Текст книги "Гуси к чужому обеду"

Автор книги: Александр Ивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Фотовспышки заполыхали, казалось, со всех сторон, когда группа Форбеса почти бегом пересекала зал аэропорта, некоторые наемники пытались закрывать лица, нелепо поднимая к головам сумки, но некоторые, в том числе Боксон, Лавьер и Герхарт держались спокойно и уверенно – как профессионалы, они не считали себя виновными в чем-либо аморальном, и потому стыдится им было нечего, тем более что среди репортеров стоял Мелвин Хэккет – Боксон предупредил его накануне – надо создавать должный образ!

Первым к таможенному чиновнику подошел Форбес и положил перед ним карточки с наклеенными фотографиями – эти подобия документов он изготовил накануне вечером, некоторые фотографии были сделаны фотоаппаратом "Поляроид". Чиновник недоуменно посмотрел на картонки, потом на Форбеса, остановил взгляд на группе джентльменов, ожидающих разрешения пройти на посадку, снова посмотрел на карточки.

– Это что такое? – спросил он.

– Документы на выезд из страны. Футбольная команда "Манчестер Саузер клаб". При возникновении вопросов просьба звонить вот по этому телефону. Форбес показал чиновнику какую-то визитную карточку.

– Я не обязан никуда звонить. Заберите свои бумаги. Все вопросы – к администрации.

Форбес опять скрылся за дверями служебного коридора. Боксон поставил свой рюкзак на пол и сел на него:

– Отдыхайте, парни, впереди долгий путь!

Полицейский, прогуливающийся по залу, озадаченно наблюдал, как два десятка мужчин разом расположились на полу, создав некоторое подобие солдатского привала. Восторженно заметались фоторепортеры, засверкавшие своими фотовспышками с удвоенной частотой – кадр был потрясающе хорош, не каждый день выпадает такая удача – наемники на отдыхе!

Форбес выбежал из дверей через полминуты с каким-то джентльменом в штатском. Пиджак на джентльмене был несколько мешковат – естественно, услуги хорошего портного стоят дорого, а в костюмах из магазина готовой одежды вероятность наплечной кобуры не предусмотрена.

– Персональный конвой... – проговорил Сэм Доупленд, он тоже присутствовал у Стокмана на ужине, сейчас на его ногах Боксон увидел хорошо разношенные армейские брезентовые ботинки, лямки рюкзака были подтянуты с точностью до сантиметра, а часы на руке закрывались специальной антибликовой крышкой. Кому-то наверху очень хочется выдворить нас из страны...

– Не выдворить, – поправил Боксон, – вышвырнуть...

Штатский сказал таможеннику всего несколько слов, тот брезгливо поморщился и начал шлепать печать прямо на картонки Форбеса. Чиновник старался не смотреть на проходящих около его стола наемников и демонстративно направил свой взгляд на открытую страницу какого-то ведомственного циркуляра.

После такого успешного преодоления паспортного контроля Форбес раздал наемникам посадочные талоны на самолет. В талоне Боксона было написано: "Сэм Форд". Судя по некоторому оживлению, во всех прочих посадочных талонах также были проставлены совершенно чужие имена.

– Тренер, откуда взялся этот Уильям Гортроп? – спросил Лавьер, указывая на свой талон.

– Из телефонной книги! – довольно ухмыльнулся Форбес. – Все в порядке, парни, нам помогают на самом верху!..

Воздушный путь из Лондона до Брюсселя совсем краток, размещенные в хвостовой части самолета наемники под бдительным, почти отеческим оком Форбеса вели себя смирно, восторженно улыбались длинноногой стюардессе, разносящей минеральную воду, карамельки и пончики, некоторые даже попытались заснуть в откинутых креслах.

В аэропорту Брюсселя вся группа осталась в экстерриториальной зоне, Форбес настрого предупредил:

– Джентльмены, любой шаг отсюда будет рассматриваться как попытка незаконного пересечения границы, по местным законам карается строго, не пытайтесь рисковать...

К Боксону подошел Лавьер:

– Чарли, прогуляемся в беспошлинный магазинчик...

