Текст книги "Гуси к чужому обеду"

Автор книги: Александр Ивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– А если ты ошибаешься? – спросил Боксон.

– В декабре 73-го ты вляпался в какую-то странную перестрелку, с тобой тогда был американец... Он тебя завербовал?

– Нет! Святая правда – он меня не завербовал! Меня вообще никто и никогда не вербовал – кому я нужен?..

– Самая большая ценность в этом мире – люди, умеющие делать дело. Ты, кстати, зафиксирован даже в Интерполе...

– Подобное внимание мне льстит!..

– А что тебе ещё остается? Но все равно – у меня к тебе деловое предложение.

– Излагай!

– Министерство иностранных дел Французской республики нуждается в твоей помощи...

– А если я откажусь? Даже не начиная слушать...

– Твое имя упомянуто не только в уголовном деле о ранении американского гражданина, но также и в деле о взрыве в брюссельском отеле "Брюгге"... И расследование этих дел, кстати, может быть возобновлено...

– Архив Интерпола, должно быть, увлекательнейшее место!..

– Для тех, кто умеет внимательно читать. В том числе – и между строк...

– Шантажу нельзя поддаваться – так гласит учебник криминалистики!.. У министерства иностранных дел республики есть ещё какие-нибудь привлекательные для меня аргументы?..

– А что ты считаешь привлекательным для тебя аргументом?

– Прежде всего – подтверждение твоих полномочий, ибо такую фанеру, Боксон указал на удостоверение французского министерства, – за полсотни баксов мне нарисуют в любом портовом городе и даже скрепят личным факсимиле министра. Если ты действительно представляешь государственную структуру, то пусть мне выдадут французское разрешение на огнестрельное оружие – например, на револьвер "Смит-Вессон". И получить эту бумагу я должен вполне официально во французском консульстве. Устраивает?

– Черт, красивый ход! – Лавьер усмехнулся. – Твои приятели из Легиона называли тебя сумасшедшим, но когда тебе надо, ты проявляешь редкостное здравомыслие...

– Я – офицер, и во всех случаях должен быть умнее своих солдат, иначе грош мне цена...

– Позиция далеко не бесспорна, но предложение принимается! Что ж, с разрешением не должно быть сложности, французский паспорт у тебя есть. Двойное гражданство, наверное, очень удобно...

– Родители не хотели, чтобы я служил в армии, и потому записали меня англичанином...

– Что все равно не помешало тебе пять лет прослужить в Легионе... Что ещё?

– В дальнейшем мне потребуется письменное подтверждение моего права осуществлять военную службу за рубежом.

– Невероятно проблематично, почти невозможно, – наши чиновники никогда не возьмут на себя ответственность за твои африканские приключения... Ты ведь собрался воевать в Африке?

– Латинская Америка меня сегодня не интересует – все тамошние партизанские войны можно прекратить одним росчерком пера – земельная реформа и элементарные гражданские свободы сведут любое партизанское движение к элементарному бандитизму, а это уже не так страшно. Африка – вот где предстоят локальные конфликты! А без нейтрального ко мне отношения со стороны правительственных учреждений мой спокойный отдых во Франции будет невозможен – меня могут арестовать хотя бы в качестве благожелательного жеста какому-нибудь очередному африканскому президенту!

– Достойный ответ! Думаю, мы будем сотрудничать!..

На сцене начал свои джазовые изыски африканский саксофонист, он работал без ритмического сопровождения, и Боксону вспомнился Нью-Йорк – летом 68-го точно такой же чернокожий парень играл на саксофоне перед группой туристов около порта, а Боксон сидел на горячем асфальте тротуара и ел настоящий нью-йоркский хот-дог...

