Текст книги "Рыжий (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Стрелок

Стрелок на клетке звонко крикнул и наши крокодилы притормозили, заворачиваясь в оборонительное кольцо. Дерева здесь не было и потому кольцо получилось уже (сплошная стена из ребристых хвостов). Носороги быстрее крокодилов, и потому обнаружив погоню на горизонте, караван не стал состязаться в скорости, а потратил время на подготовку к бою.

В центр встали три колдуна, их окружили мечники, а лучники взобрались на некротварьи железки. Самое удивительное, что это странное построение продолжало двигаться. Не так быстро, как раньше, но караван продолжал свой бег. Координация и слаженность боевых крокодилов впечатляли.

Лита снова вцепилась в прутья моей клетки:

– У тебя хороший доспех. Присягни мне и сражайся! Я выпущу тебя, только скажи «присягаю Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль». Давай, говори!

Топот множества носорогов уже был слышен даже мне. И еще визг. Совсем не такой как у сбрендившей некротвари. Визг был ликующий и вырывался он из полсотни глоток точно.

– Присягаю Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль.

– Защищай магов!

Лита провела ладонью по угловому пруту клетки, нащупала там что-то и выдернула. Клетка рассыпалась. Вот такое колдунство. Так. Я встал, потянулся и спрыгнул с крокодила в траву.

Боевая корзина из крокодильих хвостов медленно удалялась, а визжащая орда быстро приближалась.

– Ты не можешь предать меня!

Это Лита лалала Черный Эль плохо про меня подумала. Я не могу предать, потому что не хочу, да и жалко этих черненьких мне, а тех зелененьких не жалко. Почему это? Стоп, трех гномиков мордой об руны! Мне мозги сейчас не для философии нужны, а для дела.

Вон клин веселых носорогов стремительно приближается, а впереди, ну надо же, сам Йода. И уже не голый, а в кожаной кираске, шлемике и мечарой огромной над головой вращает. Что там в функциях моего доспеха, «полностью гасит агрессивную инерцию»? Вот и носорог к случаю.

Я раскинул руки в стороны и шагнул визжащему Йоде навстречу. Мозг прижимаем на пол секунды, чтобы не дернулся. Бабах! Офонареть. Вот это адреналин. Я не улетел. Я остался на месте, а носорог полетел через меня кувыркаясь. Остальные пронеслись мимо.

Йодин носорог лежал со сломанной шеей, а сам хамух уже выбирался из под него. Ну да, земля рыхлая, такого чудилу легко не убить.

За ними уже во всю шел бой. Крокодилы били хвостами, ломая ноги носорогам. Хамухи прыгали с носорогов на железную баррикаду, встречая грудью стрелы. Колдуны трамбовали визжащий и воющий бардак своим гравиколдунством. Одного лучника сдернули в траву арканом и он волочился за несущимся по кругу всадником. Не Ягодка ли? Да вы задрали!

Йода почти поднялся и мотал головой приходя в себя. Вот уж давать ему очухаться я не собирался. Что там у нас в арсенале, «таран судьбы»? Я прыгнул и вломил Йоде в грудину. «Хорошо разбежавшись (или размахнувшись) вы можете сломать то, что гораздо крепче вас, откат 20 минут». Йода квакнул и умер. Вот я и убил своего первого инопланетянина.

Ну, кто не спрятался, я не виноват. Злоба на этих уродов забила ключом в сердце, но мозги почему-то прочистились и начали четко отрабатывать свой хлеб.

Перво рубим бошку главнюку его же мечом. Хряп. Теперь мне нужен носорог. Да, вот хороший метелится мимо, а хамух лежит на его горбу со стрелой в шее. Я же мелочь пузатая для этого зверя и он не побежит. Ловим за рог и гасим агрессивную инерцию. Носорожка взрыл землю тумбами, но сдвинуть меня с места не смог.

Назову тебя Чапа. У нас был коник Чапа, катал меня с пяти лет. Старичка сдали на колбасу, когда мне было двенадцать. Я плакал. Я тогда плакал, Чапа.

– Ну ну, Чапа Чапа, тихо тихо…

Я прижался шлемом к широкой носорожьей щеке и похлопывая его по шее наводил мосты. Зверь уважает силу. Сдвинуть меня зверь не смог. А тут сильный еще и дружить хочет. Ну, Чапа, подружимся?