– Мне нечего там покупать, все с собой... – отмахнулся Боксон, но Лавьер настаивал:

– Пошли, Чарли, надо поговорить!..

Магазинчик беспошлинной торговли находился в соседнем зале той же экстерриториальной зоны, Боксон взял рюкзак, сказал встрепенувшемуся при виде этого движения Форбесу:

– Куплю сигарет...

Лавьер и Боксон зашли в небольшой коридорчик между залами, и бельгиец указал на дверь с надписью "Запасной выход":

– Нам сюда, Чарли!

– Ты уверен?

– Более чем... Проходи, нас ждут!

За дверями оказалась узенькая лестница, они спустились на пару пролетов, Лавьер указал на такую же узкую дверь без надписи:

– А теперь сюда...

В небольшой комнате стояли несколько дешевых пластмассовых стульев и такой же стол. За столом сидел мужчина в аккуратном темном костюме, галстук строгостью столь же темных тонов наводил на мысли о таинственной и неодолимой мощи безликой бюрократической машины.

– Добро пожаловать в Бельгию, господин Боксон! – сказал мужчина и указал на стул напротив: – Присаживайтесь, нам предстоит долгая беседа!..

– Простите, но я боюсь опоздать на самолет...

– Рейс в Киншасу будет только через полтора часа, мы успеем подписать все необходимые бумаги...

– Никаких бумаг я подписывать не буду! – категорично заявил Боксон. – К тому же, я не расслышал ваше имя и должность...

– Альбер Дюкен, информационная служба министерства иностранных дел Бельгийского королевства. Не вижу смысла в дискуссии, у нас много дел. Господин Лавьер, как я знаю, рассказал вам об интересе нашего ведомства к африканским проблемам, принципиального отказа вы не высказали, пришло время сделать следующий логический шаг – высказать принципиальное согласие и заключить договор о сотрудничестве. – Дюкен открыл лежащую на столе кожаную папку.

– Мой коллега Лавьер говорил мне о работе на Французскую республику, но не на Бельгийское королевство...

– Я уважаю ваши республиканские убеждения, но у вас паспорт подданного британской короны... Впрочем, тема бессодержательна...

– Чарли, перестань кокетничать, ты же понимаешь, что твоя подпись нужна исключительно для формальности – иначе не получить финансирования! – вмешался Лавьер. – Не все ли тебе равно, от кого получать деньги?!

– Как красиво ты сейчас сказал, коллега, – с тихим воодушевлением сказал Боксон. – "Не все ли равно, от кого получать деньги!..". Как ты ошеломляюще прав! Иногда мне действительно все равно, и даже сейчас источник финансирования не имеет особого значения, но – никаких бумаг я подписывать не буду. Однозначно – не буду! Ибо любая подпись делает меня зависимым, а к своей независимости я шел долгие годы... Я понятно излагаю?

– Так, Боксон, – Дюкен встал из-за стола, – или вы подписываете все наши бумаги, или мы сейчас арестовываем вас за проникновение на территорию Бельгии по подложным документам – выбирайте!

– Я уже выбрал, господин Дюкен! Правительство Соединенного Королевства сознательно пошло на отправку из страны группы военных специалистов, а вы неуклюже вмешались в это дело. Огласка неминуема! Газеты, телевидение, брифинг в министерстве... Угадайте с трех раз, сколько вы продержитесь в своем кресле, если организуете международный скандал по такому пустячному поводу? Как насчет пропавшей надбавки к пенсии за выслугу лет?..

