Текст книги "Коридор до Рождества"

Автор книги: Александр Ивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Что случилось, Эрвин? – спросил таксист вынырнувшего из дыма потрясенного швейцара.

– В канцелярии, у портье, взрыв!.. – выдохнул тот. – Старший портье, детектив отеля и какой-то полицейский – чуть не на куски!.. И по всему полу доллары! Я столько и не видел никогда! А крови – аж на потолке!..

"Мина нажимного действия, килограмма полтора-два... – подумал Боксон, усаживаясь в такси под аккомпанемент пожарных сирен. – Наверное, что-то из современных пластиковых взрывчаток... Через полчаса полицейские будут знать, что в камере хранения я был последним. Потом кто-нибудь вспомнит мой телефонный звонок... Прощай, Брюссель!.."

10

Старший инспектор Дамерон приводил в порядок документы. В его кабинете (впрочем, как и во всех полицейских кабинетах по всему миру) их накопилось за прошедший год много, этих бумаг – протоколы, результаты экспертиз, справки, всяческие заметки плюс не меньшее количество прилагающихся к бумагам фотографий. Конечно, каждый документ лежал в соответствующей папке, но к концу года рекомендовалось всю документацию аккуратно подшить и составить отчет о выполнении оперативно-розыскных мероприятий. Работа сама по себе нудная, но необходимая – даже в умопомешательстве якобинского террора соблюдались некие правила ведения судебного делопроизводства. В современном же мире любое значимое действие должно быть задокументировано – иначе его как бы и не было.

По радио что-то говорили об американском госсекретаре Генри Киссинджере и Нобелевской премии мира, когда в дверь кабинета постучали.

– Да, войдите! – громко сказал Дамерон, закончил намазывать клеем фотографию взломанного замка, аккуратно приклеил фото к справке из криминалистического отдела, и только после этого поднял глаза на вошедшего. В дверях стоял Боксон.

– Добрый день, господин старший инспектор!

– Добрый день, господин Боксон! – удивленно усмехнувшись, произнес Дамерон и указал на стул. – Присаживайтесь, вы, наверное, устали с дороги. Признаться, я думал, что никогда больше вас не увижу...

– Я не зарекался о вероятности нашей встречи, господин старший инспектор, но тоже не планировал вернуться в ваш кабинет так скоро...

– И что же заставило вас изменить планы?

– Как всегда – стечение обстоятельств!

– Будем составлять протокол? – деловым тоном спросил старший инспектор и вынул из стола пустой бланк.

– Думаю, с протоколом следует повременить!.. – ответил Боксон. – Я пришел узнать о результатах ваших поисков...

Дамерон усмехнулся:

– И только-то!..

– А разве этого мало?.. – улыбнулся Боксон.

– А зачем вам это знать? – спросил Дамерон.

– Я полагаю, что если виновные в нападении не будут найдены и нейтрализованы, за мной может начаться охота – а чувствовать себя преследуемой дичью на редкость дискомфортно...

– С момента нашей последней встречи прошло всего несколько дней, а зацепок вы оставили так мало...

– Вы хотите сказать, что пока результатов не имеется?

Дамерон снова усмехнулся, потом серьёзным взглядом посмотрел на Боксона и произнес:

– Считайте, что я нашел его. Улик – никаких.

– Браво, господин старший инспектор! И кто же он, если не секрет?

– Идите к черту, Боксон! Пока вы не расскажите мне правду о том воскресном утре на дороге, никакой информации вы от меня не получите. В конце концов, Боксон, я по-прежнему подозреваю вас в активном участии в той перестрелке, и только отсутствие реальных трупов не позволяет выдвинуть против вас аргументированного обвинения. Между прочим, я хочу вызвать водолазов, проверить, не обронили ли вы что-нибудь в ту небольшую речку?..

– Уверен, в этой речке можно обнаружить много разного хлама...

– И я уверен! Кстати, я подозреваю, что вы действительно очень боитесь преследования – иначе вы бы никогда не пришли сами в мой кабинет. Вам ведь нужна абсолютно любая информация, лишь бы приблизиться к нападавшим, разве нет?

