Текст книги "Коридор до Рождества"

Автор книги: Александр Ивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Если по десятибалльной – около нуля, я даже в Чили не носил оружия...

– Мы – не в Чили, ты разве не заметил?..

– Разница бросается в глаза! Хорошо, действуем...

...Поздно вечером Боксон вошел в припортовый бар "Морской мустанг". Вульгарное сочетание морской романтики и атрибутов из кинематографических вестернов завсегдатаев не смущало – они просто не обращали на это внимания. Напитки и закуски в "Морском мустанге" подавались бесхитростные и недорогие. Публика соответствовала общему образу – работяги из порта, дешевые проститутки, поиздержавшиеся моряки. Боксон подошел к бармену, заказал пива и спросил Яна Розенбурга. Бармен сосредоточенно наморщил лоб, изображая напряженную работу памяти. Боксон протянул ему купюру:

– Это за пиво. Сдачи не надо.

– Ян на складе, – сказал бармен, пряча деньги в карман и игнорируя кассовый аппарат. – Сейчас я его позову.

Весь разговор происходил на английском – в припортовых заведениях работники могут объясняться на многих языках.

Ян Розенбург, бывший парашютист Иностранного Легиона, хлопнул Боксона по плечу:

– Привет, лейтенант! Каким ветром?

– Попутным! Где мы можем поговорить?

– Только на улице, в этом бункере из всех стен торчат уши.

Они прошли через внутренние помещения и вышли в замусоренный переулок, слабо освещаемый висевшей над дверью лампой. Снег продолжал падать, а близость к морю делала холодный ветер ещё более пронизывающим.

– Мне нужны два пистолета и по пять обойм к каждому, – шепотом сказал Боксон. – Что-нибудь небольшое, чтобы удобно спрятать. Револьверы нежелательны.

– Когда? – так же шепотом спросил Розенбург.

– Крайний срок – завтра в полдень. Но лучше всего – сейчас.

– По пять обойм к каждому стволу, говоришь?.. Никогда такого не встречал, всегда бывает только по две. Срочность повышает цену, лейтенант...

– Без проблем.

– Здесь хорошее пиво, а ветчину привозят из деревни... Посидите пару часов, попробую поискать...

Боксон вернулся в бар, заказал ещё пива. Он успел сделать только первый глоток, как к нему подошла женщина и спросила что-то по-голландски.

– Я не понимаю, извините, – по-английски ответил Боксон.

– А по тебе и так заметно, что ты не местный, – сказала женщина на неплохом английском. – Сигареты не найдется?

– Пожалуйста! – Боксон протянул ей пачку "Лаки Страйк", потом щелкнул зажигалкой.

Точный возраст женщины определить было затруднительно: от двадцати пяти до сорока. Белый нейлоновый свитер, красная короткая юбка, черные чулки. Туфли на высоком каблуке, яркая помада. Слишком яркая. Где-нибудь в африканском гарнизоне она могла бы быть королевой.

– Кого-то ждешь? – спросила женщина.

– Да, вероятно, – ответил Боксон и спросил: – Тебя чем-нибудь угостить?

– Да, вероятно, – с той же интонацией сказала женщина. – Возьми мне джин с тоником...

Боксон кивнул стоявшему неподалеку бармену, тот смешал примитивный коктейль, поставил перед дамой.

– Меня зовут Трэйси, – сказала она Боксону. – Могу обслужить по быстрому за десятку. Пойдем в туалет...

Боксон невесело усмехнулся:

– В следующий раз, сестренка. Вероятно, я ещё зайду сюда...

– Когда?..

– Когда-нибудь...

Она ещё несколько минут молча посидела около Боксона, потом попросила разрешения взять с собой пару сигарет, поблагодарила за коктейль, накинула ярко-красное пальто, вышла за дверь. Через час появился Розенбург. Боксон снова прошел за ним в переулок, там Розенбург распаковал сверток.

Боксон взглянул на черненую сталь двух пистолетов, спросил:

– А патроны?

– Я принес одну пачку, в ней пятьдесят штук, больше не было.

– Достаточно! Цена?