– Травки чистой, водички холодной, работки на ноготок…

Заговорил животину. Прямо под рукой Чапа расслабился и мотнул огромной башкой вполне дружелюбно. Ах ты золотой мой. Сейчас мы этим грубиянам покажем боевых скоморохов. Хамуха мертвого долой. Седла нет, но и не надо. Я подхватил голову Йоды и запрыгнул на широкую спину.

Хайра у Йоды не было и потому я просто насадил голову урода на вытянутые пальцы. Подъял вверх руку заканчивающуюся мертвой головой, качнулся всем телом в нужную сторону и влепил пятками Чапе. Понял, умничка, и пошел ускоряясь прямо в свалку.

Восток дело тонкое, пока эти чингачгуки не поймут, что так будет с каждым, не успокоятся. И нужна песня. Покруче. Вот!

Мы с Чапой летели на хамухов, и я орал как потерпевший:

– Со юз! Не руши мый! Ре спуб лик! Сво бод ных! Спло ти ла! На ве ки! Вели ка я! Русь!

Ну и дальше по тексту. Сейчас там другой текст, но меня учили в школе этому, да и дело не в тексте. Хамухи узнавая в отрубленной голове Йоду начинали подвывать и выходить из схватки. Я совершил один почетный круг и охрип окончательно.

Враги скучковались в отдалении и не уходили. Эльфы с баррикады таращились. Потерь, на удивление, и у той и у другой стороны было немного. Но потери были. Песня закончилась. Чапа опустил морду и начал хомячить траву.

От хамухов отделился переговорщик (кто же еще) и медленно приблизился ко мне. Десять метров. Это у них какой-то стандарт, очевидно. Ближе – агрессия, дальше – подумают, что боишься. Да откуда мне сие ведомо?

– Покупать голова этот хамух. И тело.

Хех. Сработало. Больше никто не умрет. Наверное.

– Что дашь?

Интересно во что оценили хамухи тело и голову атамана.

– Мой голова. И тело.

Не понял. Но этот хамух и не дал мне успеть понять. Он быстро резанул себя по горлу, да глубоконько так, до позвонков, и свалился с носорога в траву. Это значит мне как-бы уже заплатили и не отдать Йоду на погребение я уже не могу. Круто. Очень интересные ребятки. А этот, наверняка, героем песен станет.

Я оторвал Чапу от ужина и мы почапали туда, где лежал собственно сам Йода. Спрыгнув на землю, я положил проданную голову рядом с телом. Да идите вы все в голубую дырку, с такой торговлей. Всё, где там моя клетка? Айё! И клетки у меня уже нет. Одни мы тут, Чапа, отщепенцы. Попустило и тоска. Мышка, где твои коленки?

Эльфы все поняли правильно. Крокодилы раскрылись и хамухам вынесли два тела. Эти ловкачи сумели прорваться и зарезали нам мечника. Затоптанного носорогами Ягодку я нашел и принес сам. И еще один лучник пал. Пятеро хамухов, не считая Йоды на троих эльфов. Но чувства победы не было.

Стороны забрали своих мертвых и разошлись. Караван побежал ускоряясь. У нас практически все были легко ранены, а один мечник тяжело. Как я понял, белые армейские морфики самовосстанавливались и еще останавливали кровотечение (лечили помалу).

Лите в бою сильно порезали лицо, и она, обмотанная тряпками, пряталась в своей кабинке. Смерть мантикор была на ней и настроения это Лите не добавляло. Я же тюхал рядом с ее кабинкой на Чапе. Чапа оказался необыкновенно мирным и чутким носорогом. Литин крокодил косил на него лихим желтым глазом, но хулиганить хвостом не решался.

Мое боевое колдунство про союз нерушимый произвело на армейцев сильное впечатление. Ну и как я встретил летящего носорога грудью, тоже все видели. Похоже служивые меня теперь считают опасным боевым зверьком высокородной Литы Латоп Лигур Лиранс Черный Эль. Да и наплевать.

– А я совсем не боялся.

– Потому что ты смелый.

– Ну только чуть чуть, когда в нас носорог врезался, а потом все. Уже не боялся.

– Мужик, чо.

– А Чапа добрый.

– Да, малыш. Очень добрый.

– Как ты думаешь, стоит мне принять форму носорога?

