Текст книги "Спавшая пелена (СИ)"
Автор книги: Александр Кронос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава XIV
Сразу после выстрела застучали автоматные очереди, а в голове послышался голос капрала Клэнса:
– Стрелять по всему, что движется! Если зафиксируете цели, бейте по ногам.
Заняв позицию около угла полуразрушенного здания, я выдохнул через стиснутые зубы. В глубине души надеясь, что перед глазами никто не появится.
Оправдаться этой надежде было не суждено – буквально через несколько секунд из прохода между домами выскочил мужчина в серой куртке и побежал дальше по улице. Приказ требовал стрелять и руки сами собой сместили ствол оружия. Палец около спускового крючка мелко дрожал, в висках пульсировала боль, уши улавливали скрежет собственных зубов. Тем не менее, выстрелить всё равно пришлось. Единственное, на что хватило моей внутренней воли, – слегка отвести ствол автомата, из-за чего короткая очередь ушла вбок от цели, выбив крошку из стены здания, мимо которого мужчина пробегал.
Тот даже не стал оглядываться. Сразу метнулся в сторону, а затем исчез, скрывшись за обломками обвалившейся стены.
Расслабленно выдохнув, я только сейчас понял, что слева от нас продолжается перестрелка. Судя по всему, огонь вели сразу несколько человек из числа членов нашего отряда – перестук автоматов был абсолютно идентичным. А вот отвечали, кажется, всего двое. Конечно, если я правильно оценивал ситуацию.
На миг я замер, не зная, что делать дальше: продолжать продвигаться вперёд или держать позицию и мониторить улицу. А потом услышал голос «Старого»:
– «Восемнадцатый», «Девятнадцатый» – зайдите с фланга. Продвиньтесь немного вперёд и потом надавите на этих придурков. Пусть отходят.
Слова, вроде, звучали понятно, а приказ выглядел простым. Правда, с одним нюансом – он казался таковым только для тех, кому не требовалось его выполнять. Для нас же ситуация выглядела куда менее привлекательно. Если честно, я до конца не понимал, как мы должны «надавить» на противника, чтобы тот отступил. К тому же, сейчас я абсолютно точно не хотел никуда выдвигаться со своей позиции. Тем более, ради убийства врагов «Гелиоса», сражавшихся против корпорации.
Но выбора не было – «Старый» был уполномочен отдавать приказы офицером. Что приравнивало его команду к словам любого кадрового военного. Поэтому пришлось выполнить указание.
Сначала на пару домов дальше продвинулся Томас. Затем вперёд устремился я, заняв позицию около следующего здания, по левой стороне улицы. Когда-то это была одноподъездная многоэтажка, от которой сейчас остался лишь огрызок высотой около трёх этажей и груда обломков, засыпающая всё пространство вокруг. Часть из них, судя по всему, давно растащили, но солидное количество всё ещё оставалось на месте. Как раз за одним из них – большим куском крыши, я и укрылся.
Осторожно выглянув, внезапно обнаружил, что со стороны параллельной улицы по проходу между домами мчится человеческая фигура. Мужчина в тёмно-красном свитере, брюках и с длинной, неряшливой бородой. Сжимающий в руках автомат.
Предыдущий приказ младшего капрала никто не отменял, и я принялся поднимать оружие. Почти одновременно с этим, он тоже меня заметил. И сразу же остановился, начав вскидывать своё оружие. Я был вынужден ускориться – в приказе капрала Клэнса не было ни слова о том, чтобы беречь свою жизнь. Он лишь дал команду стрелять по всему, что движется. Так что вернуться в укрытие было невозможно.
Выбор у меня был небольшой – либо открыть огонь на поражение, либо надеяться, что незнакомец промахнётся и пули пройдут мимо.
Несмотря на абсолютно ясное понимание ситуации, я чуть отвёл ствол в сторону, надеясь, что мужчина осознает расклад и уберётся с открытого пространства. Может, и вовсе убежит куда-то в другую сторону. Но противник остался на месте. Более того – открыл огонь.