– Откровенно говоря, ты получишь больше, чем разрешение на оружие, продолжал Лавьер. – Министерство создает специальную группу военных специалистов, которые будут работать военными советниками при различных правительствах. Причем не только в Африке – например, ты со своим знанием испанского будешь незаменим в латиноамериканских странах – даже с учетом твоей к ним антипатии... Главная цель проекта – соблюдение интересов Французской республики. Раскрытый в прошлом месяце заговор против заирского президента Мобуту характеризует перманентную нестабильность региона, иногда выгоднее поддержать диктатора, чем бросить страну в непредсказуемый хаос... В конечном итоге, интересы республики совпадают с интересами западного мира вообще – ещё неизвестно, как откликнется в стратегическом будущем, в частности, недавнее объявление независимости Коморских островов... Некоторые аналитики, на основе имеющихся данных об их правительстве, предсказывают немалые проблемы... А посмотри на стратегическое положение островов Зеленого Мыса!.. Оттуда можно контролировать всю Атлантику...

– Военные базы русских?..

– Или китайцев. Ещё неизвестно, что хуже...

– Вот будет переполох, если люди председателя Мао высадятся на островах!..

– И сделать они это могут на вполне законных основаниях, как когда-то в Корее! Вот для предотвращения подобных ситуаций и нужны французские военные советники...

– У этих военных советников будет право выбора страны?

– Да, конечно, – какой смысл направлять человека на нелюбимую работу? Межгосударственные отношения имеют некоторые стандартизованные процедуры, но это все-таки не конвейер на автозаводе...

– Величина гонорара?

– В каждом конкретном случае оговаривается персонально и зависит от множества факторов, в том числе – и от непредсказуемых...

– А как же насчет сигарет "Лаки Страйк" и моих американских друзей?

– Ты же сказал, что тебя не завербовали, а краткосрочные контракты даже приветствуются – они расширяют сферу действия...

– У меня остались обязательства перед покойным Стокманом...

– Можешь забыть о них!

– Нет, Роже, я их выполню – с учетом твоего предложения! Тебе известно, куда Стокман собирался нас отправить?

– Если в случае с Шарлем Руно был тот же заказчик, то, по всей вероятности – северная Ангола.

– Кто такой Шарль Руно? – насторожился Боксон.

– В самом начале этого года, в Париже, кто-то пытался нанять целую группу наемников. Покупатель обратился к некоему Шарлю Руно, бывшему легионеру, воевавшему в Конго на стороне Чомбе. Руно пообещал доставить в Африку сотню отчаянных головорезов и получил в качестве аванса двести тысяч долларов. Наличными...

– Нет, Роже, не верю! – улыбнулся Боксон. – Покажи-ка мне того дурака, который за просто так выложит двести тысяч баксов!..

– Покажи мне того дурака, который возьмется за это дело без существенного аванса! – в тон ему ответил Лавьер.

– Максимум – двадцать тысяч! Больше никто не даст – никому и никогда!

– Не будь так категоричен, Чарли! Руно отвечал за эти деньги своей жизнью...

– И каков результат?

– Впечатляющий! Труп Шарля Руно нашли на следующий день. Особо отмечу: с перерезанным горлом...

– Какое унылое однообразие! Так, – к Боксону вернулась серьезность. – Если ты не врешь – а ты, похоже, не врешь, – то наш друг Стокман сыграл в тот же покер... Инстинкт самосохранения рекомендует мне бежать из Лондона со всех ног...

Некоторое время оба молчали – на сцене размещал свои инструменты барабанщик, в наступившей тишине разговоры в полупустом зале слышались отчетливо. Барни Кифф в одиночестве пил пиво и сосредоточенно заполнял клетки газетного кроссворда.

– Зачем ты рассказал мне про Шарля Руно? – спросил Боксон.

– Чтобы ты был предельно осторожен, – ответил Лавьер, – рядом с нами бродит убийца...

– Сообщи о нем в Скотланд-Ярд...

– Скотланд-Ярд уже получил сообщение от французской полиции, и даже вежливо поблагодарил за помощь! Но англичане очень довольны уже имеющимся кандидатом – Стэнли Бердеком...

– Я могу передать информацию о парижском убийстве в газеты...

– Попробуй, но тогда будь особенно осторожен – это очень опасный убийца!

– Я уже догадался!..