Когда Розенбург назвал сумму, Боксон удивленно вскинул брови, но ничего не сказал, вынул бумажник, отсчитал деньги. Когда бывший легионер, деловито пересчитав купюры, положил их в карман, Боксон протянул ему ещё одну:

– Я тороплюсь, Ян! Выпей с парнями за мое здоровье...

– Удачи тебе, лейтенант!.. – сказал на прощанье Розенбург.

Боксон вернулся в отель далеко за полночь, стучаться в номер к Трэйтолу не счел нужным, утром встал пораньше, умело разобрал пистолеты, визуально проверил целостность всех деталей, тщательно протер все как снаружи, так и внутри, зарядил обоймы – по две на пистолет, потом проверил работу механизмов в сборе. Обычно рекомендуется произвести пристрелку незнакомого оружия, но искать надежный тир времени не было. С Трэйтолом они встретились за завтраком.

– Два ствола, – доложил Боксон, – семизарядные, "Беретта", модель 34-го года, 9 миллиметров, Италия, надежные, но у них патроны "корто" – короткие, на грани эффективности, для комнатной перестрелки подойдут, но для боя я бы выбрал помощнее...

– Надеюсь, они нам не понадобятся, – сказал Трэйтол.

– Я тоже на это надеюсь, но почему-то уверен в обратном...

Служащие автопрокатной конторы сначала пытались убедить двух иностранцев в необходимости выбрать себе для путешествия по Европе какой-нибудь солидный автомобиль: в наличии имелись "ягуары", "мерседесы" и даже "порше". При желании к вечеру можно было организовать что-нибудь американское. Трэйтол чуть было не поддался на уговоры, но Боксон настоял на скромном желтом "фольксвагене", но с оформлением международной страховки.

Выехав за город, они свернули с дороги; Боксон зарядил пистолеты и спрятал их под коврик в багажнике.

– Надо их регулярно смазывать, – сказал он Трэйтолу, – а то как бы не заржавели...

Коробку с оставшимися патронами он приклеил скотчем под креслом водителя, сопроводив это действие замечанием:

– Когда будешь за рулем, кресло передвигай осторожно...

– Нам не понадобится его двигать, – отреагировал Трэйтол. – Мы с тобой одного роста.

На голландско-бельгийской границе голландские таможенники пролистали паспорта около машины, подняли шлагбаум. На бельгийской стороне таможенник понес паспорта в стеклянную будку.

– Посмотрите, – он протянул паспорт Трэйтола старшему, – у американца чилийская виза за август-сентябрь и на руке – золотой "Ролекс"...

Таможенник внимательно посмотрел оба паспорта, потом выглянул в окно, рассматривая сидящих в машине.

– Вот дерьмо! – выругался он. – Американец наверняка из ЦРУ. Молодые парни в галстуках и пальто корчат из себя туристов... Машина из прокатной фирмы, значит, везут что-то незаконное. Если мы сейчас это что-то найдем, они запросто докажут свою непричастность, а мы до пенсии будем писать объяснительные! Сволочи! Пусть проезжают!

– Может быть, известить полицию? – спросил подчиненный.

– Да, позвони на пост...

Через полтора километра после таможенного пункта сидевший за рулем "фольксвагена" Боксон остановил машину и попросил у Трэйтола:

– Дай-ка мне посмотреть твой паспорт.

Трэйтол протянул ему документ, Боксон внимательно пролистал страницы, и воскликнул:

– Ну конечно, вот за что они зацепились! У тебя же въезд в Чили – 15 августа, и выезд – 28 сентября. Ты бы ещё вложил сюда фотографию Пиночета с дарственной надписью!

Боксон вышел из машины, потом вытащил из-под сиденья коробку с патронами, из багажника достал пистолеты.

– Я спрячу их вон под той елкой, – сказал он стоявшему рядом Трэйтолу, заметь два ориентира и запиши. Вернемся за ними позже.

Боксон умело надрезал карманным ножом дерн, вырыл ямку (земля ещё не промерзла), зарыл в ней полиэтиленовый пакет с оружием, аккуратно замаскировал все и установил незаметные метки – если бы кто-нибудь проник в тайник, метки были бы нарушены. Возвращаясь к шоссе, он перчатками тщательно заравнивал мокрый тающий снег, в буквальном смысле слова заметая следы (хотя снег в тот день, судя по погоде, все равно стаял бы к полудню).