Пули ударили в бетон прямо рядом с моей головой, выбивая крошку и заставив меня вздрогнуть от страха. Инстинкты сработали моментально: я довёл ствол автомата, взяв противника на прицел. После чего нажал на спуск. Угодив точно в цель – незнакомец резко качнулся назад, схватился за живот и упал на одно колено. Правда, сразу же попытался выпрямиться, одновременно пытаясь поднять автомат и снова направить его в мою сторону.
Палец дрожал на спусковом крючке. Прицел был точно на его корпусе и я был уверен, что гарантированно попаду. Но этот человек уже не представлял реальной угрозы. Скорее всего, он ещё хотел меня убить, вот только не был на это способен физически. Из-за чего мой, секунду назад подчинившийся инстинктам, разум, снова вспомнил про гуманность.
Тем не менее, долго сдерживаться я не смог. В конце концов, палец нажал на спуск. И в грудь мужчины вонзились ещё три пули. Тот нелепо взмахнул руками, уронил автомат на растрескавшиеся остатки асфальта и завалился набок.
Я сглотнул и попытался перевести дух. В отличие от рукопашной схватки в офисе департамента, сейчас у меня не было никакой мотивации убивать. Я только что застрелил неизвестного лишь потому, что он был врагом «Гелиоса». Руки снова затряслись, а ствол оружия ходил из стороны в сторону. В голове послышался голос Тома:
– Они бросают позиции. Слышишь? Стрельба сместилась. Надо продвигаться дальше.
Сначала я не понял, из-за чего он проявляет такую активность. Для Штайнера это столкновение, по идее, тоже было первым. И вряд ли он был сильно рад идее сражаться с противниками корпорации. Дошло до меня только спустя секунду – он переживал не за операцию и интересы «Гелиоса», а за жизни членов отряда. Тех, кто сейчас продолжал двигаться вперёд, тогда как мы стояли на месте, оголяя их фланг.
Если предположить, что прямо сейчас кто-то очень быстро пересечёт улицу справа от меня, то окажется за спинами наших коллег – с вполне предсказуемым результатом.
Понимание того, что от моих действий зависят жизни других подневольных бойцов, неожиданно взбодрило. Развернувшись, я взял улицу под прицел и развернув интерфейс, озвучил ответил:
– Выдвигайся. Я прикрою с этой позиции. Потом меняемся.
Штайнер продвинулся сразу на три дома вперёд, опустившись на колено рядом с ржавым остовом автомобиля. Машина была перевёрнута набок и, скорее всего, оказалась в таком состоянии не слишком давно. Уж точно не во время Катастрофы – за полтора века подобный реликт просто бы рассыпался в прах.
Двинувшись следом за ним, я сменил сторону улицы, расположившись справа, и прислушался к звукам стрельбы. Теперь она стала куда активнее. Судя по всему, со стороны противника отстреливалось уже не два человека, а не меньше пяти-шести бойцов. Которым противостояли почти два десятка наших.
Мы с Томасом находились на самом правом фланге построения отряда. Остальная часть первого десятка занимала позиции левее, а ещё дальше располагался второй десяток. По какой-то причине капрал выбрал именно такой формат. Возможно, посчитал позицию слева более безопасной, из-за чего и отправился туда сам.
В проёме дома слева что-то мелькнуло. Я машинально развернул автомат и выпустил очередь. В самый последний момент уведя ствол вверх. Как итог, пули угодили не в оконный проём, а в стену над ним. Причина была очевидной – в окне мелькнула девушка. Или даже девочка. Лицо было чумазым, волосы спутанными, а сама она исчезла так быстро, что я не успел определить возраст.
Но, в любом случае, к охране нашей пятёрки целей она явно не относилась.
Какая-то часть моего разума прошептала, что это может быть ошибкой. У меня ведь нет никакой гарантии, что она не вооружена и не представляет угрозы. А если эта местная внезапно появится за нашими спинами с автоматом в руках – ситуация сложится отнюдь не самая позитивная.
