Текст книги "100 магнитоальбомов советского рока"
Автор книги: Александр Кушнир
Жанр:
Справочники
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
Вместо предисловия
Борис Гребенщиков. Мы опять вернулись в 80-е...
Вкус магнитного хлеба
Введение в стандарты советской магнитофонной культуры
Глава I. 60-70-е: начало
Глава II. Полное стерео
Глава III.Великий комбинатор
Глава IV.Дом юного техника
Глава V.Дизайн магнитоальбомов
Глава VI.Магнитиздат: «Ставь по-новой!!!»
Глава VII.Cоюз писателей
Глава VIII. Охота на волков
Глава IX.MCI (Жизнь замечательных людей)
Глава X. Дом юного техника. Продолжение и окончание
Глава XI.Магнитофонная культура: последние годы
Глава XII.Press To Play
100 МАГНИТОАЛЬБОМОВ СОВЕТСКОГО РОКА:
1977
ЮРИЙ МОРОЗОВ – Свадьба кретинов
1978
МАШИНА ВРЕМЕНИ – День рождения
БГ + МАЙК – Все братья – сестры
1979
ВОСКРЕСЕНИЕ – I
1980
МАЙК – Сладкая N и другие
СОНАНС – Шагреневая кожа
ПРОПЕЛЛЕР – I
1981
МИФЫ – Дорога домой
АКВАРИУМ – Треугольник
ВОСКРЕСЕНИЕ – II
ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ – Болдерайская железная дорога
1982
УРФИН ДЖЮС – 15
ТРЕК – III
МУХОМОР – Золотой диск
ФУТБОЛ – Футбол
ПИКНИК – Дым
КИНО – 45
АКВАРИУМ – Табу
МАЙК – LV
ВЫХОД – Брат Исайя
1983
ДДТ + РОК-СЕНТЯБРЬ – Компромисс
ЛОЗА + «ПРИМУС» – Путешествие в рок-н-ролл
ДК – Лирика
ЦЕНТР – Стюардесса летних линий
ЗООПАРК – Уездный город N
ЧЕРНАВСКИЙ-МАТЕЦКИЙ – Банановые острова
АКВАРИУМ – Радио Африка
СТРАННЫЕ ИГРЫ – Метаморфозы
МАНУФАКТУРА – Зал ожидания
ТРУБНЫЙ ЗОВ – Второе пришествие
1984
БРАВО – Браво
ДДТ – Периферия
ПОЕЗД УШЕЛ – ...В замочную скважину
ОТРЯД ИМЕНИ ВАЛЕРИЯ ЧКАЛОВА – ВВС
ЧАС ПИК – Рэп
КРЕМАТОРИЙ – II
ЖЕЛТЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ – Алиса
ЦЕНТР – Чтение в транспорте
КИНО – Начальник Камчатки
АКВАРИУМ – День Серебра
1985
ДК – Дембельский альбом
ТЕАТР – Папы нет дома
АРИЯ – Мания величия
ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ – Стремя и люди
НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС – Невидимка
ДДТ – Время
АЛИСА – Энергия
БЭД БОЙЗ – Гимн (Посвящение ДК и ОК)
ВОВА СИНИЙ И «БРАТЬЯ ПО РАЗУМУ» – Хали-гали
1986
НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС – Разлука
АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЕВ – Вечный пост
СТЕРЕОЗОЛЬДАТ – Асфальт
ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ – Опера
НИКОЛАЙ КОПЕРНИК – Родина
ПРОХОДНОЙ ДВОР – Блюз в 1000 дней
АКВАРИУМ – Дети декабря
НОЛЬ – Музыка драчевых напильников
1987
ОБЕРМАНЕКЕН – Прикосновение нервного меха
КАЛИНОВ МОСТ – Калинов мост
ЧАЙ Ф – Дерьмонтин
НАСТЯ – Тацу
АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ – Музыка для детей и инвалидов
ВОДОПАД – Первый всесоюзный панк-съезд
ТЕЛЕВИЗОР – Отечество иллюзий
ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА – Мышеловка
ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ – Студия-13
1988
ЧЕРНЫЙ ЛУКИЧ – Кончились патроны
ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ – Конфронтация в Москве
ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ – Деклассированным элементам
КОКА – Шизазой (Наша Эра)
ЗВУКИ МУ – Простые вещи
КРЕМАТОРИЙ – Кома
НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ – Кислоты
ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ – Московские чувства
АЛЕКСАНДР ЛАЭРТСКИЙ – Пионерская зорька
КОМИТЕТ ОХРАНЫ ТЕПЛА – Зубы
АУКЦЫОН – Как я стал предателем
АГАТА КРИСТИ – Второй фронт
КИНО – Группа крови
ДК – Непрeступная забывчивость
1989
ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА – Кто здесь?
КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР – Колл Ас
ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА – Танцi
РАББОТА ХО – Репетиция без оркестра
ТОВАРИЩ – Что угодно, как угодно
ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА – Русское поле экспериментов
ЦЫГАНЯТА И Я С ИЛЬИЧА – Гаубицы лейтенанта Гурубы
1990
КОММУНИЗМ – Хроника пикирующего бомбардировщика
МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН – С миссией в Москве
НИК + «ЛОЛИТА» – Московские каникулы
НЕОРЕТРО – Грубые удовольствия для тонких натур
ДО МАЖОР – Ноэма
ЕГОР И О...ДЕНЕВШИЕ – Прыг-скок
ХУЙ ЗАБЕЙ – Не зассал
1991
ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ – При попытке к бегству
ИВАНОВ ДАУН – Best Urban Technical Noises
КОЛИБРИ – Манера поведения
ХРОНОП – Легче воды
СТУК БАМБУКА В 11 ЧАСОВ – Легкое дело холод
КАЗМА-КАЗМА – Пляски трубадуров
Опиум для народа.Внеклассное чтение
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Борис Гребенщиков: Мы опять вернулись в 80-е...
Нужно ли объяснять нынешнему поколению, какой кайф был 30 лет назад, в эпоху Вудстока, или, скажем, 15 лет назад, когда у нас и происходил расцвет магнитофонной культуры? Сейчас уже совсем другие кайфы, и вспоминать о том, как было хорошо, когда мы были молодыми, – это глупость. Ведь интересно, в сущности, другое: то чувство, с которым ты сидишь ночью на чьей-то кухне, кто-то рядом читает вслух, и ты вдруг впервые в жизни слышишь стихи Бродского. Это и есть Настоящее. В отличие от тех поддельных картонных декораций, в которых мы все жили при советской власти.
И не нужно поддаваться иллюзиям, что сейчас все изменилось. Как была советская власть, так она и есть. Просто тогда ларьки имели одну форму, а теперь – другую. Эта культура неискоренима: пластиковая, поддельная, сделанная где-то на закрытом заводе ЦК или на китайском подпольном заводе, один черт. Все равно она ненастоящая. А вот Бродский настоящий. И Хендрикс настоящий. И Майлз Дэвис. И Бунюэль. И фильм "Blow Up". И то, что делалось в нашей магнитозаписи, тоже было настоящим. Все это не имеет ничего общего с тем, как нас учили жить и думать.
...Когда я был маленьким, мне было скучно смотреть на жизнь моих родителей. Я думал: "Зачем же стоило рождаться, чтобы так жить? Ребята, вы живете скучно. Я так не хочу. Я сделаю все что угодно, чтобы жить не так. Чтобы жить по-настоящему". И когда я вошел в общество людей, которые что-то делали в области культуры, то понял, что был прав. Все общество вокруг было пластиковое, но каждый при желании мог, соблюдая умеренные приличия, парить духом где угодно. Если вести себя разумно, то так даже сейчас можно делать хоть всю жизнь: парить самому и помогать людям освобождаться от той бесконечной херни, которая происходит вокруг.