4

Клаус слушал доклад Мак-Рэя молча; Боло же, напротив, постоянно вставлял реплики – из-за вечерней драки в баре американец был в ярости – охранники попытались задержать мелкого сбытчика наркотиков, но тот оказался не один, и его приятели напали на охрану сзади, хорошо, хоть убитых не было, но такое нападение есть серьезный знак – кому-то "Черный лотос" очень мешает...

– Фотопленку, говоришь, не засветил, а забрал с собой, не вынимая из кассеты? – уточнил Клаус.

– Да, сработал профессионально!.. – признал Мак-Рэй.

– Да к чертям этого Боксона, – буркнул Боло, – я позвоню в Вегас, сколько надо парней, столько и приедет!..

– Наверное, мы так и сделаем! – легко согласился Клаус. – Поразмыслим ещё немного, может, как-нибудь и его используем – одноразово...

– Ага, как презерватив! – хохотнул компаньон.

Клаус дождался, когда Мак-Рэй вышел из кабинета и уставил указательный палец в грудь Боло:

– Ты хитер, старина, но не умен!

– Ты говоришь мне это уже тридцать лет!..

– И буду повторять это ещё столько же! Боксон не успел отслужить в Легионе один срок, как стал офицером – тебя это не настораживает?

– Ничего особенного, парень с головой...

– Правильно – с головой! Его купили – вместе с его головой – понимаешь?

– Кто купил?

– Неважно – военная разведка, контрразведка или что там у французов ещё есть... За ним кто-то стоит – кто-то очень сильный! Этого Боксона можно использовать – лучше всего для подбрасывания дезинформации...

Боло молчал. Будь его воля, он давно бы бросил этот чертов Лондон, этот проклятый бар, этого непоседливого Клауса со всем его хитроумием, перебрался бы куда-нибудь в Калифорнию, купил бы домик где-нибудь между Лос-Анджелесом и Сан-Диего, вечерами бы пил пиво и смотрел на закат... А в прохладную ночь его согревала бы плохо говорящая по-английски филиппинская девчонка...

– Не тоскуй, компаньон! – сказал Клаус. – Мы ещё не так стары, чтобы просиживать задницы на террасе...

– Мы уже не так молоды, чтобы играть в ковбоев... – проворчал Боло. Вчерашняя шпана пришла не сама по себе – их кто-то послал... Ты сможешь выдержать войну?

– Если ты называешь войной вчерашнюю поножовщину – то это не война! Война была весной 42-го, под Севастополем! Я дрался в рукопашной с русскими моряками – по сравнению с этим вся остальная моя жизнь была сплошным отдохновением разной степени активности! Лондон – не Чикаго, англичане давно потеряли свою бульдожью хватку, Бикслер и Диаш уничтожат любого нашего противника...

– И привлекут внимание полиции!..

– Боло, полиция давно уже нас зарегистрировала и вложила в картотеку!.. Нам этого не изменить, будем продолжать работу...

(Боло не был согласен с компаньоном. Что мог знать Клаус о настоящих гангстерских войнах, жестокость которых ещё в незапамятные времена вынудила противников принять правило: не воевать против женщин и детей, и это правило всегда и неизменно нарушалось? Как объяснить Клаусу, что настоящая гангстерская война – это постоянная тревога, боязнь предательства со стороны самых близких людей – а предают самые близкие, другим ведь ты уже не доверяешь? И эта постоянная тревога иногда переходит в психоз, с которым не пойдешь к психоаналитику, и нервы сдают, и тогда сорвавшийся человек реагирует на стук в дверь выстрелами – не из-за этого ли рекомендуется всегда стоять сбоку от двери? Но бывает ещё хуже, когда появляется смутно растущее подозрение, когда любое действие друга приобретает двойной смысл, и случайная неудача становится поводом для обвинения, а попытка оправдания расценивается лишь как ловкая увертка предателя. Наверное, поэтому итальянцы строят свои банды по семейному признаку, но в каждом поколении все равно находится хоть один, смотрящий в другую сторону, продавшийся врагам, и не сразу становится известно – кто? И осознаешь, что собственных сил не хватит для продолжения войны, и надо найти союзников, а слабейшая сторона известна с самого начала, и тогда любой шаг может стать последним – предательство союзников есть закономерность, в стае шакалов иначе не бывает...)