...Из Лондона в Брюссель вылетело двадцать наемников. Из Брюсселя в Киншасу – восемнадцать: поднявшиеся на борт самолета служащие бельгийской полиции вывели из салона Роже Лавьера. Вторым отставшим был парень по имени Гарри Уорд, он спрятался в дамском туалете и не выходил, пока самолет на Заир не поднялся в небо. Поздно вечером блуждающего по экстерриториальной зоне Уорда арестовали бельгийские таможенники. Он не успел потратить полученный от Форбеса аванс, и после непродолжительного разбирательства первым же утренним рейсом был за свой счет отправлен в Лондон. Его арестовали прямо в аэропорту Хитроу – Уорд имел условный срок за кражу, и не имел права покидать территорию Великобритании. (Впоследствии министерство внутренних дел Соединенного Королевства так и не смогло дать сколько-нибудь вразумительные объяснения, почему десятки уголовников смогли беспрепятственно пройти паспортный контроль и отправиться в Анголу, но они же, уцелевшие в боях с кубинцами, были безжалостно наказаны по возвращении обратно – чины полиции, по обыкновению, сослались на тайну внутреннего расследования. В своей очередной статье Мелвин Хэккет отметил: "Радует, что хоть сейчас не упоминали эти затасканные государственные интересы!")

4

– Как вы думате, доктор Томпсон, почему среди шахматных гроссмейстеров нет ни одного негра? – Боксон передвинул свою королевскую пешку на две клетки вперед. – Помниться, в Сенегале я встречал очень сильных игроков в шашки, там же, кстати, жил шашечный гроссмейстер Баб( Си, говорили о его несостоявшемся матче с русским чемпионом...

Чернокожий профессор социологии Чикагского университета Артур Томпсон, по совместительству – сотрудник ЦРУ и координатор специальной программы по привлечению афро-американцев к пропаганде американского образа жизни в странах Черной Африки, сделал на шахматной доске ответный ход, пригубил чашечку с кофе (отдыхающий неподалеку в гамаке чилиец Герера, инструктор по стрелковой подготовке, умел варить этот восхитительный напиток по старинному колониальному рецепту):

– Очень просто, капитан, – в Соединенных Штатах шахматы всего лишь настольная игра, детское развлечение... Бобби Фишер попытался делать на шахматах деньги, но, видимо, после блистательного финиша сломался...

– У Фишера титул отобрали чиновники шахматной федерации, или как она там называется...

– Совершенно верно, она называется Всемирная шахматная федерация – ФИДЕ. До второй мировой войны шахматные чемпионы злоупотребляли своими правами, тот же Ласкер иногда сознательно уклонялся от матчей с сильными соперниками и, возможно, потому сохранял за собой титул чемпиона мира целых 27 лет! Так же недобросовестно вел себя доктор Алехин, в тридцатых годах на эту тему в ФИДЕ был большой скандал. Бобби Фишер – гений, что означает божий дар, помноженный на труд, и, как это часто бывает, гений оказался не понят современниками. Вам шах, капитан!

Несколько минут игроки передвигали фигуры молча, потом Томпсон продолжил:

– Что же до отсутствия среди гроссмейстеров негров, то здесь следует принять во внимание целое множество причин. Очень часто ребята из черных кварталов идут в большой спорт из-за невозможности проявить себя в жизни как-либо иначе. Например, за десяток раундов бокса где-нибудь в баре, на потеху пьяной публике, чернокожий парень может заработать несколько долларов себе на жизнь. Если повезет, то хорошего черного баскетболиста примут в какой-нибудь колледж и снабдят стипендией. Шахматы же, в отличие от баскетбола или бокса – несерьезная забава, никаких денег не приносят...

– А в обеспеченных негритянских семьях, где нет необходимости зарабатывать на жизнь коллекцией спортивных увечий?..

– В черных обеспеченных семьях дети занимаются карьерой, им попросту не до шахмат! Таковы объективные причины. Что же до субъективных, то одна из них плохие жизненные условия многих афро-американцев. Представьте семью, в которой у двадцатилетней матери четверо детей, её муж-ровесник, без работы, да и, откровенно говоря, без профессии, все живут на социальное пособие, причем получаемые талоны на продовольствие глава семьи немедленно обменивает на наличные и тратит на закуп лотерейных билетов (наркотики я не упоминаю, как совсем крайний случай), семья ютится в квартирке вместе с семьей младшего брата и семьей старшей сестры, муж которой сидит в тюрьме, и так далее. Заметьте, я нарисовал вам далеко не самый трагичный вариант! Даже если среди этих людей появится одаренный ребенок, он никогда об этом не узнает – прежде всего ему нигде не найти уголка для шахматной доски! Вам опять шах, капитан!..

