помню свое обучение у Темного Патриарха.

Первый год – только теория. Изучение энергетических структур на схемах и муляжах. Второй год – работа с мертвыми животными. Крысы, кошки, собаки. И только на третий год мне позволили прикоснуться к человеческому трупу. А этот за полгода самостоятельного чтения решил создать конструкт.

– Ты влил в него столько своей Живы, – продолжил Мёртвый. – Куда она делась?

– Рассеялась в пространстве. Вытекла через незамкнутые каналы и растворилась в эфире. Дорогое удобрение для астрального плана.

– То есть все пропало? – голос Мёртвого дрогнул.

– Не все. Конструкт цел, каналы проложены правильно. Нужно только их соединить. Замкнуть контур.

– Ты можешь это сделать?

– Могу. Но это будет… сложно.

На мгновение в помещении повисла мертвая тишина.

– Отойдите оба к стене, – скомандовал я. – И не двигайтесь. Не говорите. Старайтесь даже не дышать громко. То, что я буду делать, требует абсолютной концентрации. Малейшая помеха, и я могу повредить энергетическую структуру.

– Что ты собираешься делать? – спросил Ярк, но послушно отошел к стене.

– Астральную хирургию. Буду соединять оборванные энергетические каналы, создавать новые связи, формировать узлы и развязки. Один неверный шаг – и конструкт станет просто мясом. Навсегда.

Мертвый вцепился в рукав Ярка, как испуганный ребенок. Ярк не отстранился, ведь понимал состояние патологоанатома.

Я положил обе ладони на грудь конструкта, прямо над сердцем. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Полное погружение в астральный план.

Реальность исчезла. Остались только энергетические структуры – яркие, пульсирующие, живые даже в мертвом теле.

Передо мной открылся настоящий хаос. Тысячи оборванных нитей, похожих на провода после взрыва. Каждая искрила остаточной энергией, тянулась к своей паре, но не могла соединиться.

Это потребует ювелирной точности. Одно неверное соединение – и вместо послушного конструкта получится берсерк. Или вообще труп с поджаренными мозгами.

Ну что ж, Архилич, покажи, на что способен.

Я начал с главных магистралей. Толстые, как корабельные канаты, каналы от темени к сердцу. Их всего двенадцать – по числу главных меридианов в восточной медицине. Не случайное совпадение, ибо древние китайцы знали о некромантии больше, чем принято думать.

Первый канал – центральный, идет прямо через позвоночник. Нахожу оборванный конец у основания черепа, второй – в районе сердца. Свожу их вместе. Но просто соединить недостаточно. Нужно сплести, создать узел, который выдержит поток энергии.

Мои пальцы в физическом мире неподвижны, но в астрале они двигаются с невероятной скоростью. Беру энергетические нити, скручиваю в жгут, формирую тройной узел – древний символ вечности.

– Смотри-ка! – слышу восхищенный шепот Мёртвого. – Его руки светятся!

Неудивительно. При такой концентрации часть энергии прорывается в физический план. Со стороны это выглядит эффектно – фиолетовое свечение, искры, может, даже левитация мелких предметов. Бесплатное шоу.

Второй канал. Третий. Работаю методично, как часовщик, собирающий сложный механизм.

Двенадцать главных магистралей соединены. Теперь вторичные пути.

Вторичных каналов больше – сорок восемь. Они тоньше, но важны не меньше. По ним энергия распределяется к органам и конечностям.

Канал, что идёт к правой руке, соединяю с возвратным каналом от пальцев. К левой руке делаю аналогично. С ногами всё сложнее, там каналы раздваиваются, идут к каждому пальцу отдельно.

– Уже полчаса прошло, – слышу обеспокоенный голос Ярка. – Он вообще дышит?

– Тихо! – рыкнул я, не открывая глаз. – Еще слово, и я прекращаю!

Вернулась тишина.

Продолжаю работу. Периферические каналы – самое сложное. Они тонкие, как паутина, и их тысячи. Каждый отвечает за чувствительность отдельного участка кожи, за работу конкретной мышцы, за функцию определенного органа.

