Текст книги "Условия жизни (СИ)"

Автор книги: Александр Какурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Так что еще не факт, кому на острове хуже будет, – и Хорхе со вторым санитаром поспорили на двести франков.

Сидя на носу лодки, Костик смотрел в даль, ожидая увидеть остров. Но горизонт был чист. Тогда Медведев обернулся назад, там тоже было пусто. Берег с психушкой, санитарами и Гарисоном растаял в морской синеве. «Сколько еще плыть? Час, два? Неужели так долго!», Костик встал, отряхнул шорты и, придерживаясь за поручни, пошел на корму шхуны.

Сбоку от рубки Хорхе клюя носом, в пол глаза читал газету. Капитан, оставив пост, занимался смазкой пулемета. Получалось, что шхуна плыла сама по себе, куда ей вздумается.

– Мы мимо острова не промахнемся? – спросил Медведев, с опаской поглядывая на «бесхозный» штурвал.

– Я в этих водах не первый день хожу, на ощупь Изабель разыщу, – капитан протер тряпкой прицел.

Так Костик узнал название своего нового временного пристанища. «Изабель, хорошо звучит, наверное, там живут милые люди. Только почему Хорхе с капитаном постоянно повторяют, что там легко утонуть и интересуются, хорошо ли я умею плавать? Может на острове, частые наводнения? А история с филиппинцем, которого съела акула. Нет, я свою жизнь так закончить, не согласен!». Костика удивило, откуда в нем опять взялся этот пессимизм – «Ведь солнце, свобода, ан нет, червь сомнения точит и точит изнутри». Медведев решил проведать здоровяка. Тот, лежа на спине, смотрел, не мигая на небо.

– Как вы себя чувствуете, голова не болит, качка не беспокоит? – спросил Костик по-английски.

– Слава богу, хоть кто-то меня понимает, – рыжий повернул голову в его сторону. – Куда и зачем мы плывем?

– На остров Изабель, там тихая и спокойная деревушка, милые и приветливые жители, как раз то, что нам сейчас надо, после выписки из клиники. – Медведев сел на палубу, рядом с рыжим.

– Знаю я их спокойствие и приветливость! В психушке уколами и током не удалось извести, так решили в море, на клочке земли заживо сгноить! – здоровяк заскрежетал зубами и попытался разорвать смирительную рубашку. – Черт, у самого не получается! Будь человеком, развяжи, – и он повернулся ремешками к Костику.

– Я конечно бы с радостью, но Хорхе с капитаном будут ругаться, – Костик обернулся в сторону рубки.

– Не бойся этих мерзавцев, они нам ни чего не сделают. Ты мне только помоги. А там, мы возьмем корабль в свои руки и поплывем не на эту богом забытую Изабель-Магадель, а на материк в Италию, Францию или ко мне на родину в Ирландию!

– Зачем, мы и так в Европе через месяц другой окажемся, – Медведеву совсем не нравился этот разговор, он был неудобный, неправильный, заставляющий снова сомневаться.

– Не выпустят! Нас может спасти только вооруженный побег! – гневно закричал рыжий.

Шум и возня заставили капитана оторваться от пулемета, повесив на ствол тряпку, он подошел к Костику с рыжим Ирландцем.

– Чего он опять бузит?

– Жалуется, что тело затекло, просит развязать, – Медведев ни стал рассказывать, к чему в действительности подбивал его здоровяк.

– На корабле нельзя, пусть терпит. Скажи, что развяжем его на берегу, – и капитан ушел снова начищать бока пулемету.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда справа по курсу показалась суша. Серый скалистый изъеденный эрозией и ветрами, неприступный каменистый берег, без малейшего намека на растительность. Единственными здешними обитателями были птицы, устраивавшие гнезда в расщелинах скал. Человеку в такой обстановке было не выжить.

– Что это за угрюмый остров? – в надежде, что это не их пункт назначения, спросил Костик.

– Изабель, – наконец капитан занял место у штурвала.

От услышанного Медведев поежился, а внутри все похолодело – «Сущая тюрьма. Рыжий во всем виноват, накаркал!»

– А как же тут жить? – Костик втянул голову в плечи.

