Текст книги "Условия жизни (СИ)"

Автор книги: Александр Какурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Мы с Вероникой хорошо проводили время. С ней не возможно соскучиться, она вечно что-то выдумывает, – Вонг налил всем виски. – В Монако, на яхте Али, она устроила костюмированную вечеринку под названием «Русалочка». Я выступал в роли Нептуна с бородой и трезубцем.

– Мы так еще в детстве развлекались, – Моник приняла от Вонга бокал с виски. – Возьмем какую-нибудь книжку и объявляем, например, что сегодня день «Мальчика с пальчика», или «Бременских музыкантов».

– Здорово, меня не забудьте пригласить в следующий раз на вечеринку, – Хлоя, решившая съехать с водяной горки в бассейн, скинув платье и туфли, полезла на лестницу.

Брызги от ее приводнения «оросили» джинсы и рубашку инспектора, от чего он еще больше обозлился.

– Думаете, вам полиция для развлечений! Стало скучно – вызвал. Может в это время, в другом месте действительно человека убивают, а меня там нет, я с вами неизвестно чем занимаюсь! Будем составлять протокол.

– Вы не видели мой погреб? Пойдемте, я вам покажу, – Вонг взял под локоть инспектора. – У меня там небольшая коллекция вин. Хочу услышать ваше мнение как специалиста.

– Разве только на минуту и если это связано с преступлением, – суровый инспектор капельку подобрел.

Из погреба инспектор вернулся с улыбкой на лице и бумажным пакетом под мышкой, в котором позвякивали бутылки.

– Когда вам удобно, тогда и подъезжайте к нам в комиссариат, – он пожал на прощанье руку Вонгу. – Доброй ночи, – инспектор кивнул головой всем остальным присутствующим.

У Вонга Костик, Моник и Хлоя пробыли до обеда, все больше очаровываясь этим китайцем.

– Абсолютно европейский человек, нет даже намека на мафиозность, – пела дифирамбы Хлоя.

– Возглавляет благотворительный фонд, выделяет стипендии учащимся и студентам, – поддерживала ее Моник.

– Правда, нормальный мужик, – Костика немного смущало то, что Вонг получался абсолютно положительным персонажем, практически без изъянов, какие бывают только в сказках. «Да бог с ним, хочет казаться праведником, его дело. Главное Веронику он не трогал».

Точного места нахождения Вероники Вонг не знал, но подсказал один адрес, где она могла задержаться.

– Али в Монако присматривался к дому. Может, уже купил. Вы поищите Веронику там.

В катившем по дороге «Ролс-Ройсе» царила расслабленная обстановка. Хлоя листала подаренную ей Вонгом книгу, Моник розовым лаком красила ногти на ногах, а Медведев готовился к предстоящему разговору с Вероникой.

«Только не давать волю эмоциям. Спокойно все обсудить с Вероникой и уехать обратно в Египет. Пусть, если надо, ее Моник отчитывает. Я теперь всего лишь друг», Костик сбросил газ, впереди неспешно двигалась колонна машин.

Дом предполагаемого местонахождения Али, строгий, кирпичный в грегорианском стиле, утопал в пышной растительности. Перед входом были высажены розы, по фасаду здания вился плющ, стриженые туи создавали живую изгородь. В роли садовника сегодня выступал, знакомый уже Костику здоровяк-телохранитель. Ни задавая лишних вопросов, он отложил ножницы в сторону и пошел открывать входную дверь.

Просторный холл первого этажа освещало мозаичное панно изображавшее сцену из жизни средневековых рыцарей.

– Вам наверх, – телохранитель показал рукой на поднимавшуюся полукругом на второй этаж парадную лестницу.

Хозяин дома встретил гостей в собственном кабинете. На Али был расшитый золотом бардовый халат.

– Моник, ты как раз вовремя, я уже хотел за тобой посылать, – закрыв папку с деловыми бумагами, Али встал из-за стола.

– Взаимно, я тебя тоже разыскиваю. Что-то случилось? – Моник подставила щеку для поцелуя.

– Да с малышкой Вероникой, она хандрит, почти ни чего не есть и совсем не выходит на свежий воздух. Я пытался ее всячески развеселить, но она выгнала прочь даже музыкантов.