Когда стремительный поток мыслей дошёл до идеи бросить в окно гранату, я заставил себя остановиться. Так можно действительно начать убивать всех подряд, превратившись в болванчика, оставляющего за собой груды трупов.
Спустя несколько секунд, мимо пробежал Том. Затем за ним устремился и я, напоследок бросив ещё один взгляд в сторону здания, где заметил девушку. Продвинувшись на несколько домов вперёд, занял позицию. А через секунду где-то впереди вспыхнула отчаянная стрельба. Мне же стало понятно, что предыдущая перестрелка была лишь небольшой увертюрой. Основное представление только разворачивалось.
Сейчас где-то впереди одновременно работали не меньше двух десятков автоматов. Слышались периодические взрывы ручных гранат, доносились ответные выстрелы. Периодически вклинивались очереди ручного пулемёта. Основные силы текущего рейда вступили в бой.
Параллельно наш отряд всё ещё сражался с небольшой группой прикрытия. Судя по всему, их задачей было задержать нас, пока остальные, сопровождающие пятёрку целей, покинут город.
Теперь же, отступающие наткнулись на солдат одиннадцатой роты. Когда мы высаживались в городе, воздушные машины спустились, образуя треугольник, слегка перекошенный в одну сторону. Десант высадился в трёх точках одновременно. Судя по направлению стрельбы, главная группа врагов «Гелиоса» пыталась пройти по самому центру одной из сторон треугольника. Видимо, командир противника предположил, что там прорваться будет проще всего. И, в теории был прав. Но их почему-то подвела скорость – банально не успели проскользнуть через сходящиеся клинья.
Снова заработал коммуникатор. В этот раз транслируя внутрь моей головы голос лейтенанта:
– Какого хрена там ползёте, смертники? Давайте уже давите их прикрытие и наваливайтесь сзади на основную группу. Нельзя дать им свободу манёвра!
Приказ сразу же продублировал младший капрал Клэнс. Добавив к нему детальные указания, которые не оставляли нам выбора. Пришлось снова бежать вперёд, после чего свернуть в проём между разрушенными зданиями, оказавшись на параллельной улице.
Здесь была зона ответственности Бреннера и незнакомого мне плотного мужчины с короткой стрижкой. Нашему появлению они откровенно обрадовались – двигаться дальше вчетвером было проще и безопаснее.
Продолжая следовать полученной команде, мы попытались окружить группу прикрытия. Однако противники предсказуемо вырвались из «капкана» и ушли. Что меня не удивило – ни капли энтузиазма среди членов отряда я не заметил.
Собственно, к месту основной схватки мы тоже двигались максимально медленно. Строжайше соблюдая все меры предосторожности. Как будто перемещались по территории, где из-за угла в любой момент может высыпать пара сотен солдат противника. И, судя по отсутствию указаний со стороны капрала Клэнса, его такой расклад вполне устраивал. Насколько я понимал, тот сам не слишком любил оказываться на острие атаки. Предпочитая держаться подальше от места, где можно легко получить пулю.
Впрочем, все наши были здесь. А впереди, где шёл бой, находились только солдаты «Гелиоса» со своими командирами. Которые не вызывали у меня ровным счётом никакого сочувствия. Так что я был бы рад вовсе остановиться и подождать, пока всё закончится.
Тем не менее, отряд постепенно продвигался, приближаясь к месту основных событий. В конце концов мы сосредоточились напротив двухэтажного здания. В котором, насколько я понимал, и заняла оборону отступающая группа. Вместе со всеми выжившими из числа приоритетной пятёрки целей.
Судя по вывеске, когда-то в здании располагался бар. А может, до сих пор функционировал. До сегодняшнего дня, по крайней мере. Экономику мира за пределами стен полиса я пока представлял настолько слабо, что был готов допустить возможность практически чего угодно.