– Клаус, я все-таки старею... Как не крути, но мы уже прожили жизнь... На что ты надеешься?

– На продолжение жизни, Боло! Ещё в тюрьме я решил, что жить буду до своего последнего дня – каким бы он не был...

Клаус действительно в 1942 году служил обер-лейтенантом в 11-й армии вермахта и участвовал в штурме Севастополя. Там же, на севастопольских развалинах, он подобрал обгоревший сборник пьес Шекспира на английском языке и имел неосторожность вслух прочитать монолог главного героя из "Ричарда III". Услышавший декламацию солдат из его взвода, недоучившийся студент филологии из Гамбурга, написал донос в гестапо: "пропаганда вражеской культуры!". С Клаусом провели беседу и, определив, что английским языком молодой офицер владеет в совершенстве, направили его распоряжение военной разведки – абвер. Из пехотинца сделали диверсанта.

В 1943-м руководству абвера показалась подозрительной серия провалов контактирующих с ирландской мафией агентов, и для проверки подозрений в Штаты направили Клауса. Его арест был предусмотрен, Клаус блестяще сыграл свою роль в кратковременной, но почему-то безрезультатной радио-игре, и пережил капитуляцию рейха в достаточно комфортабельных условиях американской тюрьмы, проявляя лояльность к начальству и демонстрируя неизменно хорошее поведение. В 1947-м американцы его за ненадобностью выпустили, снабдили новыми документами и депортировали в Германию. Там Клаус узнал о гибели всей своей семьи в осажденном Бреслау; на удивление быстро отыскал некоторых бывших руководителей, забывших о нем в катастрофе последних лет; доложил о выполнении задания. С помощью уцелевших сослуживцев он установил связь с нацистскими структурами в Уругвае и Аргентине, а так как имел отличную подготовку для работы в США и знакомства в уголовной среде, то, по заданию нового руководства, вернулся в Нью-Йорк. Послевоенный экономический рост предоставлял огромные возможности для вложения вывезенных из рейха капиталов – "новый курс" покойного президента Рузвельта начал давать свои результаты, растущий спрос стимулировал производство, гигантский внутренний рынок требовал инвестиций и не особенно интересовался их происхождением. Начавшаяся компания охоты за коммунистическими агентами удачно отвлекла внимание секретных служб от активности нацистских финансистов.

Военные перевороты в Латинской Америке поначалу не воспринимались всерьез, новые правительства не посягали на частные финансово-промышленные активы, но когда партизаны Кастро без боя вошли в Гавану, стареющим эсэсовским бонзам пришлось призадуматься. Появление в Боливии маленького отряда Эрнесто Че Гевары расценивалось, как преддверие нового Сталинграда. Федеральное казначейство США, к своему немалому удивлению, вдруг обнаружило, что налоги можно брать не только с коммивояжеров, автомехаников и домохозяек, но и с финансовых магнатов. Изумленные открытием такой примитивной истины, агенты министерства финансов набросились на сомнительные банковские счета с голодной яростью ирландских волкодавов. Простой арифметический подсчет показал, что затраты на отмывание денег в Штатах и Европе примерно одинаковы, так что парагвайские, аргентинские и чилийские капиталы двинулись через швейцарские, люксембургские и лихтенштейнские банки в европейскую промышленность.

Клаус был одним из многих, поэтому, когда у его главного контрагента Боло возникла открытая конфронтация с правительством США, обоих просто перевели на европейское направление. К середине 70-х не забывавший своего интереса Клаус накопил достаточно денег для спокойного проживания где-нибудь в немецкоязычной местности, но неуемная жажда деятельности привела его к покупке бара "Черный лотос" и к попыткам ещё немного поиграть в политические игры. Старые товарищи по оружию идею поддержали.

