Текст книги "Условия жизни (СИ)"

Автор книги: Александр Какурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

МАТЕРИК

Сидя у большого зеркала в спальной комнате, Вероника подкрашивала ресницы.

– Костик, не забудь взять второй клетчатый чемодан, – она обмакнула кисточку в тушь.

– Я его уже отнес в машину, – Медведев надел куртку. – Может все-таки не надо везти с собой столько вещей?

– Моник обязательно расстроится, если мы нагрянем к ней без подарков, – Вероника убрала салфеткой капельку туши с переносицы.

– Она же сейчас в Альпах, – Медведев проверял, всели он, положил в карманы: телефон, ключи от квартиры, от машины, кредитная карточка, наличные, жвачка, пропуск в спортивный зал, бумаги с какими-то записями и телефонами, штрафная квитанция и еще какой-то хлам.

Нынешний разговор и сборы происходили в съемной квартире Костика с Вероникой. Сюда «сладкая парочка» перебрались под самый новы год, а до того почти целый месяц они прожили в машине.

Видавший виды Фольксвагеновский микроавтобус им достался по случаю. Компания штутгартских автостопщиков останавливавшаяся у Жиля, разбила машину где-то по дороге из Страсбура в Нанси. До Парижа компания кое-как дотянула, а вот дальше микроавтобус ехать наотрез отказался. Ремонтировать «Фольксваген» автостопщикам представлялось хлопотно и долго, поэтому машину бросили во дворе Жилевской коммуны.

За тысячу франков Костик с Вероникой стали его новыми владельцами. Потихоньку своими силами Медведев реанимировал микроавтобус. Через неделю стараний автомобиль начал заводиться и ездить, правда с изрядным громыханием. Но не все же сразу. Зато в «Фольксвагене» было полно места для вещей. В нем можно было даже с комфортом выспаться, и ничего, что к утру все окна в машине покрывались инеем, а при выдыхании изо рта шел пар. Теплый спальник, вязаные носки, шапки и перчатки компенсировали этот недостаток. Костик с Вероникой воображали себя полярными исследователями, дрейфующими на льдине.

«Как сегодня за бортом?» – спрашивала обычно Вероника при пробуждении.

«Минус шестьдесят», – целуя ее в нос, шутил Медведев.

В начале декабря Вероника на неделю слетала в Амстердам. Костик хотел сопровождать ее в этой поездке но: во-первых, у него появилась постоянная работа в кафе, а во-вторых, Вероника сама не знала, где она будет останавливаться в городе.

«Филя наш старенький», – такое прозвище закрепилось за «Фольксвагеном» у Вероники с Костиком, – «до Амстердама может не доехать, лучше вы уж меня дома подождите. Я там быстро. Только с галереей договорюсь».

Вернулась Вероника счастливая с деньгами и кучей подарков. В Амстердаме взяли все ее картины.

Теперь можно было подумать и о полноценном жилье (кафешную зарплату Костика полностью поглощали бары и ночные клубы, в которых любила зависать наша парочка).

Мансардную квартиру сняли здесь же неподалеку на набережной.

Гостиная, объединенная с прихожей и кухней, ванная с круглым окошком, и спальня с большой «королевской» кроватью, в которой так здорово «кувыркаться». Но больше всего в этой квартире подкупал вид из окна на парижские крыши домов. В этом ракурсе, особенно на закате, город представал не туристически-деловитым и прагматичным, а почти сказочно-вымышленным, в котором есть место для многочисленных литературный персонажей.

Удивительным и запоминающимся получился новый год.

Костик раздобыл пушистую голубую елку, которая не пролазила ни в одну дверь, так что ее пришлось тянуть на веревке на крышу (мучить, укорачивать и обрезать дерево, Медведеву запретила Вероника), где колючая красавица была наряжена шарами, гирляндами и закреплена к трубе. Праздничный стол организовали тут же на крыше. Костик даже не поленился перетащить из квартиры телевизор. Под поздравления президента с новым годом они пили шампанское, целовались, загадывали желания, жгли бенгальские огни и пускали фейерверки. Затем парочка заглянула в коммуну к Жилю, после к подругам Вероники в студенческое общежитие и уже большой компанией отправились в клуб.