Трэйтол показал ему запись в блокноте. Тайник был своеобразно, но предельно точно запеленгован по отношению к километровому столбу у дороги и группе из трех сосен.

– Отлично! – похвалил работу Боксон. – Я вернусь за предметами сегодня вечером, придется взять в прокате ещё одну машину...

– Ты рискуешь израсходовать весь свой гонорар ещё до его получения... заметил Трэйтол.

– Эдди, о каком гонораре может идти речь, если у господина Пеллареса с собой наверняка тысяч двадцать наличных баксов на дорожные расходы! Надеюсь, ты не думаешь, что я отдам эти деньги в казну дяди Сэма?

– Не рано ли ты начал делить трофеи, Чарли? – спросил Трэйтол. – Пелларес, наверное, уже заплатил все деньги за искомые винтовки...

– Эдди, если Пелларесу доверены деньги на закуп оружия, значит он может знать и про другие финансовые резервы своего "Фронта пролетарского освобождения". А самое главное, если таких резервов нет, – Пелларес не мог растратить все четыреста тысяч. На винтовки, по моим подсчетам, должно уйти не более двухсот. Оставшиеся двести тысяч – наши с тобой, мой друг Трэйтол! Даже если ты не сразу согласишься с такой постановкой вопроса...

Усиленный полицейский патруль, остановивший "фольксваген" через полкилометра, проверил документы, потом внимательно осмотрел автомобиль, заглянув под сиденья и подняв коврик в багажнике. Ничего противозаконного обнаружено не было. Путешественников отпустили с миром.

– Эдди, они остановили нас по наводке таможенников... – немного позже сказал Боксон.

– Да, Чарли, я это понял...

5

Когда "фольксваген" достиг пригородов Брюсселя, Трэйтол сказал:

– Чарли, я почти уверен, что ван Хаарт предупредил Ренье о нашем возможном появлении...

– Я тоже в этом уверен. Примем это как данность.

– Тогда два варианта событий. Первый: Мартин Ренье ждет нас и предупреждает Пеллареса. Второй: Мартин Ренье не собирается нас ждать и исчезает. Второй вариант я отметаю сразу – бесконечно от нас скрываться он не будет, мы ведь интересуемся не им. Поэтому выбираю первый вариант: нас ждут у входа в офис. Твое мнение?

– Если нас ждут, то действительно только там. Далее возможны вариации: нас ждут или на улице, или на лестнице, или в офисе.

– В офисе – вряд ли! Шум в своем офисе Мартину Ренье не нужен.

– А на лестнице они не успеют приготовиться – может не оказаться свободных помещений.

– К тому же, мы можем на улице оставить своего человека. Например, шофера. Его тоже необходимо нейтрализовать.

– Правильно, Эдвард Трэйтол! Если люди Пеллареса нас будут ждать, то только в какой-нибудь припаркованной у тротуара машине.

– Разумно, Чарльз Боксон! Ван Хаарт мог сообщить наши приметы, так что...

– У меня с собой свитер, я его надену и пройдусь, как местный житель, с каким-нибудь ящиком на плече. А ящик мы подберем на задворках вон того овощного магазина...

Боксон выбрал ящик из-под яблок – он был чище, чем ящик из-под свеклы. Визит к контрагенту решили отложить до следующего утра. В оставшееся время Боксон должен был забрать из тайника спрятанное оружие, а Трэйтол посетить местного резидента ЦРУ и получить максимум информации о бельгийском оружейном торговце Мартине Ренье.

После обеда в ресторане небольшого отеля Боксон взял напрокат неброский белый "рено", постарался сменить облик (свитер, джинсы, дымчатые очки) и в ранних ноябрьских сумерках спокойно доехал до запеленгованного дерева. Пистолеты никто не тронул – все секретные метки остались неповрежденными. Обратный путь тоже прошел без происшествий.