– Наверное, дешевых пригласил, – съязвила Моник.

– Если бы, полмиллиона отдал, – Али сунул руки в карманы халата.

– Где Вероника сейчас? – вопрос Костика, отразившись от дальней стены и высокого потолка, вернулся в виде эха.

– Наверное, у себя в спальне, – Али первым вышел из кабинета.

С бледным лицом и влажным компрессом на лбу, Вероника лежала на кровати.

– Ну, выздоравливай, я потом к тебе загляну, – Али остановился на пороге спальни и, помахав рукой Веронике, ушел прочь.

Целый час Вероника изображала из себя умирающего лебедя. Но стоило только Моник с Хлоей выйти за дверь спальни, как тут же откинулось одеяло и, выпорхнув из пастели, Вероника обвила руками шею Костика.

– Только когда тебя со мною рядом не было, я наконец поняла, что ты для меня значишь! Я словно потерялась. Думала, шумные вечеринки меня развеют, помогут забыть о тебе, но все получалось ровным счетом наоборот, чем больше я пила и плясала, тем отчетливее видела твой образ перед глазами, – она целовала Медведева в лоб, волосы, щеки, нос.

– Перестань свои театральные фокусы, я тебе не верю! – разжав объятия Вероники, Костик отошел от нее к окну. – Нет больше старого дурочка Медведева, которого можно было купить дешевыми сказками о вечной любви. Что, стало скучно, захотелось снова поиграться? Моник была с тобой в сговоре? Нет, – ответил он сам себе, – использовала ее втемную. Скрылась из виду, перестала отвечать на звонки. Сестра-то и заволновалась – «Ой бедная Вероника, с ней что-то случилось не хорошее!». Я больше чем уверен, что и татуировка у тебя на спине не настоящая, а фальшивая, нарисованная.

– Это не важно, главное, что мне без тебя плохо, – Вероника сделала новую попытку обнять Костика, но тот в эмоциональном порыве оттолкнул ее.

– А мне в Египте было хорошо! – Медведев уже не говорил, а почти кричал, – Пока я не пустился на твои поиски. Ведь я в правду поверил, что тебя похитили. Человека, чуть из-за этого не убил! – он хотел раздвинуть шторы, но не рассчитал силу и портьера, оторвавшись от карниза, упала на пол.

– Пойми, у меня не было другого выхода, я должна была сломать разделяющую нас каменную преграду отчуждения. Да, я немного сгустила краски, обострила ситуацию. С одной стороны это плохо, но с другой, ты показал, что я тебе не безразлична – ты все еще меня любишь, – Вероника сев на кровать, уткнулась головой в подушку и заплакала.

– Даже не пытайся, слезами меня не разжалобишь, – на самом деле сейчас, Костик был готов броситься в ноги к Веронике и целовать, целовать, целовать их до беспамятства, но он, напрягая все мышцы тела, сдерживался от этого «пагубного, не правильного» порыва.

ИЗАБЕЛЬ

Тримаран мерно раскачивался на волнах возле черного рифа. Здесь, три недели назад шел последний лов жемчуга. Сюда же островитяне вернулись и сегодня.

Вооруженные масками, ластами, ножами и сетками Костик с Джеком поочередно ныряли на глубину. С палубы тримарана их подбадривал Марсель.

– Ничего, в следующий раз возьми в сторону от склона, там раковин должно быть много, – советовал он сменить направление, поднявшемуся с глубины ни с чем Джеку.

– Видимость практически нулевая, искать приходится в слепую, на ощупь, – Тревол не мог ни как отдышаться.

– На дне всегда много мути, старайся не плавать кругами, на одном месте, иди всегда вперед, а если уж наткнулся на колонию моллюсков, зависни над ней, и ни в коем случае не работай ластами, загребай только руками, – Марсель перевернулся на живот на палубе тримарана, показывая как надо грести, чтобы не поднимать излишнею муть со дна.

Над волной показалась голова Костика. Оттолкнувшись от рифа ногами, он поплыл к тримарану.

– С обратной стороны на скале попадаются раковины, две я сковырнул, – он закинул на палубу сетку с добычей.