Вот факт того, что из окон этого здания по нам вели огонь, являлся неоспоримым. Нам же поступила команда привлечь к себе внимание и оттянуть максимальное количество стрелков на эту сторону здания. Учитывая грубые формулировки приказа, отданного лично лейтенантом, его прямое выполнение сводилось к непрерывному огню, что подставляло нас самих. Так что «Старый» немедленно принялся раздавать указания, щедро сыпя словами и дополняя указание нужными деталями.
Мы с Томом заняли позицию за куском толстой бетонной плиты, который когда-то обрушился сверху, упав на другой обломок дома, и застыл под углом, постепенно врастая в землю. А теперь служил нам надёжным укрытием. Спустя несколько секунд с другого края той же плиты обосновались Бреннер с напарником. Я высунулся, выпустив короткую очередь по окнам бара и, вернувшись в укрытие, покосился на Томаса.
– Тебе что-то ещё известно? Что за нейроимплант? Как он работает? И кто мы на самом деле такие?
Штайнер немного растерялся. Даже огляделся вокруг, проверяя, нет ли поблизости военных. Затем сам выставил ствол автомата и, выдав короткую очередь, сразу ушёл под прикрытие бетонной плиты. Искоса глянул на меня.
– Мне никто в деталях не объяснял, но я подозреваю, что имплант управлял нашим восприятием. Совсем слабенький, нацеленный только на входящий сигнал. Оттого и нервы не сжигал. А вот как они добились эффекта контроля в самом начале, не понимаю. Тогда ведь у нас никаких чипов в позвоночнике не было.
Настал мой черёд открыть огонь по зданию. Не то, чтобы мне этого сильно хотелось, но промедление вызывало острую пульсирующую боль в голове. Судя по всему, чип контроля считал это невыполнением приказа.
– Может быть, что-то ещё? Любая мелочь, которая может помочь.
В глазах Томаса мелькнуло искреннее удивление.
– Помочь? В чём? Ты надеешься отсюда выбраться?
Я отбил ещё одну короткую очередь в сторону бывшего бара и, вернувшись на место, посмотрел на него.
– Надеюсь. Там осталась Люсия. Моя женщина. Я хочу забрать её и убраться из этого лживого, прогнившего насквозь, места.
На лице Штайнера отразилось зашкаливающее изумление, граница которого пролегала совсем рядом с шоковым состоянием. То ли из-за моей надежды на спасение, то ли из-за того факта, что у меня, оказывается, есть женщина. Возможно из-за всего вместе. А в следующее мгновение рядом раздался глухой напряжённый голос того самого плотного мужчины с короткой стрижкой.
– Отсюда все хотят выбраться, парень. Но ты плохо представляешь себе детализацию контроля. Я чего только не пробовал – всё впустую. Хотя, если найдёшь способ, обязательно прихвати меня с собой. Бежать я, может, и не буду, но заберу с собой столько этих радостных ублюдков, сколько смогу. Буду убивать, пока моё тело работает, а руки способны держать оружие. Каждого из выродков с довольными улыбочками, что жрут мясо в своих ресторанах и гуляют по тротуарам. Руками их рвать буду, когда патроны кончатся!
Выдав глухим, мрачным шёпотом яростную тираду, он быстро вернулся на позицию. Мы же с Томасом переглянулись. В чём-то я этого собрата по несчастью прекрасно понимал – в такой ситуации желание мстить выглядело естественным. Особенно, если он находился здесь не первую неделю.
Я собирался повторить вопрос по поводу информации, которой мог располагать Штайнер, но сделать этого не успел. По бетонной плите, за которой мы укрывались, застучали пули. А в голове резко зазвучал голос младшего капрала:
– Прижать их огнём! Немедленно! Не выпускать!
Спустя секунду почти разом заговорили четыре наших автомата. Следом к процессу подключились и остальные бойцы отряда. Противник действительно пытался вырваться. Сразу четверо стрелков вели огонь в нашем направлении, а из широкого окна первого этажа быстро выбралась группа из трёх человек.