Трэйтол сначала провел три часа в американском посольстве, потом столько же времени – в департаменте разведки брюссельской штаб-квартиры НАТО. Вся полученная информация уместилась на одной машинописной странице, но гораздо больше Трэйтол вынес в своей голове.

Вечером они в очередной раз подводили итоги.

...Мартин Ренье был оружейным торговцем в четвертом поколении. Ещё его прадед продавал бойцам мексиканского президента Хуареса отличные французские штуцеры, закупленные по дешевке у проворовавшихся интендантов несчастного императора Максимилиана. Потом были сделки с североамериканскими конфедератами, колумбийскими революционерами, мавританскими повстанцами. Самой выгодной стала легендарная сделка 1919-го года по продаже большевистским комиссарам боеприпасов для Красной Армии. Какой-то бессарабский еврей с мандатом от самого Троцкого приносил в карманах конфискованные у русских аристократов бриллианты, никогда не торговался и при оплате рассыпал по столу пригоршни сверкающих камней. После этого в семье Ренье окончательно полюбили гражданские войны во всех отсталых странах.

Подготовка операции по продаже оружия революционеру Эухенио Пелларесу в эти дни была в самом разгаре, поэтому, получив сообщение от Харма ван Хаарта о двух англо-саксах, Ренье немедленно предупредил своего контрагента – пусть побыстрее разберется со своими проблемами, ибо сделка на четверть миллиона долларов прервана быть не должна. Пелларес незамедлительно принял меры.

Утром Боксон шел вдоль улицы и нес на плече ящик из-под яблок. Боксона можно было принять за местного жителя – человек вышел на пару минут перенести фрукты. Внимания никто не обращал, Боксон прошел квартал вдоль дома с офисом Ренье, свернул за угол и сел в поджидавший его там желтый "фольксваген" с Трэйтолом за рулем.

– Эдди, ты не поверишь... – сказал Боксон.

– Что случилось? – спросил Трэйтол.

– Двое латинос сидят в голубом "рено", а вот за рулем... О-о!

– Кто за рулем? Пелларес?

– Если бы!.. За рулем сидит Анджела Альворанте, пять лет назад она была журналисткой в Лос-Анджелесе, я однажды с ней разговаривал примерно полчаса.

– Тоже латинос?

– Да! Тогда она упоминала фонд помощи гватемальской революции – как я сейчас понимаю, это было всерьёз.

– Она тебя узнала?

– Трудно сказать! Во всяком случае, внешне это никак не проявилось – меня никто не окликнул и за мной никто не пошел. Возможно, она ошарашена не меньше моего...

– Ещё кого-либо заметил?

– Нет, все как обычно. Вероятно, у Пеллареса в Европе не так много соратников, чтобы организовать на нас полноценную облаву. Как ты думаешь, они будут за нами следить или откроют стрельбу прямо здесь, на улице?

– Полагаешь, они вооружены? – задумчиво спросил Трэйтол.

– Если им нужно просто за нами следить – то необязательно. А если стрелять...

– Твои предложения?

Боксон неопределенно пожал плечами, покосился на фруктовый ящик и сказал:

– В свете новых обстоятельств визит к Мартину Ренье представляется необязательным. Поехали в управление криминальной полиции!

– Зачем?

– У меня там работает университетский приятель, Леопольд Фришман. Говорят, он уже старший инспектор отдела по расследованию убийств. Пусть его люди уберут помеху на нашем пути.

– Но мы спугнем Пеллареса!

– А он и без того уже напуган. Или ты предпочитаешь сыграть роль бегущей мишени?..

В управлении криминальной полиции все сложилось удачно – Леопольда Фришмана Боксон нашел почти сразу. (Когда-то Фришман был его самым старшим по возрасту однокурсником – бельгиец успел отслужить в армии, закончить полицейскую школу и один год поработать в Брюсселе простым патрульным, когда внезапно полученное наследство позволило ему закончить курс юриспруденции в Сорбонне. Как оперативник, Фришман был талантлив и заслуженно быстро продвигался по службе.) Невысокий лысеющий фламандец с наплечной кобурой, в которой покоился мощный тринадцатизарядный "браунинг", встретил Боксона настороженно – бывшие наемники слишком часто создавали проблемы для брюссельского отдела по расследованию убийств.