– А ты размышляешь какую форму принять?

– Ну я всегда хотел твою форму принять. Только подумал вот, что нас же путать будут.

– Понял. Не спеши с формой. Хорошую форму так сразу и не найдешь.

– Хорошо. Я буду думать. А почему Лита плачет?

– Ей больно. У нее рана на лице.

– Лита хорошая, но ее форма мне не подходит.

– Почему?

– Она не мужик.

– Это точно.

Если я единственный бабазяк известный этой расе (ну одной капризной принцессе этой расы), то Мышь среди них искать бесполезно. Зачем же я еду с ними? Чтобы узнать где голубая дырка. И девку, честно говоря, жалко. Будет шрам на морде. Отвернутся от нее высокородные женихи теперь. Хотя, что я о них знаю? Ничего.

Так где мне Мышь искать? В этой серой степи среди хамухов? Мозги, давайте турборежим. Перво, нужна карта этого мира. Очень хорошо. Значит нужна Литина библиотека. Второе, во время боя все время мелькали системные сообщения, а я смотрел сквозь них. Как увидеть, что там было важного?

Лог боестолкновения «караван черных эльфов, Великий Язык»

Вы присягнули Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, вы обретаете пассивный навык «верность» (все ваши действия в интересах сюзерена эффективнее на 10 %, чем нейтральные)

За обретения навыка вы получаете одно очко характеристик

Распределить сейчас?

Вы убили ездового носорога

Вы убили вождя хамухов, его очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила – 3, Скорость – 5, Мозги – 1, округление на усмотрение системы

Вы приручили ездового носорога, для возобновления развития питомца присвойте имя.

Имя «Чапа» принято.

Вы совершили торговую сделку в результате которой младший брат вождя хамухов добровольно расстался с жизнью. Его очки характеристик делятся на три и достаются вам, Сила – 1, Скорость – 2, Мозги – 0, округление на усмотрение системы.

Младший брат, значит. Ну теперь его будут помнить в этой степи дольше старшего. Как романтично, блин. Но уважения заслуживает. Покажи уже, системушка, что там мне приросло вкупе, а после помыслим куда «очко верности» распределять.

Раса – бабазяк

Пол – мужской

Сила – 7

Скорость – 9

Мозги – 5

Класс – скоморох

Навыки – таран судьбы (активный), родитель (пассивный), верность (пассивный)

Снаряжение – Доспех Рыжего (протометаморф с матрицей протоличности), Газенваген (протометаморф с матрицей протоличности)

Спутники – Аргумент (каменюка мыслитель), Чапа (ездовой носорог)

Отягощение – любовь

Вот почему Аргумент на ноге почти не тянет. Сила-то больше чем удвоилась. Спасибо, Йода, иди к своему Тенгри, или кто там у тебя, с миром. Газенваген из снаряжения не выпал, значит честно выполняет приказ. Сторожит печеную рыбку и ждет.

Еще вот «каменюка мыслитель» нарисовался из Аргумента. Выкручивать руки ребенку я не буду. Мыслитель, так мыслитель. Мозги, кстати, снова самое мое слабое место в этом списке. Потому беспризорную единичку в мозги. И да, Аргументику тоже все новообразовавшиеся единички мозгу слить. И будет нас две шестерки мыслителей на одном носороге.

Великий Язык лежал во все стороны и заканчиваться не собирался. Армейцы перекусывали на ходу какими-то лепешками. Страшно хотелось жрать. И пить. Но если я сниму шлем, про рыжего бабазяка с короткими ушами узнает слишком много эльфов. Господи, как я редко ем в этом мире.

Не отвлекаемся. Задача минимум – изучить карту, опираясь на нее обрыскать эти земли. Задача медиум (если я не найду Мышь) – узнать где голубая дырка, добраться до нее и подняться туда на Газенвагене. Задача максимум не меняется.

Степь пошла под уклон и на горизонте проявилась полоска леса. Между лесом и караваном стояли белые палатки с флагами. Несколько белых огромных (гораздо больше наших) крокодилов возвышались над травой неподалеку. Крокодилы растут всю жизнь и могут есть раз в год. Вот это я помнил.

Вокруг палаток было «многоэльфно». Очевидно колдуний надудел в костяной свисток о результатах боя и подмога остановилась на большой бивак. Как только караван увидели, от палаток к нам, и довольно быстро, направились три странных фигуры.