Когда-то, во времена хрущевской оттепели, существовали иллюзии насчет возможности обретения свободы, что называется, в рамках социума. Но когда вся эта лафа закончилась, интеллигенция стала осознавать, что шашни с советской властью до добра не доводят. Те, кто мог, свалили за кордон, а те, кто понимал, что им никогда никуда не свалить, ушли в отрыв и организовали свое государство в государстве. Мы попали в самую гущу этой странной культуры и проварились в ней до конца восьмидесятых, пока нас не выпустили на большую сцену. С моей точки зрения, эта культура была гораздо интереснее, чем, скажем, культура битников или хиппи в Америке. И битники, и хиппи были так или иначе связаны с государством, в котором жили, – в каком-то смысле они представляли собой оборотную сторону этого государства. А мы тогда были очень забавно оторваны от всего советского – именно за счет того, что пытались максимально приблизиться к культуре общечеловеческой. Все ходили на лекции по искусству Древней Греции или просто сидели, пили портвейн, читали какие-то стихи. И вообще, было полное ощущение, что чем дальше мы уходим на Запад или в Китай, тем мы нормальнее. Все это было настолько другое, что по нашему поводу не беспокоились ни менты, ни КГБ: просто не было точек соприкосновения. Люди на улицу выходили редко, а если и выходили, то их винтили разве что за непомерное пьянство. А винтить только за то, что человек знает наизусть Овидия, как-то не представлялось возможным.
Мне нравился этот мир, где пересекались музыканты, поэты, художники и даже криминальный элемент. Фантастически веселые были годы! Делить было нечего, так как все мы находились в полной изоляции от общества – как партизаны. Такая вот партизанская культура.
Поэтому и музыка того времени была значительно интереснее, нежели сейчас – в силу абсолютного отсутствия общего знаменателя. Любая группа существовала как бы сама по себе. Никто не мог ничему научиться друг у друга, и каждый был волен безумствовать, как он хотел. Все существовали за счет связи с общечеловеческой культурой, но у каждого эта связь была особой. Скажем, то, что делали "Кино" или Майк, никак не пересекалось с тем, что делал "Аквариум". А технический момент отступал на второй план. Я, например, не знал, как работает в студии Машина времени – да, к слову, это вообще никого не интересовало. Допустим, приходит ко мне Майк, который только что записал новый альбом. Я с интересом послушаю, но меня не будет волновать, как здесь записаны барабаны. Меня будут волновать только его песни. У Майка была индивидуальность – как плохо его ни записывай, будет слышно, что это Майк.
И характерно, что хотя мы и пили вместе, и даже играли вместе, но, скажем, мои попытки убедить Майка в том, что стоило бы где-нибудь применить, например, струнный квартет, наталкивались на полное непонимание с его стороны. Какие такие струнные? Чем виолончель отличается от тубы? Да ничем. Но при этом было полное взаимопонимание на уровне человеческом. Типа "я нашел новую запись Боуи – ух ты, давай слушать!" Тогда это было страшно интересно.
Я прекрасно помню первую в моей жизни фирменную пластинку, которую держал в руках. Это был канадский вариант "Please Please Me" – кажется, под названием "Twist And Shout". Beatles сразу же потрясли ме-ня тем, что вообще оказалось возможно сделать такую радостную музыку с такой позитивной энергией. Потом у меня появился сингл Penny Lane – четыре песни, которые просто снесли мне крышу, раз и навсегда. Такую музыку раньше просто невозможно было представить – ни звук, ни ощущения. Я долго пытался понять, как они этого добиваются: между аккордами на моей гитаре и аккордами, скажем, у Rolling Stones или Beatles, не было ничего общего.
Ведь когда втыкаешь советскую электрогитару в советский усилитель, что происходит: "дзынь" – и все. А у них там настоящее "вау-вау" звучит! Я тогда не смог понять этот феномен и забыл про него. А потом, спустя много лет, Лу Рид показал мне, как это делается. Он привел меня к своему гитарному мастеру, который собирает старые усилители. И тот говорит: "Хочешь, я покажу тебе одну штуку?" Дает мне электрогитару, включает в усилитель и говорит: "Возьми аккорд". Я беру, и у меня отваливается челюсть: звук получается, как у Элвиса Пресли. Как, почему?! Оказалось, что тогдашний битловский усилитель AC-30 в сочетании с гитарой Rickenbacker давал такой вот звук. А поскольку воспроизвести нечто подобное на советской гитаре было невозможно – да и вообще все понимали, что играть на гитарах мы не умеем, – мы просто сидели дома и записывали всякий бред. Стучали, ревели, старались довести этот идиотизм до высших форм. И записывали все на магнитофон, чтобы посмотреть, как это будет звучать.