– Боло, старина, за нами стоит такая сила, что никакие местные гангстеры нам не страшны! – сказал Клаус.

Боло недовольно засопел, пыхтя сигарой:

– Остались такие же старики, как и мы...

– Ошибаешься! За нами стоят не старики – за нами стоят финансы! К тому же лондонская шпана на войну не способна...

В дверь постучали.

– Войдите! – сказал Боло.

В распахнувшуюся дверь вошел радостно улыбающийся Боксон, вслед за ним изображающий непонимание Мак-Рэй.

– Я так рад видеть вас живыми, джентльмены, что совсем не буду выражать своего неудовольствия вашим вмешательством в мою частную жизнь... – с этими словами Боксон протянул Клаусу пустую фотографическую кассету.

– Вы смелый молодой человек! – сказал Клаус и бросил кассету в корзину для бумаг. – Похоже, вы ознакомились с работой вашего друга Джейми...

– Да, мистер Клаус, у Мак-Рэя несомненный талант фоторепортера, я даже готов взять его в Африку...

– В Африке вам нужен фоторепортер? – спросил Клаус.

– А как же! Джейми сделает около двух сотен высококачественных снимков из жизни наемников и потом продаст их в какой-нибудь дамский журнал – уверен, номер с этим фоторепортажем пойдет нарасхват...

От таких слов лицо Мак-Рэя вдруг замерло – подобный вариант заработка ещё не приходил ему в голову, невероятная простота замысла и перспективы осуществления прямо-таки ошеломляли.

– Ну ты и хитрюга! – рассмеялся Боло. – Хочешь увести у нас лучшего фотографа...

– Боло, если это лучший фотограф, то рано или поздно он уйдет сам! отпарировал Боксон. – Лучше расскажите-ка мне, джентльмены, зачем вы послали славного парня Джейми следить за мной?..

– Вы полагаете, мы обязаны дать вам отчет в своих поступках? – спросил Клаус.

– Придется, джентльмены, я ведь могу обратиться в полицию... Согласитесь, ваше заведение, представшее в несколько ином ракурсе, может привлечь ненужное внимание некоторых чересчур активных работников министерства внутренних дел...

– Парень, ты пытаешься нам угрожать? – злобно произнес Боло. – Да ты даже не думай об этом!..

– Боло, ты пытаешься угрожать мне? – невозмутимо отозвался Боксон. – Мне трудно в это поверить!..

– Прекратите, – резко сказал Клаус, – сегодня трупы уже не вывозят! Итак, мистер Боксон, перейдем сразу к делу: меня интересуют ваши связи среди бывших легионеров. Цель – создание группы готовых на все военных специалистов для выполнения краткосрочных контрактов в странах третьего мира.

Боло необыкновенно удивился таким словам компаньона, но, по многолетней привычке, удивления никак не проявил, и даже, сделав понимающее лицо, согласно закивал:

– Это серьёзное дело, парень, советую хорошенько подумать!

– Мир определенно сошел с ума! – грустно констатировал Боксон. – Всем подавай военных специалистов... Страны третьего мира трепещутся в экстазе... Вам ещё не надоела эта чушь?

"Отлично поставил вопрос! – подумал Клаус. – Начинает с отрицания, заставляет уговаривать. Точно, он из французской разведки, пора подкинуть идею..."

– Мистер Боксон, – сказал Клаус, – ситуация на Черном континенте перманентно взрывоопасна. Колониальные империи рисовали свои границы по линейке, освободившиеся государства превратились в сосредоточия межплеменных разногласий, даже жесточайшая диктатура правительства чаще всего превращается в диктатуру какого-либо одного этноса. Ваш друг Джейми служил в Кении, об африканском театре военных действий знает не понаслышке...

– Мерзкое место! – вставил молчавший до того Мак-Рэй.

– Поэтому в ближайшие десятилетия спрос на наемников будет стабилен. Но, как вы понимаете, требуются прежде всего офицеры – с боевым опытом и авторитетом... Вы, разумеется, слыхали такое название – Шаба?