– Как все, – зевнув, Хорхе поднял с палубы автомат. – Соорудишь себе шалаш, а нет, там сейчас свободных хижин полно, нарубишь листьев для кровати, ну а остальное тебе шаман объяснит. – Он отстегнул магазин «калаша», постучал им о перила, вставил его на место, передернул затвор и щелкнул предохранителем. – Надо быстрее подходить к берегу, как бы на отлив не нарваться, – обратился Хорхе к капитану.

– Это конечно, только рифы здесь как грибы растут, вчера ни одного, а сегодня может десяток. Пропороть брюхо шхуне, считай остаться здесь навсегда. Нет, лучше мы рифы кругом обойдем, а до отлива еще два часа, успеем, – капитан достал из позолоченного портсигара самокрутку и закурил ее.

По мере продвижения на север, скалы становились все ниже, а на их верхушках стали появляться сначала клочки пожухлой травы, затем кусты и, наконец редкие корявые деревья и. У Костика на глазах остров оживал и преображался, здесь уже было возможно хоть как-то существовать – «Конечно, не курорт, но и не тюрьма строгого режима, да и на рыжего я зря наговорил». Еще через пятнадцать минут Медведев поднял звездность острова до максимума. На пологий песчаный берег накатывали ласковые волны. Одинокие до того деревья слились в густые непроходимые заросли, в которых наверняка водилась всевозможная живность. «Чудо, а не Изабель! Ожившая сказка! Я в тебя кажется, влюбился по самые уши!».

– Смотри, какая красота, – Костик помог сесть рыжему на палубе, – а ты не хотел сюда плыть.

– Не люблю я эти бананы с кокосами. Мне бы сейчас кружку холодного пива и сарделек копченых. А здесь, где их взять? Не послушал ты меня, а теперь уж поздно! – Здоровяк состроил, кислую мину.

Обогнув, выступавший в море зеленый мыс, капитан взял курс прямо к берегу. Шхуна приближалась к развалюхе деревянного причала в метр шириной, с покосившимися сваями и потерянными на пол пути к берегу мостками. И вот, чиркнув бортом о доски, шхуна «врезалась» в Изабель.

– Черт их дери, когда они наконец, причал починят? – капитан привязывал к свае канатом нос лодки.

– Ты бы их еще пирамиду Хеопса попросил построить, – Хорхе изучал в бинокль пустынный берег.

– Как всегда, попрятались лентяи, не хотят встречать, – капитан уже переместился на корму.

– Да, ни кого. Уж не померли? – порывистым движением, Хорхе отогнал от окуляров назойливую муху.

– Куда там, они еще нас с тобой переживут, один шаман чего стоит, – капитан закрепил второй канат на причале.

Костик не вмешивался в разговор, тихо радуясь красоте залива. Белоснежный песчаный берег, на котором так замечательно загорать, высокая трава, успокаивающая слух мерным шелестением, попугаи, приветливо переругивающиеся в кронах деревьев, кокосовые пальмы, дарующие сладостные плоды, а там, в глубине у кромки леса свисают с листьев гроздья желтых спелых бананов, – именно таким в детских мечтах Медведеву представлялся Эдем.

– Долго нам еще ждать этих лежебок? Ну-ка посигналь, – капитан осторожно ступил на причал.

– Сейчас сделаю, – усмехнулся Хорхе, и подошел к пулемету. – Подъем! – прокричал он, и дал очередь из пулемета поверх деревьев.

С гвалтом поднялись в воздух встревоженные попугаи, в кронах пальм заверещали обезьяны, а возможно и еще кто-то.

От пальбы у Костика зазвенели барабанные перепонки, а впечатление об Эдеме смазалось – «Зачет они это делают? Зачем нарушают покой острова?»

– Чего, кого-то подстрелили? – рыжему, здоровяку удалось самостоятельно, несмотря на путы смирительной рубашки, встать на колени и посмотреть наконец-таки за борт.

– Нет, Хорхе просто дурит, внимание привлекает, – Костик поднял горячую стреляную гильзу.

Спустя минуту, из кустов выглянула женская голова, посмотрела на причал, на шхуну, на людей и снова скрылась в зарослях.

– Ага, закопошились, зашевелились бездельники! – мостки причала поскрипывали под ногами капитана, как бы жалуясь на свою нелегкую жизнь. – Ладно, давайте выгружаться.