На этом-то и было построено практически все, что мы делали в области звукозаписи: мол, духом мы сделаем все что угодно. В полной свободе от укоренившихся в традиционном сознании шаблонов и норм. И тут получается, что рок-н-ролл в Америке и Англии был, по сути, тем же самым. Если кто-то считает, что в Ливерпуле в начале 60-х жить было весело, так нет – там был тот же совок, только свой. Тот, от которого Beatles так замечательно удрали. Ведь любое явление культуры представляет собой именно уход из стандартного, насквозь фальшивого общества. Фальшивого не потому, что люди плохие, а потому, что они не умеют быть собой. А это невозможно в отсутствие желания свободы. Она не нужна 95 процентам всех людей, но пять процентов ее очень хотят. И один процент из этих пяти может ее добиться. И мне всегда казалось, что можно добиться свободы самому и помочь другим людям освободиться...
А то, вокруг чего вертелась звукозапись тогда, и то, чем мы занимаемся сейчас, я уверен, одно и то же. Несколько лет назад мы еще могли себе позволить за 50 000 $ записать альбом "Навигатор". А сегодня и тысяча долларов – большая проблема. Мы опять вернулись в 80-е годы. И выясняется, что все навыки, приобретенные нами тогда, сейчас очень даже полезны. Потому что сегодня мы можем сидеть здесь и записываться примерно так же, как и пятнадцать лет назад. А потом кое-как заработать на дорогу, слетать в Лондон и смикшировать все это. Раньше нас писал Тропилло, теперь микширует Кендалл. Но отношения остаются те же самые: "Вы мне нравитесь, поэтому я готов работать с вами бесплатно". Ничего не изменилось.
Февраль 1999 года
Вкус магнитного хлеба
Введение в стандарты советской магнитофонной культуры
...Происходит рождение коллективного музыкального сознания. Миллионы магнитофонов страны сливаются в духовную индустрию, по кассетному селектору откликаются миллионы душ. Это – явление!
Андрей Вознесенский
С точки зрения акустики и архитектуры звука наши ранние записи представляют собой полный абсурд.
Вячеслав Бутусов об альбомах «Наутилуса»
Именно провальные в коммерческом смысле записи оказываются самыми интересными. Потому что процесс – все, а результат – ничто. Делать продукт, товар – это очень скучно.
Малколм Макларен
Я люблю слушать записи, которые мне присылают начинающие группы. Сама музыка совершенно неинтересна, но запись настолько непрофессиональна, настолько чудовищна, что я оторваться не могу. Это и есть жизнь.
Брайан Ино
...Мы не знали, как правильно записываться. Это сегодня можно найти фильмы, журналы, где какой-нибудь Фил Спектор подробно объяснит, как надо сводить звук и каким пультом при этом необходимо пользоваться. В 80-е годы даже фотографий фирменных студий у нас не было. Мы все придумывали на ходу.
Владимир Бегунов («ЧайФ»)
Пусть новое поколение не повторяет наших ошибок.
Дмитрий Ревякин («Калинов мост»)
Глава I. 60-70-е: начало
Магнитная запись звука достигла сейчас большого совершенства и с успехом конкурирует с механической и фотографическими системами записи звука, а по многим показателям даже превосходит их. Для магнитной записи и воспроизведения звука используется устройство, называемое магнитофоном.
Из книги «Магнитная звукозапись». 1979 год
We record anything – anywhere – anytime.
Надпись у входа в студию Мемфиса, где Элвис Пресли записал свое первое «звуковое письмо». 1953 год
В начале 60-х, в самом центре Москвы, неподалеку от магазина «Российские вина», открылась студия звукозаписи. Надпись «Фотография», красовавшаяся у входа в здание, могла сбить с толку разве что случайных прохожих. Люди же опытные и просвещенные, поднимаясь по узкой лестнице на второй этаж, прекрасно знали, куда и зачем они идут. Под невинной вывеской «звуковое письмо» там, вдали от городской суеты и любопытных взглядов гостей столицы, приютилась колыбель советской рок-звукозаписи.