– Раньше эта местность называлась Катанга. – ответил Боксон.

– Именно там в ближайшее время могут понадобиться наемники...

– Вполне возможно! А также вы можете перечислить ещё полдюжины африканских названий – наверное, каждый племенной вождь считает себя достойным президентства...

– И если у вождя есть чем платить – то почему бы не помочь ему в осуществлении мечты? – завершил мысль Клаус.

– У вас есть необходимые контакты в Африке? – спросил Боксон.

– Я смогу их установить – так будет точнее – с вашей помощью.

– Мне предстоит разъезжать по джунглям и разговаривать с главными колдунами племени, нет? А управлять вы будете из бара "Черный лотос", да? Мистер Клаус, не пора ли говорить серьезно?..

– Вам не потребуется разъезжать по Африке! Точные цели вы будете получать от меня лично, в каждом отдельном случае гонорар будет оговариваться особо. Ваша задача – создать группу солдат, способных в течение недели прибыть в любую точку земного шара, выполнить задание и вернуться обратно.

"Клаус свихнулся! – мысленно запаниковал Боло. – Я в тюрьме не выживу!.."

Мак-Рэй сохранял задумчивость – он действительно размышлял о перспективах фоторепортажа, риск минимален, под пули лезть вовсе не обязательно, а пора-тройка заснятых кассет могут обеспечить несколько лет спокойной жизни. Или, как минимум, несколько месяцев.

"Ну, дрогни, парень! – мысленно упрашивал Клаус. – Ты же хочешь иметь свою команду, это же мечта любого наемника, дрогни!.."

– Кто будет командовать этой группой? – спросил Боксон, и Клаус заликовал.

– Тактическое руководство будет осуществлять командир группы, то есть вы.

– Для создания боеспособной группы требуется время, место и снаряжение. Кто будет все это оплачивать?

– Я. И подчиняться вы будете только мне.

– Сколько я буду получать во время работы по созданию группы?

– Стандартная оплата: двести фунтов в неделю плюс оперативные расходы.

– Когда приступать к выполнению?

– Вчера! Но, так как к вчерашнему поезду вы опоздали, то начинайте сегодня. Прямо с этой минуты...

5

Джулия Вуд смотрела на Боксона насмешливо, как на глупого мальчишку, старающегося выглядеть взрослым. Он рассказывал:

– Однажды у Хемингуэя, в романе "Фиеста", я встретил сцену рыбалки в горной Испании. Свойство гения в том, что он умеет передать несколькими словами чувство... – Боксон подцепил ложечкой большую клубнику и аж зажмурился от удовольствия. – Когда вся наша семья жила в Пиренеях, крестьяне называли отца "сеньор инженер", здороваясь, снимали шляпу, отец отвечал тем же, такое уважение возможно лишь в глухой провинции... Так вот там я впервые пошел на рыбную ловлю. Это воистину потрясающе: ледяная вода в горной речушке, ветви деревьев, свесившиеся с берега, бесшумное падение в воду искусственной мухи, которую так старательно связывал накануне из нескольких шерстинок и цветных ниток. И зачем-то затачивал крючок, он ведь и без того был острый... А когда клюет, выдергиваешь из воды сверкающее тело форели... Это так здорово!

– Я представила картину, и мне захотелось поймать хоть одну форель. Но только на искусственную муху! – Джулия рассмеялась.

В меню джаз-клуба "Катанга" появилось новое блюдо – клубника со сливками, сражающиеся с лишним весом дамы недовольно скривились, вся остальная публика приняла новшество восторженно. Завершать ужин клубникой со сливками внезапно стало модным, касса клуба неожиданно получила заметное пополнение, бармен Корнелиус рискнул добавлять клубничную ягоду во все коктейли, сочетание с виски получилось оригинальным.

– А в Гватемале индейцы научили меня ловить рыбу маленьким копьем, надо только правильно прицелиться и выбрать момент...

– Ага, значит, в джунглях вы не пропадете? – спросила Джулия.

