Текст книги "Условия жизни (СИ)"

Автор книги: Александр Какурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Значит, мы ее тут ждем, а она по джунглям с Лейтоном шарится. Я ведь твой род деятельности могу и прикрыть. Возьму и аннулирую закон о проституции. Кстати в нашей конституции она не прописана! – шаман извергал накопленный за время ожидания гнев на Сесиль.

– Зачем так сразу горячится, я всего-то на пол часа отлучалась. Если что от меня надо я же сделаю, – Сесиль начала снимать футболку.

– Тьфу ты, я не про то, – ударив по подоконнику кулаком, шаман сплюнул на пол. – Мне ключ нужен от сейфа. Он должен быть где-то у тебя.

– Сейчас посмотрю, – Сесиль скрылась в своей хижине. Она вернулась с целой связкой ключей. – На, сам выбирай, который.

Шаман посмотрел, подумал и взял все. Поочередно он проверял ключи на совместимость с замком. Шестой оказался тем самым заветным, открывшим, наконец, бронированную дверь сейфа. С верхней полки губернатор достал книгу в коричневом кожаном переплете, а с нижней стеклянную чернильницу непроливайку и перьевую ручку. Все это он положил перед собой на стол.

– Остров у нас хоть и маленький, но законы на нем чтятся, – продолжил он давно начатый рассказ. – Сейчас я вас официально оформлю на Изабель, – шаман открыл книгу на чистой странице. – Ну, начнем, пожалуй, Костик с тебя, – он обмакнул ручку в чернила. – Какие у тебя есть документы?

– Вот, – Медведев вынул из кармана мятую справку. – Это все, больше мне ни чего не дали.

– Безобразие, сколько раз я об этом Гарисону говорил, паспорта надо выдавать – паспорта, – губернатор расправил ребром ладони справку. – Здесь же ни даты рождения не номера серии. Вот, что прикажешь мне сюда писать? – он показал на соответствующие графы в книге. – Ладно, придется идти на должностное нарушение, и так во всем, – шаман написал произвольный номер серии. – Когда бы тебе хотелось родиться?

– Поздней осенью, а лучше зимой, – круглогодичное лето за многие годы Костика уже достало.

– Первого января шестьдесят седьмого года устроит? – губернатор поднес ручку к следующей колонке.

– А не много мне лет получается? – Медведев засомневался, что он на самом деле такой дремуче-старый.

– Так даже лучше, раньше на пенсию пойдешь, – прищурив левый глаз, усмехнулся шаман.

«Значит, мне скоро будет сорок лет! Нет, не верю! Максимум тридцать один. А как же тогда мои руки и ноги отказывающиеся повиноваться. Правильно Гвинет меня называет медведем. Вот дай мне сейчас иголку с ниткой, так я за целый день в игольное ушко не попаду» – Костик пошевелил пальцами «сосисками». «Когда же я в действительности родился? Зимой это точно и елка нарядная всегда была. Только это уже ближе к концу праздников. Мы всей семьей садились за стол, включали телевизор и смотрели повтор «голубого огонька». Получается, я появился на свет в старо-новый год. Мама всегда пекла мой любимый торт «Наполеон», бабушка дарила, что ни будь вязаное, брат свои старые журналы, младшая сестра рисунок, а вот отец исполнял мои заветные желания: лыжи, коньки, велосипед».

– Семейное положение? – шаман вырвал Медведева из новогодних праздников. – Жена у тебя есть? – скорректировал вопрос губернатор.

– Я не первого, а тринадцатого января родился, – вместо этого Костик ответил на давно уже прошедший вопрос.

– Да, ну это легко исправить, – и шаман пририсовал к единичке еще и тройку. – А насчет жены все-таки как?

– Точно не знаю, – Медведев еще не до конца вспомнил, как у них там было официально с Вероникой.

– Тогда я пишу холост, а то у нас с многоженством строго, – шаман поправил кончик пера о край чернильницы.

– Как же, у Марселя одна жена в Алжире, другая в Сирии, а третья здесь, – оказывается, Сесиль не ушла к себе, а все это время подслушивала под окном, о чем говорят в кабинете.

– Марсель не в счет, он мусульманин, ему по Корану полагается, – шаман палкой прикрыл ставни окна, чтобы с улицы не лезли всякие умники.