– Леопольд, – сказал после обмена приветствиями Боксон, – у меня есть бесплатная информация, которая даст тебе возможность отличиться.

– Как говорил наш профессор Маршан, излагай!

– На одной из улочек стоит голубой "рено" с тремя латиноамериканскими террористами. Возможно, они вооружены, в чем я, однако, не уверен. Именно из-за этой неуверенности я обращаюсь к тебе, а не к первому встречному полицейскому. Если они без оружия, вам будет трудно им что-либо инкриминировать, а если с оружием...

– Если они окажутся с оружием, и я задержу их, то меня возьмут в Интерпол, – завершил фразу Фришман.

– Тебе видней, Лео. – скромно произнес Боксон.

– А какая тебе выгода, Чарли? – спросил старший инспектор. – Они охотятся за тобой?

– Можно сказать и так, но я как бы тоже на охоте... – Боксон показал удостоверение управляющего лондонским филиалом частного детективного агентства.

– Такие картонки я вижу почти каждый день, – презрительно махнул рукой бельгиец. – Но тебе я верю. Сколько их там? А заодно продиктуй адрес.

Боксон ответил на все вопросы, старший инспектор по телефону отдал необходимые распоряжения и на прощанье они пожали друг другу руки.

– Чарли, – спросил бельгиец, – меня, как и всех остальных с нашего курса, все эти годы терзает вопрос: за каким чертом тебя понесло в Иностранный Легион?

– В детстве я прочел слишком много дурных авантюрных романов! – улыбнулся Боксон.

...Анджела Альворанте и два её спутника сидели в голубом "рено" уже семь часов. Если бывшая журналистка понимала необходимость столь вынужденного ожидания, то два гватемальских парня истомились до отупения. К тому же, даже среднеевропейский ноябрь для них оказался слишком холодным месяцем, и для подогрева автомобиля мотор работал почти непрерывно. Последние три часа Анджелу не покидало чувство тревоги – она никак не могла решить, действительно ли этот парень в рабочем свитере, что прошел по улице с каким-то ящиком на плече, был тот самый англичанин, который когда-то, ещё в Лос-Анджелесе, подарил ей грандиозную сенсацию и репортерскую известность?

Когда оперативники Леопольда Фришмана окружили голубой "рено", его мотор работал. Реакция Анджелы оказалась более молниеносной, чем ожидали полицейские.

Автомобиль резко рванулся с места, выехал на тротуар и помчался к перекрестку. Перепуганные гватемальские парни выдернули из-под сиденья двуствольные обрезы охотничьих ружей и открыли беспорядочную пальбу во все окна. Гватемальцам повезло – они ни в кого не попали.

– Прекратите! – закричала Анджела, пытаясь не столкнуться с афишной тумбой, и выстрелы из "рено" действительно прекратились – оружие требовалось перезарядить. И в этот момент загрохотал "браунинг" Фришмана.

Фришман стрелял один – его команда была отлично тренирована и вступала в бой только для того, чтобы старший инспектор мог спокойно вставить новую обойму.

Пули "браунинга" пробили колеса, бензобак, дождем осыпалось заднее стекло кабины, закричал раненый в плечо гватемалец, но голубой "рено" все-таки дотянул до перекрестка и там его простреленный мотор заглох. Анджела выбежала на оживленную улицу, и бельгийские полицейские не решились стрелять по толпе два инспектора побежали за женщиной, но догнать не смогли – отрыв в двести метров позволил ей удачно исчезнуть.

Её товарищи оказались менее успешны – одного вынули из автомобиля с простреленным плечом, другой сначала потерял время, пытаясь помочь раненому, а потом, убегая, споткнулся на булыжной мостовой и его подняли уже в наручниках.

Вечером начальник отдела по расследованию убийств прочитал все рапорты о происшествии, вызвал к себе в кабинет Фришмана и спросил:

– Откуда вы получили информацию об этих латинос?

– Это была совершенно случайная оперативная информация. Ещё утром я не ожидал подобных сведений.