Они играли в шахматы на большой террасе загородного бунгало, когда-то принадлежавшего португальскому чиновнику из колониальной администрации, теперь этот дом служил штабом и казармой для офицеров, вокруг был построен базовый лагерь для солдат движения ФНЛА – точнее, для тех, кто называл себя солдатами. (В ноябре 1975 года португальская колониальная администрация официально передала власть в Анголе представителям освободительных движений. Как и предполагалось, партия ФАПЛА, контролирующая столицу страны – город Луанда объявила себя единственным законным правительством. Несколькими месяцами ранее, на территории Заира, наемники из Великобритании и США совместно с китайскими инструкторами попытались организовать для партии ФНЛА несколько боеспособных подразделений из местных новобранцев, и с помощью заирской регулярной армии им удалось приблизиться к Луанде, оставалось всего 17 километров, но залпы русских реактивных установок пополам с лихими контратаками кубинских десантников заставили заирского президента Мобуту Сесе Секо стать сторонником мирного урегулирования и вывести свои войска из Анголы, а батальоны ФНЛА превратились в испуганную толпу, удерживаемую в казармах лишь ежедневным продовольственным снабжением. Как назло, в Пекине антиколониальную борьбу ангольского народа сочли успешно завершенной, и надежные китайские инструкторы быстро и незаметно уехали домой. Всем вербовщикам в Европе и Америке был сделан срочный заказ; в Киншасу начали прибывать самолеты с наемниками. Если летом 1975-го вербовщики ещё старались отбирать самых лучших, то в январе 1976-го в Анголу отправляли уже всех подряд.)

– Должен заметить, капитан Боксон, что в такой безнадежной позиции сдавался даже сам Фишер! – Артур Томпсон оценил положение на шахматной доске. – Вам не хватает теоретических знаний, если хотите хорошо играть в шахматы, следует позаниматься с учебником...

– К сожалению, доктор, вы бесконечно правы – я сдаюсь! – Боксон начал расставлять фигуры для новой партии. – Занятия с учебником – мысль занятная, когда-нибудь начну! А в данную минуту мне очень не нравится вон тот джип на дороге, в этот неурочный час с той стороны мы никого не ждем...

Лендровер остановился около террасы, сидевший за рулем полковой старшина Сэм Доупленд выпрыгнул из автомобиля.

– Капитан, португальцы расстреляли наших парней!

– Что!?

– В Сан-Сальвадоре я подобрал лондонского знакомца, он знает тебя, рассказывает о каком-то расстреле...

Из джипа выбрался Джейми Мак-Рэй, на его груди висел тяжелый фотоаппарат "Никон", через плечо переброшена брезентовая лямка "Поляроида":

– Привет, Чарли! Или к тебе следует обращаться "сэр"?

– Я – капитан Боксон, а какого черта ты здесь делаешь? И что там произошло?

– Я прилетел позавчера с новой группой, капитан, готовил фоторепортаж, сегодня утром ребята решили, что воевать не будут, этот полковник Даллэн орал как бешеный, португальцы из его команды нас окружили, Даллэн спросил, кто хочет воевать, вызвались я и ещё несколько... Остальные решили корчить из себя пацифистов... Из пулемета ни одного не убили сразу, всех только ранили, они расползлись по лощине, нам приказали их добить... У меня винтовка заклинила, я не стрелял, а португальцы добивали их штыками...

Мак-Рэй вдруг бессильно опустился на ступеньки крыльца, обхватил голову руками:

– Боже, в какое дерьмо мы вляпались!..

– Встать! – скомандовал Боксон. – Встать, я сказал!

Мак-Рэй поднялся, в его глазах мелькнул страх.

– Садись за стол, вот тебе карандаш и бумага... – Боксон вырвал несколько листов из своего блокнота. – Напиши подробный рапорт, с указанием места, времени, имен и фамилий. Ты что-нибудь фотографировал?

– Несколько кадров, в аэропорту...