– Но ведь предполагается, что я их боюсь, зачем же мне к ним приближаться?

– Чтобы уничтожить их окончательно! Или я ошибаюсь?

– Ваши предположения, господин старший инспектор, весьма смелы...

– Перестаньте, Боксон! Я не отдам вам того человека на расправу, а сами вы его никогда не найдете! По крайней мере, я буду противодействовать любым вашим попыткам самостоятельного поиска...

– Помнится, вы что-то говорили о недопустимости поощрения преступника безнаказанностью...

– Говорил! – согласился Дамерон. – Но я не буду поощрять преступление провокацией... Вам понятно?

– Откровенно говоря, не совсем...

– Поясню! Итак: у меня нет прямых доказательств совершения вами преступления. У меня также нет прямых доказательств совершения преступления тем лицом, которое я подозреваю. Свести вас вместе – значит спровоцировать одного из вас, а то и обоих одновременно, на противозаконное деяние. Даже если оно формально будет совершено в порядке законной самозащиты! Поверьте, Боксон, составлять протокол – не самое увлекательное занятие...

– Я верю вам, господин старший инспектор!.. Но кто даст мне гарантию, что нападение не повторится?

Дамерон опять усмехнулся:

– Если вы хотите гарантий, то расскажите мне все скрываемые подробности, и только после этого мы поговорим о гарантиях безопасности...

– А вы уверены в своих возможностях по обеспечению необходимых гарантий?

– А вы уверены, что заслуживаете их? – вопросом на вопрос ответил старший инспектор. – Я же сказал вам, Боксон: перестаньте! Перестаньте торговаться, вы не в сувенирной лавке! Или вы рассказываете мне все, и я определяю дальнейшие действия, или вы молчите, и тогда ответственность за вашу безопасность остается исключительно вашей проблемой. Выбирайте!

– Я выбрал, господин старший инспектор! – после минутного раздумья сказал Боксон. – Свою безопасность я буду обеспечивать сам. Всеми доступными мне средствами.

– Надеюсь, этих средств будет достаточно!.. – сказал Дамерон, вставая из-за стола и давая этим понять, что разговор окончен. Они обменялись прощальными фразами, и старший инспектор ещё несколько секунд смотрел на закрывшуюся за Боксоном дверь, словно ожидая его возвращения. Боксон не вернулся.

...В палате Трэйтола англичанин задержался несколько дольше. Он рассказал американцу об интересе, проявленном оружейным торговцем Мартином Ренье к деятельности агентства "Трэйтол и компания", сознался в согласии на сотрудничество и сообщил об отсутствии каких-либо вестей от Эухенио Пеллареса. Эдвард Трэйтол уже сидел в кресле, судя по кипе газет на столике, внимательно следил за происходящим в мире. Американец держался неплохо, хотя попавшая в легкие кровь вызвала пневмонию, и высокая температура отступила буквально вчера.

– Мне нужна вся информация об Анджеле Альворанте, поэтому тот листок с выдержками из досье я забрал себе. Но особенно меня интересует её сегодняшнее местонахождение. – сказал Боксон в завершение своего рассказа.

– Что ты задумал, Чарли? – нахмурившись, спросил Трэйтол.

– Я задумал продолжить поиск команданте Пеллареса на всех континентах. Я хочу найти его живым или мертвым. Будем считать, что мне это интересно.

– Между прочим, руководителем операции по-прежнему остаюсь я!.. – напомнил Трэйтол.

– Ничуть в этом не сомневаюсь! Но наш друг Пелларес настроен чересчур решительно, надо его остановить – как ты однажды выразился – любыми возможными средствами...

– У тебя опасное выражение глаз, когда ты говоришь о любых возможных средствах. Я боюсь глупостей с твоей стороны...

– Самая большая глупость, которую я сделал – это то, что вляпался в эту авантюру. Назад дороги уже нет. Причем не только для меня – для тебя тоже...

– В ближайшие недели я вряд ли буду в полной боевой форме...