Оставив пулемет в покое, Хорхе подошел к Медведеву и, сплюнув смачно в море, процедил сквозь зубы.

– Можешь теперь развязывать своего приятеля, – сев на борт шхуны, охранник положил себе на колени автомат. Дуло оружия прямиком смотрело на здоровяка.

Костик принялся расстегивать ремни на смирительной рубашке, но это получалось у него плохо – медные пряжки буквально «вросли» в тело здоровяка. Под ремешок невозможно было просунуть даже палец. Тогда Медведев стал помогать себе еще и зубами.

– Попытайся, глубоко вдохнуть и не дышать, – сжимая во рту ремешок, невнятно, попросил рыжего Костик. – Теперь, повернись вправо. Отлично! – Медведеву удалось, наконец, расстегнуть первую пряжку.

Дальше работа пошла шустрее. Здоровяк крутился и шевелился, вдыхал и выдыхал по команде. Костик поддевал, тянул, рвал, слюнявил и пережевывал ремни. Через три минуты смирительная рубашка упала под ноги рыжего.

– Так, теперь можно кого-нибудь, и задушить, – здоровяк с нескрываемой ненавистью посмотрел на Хорхе.

– Не надо, он может выстрелить, – успокаивая рыжего, Медведев погладит того по плечу.

– Только рыпнись в мою сторону, сразу пулю в лоб схлопочешь, – не знавший английского Хорхе, тем не менее, точно определил намерения здоровяка. – Давайте живо на берег топайте.

– Ничего, мы еще поквитаемся, – поддав ногой смирительную рубашку, рыжий перебрался через борт на причал.

Скрипевшие под ногами капитана доски, стерпеть тушу рыжего не смогли. Крякнув, они надломились, и здоровяк с возгласом проклятья ушел под воду. Брызгами обдало всех присутствующий, а больше всех досталось Хорхе. Тот, недолго думая, передернув затвор, выпустил две длинных очереди по водой гдади.

– Шутить со мной вздумал! А теперь как, смешно? Только вынырни гад! Всю одежду испортил, – Хорхе расстегнул пуговицы на форменной рубашке. – Она же теперь до утра не высохнет.

– Похоже, ты его прикончил, – капитан смотрел по сторонам от причала, рыжий все не всплывал. – Нет, сволочь, жив! – он углядел поднимающиеся с глубины пузыри воздуха.

Здоровяк вынырнул в считанных метрах от берега. Отдуваясь, он обернулся на шхуну, готовый в любой момент снова уйти под воду.

– Псих – психом, а плавает мастерски, – отметил капитан. – У Гарисона прирожденное чутье на этих ныряльщиков.

– Возможно, только они чего-то все мрут постоянно словно мухи, – эмоциональный порыв стих и Хорхе отложив автомат, уже развешивал выжатую рубашку на стволе пулемета.

– Так ведь и работа какая, глубина, – капитан смахнул соленые, морские брызги с бороды.

Зашуршали и раздвинулись листья, из зарослей высокой травы вышел загорелый мужчина. Из одежды на нем была тростниковая юбка, а на груди висел амулет. При ходьбе мужчина опирался на палку, навершием которой служил засушенный человеческий череп.

При первом взгляде на аборигена у Костика зародилась мысль, что – «Эдем вовсе не эдем, а рассадник людоедства!»

Даже рыжий здоровяк отпрянул от мужика обратно в море.

– Привет шаман, опять в свое Вуду играешся? Не надоело еще? – а вот капитан напротив был спокоен, даже улыбнулся. Он был явно хорошо знаком с людоедом. – Я тебе людей привез.

– Вижу, не слепой, и нечего было зря палить по деревьям. Весь урожай наверное мне попортил, – шаман остановился возле кокосовой пальмы. – Не бойся, выходи, здесь тебя не обидят, – поманил он к себе палкой с черепом рыжего.

Пока здоровяк выбирался из волн на берег, из зарослей травы показался другой мужчина, не высокого роста худощавый, такой же загорелый, как и шаман, только одет по-человечески в шорты с футболкой.

– Причал твой совсем сгнил, новый пора строить, – капитан остановился на крайних мостках, дальше к берегу шли только почерневшие сваи.