– Рапорт предоставишь через сорок минут! Потом поедешь со мной, покажешь, где все произошло, будешь фотографировать. Особенно меня интересуют имена участвовавших в расстреле, если имен не знаешь, опиши внешность. И не волнуйся, Джейми, – Боксон улыбнулся, – сегодня ты сделаешь лучший репортаж в своей жизни!..

Боксон отдал несколько команд, Доупленд начал укреплять на лендровере крупнокалиберный пулемет, из гаража шофер-африканец вывел грузовик – стёкла и двери кабины отсутствовали, мотор работал с какими-то подозрительными всхлипами.

– Бензина мало, капитан... – заметил вставший с гамака чилиец.

– Лейтенант Герера, – распорядился Боксон, – вы остаетесь единственным офицером, отвечаете за все. Если к ночи мы не вернемся... – Боксон на несколько секунд задумался. – Если к ночи мы не вернемся, занимайте круговую оборону и готовьтесь бежать в Заир. Постарайтесь остаться живым, бегущих ангольцев не останавливайте – могут с перепугу застрелить. Секретных бумаг в штабе нет, так что дом перед отъездом поджигать не обязательно...

В кузов всхлипывающего грузовика погрузились несколько солдат-ангольцев с лопатами, Сэм Доупленд положил в джип два противотанковых гранатомета, несколько металлических коробок с пулеметными лентами, устроился на заднем сиденье за пулеметом. Боксон сел за руль; поставивший последнюю точку в своем рапорте Мак-Рэй, расположился рядом с Доуплендом; Артур Томпсон – на переднее сиденье рядом с Боксоном; машины выехали из ворот лагеря и двинулись на юг.

Километров через тридцать Мак-Рэй крикнул:

– Здесь, вон они, в кустах!

На дороге лежали десятки гильз от крупнокалиберного пулемета, вдоль обочины – вздувшиеся от жары трупы европейцев.

– Начинай фотографировать, Джейми... – Боксон вылез из джипа, подошел к грузовику. Солдаты, выслушав команду, разбрелись по обочине, начали собирать трупы, четверо приступили к рытью общей могилы. Мак-Рэй несколько раз щелкнул фотоаппаратом и согнулся в приступе рвоты.

– Какое дерьмо насобирали в Европе! – сплюнул Доупленд. – Едут воевать и блюют при виде трупа!..

– Привыкнут... – отозвался Томпсон, он так и не выходил из машины, смотрел со стороны, сохранял спокойствие – курил.

– Доктор Томпсон, – подошедший Боксон облокотился на джип, глотнул воды из фляги, – мне очень не нравится отсутствие людей на дороге. Фронт где-то совсем рядом, а звуков боя не слышно. В победу я не верю, весь тот сброд, что вызвался воевать, немногим лучше тех, что лежат в кювете, серьёзную оборону им не осилить. По рассказу Мак-Рэя, полковник Даллэн ушел с португальцами к югу ещё вчера ночью, прошло сорок пять часов...

– Даллэн – хороший солдат...

– Безусловно, но у него должен кончиться бензин, без хорошей мобильности оборона затруднена, пешие марши на такой жаре изматывают людей, нести на плечах много военного снаряжения невозможно...

– Ваши предложения?

– Солдаты останутся хоронить убитых, вы вернетесь в лагерь вместе с ними, Мак-Рэя и его рапорт переправите в Сан-Сальвадор, в штаб Холдена Роберто. Боксон достал из планшета бумаги. – Мы с Доуплендом прокатимся на полсотни километров к югу, проверим обстановку...

– Мы не успеем, капитан, – спокойно проговорил Доупленд и указал на дорогу. – Танки!..

Боксон приложил к глазам бинокль, долго рассматривал появившееся на горизонте облачко пыли.

– Один танк и один грузовик. Наших танков здесь нет. Вот дьявол, это кубинцы! Отгоняй машину в кусты!

Копающие могилу солдаты побросали лопаты и в ужасе заметались по дороге; испуганный шофер никак не мог завести грузовик, что-то закричал на своем языке, выскочил из кабины, побежал вдоль кювета, солдаты с криками бросились за ним. Мак-Рэй, размахивая фотоаппаратом, устремился было вслед, опомнился, повернул за вламывающимся в кустарник джипом:

– Подождите!