– Именно поэтому я должен действовать предельно энергично – иначе я, в лучшем случае, займу соседнюю палату. О худшем случае вслух предпочитаю не думать... Когда можно будет получить информацию?

– Только в Париже, но там я не задержусь – сестра хочет нанять микроавтобус сразу до аэропорта... Следовательно, только в Штатах...

– Неприемлемый вариант!.. Ты представляешь, сколько уйдет времени?

– Представляю!.. – Трэйтол задумался.

Боксон не мешал его размышлениям, взял газету, начал просматривать криминальную хронику. В международном разделе рассказывалось о вчерашнем взрыве в брюссельском отеле "Брюгге": трое погибших, большое количество разбросанных по канцелярии долларовых купюр различного достоинства. По предварительному мнению экспертов, взорвалось более килограмма пластиковой взрывчатки, и только добротная каменная кладка старого отеля смогла выдержать силу взрыва – в здании современной постройки разрушения могли бы быть значительными. Свидетель – дежурный портье – сообщил на допросе в полиции, что за несколько минут до взрыва старший портье, детектив отеля и зашедший в отель незнакомый полицейский в форме принесли из камеры хранения отеля кожаный чемоданчик размерами несколько большими, чем обычный кейс для бумаг. Все трое заперлись в пустующей в это время канцелярии, и вскоре там раздался взрыв. О силе взрыва говорит тот факт, что массивная дубовая дверь канцелярии была вырвана взрывной волной из косяков и отброшена на несколько метров. Оказалось, что чемоданчик только снаружи был кожаным – его корпус был изготовлен из алюминия и при взрыве осколки металла пробивали насквозь тела погибших. Продолжается поиск возможных свидетелей, говорят, один из клиентов отеля, покинувший его незадолго до трагедии, в сопровождении старшего портье забирал свои вещи из камеры хранения в тот момент, когда туда вошли впоследствии погибшие детектив отеля и полицейский. Полиции известно имя свидетеля. По поводу происшествия выдвигаются многочисленные версии – от акции боевиков палестинской организации "Черный сентябрь" до отголосков непрекращающихся войн всяческих семей организованной преступности. По сведениям, поступившим от информированных источников, к расследованию подключены структуры Интерпола.

Закончив читать заметку, Боксон поднял глаза на задумавшегося Трэйтола. Американец медленно проговорил:

– Я дам тебе контактный телефон... Этот человек работает в нашем ведомстве. О твоем звонке он будет предупрежден. Видимо, тебе придется всю последующую деятельность согласовывать с ним...

– Меня не устраивают такие условия – мое участие в операции оговаривалось строгим соблюдением конфиденциальности!..

– Я помню! Но какая, к черту, конфиденциальность, если из американского посольства мне уже намекнули на необходимость подробной объяснительной по поводу ранения! Я ведь не турист, подравшийся в баре!..

– И каково будет содержание твоей объяснительной? – нахмурился Боксон.

– Правду, только правду, ничего, кроме правды, и да поможет мне Бог! процитировал стандартную фразу Трэйтол.

– А утечка информации?

– Нашим врагам наши имена уже известны – Пелларес оказался чертовски умен и вычислил наши передвижения за раз!.. Хуже будет только в гробу!

– Нет, Эдди! Хуже может наступить чуть раньше! Вокруг вашего поместья в Вирджинии уже установлены противопехотные минные заграждения?

– Зачем?.. – недоуменно спросил Трэйтол.

– Ваш дом лучше всего не штурмовать, достаточно поджечь его фосфорными гранатами с нескольких сторон, и когда все семейство побежит через центральные двери, расстрелять бегущих из пары автоматических стволов...

– У тебя какие-то странные фантазии, Чарли, с чего бы это?..

– А мою семью перестреляют за утренним завтраком!.. Возможно, будет использоваться пистолет с глушителем...

– Ты уже сошел с ума, нет?..

– Эдди, за нами была настоящая охота! Меня радует, что тебя не пытались убить в больнице – значит, у наших врагов пока ещё недостаточно возможностей. Но постепенно они соберутся с силами и продолжат преследование. И вот тогда они начнут поиск с наших семей. Ты все понял, или мне следует обрисовать подробности?..