Сначала я отчаянно пытался уводить ствол автомата в сторону, не желая никого убивать. Ровно до того момента, как услышал на общем канале фразу одного из членов отряда: «Третий готов. Попали прямо в голову». Когда до меня дошло, что одного из нас только что убили, уровень сочувствия к противникам резко снизился. В конце концов, они тоже стреляли. Пытались прикончить нас, чтобы выжить самим. А у нас была патовая ситуация с иллюзорным выбором. Или вести по ним огонь, или умирать.
По какой-то причине, эта несложная логическая конструкция успокоила мои нервы. Руки перестали трястись, а прицел я больше в сторону не уводил. Не знаю, как именно обстояли дела у остальных. Но, судя по тому, что за следующие тридцать секунд мы автоматным огнём срезали сразу двух из трёх штурмовиков, иные члены отряда действовали в схожем стиле.
С другой стороны здания часто звучали автоматные очереди, бил пулемёт и ухали взрывы гранат. Судя по всему, лейтенант отправил одиннадцатую роту на штурм. А вот последний из трёх штурмовиков неожиданно бросился к главному входу бара.
На первый взгляд, поступок был абсолютно безрассудным – эта территория простреливалась со всех сторон, и выжить, пересекая открытое пространство, было практически невозможно. С другой стороны, никто даже не предполагал, что найдётся некто настолько отчаянный, чтобы туда сунуться. Из-за этого, зону не держали под прицелом, так что мужчина в красной куртке успешно проскочил внутрь бара.
– «Двенадцатый», «Семнадцатый». Добраться до статуи. Занять позицию и поддержать штурм огнём.
Статуя в поле нашего зрения была всего одна. Тем не менее, учитывая обстоятельства, Бреннер, которому вместе с напарником был адресован приказ, предпочёл уточнить.
– Какая именно статуя? Та, что перед главным входом?
Через мгновение я услышал раздражённый ответ младшего капрала.
– А ты видишь тут другую статую? Не тупи! «Двенадцатый», «Семнадцатый» – вперёд! По одному, к статуе!
Выбора у них не оставалось. Прямой, детализированный приказ. Пришлось бежать к старой статуе, от которой сейчас мало что осталось. Понять, что именно хотел изобразить скульптор, пожалуй, не смог бы абсолютно никто. Тем не менее, постамент остался на месте – массивный, едва ли не в полтора метра толщиной, и достаточно длинный, чтобы за ним могли укрыться двое автоматчиков. Вот только, для этого требовалось пробежать несколько десятков метров, не имея возможности нырнуть в укрытие. Под прицелом стрелков, продолжавших вести огонь из окон здания.
Через мгновение после того, как капрал замолчал, я услышал голос «Старого».
– «Двенадцатый», стартуй по моей команде. Всем остальным – по той же самой команде открыть заградительный огонь. Накройте каждое грёбаное окно так, чтобы оттуда никто не мог высунуться.
Приказ о старте прозвучал уже в следующую секунду. Я же высунулся из укрытия, принявшись долбить короткими очередями по окнам бара. Отстреляв всё, что было, сменил магазин и сразу же продолжил. Судя по всему, противник такого шквального огня не ожидал. Как итог – стрелки, засевшие с нашей стороны здания, достать бегущего «Двенадцатого» не смогли. Следом за ним, таким же образом до статуи добрался Бреннер. Если честно, я ожидал, что после этого капрал отправит туда и нас с Томасом. Но, видимо, тот решил, что двух стрелков перед фасадом бара вполне достаточно. Возможно, посчитал, что больше двух человек за одним постаментом всё равно не поместятся. Точнее, не смогут одновременно вести оттуда огонь.
Солдаты одиннадцатой роты тоже смогли подобраться к бару достаточно близко. Не настолько, как мы, но тем не менее. Я видел сразу нескольких из них, занявших позиции в развалинах старого одноэтажного дома и ожесточённо поливающих противника свинцом.