– Ну, часов восемнадцать я продержусь, а вот за девятнадцатый – не ручаюсь!..

Музыкант Кен Эткин опять вытащил на сцену кенийский там-там, на этот раз к ритму присоединилась мелодия "Болеро" Равеля, исполняемая на крохотных бамбуковых дудочках, присланных откуда-то из Индонезии. Дудочки, конечно, по громкости там-таму уступали, но с помощью микрофона и усилителя звучали вполне убедительно.

– Что такое современный рынок живописи? – вдруг спросил Боксон. – Может быть, мне тоже следует открыть галерею?..

– Вас действительно интересует эта тема?

– Круг моих интересов весьма широк...

– Если коротко, то – современный рынок живописи, как и любой рынок вообще, представляет собой взаимовыгодную связь между покупателями и продавцами.

– А если подробнее?

– Если вас интересуют детали, то лучше всего полистайте последние каталоги "Кристи" и "Сотби", прогуляйтесь по галереям – их список вы можете получить в любом туристическом бюро, загляните в антикварные магазины, но серьезные антиквары не склонны к пустой болтовне, а несерьезные торгуют чаще всего фальшивками... Мода на живопись, как и любая мода, практически непредсказуема, имя, гремевшее в прошлом году, в следующем году могут навечно забыть, помнить будут лишь его покупатели... Совершенно неизвестный мастер может неожиданно получить хорошую прессу, цены на его картины взлетят запредельно, выгоду получат все... Кроме, разумеется, покупателя!.. – она затянулась ментоловым дымом сигареты "Сэлем".

– Каким образом совершенно неизвестный мастер может получить хорошую прессу? – заинтересовался темой Боксон.

– Проще всего было бы сказать, что реклама делается за деньги, но... На рынке живописи можно угрохать в рекламу кучу денег и не получить отдачи живопись, конечно, товар, но товар особый, интеллектуальный... Как литература – плохая книга есть плохая книга и от объема рекламы лучше не станет, потому-то книги сначала издают пробными тиражами, и лишь уверившись в успехе, вкладывают деньги в большой тираж.

– Но живопись, как я понимаю, товар не тиражируемый – копия не равноценна оригиналу, даже авторская...

– Вам знакомо понятие "авторская копия"?

– Мой парижский друг, Жан-Луи Алиньяк – художник...

– Алиньяк? Он получил первую премию на западноберлинском бьеннале в прошлом году, был большой скандал...

– Жан-Луи устроил скандал?! Быть не может, не верю, это тишайший парень!..

– Скандал учинил другой претендент, итальянец Андриетти, – по неписаной традиции, в прошлом году премию не должен был получать представитель Франции, потому что французу она досталась в предыдущий раз, а два раза подряд увозить приз в одну страну недопустимо, можно даже сказать – неприлично...

– И чем все закончилось?

– Ваш тишайший парень устроил прощальную пресс-конференцию, пригласил на неё Андриетти и при всех попытался вручить ему премиальный чек. Итальянец бросил в Алиньяка стулом, оба маэстро сошлись в рукопашной и упали под стол. Репортеры рыдали от счастья...

– И что потом? – сквозь смех простонал Боксон.

– Немка Дагмар Флосс, получившая третью премию, вылила на них воду из цветочной вазы и гении успокоились. Потом их обоих видели у Берлинской стены они пытались бросать в восточный сектор пустые пивные банки. Неужели вы действительно об этом не знали?..

– Действительно не знал – в прошлом году я не всегда имел возможность следить за жизнью европейской богемы... А с Жан-Луи мы познакомились в клубе дзю-до – совершенно случайно наши родители привели нас туда в один день и в один час, и мы сидели в коридорчике, ожидая результатов их разговора с тренером. В тот день у меня был синяк под правым глазом, а у Жан-Луи – под левым. Между прочим, у Алиньяка тоже черный пояс!

– Вы – чемпион?