– Хорошенькое дело, а как же тогда конституция? – Сесиль явно нарывалась на скандал «вселенского значения». – В ней записано, что официальной религией на острове Изабель провозглашен шаманизм с верховным божеством Тусегальпо.

– Это невыносимо! – шаман встал из кресла и подошел к окну. – Может ты у нас на острове главная? Будешь сама все решать, с Гарисоном договариваться. Давай, бери, – он просунул в приоткрытую ставню связку ключей.

– Нет, зачет, мне не надо, – отказалась Сесиль, хотя до того ключи хранились именно у нее в одном из сундуков.

– Тогда и нечего лезть, иди лучше помоги Ребеке свиней ловить, – шаман убрал связку ключей в карман.

– Хорошо, – согласилась Сесиль, но не факт, что она так и поступила, правда несколько шагов по направлению свинарника она все-таки сделала.

Шаман продолжил заполнение книги. В графе место рождения было записано – Россия город Камнегорск, пол определен как мужской, а количество детей обозначилось цифрой ноль.

– Кажется все, – шаман повернул книгу к Костику. – Теперь распишись здесь и здесь, – он отметил эти места галочками.

Костик неуклюже взял ручку в руку, соображая, как лучше написать фамилию Медведев. Но все получилось на уровне рефлексов. Как только перо коснулось бумаги, пальцы сами вывели причудливый росчерк.

– Размашисто, зато красиво, – шаман остался доволен, что подпись Костик поставил там, где и следовало. После чего он отвинтил крышку печати, подышал на оттиск и приложил печать к документу. На бумаге отпечатался синий крокодил (скорее всего Бо-бо), вокруг которого шла надпись – «Остров Изабель» и цифра из трех восьмерок.

Закончив бумажную волокиту с Медведевым, губернатор переключился на Джека. С документами у последнего дела обстояли совсем фигово.

– Посмотри, даже клочка бумаги не дали? – шаман все-таки надеялся, что справка просто завалилась, куда ни будь за подкладку.

– Какой там, меня же везли в смирительной рубашке, а в ней карманы не предусмотрены, – здоровяк похлопал себя по шортам.

– Значит, у нас и фамилии твоей нет, – на новой страничке шаман вывел одинокое «Джек».

– Почему, Тревол я, – это было удивительно, здоровяк был, наверное, первый, кто самостоятельно назвал свою фамилию. До того Гарисону удавалось основательно промывать мозги своим пациентам.

Родным городом Джека являлся Дублин, хотя последние лет десять он постоянно проживал в Глазго.

– Как от сюда сбежим, приглашаю всех к себе. У меня дом в три этажа восемь спален, четыре туалета, теплый погреб – места всем хватит. А лужайка перед входом – я ее лично раз в неделю стриг. С моей женой и детьми познакомитесь. Старшая дочь, уже школу заканчивает, а сыновья: один в шестом, а другой во втором классе, – такому обстоятельному рассказу Тревола не хватало только групповых семейных фотографий.

– Да, хотелось бы на все это посмотреть, – шаман вписал нужные данные в книгу, – только не знаю, когда это произойдет.

– А что вам, в самом деле, бросайте свое губернаторство, и поедемте с нами на материк, – по мнению Костика, «Пусть бы на острове совсем ни кого не осталось, Бо-бо не сильно заскучает».

– Если бы все было так просто, – шаман отложил ручку в сторону, – раз и поехал. Гарисон нам всем выдал билет только в один конец – сюда.

– Что же, получается с Изабель можно уплыть только за деньги? – для Медведева это явилось неожиданной новостью.

– За очень, очень большие, – со своим уточнением Сесиль была тут как тут, под окном губернаторского кабинета.

– Не слушайте ее, деньги здесь не причем, все дело в нас самих, – сморщил лицо шаман.

– Это как это? – Костик нервно прошелся по кабинету.

– Мы там, – шаман показал рукой на стену, за которой по видимому должен был находиться материк, – ни кому не нужны, ни сейчас не через сто лет. Нас навсегда вычеркнули из той цивильной жизни. Все что нам остается, обустраиваться по-человечески здесь на острове.

– Не понимаю, я же полностью здоров и Гарисон сказал, что я здесь только временно, для адаптации, – в подтверждение своих слов Медведев хоть сейчас было готов сдать кровь и что там еще полагается на анализ.

– Все относительно, – оказывалось, что губернатор отчасти еще и философ, – к тому же нет ничего постояннее, чем временное. У Гарисона приказ, не знаю письменный или только устный – больных из клиники не выпускать.