– Ну, допустим. Как могла убежать женщина?

– Прежде чем заглох мотор, автомобиль отъехал на некоторое расстояние, и дама оказалась весьма быстроногой – мои парни не смогли её догнать. Она нырнула в какой-нибудь проходной двор...

– Фришман, женщина не может бежать быстрее мужчины – у неё другая конструкция!..

– Весьма вероятно!..

– Оставьте ваши сорбоннские шутки! Благодарите Бога, что смогли повязать этих придурков с обрезами!..

– Я благодарю ежечасно!..

– Молчать!

Фришман всем своим видом изобразил служебное рвение и готовность во всем угодить начальству. Старший комиссар тоскливо посмотрел на него, тяжко вздохнул и сказал:

– Как отличившегося по службе и хорошо владеющего иностранными языками, вас в ближайшие недели переведут в Интерпол. Рапорт по инстанции и рекомендацию я отправлю завтра утром. Постарайтесь побыстрее завершить все текущие дела – не вешайте свои хвосты на менее удачливых коллег. Можете идти!..

6

Эухенио Пелларес немигающим взглядом посмотрел на Анджелу Альворанте и повторил вопрос:

– Почему убежать смогла только ты одна?

– Команданте, я ведь уже говорила!.. – Анджела старалась не смотреть в его глаза. – Парни слишком понадеялись на оружие, а я забежала в кафе, прошла через кухню во двор, потом на другую улицу, а там как раз стояло свободное такси. Я кинула таксисту десять долларов и он рванул с места. Почему ты мне не веришь!?

– Потому что ты не могла просто так вырваться из полицейской облавы! Мне с трудом верится, что все полицейские были в штатском и не оцепили квартал. Такого не бывает, Анджела!..

– А если это была не полицейская облава? – спросила Альворанте. – Если это была какая-то незапланированная акция? Если ловили вовсе не нас?..

В номере отеля их было трое: Анджела, Пелларес и Хорхе Латтани – по паспорту гватемалец, последний европейский резерв Пеллареса. Его маленькая команда, с которой он отправился в Европу за оружием, в течении нескольких секунд уличной перестрелки сократилась почти вдвое – боевая пятерка превратилась в тройку. Но самое страшное было не это – убыль живой силы в Латинской Америке всегда компенсировалась безудержной рождаемостью среди низших слоев населения, а попавшие в полицию парни были всего лишь носильщиками дорожных чемоданов. Более страшным событием казался предстоящий провал уже начавшейся сделки с Мартином Ренье.

– Что ребята могут рассказать в полиции? – спросил Латтани.

– Ничего особенного, кроме наших имен и конспиративных адресов. То есть, провалена почти вся наша европейская сеть, – ответил Пелларес. Молчание в комнате затянулось, и он продолжил:

– Сейчас по всей Бельгии полиция проверяет латиноамериканцев. Если мы попытаемся бежать, то нас остановит первый же встречный патруль. Я не уверен, можем ли мы отсидеться в отеле – в этой стране все ночные портье сотрудничают с Интерполом. Хорошо, что все мы жили в разных местах, но нам это не поможет умные полицейские проверят всех, кто въехал в Бельгию в тот же день, что и арестованные ребята...

– Нам нужны новые паспорта, – сказал Латтани. – Лучше всего испанские.

– И где мы их возьмем? – усмехнулся Пелларес.

Анджела в разговоре участия не принимала – странное чувство вины за глупый провал не оставляло её: ведь все можно было избежать, сообрази она об опасности, исходящей от того англичанина, когда-то сотрудничавшего с ФБР... Но сознаться Пелларесу в своей оплошности, зная его беспощадность к отступникам... Она решила молчать.

– Ну все, хватит! – сказал Пелларес. – Я не знаю, кто те двое, что меня разыскивают, но подозреваю их причастность к ФБР. Хотя, если они из ФБР, то Анджела не смогла бы убежать – нынче у федералов новый директор, ему нужен большой успех, и на ваш арест бельгийцы привезли бы весь журналистский корпус. Все как-то смутно... Не нравится мне это... Напоминает глупую случайность, но случайности бывают только в легендах...