– А вы не жмитесь и людей побольше пришлите, тогда мы ни только причал, но и гостиницу для туристов с бассейном и фонтанами сможем построить, – шаман воткнул посох в песок.

– Руководить работами и людьми, конечно ты будешь? – Хорхе на шхуне скинул брезент с ящика. – Представляю, что из этого выйдет.

– Я тоже, – закивал головой капитан.

– Нет, ну ты не вспоминай, тогда во всем была виновата лихорадка, – шаман погладил амулет на груди.

– Да мы же, потом с ней сами справились, – встрял в разговор невысокий худой абориген.

– А войну кто местным племенам объявлял? – Хорхе при помощи топора вскрыл верхнюю крышку ящика.

– Другого выхода не было, нас к этому вынудили, – продолжал выступать в роли адвоката невысокий абориген.

– Этак мы до завтра будем спорить, – капитан почесал позолоченным портсигаром подбородок. – Чего-нибудь, насобирал?

– В этот раз плохо, совсем чуть-чуть, – шаман вошел по щиколотку в набегавшие волны. – Может часть, в долг дадите?

– Так вы же еще за прошлое не рассчитались, – перегнувшись через край, Хорхе извлек из недр ящика здоровенный мешок.

– Мы все потом с лихвой наверстаем, и про твой интерес не забудем, – шаман заходил все дальше и дальше в воду.

– Ладно, посмотрим, – так и не закурив сигарету, капитан убрал обратно в карман позолоченный портсигар.

Волны уже подступали к шамановскому амулету, когда его нагнала утлая закопченная лодка, выдолбленная из ствола дерева. На веслах управлялась тучная женщина в майке с такой же надписью, как и у Костика – «Елисейские поля». Медведев незамедлительно опознал «туземку», именно она первая высовывалась из кустов, когда Хорхе «будил» Изабель пулеметными «трелями».

С третьей попытки шаман забрался в лодку, и та, кренясь на левый борт, поплыла к причалу.

При ближайшем рассмотрении, шаман оказался не таким уж и страшным. Вполне европейские чертами лица, высокий лоб, нос с горбинкой, усталые карие глаза и серые волосы, вымазанные на висках чем-то зеленым. Судя по глубоким складкам кожи вокруг пазух носа, и многочисленным морщинам на лбу, ему было где-то за шестьдесят. Это сказывалось и в движении, капитану пришлось подавать руку шаману, что бы тот все-таки выбрался на причал.

– Чем же ты питаешься на острове? Раз от раза все тяжелее и тяжелее становишься, – капитан сделал шаг в сторону, что бы шаман смог свободно расположиться на мостках.

– С таким рационом не зажируешь. В теле сплошная соленая вода и, ни какой пользы. Второй день без горячего сидим. Марсель, – шаман показал на невысокого худого аборигена, – огонь проспал, все подчистую ливнем залило. Так что нам теперь не только керосин, но и спички нужны.

– Может тебе еще газовую плиту подарить, – сострил с кормы шхуны Хорхе, – или пароварку для диетических блюд?

– Задержаться бы тебе здесь на недельку, с нами пожить, от пуза и щек намека бы не осталось, – шаман взял в руки, поданный ему из лодки толстухой пустой алюминиевый бидон.

– Плохо ты меня знаешь, Хорхе Перейро де Сильва, еще ни где не пропадал, везде устраивался с шиком и комфортом, – охранник погладил с гордостью, нарочито выпяченный живот. – Дали бы мне волю, я из острова конфетку сделал. Вы бы у меня не прохлаждались целыми днями, а вкалывали. Наверное, уже забыл, что именно труд сделал из обезьяны человека. Горбатились бы часов по двадцать в сутки, глядишь, и дурь с закидонами из вас и вышла. Цацкается с вами Гарисон, цацкается.

Под эти обличительные речи капитан с шаманом поднялись на борт шхуны. За ними с плетеной корзиной на плече семенила толстуха.

– Вот, все что собрали, – шаман извлек из-под тростниковой юбки кожаный мешочек, перетянутый веревкой.

– Правда, не густо, – капитан повел головой в сторону. – Ну пойдем, оценим, – и он пропустил шамана первым в рубку.

Пока в недрах шхуны шли деловые переговоры, на песчаном берегу рыжий знакомился с Марселем.