Первого Костик еле открыл глаза, а ведь надо было идти на работу в кафе. Он смог это сделать только к полудню.

В феврале Вероника снова ездила пристраивать свои картины.

Она вернулась из Вены через десять дней, вместо запланированных пяти, с деньгами, но в расстроенных чувствах. Вероника расплакалась у Костика на плече, прямо на перроне парижского вокзала.

– Не хочу я больше ни куда ездить, ко мне относятся как к вещи, которую можно купить!

– Кто тебя обидел? В галереи? Не переживай, они просто не оценили твоего таланта, – успокаивая подругу, Медведев вытирал ей слезы.

В марте при поездке на пикник у Фили отвалился задний мост. При этом Костик с Вероникой чуть не угробились насмерть. Потерявшая управление машина вылетела с дороги, перевернулась на бок и, пропахав склон, врезалась в конце «трассы» в дуб. Вместо «лица» у Фили теперь была отбивная котлета.

Костик отделался вывихом плеча и рассечением брови, а у Вероники пострадали колени и локти.

Выбравшись из машины на четвереньках и убедившись, что она еще легко отделалась, Вероника стала подхихикивать над Костиком, который чуть ли не со слезами на глазах оценивал ущерб, понесенный Филей.

– Ты все еще хочешь починить эту машину? – Вероника подула на саднившие, разодранные коленки.

– Святые угодники, тут же половину надо менять! – Медведев подобрал с земли отлетевший метров на пять в сторону от машины погнутый дворник. – Бампер, решетку радиатора, ветровое стекло.

Пока Костик со скорбным видом перечислял требующиеся запчасти, Веронику накрыла волна хохота. Она повалилась на первую мартовскую, еще редкую зеленую травку и принялась дрыгать ногами.

– Давай, давай, делай, а потом мы на Филе съедем с Эвереста. И посмотрим, что у него тогда отвалится.

– Перестань глумиться над нашим микроавтобусом, он этого не заслуживает, – с напускной серьезностью сказал Медведев.

Но хорошо его уже изучившая Вероника чувствовала, что вот-вот и Костик «расколется». Так оно и произошло. Со словами: «Я сейчас тебе дам, я тебе сейчас задам», Медведев повалился на подругу и стал ее щекотать.

Филе решено было отдать последние почести.

Вероника насобирала в округе гору прошлогодней листвы и засыпала ей борта и крышу микроавтобуса, а Костик, связав ремнем безопасности две палки, воткнул рядом с «Фольксвагеном» импровизированный крест. К нему же прикрепили и памятную табличку, номерной знак, на обороте которой написали: «Спи спокойно дорогой друг, ты не жалея бензина и масла возил нас, укрывал от дождя и холода ночами. Мы будем грустить, и вспоминать о тебе Филя». Залп орудий заменила вылетевшая со свистом из бутылки шампанского пробка (как вино не разбилось при аварии, когда лежавший с ней рядом в корзине термос завязался, чуть ли не узлом, осталось загадкой).

На обратном пути к городу, Костик с Вероникой повстречали белобрысого парнишку лет шестнадцати, который лихо управлялся с трактором. Клив, так звали юного фермера, взялся подвезти парочку до станции.

– Я бы тоже все бросил и в город подался, только моя девушка не хочет. Говорит, что здесь спокойнее, свое дело, а там все схвачено без нас, – оказывалось, что парнишка не только умел залихватски крутить барану.

– Хороший у тебя трактор большой тяговитый, по любой местности пройдет, вот какой агрегат нам надо брать, – сидя в кабине на ящике с инструментами, Костик придерживался рукой за приборный щиток.

– Может нам дом здесь купить? Места уж больно хорошие, – сидевшая по другую руку от Клива в тракторе Вероника, пошла еще дальше Медведева в своих сельских пасторальных фантазиях.

За город парочка не перебралась, а вот новой машиной обзавелась.

На сей раз к ее выбору подошли значительно серьезнее. Зеленое «Пежо» универсал за те пять лет, что трудился у хозяина кафе, набегал сто десять тысяч километров и готов был преодолеть столько же, при своевременном уходе за ним.