Первая – черный эльф в белых с золотом одеждах верхом на зеленой пуме с длинным узким мечом за спиной. Большая зеленая пума с белыми пятнами была явный морфик.

Вторая – абсолютно синий, страшно широкий мужик под три метра ростом, и третья – такая же синяя как мужик, огромная (с лошадь) собака, вот как борзая, только нос еще длиннее, а спина еще более гнутая.

Собака добежала первой и прямо к нам с Чапой. Пока Чапа решал паниковать ему, атаковать или не обращать внимания, это чудище уткнулось носом в Аргументика. Я счел за благо не шевелиться. Чапа, по ходу, тоже. Так мы и стояли наблюдая удаляющуюся кабинку с Литой.

Второй долетела пума с эльфом и сразу запрыгнула на крокодила. Эльф спешился и сел на диванчик к Лите. Третьим до нас дотопал страшный мужик и вслед за собакой уткнулся в Аргументика. Только не носом, а рукой. Похоже каменюки общались через прикосновение.

Мимо нас прошуршали все крокодилы каравана, а два синих чудовища продолжали держать меня за ногу. Что-то стремно совсем. Я вежливо покашлял. Неожиданно синяя борзая оторвала нос от Аргумента и унеслась большими скачками к палаткам. Мужик задержался на четыре секунды, но тоже отпустил и потопал за ней. Это они пообщались с малышом и отвалили, не обратив на меня никакого внимания?

– Эй, что это было, Аргументище?

– Да ничего. Они хвалили свои формы.

– В смысле предлагали тебе стать собакой или атлетом?

– Пап, они очень тупые. Мне совершенно не нравятся взрослые.

– Не очень митингуй здесь, я тоже взрослый.

– Ты не взрослый. Ты общий.

– Вот так. Общий значит.

– Да. Я тоже не ребенок. Я тоже общий!

– Система назвала тебя «каменюка мыслитель».

– Что такое система?

– Потом расскажу. Видишь, к нам гость.

Пока мы зависали на пригорке, караван добрался до палаток. Там принимали раненых и обнимались. К нам же летела пума с эльфом на спине. Генерал, небось. Пума значительно ниже носорога и первое что сделал эльф – соскочил с морфика и жестом предложил мне встать рядом. Почему нет.

Я спрыгнул с Чапы. Чапа вопросительно развернул одно ухо в мою сторону, и я хлопнул его по крутому бочку:

– Гуляй.

Пума тут же превратилась в мягкое кресло с длинной спинкой. Черный эльф аккуратно снял перевязь с мечом, сел в это кресло, а меч положил на колени. Меч тоже был морфиком. Богато живем. Ничего, я постою.

– Дочь рассказала мне о твоем подвиге и теперь я твой должник. Но она рассказала мне не все.

Ясно. Перед нами Латоп сын Лигура. Папа у Литы был крепкий, морда обветренна, глазки точные серые, губки ниточкой.

– Она отпросилась на охоту и купила малую клетку судьбы. Скажи мне, что она поймала в нее?

Мозги, атас! Мне нужна четкая линия.

– Ты сказал, что мой должник. Как далеко простирается твое чувство долга?

Папа Латоп улыбнулся.

– Достаточно далеко, незнакомец. Например я не отдам тебя под суд за мятеж… Знаешь ли ты, что все эти дети Черного Эля, там, вокруг палаток, и дальше до самых болот, все сколько их есть в мире, присягали моему отцу? Ты же умудрился присягнуть моей дочери.

Папа Латоп рассмеялся.

– Она слишком молода и потому слишком сумасбродна. А ты, судя по ее рассказу – оружие. Очень опасное оружие. Ну как отец может дать ребенку в руки то, в чем сам еще не разобрался?

Да понятно, что тебе нужно. Прозрачность и контроль, контроль и прозрачность.

– Ребенок это уже в руки взял и даже этим повоевать успел. Все что я могу, это сказать что же нужно лично мне.

– Крайне интересно. Что нужно мне, ты услышал. Я готов услышать что нужно тебе.

– Карта мира. Самая полная. Книги. И эльфы, знающие больше чем эльфы. И я хочу есть.

Адское животное, зачем ты сказал про еду!?