– Привет братишка, я Джек, – здоровяк протянул руку для пожатия. – Как у вас тут вообще на острове?

– Я тебе плохо понимаю; ты можешь говорить по-арабски? – Марсель покачал головой, показывая жестами рук на язык и уши.

– Я Джек, – растягивая слова по буквам, рыжий все также старался изъясниться на английском, – и мне необходимо оружие, что бы захватить эту шхуну. У вас есть автомат или хотя бы ружье?

– Теперь я тебя понял, тебя зовут Джек, а я Марсель, – наконец «коренной островитянин» пожал руку здоровяку. – Не волнуйся, тебе здесь будет нормально жить. Крышей над головой обеспечим, а вот с едой – надо добывать.

– Он вообще-то не про жилье спрашивает, – к разговаривающим подошла женщина лет сорока. На ней была фиолетовая длинная сборчатая юбка подпоясанная разноцветной плетеной тесемкой, и белая рубашка без рукавов. В лице угадывались следы былой красоты, густые каштановые волосы забраны в пучок, тонкая длинная шея, такие же стройные руки и все еще сохраняющая форму грудь. А вот все что располагалось ниже: живот, бока, бедра и ягодицы были покрыты толстым слоем жира, от чего форма тела походила на грушу. – Ему оружие нужно, он с острова сбежать хочет. Сразу видно мужик, не то, что ты!

– Сколько раз я говорил не оскорблять меня в присутствие посторонних! – глаза Марселя загорелись огнем. – Ты должна слушаться и уважать меня, как главу семьи!

– Это ты можешь ему заливать, какой ты глава, а мне не надо, – женщина мотнула головой в сторону стоявшего не приделах Джека. – По дому бы хоть раз чего-нибудь, сделал путного.

– Да я не жалея здоровья, рыбу для всей деревни ловлю! – при этом руки Марселя показали, каких размеров ему попадается улов.

– Умелец, труженик, – кивая головой, она сверху вниз смотрела на мужа. – Две дохлые рыбины поймал, а сеть порвал так, что мы с шаманом ее потом неделю латали.

– Я не намерен больше это терпеть! Заткнись! – Марсель занес руку над лицом жены для удара.

– Не затыкай мне рот животное! Свиньи и то лучше чем ты! – лицо женщины побагровело от возмущения.

– Убью! – заревел Марсель и отвесил пощечину жене. – Меня, мусульманина – свиньей обозвать! Не прощу! Разорву на куски и крокодилам скормлю! – он наградил женщину второй звонкой оплеухой.

– Ой, помогите, убивают! – не дожидаясь продолжения экзекуции, она побежала по берегу в сторону зарослей травы.

– Стой, от моего гнева все равное не скрыться, аллах мне свидетель! – Марсель пустился в погоню за женой.

Возле пальмы, он споткнулся о камень и упал носом в песок. Извергая грозные проклятья, Марсель встал и уже со злополучным камнем в руке продолжил преследование.

Забыв про оружие и побег с острова, Джек как завороженный следил за перипетиями скандала. Вот слева затряслась молодая пальма, а вот чуть правее в кустах послышался глухой удар и истошный женский крик, снова всколыхнулась трава, но уже дальше от берега и теперь мужская ругань.

– Как тебе это нравится? – к Джеку подошла блондинистая худая девица с нарисованными тонкими бровями, зелеными веками (по-видимому, использовалась та же краска, что и шаманом), неестественно розовыми щеками и цвета спелой вишни губами. На ней была короткая красная юбка, а плоскую грудь прикрывал черный лифчик. Несмотря на все эти «модные» ухищрения, было видно, что ей давным-давно уже не двадцать, а возможно и не тридцать. – В такой день скандал устроили. Марсель-то сам ни чего, это все Гвинет виновата, вечно к нему цепляется.

– Может, стоит вмешаться, пока он ее не убил? – Джек переводил взгляд то на кусты, то на девицу, то снова на кусты.

– А, пустяки, – девица небрежно махнула рукой, – они так каждый день ругаются. Скоро сам к этому привыкнешь. А ты ничего, большой, – она положила рыжему руку на плечо. – И мышцы, какие крепкие, – второй рукой она провела Джеку по груди. – Мне такие парни очень нравятся. Как тебя зовут красавчик? – девица приблизила губы к шее рыжего.