Перед тем как вскрыть ракушки, Марсель проделал целый ритуал.

Он помолился для верности Тусегальпо, Аллаху и морскому владыке по имени Птипод. Спел куплет песни слышанной Костиком во время обряда жертвоприношения. Надрезал себе ладонь ножом и, смочив кровью палец, нарисовал на парусе солнце, внутри которого располагалась акула. Закончив шаманить и перевязав пораненную руку тряпкой, Марсель вставил острие ножа между створками моллюска и вскрыл раковину – жемчуга в ней не оказалось.

– Поищи поглубже, может она там, – Джек рассчитывал, что после таких мощных ритуалов, везти будет в ста процентах случаев.

– Нет, жемчужина всегда бывает с краю, возле мясистой ноги моллюска, – отложив «пустую» раковину в сторону, Марсель взялся за вторую. Этот моллюск порадовал маленькой перламутровой горошиной. – Что же, с почином, – взяв жемчужину двумя пальцами, он поднес ее к глазам. – Конечно, ее задорого не обменять, но будем надеяться, что дальше улов пойдет крупнее.

– Дай я посмотрю, – Джеку не терпелось прикоснуться к жемчужине.

– Только не потеряй, – Марсель бережно передал миниатюрную перламутровую ценность Треволу.

За последующий час была выловлена еще одна жемчужина. Чуть большего достоинства, чем первая.

Лежа на палубе, Костик переводил дух.

– Слишком глубоко нырять, я пока до дна доберусь, половину сил и кислорода расходую. На поиски остается совсем ничего, а еще же надо всплыть.

– Если Гарисону, этот жемчуг действительно так нужен, мог бы снабдить нас аквалангами. Тогда бы работа пошла по-другому, – Джек проверял, в каком месте резиновая маска пропускает воздух, после каждого погружения она наполнялась водой почти под завязку. У Тревола возникал резонный вопрос – «На кой она такая дырявая маска вообще нужна?».

– Это с твоей позиции акваланг преимущество, а для Гарисона нет, – Марсель пересыпал мясо моллюсков «дефицитными» специями и солью. – Баллоны постоянно заряжать надо. Значит, без компрессора не обойтись, а ему подавай электричество. На Изабель с ним не просто туго – вовсе нет, батарейки в радиоприемнике шамана не в счет. Тогда материк обязан нам поставить генератор и бочки топлива в придачу к нему. А теперь посчитайте, какая выйдет себестоимость у жемчуга с такими затратами.

– Тогда пусть привозят уже заряженные баллоны, сэкономят и на генераторе и на компрессоре и на горючем, – Джек нашел «худое» место в маске и теперь решал чем бы его залепить.

– Вам с Костиком в день в среднем надо четыре баллона. Хорхе с капитаном приплывают раз в две недели. Получается, они должны с собой везти больше пятидесяти баллонов, – с математикой Марсель дружил не сильно, от того и подсчет провел приблизительный. – Гарисон на такие траты в жизни не пойдет. Он будет лучше получать немного жемчуга, но задарма. Наш труд ни чего не стоит. Утонул, покалечился – нового раба пришлют, – пессимистическое настроение ни как не сказывалось на аппетите Марселя, он с большим удовольствием заглатил приправленного острыми специями моллюска.

После «ленча», как его определил Джек, Медведева посетила конструктивная идея.

– Нырять надо не пустому, а с камнем, тогда на погружение силы совсем не расходуются и можно больше времени провести в поисках раковин.

– С острова камней не навозишься, – прислонившись затылком к мачте и закрыв глаза, Марсель грелся на солнце.

– Зачем, их полно на дне моря, – Костик по привычке уже хотел нарисовать схему на песке но, сообразив, что он не на берегу, а на тримаране, ограничился пассами руки в воздухе.

– От этого не легче, мы-то здесь, – Джек не видел в словах Медведева даже зачаточной логики.

– Нужна всего лишь веревка. Я в первый раз ныряю, разыскиваю на дне подходящий камень, обвязываю его веревкой, а Марсель вытягивает «груз» на поверхность. После все уже просто, – в поисках веревки, Костик заглянул под парус.

– Выходит, камень у нас будет многоразовым, – переваривал вслух рацпредложение Медведева Марсель, – а тягать его постоянно буду я.