Джип остановился, Доупленд развернул пулемет в сторону дороги, Боксон взял в руки гранатометы.

– Бери базуку! – скомандовал он подбежавшему Мак-Рэю. – Как только я ударю по танку, бей по грузовику! Сэмми, – он обратился к Доупленду, – если в грузовике солдаты, заставь их залечь! Если танк не остановится, убегайте с доктором на север, нас не ждите! Доктор, если останетесь один, не отходите далеко от дороги, первые дни буш прочесывать не будут, до заирской границы недалеко, успеете дойти! Попадете в плен, выдавайте себя за журналиста и требуйте американского консула! Все, мы пошли!

Четкие и точные распоряжения Боксона вдруг придали испуганному Мак-Рэю уверенность, он забросил тяжелый гранатомет себе на плечо, пробираясь по кустам к дороге, почувствовал необыкновенное спокойствие, из подсознания вернулись полученные когда-то в армии навыки, и удобную позицию для выстрела подбирал уже не фоторепортер, но солдат-десантник. Он не видел Боксона, но знал, что капитан где-то рядом, что он выберет самый подходящий момент для выстрела и не промахнется – иначе и быть не может. Иначе – какой же он капитан?

Боксон залег в вырытую убежавшими ангольцами небольшую канавку – для могилы она все равно была недостаточно глубока. Совсем рядом на дороге стоял брошенный грузовик, машина отвлечет все внимание танкистов, Боксон уже наметил место, где должен остановиться танк, надо только дождаться, и он ждал. От трупов расстрелянных несло невыносимым смрадом, февраль в Анголе – самый жаркий месяц. На руке лежащего неподалеку мертвеца Боксон разглядел татуировку: оскаленная морда тигра и надпись: "Тигры дороги". Наверное, парень состоял в уличной банде, считал себя необыкновенно мужественным... Это ведь так легко – быть мужественным, запинывая насмерть бездомного старика, или воруя чипсы в универмаге, или втягивая свистящими ноздрями кокаин... Это ведь так легко – быть героем...

Рев дизельных моторов приблизился вплотную, Боксон осторожно выглянул из канавы, определил расстояние, подождал несколько секунд, выглянул снова, увидел, что танк остановился, грузовик тоже начал притормаживать, и тогда капитан вскинул гранатомет и выстрелил почти не целясь – с такого расстояния промахнуться было невозможно. Огненная стрела впилась под башню танка, грохнул взрыв и вслед за ним другой снаряд ударил в деревянный борт вставшего автомобиля.

Кричащие на каком-то местном наречии солдаты посыпались из грузовика на дорогу, из кустов по ним застучал пулемет Доупленда, черный дым от пылающего прорезиненного брезента мешал прицелиться и несколько человек, отлаиваясь короткими очередями из автоматов, залегли в кювете на другой стороне дороги. Это были хорошие бойцы – через несколько секунд, как бы в подтверждении сохранившейся боеспособности, с их стороны через грузовик перелетела ручная граната, её взрыв слился со взрывом бензобака и стрельба с обеих сторон стихла.

– Мак-Рэй, ты живой? – крикнул Боксон.

– Да, капитан!

– Сваливаем отсюда, быстро!

Они сначала ползком, потом на четвереньках, потом встав на ноги, продрались сквозь кустарник к лендроверу, доктор Томпсон сидел за рулем и уже завел мотор.

– Гони, док, триста метров вдоль дороги, потом по ней, без остановки! прохрипел Боксон, переваливаясь через борт джипа к заднему сиденью, Мак-Рэй плюхнулся рядом с Томпсоном, доктор слишком резко надавил на газ, мощный мотор взревел и лендровер, ломая кустарник, запрыгал по кочкам. Вслед не стреляли, противник ещё не догадался о малочисленности засады.

– Вот дерьмо, все руки ободрал! – сказал Мак-Рэй, разглядывая царапины и ссадины на ладонях.