– Я Дже…

Неожиданно смутившегося здоровяка прервал окрик с лодки.

– Сесиль, что ты там застряла с этим недоумком – плыви сюда! – Хорхе со шхуны махал ей рукой. – У меня для тебя подарок, – он достал из кармана и показал девице коробочку.

– Какой я тебе в прошлый раз заказывала? – от возбуждения Сесиль подпрыгнула на месте.

– Да, знаешь, сколько я потратил времени, его разыскивая? – де Сильва заглянул под крышку коробочки.

– Я тебя обожаю! – Девица уже было побежала к воде, но в последнюю секунду она обернулась к Джеку и тихо сказала. – Ни куда не уходи, мы потом с тобой договорим. – И теперь уже Сесиль сверкая пятками, устремилась навстречу волнам, шхуне и Хорхе с подарком.

Закончив переговоры, из рубки вышли капитан с шаманом. Настроение у последнего было так себе, он буравил взглядом спину капитана, хмурил лоб и бормотал, что-то невразумительное себе под нос.

– Хорхе, отсыпь ему пол мешка риса и черт с ним, налей бидон керосина. – При этих словах капитана, настроение шамана сразу улучшилось, брюзжание стихло, взгляд смягчился, а суровые морщины, избороздившие лоб – рассосались.

– Куда тебе сыпать, мешок приготовил? – скороговоркой выпалил Хорхе, было явно заметно, что он хочет побыстрее отделаться от аборигенов, ведь на подходе уже Сесиль.

Держа высоко голову над водой, что бы ни замочить прическу и не испортить макияж, девица подплывала к причалу.

– Давай сюда, – толстуха развернула и раскрыла мешок, раза в два превышавший по объему корабельный.

– На крокодила вы с ним, что ли охотитесь? – Хорхе принялся ссыпать в бездонное нутро рис.

– Да, на все что придется. Ты не жидись, давай еще добавь, – шаман контролировал обстановку.

Стоило только Сесиль, взобраться на мостки и выжав кончики волос, томно посмотреть на охранника, как Хорхе громогласно заявил толстухе с шаманом решительное: «Хватит!», и принялся быстро заматывать веревкой корабельный мешок с остатками риса (там было явно меньше половины).

– Молодец, хорошо плыла, – шаман тихо похвалил, проходившую мимо него Сесиль. – Обдурили Хорхе по максимуму. Продолжай в том же духе.

Не был обделен вниманием со стороны Сесиль и Медведев. Его девица наградила томным взглядом и причмокиванием губ. Представление Костика об острове снова кардинально поменялось – «Все-таки это Эдем, хотя и не пяти-звездный, со своим специфическим колоритом».

Отвинтив крышку, Хорхе вставил в горловину бочки ручной насос. Пара движений деревянной рукояткой вправо-влево, и вот уже керосин нехотя с шипением потек в алюминиевый бидон. На пятом «качке» Хорхе сбила с панталыку, коварно обнявшая его сзади за талию Сесиль. Де Сильва без колебаний бросил ручку треклятого насоса.

– Папусик, я вся в нетерпении, где там мой подарок? – и она запустила руку де Сильве в карман брюк.

– Ладно, сама нальешь, – переложил ответственность по добыче керосина на толстуху Хорхе. – Ах ты, негодница! – по выражению лица де Сильвы было видно, что Сесиль нашла в кармане не только подарок. – Капитан, мы мигом, – Хорхе потащил Сесиль в рубку.

– Пять минут, и что бы ни чего не разбили, – капитан показал пальцем на минутную стрелку наручных часов.

Отведенные пять минут, конечно же, растянулись в двадцать, по прошествии которых, показавшийся в дверном проеме Хорхе, попросил еще минутную отсрочку.

– Осталось самую малость.

– Давай уже в правду закругляйся жеребец, а то точно на отлив нарвемся, – капитан один скучал на мостках, аборигены с новобранцем Медведевым давно его покинули.