Колыбель была похожа на фотолабораторию и представляла собой небольшую комнату, в которой было тихо, как в Музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. Тяжелые темные шторы на окнах наглухо отгораживали этот оазис от реалий внешнего мира.
Сурового вида мужчина в галстуке, отзывавшийся на обращение «дядя Женя», был владельцем настоящего студийного магнитофона. Фамилию дяди Жени, впрочем, как и марку магнитофона, вспомнить сегодня не представляется возможным. Обыкновенным посетителям он записывал в студии звуковые письма-поздравления. Проверенным клиентам дядя Женя собственноручно записывал «из-под полы» рок-н-роллы Пресли и раннего Окуджаву, а чуть позднее – дворовые песни Высоцкого и опальный твист «Королева красоты» в исполнении Муслима Магомаева.
Принцип работы студии был простой. Сигнал с выхода магнитофона шел на допотопный станок с крюком – судя по всему, стационарный проигрыватель. Из крюка торчала похожая на гвоздь игла, которая, соприкасаясь с гибкой самодельной «пластинкой», выскребала с нее пластмассовую стружку. Пластинки делались из рентгеновских снимков, подбираемых на помойках вблизи городских больниц. На снимок вмещалась только одна песня, и все это счастье ценой в рубль именовалось «записью на костях».
В конце 60-х, в эпоху расширения каталога подпольных записей, очередь «к дяде Жене» порой «вываливалась» на улицу. Это было достойное зрелище.
У входа в здание стояли вороватого вида пацаны, одетые в полосатые клеши и сшитые из кожзаменителя шестиугольные кепки а ля Ринго Старр. Как несложно догадаться, далеко не все из них торопились продекламировать стишок для мамы или старенькой бабушки. Едва ли кто-то из них знал, что лет пятнадцать назад молодой Элвис Пресли спел на день рождения матери свое первое звуковое письмо.
Студия просуществовала более двадцати лет и свое предназначение выполнила с лихвой. За это время клиентами «звукового письма» стали сотни будущих рок-музыкантов, продюсеров, журналистов. Как гласит история, постоянными посетителями заведения на улице Горького были «первый советский рокер» Александр Градский и первый советский магнитофонный «писатель» Александр Агеев. Градский записывал у дяди Жени, к примеру, «Tutti Frutti» Литтл Ричарда. Cаша Агеев записывал все подряд. «В 1965 году я продал коллекцию марок и купил мономагнитофон «Комета», – вспоминает он. – На оставшиеся деньги я приобрел радиоприемник Spidola – чтобы слушать «Голос Америки».
Спустя полтора десятка лет Агеев станет одним из первых просветителей, начавших целенаправленно распространять на магнитофонных катушках советский рок-андеграунд. Пока же, в неполные шестнадцать лет, он начал карьеру рок-миссионера с пропаганды творчества Beatles.
«Когда в 67-м году ко мне попал диск «Сержант Пеппер», я провел первую коммерческую операцию, – вспоминает Агеев. – В компаньоны я взял ребят со двора, среди которых были владелец пластинки и обладатель переносного магнитофона «Яуза 20». Вечером мы уселись в скверике на Лермонтовской и врубили на полную мощность Beatles. Дело было необычное, музыка – громкая, и вскоре возвращавшийся с работы народ начал кучковаться возле нас. Лениво пожевывая хлеб, мы набрали кучу телефонов и адресов людей, желавших стать обладателями записи. А потом дали такой промоушн Beatles в Москве, о котором они и не мечтали».
На концерте группы «Удачное приобретение» 10 октября 1975 года в клубе Горбунова. В первом ряду: Бабух, Подгородецкий, Макаревич, Кавагоэ.
«Рубиновая атака», 1976 год.
Аракс.
Алексей «Вайт» Белов и Владимир Матецкий («Удачное приобретение»), концерт в ГПИ-1, октябрь 1975 года.
Юрий Фокин («Скоморохи»), концерт в Тушино, октябрь 1975 года).