Канал к глазам – для зрения. К ушам – для слуха. К языку – для речи. К носу – для обоняния. Все должно быть соединено правильно, иначе конструкт будет видеть звуки и слышать запахи.

В прошлой жизни я однажды ошибся с соединением. Получился зомби, который ходил задом наперед и говорил только вопросами. Пришлось уничтожить. Обидно было – хороший материал испортил.

Мои руки в физическом мире начали дрожать от напряжения. Рубашка промокла насквозь – пот струился по спине ручьями. Но я продолжал работать.

Последние соединения – самые деликатные. Каналы к мозгу. Они отвечают за сознание, память, способность к обучению. Если их повредить, то получится овощ.

Осторожно, нежно, как мать касается новорожденного, соединяю тончайшие нити. Одну к другой. Третью к четвертой. Пятую к шестой.

Готово.

Но это еще не все. Теперь нужно создать центральный узел – сердце системы. Место, где вся энергия будет собираться, накапливаться и перераспределяться.

Свожу все главные каналы к одной точке – энергетическому сердцу, которое находится чуть выше физического. Формирую сложнейший узел – двенадцать нитей, переплетенных в форме розы. Символ жизни в смерти.

– Час, – прошептал Мёртвый. – Он уже час стоит неподвижно.

Час? Казалось, прошла вечность. Или мгновение. В астральном плане время течет иначе.

Последний штрих – активация системы. Посылаю импульс чистой энергии по центральному каналу. Он проходит до сердца, разделяется на двенадцать потоков, растекается по всему телу, возвращается обратно.

Система работает!

Я открыл глаза, отступил от стола. Комната качнулась, Ярк подхватил меня под локоть.

– Ты в порядке? – сразу спросил он.

– Да… просто устал. Воды, – отозвался я.

Ярк достал фляжку из внутреннего кармана, протянул мне. Я сделал несколько жадных глотков. Вода была теплой, с металлическим привкусом, но казалась живительным нектаром.

– Готово, – сказал я, вытирая пот со лба. – Энергетическая система замкнута. Теперь он готов к оживлению.

– Ты будешь пробовать снова? – голос Мёртвого дрожал от волнения и надежды. – Сейчас? Силы еще остались?

– В прошлый раз энергия утекала как вода в песок, – объяснил я. – Теперь система замкнута. Энергия будет циркулировать, накапливаться, усиливаться. Моя работа настолько хороша, что ему хватит и пяти процентов для начала. Это как запуск двигателя – нужна искра, чтобы завести, а дальше он работает на собственном топливе.

Пять процентов – это критически мало даже для простого зомби. Для конструкта такого уровня нужно минимум десять. Чтобы он полноценно функционировал. Но он и с пятью будет справляться с базовыми функциями – ходить, глядеть, мычать. Этого для Мёртвого будет достаточно.

Либо сейчас, либо признать поражение. А Архилич не признает поражений. Особенно перед дилетантами.

– Ты уверен? – Ярк смотрел на меня оценивающе. – Может, стоит подождать? Восстановить силы?

– Нет. Все нормально, – отрезал я.

Положил руки на голову конструкта.

Глубокий вдох. Активация некромантического зрения.

Начинаю вливать Живу. Золотистые нити текут из моих ладоней в холодную плоть. Но теперь все иначе – энергия не утекает, а наполняет тело, циркулирует по замкнутым каналам.

Один процент… Пальцы конструкта дернулись. Мелкая дрожь пробежала по векам.

Два процента… Грудная клетка поднялась в первом судорожном вдохе. Воздух с хрипом втянулся в легкие, не работавшие месяцами.

Три процента… Сердце забилось. Медленно, неровно, но забилось! Я чувствовал его удары через астральную связь – бум… бум… бум…

Четыре процент. Все. Сосуд Живы опустел до критического минимума.

Должно сработать.

Пять!

Секунда тишины. Две. Три.

И тут конструкт открыл глаза.

Карие с зеленоватым отливом, как обещал Мёртвый. Зрачки расширены, взгляд пустой, но это ВЗГЛЯД! Он видит!

Медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, конструкт поднял руку. Посмотрел на нее с тупым удивлением. Пошевелил пальцами – раз, другой, третий.

– Он… он живой! – выдохнул Мёртвый. – Святые угодники, он живой!

– Не святые и не живой, – поправил я, отступая от стола. – Он нежить. Ходячий мертвец. Но да, он функционирует.

Конструкт медленно сел. Движения неуклюжие, дерганые, как у марионетки в руках неопытного кукловода. Повернул голову влево. Вправо. Увидел нас.

Открыл рот. Из горла вырвался звук:

– М-м-м-у-у-у-а-а-а…

Низкий, гортанный, похожий на мычание. Но это был ГОЛОС! Голосовые связки работали!

– Потрясающе! – Ярк медленно подошел ближе. – Я много чего видел, но это…

Конструкт неловко сполз со стола. Ноги подогнулись, он ухватился за край, удержал равновесие. Первый шаг – нога поднялась слишком высоко, он чуть не упал. Второй – уже лучше. Третий – почти нормально.

– Он учится ходить! – восхищенно воскликнул Мёртвый. – Прямо на глазах учится!

– Мозг работает, – кивнул я. – Мертвый мозг, но работает. Способность к обучению сохранилась. Дайте ему пару недель, и будет ходить как живой. Месяц, и начнет выполнять простые команды. Год, и сможете научить его простым навыкам.

Мёртвый внезапно упал на колени, прямо на холодный бетонный пол:

– Вы… вы БОГ! Бог некромантии! То, что вы сделали… это невозможно! Это чудо!

В этот момент в меня снова потекла Жива благодарности. От доктора Мёртвого. Семь процентов. Теперь Сосуд заполнен до двенадцати.

Интересно.

Похоже, это было действительно очень важно для него. Вплоть до того, что он считал это делом всей свой жизни?

– Встань, – устало сказал я. – Это смешно и унизительно. Я не бог. Просто очень опытный специалист.

– Но ты вернул его к жизни! Исправил мою ошибку, которую я даже не видел! Ты создал жизнь из смерти!

– Я создал имитацию жизни. Довольно грубую имитацию. Не преувеличивай.

Хотя, признаться, это было приятно. В прошлой жизни меня боялись, ненавидели и безусловно уважали. Но никто не падал на колени от восхищения.

Ярк подошел к конструкту, начал медленно обходить его по кругу. Профессиональный взгляд оценивал каждую деталь – рост, вес, мышечную массу, координацию движений.

– Два метра десять, – пробормотал он. – Вес около ста двадцати килограмм. Плечи – шестьдесят сантиметров. Размах рук – больше двух метров. Из него получится идеальный боец.

– Если правильно обучить, – согласился я.

Ярк повернулся ко мне, и в его глазах я увидел нечто новое. Не страх, как раньше. Не подозрение. А уважение. Глубокое, искреннее уважение профессионала к мастеру.

– Знаешь, Пирогов, – медленно сказал он. – Я видел многое за свою карьеру. Видел, как инквизиторы изгоняют демонов – много шума, дыма, криков, но демон обычно просто уходит сам, когда ему надоедает. Видел, как ведьмы насылают проклятия – в основном психологический эффект и совпадения. Видел даже оборотней – впечатляет, но это просто генетическая мутация.

Он сделал паузу, закурил сигарету. И продолжил:

– Но то, что сделал ты… Это другой уровень. Ты не просто махал руками и бормотал заклинания. Ты работал как хирург. Нет – как нейрохирург, оперирующий на открытом мозге. Диагностика, анализ, точные действия, исправление ошибок… Это наука, а не магия.

– Некромантия и есть наука, – ответил я. – Просто очень специфическая наука.

– И ты в ней мастер. Настоящий мастер. Я работал с лучшими специалистами Империи – врачами, учеными, военными. Но такого уровня мастерства я не видел ни у кого.

– Спасибо.

От него эти слова многое значили. Ярк не из тех, кто бросается комплиментами. Если он что-то говорит – значит думает именно так. Его уважение стоит дорого. Это инвестиция в будущее сотрудничество.