– Пожалуй, понял...

– Отлично! Теперь осознай, что наше дальнейшее существование зависит от той поспешности, с которой мы нейтрализуем опасность – с какой бы стороны эта опасность ни исходила. Помнится, в Хэйт-Эшберри слонялись целые толпы персонажей, готовых за одну дозу застрелить кого угодно. Ты не забыл? Хорошо, тогда попробуй сообразить, кто должен быть нейтрализован – или придурки, которые направят на тебя пистолет, или те, кто направит этих придурков?

– Надо обратиться за помощью к ФБР...

– Эдди, да лично я без помощи любого ФБР спрячусь где-нибудь в Родезии, но куда ты спрячешь свою сестру Аделину?

– Твои предложения?

– Физическое уничтожение всей команды Пеллареса.

– У тебя часто бывают умопомрачения? – попытался справиться с изумлением Трэйтол.

– Нет, только в присутствии одного наивного простака из Лэнгли!..

– Тебя неодолимо влечет на электрический стул? – снова спросил Трэйтол.

– Подозреваю, что меня гонит в схватку инстинкт самосохранения. Не задавай глупых вопросов, Эдди!

Трэйтол замолчал. "Ландскнехт! Настоящий наемник – беспринципный и безжалостный!" – подумал он.

– Не думай обо мне плохо, Эдди! – сказал Боксон. – Это с твоей подачи мы вляпались во все это дерьмо, так что давай соответствовать ситуации. На войне как на войне – или за твоим гробом будут идти только служащие похоронного бюро. Твой департамент оплатит наши похороны?

– Вообще-то предписано сократить непроизводительные расходы...

– Разумно! – неожиданно повеселел от такого ответа Боксон. – Значит, в осуществлении наших планов нам никто не помешает...

– И в то же время увеличен бюджет ФБР... – продолжил Трэйтол. – Нас будут искать федеральные агенты...

– Ах, как хорошо ты сейчас сказал, Эдди: "нас"! – уже не сдерживал улыбки Боксон. – Мы все ещё мы одна команда!..

– Ты уверен? – с улыбкой спросил Трэйтол.

– Уверен, Эдди! – Боксону почему-то хотелось смеяться. – Даже если ты всего лишь не будешь мне мешать – это уже свидетельствует о твоем активном участии...

– Боюсь, тебе трудно будет чем-либо помешать... – вставил Трэйтол.

– А если ты снабдишь меня кое-какой информацией, то вероятность удачного для нас исхода операции приблизится к оптимальной! – завершил фразу Боксон и засмеялся.

Боксон уже давно заметил за собой эту особенность, своего рода защитную реакцию организма – смеяться в трудную минуту. Только что он открыл перед чужим человеком свою слабость – совершенно искреннее беспокойство за свою семью, а ведь слабости нельзя открывать никому – в том числе и таким малонадежным союзникам, как сотрудник спецслужбы другого государства. Жалкий камуфляж под беспокойство вообще умного разведчика не обманет...

И Трэйтол уловил эту слабость.

– Чарли, – внезапно сменил он тему разговора, – старший инспектор Дамерон рассказал мне кое-какие подробности моей последней автопрогулки...

– Не верь не единому его слову! – немедленно отреагировал улыбающийся Боксон.

– И даже его упоминанию о семи гильзах от "Беретты"?

– Полицейские всегда врут!..

– И о пятнах крови двух разных людей?

– У старшего инспектора крайне больное воображение!..

– А серьёзно ты разговаривать не можешь? – разозлился наконец Трэйтол идиотская улыбка легионера уже начала его раздражать, да и долгий разговор для простреленных бронхов был существенной нагрузкой.

– Могу! – перестал улыбаться Боксон. – Но это не доставит тебе удовольствия!..

– Я сам решу, что может доставить мне удовольствие...

– Решай! Но я смогу повторить тебе только мои запротоколированные показания...

– Что, все было так серьёзно?.. – неожиданно тихим голосом спросил Трэйтол.