Анджела по-прежнему молчала, молчал и Хорхе Латтани. У него на случай провала имелся телефонный номер, по которому можно было звонить только при самой крайней необходимости. Этот номер ему продиктовал дядя, старший брат его покойного отца-итальянца. Земляки из Калабрии есть во всех странах, но, один раз обратившись за помощью, становишься должником на всю жизнь. При невероятно крайних обстоятельствах Хорхе Латтани был готов наплевать на пролетарскую революцию вообще и на всех команданте в частности.

– Мой приказ таков, – произнес после краткого раздумья Пелларес. Немедленно собираемся и покидаем Бельгию. Завтра бежать из страны будет поздно – на всех постах начнут особо тщательно проверять гватемальцев. У нас есть шанс, что подобное распоряжение поступило не во все таможенные пункты. Если потребуется, через границу перейдем пешком...

– По снегу? – вдруг спросил Латтани.

– Если потребуется, мы пойдем даже на лыжах! – повысил голос Пелларес, и продолжил: – Мы сможем прервать сделку с Мартином Ренье только ценой больших денежных потерь. Я готов пойти на потери, но они будут неоправданны – вы знаете, каких трудов нам стоило добыть эти деньги...

Анджела и Хорхе молча кивнули: воспоминания об убитой после получения выкупа Стефани Шиллерс были им неприятны.

– У меня есть контактный адрес Ренье во Франции. Так что сделка будет продолжена там. Не печальтесь, ребята, революцию не так-то просто победить!..

...Примерно в это же самое время Боксон и Трэйтол вошли в кабинет Мартина Ренье. Торговец встретил их весьма унылым выражением лица – после дневной перестрелки у входа в офис ничего хорошего от визита посторонних он не ждал.

Скользнув взглядом по предъявленным документам, он предложил вошедшим присесть в кресла напротив стола.

– Господин Ренье, – начал Трэйтол, – сколько поколений ваших предков перевернется в гробах, узнай они, как бездарно вы погубили ваш семейный бизнес?

– Я не понимаю вас, – ответил Ренье. – Изъясняйтесь, пожалуйста, поточнее.

– Господин Ренье, полчаса назад арестованные у входа в вашу контору гватемальцы получили своих переводчиков и начали петь такие жалостливые песни, что прослезился бы сам Синатра. Хотите, я зачитаю вслух адрес вашего склада на полуострове Юкатан?

Трэйтол взял со стола листочек бумаги для заметок и написал на нем несколько слов. Ренье прочитал написанное и произнес:

– Что вы хотите?

– Мы хотим Эухенио Пеллареса, причем неоднократно и навсегда. Расскажите нам все интимные подробности ваших взаимоотношений.

Мартин Ренье не счел нужным выдерживать паузу на размышление. Когда беседу ведут люди, понимающие друг друга с полунамека, любая пауза является только лишь глупой потерей времени.

– Пелларес обратился ко мне две недели назад. Рекомендации у него были от постоянных клиентов из Колумбии. О них меня лучше не спрашивайте. Я проверил данные, на это ушла неделя. Потом начались переговоры. Пелларесу требовалась тысяча несложных в обращении винтовок, наиболее оптимальный вариант – старый "маузер", они дешевы, просты и надежны. Для нападения на какую-нибудь латифундию достаточно. Мы договорились, он внес предварительный задаток десять тысяч долларов и попросил длительный тайм-аут – десять дней, так как основной массив его наличных имеет весьма сомнительное происхождение, требуется разработать схему отмывки. С наименьшими потерями это можно сделать через некоторые африканские страны – их банковские структуры не всегда поддаются контролю. Точнее, абсолютно не поддаются контролю, – поправился Ренье. – Следующий его визит должен состоятся завтра в полдень, в чем я, однако, сильно сомневаюсь – Пелларес не идиот. Все.

– Каковы ваши предположения о возможности возобновления контакта с Пелларесом?

– Если он захочет возобновить контракт, а иного выхода у него нет – потеря десятитысячного задатка для него чертовски болезненна, то сначала он должен связаться со мной по телефону. Сроки ожидания его звонка непредсказуемы.