– В следующий раз не выходи из дому без перчаток – даже в Африке!.. порекомендовал Боксон и продемонстрировал свои, из тонкой, но прочной светло-коричневой кожи. – Доктор Томпсон, сворачивайте на дорогу, сейчас начнутся минные поля! Кстати, доктор, в Чикагском университете все так лихо водят машину?

– Я служил в танковых войсках, во Вьетнаме...

– Танковые войска – это здорово! Тот танк на дороге был китайский, Т-34, я даже засомневался, не стреляю ли в своих? Но эти парни были точно из ФАПЛА, они приняли бой, наши бы драпали с визгом... Если к утру не прибудет подкрепление, то в полдень будем драпать мы...

Из докладной записки координатора заирской резидентуры ЦРУ Артура А. Томпсона: "...По возвращении в лагерь Дж. Мак-Рэй был назначен помощником полкового старшины С. Доупленда, а фотографии тел расстрелянных наемников переданы в Киншасу, в штаб Холдена Роберто. С помощью прибывших к вечеру того же дня десяти американцев с противотанковым вооружением, капитан Боксон организовал оборону и удерживал свой сектор ответственности в течение четырех дней, отступив в Заир только полностью израсходовав боеприпасы. Считаю должным отметить, что капитан Чарльз С. Боксон показал себя одним из лучших фронтовых командиров и предлагаю немедленно направить его в расположение боевых подразделений движения УНИТА к югу от Луанды, где в настоящий момент сложилась предельно критическая обстановка..."

5

Прошло уже восемь часов, как Боксон выехал из штаба Жонаса Савимби, и погнал свой джип на север, и пять часов, как по дороге перестали попадаться отступающие солдаты. Точными концентрированными ударами кубинские бригады, успешно используя танки и реактивную артиллерию, разнесли в клочья весь южно-ангольский фронт, и напуганное количеством боевых потерь правительство ЮАР объявило о выводе своих войск с территории Анголы. Жалкие попытки штаба УНИТА организовать хотя бы подобие обороны закончились лишь ещё большими потерями, торопливая переброска на фронт европейских и американских наемников также не привела к успешным результатам. Рассеянные частицы разгромленной армии блуждали по разоренной стране от Луанды до намибийской границы.

Координатор от ЦРУ Джефферсон Элси, в прошлом – офицер морской пехоты США, выдал Боксону потрепанный лендровер, бывшая собственность нефтяной компании "Петрангол":

– На фронте полный крах, так что двигай на север, подбирай всех белых наемников, которых встретишь на пути, формируй собственный батальон. Задание для камикадзе, но иначе могу предложить только сотню местных новобранцев...

Боксон загрузил в лендровер несколько канистр с бензином, три противотанковых базуки, взял с собой китайский автомат АК-47, к поясу прицепил тринадцатизарядный "браунинг", запас патронов к обоим стволам, уложил несколько коробок консервов, десяток блоков сигарет, двадцатилитровую пластиковую бутыль воды, комплект медикаментов и перевязочного материала, накачал два запасных колеса.

– Разумно! – оценил его приготовления Элси. – Вот, возьми с собой... – он протянул Боксону большой нож. Это был не просто нож – это был легендарный "Ка-бар", боевой нож морской пехоты США, с широким лезвием и потемневшей от частого употребления рукоятью из полированной кожи.

– Таблетку цианида возьмешь? – спросил Элси.

– Не смеши меня, Джефф!

– Не боишься попасть в плен?

– Джефф, ты когда-нибудь видел, как гиены выгрызают печень у упавших раненых? Так что плен на этой войне – неслыханная удача!..

Клубы пыли от мчащегося по африканской грунтовой дороге лендровера видно за километр, растущий вдоль обочины кустарник создает почти идеальные условия для засады, и Боксону оставалось только надеяться, что стрелять из кустов будут по колесам, а не по шоферу. Ему повезло больше – вооруженные белые люди в камуфляже спокойно вышли на дорогу и наставили на джип оружие.

Боксон аккуратно затормозил, вышел из машины:

– Я – капитан Боксон, из штаба фронта. Кто ваш командир? – спросил он по-английски.

– Считай, что я за старшего, – заросший недельной щетиной парень приставил ствол автомата к его груди. – Пожрать что-нибудь есть?