– Не переживай сильно, мы тебе лебедку с удобной ручкой соорудим, – здесь на острове, в Костике проснулись инженерные способности, каких он за собой на материке не замечал.

«Разоружив» временно парус, Медведев с концом веревки в зубах ушел на глубину. Державший веревку за противоположный конец Марсель, ждал условленного сигнала в виде тройного подергивания, чтобы вытянуть на тримаран обвязанный камень.

– Кажись, клюнуло, тяну, – обрадовался он, словно зацепил здоровенную рыбину, которую можно будет, есть целый месяц.

– Куда такой громадный булыжник!? – Джеку не хватало рук, чтобы обхватить целиком камень.

– Зато, с ним ты в два счета на дне окажешься, – Марсель помогал Треволу поудобнее взяться за «грузило».

Рацпредложение Костика сработало. К концу трудовой вахты, в матерчатом мешочке, висящем на поясе у Марселя, лежало шесть жемчужин. Одна из перламутровых горошин, выловленная под занавес работы Джеком, была очень даже ни чего.

– За эту жемчужину можно смело просить килограммов пять риса, или три банки консервов, – перевел в материальные ценности красоту морскую Марсель.

– Мало, – водружавший обратно на мачту парус Джек, недовольно мотнул головой, – десять шашек тротила, вот ее цена.

Легкий попутный ветерок гнал по небу серебристые перистые облака, пенистые барашки волн набегали на берег. Пара розовоспинных желтоногих пеликанов вытряхнув из «мешков-сачков» на песок дневной улов, раскладывала в ряды многочисленную рыбешку. Птицам позавидовала, ожидавшая возвращения из плаванья мужа, Гвинет – «Тут целый день мучаешься, закидываешь, закидываешь сеть и ничего, а эти пернатые ухари, пару раз клювами по воде провели, и на тебе – рыбы выше крыши! Где справедливость? Поделились бы уловом пеликаны, ведь не съедите все сами. Нет – жадность развита не только у людей», – женщина погрозила птицам пальмовым листом.

Остальную и основную часть племени занимал куда больше улов жемчуга.

Шаман, соблюдая заведенную традицию, оставался в деревне возле очага. Но вот Ребека, выполняя его поручения, бегала каждые пять минут на берег, смотреть, не возвращается ли из плаванья тримаран.

– Появились? – ожидая услышать положительный ответ, спрашивал губернатор.

– Пока нет, но вот-вот должны, – заученно повторяла Ребека.

Вторую пару ожидающих составляли, уже упомянутая Гвинет и Сесиль.

Гвинет, взобравшись на пенек пальмы на окраине пляжа, тянула шею вверх, стараясь заглянуть за заросший лесом мыс острова. Сесиль же себе облюбовала крайние доски причала. Она первая и заприметила, показавшийся среди волн парус тримарана.

– Все целы? – как не щурила и не напрягала свои глаза Гвинет, ничего, кроме белой точки она, различить не могла.

– Джек есть, Костик тоже вроде бы на месте, – Сесиль на причале раскачивалась в такт волнам и тримарану.

– А Марсель, Марсель с ними на судне? – больше всего Гвинет волновало, жив ли муж.

– Твоя сирена заливается? – корректируя курс тримарана, Джек поворачивал кормовые рули к берегу.

– Конечно Гвинет, больше на острове не кому голосить, – придерживаясь за мачту, Марсель встал в рост, на скользкой от соленых брызг, палубе. – Да жив я, жив! – помахал он рукой орущей жене.

С пояса Марселя мешочек с жемчужинами перекочевал в руки шамана.

– Давай, я их положу к себе в сундук для сохранности, – пыталась проявить заботу о губернаторе Сесиль.

– Ага, чтобы ты потом опять во всем обвинила дикобразов, прогрызших новую дыру в сундуке. У нас таким макаром двадцать отборнейших жемчужин пропало, – углубился для непосвященных в историю губернатор.

– И как Сесиль за это наказали? – Медведев не оставлял надежды разобраться в хитросплетениях островного правосудия.

– На неделю отстранил от работы, – шаман встряхнул мешочек, слушая, как перекатываются внутри жемчужины.