– Более чем серьезно, Эдди... – ответил Боксон и опять улыбнулся.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... – проговорил Трэйтол.

– Знаю, Эдди, знаю... – кивнул головой Боксон. – И иногда мои знания пугают меня... Но ты как-то ловко ушел от ответа на мое предложение о доступе к информационной базе ЦРУ – разве тебе нечего сказать?

– А что ты хочешь услышать?

– Напоминаю: мне нужны все данные о передвижении Анджелы Альворанте как в Штатах, так и за их пределами.

– Если за ней специально не следили, таких данных просто не существует...

– Но прохождение таможни фиксируется, и я бы очень хотел знать, в какой стране моя мексиканская подруга сейчас пудрит свой очаровательный мексиканский носик...

Трэйтол опять задумался. Боксон вернулся к газете, просмотрел рекламные объявления. Покупка, продажа, поставки, скидки, адвокаты, нотариусы, врачи-окулисты, дантисты, диагностика рака на ранних стадиях, курсы иностранных языков, спорт-клуб, солярий.

– Так как я сам сейчас не могу помочь тебе, то придется воспользоваться все тем же контактным телефоном... – задумчиво проговорил Трэйтол.

– Что за человек? – спросил Боксон, откладывая газету в сторону.

– Работает в нашей резидентуре в Париже. Имеет доступ к информационной базе. Имя – Брент Уоллер. Запоминай телефон...

– А записать нельзя?

– Только в зашифрованном виде! Сразу же заготовь объяснение по поводу этих цифр – вдруг спросят, что это такое...

Боксон записал номер телефона, применив примитивное шифрование перестановку цифр с добавлением к каждой определенного числа. Потом проверил расшифровку – получилось.

– Скажешь, что от Эдварда Трэйтола, – продолжил американец, – он будет тебя ждать. На многое не рассчитывай, но адрес Анджелы Альворанте ты получишь...

– Если этот Уоллер начнет задавать посторонние вопросы?

– На твое усмотрение, я все равно должен буду составлять рапорт начальству...

– Без рапорта обойтись нельзя?

– Специализация нашего ведомства не позволяет оставлять без тщательного расследования факт тяжелого огнестрельного ранения любого сотрудника...

– Таким образом, Анджела Альворанте будет немедленно засвечена и привлечена минимум как свидетельница...

– Да, минимум как свидетельница!..

– Как избежать эту процедуру?

– Как повезет!.. – улыбнулся Трэйтол.

– Ну, хорошо! – Боксон встал. – Выздоравливай, Эдди, встретимся, видимо, в Штатах... Передавай привет сестре!..

Сразу из госпиталя Боксон зашел к местному нотариусу. После краткой консультации англичанин продиктовал письмо в полицейское управление Брюсселя. В письме говорилось о том, что гражданин Соединенного Королевства Чарльз Спенсер Боксон (далее следовали зафиксированные в документах данные) останавливался в отеле "Брюгге" на одну ночь, оставлял свой чемодан в сейфе камеры хранения отеля, откуда утром, перед отъездом, забрал его. В тот момент, когда Боксон находился в помещении камеры хранения, туда вошли двое незнакомых ему мужчин, один из которых был одет в форму бельгийского полицейского. Их появление не обеспокоило старшего портье, напротив, он сразу же достал из кармана ещё один ключ от одного из сейфов. Какой именно сейф был открыт, Боксон уже не видел, так как покинул помещение. Боксон уже ехал в такси на вокзал, когда услышал звук взрыва. Он вернулся к отелю и узнал о трагедии. Так как в газетах сообщается о необходимости получить сведения от всех свидетелей, то Боксон счел своим долгом предоставить полиции Брюсселя свои показания, подлинность которых засвидетельствована нотариально. Кроме нотариуса, документ засвидетельствовали его секретарь-машинистка и владелец соседнего книжного магазина. Все обязательства по доставке документа адресату взял на себя нотариус.