В уплату машины пошли все сбережения Вероники, а так же зарплата Костика за будущие три месяца.

Незаметно подступался апрель, а с ним ласковое солнышко, тепло, буйная растительность, цветы на клумбах, перелетные птицы.

Костика с Вероникой тоже потянуло на просторы. Было решено навестить Лионских родственников Вероники.

Костик по такому случаю взял недельный отпуск в кафе, подготовил машину, упаковал все вещи. И тут в последний момент выяснилось, что Веронике необходимо присутствовать на открытии выставки в Лондоне.

Поездку в Лион пришлось отложить.

Костик с неохотой вернулся на работу в кафе, а Вероника в еще более расстроенных чувствах, с кислым выражением лица села в самолет.

Каждый день она звонила из Лондона Медведеву, делясь своими переживаниями, сомнениями и радостями.

Выставка прошла на редкость успешно. Вероника обогатилась на сумму с четырьмя нулями, а так же на шубку из каракульчи, платиновую диадему и на черный кожаный плащ для Костика.

– Меня заверяли, что это эксклюзив и второго такого нет, – она смотрела, как изумительно сидит на Костике плащ.

И вот в десятых числах мая была назначена вторая попытка, наведаться в Лион.

Закончив с наведением красоты на лице, Вероника убрала косметичку с тенями, помадой, тушью и всем прочим в сумочку. «Вот, теперь глаза видны и губки встали на место. Только прическа не та, косички определенно мне сегодня не идут», она снова собралась усесться перед зеркалом.

С улицы послышался долгий сигнал клаксона машины.

«Нет, пора идти, а то Костик и в правду взбесится!»

Медведев в третий раз заводил и глушил машину, а Вероники все не было. Наконец она вышла из подъезда.

– Правда, мне в панамке хорошо? – из-под головного убора Вероники выглядывали кончики «неугодных» косичек.

– Замечательно, лучше не бывает. Мы сегодня поедем? – сам Медведев в этом уже сомневался.

– А как же, прочь из Парижа! Лион нас ждет! – Вероника открыла пассажирскую дверцу машины.

Начало пути ознаменовалось получасовой пробкой при выезде из города (столкнулись две фуры и автобус).

В месте аварии движение сузили до одной полосы. Весь асфальт вокруг обгоревших машин был залит белой пожарной пеной.

– Кругом зелень, а здесь снег, – Вероника поразилась увиденному. – Я это обязательно нарисую.

– И как назовешь картину? – Костик одним глазом смотрел вперед на дорогу, а другим в бок на перевернутую фуру.

– Пока не знаю, но как ни будь феерически, – закинув на заднее сидение сандалии, Вероника высунула в открытое окно «Пежо» босые ступни ног.

Дальше дорога пошла веселее. Вероника кормила Костика бутербродами, поила кофе из термоса, читала вслух газету; дошла очередь и до заготовленных заранее кроссвордов. На восьмом, а может на девятом ребусе, умственные способности путешественников стали сдавать.

– Здесь где-то не далеко есть замечательный ресторанчик. Мы с Моник в нем часто обедали. – За окном машины мелькали знакомые для Вероники места. – Давай, заедем, покушаем.

– Может в другой раз, до Лиона осталось совсем ничего, – Костик планировал добраться до места засветло.

– Мы всего-то на пол часика, только улиток, да фрикасе из кролика отведаем, и сразу домой.

Поупрямившись для проформы, Медведев сдался.

Ресторанчик, в который они приехали, был тихий и семейный. Посетителей было не много: супружеская чета с детьми, девушка с книгой, мужчина с собакой и группа студентов за дальним столиком.

Костик с Вероникой сели под полосатым тентом. К ним подошел почтенного возраста официант, являвшийся по совместительству еще и владельцем ресторана. Он протянул Медведеву меню.

– Если вы у нас в первый раз, могу порекомендовать кок-о-вен это петух в вине, моя жена его изумительно готовит.

– Мы за ним и кроликом как раз и приехали, а вы меня не узнаете? – Вероника сняла с головы панаму.