– Самый настоящий инквизитор, заковал меня в железо, – Сесиль сердито надула губы.

– Не преувеличивай, на тебя всего лишь надели пояс верности, – Гвинет расчесывала спутанные волосы мужа костяным гребнем.

– Гарисон вас и этим снабдил? – Медведев сел возле костра.

– Какой там, – морщился Марсель, жена чуть не выдрала ему гребнем клок слежавшихся волос. – Грап со дна моря достал. Мы вначале не могли сообразить, что это такое. Хотели уже выбросить, да Ребека по поясу жесткой щеткой прошлась, ржавчина с ракушками слетели, а под ними замок, петли. Причем, все в рабочем состоянии, пришлось только жиром смазать.

– Получается, веков шесть назад на Изабель заплывали рыцари, или крестоносцы, – Джеку в это верилось с трудом.

– Скорее уж пираты. Места здесь укромные, скалы, рифы, с наскока на фрегате не подойти, – подпустил разбойничьей романтики Костик. – Может на острове, где и клад зарыт.

На минуту все замолкли, представляя каждый свое. Но наверняка в любом «эфемерном мираже», нашлось место для сказочных «пиратских» богатств и другой лучшей нездешней жизни. Коллективную медитацию прервала Сесиль.

– Без карты не нейти, – реплика относилась к запрятанным кладам, – а пояс верности я все-таки выброшу.

– Да, не представляю, как ты Сесиль, неделю без секса прожила? – вторым «ожил» от транса Джек.

– Видимость это была, а не наказание, – Ребека подлила воды в котел. – У нее же был запасной ключ от замка. Как приспичит, она железный пояс и снимала. А мужики-то и рады, Сесиль их всю неделю в пол цены обслуживала. Один губернатор был не в курсе.

– Это все недоказанные слухи, – зная, что ни кто другой ее не выдаст, осуждающим тоном заявила Сесиль.

Тяга к правде этой ночью для Ребеки вышла боком. Джека, с которым у нее стали наклевываться семейные отношения, перехватила зловредная Сесиль. Тревол не устоял перед подкрашенными губной помадой сосками и надушенными одеколоном подмышками. Плату в этот раз Сесиль со сдоровяка не взяла, но попросила, достать ей со дна жемчужину.

– Почему, всеми богатствами на острове распоряжается шаман? У каждого должны быть свои личные сбережения. Был бы у нас сейчас мешок жемчуга, мы бы ни кого не спрашивая сели, и уплыли на материк.

– А остальные? – лежа на боку, Джек смотрел в окно. В небо поднимались искры непотушенного костра. Создавалось впечатление, что именно они зажигают звезды. – Гарисон их убьет!

– Это все страшилки шамана. Если захотеть спрятаться на Изабель, всю жизнь будут искать – не найдут. Вот ты знаешь про сеть пещер под островом? Нет. А они есть, и губернатор по ним ходил вместе с Грапом. И мне кажется, что они что-то там нашли, а то чего бы шаман Грапа прикончил, – Сесиль потерлась носом о волосатую грудь Тревола.

– Ты все путаешь, Грапа убил Марсель. Он сам об этом рассказывал, – Джек зевнул. Звездное небо действовало на него лучше любого снотворного.

– Официально может и так, только при поимке барана присутствовали трое: шаман, Марсель и Грап. Причем двое последних были накачаны «молоком пробуждения» под завязку. Губернатору не составило труда пристрелить Грапа, а потом внушить безвольному Марселю, что преступление совершил именно он.

– Раз так, об этом надо рассказать остальным!

– Прямых улик преступления нет, к тому же наживать себе врага в виде шамана – чистое безумие. Лучше пусть все остается, как есть, – Сесиль дошла языком до пупка Тревола. – Вот вы с Костиком всех выловленных моллюсков отдаете Марселю, а он их уже вскрывает.

– Да, – Джек был согласен и с ходом мысли Сесиль, и с правильным направлением ее языка.

– А что, если часть моллюсков оставлять себе, припрятывая их под понтоном тримарана.

– Это не совсем честно, да и разоблачат быстро, – губы Сесиль подступили к самому чувствительному органу Джека.