Конструкт тем временем добрел до стены, уперся в нее лбом и продолжал попытки идти вперед. Как заводная игрушка, которая не умеет поворачивать.

– М-у-у-у-а-а-а, – промычал он жалобно.

– Надо его развернуть, – сказал Мёртвый, подбегая к своему творению. – Эй, сюда! Повернись!

Конструкт не реагировал.

– Он меня не слышит! – возмутился Мёртвый.

– Слышит, но не понимает, – объяснил я. – И не подчиняется. Он же привязан ко мне.

– Так что теперь? – спросил Ярк. – Что будем делать с этим… существом?

– Хороший вопрос, – я огляделся. – И с Всеволодом тоже нужно что-то решить.

– Я хочу пойти с тобой! – немедленно заявил Мёртвый. – Буду учиться у тебя некромантии! И заодно воспитывать конструкта! Как отец воспитывает сына!

– Замечательная семейная идиллия, – саркастично заметил я. – Некромант, патологоанатом и двухметровый мертвец. Прямо ситком для федерального канала. Только есть маленькая проблема.

– Какая?

– Моя квартира не резиновая. Серьезно. У меня уже и так… слишком много сожителей.

– Звучит… тесновато, – признал Ярк.

– Тесновато⁈ Я уже думаю вешать гамаки под потолком и ставить раскладушки на балконе! Куда я, по-твоему, дену двухметрового мычащего младенца? И его восторженного папашу?

Ярк задумался, почесал подбородок. Потом щелкнул пальцами:

– Есть решение! Всеволод может остаться здесь, на базе!

– Здесь? – Мёртвый огляделся по сторонам. – В этом бункере?

– Это не бункер, а современный защищенный комплекс, – поправил Ярк. – И да, здесь есть все условия. Смотрите сами. Первое – безопасность. Инквизиция думает, что вы мертвы. Но если начнут искать, то сюда не сунутся. У графа Ливенталя длинные руки и острые зубы.

– Логично…

– Второе. Здесь десять жилых комнат для персонала. Сейчас свободны восемь. Можете выбрать любую. Душ, туалет, даже мини-кухня есть.

– Негусто, но жить можно…

– Третье – пространство для конструкта. Здесь пять тренировочных залов, полоса препятствий, даже стрельбище. Он сможет свободно передвигаться, учиться, тренироваться. И никто из гражданских его не увидит.

– Это действительно важно, – кивнул я.

– Четвертое, – продолжил Ярк, – оборудование. У нас есть морозильные камеры для хранения материалов, операционная для экспериментов, даже небольшая лаборатория. Всеволод сможет продолжать свои исследования.

– Звучит идеально! – воскликнул Мёртвый. – Но… как же обучение? Святослав обещал учить меня некромантии!

– И буду учить, – заверил я.

Ярк так описал эту базу, что мне и самому захотелось на ней пожить. Идеальные условия. Да и призраку со скелетом будет где разгуляться. Надо определенно об этом подумать.

– А конструкт? Он же тебя слушается, не меня! – задумался Мёртвый.

– Это решаемо.

Я подошел к конструкту, который все еще упирался в стену:

– Ко мне!

Он мгновенно развернулся, подошел, остановился в метре от меня. Пустой взгляд был направлен куда-то сквозь меня, в бесконечность.

– Сейчас проведем ритуал временной передачи контроля, – объяснил я. – Это не полная перепривязка – для нее нужны особые условия и много энергии. Но достаточно, чтобы он выполнял твои базовые команды.

– Что мне делать? – сразу загорелся азартом Мёртвый.

– Дай руку.

Мертвый протянул дрожащую от волнения руку. Я взял его за запястье – кожа холодная, влажная от пота – и положил его ладонь на лоб конструкта. Свою руку положил сверху.

– Слушай голос этого человека, – медленно и четко произнес я, глядя конструкту в пустые глаза. – Он твой временный проводник. Подчиняйся его простым командам. Защищай его от опасности. Учись у него.

Между нашими руками пробежала фиолетовая искра. Конструкт вздрогнул всем телом, замер.