– Я провожу тебя к Лите, похоже шлем тебе позволено снимать только при ней. И она тебя покормит. Я же устрою тебе и карту, и книги, и эльфов. В знак искреннего расположения. Зови своего носорога.

Дядька похоже с меня не слезет, но и конфликты ему не нужны. Еда. Сейчас я буду есть. В лагерь мы въехали – пума впереди, носорог сзади. Латоп подвел меня к большой палатке. Два мечника в белых с золотом морфиках (не мантикоры), коротко поклонились и расступились. Я вошел внутрь.

Внутри стоял стол. На столе лежали фрукты. И мясо. И булочки! И бутыль полная чего-то, чего я очень хотел прямо сейчас. Мозги все же успели пискнуть: «Убедись, что это палатка Литы, и только потом снимай шлем!». Какие хорошие.

– Лита, дочь Латопа.

Позвал я.

– Да бабазяк… Рыжий. Садись поешь.

Лита была в своем морфике и вуали на все лицо, от которой в стороны торчали поникшие уши.

– Я не уверен, что это ты. Покажись.

– Перебьешься. Последний раз я тебя кормила перед схваткой с некротварью. Я принесла еду в деревянной тарелке. Тарелка в клетку не пролезла…

Неожиданно высокородная всхлипнула и убежала за занавеску. И там горько так зарыдала. Ясно. Из меня психотерапевт, как из Адольфо филолог. И я сел за этот стол, убрал шлем и принялся набивать животик.

Еда

Еда была восхитительна, а в бутыли оказалось вино. В таком режиме существовать нельзя. Надо заводить флягу для воды и сидор для еды, чтобы питаться, пусть скудно, но регулярно.

Шатер был разделен на две части занавеской. В одной части от входа стоял мой стол и табуреты. В другой всхлипывала Лита. Набитый живот требовал немедленного сна. Я добулькал из бутыли остатки вина.

Итак, я разрешенная папой зверюшка маленькой капризной девочки – раз. Маленькая капризная девочка подставила своим капризом мантикор, изуродовала в бою лицо и сейчас страдает – это два. Чапа найдет себе траву пожевать и без меня – это три.

Посуду со стола долой. Стол переворачиваем. Вот и уютное гнездышко. Я вернул шлем на голову и свернулся калачиком между торчащих вверх ножек. Мир всем – я сплю.

Под водой было благостно. Сверху солнышко пробивало толщу расходящимися теплыми лучами. Мы с Мышкой, взявшись за руки и улыбаясь друг другу, лениво шевелили ластами, медленно поднимаясь на поверхность.

Сейчас мы выплывем из этой темно-лазурной сказки и закачаемся на мелкой волне под огромным чистым открытым небом. Недалеко от нас, я знаю, будет качаться белая лодочка, а чуть дальше из воды будет подниматься песчаная коса. И крабики. Там будут крабики.

Но это не важно, важно, что мы вместе и никуда торопиться уже не нужно. Каждый миг уже совершенен и плывет в вечность тихим бриллиантом. Вот последний гребок и наши головы выносит из воды. Мамочка.

Вместо неба над головой – сырой, неровный каменный свод. Из него торчит патрон с тусклой желтой вольфрамовой лампочкой. И я не в воде, а в буром песке по шею. Напротив так же закопан Адольфо. Он рычит, шипит и клацает острыми зубками.

Концовка этого сна мне не понравилась. Мой стол ножками вверх был закреплен на крокодиле там, где до этого клетка. Мимо плыл с одной стороны лиловый лес, а с другой большое черное озеро. Лита в кабинке на диванчике чинила кинжалом ногти. Вуаль на месте.

Она увидела, что я проснулся, ушки встопорщились и опять провисли. Ну хоть так. Наш караван был в старом составе. Подмога, во главе с папой Латопом и двумя каменюками, отсутствовала.

– Аргументище, как вода может превратиться в песок?

– Думаю, пап, вода и есть песок.

– Чего?

– Одна огромная песчинка, что копирует себя себе внутрь на бесконечное количество вложенных крошек.

– Один ты меня понимаешь. Да еще Чапа. Где он, кстати.

– За нами бежит. Эльфы его отогнать не успели и он у них всю воду для завтрака выпил. Он верный. Как ты.

– Слава Богу.

– Ты обещал рассказать, что такое система.

– Что это такое на самом деле, я не знаю. Я знаю как оно работает.