...Через два дня, в Париже, скромно одетый американец передал Боксону листок бумаги с единственной строкой текста: "Анджела Гонсалес Альворанте, рейс "Пан-Америкэн" Париж-Нью-Йорк, 12 декабря 1973 года"

– Она вернулась в Штаты неделю назад, – сказал американец. – Насколько я знаю, её майамский адрес у вас имеется...

Глава четвертая. Карибский закат.

1

Боксон приехал в Майами за день до встречи. Он остановился в маленьком мотеле, среди кубинских беженцев, пуэрто-риканских переселенцев и разорившихся фермеров со Среднего Запада, подавшихся в край вечного лета и цветов в поисках счастья. Кубинцы его позабавили – в тот день они пытались проводить нечто вроде военных построений, видимо, готовились к яростным сражениям против режима Кастро. Глядя на этих толстобрюхих лавочников и их тяжелозадых подруг, одышечно потеющих в камуфляжной униформе, Боксон однозначно определил беспросветную судьбу анти-кастровской вооруженной оппозиции.

До вечера Боксон прогуливался по городу; в соответствии с наставлениями для войсковых разведчиков изучал местность; присматривал пути ухода от слежки и вооруженного преследования, места вероятного укрытия; разговаривал с заполонившими город кубинцами, приноравливаясь в кубинскому диалекту испанского языка; особо тщательно осмотрел окрестности многоквартирного дома, где на четвертом этаже проживала Анджела Альворанте. Боксон даже зашел в подъезд и постучал в дверь квартиры. Никто не отозвался, а выглянувшая на стук соседка, тоже оказавшаяся кубинкой, пыталась что-то объяснить на ломаном английском, но Боксон заговорил по-испански и проговорился, что приехал из Мексики, тут же услышал восторженное сообщение о двух сестрах-мексиканках, проживающих этажом выше ("Редкостные шлюхи, сеньор!.."), о мексиканской семье из соседнего подъезда ("Семеро детей, сеньор, семеро, а муж безработный!.."), а также о нехороших парнях из Колумбии, которые охраняют что-то в подвале ("Но это совершенно не мое дело, сеньор!.."). В завершение речи соседка сказала, что Анджела Альворанте ("Ах, какая ученая сеньорита, но все ещё не замужем!..") уехала в Орландо и приедет только завтра утром ("У молодых всегда какие-нибудь дела, сеньор!..). За время столь содержательного разговора Боксон успел разглядеть исключительную ненадежность замка, хлипкость двери и отсутствие освещения на лестничных площадках.

– А где обедает сеньорита? – спросил Боксон.

В ответ пришлось выслушать причитания о совершенно несъедобной американской консервированной пище; о невозможности найти на рынке некоторые кубинские специи; о фальшивом кубинском роме, к тому же разбавленном неизвестно чем; о засилье итальянских закусочных; о бездельниках, целыми днями сидящих в заведениях за одной-единственной чашкой кофе и о пронырливых китайцах, торгующих со своих тележек бифштексами из собачьего мяса. Но местонахождение итальянской траттории, в которой сеньорита Анджела обычно проводила свой ланч, соседка указала довольно точно: три квартала к морю, потом налево мимо магазина радиоприемников и напротив редакции газеты "Американская свобода", сеньорита там работает.

На прощание Боксон искренне поблагодарил говорливую женщину и пообещал непременно зайти в следующий раз попробовать настоящий кубинский кофе, а не ту бурду, что подают в своих харчевнях эти окаянные макаронники. От покупки предложенной контрабандной сигары кубинского сорта "Санта-Мария" Боксон отказался.

Он побывал около редакции газеты "Американская свобода", даже купил свежий номер; определил, что данный печатный орган отражает точку зрения прокоммунистически настроенных интеллектуалов из разных стран Центральной Америки; по обшарпанности стен и многомесячной грязи на окнах убедился в хроническом безденежье независимой прессы, а скудные вкрапления рекламных объявлений на шести страницах газеты подтвердили его предположение о непопулярности этого варианта свободной мысли среди испаноязычного населения. Нет, деньги от рисковых экспроприаций команданте Пеллареса поступали явно не в кассу "Американской свободы".