– Смотрите, вы уже сами себе противоречите, – Костик остановился посреди кабинета. – Нас всех выписали это первое, отвезли хоть и не на материк, но на свободное поселение это второе, а третье нас не выгодно экономически долго здесь держать, – подытожил аргументацию Медведев.

– С чего ты решил, что мы здесь живем на халяву? За каждую рисинку, что ты съел, мы платим, причем не дешево, – тяжелый разговор требовал горючего, и шаман достал из нижнего ящика стола бутылку рома. Откупорил ее зубами и плеснул мутноватой жидкости в три кокосовые чашки.

– Но чет, на острове нет ни чего? – Костик посмотрел по сторонам на убогую обстановку.

– Вот за это и выпьем, – губернатор поднял чашку. – Одна у меня надежда на вас с Джеком, больше не на кого.

– Да, конечно, – Медведев был до глубины души растроган за такое доверие со стороны шамана.

– Чего от нас требуется? – Джек, не вставая из гамака, дотянулся до кокосовой чашки с ромом.

– Я уже старый, не могу, – губернатор кашлянул в кулак, – у Марселя кессонка, Лейтон неуправляем, а от баб какой прок.

– А я туда и не полезла бы, – Сесиль пошире открыла левую створку окна, чтобы ей не только было слышно, но и видно, что происходит в кабинете.

– Исчезни заноза! – шаман отмахнулся от нее бутылкой. – Только вам и нырять. Давайте, чтобы все удачно, – и, чокнувшись с Джеком и Костиком, губернатор выпил.

– Это же не ром! – у Медведева перехватило дыхание от «доброй» порции отборнейшей отравы.

– Забористый, градусов семьдесят не меньше, – пойло пробрало и Тревола, он даже зажмурился.

– Тройной очистки, ананасово-банановая, к тому же настоянная на орехах, сам гнал. Исключительно для особых случаев, – шаман не хуже заправского забулдыги занюхнул жилеткой, – вот как сейчас.

– И что же там, в воде такого ценного, – морщины на лице Джека постепенно разглаживались.

– Есть чего, – шаман кивнул головой и открыл ключом внутреннюю ячейку сейфа. Там лежал револьвер, а рядом матерчатый мешочек. Губернатор взял последний. – Вот оно, – он развязал тесемку и вытряхнул содержимое мешочка – на ладонь упала перламутровая горошина.

– Ой, а можно мне поближе, – Сесиль, вместо того чтобы исчезнуть и не появляться, взобралась с ногами на подоконник.

– Ага, чтобы и эту заиграла, – шаман отгородился от нахально-назойливой островитянки спиной.

– Похоже на жемчужину, – Костик осторожно дотронулся до горошины указательным пальцем.

– Я своей жене на годовщину бусы из такого, только мелкого жемчуга покупал, – Тревол безуспешно старался выбраться из гамака.

– Это уже не тот калибр – вот раньше, когда только начинали добычу, жемчужины были еще крупнее. Даже черные иногда попадались. Мы все, даже я, думали, что разбогатеем, заживем на Изабель как в раю. Дурили, шиковали. Но фарт скоро закончился. На мелководье жемчуг перевелся через каких-то пол года. Пришлось осваивать дальние и глубинные рубежи кораллового атолла, – шаман вздохнул, посмотрел на бутылку и налил еще по пять капель первача в чашки. – Дожили до того, что концы с концами еле сводим.

– А кто до нас нырял? – раскачавшись, Джек наполовину выпрыгнул, наполовину вывалился из гамака на пол.

– Все мужское население, а последние Флоби и Чанга, – за помин их душ, губернатор выпил не чокаясь.

– И как они погибли? – Костик присматривался, чем бы закусить.

– Чанге акула ногу оторвала, а Флоби нырнул, и больше мы его не видели, – алкоголь размягчил каменное сердце губернатора, он часто заморгал ресницами, чтобы не прослезиться, но все-таки одна соленая капля просочилась на щеку. Шаман растер ее по лицу основанием ладони.

В очередной раз Эдем на Изабель рушился. Но Костику ни как не хотелось верить, что это насовсем и бесповоротно, «Может шаман преувеличивает и все-таки есть возможность покинуть остров. Не может же Гарисон быть такой сволочью, как о нем говорят. При встрече он на меня произвел хорошее впечатление, и я ему тоже понравился. Месяц, полтора, ну максимум два и он распорядится отпустить меня на материк. Ведь я же другой, не такой как они все – я полностью здоровый, и могу пригодиться в той же самой Франции. Им всегда нужны уборщики и мойщики».