– Марсель вряд ли, а вот с Костиком придется договариваться, – и она заглатила внушительный член Тревола до самых яиц.

С утра разразилась не буря, не шквал и не снег, а склока между Гвинет и Марселем. Повода как такового не было. Марселю при пробуждении не понравилось, что он на кровати лежит с краю, а всю остальную площадь матраца занимает раскинувшая руки и ноги жена. Гвинет в свою очередь задело, что муж проигнорировал ее просьбу принести ведро воды. Он высказался по поводу ее зада, она по поводу его роста. Он обозвал ее свиной тушей, она его обезьяной. Дальнейшее развитие конфликта слышала и лицезрела вся деревня. Из хижины летела нецензурная брань, утварь и нехитрая мебель. Держась за опухший красный глаз на улицу, выбежала Гвинет, с прореженной шевелюрой покинул строение Марсель.

Костик и накрывал голову подушкой и затыкал уши пальцами, но все равно ему не удавалось добиться тишины, необходимой для возвращения в тот чудный сон, из которого беспардонно он был выставлен дебоширящими Гвинет и Марселем.

– Вы должны повлиять на ситуацию, – не в силах больше выносить ор, обратился к шаману Медведев.

– Вот ели бы они начали скандалить на час раньше, то другое дело, а так, имеют полное право, – губернатор посмотрел на часы, они показывали половину девятого. – С восьми утра до одиннадцати вечера открытое проявление чувств не возбраняется.

– Но он же сейчас ее убьет! – Костик показывал на Марселя. Тот бил Гвинет мотыгой по спине.

– А по-моему ни чего серьезного, утренняя разминка да и только, – шаман закурил, запасливо оставленную со вчерашнего дня половину сигареты.

Седьмой пункт конституции о «Соблюдении мира и порядка на острове», сегодня мог отдыхать.

– Мотыгу мне только не сломайте, – и это было единственное замечание губернатора в адрес Марселя с Гвинет.

После бурного утра, весь оставшийся день прошел под знаком минуса.

Поиски жемчуга не задались. У Марселя болели разодранные руки, от чего он вяло, долго и без энтузиазма тянул со дна камень. Джек не понятно, что делал под тримараном, а две жемчужины выловленные Костиком, стоили ему головной боли, и кровотечения из носа.

За ужином к Медведеву подсела Гвинет. Ее правая половина лица была естественного золотисто-коричневого загорелого цвета, а вот левая неестественно сизая, от обширной гематомы под глазом.

– Нет, я с Марселем разведусь, зачем мне такой муж нужен, – Гвинет поправила повязку на лодыжке. – От него прока ноль, одни скандалы и неприятности. Я и вышла за Марселя, потому, что других мужиков на острове не осталось. А до того я жила с Флоби, правда не долго, утонул он. Жаль, у нас с ним были хорошие отношения. Флоби ни когда не повышал голос, что ни скажешь, все выполняет. А подарки, какие дарил – костяной гребень, пряжку с гербом, колечко с камушком, я его в укромном месте храню, чтобы губернатор не отобрал.

– А он может? – Медведев соскребал ложкой со дна миски остатки каши.

– Шаман золота мимо рук в жизни не пропустит и камушек уж больно хорош, прозрачный, чистый, изумрудный. Через него на солнце интересно смотреть, все вокруг другим становится, – Гвинет погладила пальцы левой руки, соскучившиеся за годы дикой жизни от ювелирных украшений.

– Где же Флоби такое ценное кольцо достал? – Костик отставил, пустую миску в сторону.

– Флоби сам не рассказывал, но я поняла, что он вовремя ловли жемчуга наткнулся на обломки старинного корабля. Пряжка с гребнем оттуда же. Просила я Флоби не нырять больше за драгоценными подарками, глубоко очень. Не послушал, уплыл за рифы, и больше я его не видела, – на Гвинет накатили грустные воспоминания, она достала из рукава футболки платок-тряпку и промокнула им глаза. – Второй месяц с Марселем живу, а он хоть бы раз меня ласково назвал, о подарках уж не заикаюсь.

– Может, все наладится, притретесь, – дежурной фразой успокоил женщину Медведев, набольшее, с больной головой, он сейчас был не способен.