Вечер завершился посещением магазина рыболовных принадлежностей и приобретением хорошего складного ножа для потрошения крупной рыбы; бритвенно отточенное лезвие выбрасывалось из пробковой рукояти надежным пружинным механизмом – Боксон перебрал больше дюжины образцов, пока не определил подходящий (хоть он и признавал расслабляющий фактор наличия оружия, но остаться совсем невооруженным было недопустимо: на войне как на войне). Пожилой американец в морской фуражке, молча наблюдавший за разговором Боксона с продавцом, дождался, когда за англичанином закроется дверь магазина, и спросил:

– Чак, ты видел, как этот парень держал нож?..

Продавец угрюмо кивнул головой:

– Да, Том, он выбирал нож на человека...

Утром следующего дня Боксон взял в автопрокатной фирме малолитражный "датсун", подъехал к знакомой итальянской траттории, увидел в окне Анджелу Альворанте, в цветочной лавочке за углом купил небольшой букет, зашел в заведение и сел за столик сеньориты. Сначала она чуть не выронила стакан...

2

– Представьте себе, мисс Альворанте, – безо всякого приветствия сказал Боксон по-испански, – у вас сейчас такой потрясенный вид, будто вы увидели восставшего из могилы...

Анджела напряженно молчала, пытаясь справиться с потрясением.

– Между прочим, эти скромные розы – вам! Сейчас сюда подойдет официантка, я закажу кока-колу. Глянув на выражение вашего лица, эта милая дама обязательно спросит, все ли у вас в порядке – соберитесь с силами и не беспокойте посторонних, ведь местной полиции пока ещё нет дела до ваших спринтерских забегов по булыжной мостовой Брюсселя... Кока-колу, пожалуйста, в бутылке! – попросил Боксон подошедшую к столику официантку.

– Одна кока-кола, – официантка сделала пометку в блокноте, – ещё что?..

– Пока все, благодарю вас! – улыбнулся ей Боксон.

– Мисс, у вас все в порядке? – спросила официантка Анджелу. – Мисс, вы меня слышите?

– Да-да, конечно, – проговорила журналистка, – все в порядке, не беспокойтесь!..

– Вы уверены? – переспросила официантка и с подозрением взглянула на Боксона.

– Все в порядке! – более твердым голосом сказала Анджела. – Мне, пожалуйста, пачку сигарет "Сэлем".

Официантка отошла выполнять заказ.

– Должен вам признаться, мисс Альворанте, наша европейская встреча была для меня сногсшибательной неожиданностью... Кстати, где Пелларес?

Подошедшая официантка принесла кока-колу и сигареты.

– Что-нибудь ещё? – спросила она.

– Может быть, позже, спасибо! – снова улыбнулся Боксон.

Анджела молча отрицательно покачала головой. Официантка удалилась, но со стороны продолжала наблюдать за этой парой – появление высокого светловолосого парня почему-то очень напугало красивую латиноамериканку. Неприятности работникам кафе были не нужны, когда полгода назад какой-то пьяный кубинец зарезал своего собутыльника прямо за столом, то пришлось заново красить пол впитавшаяся в доски кровь никак не отмывалась.

– Вы не ответили на мой вопрос, мисс Альворанте: где Пелларес?

– Я не понимаю, о чем вы, – ответила Анджела и изобразила улыбку.

– Я так и подумал! – также улыбнулся Боксон и достал из кармана два листка бумаги. – Ознакомьтесь, пожалуйста. Первый листок – это краткая выписка из вашего досье, так я узнал ваш сегодняшний адрес. Второй листок – отметка о прохождении вами таможенного контроля в парижском аэропорту Орли. Таким образом, о моем интересе к вашей персоне знают в некоем государственном учреждении Соединенных Штатов Америки. Тот парень, в которого ваш приятель Хорхе всадил пулю, в ближайшие дни подаст начальству рапорт о произошедшем. К рапорту обязательны комментарии. Вы следите за ходом моей мысли, нет?

– Продолжайте!.. – Анджела закончила распечатывать пачку "Сэлем", вытянула сигарету, Боксон щелкнул зажигалкой.