– Теперь попробуй дать команду, – сказал я.

– Стой! – неуверенно произнес Мёртвый.

Конструкт замер как вкопанный.

– Иди вперед!

Конструкт сделал три шага вперед.

– Повернись!

Медленный поворот на сто восемьдесят градусов.

– Работает! – Мёртвый засиял, как ребенок на Новый Год. – Он меня слушается! Садись! Вставай! Подними руку!

Конструкт послушно выполнял команды. Мертвый был счастлив как младенец.

– Только не увлекайся, – предупредил я. – Есть ограничения. Он будет выполнять только простые команды – стой, иди, сядь, встань, возьми, положи, следуй за мной. Ничего сложнее.

– А если я прикажу ему напасть на кого-то?

– Не сработает. Боевые команды требуют полной привязки. Пока он не будет атаковать, только если вам будет угрожать прямая опасность – базовый защитный инстинкт, который я заложил.

– Когда можно будет сделать полную перепривязку?

– Когда ты будешь готов. Минимум – когда сможешь сам оживить крысу. Лучше – кошку или собаку. Идеально – человека.

– Это сколько времени займет?

– Зависит от тебя. Обычно базовый курс занимает год. Но ты уже знаешь анатомию, умеешь работать с мертвой плотью. Возможно, управишься за полгода.

Чтобы научиться оживлять человека, нужно минимум три года интенсивного обучения. Но пусть надеется. Надежда – хороший мотиватор. А мне нужен мотивированный ученик. И пока конструкт формально мой, у меня есть рычаг влияния. Полезный инструмент в будущих играх.

– Я буду самым прилежным учеником! – заверил Мёртвый. – Буду заниматься день и ночь!

– Только не переусердствуй. Некромантия опасна для неподготовленных. Одна ошибка – и вместо некроманта получится труп. Или хуже – лич без контроля над собственным телом.

– Хуже смерти?

– Намного хуже. Представь – сознание заперто в гниющем теле, которое не подчиняется. Ты все видишь, слышишь, чувствуешь, но не можешь пошевелиться. И так – вечность.

Мёртвый побледнел:

– Я буду осторожен.

Мы оставили Мёртвого в морозильной камере с его новым «сыном». Было слышно, как он восторженно командует:

– Направо! Теперь налево! Стой! Садись! Вставай! Ты молодец!

– Как отец с младенцем, – усмехнулся Ярк.

– Если младенец – двухметровый мертвец, то да, – согласился я.

Мы вышли на свежий воздух. После двух часов в душной морозильной камере ветер улицы был как благословение. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как кислород проясняет мысли.

Ярк достал пачку сигарет, снова закурил. Предложил мне, я отказался.

– Не куришь? – уточнил он.

– Не в этой жизни.

Он посмотрел на меня странно, но промолчал.

Некоторое время стояли молча. Ярк курил, я восстанавливал силы. В Сосуде Живы все еще плескались жалкие двенадцать процентов. Нужно срочно кого-то спасти, иначе скоро начнутся проблемы.

– Знаешь, Пирогов, – наконец заговорил Ярк, выпуская дым. – Я думал о том, что увидел.

– И?

– Всю жизнь мне вбивали в голову, что некроманты – чудовища. Извращенцы, играющие со смертью ради власти. Безумцы, мечтающие поработить мир армиями мертвецов.

– Инквизиторская пропаганда, – кивнул я. – Удобно иметь образ абсолютного врага.

– Именно. Но ты… ты не подходишь под этот образ. Ты не безумный фанатик. Ты даже не особо злой. Просто… специалист. Как хирург или инженер, только работаешь с другим материалом.

– Точное сравнение.

– Ты подходишь к некромантии как к ремеслу. Без фанатизма, без одержимости властью. Просто делаешь свою работу. Хорошо делаешь.

Он бросил окурок, тщательно растер его ботинком о землю.

– Ты, конечно, тот еще фрукт, Пирогов, – добавил он с усмешкой. – Циничный, расчетливый, беспринципный. Манипулятор и прагматик. Но ты НАШ фрукт. И дело свое знаешь как никто другой.