Акцент выдавал в нем американца – скорее всего, штат Техас или Нью-Мексико.

– Возьми в джипе, – махнул рукой Боксон. – Сколько вас?

– Как апостолов – двенадцать. Двое раненых, идти не могут. Полное дерьмо!

Из кустов выходили остальные, такие же небритые и грязные, на носилках вынесли двоих. Боксон подошел к раненым:

– Что с ними?

– У меня ноги перебиты, – один из раненых приподнялся, – а у него осколок в животе. Без сознания... Хорошо, хоть не бросили...

– Внимание, джентльмены! – громко сказал Боксон, и энергично ковыряющиеся в консервных банках солдаты почти с удивлением посмотрели на него.

– С этой минуты я ваш командир. Кто недоволен – может забирать джип и убираться ко все чертям! Но раненых он должен забрать с собой, миль двести к югу ещё можно найти госпиталь. Вопросы есть?

– Мы тебя не знаем, – тот, который представился старшим, поставил банку на капот лендровера, вытер о куртку руки, навел на Боксона автомат. – Шлепнем тебя сейчас и обойдемся без командира...

– А потом сдохнете, не сходя с дороги!.. – завершил идею Боксон. – Я сказал: кто недоволен, может забирать джип и проваливать. Остальные пойдут со мной. У меня задание – собрать всех отставших от своих частей, так что прямо сейчас поворачиваем на север, будем идти, пока не упремся в кубинцев. Для особо сообразительных сообщаю, что со вчерашнего дня продовольственное снабжение кончилось, жратву можно добыть только с боем. До намибийской границы – девятьсот миль. Грузите раненых в машину и через сорок минут готовьтесь к маршу – до темноты надо устроиться на ночлег...

Перекусив, наемники начали закреплять носилки с ранеными в лендровере. Боксон подошел к ним, снял с пояса "браунинг".

– Возьми с собой, – он протянул пистолет солдату с перебитыми ногами, – в обойме тринадцать патронов, один – в стволе, итого – четырнадцать. Если вас попробуют выбросить из машины, стреляй, не раздумывая. Ты должен выжить, как доберешься до Европы, напиши мне открытку... – Боксон вложил в его карман визитную карточку с адресом парижского кафе "Виолетта".

Капитан тянул обещанные сорок минут; пока наемники совещались, он спокойно выгрузил из джипа оружие, продовольствие, сел на коробки и карандашом сделал на топографической карте первую отметку – предположительное место расставания с джипом.

Не желающих воевать набралось семеро.

– Мы тебя не знаем, капитан, расхлебывай это дерьмо сам...

– Отлично, ребята! – похвалил их Боксон. – Да хранят вас духи дороги!.. Только как вы собираетесь разместиться в этой жестянке, если половину кузова занял госпиталь?

Он повернулся к оставшимся трем.

– Когда через пятьдесят лет вы будете сидеть у камина и рассказывать своим внукам волшебные сказки, самой удивительной в этих рассказах будет легенда о нашем рейде. Жаль, нам никто не поверит...

– Капитан, – от джипа подошли ещё двое, – мы остаемся...

– И правильно делаете – в Анголе шанс на спасение имеют только крупные группы, одиночки исчезнут бесследно...

Вопль около джипа заставил его обернуться – раненых начали сбрасывать с машины, обезноженный не решился выстрелить в своих; Боксон же не раздумывал ни секунды – все было понято и решено ещё несколько минут назад (лендровер машина вместительная, но пять пассажиров и двое носилок – все-таки чересчур), вскинул автомат и короткая очередь взметнула под колесами фонтанчики пыли.

– Не двигаться! Не оборачиваться! – заорал Боксон. – Стреляю без предупреждения! Оружие выбросить на дорогу! Медленно и аккуратно!

Беглецы набились в джип тесно, сидели спиной к Боксону, доли секунды, потраченные на попытку хотя бы неприцельного выстрела, могли реально оказаться последними, а шанс на спасение был так близок, так ощутим... Они осторожно стянули с плеч ремни своих АК-47 и автоматы упали у колес лендровера.