– Как оно работает?

– Когда я совершаю нечто необычное, или трудное, система добавляет мне очки характеристик.

– Что такое очки характеристик?

– Ну, например, когда ты родился, у тебя было ноль очков характеристик. Потом я с тобой поделился своими, и ты заговорил. Сейчас у нас с тобой по шесть единиц мозга. И чем больше будет этих единиц, тем лучше мы соображаем. Понятно?

– Почему я не вижу этих единиц?

– Не знаю. Я их вижу, когда хочу. И распределяю, когда зарабатываю новые. Характеристик три: Сила, скорость и мозги. А есть еще навыки, снаряжение и спутники. А еще есть отягощения. Дурацкая система.

– Отягощение, это я на твоей ноге?

– Нет, малыш, ты спутник, а не отягощение.

– Я должен хорошо подумать.

– Давай, мыслитель. Думай.

Лес по эту сторону Великого Языка был реже. Часто встречались озера и протоки. Вообще было четкое ощущение, что местность медленно понижалась. Со слов Латопа я знал – за страной Черного Эля расположены болота.

Когда я вылез из гроба, то пошел в холмы оставив за спиной красные горы. Все время моих путешествий, где явно, а где очень незаметно (вот как сейчас) я терял высоту. Должна ли голубая дырка быть над самой высокой точкой этого мира, или это нерабочая догадка?

Я всегда думал, что эльфы живут на деревьях, но они жили в деревянных усадьбах на сваях по берегам проток и озер. И они не занимались колдунствами питаясь лунным светом (да, откуда здесь Луна). Они работали на огородиках, собирали плоды в садах, вон один шкурит бревно рядом со штабелем. Нормальная раса.

И при каждом жилище играли дети. Маленькие черные эльфики. Может они не вечные, а как все? Надо спросить. Может они даже не эльфы, а скажем, «черные хамухи». Только система поминала их как эльфов, я точно помню.

А вот это было уже не озеро, а река, или даже рукав большой реки. Все говорит о том, что мы находимся в гигантской дельте. Крокодилы каравана все чаще, не сбавляя хода, врезались в воду, чтобы переплыть с острова на остров. Идеальный транспорт в этой местности. Умеют ли носороги плавать?

Я покинул свой стол и запрыгнул на кабинку высокородной. Мокрый Чапа пыхтел в конце колонны. Герой. Покрашу его в белый цвет, а на бочок красного двуглавого орла. Собственно почему мне не иметь в этом мире собственные цвета и герб?

Хотите создать клан?

Блин, не пугай так. Зачем мне клан?

Клан позволяет получить своим членам системные бонусы в пределах имеющихся у создателя клана.

Создатель клана имеет разовое право присвоить одному земельному участку размером 0.5 гектара, на не занятых другими кланами территориях, статус: «база клана имярек» (очки характеристик игроков не входящих в клан, на этом участке делятся на два, округление на усмотрение системы).

Все действия членов клана в интересах клана на 10 % эффективнее, чем нейтральные.

Участие в клановых турнирах позволяет выигрывать ценные и высокоценные призы.

Как это поможет мне найти Мышь? А в ответ тишина. Не на все вопросы есть системные ответы. Над возможностью создать клан нужно хорошо подумать.

Между тем постройки на островах становились все больше и все изысканнее. Интересная архитектура, с деревом обращаться здесь умели. На резных башенках-пагодах, что торчали из лиловой и сиреневой растительности, дежурили стрелки.

Очевидно у каждого аристократа был свой цвет. Вон, от ворот большого особняка-крепости на наш караван таращился красный крокодил с роскошной беседкой на спине. У Литы кабинка победнее. Но зато да, она поймала бабазяка. Думаю, что натура девы уже справилась с горем. Ну, надеюсь.

Я спрыгнул с крыши кабинки и уселся рядом с Литой на диванчик.

– Ну, рассказывай. Ты тут не самая богатая невеста?

Меня треснули по шлему рукояткой кинжала.

– Не веди себя как хамух.

Однако ушки приподнялись. Горе – горем, а жизнь идет вперед.

– Спасибо. От удара в шлеме что-то включилось. Я теперь стал видеть больше. Ого! Я даже могу видеть сквозь твою вуаль.

– Не ври. Что может включится в шлеме?

Однако Лита отвернулась. Но затем сорвала эту дурацкую вуаль и резко повернулась ко мне.