– Пока есть силы и возможности, надо бежать с острова, – Тревол взялся в очередной раз пропагандировать свой радикальный план. – Захватить шхуну. Хорхе с капитаном расстрелять, нет, лучше оставить их как заложников и пуститься в плаванье.

– Куда? Горючего в баках корабля хватит максимум до Сам-Мигеля. А дальше что? – шаман смотрел бутылку на просвет, решая, стоит ли еще выпить.

– Купим горючего в порту и в Европу, – Джеку казалась вот-вот, и он обретет в лице губернатора единомышленника.

– На что, у нас денег не наберется даже на батон хлеба. К тому же у Гарисона вся местная полиция в кармане. Он только поднимет тревогу, как нас тут же схватят. И что самое главное, властям ни чего не докажешь, у нас нет даже элементарных документов. Одни вшивые справки от Гарисона. И вернут нас из Сан-Мигеля уже не сюда на остров, а в клинику, чтобы больше не рыпались. И уж будь уверен, второй раз Гарисон не промахнется – сделает из нас растения. Нет, жить на Изабель не худший выбор, – в бутылке плескалось самогона меньше чем на треть, и шаман принял решение, сберечь его до следующего случая. Он закупорил бутылку и убрал ее в стол.

– Не дрейфь шаман, прорвемся! Вместо денег сгодится жемчуг. Сколько надо для побега, столько и наловим. А полиция, – Тревол показал всем присутствующим свой могучий кулак, – нас не возьмет, особенно с тем пулеметом, что есть на шхуне. Дадим пару очередей, фараоны и обделаются.

– Мне нравится, – встала на сторону Джека Сесиль, – а то пока с Хорхе и капитаном договоришься, всю жизнь можно прохлопать.

– Молчала бы, из-за тебя, нас всех, чуть не расстреляли, – шаман попытался спихнуть плечом Сесиль с подоконника на улицу – но она чертовка, проскользнула у него под локтем в кабинет.

– Как, когда, почему? – на всякий случай Костик сделал шаг в сторону от неблагонадежной девицы.

– Ты не улыбайся, а рассказывай, люди-то ждут, – шаман ухватил Сесиль сзади за юбку. – С год назад она подговорила Абрамсона, был у нас такой лопух. Наподобие тебя Джек, целыми днями бредил, как ему сбежать с острова. Сесиль значит, отвлекала и ублажала охранника, а Абрамсон капитана вырубал. Шхуну захватили, обрадовались – «Свобода!». Еще один дурак нашелся к ним примкнул, и они втроем поплыли. А через неделю Сесиль вернулась под конвоем полиции. Но уже без Абрамсона с Лукасом. Тех бедолаг говорят, пристрелили на месте. И началось! Мордобой – истязания, мордобой – истязания. Гарисон лично всех допрашивал. Все заговор против себя искал. На силу оправдались. Правда, потом Боби от побоев помер. – Губернатор погладил шрам на предплечье. – Наверное, каждому полицейскому раз по десять пришлось дать, чтоб не грохнули, а про Гарисона и не говорю, тот еще извращенец.

– Да, неприятные у него игрушки, – в последнем пункте обвинения Сесиль была согласна с шаманом.

Вовлеченные в перепалку поселенцы не заметили, как тихо и бесшумно к ним подкрался, а затем и обложил со всех сторон дождь. Он был теплый, мелкий и моросящий. Такой обычно заглядывает в гости на день, а то и дольше.

– Марсель, костер! – с опозданием опомнился шаман.

Очаг посреди поляны еще дымился, но открытого огня уже не было видно.

– Опять же все залило подчистую! – губернатор схватился за голову. – Какую Марселю работу дал шикарную, всего-то за костром следить, так он и с ней не справляется. Вот где он сейчас?

– Может капканы проверяет? – Сесиль была рада, что внимание переключили с нее, на кого-то другого.

– Я же сам вчера это делал. Может он…., а ты же здесь, – сексуальный аспект тоже отпадал. – Завтра же, нет сегодня, переведу Марселя в свинарник, а Ребека вместо него пусть костром занимается!

– Не слишком ли суровое наказание? – усомнилась в правильности принятого шаманом решения Сесиль.