Первыми распрощались с причалом, прибарахлившиеся провиантом и прочим необходимым скарбом шаман с толстухой. Вслед за утлой лодчонкой, последовал и Костик. Пожав на прощание руку капитану и, поинтересовавшись, когда шхуна приплывет вновь, он прыгнул «рыбкой» с причала. Вода приняла его в свои, теплые и нежные объятия как родного. Только теперь, раскачиваясь на гребнях волн, Медведев понимал, как ему не доставало всего этого последние восемь лет. «Я плыву – нет, лечу!», он перевернулся на спину и, раскинув руки и ноги в стороны, наподобие морской звезды, отдался в полное распоряжение прибоя.

Пока его медленно несло к берегу, на пляже шла разгрузка лодки. И оказалось, что помимо керосина с рисом с собой были прихвачены четыре консервные банки, упаковка чая и блок сигарет.

– Жаль, не удалось взять макарон, – толстуха складывала награбленное в подол майки.

– Не гневи бога Ребека. И так, сколько всего заполучили, – шаман с трудом взвалил мешок с рисом на плечо.

– Давайте помогу, – к ним подошел так и не разжившийся оружием и не устроивший побега Джек.

Шаман с радостью поделился с ним своей ношей.

– Ты у нас Джек настоящий богатырь! Теперь мы главную хижину в два счета достроим, – освободившийся от тяжестей шаман, взялся за свой устрашающего вида посох.

– Большой-то он большой, только ест, наверное, много, – Ребека оценила рыжего со своей женской, кулинарно-хозяйственной стороны.

– Нам сюда, – шаман раздвигал посохом перед Джеком листья пальм. – Сейчас разожжем огонь и наконец-то поедим горячего. Кстати, куда подевался Марсель и почему я не вижу Гвинет?

– А вы, то не знаете? – вздохнула Ребека.

– Значит, опять склоку затеяли! Хоть я не люблю это делать, но их придется наказывать. Что гласит седьмой пункт нашей конституции? – шаман погладил навершие посоха – череп.

– Соблюдение мира и порядка на острове, – процитировала по памяти строчку из главенствующего документа на Изабель толстуха.

– Среди поселенцев, – дополнил ее ответ шаман. – Остальные там, – он показал рукой в сторону причала, – пусть делают что хотят, нам до них дела нет. Но на Изабель распрей я не потерплю! У нас и так людей раз-два и обчелся, – шаман загибал пальцы на руке. – Может их для профилактики развести на месяц? Порознь глядишь, и угомонятся. А еще лучше, я Марселя за тебя выдам. Ты у нас женщина мудрая, глупостей типа мордобоя не допустишь.

– Забыл, ты же нас уже женил, – подбиравшая с земли выпавший у нее из подола майки блок сигарет Ребека, теперь старалась поспеть за ушедшей далеко вперед процессией.

– Ну, и три месяца прожили нормально, – шаман на развилке выбрал левую тропу, по которой и пошел дальше.

– А потом он от меня сбежал, – в голосе догнавшей Джека Ребеки слышалась обида. – Бросил подлец! – и она заревела.

– Ну что с этими бабами прикажешь делать? – шаман хлопнул себя рукой по бедру. – Не мозги, а одно сплошное мокрое место. И вот так всегда, хорошие идеи на корню губят. Ребека, сейчас же перестань плакать! – в приказном порядке потребовал шаман.

Но толстуха только пуще разревелась.

– Я ему все сердце свое раскрыла, а он…! – из глаз толстухи уже лились целые ручьи слез.

Расстроенность Ребекиных чувств не для всех было «наказанием», для Костика завывания толстухи напротив явились ориентиром, в каком направлении двигаться.

– Ага, значит мне сюда, – шедший до того без разбору по лесу Медведев, повернул в нужную сторону. – Темно, сыровато здесь, – приподнимая свисающую с пальмы лиану, заметил Костик. А воспоминания незамедлительно перенесли его в далекую Россию, под Камнегорск.

Вот Костик идет по сосновому бору с лукошком в руке, разыскивая среди опавшей хвои боровики и подосиновики. Найдя очередной гриб, он присаживается перед ним на корточки, раскладывает перочинный нож и срезает шляпку. Ножку гриба Костик не берет – шляпок в лукошке поместится намного больше, чем целых грибов. Над головой вьются назойливо жужжащие комары, Медведев отгоняет их прутиком березы. Но наиболее злой и проворный больно кусает Костика в щеку. Медведев прихлопывает его рукой. Оказывается это не комар, а муха и кругом не сосны, а лианы, пальмы да «мутанты» папоротники с трехэтажное здание вышиной. Он снова целиком и полностью на острове. На укушенной щеке Костика начинает надуваться волдырь.