Мужчина прищурил подслеповатые глаза.

– Да, да, ты же, – он улыбнулся, – Моник.

– Вечно вы нас путаете. – улыбнувшись, Вероника похлопала хозяина ресторана по руке.

– Не мудрено, обе блондинки и глаза одинаковые – серые. Давно вы к нам не заглядывали. Ты все так же дома живешь Вероника? – мужчина сел рядом с ней на стул.

– Нет, я давно перебралась в Париж, а это мой жених Константин, – представила она своего спутника.

Медведев и хозяин ресторана пожали друг другу руки.

– Значит, скоро свадьба. Симон, достань из погреба бутылочку «бордо», – мужчина позвал сына, такого же, как и он сам, коренастого и упитанного. – Сейчас мы это отметим.

– Зачем, не надо, мы с этим еще не решили, – честно, о таких далеко идущих планах как свадьба Вероника даже не думала.

– Правда, может в другой раз, нам же сегодня еще до Лиона ехать, – Костик тоже не был настроен на скорые торжества.

– Да тут близко, рукой подать. Если что, мой сын вас отвезет, – по глазам хозяина было видно, что разговорами Костику с Вероникой не отделаться.

Симон принес не одну как просил отец, а сразу две бутылки.

– Я взял вино разных урожаев, – вкручивая штопор в пробку, оправдывал он свой расточительный поступок.

– Правильно, светлая голова, скоро, он меня в ресторане полностью заменит, – хозяин похлопал сына по спине. – И чего ты за Симона не вышла, он ведь был в тебя влюблен.

– Нет, в Моник, и вообще папа прекрати, – сын выдернул пробку из горлышка бутылки.

– Да было, было, вы же целовались! – Вероника обрадовалась этому воспоминанию как ребенок. – Я их даже прикрывала, говорила, что мы вместе готовимся к экзаменам, – она продолжила разоблачение юных шалостей.

Легкий дорожный перекус вылился в пышный ужин, в который были вовлечены не только Костик с Вероникой, ресторатор, его сын и жена, но и все посетители заведения.

Больше всего нечаянному застолью обрадовались (конечно, после хозяина) студенты. Они шумели, шутили, много ели и пили.

У одного из студентов оказалась гитара, а у хозяйки ресторана неплохой голос.

Песни не смолкали до самой ночи.

Вероника еле переставляла ноги – так она наплясалась.

Пьяный Костик лез на прощанье ко всем обниматься и целоваться.

– Я вас люблю, – он чмокал в щеку владельца собаки.

– Константин, вы должны у нас заночевать, – хозяин ресторанчика пытался открыть входную дверь в противоестественную для нее сторону.

– Нет, мы должны непременно оказаться сегодня в Лионе, – последнее слово Медведев еле выговорил.

– И где ваша машина притаилась? Я ее не вижу, – наконец хозяин ресторанчика сообразил, что ручку двери надо повернуть вниз и потянуть на себя, а не упираться в нее всем телом.

– Там, – рукой Костик очертил обширный сектор для поисков.

– Сейчас Симон вас отвезет в город, – хозяин посмотрел на сына тот, развалившись, похрапывал в кресле. – Ладно, тогда я сам доставлю, – ресторатор решил не будить Симона.

Медведеву на силу удалось отговорить хозяина.

За руль «Пежо» была посажена относительно трезвая Вероника.

– Но я же не умею водить, – она откинула солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в находившееся в нем зеркальце.

– Да, ничего сложного, – сам Костик запутался с элементарным ремнем безопасности, – это ручка автомата, а там всего две педали: тормоз и газ. Сильно не газуй и старайся держаться середины дороги. – На этом теоретическая часть водительских курсов была закончена.

Практика оказалась гораздо увлекательнее. Вероника, несмотря на предупреждение, выписывала зигзаги от одной обочины дороги до другой, моргала фарами, и улюлюкала из открытого окна встречным машинам.

– Очень хорошо, замечательно, так и держи, – сквозь дрему зевоту и усталость ее нахваливал Медведев.

Спустя несколько километров он окончательно заснул.