На какой-то момент мне показалось, что операция приблизилась к своей финальной стадии. В конце концов, что может сделать небольшая группа людей, заблокированная в здании? Да, они будут отстреливаться, но рано или поздно патроны у них закончатся. Тогда вперёд устремятся солдаты, желающие скорее получить свои поощрения. А нам останется лишь наблюдать. Смешанное чувство: с одной стороны, облегчение, что не придётся рисковать жизнью, с другой – некая грусть от осознания того, что противники «Гелиоса» вот-вот проиграют и умрут. Либо окажутся в плену у корпорации.
Внезапно из здания бара перестали стрелять. Это произошло так неожиданно, что даже военные одиннадцатой роты прекратили огонь, пытаясь понять, в чём дело. Спустя несколько секунд тишины внутри раздались глухие хлопки пистолетных выстрелов, которые казались едва слышными на фоне всей предыдущей какофонии звуков. Потом внутри бара взорвалась граната. Ещё одна. Я хмыкнул, не понимая, что происходит. Они что, начали стрелять друг в друга? Зачем?
Размышлять над этим вопросом не пришлось – позиции одиннадцатой роты вновь ожили и солдаты принялись поливать здание автоматным огнём. А в голове прозвучал приказ младшего капрала Клэнса. Который отправлял Бреннера и его напарника к самому зданию, приказав занять позицию у входа для прикрытия остальных.
Николас даже успел приступить к выполнению приказа. По крайней мере высунулся из-за постамента, оценивая обстановку. Но в следующее мгновение неожиданно выпрямился в полный рост и начал пятиться назад, исполняя безумное подобие неуклюжего танца и высоко задирая колени. Из окна бара сразу же ударила длинная автоматная очередь. А в следующую секунду Бреннер рухнул на землю.
Я на миг застыл, не в силах поверить, что собственными глазами видел гибель человека, которого знал больше пяти лет. Затем перевёл взгляд на фасад бара. И, сцепив зубы, выпустил три короткие очереди подряд, выплёскивая злость. В голове послышался голос «Старого»:
– «Двенадцатый», отставить! Не двигайся!
Странная команда заставила меня переключить внимание на постамент, за которым ещё оставался напарник Бреннера. Но тот уже покинул позицию. Только вместо того, чтобы двигаться к бару, стремительно побежал в противоположную сторону. Мои брови удивлённо поползли вверх, а коммуникатор вновь передал голос «Старого», тут же перекрытый младшим капралом. Который приказывал «Двенадцатому» немедленно вернуться на позицию. Но мужчина, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания, продолжая свой отчаянный бег к ближайшему укрытию.
На миг во мне появилась надежда, что он успеет. Добежит и скроется из виду, затерявшись среди руин города. Или даже выберется за его пределы, уйдя в горы. Но я был не единственным, кто наблюдал за ситуацией. Когда мужчине оставалось всего несколько метров до ближайшего здания, по нему одновременно открыли огонь двое солдат одиннадцатой роты. Их позиции для стрельбы были идеальными. Так что промахнуться эти гориллы попросту не могли.
Беглец по инерции сделал ещё пару шагов, прежде чем осесть на землю. Его уже можно было списывать со счетов. Но военные продолжали стрелять – я видел, как от попаданий дёргается тело несчастного.
Дико хотелось открыть огонь по солдатам. Отомстить за одного из нас. Я даже попробовал, было прицелиться, из-за чего немедленно получил приступ острой головной боли. В голове же прозвучал голос лейтенанта.
– Вперёд! Всем солдатам, в атаку! Живым никого не брать. Приказ о взятии живыми отменяется. Убивайте всех, кого встретите.
Несмотря на то, что команда мне категорически не нравилась, тело принялось исполнять её в практически автономном режиме. К счастью, вместе с нашим отрядом в бой шли и обычные военные. Что снижало шансы погибнуть, выполняя чужие приказы.