– Вот зараза, он еще и чешется, – Медведев начинает, скрести пораженное место ногтями.

Распрощавшаяся с Хорхе Сесиль, стоя на причале, машет рукой вслед удаляющейся шхуне.

– В следующий раз, не забудь привезти бусы! – кричит она де Сильве.

– Будут тебе побрякушки, – обещает Хорхе.

Кажется, что за те пол часа, что Сесиль общалась с де Сильвой, она вытянула из охранника все соки. Хорхе в штанах с расстегнутой ширинкой сидит на перевернутом ящике и ни как не может сосредоточиться. На лбу выступила испарина, а на груди возле соска красуется след от засоса.

– Опять они у нас сигареты стырили, – капитан заглядывает под брезент, – и консервов не хватает.

– Да ну эту жрачку к лешему, надо было тебе тоже Сесиль трахнуть. – Хорхе «ломает» сидеть и он ложится на ящик, подперев голову рукой. – Если бы не она, я сюда в жизни не приплыл.

– Она же грязная и спит со всем, чем попало, – подтыкая брезент под ящик, Капитан брезгливо морщит лицо.

– Для этого и придумали презервативы, – де Сильва тяжело хлопает ресницами, он близок к тому, что бы заснуть.

– Трахаться с резинкой не по мне, ни какого кайфа, – капитан продолжает по-хозяйски прибираться на палубе.

– Вот ты каждые пол года и лечишься, – Хорхе широко зевает, чуть ли не до вывиха челюсти. – Когда доплывем, не забудь разбудить, – он надвигает на глаза козырек фуражку.

Процессия во главе с шаманом вышла на поляну. По ее периметру были разбросаны одноэтажные тростниковые хижины, разных размеров и разной степени ухоженности. В центре поляны располагался очаг с потухшими углями, тут же по соседству четыре бревна для трапезы и посиделок строго ориентированные по сторонам света и стоящий на возвышении насыпного холма деревянный идол божества метра три высотой, обращенный потемневшим ликом на закат.

Всю еду с керосином и сигаретами сложили возле тотема.

Обходя, идол по кругу, Костик всматривался его резные формы. Голову божества венчала корона из перьев, нос походил больше на клюв, а на спине располагались сложенные крылья, в руках он держал трезубец и молнию, ногами же подпирал земной шар. Произведение искусства впечатлило Медведева настолько, что он вместо ехидного замечания на подобие – «Какая это дребедень!», молча поклонился статуе.

– Это наш покровитель Тусегальпо, человек птица. Когда-нибудь он обязательно вернется, – шаман дотронулся лбом до сандалий божества.

– И тогда наступит неминуемый конец света? – Костик сел на бревно возле потухшего очага.

– Нет, на смену седьмой, придет восьмая эпоха, – шаман поочередно поднимал с земли, добытые на шхуне товары, и показывал их Тусегальпо, – и круговорот судьбы начнется заново. Сегодня в вашу честь мы устроим праздник, – шаман снял с груди амулет и, поцеловав его, повесил на изгиб молнии божества.

– Мы же хотели помянуть Флоби и Чангу, – Ребека подкладывала в очаг, принесенную ею из леса сухую траву.

– Ай, голова моя старая, дырявая – совсем забыл! Придется совмещать оба ритуала, – шаман передал толстухе, освещенный взглядом Тусегальпы коробок спичек.

– А человек птица не обидится? – Ребека поверх травы положила древесной коры и тонких веток.

– Сейчас я у него спрошу, – и одев снова на шею амулет, шаман приплясывая, стал нашептывать заклинания. После чего приложил ухо к деревянной копии земного шара. – Тусегальпо дает добро, – наконец он услышал то, что хотел от человека птицы. – Но на закате солнца надо принести ему жертву.

С интервалом в минуту из зарослей вышли «намутузившиеся» Марсель и Гвинет. У Марселя были ободраны колени и локти, а у Гвинет на лбу красовалась ссадина, которую она тщательно старалась прикрыть волосами.