Вероника, такая бодрая и активная пока ею восхищались, теперь начинала скисать и сама. Встречных машин больше не попадалось, а вдоль дороги потянулись однообразные поля. Незаметно по миллиметру веки Вероники опускались все ниже и ниже. Ей вес еще казалось, что она смотрит вперед на дорогу, но это уже был сон. Руки отпустили руль, а нога соскользнула с педали газа. «Пежо» самостоятельно свернув с дороги и преодолев неглубокую ложбинку, заехал в поле, где и затормозился.

Голову кружил опьяняющий воздух разнотравья, «настоянный» на вчерашнем обильном возлияние. Костик открыл глаза. По руке, сжимаясь гармошкой и растягиваясь во всю длину, ползла зеленая волосатая гусеница.

– Пошла отсюда прочь, – Медведев смахнул с руки зеленую гусеницу. Поле за окнами машины слабо походило на Лион. – Где это мы? – Разминая затекшую шею, он прищуренными глазами изучал окружающий пейзаж.

Позади, в полукилометре от автомобиля, за обрамлявшими поле каштанами тянулась тонкой полоской извилистая дорога.

Медведев выбрался из машины и, не глядя, почти на ощупь прошелся по бокам и капоту «Пежо» рукой. Удивительно, но автомобиль был целый, только под бампер набился пучок травы.

– Хорошо хоть так переночевали, – воспоминания о вчерашнем вечере заканчивались хоровыми песнями под гитару. Костик осторожно переложил спящую Веронику на заднее сидение машины.

По своим же следам задним ходом «Пежо» выбралось на дорогу.

На карте (которой еще в Париже обзавелся Костик) были указаны, казалось бы, все дороги, но вот той, по которой сейчас катилось «Пежо» на ней то и не было. Чтобы попасть в Лион пришлось сделать не один и не два лишних поворота, посетить заправку и расспросить с пол дюжины водителей.

Костик на автомобиле не спеша катил по улицам Лиона разглядывая на ходу архитектурные достопримечательности нового для себя города. На заднем сидении зашевелилась Вероника. Потянувшись, она сладко зевнула.

– Доброе утро дорогой. Как твое самочувствие?

– Замечательно, вот возьми, я тебе кофе купил, – Костик передал назад пластиковый стаканчик с крышкой.

– А булочку? – скрестив ноги, Вероника уселась по-турецки на заднем диване «Пежо».

– Ты у меня сама как пышечка, – дразня ее, Медведев надул щеки.

– Прекрати, я совсем не такая, – в отместку Вероника пихнула Костика коленкой в бок.

– Сдаюсь, – отпустив руль, Медведев поднял руки вверх, – ты сама стройность, красота и грация. – Он достал из подлокотника свежую пышущую жаром сдобу с маком.

– Чудо, ты просто волшебник! – беря булку, Вероника поцеловала Костика в затылок. – Я без тебя, наверное, пропала бы, – она откусила хрустящую поджаристую корочку и запила ее кофе из стаканчика.

Только окончив завтрак, она заметила, что машина едут не в ту сторону.

– Нам центр Лиона не нужен, мы живем на окраине.

Дом номер двенадцать, в котором Вероника провела все свое детство, был построен где-то на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Симпатичный, уютный, четырехэтажный, с маленькими балкончиками, на которых располагались целые оранжереи цветов. Над окнами первого этажа тянулась вывеска: «Дорожные сумки и саквояжи мсье Пуасона», а в витрине были выставлены образцы чемоданов.

Сам мсье Пуасон с утренней газетой в руках сидел в плетеном кресле на крыльце магазина. Его чемоданно-саквояжный бизнес шел ни шатко не валко, один, два посетителя в неделю. Основную статью его дохода составляли сдаваемые в наем квартиры второго и третьего этажа.

«Пежо» остановилось напротив входа в салон-мастерскую. Пуасон опустил газету, посмотреть, не клиент ли приехал за заказом. Нет – ему улыбалась Вероника.

– Наконец-то пожаловала, а тетка тебя еще вчера ждала, – по выражению лица Пуасона не было понятно, рад он видеть гостью или нет.