Голова всё ещё кипела от увиденного и меня захлёстывали эмоции. Тем не менее, разум отчасти работал. Так что бросаться к главному входу я не стал. Бреннер с напарником располагались как раз напротив него. И, чем бы их не атаковали, обладатели этого оружия, скорее всего, находились где-то поблизости. Неожиданно в голову пришла бодрящая мысль о том, что я могу стать свободен, просто подставившись под удар. Но потом я вспомнил, что случилось с Бреннером. Он не пытался никуда сбежать. Либо ему было очень больно, либо возникли критические проблемы с нервной системой. А закончилось это предсказуемо печально. К тому же, сейчас рядом было полно военных. Да и члены нашего отряда, получив приказ расстрелять беглеца, не смогут ему противиться. Мало того, что шанс не погибнуть, а освободиться, был непонятен, так ещё и вероятность скрыться была близка к нулю.
Всё это пронеслось в голове, пока я мчался к одному из ближайших окон. Соседнему с тем, из которого недавно выпрыгивала троица штурмовиков. Как ни странно, с высоты второго этажа по нам больше не стреляли. Да и на первом я не заметил ни одного стрелка. Спокойно добравшись до здания, прижался к стене около окна и осторожно заглянул внутрь.
Убедившись, что помещение пусто, дождался Томаса. Тот занял позицию с противоположной стороны. А я, перебросив ногу, забрался внутрь. Снова подождал Штайнера, держа на прицеле открытый дверной проём.
Деталей относительно скорости продвижения и конкретных задач в приказе лейтенанта не прозвучало. А младший капрал Клэнс в этот раз уточнять подробности не стал. Поэтому, оказавшись внутри, мы с Томасом переглянулись. После чего заняли позиции у входа в помещение, которое когда-то явно использовалось как склад, и замерли.
Где-то совсем рядом застучали автоматные очереди. Пару раз ухнули гранаты. Кто-то дико заорал у главного входа. Потом в голове раздался голос лейтенанта.
– Всем ко входу в бар! Достаньте этого ублюдка! Немедленно!
На этот раз команда была конкретной. Потому нам ничего не оставалось, кроме как двинуться по коридору в указанном направлении. Как выяснилось, выжидали не мы одни – в пути к нам присоединились «Старый» со своим напарником и ещё двое незнакомых мне бойцов. В главный зал бара, куда вёл основной вход, мы ввалились вшестером, ощетинившиеся стволами и готовые в любой момент открыть огонь.
Но стрелять было уже не в кого. А у частично сгнившей барной стойки лежал труп мужчины в чёрном свитере и джинсах. Судя по тому, как его изрешетили, это был тот самый человек, которого требовал прикончить офицер. Штайнер толкнул меня плечом, кивком указав на противоположную сторону зала. Я перевёл туда взгляд и увидел тела троих военных, скорчившихся у стены с застывшим выражениям безумной боли на лицах. На секунду задержав внимание, снова глянул на труп мужчины. Присмотрелся. Шагнул в сторону, меняя угол обзора и, наконец, заметил то, что искал – странного вида устройство. Отчасти напоминавшее массивную самодельную игрушку, а частично походило на сканер для проверки кьюар-кодов, которые используют на складах. Только раза в три больше.
Один из рядовых тоже его заметил. И быстро зашагал к непонятному трофею, явно намереваясь тот поднять. Даже успел наклониться и протянуть руку, как за его спиной раздался яростный голос лейтенанта.
– Отставить! Отошёл от него! Никому не приближаться!
Формулировки снова были недостаточно детальными, но в данной ситуации этого не требовалось. Все мы были на виду, и офицер мог легко проконтролировать каждого. Тем более, солдаты одиннадцатой роты слушались его беспрекословно.
Судя по тому, насколько быстро и торопливо их командир бросился к трофею, это было что-то крайне важное. Два капрала, вошедшие в помещение следом за ним, тоже смотрели на устройство с явным удивлением. А ведь эти парни были куда опытнее любого из рядовых. И, по сравнению с ними, были едва ли не гениями. Раз они удивлены, значит, эта штука действительно была чем-то необычным. Как минимум, отличным от того, что им было привычно.