– Нет, чтобы стать чемпионом, нужны совершенно иные душевные качества! Черный пояс – это всего лишь свидетельство об определенном наборе выученных и отработанных приемов, своего рода выпускной диплом – тренер дал нам знания, как их применить в дальнейшем – зависит от нас... Из меня не получился спортсмен... Быть может – к сожалению!..

– Вы упоминаете Париж в интересном контексте... Вы там часто бывали?

– Я там родился... Родовспомогательное заведение при монастыре Вознесения Девы Марии действует до сих пор... Но, по-моему, мы отклонились от темы. Итак, мы прервались на непредсказуемости спроса. Можно ли создать спрос на живопись?

– Запросто – выпустите кассовое кино о Модильяини, и иметь его полотна в своей спальне сочтет жизненно необходимым каждая американская домохозяйка...

– А в Британии?

– Здесь не так много новых капиталов, обратите внимание на аукционную публику: американцы, японцы, арабы. Европейцы чаще всего покупают какую-нибудь мелочь, основные коллекции собраны ещё в прошлом веке...

– Почему цены на модернистов так высоки? По сравнению со старыми мастерами...

– Потому что легче отследить происхождение картины – очень много подделок, войны и мятежи не способствовали сохранности архивов, а рискнуть на серьезную экспертизу решится не каждый владелец – вдруг столь ценное полотно окажется фальшью, сомнение возникнет ко всей коллекции, упадет её ликвидность, а ведь в живопись вложены семейные состояния...

– Часто ли обнаруживаются подделки у солидных коллекционеров?

– Очень редко, по-настоящему солидные коллекционеры занимаются собирательством нескольких поколений, приглянувшуюся картину отслеживают годами, ведут длительные переговоры: "Вы мне – Рубенса, я вам – Веласкеса, и рисунок Ван Эйка в придачу..." При этом обе стороны должны быть уверены в подлинности обмениваемых раритетов.

– Можно ли в наши дни купить Рубенса?

– Старики-коллекционеры умирают, а их дети подвержены совершенно иным соблазнам, чем поколение назад, так что коллекции выставляются на аукцион – и вот тогда появляется возможность приобрести сертифицированный шедевр... Боже, как нехорошо я сказала – "сертифицированный шедевр"!.. – она с силой смяла сигарету в пепельнице.

– Не огорчайтесь, все в этом мире есть товар, и все имеет свою цену... – с печальной усмешкой произнес Боксон. – Давайте, возьмем у Корнелиуса пару коктейлей покрепче, напьемся до невменяемости, устроим драку вон с теми студентами...

– "Столичная" с клюквенным соком? Или "Абсолют" с апельсиновым? И то, и другое со льдом? – спросила она. – Перестаньте, Чарли, в этом мире есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги, о них можно только молить, но молитва чаще всего остается не услышанной... И уход в пьянство заканчивается возвращением обратно, и все, что было плохим, осталось, хорошее же исчезает бесследно... Но не будем о грустном! – она коснулась его руки. – Мир все-таки не так плох...

– Да, особенно отчетливо я осознаю это, когда сижу напротив красивой умной женщины и радуюсь своей удаче – мне снова дико повезло, наверное, мне помогли добрые духи там-тама...

– Вы верите в потусторонний мир?

– Я верю в непознанное и сомнительное, хотя сеансы с участием медиумов мне почему-то смешны...

– Медиум – это человек, способный к сверхчувственному восприятию, разве вы не встречали таких?

– Последний медиум, которого я видел, был индейский шаман – он полночи прыгал с завываниями вокруг группы раненых и трое из них скончались без мучений. Двое выжили... Я в их числе...

Закончивший свое выступление Кен Эткин сел за их столик:

– Я даже не буду спрашивать разрешения, ребята, – вам придется смириться с моим присутствием. Я задыхаюсь от зависти и ревности: Джулия так ласково смотрит на этого громилу, что ваше счастье не дает мне покоя...

– Ты очень вовремя, Кеннет, – сказал ему Боксон, – я уже исчерпал нейтральные темы и начал рассказывать всякие глупые случаи из моей жизни, а они крайне неинтересны...