– Вы же знаете в Париже столько дел. Не успеешь одни разгрести, как сразу другие неотложные наваливаются, – Вероника решила не рассказывать о вчерашних ресторанных песнях и плясках.

– Да, у нас все по-другому, – при этом Пуасон вспомнил историю тридцатилетней давности, как он пытался наладить в Париже бизнес. За одну зиму и лето проведенные в столице, Пуасон умудрился растратить половину отцовских денег, после чего он уже Лион не покидал.

Пуасон хотел ограничиться пожатием руки, но Вероника притянула его к себе и поцеловала в щеку.

– Как же от вас всегда хорошо пахнет кожей. Вот почему такие духи не придумали, я бы ими только и пользовалась.

Последний комплемент Вероники смягчил каменное сердце Пуасона, он позволил себе легкую улыбку.

– Я тебе сделаю такую модную и эксклюзивную сумочку, что о ней заговорит весь Париж.

Костика Пуасон удостоил поклоном головы.

– Сдержанный однако дядечка, если не сказать больше, – заметил Медведев, поднимаясь по винтовой лестнице на четвертый этаж.

– Что ты, Пуасон сегодня сама любезность. В детстве он вообще со мной лет до десяти не разговаривал и не замечал, и только после того как я разбила ему витрину, врезавшись в нее на велосипеде, он признал во мне личность. Правда, тетке пришлось заплатить кругленькую сумму за новое стекло. – Вероника поднималась следом за Костиком.

– Семья у Пуасона есть? – Медведев посторонился, пропуская молодого темнокожего жильца с овчаркой на поводке.

– Жена, лет пятнадцать как померла, а сын обитает где-то на севере не то в Булоне, не то в Кале, я точно не помню, – Вероника не знала спускавшегося постояльца, но поздоровалась с ним из вежливости.

Весь последний четвертый этаж занимала одна квартира.

Вероника порылась в сумочке и достала из бокового отделения ключ от входной двери, в место номера на которой красовался гипсовый ангелочек с крылышками.

– Это мы с Моник придумали. Тут еще была надпись: «Царство Фей», но видимо тетя ее сняла, – Вероника открыла замок.

В просторной, наполненной полумраком прихожей, справа на стене висело большое до самого пола старинное зеркало, в котором с трудом угадывались очертания предметов и людей, настолько отражение выходило блеклым и нечетким. Рядом с зеркалом стояла терракотовая ваза в которой складировались зонты. Дальше шла атаманка, а за ней гардеробный шкаф с бронзовыми ручками в форме львов.

Оставив в прихожей сумку с вещами, Вероника прошла в комнату.

На подоконнике, играясь собственным хвостом, лежал дымчатый кот. Он посмотрел на Веронику песочного цвета глазами.

– Узнал меня Батист? – она почесала кота за ухом, тот от удовольствия заурчал и перебрался к Веронике на плечо. – Поздоровайся, это Костик, – она помахала лапой Батиста Медведеву.

Из соседней комнаты выкатилась кресло-коляска, в которой сидела пожилая женщина с длинными седыми волосами, собранными на затылке в массивный пучок.

– Вероника, золотце, наконец-то приехала. А я уж думала, что ты про меня старую совсем забыла.

– Бабуля, как я могла, каждый день вспоминала, – Вероника обняла старушку за плечи. – Как твои ноги?

– Что им может сделаться, болят, – бабушка погладила внучку по волосам, а кот в свою очередь сменил плечо Вероники, на клетчатый плед, укрывавший колени старушки.

– Я тебе новое лекарство привезла, разработано по старинной тибетской методе, говорят, мертвого на ноги может поставить. Костик достань, оно в сумке в верхнем кармане лежит.

Пока Медведев ходил в коридор и разыскивал баночку с чудодейственными таблетками, бабушка с внучкой обсудили его кандидатуру.

– Видно, хороший парень. Только не торопись выходить замуж и заводить детей, поживите пару лет пока так. Вот когда притретесь и присмотритесь, тогда уже и свадьбу можно играть, – сама бабушка в этом вопросе была куда легкомысленнее. За свою жизнь она успела побывать шесть раз замужем – от чего видимо и старалась уберечь внучку.