Замерев на месте, я не отрывал взгляда от офицера. Тот же, усевшись на корточки, начал крутить трофей в руках. Наконец, встал, продолжая его рассматривать, провёл языком по губам и тихо что-то прошептал.
Я попытался разобрать слово, которое произнёс командир одиннадцатой роты – уши отчасти его уловили и разуму казалось, что стоит лишь чуть напрячься, как оно сразу станет понятно. Но провернуть подобный фокус упорно не выходило. А спустя несколько секунд, в голове прозвучала команда возвращаться. Вернее, собраться на небольшой площади рядом с баром и выставить охранение. После чего ждать прибытия транспорта.
Где-то в глубине сознания мелькнуло удивление – как это «Гелиос» так просто взял и отказался от всех прочих трофеев? Впрочем, оказавшись на площади, я услышал беседу двух капралов, и всё встало на свои места. Вместе с колонной техники сюда прибудет специальная команда «сборщиков», которая выгребет всё ценное.
Обогнув постамент, я наклонился к телу Бреннера, собираясь подтащить его ближе к месту общего сбора. Но тут же был остановлен младшим капралом, который с апломбом заявил, что трупы соберёт специально прибывшая команда, и их утилизация – это совсем не наше дело. Да и вообще, теперь это всего лишь удобрение.
Проигнорировать приказ я не мог. Даже ответить ему как следует был не в состоянии. Собственно, я даже не был способен живо представить, как стреляю в Клэнса из автомата. Стоило об этом подумать, как немедленно начинала раскалываться голова. Но вот на холодную ненависть, что постепенно разгоралась в моём сознании, действия чипа контроля, не распространялись. По крайней мере, никаких негативных ощущений из-за неё не возникало.
Ждать нам пришлось ещё около полутора часов. Одиннадцатую роту разместили на отдых, а вот наш отряд в полном составе оказался в охранении. Так что всё это время я провёл, держа под прицелом пустую улицу и отчаянно размышляя. Подстёгнутый адреналином и злостью мозг, кажется, вышел далеко за пределы своих обычных возможностей.
Наконец, прибыла колонна для эвакуации. Пять грузовиков, четыре БМП и столько же внедорожников.
Охранению приказали вернуться на площадь, но команды на погрузку пока не было. Так что у меня имелось время, чтобы понаблюдать за весьма оживлённым спором лейтенанта и мужчины в тёмном костюме. Последний явно требовал передать ему трофей, тогда как офицер настаивал, что устройство останется на территории военной базы до возвращения некоего «полковника».
А ещё я, наконец, понял, что именно шептал командир одиннадцатой роты в баре. «Ультразвук». Он дважды повторил это слово во время спора на повышенных тонах. И я был абсолютно уверен, что слышал его же ранее.
Наконец, нам приказали грузиться и скоро мы уже катили в сторону Полиса № 16 по разбитой горной дороге. На которой нещадно трясло и приходилось постоянно держаться, чтобы не полететь вниз лицом. Больше двух часов непрерывного поединка с гравитацией и собственной вестибулярной системой.
Зато этого времени с головой хватило, чтобы ещё много раз обдумать ситуацию. Хотя, пожалуй, я уже всё для себя решил. Труп Бреннера всё ещё стоял у меня перед глазами. Его безумный «танец», после которого в Ника всадили длинную очередь из автомата. Впечатлений за сегодняшний день было более чем достаточно, чтобы понять – я вполне готов рискнуть, чтобы выбраться за пределы базы. А потом и полиса. Тем более, как я надеялся, сейчас у меня появился реальный шанс. На какое-то время устройство останется на территории базы. Что означало – появится теоретическая возможность до него добраться.
Выгрузившись из грузовика, я, как и все остальные, двинулся за лейтенантом, который решил лично довести всех участвовавших в операции до казарм. Механически переставляя ноги, шагал в общем потоке, стараясь отвлечься от всех посторонних мыслей. Сейчас требовалось сконцентрироваться лишь на той одной, что имела практический смысл.