– Тогда сформулируем вопрос так, – в разговор вступил Боксон. – В какой стране Пелларес начнет возобновление контракта, если принять во внимание повышенную опасность его пребывания в Бельгии?

Ренье неопределенно развел руками, потом уверенно произнес:

– Скорее всего, во Франции!

– Почему вы в этом так уверены? – спросил Трэйтол.

– Потому что в Германии у меня нет контактных телефонов, а уезжать слишком далеко от Бельгии Пелларес не может – сделки такого рода не подлежат телефонному обсуждению. В свою очередь, я могу встретиться с Пелларесом во Франции – контракт достаточно велик, чтобы я сам приехал на встречу с клиентом. Хотя, в сложившейся ситуации...

Ренье обречённо махнул рукой и погрузился в созерцание висевшей на стене картины – пейзаж с охотниками, неизвестный фламандский мастер, школа Рубенса, куплено за бесценок весной 1945-го у спасающего свою шкуру коллаборациониста, в то безумное время на американские консервы обменивались целые фамильные коллекции...

– Тогда следующий вопрос, – продолжил беседу Боксон. – Каким образом мы можем выйти на Пеллареса и встретиться с ним?

Мартин Ренье удивленно вытаращил глаза:

– Да откуда ж мне знать!? Разве что только в тюрьме!

– Разумная мысль, господин Ренье! – сказал Трэйтол. – Думаю, что оставлять у вас номер нашего телефона не следует – ведь внезапно объявившийся Пелларес может завладеть им и использовать в своих преступных интересах. Поэтому мы будем сами наведываться к вам и осведомляться о развитии торговой операции, которой обязуемся не мешать. Каких-либо обязательств от вас не требуется. Счастливо оставаться!

Последние слова Трэйтол произнес уже в дверях. Ренье не отреагировал.

– Твои предложения, Чарли? – спросил Трэйтол, усаживаясь за руль желтого "фольксвагена".

– Полагаю, сидеть в засаде у конторы Ренье бессмысленно – Пелларес на эту улицу уже не придет. Надеяться ли на удачу бельгийской полиции? Допустимо, но Пелларес не какой-нибудь магазинный воришка, хотя его европейские связи не так обширны, как американские и потому в выборе вариантов своих действий он ограничен. Попробуем поставить себя на место команданте Эухенио... Что бы я сделал, будь я Пелларес?..

Некоторое время они сидели молча, рассматривая в свете фар афишную тумбу со следами картечи. Потом Боксон сказал:

– Завтра с утра отправляйся в резидентуру, возьми данные на Анджелу Альворанте. Если бы я был Пелларес, то не вернулся бы к Ренье – засада настолько очевидна, что лучше потерять десять тысяч долларов, чем самому нацепить на себя наручники.

– А если Пелларес предполагает именно такие наши рассуждения? – спросил Трэйтол.

– Возможно, – Боксон вынул из перчаточного ящика пачку сигарет "Лаки Страйк", повертел её в руках и положил обратно. – Но на эту улицу сам Пелларес никогда не придет. В лучшем случае здесь появится какой-нибудь посыльный с письмом. Склады бельгийца находятся в Мексике. Я бы даже предположил, что контакт с Ренье будет там, но таскать за собой четыре сотни тысяч долларов через границы и океаны туда и обратно?.. Итак, два варианта. Первый: Пелларес отказывается от сделки с Ренье. Второй: сделка будет продолжена. Что бы ты выбрал?

– Я бы отказался от сделки, – выбрал Трэйтолю. – Но я не Пелларес.

– Правильно! Поэтому завтра я зайду в гости к моему приятелю Леопольду Фришману – по моей наводке он заграбастал двух живых революционеров, теперь он мой должник.

Когда желтый "фольксваген" подъехал к отелю, Боксон подвел итог:

– Пелларес не вернется в Брюссель, но не уедет из Европы. Мы его возьмем!

7

Боксон явился в отдел по расследованию убийств рано утром. Фришман взволнованно спросил:

– Чарли, ты пришел подарить мне ещё парочку террористов?

– Нет, Лео, я пришел воспользоваться своим правом первой ночи!