– С Марселем – нет. У него патологическая подозрительность. Вот сегодня, он меня обвинил в том, что я спала с тобой и Джеком. Ведь каждому ребенку понятно, что это бред, я же с вами практически не пересекаюсь. Вы в море – я на суше. Но Марселю этого не докажешь, пока всю не отдубасил, не успокоился. Он и к Гарисону угодил по этой же причине. У Марселя до психиатрической клиники жен было – целый гарем. В каждой стране по одной, а то и по две. Марсель между ними и курсировал. И вот стало ему казаться, что пока он месяц живет с одной женой, другие ему напропалую изменяют. На сыщика Марсель тратится, не стал, во всем решил разобраться сам. Проследил за «неверной» женой, убедился, что она улыбнулась в магазине продавцу и дофантазировал остальные детали измены. Прирезал продавца прямо на рабочем месте, а жену вывез за город и сбросил с моста в реку. В других городах сценарий был приблизительно тот же. И все бы сошло Марселю с рук, не попади в рыбацкую сеть его Дамасская жена. Началось следствие. Почуяв неладное, Марсель сбежал во Францию. Тут-то его и сцапали. Родственники погибших жен требовали, чтобы его выдали им на растерзание. Но комиссия признала Марселя невменяемым и направила на перевоспитание к Гарисону. В клинике он пролечился не долго. Гарисону понадобились его организаторские способности – предстояло осваивать Изабель. Это сейчас Марсель стал ленивый, и не на что не годный, а тогда они с шаманом на равных руководили островом. Чуть ли ни курорт хотели организовать. Только я считаю там, где не селятся даже местные аборигены, ловить не чего. Махиджи может и дикие, но не такие тупые, какими их представляют европейцы. Они на Изабель приплывают только ради охоты, а жить предпочитают строго у себя на острове, – отряхнув песок с юбки, Гвинет встал в бревна. – Сегодня в последний раз пересплю с Марселем, а завтра обращусь к губернатору, пусть нас разводит, – на прощание бывшая красотка-стюардесса одарила Костик продолжительным взглядом, в котором читалось желание, надежда и даже предложение стать ее следующим мужем.

«Надо мне все это, или нет?», – к головной боли Медведева, теперь прибавилась новая проблема. «Если Гарисон меня в ближайшее время выпустит с острова, то и пробовать с женитьбой не стоит. А если я на Изабель завис надолго, к чему я все больше и больше склоняюсь, то свою личную жизнь надо как-то обустраивать. Чисто внешне мне больше всех подходит Сесиль, но с ее повадками и замашками, на уют и комфорт, а главное спокойствие в доме можно не рассчитывать. С другой стороны всем последним требованиям отвечает Ребека: и хозяйственная и домовитая. Вот только фигура у нее подкачала. По всем показателям Гвинет находится ровно посередине между Сесиль и Ребекой – в меру работящая, да и внешность ни чего. Только и здесь не обойтись без ложки дегтя, в виде Марселя. Как он отнесется к тому, что Гвинет уйдет ко мне? Спокойно отпустит? Вряд ли, ни тот диагноз, скорее Марсель попытается меня, прибить, ли скормить крокодилу как Ромиреса. Значит надо действовать на опережение, самому подстроить Марселю «несчастный случай», – на этой мысли Медведев осекся, и посмотрел по сторонам, не услышал ли его кто из поселенцев. «Что со мной? Я дичаю прямо на глазах, а ведь пробыл на острове меньше недели! Откуда во мне взялась эта жестокость? Убить человека, чтобы спать с его женой – каменный век! Я до такого не опущусь!», – мрачные и кровавые мысли он решил смыть в океане.

Костик скинул под пальмой одежду, и зашел в воду по пояс. Дождавшись большой волны, он прыгнул в нее с головой. Костика закружило в водовороте и выбросило на берег. Распластавшись как звезда на песке, Медведев блаженно кайфовал. Ни сразу, но он разобрал, что на шум прибоя накладывается и другой посторонний звук. Он исходил откуда-то справа. В той стороне находился причал и посаженный шаманом на цепь с амбарным замком тримаран. Костик всмотрелся в сгущающиеся сумерки.