– Смотри! Мне все равно. Я убила того хамуха выстрелом в упор. Я, Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, горжусь этим шрамом!

Шрам был гадский. Через лоб, переносицу и щеку. Еще не заживший, серо-розовый, толстый. Красные глазки горели некрофонарями. Ушки вытянулись в струнку перпендикулярно башке. Взять ее в свой клан, что-ли?

– В моем мире все высокородные поубивали бы друг друга, чтобы взять в жены такую красоту.

– Когда-нибудь я сварю тебя в черном масле. Обязательно. Как только твоя бабазячка родит мне щенка.

– Моя бабазячка вытянет ладошки и весь Черный Эль превратится черную золу, даже не успев квакнуть. Оно тебе надо?

Почему я знал, что Мышь такое может?

– Опять врешь.

Лита смотрела на вуаль в руке несколько секунд, затем забросила ее за диванчик, и гордо выпрямилась. Во, это уже что-то. Нужна путевая формула для закрепления вектора:

– Вот и правильно. Пусть враги бегут в ужасе, а друзья разделятся на настоящих и ненужных.

Ну наконец-то эти черные растопырки встопорщились и затрепетали. Все-таки иметь постоянно продающие твое настроение уши не очень удобно.

– Бабазяк… Рыжий, ты пел боевое заклинание. Научишь?

– Легко, только это не боевое заклинание, а гимн моей страны.

– Твой Черный Эль называется «Великая Русь»?

– Точно. Поможешь мне носорога покрасить?

– Зачем?

– У меня есть цвета и герб.

– Ты аристократ?

Сколько удивления.

– Нет. Я деревенский. Но я здесь у вас один за всех своих. Понимаешь? К тому же я царь горы, повелитель драконов и покоритель хамухов! Я тот, кто создал Белку Мечты. Меня ждет Газенваген! У тебя правое ухо выше левого.

– Оставь мои уши в покое. У тебя комплекс. Я помогу покрасить носорога. Если он не утонет по дороге.

– Чапа не утонет. Он великолепен.

Наш крокодил как раз врезался в очередную протоку наискосок. Я опять залез на кабинку и заорал:

– Чапа! Я здесь! Запрыгивай на крокодила!

Добрый зверь меня услышал, мотнул башкой и ускорился. Он и правда попытался запрыгнуть на идущего последним белого, груженого железом. Тот ловко выгнул бок, чуть не окунул в воду поклажу и седоков, но сумел уйти из под Чапы.

Да, мой друг плюхнулся в воду, выставил свой нос и рассекал самостоятельно. Надо сказать, медленнее крокодилов, но не намного. Да. Один чудесный носорог в моем клане уже есть.

– Слазь, мы уже дома.

Позвала Лита. Я вернулся на диванчик. Крокодил выбрался на большой пологий остров. Одна часть острова была лесная, те самые лиловые гиганты стояли редко на чистой шелковой травке, а вторую занимал деревянный город. Множество построек разного возраста, причем центральные здания были явно древнее.

Над воротами, на всю их ширину располагалась крытая площадка для стрелков и стрелки там были. Они таращились на меня, но хозяйский крокодил и сидящая рядом, хоть и со шрамом, но все еще с кинжалом в руке, высокородная, вроде как гасили тревогу.

Пройдя ворота караван распался. Белые крокодилы завернули в сторону складов и казарм, а наш проследовал прямо по широкой улице. Я спрыгнул наземь и поспешил обратно.

– Стой! Рыжий!

Да какой стой. Мне сейчас носорога пристрелят. Только выбравшийся из воды Чапа, набирая скорость, несся четко в ворота. Я бежал к воротам изнутри. Лита, сообразив, тоже оставила крокодила и бежала следом.

Наверное скорость – девять, это реально круто. Я оказался за воротами раньше, чем до них добежал Чапа. Я встал спиной к носорогу, лицом к стрелкам, что уже собрались стрелять, раскинул руки в стороны и отдал четкую команду:

– Оставить стрельбу! В баню веники завезли!

Ну а что я мог им еще сказать? Мне нужна была, собственно, хоть двухсекундная заминка. И я ее получил. Стрелки сменили цель и теперь остренькое смотрело в меня. Слышался грюк сапогов по лестнице и крик: «Капитана на ворота!»