– Что же, предлагаешь его с тобой местами поменять. Чтобы Марсель еще и проституцией занимался! – губернатор покрутил у виска пальцем и вышел из кабинета.

Спасением очага пришлось заниматься Джеку с Костиком. Они выгребли из ямы лопатой подмоченные угли, сложили их в котел и перенесли в большую недостроенную хижину. Здесь была предусмотрена запасная яма для костра с торчащими из земли опорами-рогатинами для вертела. Обложив угли сухой травой и ветками (заранее припасенными в хижине под тростниковой крышей) Медведев с Треволом приступили к поджигу хвороста. За минуту Джек бездарно ухлопал пол коробка, после чего передал «дефективные» спички Костику. Медведеву пришлось вспомнить пионерское детство – с двух спичек он оживил капризный и ленивый костер.

Грея руки над огнем, шаман подобрел, он даже позволил шутливое замечание в адрес вернувшегося Марселя. Тот в разодранной рубашке, с разбитым носом, опираясь на палку, ковылял к хижине.

– Все-таки, Гвинет тебя побила, – губернатор повернулся к костру боком, чтобы подсушить теперь и жилетку.

– Нет, на меня напали, – болезненным голосом пожаловался Марсель. – Хотели живьем съесть. Еле отбился. Судя по боевой раскраске это, были Махиджи.

– Да ты бредешь! – не поверил ему шаман. – Мы же их еще два года назад всех перебили.

– Значит не всех, кто-то выжил, – на пострадавшей ноге Марселя были видны следы от укусов.

– Нам сейчас только войны не хватает! – шаман не заметил как брючина, касавшаяся углей, начала тлеть. – И где это случилось?

– У старого дерева за шалашом. Я прилег вздремнуть, а они втроем на меня набросились. Один стал душить, второй бить дубиной, а третий мясо с меня срывать зубами. Хорошо камень оказался под рукой. Я душителю по уху врезал, он и скопытился, а остальные со страха разбежались, – согнувшись пополам, Марсель оперся руками о землю, а затем уже осторожно улегся на нее всем телом.

– Холера, чуть не сгорел! – шаман хлопал себя по брючине, в которой образовалась прореха размером с кулак.

– Тебя не знобит? – проверяя температуру Марселя, Сесиль положила ему на лоб ладонь.

– Да, мне чертовски холодно, – поежился Марсель, стараясь укутаться в лохмотьях разодранной одежды.

– Махиджи его заразили падучей зеленой трясучкой, – поставила неутешительный диагноз Сесиль.

С вязанкой тростника на голове из леса вернулась Гвинет. Она сбросила ношу на землю и, расправляя натруженную спину, потянулась вверх.

– Вы чего, уже моего мужа напоили? – Марсель лежал к ней здоровой, не поврежденной стороной. – Совести у вас нет, ведь не праздник, обычный день. А тебе, больше всех надо? Посмотри, остальные ни чего, на ногах стоят, – распекая мужа, она подходила к нему все ближе. – Ты еще и подраться умудрился, хорош гусь!

– Его Махиджи подкараулили в лесу за шалашом и чуть всего не съели, – огорошила Гвинет Сесиль.

– Страсти-то, какие – ужас! Марсель живой? – Гвинет упала перед мужем на колени. – Не стойте, помогите же! – она попыталась поднять Марселя на руки, чтобы отнести к себе в хижину.

– Пусть здесь лежит, – приказал бестолково суетящимся женщинам шаман и вышел под дождь.

За то время, что отсутствовал губернатор, из свинарника вернулась Ребека. Она тоже жутко разволновалась, узнав про происки Махиджи и возможную падучую зеленую трясучку у Марселя.

Из обрывочных фраз Костик уяснил, что Махиджи – это племя аборигенов с соседнего острова, у которых в порядке вещей поедание себе подобных.

«Ладно еще, если бы меня сожрал Бо-бо, но чтоб люди!» – эта мысль вызвала у Костика омерзение.

– Кому-то надо играть на барабане, – вместо одежды губернатора, на шамане снова была тростниковая юбка, амулет, а вот головной убор был другой, корону из перьев заменила морда варана, к которой были прикреплены ветвистые рога.

– Может Гвинет, – Костик предположил, что жена с легкостью может заменить в таком деле мужа.