Медведеву не удалось с наскока выбрать нужное лекарство, и он принес все банки и тюбики, что лежали в сумке.

– Вот же оно, здесь еще иероглиф на обороте нарисован, – Вероника показала ногтем на этикетку, где помимо причудливой витиеватой загогулины был нарисован золотой дракон.

Из другого крыла квартиры на голоса вышла заспанная женщина, в футболке до колен (заменявшей, по-видимому, ночную рубашку), с изображением диснеевского Мики-мауса. На вид ей было лет около сорока пяти, а судя по модной, хоть и растрепанной прическе и того меньше.

– Тетя Летиция! – обрадованная Вероника подхватила женщину и закружилась вместе с ней по комнате.

– Ты все такая же неугомонная, – тетя еле успевала переставлять ноги по паркету, а Вероника продолжала ее вальсировать и вальсировать.

Все закончилось тем, что обе повалились на диван у окна.

– Просто уморила, – после танца Летиция ни как не могла отдышаться. – А это кто? – она поправила задравшуюся футболку.

– Костик, я тебе о нем неоднократно говорила, – Вероника, пародируя цирковые фокусы Медведева, подбросила панаму в воздух. Но в подставленные руки головной убор обратно не приземлился а, зацепившись полями, повис на завитке позолоченной люстры.

– Какая ты врушка Вероника, я в первый раз слышу о твоем приятеле, – встав с дивана, тетя подошла поближе к Медведеву. – Летиция, – она протянула руку для приветствия.

Затаренный пузырьками и банками Костик, смог высвободить только кисть правой руки.

– Очень рад нашему знакомству, – у Медведева получилось скорее не руко, а пальце пожатие.

– Чем вы занимаетесь в Париже, тоже рисуете картины? – тетя забрала у него часть лекарств.

– Нет, Костик занят ресторанным бизнесом, – за бойфренда ответила Вероника. – Я тебе про это рассказывала.

– Да, вот это, кажется, было, или я по картам гадала, – Летиция посмотрела на ладонь Медведева. – У вас глубокая линия жизни.

– У тети хобби, она всем по руке гадает, – накачавшись на завитке люстры, Веронике на макушку плюхнулась панама, – но если хочешь узнать правду, обращайся лучше к бабуле. – С улыбкой она подхватила левой рукой съехавший на затылок головной убор.

– Я и без карт скажу, что у вас все будет хорошо, – бабушка убрала под плед пузырек с лекарством.

Обед было решено не откладывать на потом, а совместить его с поздним завтраком, благо все угощения были заготовлены накануне. По комнатам разошлись только для того чтобы переодеться.

– Полпервого мы вас ждем в столовой, – Летиция показала на настенные часы с символами вместо цифр.

Единицу на них заменяла – клубника, двойку – банан, вместо тройки – санки, остальное символы были в том же духе.

– Ваша с Моник работа? – Костик потянул вниз гирю-шишку от часов.

– Сначала мы переделали календарь на весь год, затем входную дверь, а часы нам ну ни как не удавалось модернизировать. Тетя следила за ними строго. Пришлось даже разыграть сцену с похищением, а затем…

– Сколько же вам было лет? – перебил подругу Медведев.

– Лет по восемь или по девять, – взяв Костика под локоть, Вероника повела его в сою комнату.

– Получается вы с Моник одногодки.

– Мы оба льва, то есть львицы по гороскопу.

– Но вы же не близняшки?

– Нет, – подтвердила Вероника.

– Тогда я не понимаю, как это все получилось, – Медведев путался в родственных связях Вероники.

– Господи, все же просто, Моник не моя родная сестра, а двоюродная. Летиция ее мать. Теперь уразумел?

– Допустим, – Костик переваривал услышанное, – а Летиция и твоя мать родные сестры?

Вероника, открывавшая дверь в свою комнату, согласно кивнула.

– И рожали они вас одновременно.

– Да, в августе, там разница всего в неделю, но Моник вечно считает себя старшей и более умной. Слышал бы ты, какие она мне советы по телефону дает, – Веронике самой стало смешно.