Первой до меня добралась Лита и заслонила собой раскинув руки (и уши).

– Не стрелять! Это моя добыча!

Худших слов подобрать она не могла. Увидевшие высокородную стражники, вроде расслабились, но при слове «добыча» опять напряглись. Решили, наверное, что госпожа возжелала сама справиться с нашествием.

Чапа наконец добежал до нас. Носорог, разумеется, попытался затормозить всеми ногами, но тормозной путь его, без ловкого наездника, оказался слишком длинный. Поскольку инерция в этот раз была совершенно не агрессивная, а просто щенячья, нас с Литой внесло в ворота и опрокинуло.

Довольный мокрый Чапа тяжело дышал над нами и морда его просто сияла: «Смотри, Рыжий, какой я молодец!» Придавленная мной Лита пропищала: «За что мне это», я же встал, отряхнулся, обнял Чапино рыло и запел:

– Да ты сокровище мое ненайденное, бриллиант мой сияющий, плаваешь быстрее крокодилов, бегаешь быстрее ветра, бока твои шелковыя, ушки чуткия, глазки зоркия. Устал, мое сердце, набегалси…

Чапа прял ушами восьмерки, фыркал и был абсолютно счастлив. Я, если честно, тоже. Ну какая это игра? Вот обычная, реальнее реального, живая животина. Верная, честная, беззащитная. Но долго ворковать нам не дали.

– Высокородная?

Капитан смены смотрел на уже стоящую на ногах Литу сильно вопросительно, стараясь не таращиться на шрам.

– Это мои… носороги. Все в порядке, капитан. Я их забираю.

Эльф коротко поклонился и ушуршал в караулку.

– Подсадишь меня на твоего Чапу?

О как. Легко. Я подставил ладонь под белый сапожок и подбросил эльфийку на носорога. Чапа вопросительно скосил глаз: «Сбросить затоптать? Сбросить пописать сверху?»

– Покатай тихонько, друже, чтобы не упала. Эта наша. Пока.

И мы тихо пошли по улице от ворот.

– Что значит «пока»? Рыжий, ты мне присягнул, и это вы мои, а не я ваша!

– У тебя есть душа?

– Издеваешься? Черный Эль, прародитель всех черных эльфов, убил Последнего Игрока и обрел душу. Все мы, дети Черного Эля, имеем душу.

Ого. Я в игре, в которой кучу столетий назад убили последнего игрока. Причем ради того, чтобы обрести душу. Боже, дай мне это осмыслить, сразу в голову не помещается.

– А что такое «последний игрок»?

– Это было ужасное чудище, которое убивало и ело все вокруг себя. Его даже не изображают в книгах. Говорят, что изобразить истинный ужас невозможно.

Ну да. И что такое система, она как и Аргументик не знает. Они тут просто живут. Обрели душу и приручили шестиногих крокодилов.

– А у хамухов душа есть?

– Нет, конечно. Хамухи грязные, подлые твари. Им не известны высокие истины.

Да ну. Один хамух, вот совсем недавно, ради чести семьи жизнь отдал и не поморщился. Это признак наличия души? Ну как по мне, это признак наличия духа. Шестерки мало для прозрачности в этих материях. Где бы еще мозгу взять?

Меж тем мы прошли проспект до конца и оказались перед еще одними распахнутыми воротами. Сквозные ворота эти были в большой многоярусной пагоде.

Допустим, враги вломятся в первые ворота и легко, по широкой улице, напрямую, доберутся до вторых? Как-то слишком гордо оборона тут устроена. В воротах стояла матрона с такими же красными глазами, как у Литы. Дама была одета в белое с синим и золотым, свободное платье, причем не морфик. Украшений на ней не было.

Она молча, со смертельно серьезным акцентом, переводила взгляд со шрама на носорога, с носорога на меня, с меня на шрам.

Божечки божечки божечки, это мать. По опыту, мать молоденькой девушки обладающая здравым смыслом – это крокодил умеющий летать. Мозги, скорее, сверх гипер турбо режим. Вот!

– Мама…

Попыталась начать Лита, но я ее перебил. Хриплым голосом я успел проквакать:

– Помогите!

Хех. У меня навык «родитель», дарующий ауру «благословение матерей». Каждая встречная женщина, хоть один раз, да попытается мне помочь. Так кажется гласило системное описание.