– Нет, женщинам до барабана дотрагиваться нельзя, это должен быть кто-то из вас, – шаман поочередно посмотрел на Тревола и Медведева. Выбор был не простой и губернатор прибег к помощи костей. – Вот этой длинной будешь ты, – шаман имел в виду Джека.

Костику досталась кость поменьше. Встряхнув кости в ладонях и пошептав над ними, губернатор бросил их на землю. Та кость, что ассоциировалась с Треволом, упала плашмя, а вот Медведевская воткнулась в землю вертикально.

– Тусегальпо хочет, чтобы ты заменил Марселя, – и шаман нарисовал на лбу и щеках Костика зеленые волнистые линии. – Теперь снимай футболку.

На груди Медведева губернатор изобразил солнце, а вот какое художество украсило спину, для Костика осталось тайной.

После этого шаман приступил к больному. Нажевав листьев, губернатор наложил на раны Марселя зеленоватую кашицу, а оставшиеся части тела вымазал жирной бурой грязью с болота.

Костик пока не понимал, зачем нужен барабан, ведь все лечение проходило молча. «А если все-таки придется играть – что я могу исполнить? Спартак – чемпион, Чунга-чанга, пожалуй и все. Меня с Марселем, конечно, не сравнить, у него лихо получалось – профессионал».

Шаман камнем в кокосовой скорлупе растирал порошки.

«Опять он со своим «молоком пробуждения»!» – Костику хватило и вчерашних буйных плясок.

Но губернатор не стал разводить порошок в белом вареве. Он достал метровой длинны бамбуковую трубку, и насыпал в нее с одной стороны порошка. Утрамбовал все это пальцем и передал трубку Медведеву.

Беря ее в руки, Костик не представлял, что он с ней будет делать. «Неужто, это такая большая «трубка мира», которую все курят по кругу?!».

– Когда я скомандую, сильно дунешь, – шаман пристраивался с другого конца трубки. И вот, правая ноздря губернатора и бамбуковая трубка плотно состыковались. – Давай!

Набрав в легкие воздуха и посмотрев на окружающих с мыслью – «Ну если вы все так хотите, то – пожалуйста!», Костик резко дунул в трубку.

Шаман вскрикнул и, схватившись за нос, упал.

«Я, наверное, перестарался, он даже не шевелится!», Медведев с опаской склонился над губернатором.

– Тусегальпо, я с тобой! – шаман открыл глаза, они были жутковато красные, от лопнувших с натуги капилляров.

«Именно такими в фильмах ужасах показываются вурдалаки. Может у него еще и клыки отрасли?» – Костик попытался шуткой заглушить глубинный бессознательный страх.

Шаман, подобрав с земли, слетевший при падении головной убор, надел его на место, поправил рога и снова забил бамбуковую трубку порошком.

«Ему что, все мало?!», Медведева поражала ненасытность губернатора. «Вот старый торчок – не пробирает!»

Оказалось, что все куда хуже, шаман намеревался накачать и Костика наркотой.

– Зачем, я и так себя хорошо чувствую. Во мне еще со вчерашнего «молоко пробуждения» не рассосалось. Лучше предложите Джеку, – Медведев отмазывался как мог, переводя стрелки на Тревола.

– Тусегальпо выбрал тебя, – шаман был непреклонен.

– Может еще раз бросим жребий, а то в первый раз земля была неровная, – Костик упирался до последнего.

– Не тяни зря времени, боги могут рассердиться! – шаман направил трубку на Медведева.

Попрощавшись с белым светом, Костик подчинился. Мгновение и огнем обожгло ноздри, горло, глаза, а в мозгу запылало адское пламя. Вчерашнее действие казалось теперь детской забавой. «Подумаешь – пел и плясал», сейчас Костик воочию увидел духов острова, они полукругом уселись возле Марселя.

– Сыграй нам «Тука-туку», – попросил Медведева сидевший по правую руку от Тусегальпо дух Огня.

Поставив перед собой большой красный барабан, Костик принялся выстукивать локтями и ладонями мелодию.

– Хорошо, только добавь еще соленого ветра, – внес коррективу в звучание ритуального инструмента дух Морского прибоя.

Медведев и с этим пожеланием справился.

– Эх родной, жги! – шаман превратился в натурального варана с рогами и цыганской серьгой в ухе. На задний лапах, опираясь на хвост, он приплясывал перед Марселем, окуривая того тлеющими в сосуде травами.

Душе больного это нравилось, и она даже выпорхнула из тела, чтобы поплясать вместе с шаманом.