В комнате Вероники на Медведева повеяло законсервированным на годы детством и юностью. По полочкам были рассажены куклы-барби, плюшевые собаки и медведи. Обои сплошь завешены постерами любимых певцов и артистов, кино афишами и картинами собственного исполнения.

Перед одной из них Костик и остановился. С полотна на него, не то с любопытством, не то с недоумением смотрела стая ворон. Птиц на картине было так много, что Медведев не сразу сообразил – «Они же все сидят на дереве!».

– Это одна из лучших моих ранних работ, я тебе потом другие картины покажу, – Вероника сняла через голову блузку и бросила ее на кровать. – Ты споласкиваться будешь? Нет? Тогда я первая пошла под душ, – теперь на кровать упал и лифчик с юбкой.

За обедом Костик узнал много нового о родителях Вероники, в этом ему поспособствовали словоохотливые бабушка и Летиция.

И оказалось, что между Вероникой и Моник гораздо больше родства чем он предполагал – у них на двоих был один отец.

Раньше, давно, дом принадлежал не Пуасону, а деду Летиции и Жульет (мать Вероники) Тьери Корно и вместо чемоданного магазина на первом этаже и в подвале размещалась типография. В ней наборщиком служил молодой парень Андре. Сам он был из Шербура, поэтому и снимал комнату здесь же у Корно на третьем этаже. Летиция и Жульет сдружились с щедрым на комплементы красавцем-наборщиком. Андре каждой из сестер обещал любовь до гроба, а когда выяснилось, что он скоро дважды станет отцом – по-тихому сбежал. Так в восемнадцать и двадцать четыре года, соответственно для Жульет и Летиции, они стали матерями одиночками.

Костик тут же провел математический расчет: «Если Веронике сейчас девятнадцать, значит и Моник столько же. Прибавляем это к двадцати четырем и получаем. Что Летиции сейчас сорок три года. Значит, с утра я был не так и далек от истины, дав ей, на вскидку сорок пять».

Дальнейшая судьба сестер сложилась по-разному. Летиция осталась дома в Лионе, а Жульет отправилась на поиски Андре. Где-то в Португалии она нашла его, и они прожили вместе три года. Затем Андре снова сбежал, оставив, на сей раз Жульет уже с двумя детьми (у Вероники появился младший брат Грегуар).

О его существование Медведев даже и не догадывался!

В девяностом году Жульет и Андре снова встретились. Что между ними произошло, ни кто не знает, но только машина, в которой они ехали, вылетела с дороги и разбилась. Грегуара забрали к себе родители Андре, а Веронику удочерила Летиция.

Костик постарался представить, как бы эта история выглядела на родной Камнегорской земле, но ни чего из этого не получилось. «Все-таки разные у нас Европы. В России Андре сразу бы прибили!».

– А теперь, настала очередь для сладкого, – Летиция принесла из кухни яблочный пирог.

– Пожалуй, я уже больше не смогу, – Медведева обкормили ни только едой, но и разговорами. Он начинал побаиваться, что не сможет встать из-за стола, по причине заворота: либо кишок, либо мозгов.

– Это фирменное блюдо нашего дома, и отказа я не приму, – Летиция отрезала самый лакомый кусочек (на ее взгляд) шарлотки и положила Костику на блюдечко.

«Может, хоть ты мне поможешь?» – Медведев был готов поделиться своей порцией пирога хотя бы с котом, но в песочных глаза Батиста читался ответ: «Была бы у тебя мышь, а это уж без меня, кушай сам».

На ужин старые друзья Вероники заманивали в ресторан, но наша парочка предпочла этому прогулку по парку.

Они вернулись домой глубоко за полночь мокрые и довольные.

Костик по давней русской традиции открыл летний сезон, купанием в пруду парка.

– Да ты не бойся, здесь дно чистое, один песочек, – уговаривал он Веронику искупаться вместе с ним.

– Неудобно, люди смотрят.

– Какой там, все давно уже разошлись, – Медведев подплыл на мелководье и, ухватив Веронику за щиколотку, потащил ее на глубину.