– Спасибо за теплые слова, – саркастично ответил я. – Особенно за «фрукта». Прямо до слез тронул.

– Это комплимент. В нашем деле святые долго не живут. Выживают только ублюдки.

– Красиво сказано. Прямо афоризм для календаря.

Ярк кивнул:

– Или для татухи. Ладно, поехали. Куда тебя отвезти?

– В «Белый покров». Хочу проверить, как там дела.

– Понял. Машина ждет.

Служебный авто Ярка мчал меня через Москву. За окнами мелькали знакомые улицы, здания, перекрестки. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая, что где-то в секретном бункере только что ожил двухметровый мертвец.

– Спасибо, что подвез, – сказал я, когда машина остановилась у служебного входа «Белого покрова».

– Не за что, – ответил начальник охраны Ливенталей.

Вышел из машины, вдохнул знакомый больничный воздух – смесь выхлопных газов, дезинфектантов и чего-то неуловимо медицинского.

Клиника «Белый покров» встретила меня привычной суетой. Даже в выходной день здесь кипела жизнь – врачи на дежурстве, медсестры, снующие по коридорам, пациенты в приемном покое.

Вошел я через служебный вход.

Пошел по коридорам терапевтического отделения. Знакомые стены, знакомые запахи, знакомые звуки. Писк мониторов, шипение аппаратов ИВЛ, негромкие разговоры персонала.

И тут меня накрыло странное чувство.

Ностальгия.

Я скучал по этому месту. По рутине больничных будней. По обходам, консилиумам, даже по бумажной работе.

Что за чушь? Я – Архилич Темных Земель! Повелитель тысячи могил! Император нежити! Какая может быть ностальгия по больничным коридорам и запаху хлорки?

Но чувство не уходило. Более того – усиливалось с каждым шагом.

Остановился посреди коридора. Нужно было разобраться с этими чувствами.

Это тело меняет меня. Память клеток, мышечная память, химия мозга – все это влияет на мою личность. Святослав Пирогов гордился профессией врача, хоть и учился максимально хреново. И эти чувства передались мне.

Или же это проклятье так работает? Ладно, с этим надо разобраться.

Но сначала нужно было заглянуть в ВИП-отделение. Граф Бестужев все еще лежал здесь, восстанавливаясь после покушения.

Палата графа – угловая, с панорамными окнами и видом на парк. Я постучал в дверь.

– Войдите! – раздался бодрый голос.

Я вошел. Граф сидел в кожаном кресле у окна, читал газету. Выглядел полностью здоровым – никаких следов недавнего отравления.

– Святослав Игоревич! – он отложил газету, встал, протянул руку. – Рад вас видеть! Думал, вы исчезли навсегда. Все не заходите и не заходите.

– Слухи сильно преувеличены, – ответил я, пожимая руку. Крепкое рукопожатие, уверенное. – Нужно было решить некоторые личные дела. Вы прекрасно понимаете, о чем я…

Граф внимательно посмотрел на меня:

– Вы выглядите уставшим. Тяжелые были дела?

– Можно и так сказать. Но продуктивные.

– Это главное. Что с «Новой Зарей»? Я не забыл нашу договоренность.

Странно, что Анна ему не сказала. Хотя, скорее всего, еще не успела. Она же была со мной. Вполне вероятно, что еще дрыхла.

– Об этом я и хотел поговорить, – сказал я.

– Слушаю вас внимательно.

– Вы помните наше соглашение?

– Все документы готовы, – кивнул Бестужев. – Мои юристы поработали на славу. Формально клиника «Новая Заря» теперь полностью принадлежит вам. Сто процентов акций ООО «Медицинский центр Новая Заря» переоформлены на Святослава Игоревича Пирогова.

Он достал из ящика папку и протянул мне.

Я открыл ее, пробежал глазами по документам. Устав, свидетельство о регистрации, выписка, договор купли-продажи акций. Все оформлено идеально.

– Отлично, – сказал я. – Теперь я хочу сделать вам встречное предложение.

Граф поднял брови:

– Интригующе. Продолжайте.