...Почва для магнитофонного бума возникла в СССР почти одновременно с появлением первых рок-групп. Вдохновленные пластинками Beatles, музыканты пытались сотворить что-нибудь подобное, но технические возможности для этого у них отсутствовали. Записи осуществлялись на примитивной бытовой аппаратуре, и слушать подобные шедевры могли лишь люди, знавшие азбуку Морзе и обладавшие богатым воображением.
Куда лучше обстояли дела с живыми выступлениями. Рок-концерты, как правило, были боевыми: сгорали усилители, разбивались об пол самопальные гитары. Динамики вылетали из колонок, зрители – из окон, администрация – с работы. Скучать в те времена не приходилось.
Один из первых столичных рок-клубов находился вблизи Киевского вокзала – на том самом месте, где нынче красуется гостиница «Рэдиссон Славянская». Маленький и невзрачный клуб Горбунова (не путать с ДК им. Горбунова) вмещал сотни две зрителей и снаружи напоминал сортир. Открывая заплеванную дверь, фаны сразу же оказывались внутри крохотного зала. Но до входа, на котором сиротливо болтался тетрадный листок с надписью «дискотека», еще нужно было добраться.
В середине 70-х на сейшена в клуб Горбунова ходила вся хипповая Москва. Перед началом концертов здесь собирался цвет столичной тусовки: Мама Рыба, Бека Рыжий, Вася Лонг, Сашка Агеев, вечно пьяный Эдик Мамин и музыканты ведущих рок-групп. Касса клуба находилась высоко над землей и представляла собой туннель глубиной сантиметров семьдесят. Поскольку вокруг происходила страшная толчея и руки дотягивались до цели далеко не всегда, 50 копеек швыряли в направлении невидимого кассира – словно гранату в амбразуру дота. Каждые три минуты из темного отверстия кассы доносился визгливый старческий голос: «Не кидайте, пожалуйста, деньги! Прошу вас, не кидайте деньги!»
У входа в клуб неподвижно стоял амбал Вася, в оловянных глазах которого застыл немой вопрос: «Где билет?» Стон полураздавленных фанов – «Билет в кассе, у бабушки» – был единственно правильным ответом и служил гарантией пропуска в зал. Портвейн «Даляр» ценой в 98 копеек или еще более дешевую «Золотую осень» Вася, как правило, не отбирал.
Порой во время концертов случались побоища между не попавшими в зал хиппарями и местной урлой. Тогда привокзальная милиция пыталась прервать акцию и пресечь творимые у нее под носом безобразия. Поскольку делалось это не слишком оперативно, бухие зрители по команде «Шухер!» успевали дружно покинуть клуб через вторую дверь. Спасаться приходилось бегством, резво перепрыгивая через железнодорожные пути. Густые волосы «детей цветов» развевались на ветру, cловно флаги над башнями. Погоня, правда, случалась нечасто: стражи порядка в то время были еще лояльными и незлопамятными – как в телесериале «Следствие ведут знатоки».
Несмотря на легкий стрем, в клубе Горбунова успели выступить почти все культовые рок-составы Москвы: «Скоморохи», «Машина времени», «Високосное лето», а также англоязычные «Рубиновая атака» и «Удачное приобретение». Две последние команды были особенно хороши. «Рубиновая атака» во главе с Владимиром Рацкевичем играла нечто среднее между Хендриксом и Doors. Делали они это настолько громко, что рубильник с током администрация клуба вырубала уже на третьей-четвертой песне. Ведомое Лешей Беловым «Удачное приобретение» пропагандировало яростный ритм-энд-блюз в духе Cream и Fleetwood Mac. Вдобавок ко всем своим достоинствам они не только чувствовали дух времени, но и умели играть на инструментах.
«Я помню, что если у музыкантов 70-х дома были гитары, пианино, магнитофон, то они обязательно пытались записывать альбомы, – вспоминает басист «Удачного приобретения» Владимир Матецкий. – Хрипели, резали пленку, делали коллажи, что-то булькали под водой – под влиянием Beatles. Желания записать одну песню не было. Было желание зафиксировать 40 минут музыки. Все вокруг выпускали альбомы. У меня был приятель, который записал более десятка альбомов с оригинальными названиями, по 14-15 композиций в каждом».
Кто их слышал? Где они теперь?..