– Я продолжу! Через пару дней за вами начнется тотальная слежка. Если следили за мной, а я, между прочим, не проверялся, то вы уже взяты под контроль. Ещё через несколько дней малозаметные парни в галстуках выяснят все ваши знакомства. Все остальное доделает аналитический отдел. Надеюсь, вы понимаете, с какой могущественной машиной вы столкнулись?

– И вы винтик этой таинственной машины? – Анджела старалась удерживать хотя бы внешнее спокойствие.

– Нет, я та песчинка, которая может сломать некоторые части механизма. Я с ними, но я сам по себе. Иначе вы бы уже сейчас сидели в комнате для допросов и требовали адвоката. Не уверен, что у вас есть деньги на дорогого юриста, а ждать назначения общественного защитника иногда можно неделями. Да и тогда вам придется туго – непричастность к убийству Стефани Шиллерс ещё надо доказать... А у стороны обвинения могут оказаться крайне неприятные улики, как прямые, так и косвенные!..

– Я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите, поэтому вынуждена уйти мне пора! – Анджела сделала попытку встать, но Боксон остановил её фразой:

– Не делайте глупостей, мисс Альворанте, иначе я устрою скандал, и всех нас отведут в полицию! Разве вам это интересно?

– Но я действительно не понимаю, о чем вы говорите, мистер... как вас там? – она села.

– Чарльз Спенсер Боксон! Если угодно – лейтенант Боксон. Вот мой паспорт.

Анджела просмотрела документ, вернула обратно Боксону.

– Какого черта здесь делает британский полицейский? Предъявите-ка ваше удостоверение, лейтенант!..

– Я не полицейский, я лейтенант французского Иностранного Легиона...

– Что вы хотите, лейтенант Чарльз Спенсер Боксон?

– Во-первых, прекратите делать непонимающее лицо, – жестко сказал Боксон. – Если бы вы действительно не понимали, о чем я говорю, полиция бы уже надевала на меня наручники. Во-вторых, осознайте нависшую над вами опасность. Единственный человек, который реально может помочь вам – это я, потому что я сам спасаю свою жизнь. В-третьих, начинайте правдиво отвечать на мои вопросы.

– Не много ли для первой встречи? – Анджела холодно посмотрела на англичанина.

– Забавно, мисс Альворанте, – усмехнулся Боксон, – у вас удивительно выразительный взгляд, наверное, вам следовало играть в кино, в крупном плане вы были бы бесподобны!.. Между прочим, сегодня вовсе не первая наша встреча. Есть смысл напоминать о нашем знакомстве пятилетней давности, а также о стрельбе из обрезов на тихой улочке в центре Брюсселя?..

– Продолжайте!.. – вместе с дымом выдохнула Анджела.

– Где Пелларес? Только не говорите, что не знаете – я не поверю!

– Он умер.

– Когда?

– В тот же день, к вечеру...

– В какой день?

– Когда ранили вашего напарника, и вы убили Хорхе Латтани.

– Где трупы?

– Мы похоронили их в лесу...

– Мы? Кто это – мы?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос...

– Что ж, пока ещё, на данную минуту, такой ответ допустим. – Боксон открыл блокнот и подвинул его к Анджеле. – Нарисуйте схему местности, где вы похоронили Пеллареса и Латтани.

– Я не буду ничего рисовать...

– В таком случае, я оставляю за собой сомнение в правдивости ваших слов. Короче: мне нужны неопровержимые доказательства смерти Эухенио Пеллареса, иначе он будет считаться живым, а его поиск на сегодняшний день замыкается на вас со всеми вытекающими последствиями. Я же рекомендовал вам осознать серьёзность положения, разве вы мне не поверили? Неужели я так похож на идиота?

– А если французская полиция предъявит вам обвинение в двойном убийстве?.. – спросила Анджела.

– Они очень хотели это сделать, но из-за отсутствия трупов факт убийства не установлен. И вообще, в том деле имеется только один потерпевший гражданин США Эдвард Трэйтол, а я фигурирую исключительно как свидетель. Кстати, куда исчез белый "форд"?