На причале, возле тримарана сидела Сесиль, а на поверхности воды то появлялась, то снова скрывалась под лодкой голова Джека.

«Не уж-то сбежать решили? Ну-ну, цепь с замком им не одолеть. А что если Треволу хватит сил и ума разрушить сваю, к которой пришвартован тримаран!?», – Медведев хотел, уже спугнуть заговорщиков, но набежавшей волной его обдало до самой макушки. Пока Костик отфыркивался и откашливался, с причала исчезла и Сесиль.

Теперь оба заговорщика возились у центрального понтона тримарана.

– И под килем сетки нет, – Джек взялся руками за палубу.

– Ты хорошо ее привязывал, двойным узлом? – Сесиль обплывала Тревола и тримаран по кругу.

– Намертво, оторваться сетка не могла, разве, что акула ее вместе с веревкой откусила, – ухватившись руками за край палубы, Джек уже собирался выбираться на сушу.

– Давай, в последний раз вместе, пройдемся по днищу тримарана и тогда все, – Сесиль не хотелось верть в то, что задуманное ею дело срывалось, по вине «паршивой» веревки. Из чего рождалось следующее подозрение – «Уж не хочет ли Тревол меня обмануть и весь жемчуг присвоить себе, а значит и с острова сбежать в одиночестве?!».

«Нет, угоном пока не пахнет, здесь что-то другое», – Костик решил посмотреть, чем закончится ныряние.

Первой над волной показалась Сесиль, пустая и разочарованная.

– Черт его дери, нет даже огрызка веревки! – она стукнула кулаком по хвостовому рулю тримарана.

Джек не всплывал, по ощущениям (сторонне наблюдавшего Медведева) – целую вечность. Наконец Тревол вынырнул из-под тримарана, в его руке была зажата, увитая бурыми водорослями сетка.

– Фу, все-таки я ее нашел. Под левым буем, возле канатного крепежа «стерва» пряталась. Днем это надо делать, пока светло, а так мне каждый метр руками пришлось обшаривать, – он закинул на причал сетку с «уловом».

– Ты хочешь, чтобы нас разоблачили? – вопрос, о том, хотел или не хотел ее кинуть Тревол, для Сесиль остался открытым.

«Что за ценности таились под тримараном?», – попытался осилить очередную загадку Костик.

На смену сумеркам совсем некстати пришла темнота. Медведев перестал различать детали и нюансы происходящего на причале действа. Теперь на фоне моря Костик угадывал лишь силуэты людей. По-пластунски на брюхе, как диверсант он подполз к заговорщикам.

Сесиль, усевшись на досках в позе «лотоса», развязывала сетку. Справившись с мокрыми веревками она передала Джеку продолговатый предмет. Поставил его на ребро Тревол принялся вскрывать ножом «приплюснутый пирожок».

«Это же самые настоящие моллюски!», – осенило Медведева. «Теперь мне понятно, почету сегодня у Тревола не шла работа. Он все выловленные раковины оставил себе. Хорош гусь! Не иначе Сесиль его на это подбила – лживая интриганка!» – заклеймил Костик предателей.

– Сколько всего вышло? – Джек забрасывал подальше в море раскуроченных моллюсков.

– Три жемчужины, – Сесиль аккуратно завернула перламутровые горошины в платок и убрала «криминальное богатство» в лифчик.

– Нам надо минимум штук пятьдесят, – Тревол ополоснул в воде испачканное лезвие ножа. – На это уйдет не меньше месяца.

– Что же, подождем, – Сесиль подняв с причала юбку, закинула ее на плечо. – Бежать с Изабель надо состоятельными людьми, – заключила она вслух, а про себя пришла к окончательному выводу – «За Треволом нужен глаз да глаз. Он может выкинуть любой фортель!».

Глубокой ночью, оставив храпеть в одиночестве Джека, Сесиль подобралась к хижине шамана, где в кабинетном гамаке раскачивался Медведев. Бесшумно распахнув окно, Сесиль забралась в комнату. Разбуженный Костик, чуть не закричал от испуга и неожиданности, так профиль Сесиль в лунном свете походил на духа огня. Рот Медведева «залепил» поцелуй Сесиль.